SAS (№19) - Циклон в ООН

Джини подала знак Малко не настаивать. Они оба вышли из камеры. Джини наклонилась к караульному по лицейскому.

– Мы пойдем перекусим напротив. Предупредите нас, когда что-нибудь изменится. Только не вызывайте врача. С капитаном все обговорено.

Она объяснила Малко:

– Я знаю Джулиуса Уэста. Он тоже наркоман. Через час он почувствует необходимость в наркотике. Первая доза, которую он купил, была для него. Когда он наводится в таком состоянии, он сделает все, что угодно, лишь бы ему дали уколоться. Но он может умереть, если не получит свою дозу. Есть риск. Даже после этого я не уверена, что он согласится заговорить. Они все боятся «Пантер». В прошлом месяце они разрубили топором одного осведомителя, который проболтался про них, сунули части его тела в мешок и отдали жене.

– Будем надеяться, – сказал Малко.

* * *

Из конца коридора раздавались крики, от которых в жилах стыла кровь. Даже другие задержанные затыкали себе уши. Малко содрогнулся от ужаса. Полицейский, который принял их, посерел.

– Надеюсь, вы его успокоите, – сказал он. – Иначе я его выкину отсюда к ночи. Мне платят не за то, чтобы охранять сумасшедших.

Джулиус кричал непрерывно, как животное, которое режут. Джини тоже побледнела. Она заметила:

– Это началось быстрее, чем я думала. Он слишком привык к наркотикам. Бедняга. Подумать только, что он приехал из Теннеси, чтобы жить в Гарлеме, чтобы быть счастливым.

Они подошли к камере. Джулиус корчился на полу, свернувшись калачиком, извивался в судорогах, кричал, блевал, плевался. Когда он услышал шум, то внезапно поднялся и схватился за прутья.

Вопреки своей воле Малко отпрянул. Негр брызгал слюной, как бешеная собака, вцепившись руками в прутья с обезумевшими глазами. Увидев Джини, он разразился ругательствами, затем взмолился:

– Джи, пойди позови мне врача, быстро, я загнусь. О! Мне больно, мне больно везде.

– Ты подумал над тем, о чем я тебя просила? Джулиус выкрикнул непристойность.

– Найди мне врача, говорю тебе. Я загнусь. Мне нужен укол.

Джини не сдвинулась с места, разглядывая жалкого человека. Местами кожа Джулиуса была прозрачной, и через нее просвечивали вены. Его раздирала боль, будто кто-то щипцами отрывал от него куски мяса. Мозг кипел. Его правая рука, усеянная следами от игл, начала гноиться. Он разлагался. Чем дальше, тем невыносимее станет боль. В зависимости от его стойкости, либо остановится сердце, либо он промучается еще несколько часов, прежде чем впасть в кому. Джулиус знал об этом.

– Я пойду за врачом, если ты нам поможешь, – сказала Джини. – Я даже дам тебе твою дозу. Я сказала тебе, что это действительно важно.

Негр посмотрел на нее так, будто не понимал. Затем издал долгий отчаянный вопль и опустился по прутьям, не ответив. С секунду он находился в прострации, затем вдруг распрямился, принялся вопить, да так ужасно, что появился охранник. Джини позеленела. Она впилась своей рукой в руку Малко.

– Он может умереть, – сказала она.

Малко проклинал ЦРУ и свое ремесло. Он поручил ужасную вещь этой несчастной девушке, и она, кроме того, рисковала своей жизнью. В Гарлеме-то оставался не он... Джулиус продолжал кричать, стонать, умолять. Требуя врача или адвоката в моменты просветления.

– Подождем еще немного, – попросил Малко. Он отошел с Джини. Джулиус еще не созрел. Нужен был еще один час. Они спустились в небольшой кафетерий. Но на этот раз они заказали два «Джи энд Би», не советуясь, без воды.

Через четверть часа за ними пришел обезумевший охранник.

– Идите скорее, он загнется. Они помчались со всех ног.

Действительно, Джулиус хрипел, вытянувшись на перегородке. Джини мрачно покачала головой.

– С ним может произойти сердечный приступ.

– Что мы можем сделать? – спросил Малко.

– Дать ему героин. Его организм совершенно испорчен.

Джулиус больше не кричал. Он открыл сине-зеленые глаза и узнал Джини. Та отвернула лицо. Малко не знал, что делать. Этот человек умирал из-за него. Он открыл рот, чтобы попросить Джини дать тому то, что он требовал, чтобы больше его не видели таким.

– Ты клянешься мне, что ничего не скажешь? – спросил Джулиус умирающим голосом у Джини.

– Клянусь.

– Что ты хочешь знать?

Она объяснила ему. Он покачал головой. Попытался говорить. Она вынуждена была поддержать ему голову.

– Есть только одно место, куда они могут деть их, – сказал он. – Их штаб в Северном Гарлеме. Но мне самому нужно отвести вас туда, – сказал он. – Иначе они вам не откроют.

– Мы прикроем тебя, – заверила Джини. – Они тебя не увидят.

Джулиус скорчил страдальческую гримасу.

– Мне очень больно. Сделайте мне быстро укол. Потом пойдем.

Джини вышла из камеры и тут же вернулась с конфискованными пакетиками, шприцем, водой. Она сама растворила белый порошок.

– Быстрее, быстрее, я загибаюсь, – прошептал Джулиус Уэст.

Он сам вырвал у нее шприц, как только она наполнила его, и воткнул иглу в левую ляжку. Он так быстро впрыснул жидкость, что закричал от боли. Малко и Джини отвернули головы.

Затем он вырвал шприц и иглу и вытянулся на спине, прикрыв глаза.

Постепенно его дыхание выровнялось. Он оставался неподвижным три или четыре минуты, затем открыл глаза. К нему возвращалась жизнь, и он снова обрел прежний вид. Он распрямился и недоверчиво посмотрел на Малко.

– Где мои шмотки? – спросил он. – Мне нужны мои шмотки.

Джини дала распоряжение охраннику, и за ними пошли. Джулиус быстро оделся. Изменение было невероятным. Теперь его глаза были полны лукавства, злобы. Он охнул, натягивая брюки, затем уставился на Джини.

– Ты крутая шлюха, – сказал он. – Ты хотела, чтобы я загнулся.

Джини пожала плечами, не ответив. В сопровождении охранника они направились в кабинет капитана.

Прежде, чем войти, Джини сказала жестким голосом:

– Не вздумай нас прокатить. Потому что ты получишь свою вторую дозу, только если все пройдет хорошо.

Совещание длилось недолго. Через двадцать минут Малко, Джини, Джулиус Уэст и два детектива забрались в «форд». На негра надели наручники. На почтительном расстоянии следовали четыре других машины Отдела наркотиков, поддерживая связь по радио.

– Куда мы едем? – спросила Джини, когда они выехали на Ист-Ривер-Драйв.

– Езжайте до 125-ой. Это после Триборо Бридж. А тебе лучше спрятаться, иначе они снесут твою хорошенькую головку шлюхи.

Один из детективов поддал ему локтем, отчего у негра перехватило дыхание.

– Будь вежлив с дамами, сволочь.

Небольшой кортеж медленно поднимался по Ист-Драйв. Эла Каца разбудили, и он также поддерживал постоянную связь со штабом ФБР в Нью-Йорке. В четырех машинах имелся полный арсенал, включая базуку, газы и бронежилеты.

Глава 15

– Это здесь, – сказал Джулиус не очень уверенным голосом.

Наркотический голод еще не начался, однако руки у него дрожали. Джини вдруг стало жаль его, такого худого, с обезумевшими глазами.

– Все будет хорошо, – отозвалась она вполголоса. Джулиус не ответил. Он разглядывал явку «Мэд Догз». Машина остановилась на углу Первой авеню и 128-ой улицы. В сотне метров стоял дом под снос, выходивший окнами на Ист-Ривер. Двери и окна заколочены крест-накрест, а большие плакаты предупреждали об опасности проникновения в эти стены, которые могли рухнуть в любой момент.

– Такое впечатление, будто в нем никого нет, – сказал Малко.

Теперь его идея отыскать заложников казалась ему сумасшедшей. В Нью-Йорке столько мест, где они могли быть спрятаны. Этот человек был готов наговорить им что угодно. Однако было нелегко, должно быть, удерживать заложниками нескольких человек. Этот дом был идеальным местом. Никаких соседей и рядом река, чтобы при необходимости скрыться.

– Вчера они были еще здесь, – ухмыльнулся Джулиус. – Я продал им героин.

– Ты видел с ними иностранцев? – спросила Джини.

Джулиус пожал плечами.

– Барак огромный. Пять этажей. Когда я прихожу, двое спускаются, и я делаю дело внизу: они не позволяют мне подниматься.

– Сколько их?

– Не знаю.

– Они вооружены? – спросил детектив.

Джулиус Уэст язвительно улыбнулся.

– Разумеется. Большими пистолетами, которые проделают вот такие дырищи в твоем мясе, легавый.

Детектив засуетился, чувствуя себя неловко.

– Если мы не застигнем их врасплох, – сказал он, – то будет бойня. Они десять раз успеют ликвидировать заложников. Если они здесь.

– Я пойду туда, – предложила Джини. – С Джулиусом, они не заподозрят женщину. И я умею пользоваться пистолетом. Я всегда чищу оружие моего мужа.

Малко покачал головой.

– Если Джулиус вас предаст, мы ничего не сможем сделать для вас. Доверьте это мужчине.

– Нет, я пойду, – отозвалась Джини.

Джулиус Уэст снова начал дрожать, как лист. Джини холодно посмотрела на него.

– Если не будешь валять дурака, то получишь достаточно героина, чтобы подлечиться. Как это обычно происходит?

– Я стучу в боковую дверь, на пустыре. Приходит один. Прежде, чем открыть, он спрашивает, кто там. Затем поднимается за бабками и впускает меня. Это никогда не затягивается.

– Тебе известен условный стук?

– Два, три, два.

Джини улыбнулась Малко.

– Я попытаюсь нейтрализовать того, который внизу. Если не выйдет, не стоит терять времени.

Эл Кац не приехал. Водитель «форда» вызывал катера Речной полиции. Произошел быстрый обмен инструкциями с другими машинами, затем он посмотрел на часы.

– Пойдем через пять минут, – объявил он. – Когда подойдут катера.

* * *

Почти напротив заброшенного дома припарковался черный «олдсмобиль». Внутри находились четверо полицейских, один с базукой. В их задачу входило атаковать главный вход, если сорвется эффект внезапности.

Две других машины стояли на 128-ой улице, а люди из четвертой были готовы ринуться вслед за Джини. В боевую готовность были приведены все полицейские участки Гарлема. Весь личный состав полиции Нью-Йорка был готов направиться к этому заброшенному дому в Ист-Сайде.

Но пока все зависело от Джини.

Через ветровое стекло «форда» Малко и детектив увидели, как она прошла на пустырь. В доме так и не было видно никаких признаков жизни. Малко взвел курок своего сверхплоского пистолета. В сумочке у Джини лежал специальный 38-й калибр.

Джулиус дошел до заколоченной двери и постучал, оглядываясь вокруг. Поскольку сбоку не было никаких окон, то вероятные обитатели не могли видеть, как он вышел из «форда». Детектив рядом с Малко прошептал:

– Она храбрая, если идет с такой сволочью.

* * *

Джини изо всех сил напрягала слух. В доме не было слышно ни единого звука. Она бесшумно подала Джулиусу знак постучать еще раз, но он покачал головой. Он посерел от страха. Сердце Джини учащенно билось в груди. Теперь было поздно отступать. Голос заставил ее вздрогнуть.

– Джулиус?

Хриплый и низкий голос. Человек, должно быть, припал губами к створке.

– Да, это я.

– Чего тебе надо?

– Я с товаром.

– Нам ничего не нужно. Может быть, завтра.

Джини охватила паника. Слишком глупо. Но Джулиус отреагировал умело.

– Завтра меня здесь не будет, – сказал он хнычущим голосом. – И бабки нужны мне сегодня вечером.

– Хорошо, я узнаю, – отозвался голос. – Подожди.

Джини услышала, как заскрипели ступеньки, затем все стихло. Она принялась про себя считать секунды, чтобы обуздать стук своего сердца. Наконец, послышался шелест.

– Ты один? – спросил голос. Смутившись, Джулиус ответил не сразу:

– Со мной сестренка. Лучше, если ты познакомишься с ней, потому что теперь она будет делать обход.

– Пошел ты, – отозвался голос. – Мне это не нравится.

– Ты меня знаешь, – сказал Джулиус. – Никаких фокусов.

Опять молчание, долгое, как вечность. Затем с неохотой голос сказал:

– Но двигайся, я открываю. Оставайся напротив двери.

Послышался скрип, затем деревянная дверь приоткрылась. Джини увидела обрез двуствольного охотничьего ружья. Черная рука втащила Джулиуса внутрь, и она последовала за ним. Сначала она ничего не различала в потемках. Затем увидела свет карманного фонарика, прикрытого простыней, и рослого негра с голым торсом в серых фланелевых брюках, наставившего на нее охотничье ружье.

Джулиус посерел от страха. Тот протянул руку.

– Где товар?

Позади него была деревянная лестница. Первый этаж был пуст.

– А где деньги?

Негр внимательно разглядывал Джини. Джулиус вынул из кармана три пакетика, но негр проигнорировал их.

– Молодец, что привел сестренку, – сказал он.

Он подошел к лестнице и позвал:

– Харрис.

Лестница заскрипела, и через несколько секунд показался другой негр. Ему было лет двадцать. Первый негр указал на Джини стволом ружья.

– Джулиус принес нам подарок. Давай первым.

Джини вскрикнула, отступила к двери. Негр быстро приблизился, упер ствол ружья под подбородок.

– Раздевайся, быстро.

Джини почувствовала, что если не подчинится, то он убьет ее. Губы ее дрожали, она была парализована. Она уронила свою сумочку на землю. Только бы они не обыскали ее. Подошел молодой негр и снял ей платье через голову. Она не сопротивлялась. Ей все время угрожало ружье. Она почувствовала, как рука срывает с нее трусики. Замерев от ужаса, Джулиус смотрел из угла. Молодой негр не стал снимать бюстгальтер с негритянки. Одним толчком он уронил ее на пол на ее платье. Поскольку она пыталась подняться, негр с ружьем тявкнул:

– Лежи.

Джини дрожала всем телом.

– Давай, – сказал негр тому, что помоложе, – причастись первым.

Молодой негр опустился коленями на платье, расстегнул свои джинсы и навалился на Джини. Он очень быстро овладел ею. Они не говорили ни слова, но по щекам Джини катились крупные слезы.

Он похрюкивал от наслаждения, затем остановился, поднялся и привел себя в порядок.

Джини оставалась в прострации, раздвинув ноги и закрыв глаза. Джулиус сдерживался, чтобы не закричать.

– Сходи за другими, – сказал негр с ружьем. – По очереди.

* * *

За машиной, в которой находился Малко, остановился длинный «лимузин». Из него вышли Эл Кац и Крис Джонс и подошли к Малко.

– Итак?

– Она вошла пять минут назад, – сказал он. – Не понимаю.

Серые глаза Криса были холодны, как полированная сталь.

– Если они сделают ей больно, – сказал он, – они мне за это заплатят.

Элу Кацу не стоялось на месте.

– Если через четверть часа ничего не произойдет, начнем штурм.

Малко покачал головой.

– Нет. Это слишком опасно для Джини и других. Подождем. Она или Джулиус Уэст должны выйти. Узнаем, что происходит.

В машине воцарилось молчание. Квартал был в осадном положении. Кац привел с собой десятков пять агентов ФБР. Всех, кого можно было собрать в этот поздний час. Над кварталом кружили два полицейских вертолета. Выше и ниже по течению дом блокировали шесть патрульных катеров. Не хватало лишь бомбардировщиков, чтобы подумать, что находишься во Вьетнаме.

Но пока все это было бесполезно. Малко обратился с мольбой к небу, чтобы все прошло хорошо. Особенно для Джини.

* * *

Пятеро негров, которые наводились в доме, по очереди изнасиловали Джини.

Один лишь негр с ружьем не притронулся к ней. Когда поднялся последний, он подошел к Джини и ткнул ее в бедро стволом ружья.

– Перевернись.

Она повиновалась. Он поставил ее на колени, опустив предплечья и уперев голову в пол. После этого он пристроился сзади нее. Джини вскрикнула от отчаяния и боли.

После последнего толчка негр встал, привел себя в порядок и поднял ружье. Затем бросил пригоршню смятых банкнот Джулиусу Уэсту.

– Скажи ей, чтоб одевалась, и сматывайтесь. Если еще раз ты придешь с кем-нибудь без предупреждения, вам обоим перережут горло.

Джулиус поднял банкноты и спрятал в карман. Джини уже надела платье и трусики. Ее лицо опухло от слез. Она подняла свою сумочку и очень естественным жестом запустила в нее руку.

Рука высунулась с 38-ым калибром. Долю секунды толстое лицо негра с ружьем выражало полное изумление. Затем он увидел, что рука Джини не дрожала, что пистолет был настоящим и что из ствола вот-вот вылетит смерть.

Первая пуля попала ему в горло. От удара он попятился и закашлялся, будто подавился. На губах показалась розоватая пена. Джини вторично нажала на спуск. Пуля вошла между левым глазом и ухом и вышла со струёй крови и осколками кости. В глазах негра сразу же погас свет жизни, он выпустил ружье и рухнул на пол.

* * *

Крис Джонс выскочил из машины при первом выстреле, опередив на несколько метров Малко. В правой руке он сжимал «кольт» 45-го калибра, а в левой «магнум-457».

Малко показалось, что он проходит сквозь дверь, но в действительности ее отперла Джини, когда он ринулся на нее.

Телохранитель одним махом оказался у подножия лестницы. Его окликнул беспокойный голос:

– Джулиус?

Джини выпустила свой 38-ой и закрыла лицо руками, сотрясаясь от судорожных рыданий.

Крис Джонс ринулся по лестнице и оказался нос к носу с молодым негром в трусах с бутылкой пива в руке.

Крис выстрелил с обеих рук, и негра, казалось, разнесло на куски. Две из пуль «магнума» практически разрезали его надвое. Хлопнула какая-то дверь, и на площадке Криса встретил свинцовый дождь. Он успел лишь броситься на пол. Одновременно закричала женщина.

Из комнаты выбежал второй негр с большим черным автоматическим пистолетом в руке. В спешке он забыл взвести его. Малко сразил его в упор. Тот упал вперед с наполовину снесенным лицом.

Внизу Джулиус Уэст кинулся наружу и побежал зигзагами вдоль улицы.

Четыре агента ФБР имели приказ стрелять по всему, что движется. Один из них вскинул свою винтовку и разрядил магазин. Джулиус покатился, как кролик, посередине авеню и остался лежать в центре огромной лужи крови. В тот же момент главная дверь разлетелась в щепки в облаке пыли. К ней, под прикрытием щитов, бросилось несколько полицейских.

Малко и Крис засели на лестничной площадке рядом с убитым негром. Справа находилась запертая дверь с несколькими пробоинами в створке. Из-за нее стреляли в Криса. Две других двери были открыты, а с этажа ниже неслись женские крики. Малко похлопал телохранителя по плечу.

– Прикройте меня.

Крис выстрелил с двух рук так, что полотно двери стало походить на кружево.

Малко пересек площадку и вскарабкался по ступенькам. Площадка четвертого этажа была погружена в темноту. Крики женщины шли из-за двери в середине. Малко бросился на нее, и дверь разлетелась в щепки. Перед ним стоял молодой негр с автоматическим пистолетом в руке.

Он выстрелил дважды. Пули попали Малко прямо в грудь. От удара он попятился к стене, оглушенный. Негр сглупил, опустив оружие. Малко выстрелил три раза подряд. Три пули попали в цель, и негр завалился вперед.

Детектив оказался прав, дав ему пуленепробиваемый жилет. Малко остановился посередине комнаты. Повсюду разбросаны матрацы. Он быстро насчитал семь женщин и пять детей. Все чернокожие.

Одна из женщин бросилась Малко на шею, залившись горючими слезами.

– Боже мой, мы думали, что сойдем с ума...

В комнату вбежал Крис и присел в одном из углов, чтобы перезарядить свое оружие.

Но это было излишне. Очередь из автомата только что уложила последнего из «Мэд Догз» этажом ниже. Дом кишел полицейскими. По одному начали спускаться заложники. Малко рассмотрел их поближе.

Все были искалечены. Либо мочка уха, либо фаланга. Включая детей. У двух женщин случился нервный припадок. Малко спустился с ними, перешагивая через два трупа на лестничной площадке. Внизу он нашел Джини в истерике. Когда она увидела Малко, то бросилась к нему в объятия и рыдала несколько долгих минут, прежде чем смогла произнести хоть слово.

Она рассказала ему, что произошло.

Малко машинально гладил ей волосы, пока ее тело, корчившееся от рыданий, дрожало в его объятиях. Цена голосов на Генеральной Ассамблее начинала дорожать...

Эл Кац лихорадочно успокаивал заложников. Растерянный. Он думал лишь об одном. До голосования оставалось полтора дня. Что еще мог преподнести его загадочный противник?

Глава 16

Речь делегата Народной Республики Албания не смогла вызвать интерес у представителей прессы. С упорством, достойным похвалы, храбрый дипломат перечислял неисчислимые факты вероломства Государственного департамента, которые мешали красному Китаю вступить в ООН с 1951 года.

Стоя за зеркальными стеклами секции переводчиков, Малко наблюдал за залом. Присутствовали почти все главы делегаций. И, возможно, человек, который боролся с ними. Загадочный азиат, которого никому не удалось установить. Шесть трупов «Мэд Догз», которые покоились в морге Нью-Йорка, не смогли бы в этом помочь... В доме, где когда-то держали заложников, никто не показывался.

До голосования по Китаю оставалось не более двадцати четырех часов. Все люди, находившиеся в распоряжении ФБР, были задействованы для наблюдения за делегатами и их семьями. Малко посмотрел на часы. Через несколько минут должны были появиться женщины и дети, похищенные «Мэд Догз». Охраняемые как сокровища Голконды[10]. Это должно было вызвать реакцию. Малко вычислил, что человек, стоявший за всей этой махинацией, не должен покинуть зал заседаний. Но как-то отреагировать он должен. Все утренние газеты сообщали об осаде заброшенного дома. Но когда туда допустили журналистов, заложников уже увезли. Официально речь шла лишь об одной из операций ФБР против чернокожих экстремистов.

День обещал быть напряженным. Государственный департамент требовал «запаса прочности» в двадцать процентов. Несмотря на освобождение заложников, оставалась некоторая неуверенность в отношении дипломатов, «переубежденных» более гуманными способами, вроде толстой пачки долларов.

~~

Жена Дэвида Мугали первой прошла за ограждение, предназначенное для гостей Генеральной Ассамблеи. За ней гуськом проследовали другие женщины и дети, занимая места в первом ряду гостевой трибуны.

Почти тотчас же один из дипломатов обернулся и увидел свою жену. Он поспешно поднялся, не прерывая речи албанца, и быстро прошел через ряды, чтобы обнять ее.

За четверть часа все семьи собрались на гостевой трибуне. Эти перемещения заметили лишь посвященные. Дюжина делегатов, вновь обретших свои семьи, бурно выражала свою радость, окруженная кучей агентов ФБР.

Прибыл Эл Кац и попросил всех заинтересованных дипломатов проследовать за ним в офис американской делегации, с другой стороны авеню. Чтобы дать им некоторые разъяснения и особенно попросить от них абсолютного молчания. По крайней мере, до голосования.

ЦРУ с радостью и сполна возместит им убытки за пережитый страх и неудобства.

* * *

Полковнику Танаке показалось, что небо упало ему на голову. Сидя среди членов японской делегации, он вполуха слушал делегата Албании, когда увидел, как поспешно поднялся делегат Ямайки, его сосед в пятом ряду. У которого была похищена жена. Заинтригованный, он проследил за ним взглядом до того момента, когда негр упал в объятия своей жены.

Первым желанием японца было встать и побежать к телефону. Но он заставил себя сидеть. В его голове беспорядочно закружился рой мыслей. Еще раз его союзники не выполнили свою задачу. Как и все, он прочел сообщение об осаде дома. Но в нем не было ни слова о заложниках, а полиция говорила о «Черных пантерах». А ведь жестокие и кровавые столкновения между полицией и «Пантерами» происходили почти каждую неделю.

Он попытался угадать, что же произошло. Лестер все же был уверен в своих людях и мало верил в предательство. «Мэд Догз» преследовало ФБР. Он подумал о блондине. Ему следовало устранить его. Это его ошибка. Он еще раз недооценил противника. Это уже стоило проигранной войны Японии. Танака настолько погрузился в свои мысли, что начал аплодировать речи албанца, увлеченный венгром перед ним. Он остановился под ужасающим взглядом главы своей делегации и опустил голову: только этого не хватало!

Танака позаботился о том, чтобы остаться со своей делегацией и ничем не выдать себя. Очень быстро он засек агентов ФБР в зале. Их было видно, как нос на лице.

Его рот скорчился в горькой гримасе. И все потому, что этим черномазым идиотам захотелось поиграть с взрывчаткой. Было от чего взбеситься. С сотнями тысяч долларов, которые он потратил... Как только это стало возможным, он распрощался со своими коллегами и поспешил на подземную автостоянку. Он даже не хотел рисковать, звоня из здания ООН.

С упорством, присущим его расе, Танака не отступал. В 1945 году он один потопил авианосец. Он пожалел, что рядом нет синтоистского алтаря, чтобы собраться с мыслями.

Он остановил свой «мерседес» на углу 38-ой улицы перед телефонной будкой. Только бы ФБР не добралось еще до Лестера! Но ему ответил голос шефа «Мэд Догз». Заспанный. Негр в основном бодрствовал ночью и спал днем.

– Как поживают заложники? – саркастически заметил Танака.

– Никаких новостей, – отозвался Лестер. – Там нет телефона. Должно быть, они начали скучать.

– Так скучать, что решили развеяться на Генеральной Ассамблее, – проскрипел японец.

Лестер отпустил невероятную серию ругательств. Не было смысла спрашивать, шутит ли японец. Это было не в его привычке. Лестер не понимал. Еще накануне вечером все шло прекрасно. Танака передал ему содержание газет.

– Свиньи, – сказал негр. – Они убили моего брата.

– Сожалею, – холодно заметил полковник Танака. – Я тоже потерял много своих друзей. Но мне, по крайней мере, нужно шесть воздержавшихся.

Лестер снова выругался.

– Иначе мы проиграли, – заключил японец. – И вы за это ответите. Вам остается немного времени для действия. Пытаться начинать вновь бесполезно, семьи делегатов охраняет ФБР. На двадцать четыре часа они мобилизовали всех своих людей.

Негр ругался в одиночку. Танака терпеливо ждал. Наконец Лестер объявил:

– У меня есть одна идея, но это будет дорого стоить.

– Не имеет значения, если получится, – отозвался Танака.

– Вы слышали о «пророке»? – спросил Лестер.

– Нет. Кто это?

Вы говорите, что решающее заседание состоится завтра?

– Да.

– Ну что ж, рассчитывайте на меня. Это будет забавно.

– Мне нужно, чтобы это было не забавно, – едко заметил Танака, – а эффективно.

– Не бойтесь, – сказал Лестер, – мне нужно свести счеты с этими свиньями.

* * *

Ни один из делегатов, члена семьи которого похитили, не смог внести ни малейшей ясности относительно личности похитителей. Кроме того, что они были такие же чернокожие, как и они сами. Что не способствовало потеплению отношений между африканскими неграми и их американскими собратьями.

Элу Кацу удалось убедить их сохранять полное молчание по поводу этого происшествия.

К счастью, три четверти присутствующих делегатов зависели в финансовом отношении от Государственного департамента. Это решало многое. Но одному богу известно, какую дьявольскую комбинацию задумал их загадочный противник!

Они спокойно вышли из кабинета Эла Каца. Теперь заботы о них полностью взяло на себя ФБР.

Вскоре прибыл Малко и нашел американца пылающим от ярости. Ему было стыдно за свою страну. И страшно за исход голосования. По его просьбе на стенах его кабинета развесили несколько таблиц с информацией о предыдущих голосованиях, воздержавшихся и т. д.

И одну таблицу по главам делегаций. За пределами территории ООН их незаметно охраняло ФБР.

Сведения обо всех их перемещениях ежечасно обновлялись. Не все присутствовали на заседаниях, будучи в отъезде. За исключением членов группы коммунистов.

Малко поглядел на таблицу, и его вдруг осенила идея. Это никому не причинит вреда и может дать два дополнительных голоса.

– Представители Йемена и Уганды находятся в Вашингтоне на консультации у своих послов, – сказал он. – У меня идея.

Эл Кац поднял голубые беспокойные глаза.

– Э! Да не собираетесь ли вы их похитить? Я никогда не...

– И вам не стыдно думать о подобных вещах, – сказал Малко. – Мне, Его Сиятельству, опуститься до вульгарного похищения? Это хулиганские методы. Есть лучше.

Он объяснил Элу Кацу свою идею. Когда он вышел из кабинета, американец еще хлопал себя по коленкам от смеха. Его первая разрядка с начала операции.

Малко позвонил в больницу Белвью, куда отвезли Джини. Рано утром он отослал ей огромный букет красных роз со своей карточкой. Голос был слабым, далеким. Казалось, что Джини вот-вот расплачется.

– О! Спасибо, – сказала она, – спасибо. Мне так понравилось.

Она говорила о цветах. Ей впервые присылали цветы. Коллеги из участка считали ее лакомым кусочком черного мяса, годным, чтобы трахнуть ее прямо на столе. Но не потратили бы и пятидесяти центов на букет ромашек.

* * *

Самолет компании «Истерн Эйрлайнз», выполнявший рейс 563, только что вылетел из Вашингтона, округ Колумбия. До аэропорта Нью-Йорка «Ла Гардия» на маленьком «Боинге-737», пузатом и приземистом, три четверти часа лета. За исключением стюардесс, на борту одни мужчины. Настоящий челнок бизнесменов, возвращающихся к своим семьям или подружкам в Нью-Йорк.

И все страждущие.

Еще до того, как самолет набрал крейсерскую высоту, стюардессы начали принимать заказы на прохладительные напитки. По доллару за стакан, с оплатой вперед. Большинство пассажиров заказали по два.

Двое из них, мужчины в расцвете сил, чем-то похожие, заказали каждый по три. Стюардесса рассмеялась, принимая заказ.

– Вы не будете держаться прямо, выходя из самолета. Берегитесь ваших жен.