Вместе с Роской мы восстановили цепочку заклинаний Мальдивиуса. И готовились уже приступить к сути дела, когда она сказала:
      - Ох, нет, Здим, дорогой, меня вдруг обуял страх при мысли о том, что я могла бы увидеть. Лучше займи мое место ты. Ты умеешь гадать по стеклу?
      - Не знаю, мадам, никогда не пробовал это делать.
      - Так попытайся сейчас. Начни с молитвы Зеватасу.
      - Я, как могу, постараюсь угодить вам, - сказал я и занял ее место. Я прочитал молитву, но не испытал религиозного чувства, ибо боги Нинга не имеют ничего общего с богами Новарии. Втянул в себя дым и начал произносить заклинание Мальдивиуса.
      Довольно скоро мерцающий в сапфире свет начал приобретать форму. Вначале появилась как бы затянутая тучами сцена: часть неба и облако, земля и море, все смешанное и изменяющееся. В одно мгновение мне показалось, будто я смотрю вниз, на землю, с высоты, точно сделавшись птицей; в следующее мгновение почудилось, точно лежу на лугу, глядя сквозь стебли травы. Потом я как будто погрузился в море, где пугливые, снабженные плавниками живые существа сновали в голубоватом свете. Через некоторое время я научился управлять этими эффектами, так что видимость сделалась лучше.
      - Чего мне следует искать? - спросил я. Говорить во время состояния транса - все равно что пытаться произносить слова, когда голова твоя обернута одеялом.
      - Угрозу, которую Мальдивиус предсказал Иру, - ответила она.
      - Я слышал об этой угрозе, но Мальдивиус ничего не сказал о ее природе.
      - Давай подумаем. Что если какая-то из соседних наций замышляет зло?
      - Я ни о чем подобном не слышал. Находится ли кто-то из соседей во враждебных отношениях с Иром?
      - Мы в мире со всеми, но мир этот тревожнее, чем обычно. Тонио из Ксилара настроен недружелюбно. Он находится в союзе с гованнианами, заключенном против нашего друга Метуро. Но все это не так страшно. Кроме того, Тонио должен потерять свою голову в течение года...
      - Мадам, что такого сделал этот человек, что вы так спокойно говорите о потере его головы?
      - Таков обычай Ксилара - каждые пять лет отрезать головы своим королям и использовать ее как метательное орудие при выборах нового короля. Но хватит об этом, вернемся к нашей угрозе. Не может ли она быть опасностью, идущей из какой-нибудь более отдаленной земли - например, из Швена, лежащего за Эллорнасом, или из Паалуа, лежащего за морем?
      - Я вспомнил! - сказал я. - Багардо ссылался на слова Мальдивиуса о том, что паалуанцы должны сделать ему состояние.
      - Тогда лети... я хочу сказать, пусть твое магическое зрение летит в Паалуа посмотреть, что замышляет этот город.
      - В каком направлении, госпожа?
      - В западном.
      За время беседы то, что я видел в сапфире, вновь стало расплывчатым, и мне понадобилось некоторое время, чтобы навести фокус. Я заставил свое зрение подняться вверх и мысленно потянул его к западу, ориентируясь по солнцу. Мой контроль над картинкой все еще оставлял желать лучшего - один раз я наткнулся на холм, в результате чего все погрузилось во тьму и оставалось таким, пока я не прошел сквозь него на другую сторону.
      Холмы Ира проплыли подо мной, а потом появились прибрежная равнина и долина Киамоса. Я пролетел над Чемнизом с его кораблями, над Эстуарием и над широким голубым морем. Здесь уже тянулись миля за милей, не являя взору ничего, кроме морских птиц да один раз кита. Потом в поле моего зрения появилось скопление черных точек. Вскоре они превратились в парусный флот. То были длинные, с острыми концами корабли с квадратными парусами, надутыми попутным ветром.
      Я опустился ниже, чтобы лучше их разглядеть. На палубе виднелись фигуры, весьма отличные от фигур новарцев. Большинство людей были обнаженными, кое-кто имели на себе небрежно наброшенные плащи. Чернокожие, с грудой курчавых волос на головах и с курчавыми черными бородами. У некоторых цвет волос и бород был не густо-черный, а рыжевато-коричневый. Черные глаза смотрели из-под мохнатых бровей, а носы этих существ были широкими и плоскими, без переносиц.
      По мере того как я описывал увиденное, мадам Роска приходила во все большее волнение. Потом в мои действия вмешались. С полуюта корабля, над которым я повис, выступил костлявый старый паалуанец с белой бородой и волосами. Он держал в руке нечто напоминающее кость ноги человека, и взор его медленно скользил по тому, что его окружало. Наконец он, казалось, разглядел меня сквозь глубины камня. Он что-то невнятно выкрикнул и указал на меня костью. Изображение сделалось неясным, потом разбилось на отдельные пятна, потом превратилось в общее размытое окно света.
      Когда я отчитался в увиденном Роске, она принялась ходить по молельне, нервно покусывая ногти.
      - Паалуанцы, - сказала она, - всегда были склонны к злобным выходкам. Нужно предупредить синдиков.
      - Чего хотят паалуанцы, мадам?
      - Пополнить свои кладовые, вот и все.
      - Вы хотите сказать, что они каннибалы?
      - Вот именно.
      - Расскажите мне, моя госпожа, что же они за люди? Насколько я понимаю, на этом Плане люди, которые ходят голыми и пожирают другие человеческие существа, считаются неразвитыми дикарями. Однако паалуанские корабли производят впечатление отлично построенных и оборудованных, - впрочем, я не специалистов подобных вещах.
      - Они не дикари, их цивилизация высокоразвитая, но в корне отличная от нашей. Многие из их обычаев, такие как хождение голыми на виду у всех и людоедство, мы считаем варварскими. Так что же сделать? Если я пойду к синдикам, они ответят, что я хочу встревожить их в расчете на получение места в правительстве. Может быть, ты принесешь им это известие?
      - Но, мадам, если я явлюсь к ним с этим сообщением, то вынужден буду рассказать им все, что я видел. Но у меня нет никаких прав требовать их внимания.
      - Понимаю, понимаю. Нам придется заняться этим делом вместе. Долг так изнуряет женщину!
      Итак, мы с мадам Роской, одетой для выхода, уже ожидали носилки. Но тут в дверь постучала ее подруга. Когда эта женщина вошла, начались возгласы: "Дорогая!" и "Бесценная!" Вскоре я понял, что важный разговор с синдиками предан забвению. Обе женщины сидели и увлеченно болтали. К тому времени как посетительница ушла, отражение солнца потускнело. Приближалось время обеда.
      - Сегодня идти уже слишком поздно, - устало сказала Роска. - Успеем завтра.
      - Но, мадам! - сказал я. - Если этим дикарям нужно несколько дней на то, чтобы достичь вашего побережья, нам следует поторопиться с известием. Как говорят на моем Плане, один гвоздь, вовремя вбитый в доску, может со временем спасти десять человек.
      - Не говори больше со мной об этом, Здим. Страшно неприятно, что мадам Маилакис пришла именно в такое время, но не могла же я ее грубо выставить за дверь.
      - Но...
      - Ну-ну, Здим, дорогой! Все это так неприятно, и мне хочется забыться на время за чтением книги. Принеси мне из библиотеки экземпляр "Вечной любви" Фалиаса.
      - Мадам Роска, - сказал я, - я сделаю все, чтобы вы были мною довольны, но... если вы только позволите мне говорить откровенно - я просто уверен в том, что вам следует посетить Совет Синдиков безотлагательно. Иначе мы все, включая и вас, можем оказаться в смертельной опасности. Я не был бы верен своему долгу, если бы не указал вам на это.
      - Дорогой Здим, ты самый надежный из всех моих слуг. Авад, составь список членов Совета и после обеда навести их. Скажи, что завтра, в третьем часу, я буду ждать их в Гилдхолле с важными новостями.
      Во время встречи Джиммон, главный синдик, спросил:
      - Ты тот самый демон с Двенадцатого Плана, который был в услужении у доктора Мальдивиуса?
      - Да, сэр.
      - Как тебя зовут? Стам или что-то в этом роде?
      - Здим, сын Акха, сэр.
      - Ах да. Вы, уроженцы Двенадцатого Плана, носите совершенно неудобоваримые имена. Ну, Роска, так в чем же суть дела?
      - Господа, - сказала она, - вы помните, что в прошлом месяце доктор Мальдивиус пытался вытянуть у Совета Синдиков деньги в обмен на сведения об опасности, грозящей Иру?
      - Я хорошо это помню, - сказал синдик. - И все еще полагаю, что это было блефом и никаких известий у него не имелось.
      - Вы же знаете, какой хитрец этот Мальдивиус, - заметил другой член Совета. - Неудивительно, что ему стало слишком неуютно в нашем городе.
      - И, несмотря на все это,- настаивала Роска,- я узнала о том, какая опасность угрожает городу, - так что Мальдивиус не лгал.
      - О?! - воскликнули сразу несколько человек. У всех у них был сонный, скучающий вид. Большей частью они были немолодые, а многие - тучные люди. Теперь же они заволновались и выказывали признаки заинтересованности.
      - Да, - продолжала Роска. - Недавно в мои руки попал ценный магический камень, и мой слуга видел в нем приближение угрозы. Расскажи им, Здим.
      Я описал виденное. На некоторых мой рассказ явно произвел впечатление, другие же усмехались:
      - Не думаете ли вы, что мы поверим на слово чудовищу-негуманоиду?
      Споры бушевали в течение часа. Наконец Роска сказала:
      - Есть ли у кого-нибудь из ваших превосходительств дар к предвидению?
      - Только не у меня! - возразил Джиммон. - Я и не подойду к этому камню. Слишком все это напоминает ворожбу.
      Остальные вторили ему эхом, пока один из синдиков, некий Кормаус, не признался, что в юности занимался оккультизмом.
      - Тогда вам следует пойти со мной всем и быть свидетелями того, как мастер Кормаус впадет в транс и расскажет вам о том, что он видел, - сказала Роска. - Возможно, ему вы поверите.
      Часом позже Кормаус сидел в кресле перед сапфиром, в то время как остальные синдики стояли вокруг. Он говорил негромко, но слова его заставили побледнеть остальных.
      - Я... вижу... корабли... паалуан, - бормотал он. - Они... лишь... в нескольких милях... от... Чемниза... Они... подойдут... к земле... завтра.
      Один за другим синдики уверовали. Один сказал:
      - Поспешим назад, в Гилдхолл, нужно решить, что делать дальше.
      - Нет времени, обсудим все здесь, - возразил Джиммон. - Можно воспользоваться вашей комнатой, Роска?
      Когда они все собрались, Роска сказала:
      - Ну, теперь вы наконец не будете возражать против того, чтобы я вошла в состав Совета, несмотря на легкомысленность представляемого мною пола?
      - Возражений по этому поводу не возникало еще до того, как вы нас предупредили, - сказал Джиммон.
      - Выходи за меня замуж, Роска, - сказал один из синдиков, - и будешь женой синдика, что означает славу без излишних неприятностей.
      - Лучше выходи за меня, - сказал другой, - и используй мое влияние для того, чтобы добиться места. Нет ничего плохого в том, если в одной семье будут два синдика.
      Еще один сказал:
      - У меня есть жена, но если прекрасная Роска войдет... э... соглашение...
      - Захлопни пасть, грубый ты варвар! - вмешался Джиммон.- Вы же знаете, что мадам Роска в высшей степени целомудренная женщина, и если уж она войдет в подобное соглашение, то со мной: ведь я гораздо богаче вас. А теперь, как быть с этими черными каннибалами, а?
      - Если бы мы не заплатили Залону за то, чтобы послать флот на север на борьбу с пиратами Алгарта, - сказал один, - их флот мог бы быстро победить паалуан.
      - Но мы же заплатили, - сказал Джиммон, - и залонианский флот отплыл, и безнадежно пытаться с ним связываться.
      - Этого не случилось бы, если бы ты не торговался так долго с Мальдивиусом, - заметил другой.
      - Чтобы тебе подхватить сифилис! Как будто ты не знаешь, что я имею дело с деньгами налогоплательщиков! - огрызнулся Джиммон. - Если б я согласился на первое предложение Мальдивиуса, вы бы сами сняли с меня скальп за разбазаривание богатства республики. Кроме того, хорошо ли, плохо ли, но что сделано, то сделано. Что предпринять сейчас - вот в чем вопрос.
      - Армия! - сказал один из синдиков.
      - Ты забываешь, - возразил Джиммон, - что мы послали наши резервные части, чтобы получить деньги для уплаты Верховному Адмиралу Залга за алгартскую экспедицию.
      - О Боги! - простонал еще один. - Что за цепь идиотских случайностей!
      И так продолжалось несколько часов - все обменивались горькими замечаниями. Каждый синдик пытался свалить вину на другого. С пользой, можно сказать, проведя день, синдики решили объявить о немедленной мобилизации милиции и приказать всем, кто не имел оружия, заняться собственноручным его изготовлением. Командующим они решили сделать самого младшего из синдиков, банкира по имени Ларолдо.
      Ларолдо сказал:
      - Я глубоко признателен за честь, которую вы мне оказали, джентльмены, и постараюсь по мере возможности оправдать ваше доверие. Но прежде я хотел бы попросить вас о том, чтобы вы держали наши решения в секрете до следующего дня, - за это время мы опубликуем наши декреты и отправим послание в Чемниз, чтобы предупредить чемнизян. Думаю, ваши превосходительства понимают, зачем это нужно. - И он подмигнул своим коллегам-синдикам.
      Мадам Роска резко бросила:
      - Зачем отсрочка? Каждый миг дорог!
      - Что ж, как бы там ни было, сейчас уже слишком поздний час, чтобы что-то предпринимать. Кроме того, нужно сделать все, чтобы не было волнения, - паника в таком подземном городе, как наш, может привести к катастрофе.
      - Ах вы, болтуны! - сказала Роска. - Я знаю, к чему вы клоните. Вы хотите порыскать по рынку и скупить еду и прочие необходимые товары, зная, что цены на них резко подскочат, особенно если Ир подвергнется осаде. Как вам не стыдно пользоваться преимуществом перед простыми людьми таким бессовестным способом?!
      - Дорогая моя Роска, - ухмыльнулся Джиммон, - ты, в конце концов, всего лишь женщина, хотя и прекрасная, и умная. Поэтому ты не разбираешься в подобных вещах...
      - Отлично я разбираюсь! Я расскажу людям о ваших замыслах.
      - Думаю, ты не сделаешь ничего подобного, - возразил Джиммон. - Это официальная встреча, и все ее решения должны строго контролироваться. Любой, кто безрассудно разболтает все, что здесь происходило, до официального сообщения, может быть подвергнут штрафу в размере всего его состояния. А вы, дорогая Роска, слишком хрупки, чтобы самой себя содержать. Я ясно выразился?
      Роска залилась слезами и вышла из комнаты. Заседание было объявлено закрытым, и синдики принялись разбирать свои плащи и шпаги с явным нетерпением. Мои усики сказали мне, что Роска права, - они стремились попасть на рынок и в магазины до их закрытия и прежде чем поползут слухи и поднимутся цены.
      На следующий день приказы Совета Синдиков были опубликованы, а двое посыльных поспешили с сообщением в Чемниз. В течение всего дня Ир был объят лихорадочным возбуждением. Более четырех тысяч ополченцев - все, для кого было найдено оружие, - и двести наемников-швенитов скопилось на равнине за башней Ардимана. Построившись в отряды, они двинулись по дороге к Чемнизу. Они представляли собой внушительное зрелище со знаменами, развевающимися над головами воинов, и Ларолдо-банкиром, скачущим во главе отряда и облаченным в доспехи.
      Еще примерно тысяча воинов осталась на равнине для учений. Их тренировал старик Сеговиан, мастер муштры. Самые молодые были вооружены палками и метлами - пока для них не найдется лучшего оружия.
      Сеговиан был плотным, могучим человеком с седой бородой и громоподобным голосом. Он был единственным в Ире человеком, заботившимся о военном ремесле. Остальные ириане смотрели на него как на невежественного, кровожадного варвара. Его держали как необходимое зло, вроде пожарных и собирателей отходов.
      В течение более чем столетия республика проводила миролюбивую политику по отношению к другим поварским нациям. Совет Синдиков, представляющий собой административный орган плутократии, посвящал всю свою деятельность умножению богатств. Некоторые из этих богачей оказались настолько здравомыслящими, что настояли на найме залонского флота для охраны побережья. Часть богатств тратилась на подмазывание других поварских вождей, с тем чтобы натравливать их друг на друга и отвращать их внимание от Ира. Политика эта оказалась успешной по отношению к другим новарским государствам, но варвары-паалуанцы были сделаны из другого теста.
      5
      БАНКИР ЛАРОЛДО
      Весь этот долгий день - день мобилизации и хлопот - я оставался в доме Роски, помогая ей заниматься магией. Однако большей частью занятия эти не приносили нам особой пользы. Паалуанские колдуны пронюхали о том, что за ними наблюдают. И едва лишь мы начинали ясно видеть сквозь сапфир, как колдуны нацеливали на изображение свои магические кости и разбивали его. Так что нам удавалось увидеть лишь кусочки.
      Время от времени мы переносили изображение на порт Чемниза. Мы наблюдали за ним, надеясь на появление посланцев из Ира, но, насколько нам удалось установить, город продолжал жить своей обычной жизнью и никаких следов видно не было.
      Когда день уже был в разгаре, я, наблюдая Чемниз, заметил на западном горизонте скопление черных точек. Когда я сказал Роске о них, она застонала.
      - О боги! - воскликнула она. - Эти людоеды собираются пристать у ничего не ведающего Чемниза и перебить большую часть его жителей. Что же медлят наши посланцы?
      - Дело главным образом в расстоянии, - пояснил я - Кроме того, насколько я мог изучить поражающих своим непостоянством обитателей Первого Плана они вряд ли упустят возможность остановиться в таверне и выпить. Подождите! Я вижу еще кое-что!
      - Что такое? Что такое?
      - Какой-то человек въезжает в Чемниз на муле. Позвольте мне взглянуть на него повнимательнее. Он кажется старым и согбенным, из-под его шляпы виднеются седые волосы, однако он торопится изо всех сил. Боги Нинга, да это же мой старый хозяин, колдун Мальдивиус! Вот я вижу, как он затормозил, проезжая мимо парочки чемнизян. Он что-то кричит им и машет рукой. Теперь снова поскакал, снова остановился и что-то объясняет прохожим.
      - Наконец-то чемнизяне получат хоть какое-то предупреждение, - сказала Роска. - Если они поверят ему и сразу же кинутся спасаться, то смогут еще избежать суповой кастрюли.
      - Вы, обитатели Первого Плана, никогда не перестаете удивлять меня, мадам, - сказал я. - У меня сложилось впечатление, что доктор Мальдивиус слишком влюблен в себя, для того чтобы беспокоиться о судьбах других людей,если только этот добрый доктор не надеется получить солидное вознаграждение за свою информацию.
      - Как видишь, он не такой уж законченный негодяй. У нас это бывает достаточно редко, как и вообще любая завершенность.
      Я продолжал наблюдать за портом. Те люди, с которыми Мальдивиус заговорил первыми, явно не поверили ему, ибо продолжали идти по своим делам так, как будто ничего не случилось. Тем не менее крики об опасности начали мало-помалу вызывать действие. Мне было видно, как люди останавливаются группами и оживленно спорят, жестикулируя. Примерно через час после первого предупреждения люди начали грузить свое добро в повозки или навьючивать узлы на спины вьючных животных и двигаться по дороге к верховьям Киамоса.
      Однако лишь менее половины обитателей города успели отправиться в путь, когда появился паалуанский флот. Тогда наступило ужасное замешательство. Дорога оказалась забитой перепуганными людьми, стремящимися убежать от своего города как можно дальше. Иные бежали с пустыми руками, другие несли с собой одну-две ценности, наспех схваченные в последнюю минуту. Я потерял след доктора Мальдивиуса.
      Паалуанские галеры вошли в гавань. Некоторые пристали к незанятым пирсам. Паалуанские солдаты высадились на берег и стали продвигаться вперед - осторожно, как будто ожидали засады. Наконец на берегу оказались все воины. Ими предводительствовали расфуфыренные офицеры в плащах из перьев, ярких, алых и желтых, цветов.
      С одного из кораблей были спущены на берег странные животные, отличающиеся от всех, каких только мне приходилось видеть раньше. Они были достаточно велики, чтобы человек мог держаться на них в седле. У них были тонкие мордочки и длинные, как у ослов, уши, но на этом сходство и кончалось. Передние их конечности были короткими и когтистыми, задние превосходно развитыми, а хвосты удивительно длинными. Они передвигались, с силой отталкиваясь от земли задними лапами, а хвосты помогали им держать равновесие. В общем и целом они походили на небольшое пушистое существо Первого Плана, называемое кроликом, но во много раз увеличенное.
      Как только скачущие животные оказались на берегу, паалуанцы, которые вели их, уселись в седла и помчались с такой скоростью, какую могли дать прыжки животных. Несколько последних чемнизян как раз покидали город, и паалуанские кавалеристы захватили некоторых из них. Одни просто повалили свои жертвы и проткнули их пиками или дротиками, другие метали веревки с петлей на конце или камни. Захватывая жертву, они волокли ее по земле обратно к городу.
      Теперь была очередь мадам Роски смотреть, но, едва достигнув ясности изображения, она вскрикнула и закрыла лицо руками. Речь ее была несвязной, так что, для того чтобы узнать, что случилось, мне пришлось войти в транс самому.
      По трапу одного из кораблей сходила процессия еще более странных существ. Паалуанцы приспособили какую-то часть своих драконов-ящериц под верховых животных. Поскольку один такой взрослый дракон достигал в длину пятьдесят футов, он мог нести на себе сразу несколько всадников.
      Управляющий движением помещался на шее рептилии. За ним размещались шесть или восемь остальных, сидящих парами на чем-то напоминающем седла с балдахинами. Обычный экипаж включал в себя четверых лучников и двоих копьеметателей. Все они прикрывали свою наготу чем-то вроде странного рода брони, составленной (как я узнал позже) из кусков покрытой глазурью кожи. Хотя и не такая крепкая, как стальные доспехи оттоманских рыцарей, броня эта была легкой и практичной. Поскольку на одну галеру можно было поместить немного таких ящериц, общее их числа было разделено между многими кораблями. Из-за небольшого числа пирсов вся процедура спуска заняла полных два дня. Силы паалуанцев превосходили наши в соотношении примерно один к двум.
      ...Тем временем паалуанцы уже распространились по берегу и заняли пустые строения Чемниза. Те чемнизяне, которых схватила паалуанская кавалерия, были убиты, разрезаны на части и приготовлены в пищу путем соления и копчения.
      На третий день после высадки паалуанская армия двинулась вверх по долине Киамоса.
      ...Тем временем дом Роски стал практически придатком Гилдхолла, синдики в любое время приходили сюда узнать о новостях. Старый Кормаус многие часы посвящал болтовне, оставляя нам с Роской вести наблюдение.
      ...Тем временем известие о вторжении быстро распространилось по республике. В результате крестьяне и горожане из других мест устремились в город Ир, имевший репутацию неприступного. Поскольку город был переполнен, люди спали под открытым небом.
      Наконец настал день битвы. Мы с Кормаусом вошли в транс, смотря в сапфир с различных концов стола. Мы не могли различить многого - во-первых, из-за вмешательства паалуанских колдунов, а во-вторых, из-за клубов пыли.
      Насколько я мог понять, синдик Ларолдо не преуспел ни в одной из военных хитростей - обманные маневры и тому подобное,- считавшихся достижением наций Первого Уровня. Он просто выстроил свою армию и, находясь в центре ее и окруженный швенцами, размахивал шпагой и давал команды: "Вперед!" Потом все исчезло в облаке пыли.
      Примерно через час мы начали различать силуэты людей - ириан, не паалуанцев - бегущих, как сумасшедшие, с поля боя. Мы видели, как некоторые ириане были убиты или проколоты теми, кто сидел на спинах драконов, а некоторых драконы просто пожрали. Потом я разглядел Его Превосходительство Ларолдо, галопом скачущего к востоку. Синдики, присутствующие на этом заседании, громко кричали, били себя в грудь, рвали на себе волосы и посылали страшные угрозы в адрес Ларолдо, которого все винили за поражение.
      Покрытый пылью и кровью, солдат-банкир достиг Ира несколькими часами позже и ввалился в кабинет мадам Роски в растерзанной на груди броне. Он швырнул обломки шпаги на пол и сказал синдикам:
      - Мы разбиты.
      - Нам это известно, дурак! - ответил Джиммон. - Насколько плохо обстоят дела?
      - Поражение полное, это все, что я знаю, - сказал Ларолдо. - При первом же сильном ударе ряды ополченцев сбились, и они бежали как зайцы.
      - А что насчет швенцев?
      - Когда они увидели, что эта битва проиграна, они образовали полный четырехугольник и начали пробиваться, действуя своими пиками, как еж колючками. Враг позволил им уйти, предпочитая более легкую охоту.
      Один из синдиков сказал:
      - Я заметил, как ты озабочен спасением собственной драгоценной шкуры. Герой пал бы, пытаясь защитить своих людей.
      - Клянусь золотыми локонами Франды! Я не герой, я всего лишь банкир. И какая вам была бы польза с того, что я пал бы на поле битвы? Поскольку противник превосходил нас числом, результат был бы таким же, а вы лишились бы той малой помощи, которую я могу вам дать... Если бы я заботился только о собственной безопасности, то бросился бы в Метуро. Ведь сейчас, когда все кончено, а мы еще живы, вы можете и повесить меня, и расстрелять. И вообще сделать все что угодно. Но давайте же лучше займемся делом.
      Мои чуткие усики подсказали мне, что человек не лжет.
      - Хорошо сказано, - одобрил один из синдиков, ибо большая часть злости синдиков против Ларолдо растаяла под натиском приближающейся катастрофы. Но скажите мне, мастер Ларолдо, почему вы не пользовались хитроумными приемами - ложными выпадами, например? Мы следили за битвой с помощью магического камня и не видели ничего подобного. А между тем я читал о том, как другие генералы побивали превосходящие силы противники с помощью таких вот хитростей.
      - Их армия состоит из прекрасно тренированных людей - ветеранов, в то время как моя была всего лишь ватагой новичков. Даже если бы я и знал о таких хитроумных способах, все, чего я мог добиться от моих растяп,- это чтобы они двигались одновременно в одном направлении. А сейчас, если вы не хотите быть съеденными каннибалами, должны думать о создании новой армии. Составьте ее из мальчиков, стариков, рабов, женщин, наконец, в случае надобности, вооружите ее метлами и камнями, если нет шпаг и стрел. Ибо те, кто идет на вас, намерены засолить вас и отправить в Паалуа, чтобы хватило на долгую зиму.
      - Как ты думаешь, не могли бы мы подкупить их, а? - спросил Джиммон. У нас так много сокровищ.
      - Совершенно исключено. Земля их большей частью пустынна, и самое главное для них - раздобыть как можно больше съедобных припасов. Им нужна плоть, и время от времени они отправляются за ней на другие континенты. Им все равно, принадлежит эта плоть животным или людям. Так что сейчас один хороший лук для нас важнее, чем количество золота самой высокой пробы, равное его весу. Синдики дружно завздыхали. Потом Джиммон сказал:
      - Ладно, что толку во вздохах и проклятиях. Нужно сделать так, как сказал мастер Ларолдо.
      - Можем ли мы искать помощи у того или иного из Двенадцати Городов? спросил один из синдиков. Джиммон задумчиво нахмурился:
      - Тонио из Ксилара настроен враждебно из-за союза с Гованнией. Нам еще повезет, если он не захочет объединить свои силы с силами вторгшихся паалуан.
      - Это было бы все равно что одному кролику вступить в бой с волком против другого кролика, - сказал синдик. - Оба кончат одинаково - в волчьей пасти.
      - Верно, но попробуй сказать об этом королю Тонио, - сказал Джиммон. Гованниане безнадежны по той же причине. Метуро настроен дружелюбно, но его армия мобилизована для нахождения на границе с гованнианами, чтобы встретить угрозу там. Ко всему прочему Пятеро Безлицых сами сомневаются в последнее время в своей армии из-за революционных настроений среди офицерства. Нет, боюсь, что на помощь извне рассчитывать не приходится.
      - Как насчет Солимбрии?
      - Возможно, нейтральную позицию Солимбрии можно изменить, если бы только Солимбрией не правил этот идиот Гавиндос.
      - Боги, должно быть, задумали наказать Солимбрию, когда послали ей такое сокровище, - сказала Роска. - Мой добрый Здим был бы лучшим правителем, чем он.
      Джиммон внимательно посмотрел на меня. Глаза его казались узкими щелочками на круглом пухлом лице.
      - У меня возникла идея. О Здим!
      - Да, сэр?
      - Как пришелец извне и слуга по контракту, даже не гуманоид, ты не имеешь права голоса на этом Плане. Тем не менее, когда я слушал твои высказывания, у меня сложилось впечатление, что ты обладаешь гораздо большим здравым смыслом, чем большинство наших мудрецов. Какой путь предложил бы ты?
      - Вы спрашиваете меня, сэр?
      - Что скажешь, а?
      - Хорошо, сэр, я попытаюсь дать удовлетворительный ответ. - Некоторое время я думал, пока синдики смотрели на меня, как игроки на рулетку. Прежде всего, верно ли я понял, что мастер Ларолдо - банкир?
      - Угу, - промычал Ларолдо, который в это время осушал бутылку лучшего вина Роски так, как будто это была бутылка пива. - И никому еще не удалось обвинить меня в нечестности. Хочешь взять взаймы или сделать вклад?
      - Ни то ни другое, ваше превосходительство. Значит, у вас не было опыта в ведении военной кампании?
      - Нет, откуда? Как и ни у кого из нас. Просто обычай такой, что синдики должны командовать войском. Поскольку я был самым молодым и деятельным, меня и выбрали.
      - А мы на нашем Плане, сэры, когда дело приняло бы такой дурной оборот, предпочли бы выбрать на эту должность демона с большим опытом в подобных делах. У нас есть поговорка: "Опыт - лучший учитель". Неужели в Ире нет никого, кто умел бы обращаться с оружием?
      Один из синдиков сказал:
      - Есть старый Сеговиан, мастер по муштре. Он мог бы отправиться с армией, но мы приказали ему остаться в Ире и обучать новобранцев. Он не блещет умом, но по крайней мере знает, каким концом шпаги надо колоть.
      - Гм... - произнес Джиммон. - Предположим, мы сделаем Сеговиана командующим и соберем еще одно ополчение. Среди беженцев, которыми переполнен город, найдется немало здоровых парней. Потом появятся паалуанцы. Они не смогут проникнуть сюда даже при более слабом сопротивлении настолько сильны укрепления. Но запасы продовольствия не вечны. Что потом?