Преисподняя, затем райские кущи

Лавa текла рекой, пепел носился в воздухе. Из трещин в земле вырывалось пламя. Метку «ти» устилали тлеющие угли, от которых дымились подошвы туфель. Такстон, ударив первым, попал в поток магмы. Мяч был проигран. Следующий мяч запрыгал по камням и исчез в расселине.

Второй. Скрипя зубами, Такстон достал следующий мяч и ударил. На сей раз мяч угодил на узкий фервей, где паслось стадо гиппогрифов. Один из них подобрался к мячу и схватил его.

Такстон отшвырнул свою клюшку в пузырящуюся впадину.

— Хватит! Гори все синим пламенем! Будь я проклят, если буду еще терпеть такое!

— На этот раз ты ни в чем не виноват, — согласился Далтон.

Над ними испуганно визжали гарпии, взмывали вверх подхваченные воздушными потоками драконы. Справа дымился, закрывая солнце, громадный вулкан, а в воздухе летали камни.

— О проклятье! Проклятье! — Такстон топнул с досады, вытащил третий вуд, прицелился и ударил драйвом. Мяч отскочил от гиппогрифа и затерялся в густой траве.

— Ко всем чертям, — отрезал Такстон, пряча клюшку обратно в мешок.

После драйва Далтона они, в сопровождении Цербера, начали переход через пустыню. Прошли мимо греющихся на солнышке василисков, которые, к счастью, молчали и не обращали на проходящих никакого внимания.

Земля тряслась, то здесь, то там недра ее разверзались, выпуская пар. Далтон чуть было не свалился в одну такую расщелину, да Цербер вовремя схватил его за шиворот. Мяч где-то затерялся, поэтому пришлось переигрывать.

Такстон наконец обнаружил в траве свой мяч и чипом выбил его с рафа, затем ударом четвертого айрона послал его на грин. Земля раскололась как раз в том месте, где упал мяч.

Не проронив ни слова, Такстон достал последний мяч.

Началось извержение, вулкан поливал поле огнем и засыпал пеплом. К тому времени, когда игроки добрались до паттинга, грин представлял собой дымящиеся руины, и им пришлось уворачиваться от валунов размером с автомобиль. Такстон при этом умудрился послать мяч в лунку.

— Делай свой патт! — крикнул он, перекрывая шум.

Далтон набрал шестерной богги. И они поспешили прочь.

По мере их продвижения ландшафт менялся. Гром затих, и дым рассеялся, словно они в музее переходили от одной диорамы к другой. Небо стало голубым, выросли деревья. Зазеленела густая трава. На рафе зацвели полевые цветы. Подул легкий ветерок, принеся аромат жасмина и лилий. Яркие солнечные лучи блестели на поверхности озера и напитывали поле желтым теплом.

Впереди открывался длинный и широкий фервей, аккуратно подстриженную поверхность которого лишь изредка нарушали бункеры.

На дубе, возвышавшемся рядом с «ти», висела табличка:

ЛУНКА 17?

Под табличкой, на столике для пикника, красовалось ведро со льдом, из которого соблазнительно выглядывала бутылка шампанского. На белой скатерти стояли два перевернутых вверх дном бокала.

— Как мило, — обрадовался Далтон. — Подарок от руководства клуба, я полагаю.

— Или от дьявола, — предположил Такстон, беря в руки бутылку и срывая фольгу. Он умелой рукой раскачивал пробку, пока та не вылетела, потом разлил шампанское по бокалам.

Далтон сделал глоток.

— Настоящее! Из провинции Шампань.

— Поверю тебе на слово. — Такстон одним махом опрокинул бокал в рот и налил себе еще.

От их одежды остались одни обугленные лохмотья. На волосах и плечах, словно снег, лежал пепел, а ботинки были прожжены и изрезаны. Такстон направил на Цербера струю шампанского, и тот с удовольствием подставил под нее язык.

К тому времени, когда они готовы были продолжать игру, все трое были уже порядком под хмельком, но на качестве гольфа это никак не сказалось. Драйвы у обоих игроков получались длинными и меткими.

На фервее пахло свежескошенной травой; в озере плескались и ныряли утки — обычные, немифологические утки, а в соседнем лесу чирикали птички — малиновки, воробьи и голубые сойки. Под тяжестью плодов ломились яблони, а в клевере на рафе жужжали пчелы. За три удара они прошли через фервей на грин.

Тишину грина нарушало только шлепанье сыпавшихся в лунку мячей. Оба игрока набрали по пару.

Такстон поставил метку и улыбнулся:

— Что ж, вот и все.

Далтон вздохнул:

— У меня лучшей игры в жизни не было. Никогда ее не забуду. — Он опустил паттер в мешок.

— Разве такое можно забыть? — Такстон перекинул мешок через плечо. — Теперь пора расплачиваться с клубом.

— Да, — торжественно кивнул Далтон. — Обязательно.

Они прошли между деревьями по ведущей вверх по пологому склону тропинке.

— Хотелось бы мне думать, что я жизнь свою прожил так, как сыграл эту игру, — медленно произнес Далтон.

— А ты так ее прожил?

— В том-то и дело, что нет. Иногда я сдавался, отказывался от борьбы, опускал руки.

— Со всеми такое случается, — отозвался Такстон.

— Но с возрастом учишься. Всегда есть возможность исправиться, измениться, что-то переделать. Никогда не поздно начать.

— Что ж, и я, надо сказать, кое-чему научился, — проговорил Такстон. — Не отчаивайся, не вешай носа и все такое.

— Хороший взгляд на жизнь.

На выходе из леса их поджидал Дьявол.

Он сидел на скамейке рядом с первой «ти» и, сжимая в зубах толстую сигару, читал газету. Покрытые зеленой чешуей ноги были демонстративно вытянуты вперед, чтобы все видели, какими длинными, острыми когтями заканчиваются пальцы. Когда игроки приблизились, дьявол опустил газету, и на его жутковатой физиономии расцвела улыбка.

— Понравилась игра, господа?

— Весьма, — ответил Далтон. — Вряд ли нам когда-нибудь захочется ее повторить, но было интересно.

— Да, но повторить придется. В этом-то и весь смысл.

— Какой смысл?

— Давайте-ка разберемся. Вы ведь — заблудшие души?

— Нет.

Дьявол нахмурился:

— Нет?

— Не совсем, — уточнил Такстон. — Боюсь, что мы случайно вторглись в ваши владения.

Дьявол пыхнул сигарой.

— Впрочем, не вижу разницы. Раз вы здесь, придется играть.

— С какой стати? — спросил Далтон.

— С какой стати? — презрительно фыркнул дьявол. — Вот такие вопросы меня просто бесят. Это моя вселенная, я ею управляю, я устанавливаю правила. Это мое шоу. Когда вы устраиваете шоу, у вас возникают определенные права, и одно из них — чтобы вас не доставали ежеминутно жалобными причитаниями о том, как это все нелепо и каким это кажется тщетным и бессмысленным и так далее. Прекратите нытье и играйте в мою игру — других вам не предложат!

— Кажется, мы это усвоили, — ответил Далтон. — Но одного раза достаточно.

— А я говорю, недостаточно, — возразило адское создание. — Вот первая метка «ти». Начинайте.

— Наступает час, — решительно произнес Далтон, — когда надо встать против большой силы и сказать: все, хватит.

Такстон изо всех сил затряс Далтона за плечо, показывая рукой:

— Смотри!

На лужайке, позади дьявола, колыхался портал или нечто, на него очень похожее. Это выглядело смутным пятном, время от времени принимавшим форму дверного проема. Портал завис в воздухе, опустился до земли, плавно взмыл в воздух и снова обосновался на месте.

— Бежим! — крикнул Далтон, роняя сумку.

— Задержитесь-ка на минутку, — проговорил дьявол, вставая и отбрасывая сигару.

На чудовище кинулся Цербер и опрокинул его на скамейку. Скамейка не выдержала, и собака вместе с дьяволом покатились по траве. Незадачливые игроки ринулись к лужайке.

Дьявол встал и подобрал сигару. Задумчиво выпустив дымок, он проследил взглядом, как оба джентльмена нырнули в ворота. После этого портал исчез, уступив место пчелам, цветам и другим мирным обитателям лужайки.

Дьявол повернулся к Церберу, наблюдавшему вместе с ним за уходом гостей.

— Вот дьявол, а я-то собирался пригласить их на ужин!

Лаборатория

Осмирик сидел у терминала с книгой в руках, когда что-то с шумом шмякнулось неподалеку от стола. От неожиданности библиотекарь свалился со стула, затем вскочил на ноги и, перепуганный до смерти, робко оглянулся.

Вернулся «Странник». Судно материализовалось одним сильным ударом и, протаранив каменную стену, врезалось в старое лабораторное оборудование. На корпусе повреждений не было, только на носу образовались небольшие трещины.

К тому времени, когда Осмирик приблизился к челноку, люк открылся, и из него высунулась светловолосая голова мужчины в потрепанной бейсболке. Мужчина улыбался.

— Это чего, другая планета? — спросил он.

— Вы — в замке Опасном, — ответил изумленный Осмирик.

Незнакомец огляделся.

— Ничего себе. — Он выкарабкался наружу, и за ним последовал незнакомец еще более странного вида.

— Это, стало быть, Долберт, а я — Ластер.

— Осмирик, — с поклоном приветствовал их библиотекарь.

— Есть, Осси! — Джереми высунул голову из люка. — Мы добыли данные!

— Очень рад, — ответил Осмирик.

Джереми помахал дискетой:

— Вот они!

— Повреждений нет?

— Пустяки, нас немного встряхнуло, но все были пристегнуты.

Джереми вылез наружу, за ним последовала Айсис и заключила его в свои объятия.

— Нет времени, — сказал Джереми, высвобождаясь. — Надо ввести это в программу. — Он побежал к терминалу.

— Джереми, осторожно!

Мимо Джереми, едва не задев его, пронеслась какая-то зеленая громадина. Затем послышался ужасающий рев и, наконец, последовал мощный толчок.

Все обернулись в сторону смежной стены. Откуда ни возьмись появился огромный зеленый автомобиль. Теперь он стоял у стены, покореженный и смятый, с расколотым капотом и разбитыми окнами. Крылья отвалились, а из мотора валил белый дым.

Все кинулись к машине.

— Лорд Кармин! — Джереми попытался открыть искореженную дверь, но она не поддавалась.

— Со мной все в порядке, — успокоил их Кармин, вылезая через окно с помощью Джереми и Ластера. — Помогите старику. Осторожней, вдруг он ранен.

— Ранен, шманен, — проворчал Мордекай, выбираясь через крышу. — Ты вовремя нажал кнопку, мы в порядке. В порядке?

Айсис и Долберт помогли Мордекаю спуститься. А затем с изумлением обнаружили в автомобиле Йоната. Тот же нисколько не удивился. Новые боги? Прекрасно.

— Откуда вы? — изумился Джереми.

— Из Флориды, — ответил Кармин. — Неважно, потом объясню. Теперь по поводу данных из межвселенской среды...

— Мы их добыли.

— Добыли? — Взгляд Кармина упал на «Странника». — Понятно. Что ж, хорошо поработали. Давайте взглянем на стабилизационную программу.

Пока они шли к терминалу, дверь лаборатории отворилась, и в нее ввалились по меньшей мере дюжина Карминов. Первый сказал:

— Вот вы где! Интересные у вас здесь штучки. Можно нам посмотреть?

— Мы заняты, — ответил Кармин, — посмотреть можно, но не путайтесь под ногами.

— Ах, простите, что мы существуем!

— С этим потом разберемся, — отрезал Кармин.

Мир

Он сидел скорчившись в высокой траве между двумя зданиями из стекловолокна. По улице между палатками и зданиями прошагали двое солдат. Он подождал, пока они пройдут, затем встал и принялся ощупывать пальцами контуры окна.

Он знал, что Алиса там. Ясновидение? Называйте это «знанием местоположения значимых вещей или людей». Это и была магия, которая, насколько он понял, дарована ему. А название подобрать — уже дело десятое.

Винты и гайки в раме ослабли, и она выпала из проема. Он подхватил ее и осторожно положил на землю.

— Алиса? — тихо позвал он.

Она подошла к окну склада, превращенного нынче в тюремную камеру. Он помог ей спуститься на землю.

Оба нырнули в траву. Невдалеке опять послышался топот солдатских сапог. Голоса. Казалось, невозможно выбраться из подразделения незамеченными.

Внезапно ему в голову пришла шальная мысль. Почему бы и нет?

— Алиса, послушай. Сейчас мы встанем и покинем лагерь. Никто нас не увидит. Никто нас не сможет увидеть. Понятно?

Она кивнула.

Он взял ее за руку, и они поднялись, потом он вывел ее из травы на улицу. Навстречу им шли двое солдат, и он бочком пробрался мимо них, не торопясь, пытаясь быть хладнокровным, спокойным, уверенным в себе. Тот солдат, что шел справа, поглядел на них, замедлил шаг и нахмурился. Остановившись, он прищурился и покачал головой. Затем отвел взгляд и нагнал своего товарища.

Они продолжали идти. Мимо прошли еще трое солдат. Никакой реакции.

Выйдя из лагеря, они направились к взлетной площадке. Ему в голову пришла еще одна шальная мысль.

Кабину пилота наполняли датчики и циферблаты, ему совершенно непонятные, но это не имело значения. Он сел в пилотское кресло и взялся за рычаги. Алиса опустилась в соседнее кресло. Он протянул руку и захлопнул люк.

Закрыв глаза, он представил гремлинов. Маленьких гремлинов, которым хорошо знаком в этом аппарате каждый болт, каждая заклепка, которые исследовали все его функции и возможности. А он командует этими гремлинами, этими маленькими проказниками. Он говорит им, что и когда нужно сделать. Они деловито ворчат и бормочут, ползая по всей машине, залезая на крылья, пробираясь в двигатель, протискиваясь в проводку. Они — везде, и он над ними командир. Итак, за работу.

— Заводите мотор.

Стартер провернулся, начали вращаться турбинные лопасти, набирая скорость. Заработал топливный насос, с ревом вспыхнул керосин.

— Взлетаем.

Воздушное судно начало медленно подниматься, выплевывая из сопел выхлопные газы. Форсированная тяга обеспечила стабильность и безопасность, создав силовой поток, который чудесным образом преодолел силу притяжения.

Он положил одну ладонь на рычаг, а другую — на ручку управления. Ноги его уперлись в педали. Для чего они, он не знал, но это не имело значения.

— Направляйте меня.

Он повернул аппарат на восток и устремился вперед. Машина набирала скорость и высоту. Он нажал на дроссельную заслонку, и сопла, угол наклона которых регулировался компьютером, с увеличением скорости воздушного потока автоматически сместились в горизонтальное положение.

Аппарат поднялся над деревьями и направился в темнеющее небо. Он взглянул на Алису. Она, как всегда уверенная в себе, улыбалась. Он ответил ей улыбкой, а затем снова вперился взглядом в непонятные приборы.

Среди них он обнаружил альтиметр. На нем уже было пятьсот — футов, метров? Он толкнул дроссель, ровно держа педали. Аппарат рванулся вперед и полностью перешел на аэродинамический полет. Теперь это был реактивный самолет. Джин понятия не имел, как и дельтопланом-то управлять, не говоря уже о самолете.

Но для искусного чародея все просто. Пускай за тебя поработают помощники. Все получится. Тогда тыква превратится в карету. И добро пожаловать, Золушка. Не опоздай на бал.

Они мчались на восток, под ними проносились заброшенные сельскохозяйственные угодья. Преследователи появились раньше и двигались стремительнее, чем он ожидал. Он толкнул одновременно и дроссель, и ручку управления, и аппарат резко набрал скорость.

Преследователи копировали все его маневры. Головная машина произвела пробный выстрел, извещая его о своем присутствии. Возможно, им не хотелось терять дорогостоящий аппарат ВВП. В конце концов, куда он денется? Они будут продолжать преследование до тех пор, пока он не сдастся либо не произведет вынужденную посадку.

Но он не волновался. Чем дальше, тем более могущественным и уверенным в своих силах он себя чувствовал. Ему пришло в голову еще немного поэкспериментировать. Самолет обладал определенными скоростными характеристиками, или, как выражались инженеры, лимитами. Превысить эти лимиты невозможно. Но что произойдет, если, скажем, откуда ни возьмись, в камере сгорания материализуется дополнительное топливо и добавится к смеси? Да-да. Всего лишь подкормить двигатель. Как дополнительный форсаж.

Самолет пулей рванулся вперед, оставив позади фонари преследователей.

Чувство удовлетворения послужило ему наградой. Так держать, гремлины. Под ними темнела в сгущающихся сумерках блеклая земля. Он взял вправо, корректируя курс с помощью педалей и ручки управления. Портал находился... где? Впереди. Еще в нескольких милях.

Преследователи нагоняли их. Наверное, на их самолетах имелся настоящий форсаж. Да, теперь понятно. Не прибавить ли в камеру сгорания еще топлива? Нет, лучше не делать того, что затронет физическую реальность. Мало ли — можно перегреть камеру или спровоцировать взрыв. Сделай что-нибудь другое.

Стать невидимкой? Он уже достигал в этом успеха. Но с таким большим предметом, как самолет, может не получиться. И потом, у преследователей, скорее всего, есть приборы инфракрасного видения и тепловые ракеты.

Он вообразил, что они увидят, когда посмотрят в эти свои приборы, и на что наткнутся жадные теплоискатели ракет.

Размноженные образы! Сотни одинаковых целей. Тысячи! Разлетающиеся в разные стороны, развеянные по ветру.

Именно это они, очевидно, и увидели. Самолеты-преследователи в замешательстве замедлили ход, затем разлетелись в разные стороны.

Он держал тот же курс. Внизу показался портал. Сбавив мощность, он передал управление компьютеру, который, повернув сопла, повел судно на посадку.

Развернулись механизмы приземления, и самолет опустился на землю. Гул турбин затих.

— Вот и прибыли, Алиса.

Алиса осторожно выглянула; стоявшего рядом с аппаратом темного прямоугольника она не заметила.

— Посмотри, — сказал он. — Видишь? Это дверь в мой мир.

Они вышли и направились к порталу. Уже почти стемнело, поднялся ночной ветер.

Из тьмы возник, грохоча орудиями, самолет преследователей.

Джин рассердился. С него довольно. Он поднял руку и вытянул пальцы. Он знал, что теперь может творить все, что ему заблагорассудится, быть божеством в этом мире, в этом странном и безнадежном мире.

Из его пальца вылетел желтый лучик огня и, копьем устремившись к нападавшему, окутал его ослепительным свечением.

Самолет расцвел огненным шаром. С тускнеющего неба повалились горящие обломки.

Они наблюдали, как вспыхнул сухой кустарник.

— Я не хотел этого делать, — сказал он, — но пришлось. Я всего лишь человек.

— Ты сделал то, что должен был сделать, — возразила она.

Они стояли перед воротами, за которыми уже просматривались каменные стены замка. Он сжал ее плечи:

— Алиса, ты хочешь пойти со мной? Это не мой мир. Мне придется его покинуть, и я уже не вернусь. Это твой мир. Ты хочешь навсегда покинуть его, оставить его в руках Внутреннего Голоса? Или ты хочешь остаться и изменить его, победить Внутренний Голос?

Ветер шелестел травой и гулял в стволах деревьев, почти полностью заглушая негромкое стрекотание сверчков.

— Я хочу остаться, — ответила она.

— Я так и думал. Послушай меня. Я — великий чародей, и я собираюсь наложить на тебя заклинание. Особое заклинание, мой тебе подарок. Я дам тебе иммунитет. Тебя никогда больше не смогут инфицировать Внутренним Голосом. Твое тело и сознание в состоянии будут его побороть. Но это еще не все. Ты сможешь передавать эту способность всякому, с кем встретишься, всякому, с кем вступишь в контакт. Это будет как эпидемия, но эпидемия благотворная. А те люди, которым ты передашь этот дар, смогут передать его другим. И все люди в твоем мире станут такими. Со временем Внутренний Голос окажется бесполезным, и наступит свобода. Ты поняла меня?

— Да, Джин.

— Хорошо. А теперь я тебя покину.

На небе выступили звезды. На севере виднелось созвездие Большой Медведицы. Он нашел Полярную звезду и повернулся к востоку.

— Внешние Силы находятся в этом направлении, — показал он рукой. — Я хочу, чтобы ты влезла в аппарат и пролетела тридцать миль к востоку.

— Но я не могу...

— Нет, можешь. — Он положил ей руку на лоб и представил, как через канал в руке в нее перетекают все его знания и могущество. Он ощутил покалывание, а по ее телу пробежала легкая дрожь.

— Я передал тебе энергию. В этом мире такое могло произойти только однажды. Эта энергия исходит из потока, из перешейка между двумя разными вселенными, когда между ними открывается крошечное отверстие, как сейчас. Не знаю, как долго это продлится. Не думаю, что долго, Алиса. Поэтому я должен тебя покинуть.

Она приблизилась к нему:

— Спасибо. Спасибо за все, что ты для меня сделал. Я тебя никогда не забуду. Ты дал мне имя.

Они обнялись. Затем она отвернулась и пошла к самолету.

Он проследил, как она вошла внутрь и закрыла люк так уверенно, будто занималась этим каждый день.

Закрутились двигатели, выхлопным ветром примяло траву. Самолет взмыл вертикально вверх, развернулся носом к востоку и полетел прочь, вскоре исчезнув из виду. Шум двигателей затих в ночи.

Он снова поглядел на звезды. Они выглядели так же, как и в том мире, где он родился.

Повернувшись, он зашагал обратно в замок, с каждым шагом теряя свое могущество.

Обратно в действительность.

Главная башня замка. Рядом с гостевым крылом

— Проголодался, как ни разу в жизни, — заявил Такстон.

— И я, — отозвался Далтон.

По коридору к ним приближалось что-то странное. Похожее на Снеголапа, но желтое. Диковинное существо пробежало мимо, и по какой-то непонятной причине, при всей своей угрожающей внешности, оно выглядело перепуганным.

Оказалось, на то были причины. За желтым зверем гнались. Услышав до странности знакомое клацанье, гольфисты обернулись. Шум исходил от... да, сомнений быть не могло. От огромной летающей цепной пилы, которая, громко и сердито жужжа, наступала зверю на хвост.

Недавние гольфисты проводили пилу взглядом. Механизм не обратил на них ни малейшего внимания.

— Что ты об этом думаешь? — поинтересовался Такстон.

— Мыслей просто нет. За наше отсутствие здесь, очевидно, много всякого произошло.