Замок Опасный (№4) - Замок Воинственный

По равнине с грохотом покатились огненные колесницы, запряженные пятью черными огнедышащими лошадьми каждая и управляемые существами с лягушачьими лицами.

Йонат упал лицом вниз и прикрыл голову. Когда он осмелился поднять глаза, то увидел пятерых Карминов, яростно размахивающих огненными мечами.

Следующие несколько мгновений были ужасны: энергетические вспышки следовали одна за другой без пауз, от грохота закладывало уши, почва содрогалась и вздымалась, кренясь то на одну сторону, то на другую. Небеса разверзлись, и полился дождь, прорезаемый ослепительными молниями.

Землетрясение было таким мощным, что Йонат приготовился к смерти. Он снова спрятал голову и молился только, чтобы ему позволили уйти без лишних мучений.

Но вот вспышки прекратились, а гром постепенно затих, отдаваясь эхом по дальним горным цепям. Воздух расчистился. Адские создания исчезли, оставив после себя лишь быстро разлагающиеся конские скелеты и вертящееся в воздухе колесо от колесницы.

Йонат поднял глаза и увидел одинокого чародея, все еще стоявшего с поднятым мечом.

Когда все улеглось, Кармин окинул взглядом горизонт, потянул носом воздух, произвел какие-то движения руками и удовлетворенно кивнул.

Опустив меч, он повернулся к Йонату, широко улыбаясь:

— Да, пришлось потрудиться!

Йонат поднялся на ноги и подобрал трость.

— Ты — не просто могущественный чародей, — восхищенно проговорил он. — Ты, должно быть, бог.

— Да нет, никогда к этому не стремился. Тяжкое это бремя, быть богом. Одна головная боль.

— И все же ты, наверное, божественного происхождения. Ни одному смертному не выдержать такое.

— Это все овсяные отруби, советую есть почаще — и не такие чудеса сможешь творить.

На равнине что-то формировалось. Началом тому послужил бросок напряжения — от храма исходили волны энергии и, застывая материей, образовывали слой за слоем. Предмет увеличивался в размерах, принимал форму и очертания. В конечном итоге, когда затвердел последний слой, получился громадный, наводящий ужас зверь, нелепое чудовище, составленное из немыслимых частей: с козлиными ногами, головой ящерицы, кошачьими глазами, львиной гривой, медвежьими лапами и тому подобными чертами, образовывавшими невероятную, леденящую душу смесь. Когда чудище шевелило драконьим хвостом, валуны разлетались в разные стороны.

— Что бы это значило? — задумчиво проговорил Кармин.

— Вот теперь ты, наверное, пожалеешь, что не стремился стать божеством, — предположил Йонат.

Кармин покачал головой:

— Ничего в божественной деятельности хорошего нет. Крутись с утра до вечера, а организация продумана плохо. С другой стороны, есть, конечно, в этой работе и творческая жилка.

Зверь заревел многозвучием голосов и шагнул вперед.

— Не будем касаться эстетики, — сказал Кармин, — но остается проблема, какого дьявола мне с ним делать. Поджарить его не получится — такая громадина.

Зверь с оглушительным топотом продолжал наступать, вот уже тень его упала на стоящих перед ним мужчин. Он нагнул голову и припал к земле, очевидно готовясь к прыжку.

Йонат метнулся прочь, потерял палку, споткнулся и упал. Поднявшись на ноги, он оглянулся и с ужасом увидел, как Кармин исчезает в огромной пасти. Гигантские челюсти сомкнулись, и зверь выпрямился, задрав кверху свою ящеро-кошачью голову.

Чудовище прожевало и сглотнуло свою добычу, затем громко рыгнуло и тут... заметило Йоната.

Видя, как зверь подступает к нему, Йонат упал на колени и принялся молиться. Рядом плюхнулась когтистая лапа, и в ноздри ему ударил зловонный запах. Йонат повалился ничком и потерял сознание.

Придя в себя, он еще с минуту лежал без движения, потом осторожно поднял голову. Чудовищная лапа исчезла. Он огляделся и увидел, что монстр уже отбежал на приличное расстояние, но вдруг обернулся и схватился лапами за живот. Глаза его сузились, а морда исказилась, как понял Йонат, гримасой боли. Зверь издал душераздирающий вопль, лапами царапая себе грудь, — и внезапно взорвался, рассыпался на миллионы блестящих фрагментов, превратившись в ураган конфетти. Налетевший ветер унес крутящийся смерч далеко за горы.

Кармин поднялся с того места, где только что стояло чудовище, и отряхнул песок с камзола.

Йонат кое-как встал, сходил за тростью и подошел к чародею:

— А я уж решил, что тебе конец.

— Иначе с ним было не справиться, — объяснил Кармин. — От наружного взрыва он бы и глазом не моргнул. Но изнутри магические сооружения обычно лепятся довольно халтурно.

— Как же тебе удалось проникнуть в его утробу целым и невредимым?

— Всего лишь защитный пузырь с твердой оболочкой. Ерунда. Хотя воздуха там было маловато. Пришлось поторопиться.

— Ты доказал свое могущество, и Мордек, несомненно, дарует тебе блаженство созерцать его лик.

— Будем надеяться. Хотя не думаю, что он закончил. Ты ведь говоришь, что это «он»?

— Наверняка, достопочтенный.

— С богинями еще потруднее. Итак, — Кармин повернулся лицом к храму, — мы явно приблизились. Попробуем подойти. Все равно придется идти пешком. Лошадь моя убежала.

Они снова двинулись вперед. На этот раз храм действительно, подчиняясь законам перспективы, приблизился. Великолепие его не уменьшилось. Вход ограждали впечатляющие ворота с пилонами. Везде блестела позолота.

— Ого. Ну-ка, ну-ка.

Кармин осторожно подошел и, выхватив меч, проткнул им воздух. Острие вонзилось во что-то невидимое, посыпались искры.

— Вот он, невидимый экран. — Кармин, ощупав воздух, очертил контуры. — Здание как будто внутри куба. — Взявшись за рукоятку двумя руками, король толкнул меч от себя. Снова посыпались искры, сопровождаемые высоким дребезжащим звуком, как от камертона.

— Хм-м, — Кармин отступил назад, зажал меч между коленями и поплевал на ладони. Рассчитывая размах, он медленно занес меч над головой и опустил его, описав дугу. — В таких вещах требуется то-о-о-чность.

Йонат восхищенно наблюдал за ним.

Кармин совершил еще несколько пробных взмахов, затем нанес один мощный, изящный, точно рассчитанный удар.

Меч, сверкнув, натолкнулся на невидимую стену. От точки воздействия, словно трещины на стекле, разбежались паутиной багровые линии, охватывая обширную плоскость параллельно фасаду храма. Трещины разошлись от трех вершин под прямыми углами и побежали дальше, пока не очертили вокруг здания гигантский куб. Дребезжащий звук резанул уши. Силовой экран затрепетал, переливаясь светом, и, подобно стеклянной посуде, разлетелся на мелкие кусочки. Достигнув земли, искрящиеся фрагменты исчезали. Когда дребезжание затихло, никаких следов разрушения не осталось.

— Ну вот и ладно, — спокойно сказал Кармин.

Он жестом пригласил Йоната последовать за ним, и они приблизились к стенам храма. Не останавливаясь, чтобы полюбоваться гранитными обелисками по обе стороны дверей, оба прошли прямо внутрь.

Миновав темную прихожую, они очутились в просторном зале, обрамленном колоннами с капителями в виде листьев. Свет проходил сквозь окна в верхнем ряду, занавешенные резными каменными ширмами. Своими размерами зал превосходил все другие постройки в долине Миззеритов. Заканчивался он широкими воротами.

За ними находилось помещение несколько меньших размеров, но все же такое просторное, что захватывало дыхание. Высокий потолок поддерживали одетые в чеканное золото колонны, неровный мерцающий свет исходил от дюжины курильниц, а в воздухе стоял тяжелый запах экзотических благовоний.

Послышались голоса. Невидимый хор затянул траурные песнопения.

В центре этого таинственного зала возвышалась гигантская золотая статуя существа с руками и торсом человека, ногами льва и головой козла.

Когда люди подошли ближе, статуя зашевелилась. Правая рука опустила меч, приставив острие к груди Кармина.

По помещению, гулко отдаваясь от стен, разнесся голос:

— Ты... возбудил... во мне... гнев.

Йонат распростерся на полу. Кармин без тени робости заявил:

— Не пора ли покончить с этим вздором? Ты устроил превосходное шоу для верующих, погневался от души, но у меня неотложное дело, и мне очень надо с тобой поговорить. Так что, если не возражаешь... — король вложил меч в ножны.

Статуя замерла. Хор оборвал на полуслове свое скорбное пение с царапающим звуком, подозрительным образом напоминающим скрежет иглы по патефонной пластинке.

Воцарилось молчание.

Через минуту из-за обсидианового постамента статуи вышел человечек. Лысый, горбоносый, в роговых очках, он был в костюме небесно-голубого цвета и красной спортивной рубашке с пестрым рисунком. Начищенные ботинки блестели, как зеркало. Полурасстегнутая рубашка открывала бугристую грудь, покрытую седыми волосами; на груди красовался золотой медальон на золотой же цепочке.

Держа руки в карманах, человечек неторопливо подошел к посетителям. По его лицу гуляла раздраженная улыбка. Он подошел к Кармину.

— Ну, давайте поговорим, мистер умник.

Королевская столовая

— Я сюда первый пришел, — настаивал Кармин.

— Нет, я, — не менее упрямо утверждал другой Кармин.

Двое мужчин, абсолютно во всем одинаковых, за исключением того, что один носил корону, а второй был без головного убора, стояли лицом друг к другу. Тот, что в короне, подкрепил свои аргументы взмахом поджаренной до румяной корочки куриной ножки, в которую затем вгрызся зубами.

На другой стороне комнаты продолжалась борьба.

В ней принимали участие: один антистражник, в дальнейшем именуемый «минус-стражник»; один стражник, в дальнейшем именуемый «плюс-стражник», один «плюс-Снеголап», один «минус-Снеголал», еще один «плюс-стражник» и, чтобы не казалось слишком просто, еще один антиантистражник, в дальнейшем именуемый «минус-два-стражник».

— Повторяю тебе, я первый прислал сюда своих людей. Все шло превосходно. А потом вломился ты и всем напакостил.

— Я напакостил? Замок был мой, пока не явился ты со своей шайкой.

— Зеркальный мир появился в моем замке!

— И в моем тоже!

— Хорошо, и в твоем тоже, но как только я это обнаружил, я тут же ворвался в ворота и нанес удар всеми своими силами.

— И я тоже. Я не такой дурак, чтобы упускать то, что само плывет в руки.

Простоголовый взял свиное ребрышко, откусил, выплюнул и выбросил остатки через плечо.

— Холодное. Отвратительное обслуживание в этой дыре.

— Ты же понимаешь, идет война.

— Это не оправдание. Ну что ж, придется нам прийти к какому-нибудь соглашению.

— Сомневаюсь, — возразил коронованный. — Какое может быть соглашение?

— Замок большой.

— Нет, нет и нет. Не собираюсь я делиться.

— Тогда надо установить, за кем первенство.

— А кто это будет устанавливать? Ты что, в суд присяжных предлагаешь обратиться? Или, может, в арбитраж?

— Нет, послушай. Должны же двое умных парней что-нибудь сообразить.

— Да я и не возражаю. Но для начала надо найти что-нибудь общее.

— По-моему, общего и так немало.

— Общую платформу.

— Ну ладно. Убери своих молодчиков, и поговорим.

— Мы уже говорим. На нашем месте было глупо вытаскивать мечи и кидаться кромсать друг друга на кусочки, верно?

— Конечно.

Коронованный отшвырнул курочку:

— Ты прав. Еда здесь какая-то вонючая.

— Может, она уже с позавчерашнего дня здесь валяется. Ладно, если не хочешь отводить войска, давай заключим перемирие, а то больно здесь шумно.

— Уединимся у меня в кабинете.

— Где-где? Это не твой кабинет.

— Тогда в моем замке.

— Чтобы я отправился в твое логово?

— Хорошо. А куда?

— Забудь. Остаемся здесь.

Коронованный порылся в блюде с овощами, извлек оттуда редиску и закинул ее себе в рот.

— А по поводу того, кто напакостил, — не мне пришла в голову блестящая мысль по поводу желтых Снеголапов.

— А кому — мне, что ли?

— Ну, во всяком случае, не мне.

— И не мне.

— Дай-ка сообразить. Если это не ты...

Оба Кармина озадаченно нахмурились.

— Вот черт. Еще один.

— Никто не застрахован от появления еще одного зеркального мира. Или даже не одного.

— Да, верно. И это может привести к весьма щекотливой ситуации.

— А вот и еще один.

В столовую вошел очередной Кармин, в шубе и казачьей папахе, в окружении отряда из «минус-три-стражников». Он помахал рукой, протиснулся сквозь строй своих людей и прошествовал к своим двойникам.

— Приветствую. Рад познакомиться.

— А мы как раз и говорили, что все это чрезвычайно интересно, — ответил коронованный.

— Я полагаю, — вступил в разговор Кармин без короны, — что ты собираешься заявить права на свою долю в дележе этой хижины?

— Нет, просто заглянул узнать, что происходит. Из-за чего весь сыр-бор?

— Отсутствует хозяин замка. Исчез.

— Нет, не исчез, — укоризненно проговорил коронованный. — Скажи ему правду.

— О черт. Когда я обнаружил этот портал, я как с цепи сорвался и рванулся сюда. И он тоже, примерно в то же самое время.

— Зачем?

— Я же сказал, вожжа под хвост попала. Импульс.

По залу пролетел стул, заставив всех троих пригнуться.

— Ничто так не возбуждает аппетит, как хорошая драка.

— Я слышал, владелец этого замка — не любитель кровавых развлечений.

— Да, мне это тоже говорили.

— Значит, вы просто затеяли драку ради драки.

— Похоже на то.

— Ста сорока четырех тысяч миров вам не хватало.

— Да как-то скучать начинаешь.

— Слишком уж мы долго живем.

— Эта проблема легко решается.

— Хочешь помериться со мной силами? Посмотрим, кто...

— Господа, господа, прошу вас. Достаточно.

— Это он мне угрожал.

— Заткнись ты.

— Сам заткнись.

— Прекратить! И вы зоветесь Карминами!

— А кто же мы еще?

— Ну подумайте. Вся эта чушь с зеркальными мирами... они не могут быть настоящими.

— Что не может быть настоящим?

— Замок только один. Больше быть не может.

— Почему не может?

— Ну, это нелогично. А потом, вы себя так ведете...

— Кто?

— Да вы оба. Ни один из вас не может быть настоящим Кармином.

— Только послушайте его. Уж не ты ли — настоящий?

— Черт. Мне, наверное, лучше знать, кто я такой.

— Так, сдается мне, что все мы можем заявить то же самое. Сдается мне, тут в ходу солипсизм. Я знаю, что я настоящий, но кто же тогда вы?

— Слушай, я не собираюсь вдаваться в гносеологические тонкости. Давай отложим в сторону философские моменты и встанем лицом к фактам. Мы имеем замок с тысячами миров, каждый из которых сам по себе может превратиться в отражение замка...

— И в каждом из этих замков — сто сорок четыре тысячи зеркальных миров...

— И так далее, и так далее. До бесконечности.

— До абсурда.

— До зеленых чертиков. Ничего себе путаница. Что будем делать?

— Не уверен, что мы что-нибудь можем сделать.

— И я о том же. Настоящему Кармину долго придется эту кашу расхлебывать.

— Тебе, что ли?

— Да, вот он я.

— И вот они мы.

— Давайте не будем опять начинать.

К заварухе присоединились другие участники, опрокидывая столы и запуская в полет объедки.

— Кому первому пришла в голову мысль клонировать Снеголапа?

— Какая теперь разница?

— Да никакой.

— Кажется, надо что-то делать.

— Произнести заклинание?

— Да, но какое заклинание ликвидирует все зеркала?

— А какие зеркала, по-вашему, следует ликвидировать?

— Все.

— Но разве ты не понимаешь, что это уничтожит всех нас, за исключением одного, настоящего.

— Опять двадцать пять!

— Нет, совсем не обязательно. У каждого из нас может иметься своя отдельная реальность, своя собственная карманная вселенная, независимая от остальных.

— Несомненно. Но мне становится не по себе при мысли о том, что все может полететь в тартарары.

— Хорошо, не в тартарары. А сейчас мы что имеем? Столпотворение.

— Эй, ты говоришь так, будто это ликвидационное заклинание — дело решенное. Ты его знаешь?

— Ну...

— Изобразить сможешь?

— Честно говоря, вот так вот с ходу — нет.

— Тогда всякие там тартарары — вопрос спорный, пока мы не придумали заклинания.

— Вот здесь Кармин из этого замка всем нам сто очков вперед даст.

— Как так?

— У него там такие дела в лаборатории творятся! По-моему, главный компьютер разрабатывает заклинание.

— Всегда хотел этим заняться, я имею в виду — практиковать магию на компьютере.

— А владелец его, смотрите-ка, продвинулся в этом.

— Мы туда можем попасть?

— Там повсюду расставлены защитные заговоры против вторжения. У меня просто не было времени подняться и разобраться с ними.

— Может, лучше всем вместе навалиться?

— Не уверен, что нам следует совать нос в дела, в которых мы ничего не смыслим. Может, этот компьютер и придумает что-нибудь толковое.

— Либо пошлет нас всех очень далеко.

— Тоже может быть. Но у меня просто зуд — так хочется посмотреть, что там происходит. Кто-нибудь поднимется со мной?

— Да, пошли.

— Ладно. Но нам обязательно надо... О Господи.

— Всем привет!

На вновь появившемся Кармине были черный кожаный пиджак, черная футболка, джинсы и сапоги. В зубах у него торчала изжеванная сигарета. Зал наполнился «минус-четыре-стражниками».

— Это уже становится смешным.

— Хм-м, а мне даже нравится.

— А кухня работает?

— Нет, всех замковых слуг давным-давно след простыл. Прячутся.

— Умираю с голода.

— Наколдуй что-нибудь. Ты же волшебник.

— То, что я сам делаю, мне в горло не лезет. Неинтересно.

— Сейчас не до жиру.

— Приготовь для меня что-нибудь.

— Я не повар.

— Ты — волшебник.

— Для этого все равно нужны способности.

— Верно.

— Но как там с лабораторией?

— Вот что я вам скажу: давайте сначала отправимся на обед — я тоже совсем изголодался — а потом вместе поднимемся наверх и глянем, что к чему.

— Неплохая мысль. Но есть одна проблема.

— Какая?

— Ты уже пытался колдовать?

— Нет, а что?

— Здесь магия какая-то другая.

— Как такое может быть?

— Ведь и между нами есть различия. Мы не во всем похожи.

— Точно. Значит, ты думаешь, что с колдовством здесь не выйдет?

— По-крупному вряд ли. Приличный обед мы сотворить, наверное, сумеем, но не более того.

— Если это так, то не лучше ли по домам отправиться?

— Давайте сначала пообедаем. А мальчики пускай развлекутся, им нравится.

— Надо только от этих проклятых белых зверюг избавиться.

— И от желтых тоже.

— И от них. У кого какие соображения?

— Тут надо колдовать по-крупному, иначе мы не у дел.

— Не обязательно. Надо придумать, чем компенсировать скрытые факторы.

— Мне не дает покоя этот чертов компьютер. Когда — и если — появится владелец, у него перед нами будет явное преимущество.

— А где он?

— Я так и не выяснил.

— Тогда и не беспокойся.

— Хватит, ребята, пошли обедать.

— Размечтался! Здесь в замке нормальной еды не раздобыть. Давайте переберемся в мир «Новый Прованс». Там есть ресторанчик, где готовят превосходную уху. И трубадуры отличные.

— Не факт, что мы туда проскочим. Многие порталы закрылись.

— Прованс в порядке. Я там завтракал.

— Чудесно. Тогда пошли.

— Пошли.

Они толпой вывалили из Королевской столовой и в наружном коридоре наткнулись на очередного Кармина.

— Куда это вы?

— Обедать. Желаешь присоединиться?

— Кто угощает?

— Каждый платит за себя. Пошли?

Новый Кармин повернулся к своим «минус-пять-стражникам».

— Ступайте, разомнитесь. Я на секундочку.

— Да, сир!

Кармин затрусил вслед за собратьями.

— Эй, подождите!

Торфяники

— Вот и мы вернулись к классическому гольфу, — заявил Далтон. — Ничто не идет в сравнение с игрой на болоте.

— Ты хочешь сказать, на дюнах или на побережье? На трясине в гольф никто не играет.

— Принимаю поправку. Но мне все же кажется, что для этой лунки надо использовать медные наконечники.

Площадка «ти» находилась на возвышавшейся над болотом кочке. Отсюда, куда ни глянь, видна была только трясина. Повсюду розовели цветы вереска, а самые сырые места поросли осокой.

— Мы будем пользоваться белыми маркерами? — спросил Далтон.

— Конечно, мы ведь играем с преимуществом. Ты что, до сих пор счет в голове держишь?

— Ага. У тебя...

— Не надо. Не хочу знать. У нас матчевая игра?

— Мы играем «Нассо», — ответил Далтон. — Первые девять я выиграл.

— Отлично, Тогда вперед.

Драйв Далтона, меткий и прямой, загнал мяч в трясину.

— По поводу медных не передумал? — усмехнулся Такстон.

— Второй вуд сюда не подойдет, нет фервея как такового.

— Один только раф, и никакого фервея. Интересно мыслишь.

— Удалось ночью поспать? — поинтересовался Далтон.

— Да. Немного. Трудно заснуть, когда над болотом гуляет ветер, словно неприкаянная душа.

— А меня, наоборот, от него ко сну клонит. Такстон прямым и длинным драйвом послал мяч в густую траву.

— Мне, чтобы оттуда выбраться, понадобится серп.

— Надеюсь, что мы не завязнем по уши в буквальном смысле слова.

Именно это с ними и произошло. Под толстым свинцовым куполом неба расстилалась темная, отталкивающего вида земля. Их шипованные бутсы провалились в сырой торф. Далтон свой мяч не нашел и удар проиграл. Такстон размашисто рубил траву седьмым айроном направо и налево до тех пор, пока не обнаружил свой.

— Вот ерунда какая!

С восточной стороны из трясины раздался ужасающий вой, от которого у Такстона мурашки по коже побежали.

— Что это было?

— Цербер, — хихикнул Далтон.

— Не вижу ничего смешного.

Такстон броски с разбега выполнял успешно и достиг грина (который представлял собой неровный участок коряво подстриженной травы) в два удара. Он блистательно преодолел провал, с успехом сразился с лежавшими на пути мяча холмами, кочками, топями и набрал пар. Далтон сделал чип на грин и паттом получил двойной богги.

— Где следующая лунка?

— Не знаю, — ответил Далтон, — но вон там что-то вроде тропинки. Видишь?

— Да, но...

Снова раздался ужасающий вой, на сей раз ближе.

— Ну вот, еще немного, и перед нами появится Шерлок Холмс в своем плаще и кепи.

— Ты посмотри, кто к нам пожаловал, — Далтон показал на холм. На вершине вырисовались очертания громадного черного пса. Чудовищное животное с лаем и рычанием мчалось прямо на них.

Игроки побросали свои мешки и побежали, Такстон при этом зачем-то продолжал держать в руке паттер. Они недалеко ушли — собака быстро нагнала их и, словно дразнясь, стала преследовать, наступая им на пятки и щелкая пастью, из которой клочьями вылетала пена.

Это преследование продолжалось еще с четверть мили, до тех пор, пока Такстон, споткнувшись, не покатился по вереску. Собака, перемахнув через него, сначала кинулась вслед за Далтоном, затем повернула назад. Такстон дотянулся до паттера и в отчаянии поднял клюшку вверх, чтобы защититься от неизбежного нападения.

Животное остановилось и, высунув розовый язык, тяжело задышало и завиляло хвостом.

— Чего тебе надо?

Собака взвизгнула, и хвост завилял быстрее.

— Она хочет дружить? — недоверчиво спросил Такстон.

Вернулся Далтон.

— Похоже на то.

— Но пес вел себя так, словно хотел нами поужинать.

— Собаки, как правило, очень ревностно охраняют свою территорию. Может, мы оказались на его участке.

— Ты только посмотри, какой громадный.

— Хорошая собачка. — Далтон подошел к псу и почесал его огромную голову.

— Что это за порода? — поинтересовался Таксон.

— Великовата даже для мастиффа. Хотя немного похожа — щеки такие же обвислые. Наверное, дворняжка.

— Дворняжка из преисподней.

— Хорошая собачка — хорошая, правда?

— Р-р-р!

— Хвала небесам, что он не умеет разговаривать, — съязвил Такстон. — Довольно с меня всех этих разумных монстров.

— Он, кажется, нас понимает.

— Посмотри, какие у него слюни капают. Как настойка алтея. Меня сейчас затошнит.

— Похоже, что он хочет к нам в компанию. Может, он умеет находить мячи. Тогда из него хороший кэдди получится.

— Пойду схожу за клюшками, а ты пока поразвлекайся с собакой Баскервилей.

— Интересно, как его зовут. Ну-ка, у него же на ошейнике написано. Ты был прав, Такс. Действительно, дворняжка из преисподней. «Цербер». Хорошенькое имя для темной твари. Эй, куда ты, дружок?

Пес, проскочив мимо Такстона, устремился через болото, прямиком к одной из брошенных сумок и бережно подхватил ее за лямку из кожзаменителя, потом подошел ко второй сумке и каким-то образом ухитрился ухватить и ее тоже. Волоча сумки за собой, пес прибежал назад и опустил их к ногам Такстона.

— Никогда не видал, чтобы собака проделывала такие штуки, — изумился Такстон.

Болото простиралось и дальше, но сделалось уже менее топким. Они отыскали следующую лунку, обнаружили также и «ти», которая, на первый взгляд, проблемы не представляла. Раф был покрыт подстилкой из вереска, фервей, поросший овсяницей, оказался вполне приемлемым, хотя попадались на нем и камни, и торфяные ямы. Грин имел традиционный вид.

— Считаем, что это пар четыре, — решил Далтон.

— Для четырех далековато. И трудновато.

— Попробуй ударить с «ти» третьим вудом.

— В самом деле? Похоже, тут больше пятисот ярдов, Далтон. Пар пять.

— Здесь около... — Далтон вытянул вперед клюшку, используя некий несомненно хитроумный метод измерения расстояния, — четырехсот пятидесяти ярдов. Длинный пар четыре.

— Ну ладно. Куда мне положить сумку? Я...

Рядом с ним стоял Цербер, держа в зубах третий вуд Такстона.

— Хм-м. Спасибо. Хорошая собачка. — Такстон озадаченно взглянул на партнера, пожал плечами и встал в позу для удара, широко расставив ноги.

С шестнадцатой лункой все пошло наперекосяк — и дело даже не в том, что появилась стая драконов.

Далтон потерял мяч на рафе. Цербер без труда нашел его, но мяч приземлился на крутом склоне с густой растительностью. Мяч Такстона завяз в трясине, и его пришлось выбивать питчем, но после удара свечой мяч закончил свой путь в бункере.

Тогда-то и налетели эти драконы с зеленой чешуей, гогоча, кудахча и шумно хлопая короткими крыльями. Они прыгали по земле на двух лапах, то и дело наклоняясь, чтобы полакомиться нежными молодыми листочками. При этом их длинные бугристые хвосты извивались, словно разъяренные змеи.

Драконы сильно мешали. Мяч Такстона, посланный вудом из бункера, попал в одного из них, и бедное животное с визгом метнулось в сторону. Цербер, восторженно лая, гонял их из стороны в сторону, усиливая сумятицу. Драконьи лапы перемешивали торф, драконьи зубы жевали траву на рафе, а драконьи кишки удобряли подступы к грину драконьим пометом. Уже начинало смердеть.

Мяч Такстона приземлился точнехонько в середину кучи. Фанатика-гольфиста это не смутило. Размахнувшись тонким техасским веджем, он разбрызгал жижу во все стороны, и перепачканный мяч, запрыгав через грин, попал в ловушку.

— Дерьмовые препятствия! — простонал Такстон.

— Не надо было в это дерьмо влезать, — укорил его Далтон.

Дальше последовали патты. Оба старались как могли и закончили, получив тройные богги.

— Диковинная игра получается, — заметил Такстон.

— К семнадцатой?

— Конечно. С какой стати останавливаться? К тому же, очень скоро перед нами встанет проблема, как вернуться обратно в Опасный.

— Это точно, — согласился Далтон.

— Есть идеи?

— Может, подумаем об этом после последнего патта? Или даже после того, как разопьем бутылку на девятнадцатой лунке?

— Тоже верно. Что толку сейчас беспокоиться?

— Вот именно.

Они пошли дальше. За ними потащился и Цербер. Болото уступило место холмистой местности, поросшей травой с песчаными проплешинами. Тучи слегка разошлись, пропуская яркий солнечный свет.

— Похоже, погодка улучшается, — заметил Далтон.

В воздухе повеяло новым запахом: морским. Действительно, справа от них заблестело море, бьющееся волнами о скалистый берег.

— Вот откуда берет начало гольф, — напомнил Такстон.

Так оно и было. Перед ними расстилалось старинное поле для гольфа, разбитое на дюнах, на песчаном пастбище, как в Шотландии. С подветренной стороны холма паслись овечки.

— Прямо сразу повеяло шотландским духом, — сказал Такстон.

— И шотландской волынкой. Замечательно. Всегда мечтал поиграть на настоящих дюнах. Если бы у нас были традиционные клубы вместо этих новомодных фальшивок...

— Что ж, с моей точки зрения, все, что помогает... погоди-ка. О нет, вот опять.

С моря стремительно надвигалась полоса тумана. Плотная, непроницаемая, она, казалось, несла в себе что-то живое.

— О-хо-хо, — вздохнул Далтон. — Опять затуманилось.

— Не везет. — Такстон выбрал плоский камень и присел. Цербер лег рядом с ним и поднял голову, чтобы его погладили.

Туман накатился на гольфистов и их четвероногого кэдди и спеленал их влажным молчанием. Цербер вскочил на ноги и несколько раз вызывающе гавкнул. Затем снова лег и тихо заскулил.

— У меня такое ощущение, — задумчиво сказал Далтон, усаживаясь и приготовившись ждать, — что последние две лунки будут нам испытанием на прочность.

— Я уже устал от этих испытаний, — вздохнул Такстон. — Извини.

— Могу поверить.

Они замолчали.

За городом

За городом было пустынно, в полях тихо, по разбитым дорогам никто не ездил.