– Но есть и еще одна штука. Последний гвоздь в гроб, так сказать. Неопровержимая улика. То, что меня потрясло. Пока я был в кухне, я тебе позвонил, Карл. Я ГОВОРИЛ С ТОБОЙ. Ты был дома, у твоих родителей.

Карл словно обмяк изнутри. Он опустил голову и уставился в пол.

– Ладно, – сказал Дейв. – Что же нам делать? Чем я могу вам помочь?

Снятый Дейвом домик был маленьким, в нем были только две спальни, но он готов был уступить нам их обе и спать на диване. Когда я стал протестовать, он сказал, что все равно он обычно падал и засыпал без сил тут же, после того, как работал до самого рассвета. Кровать была только одна, и Карл и Лори настояли, чтобы на ней спали я и Дарла. Они обошлись слоями одеял и подушек, положенных на пол во второй спальне. Мы настроились на длительное пребывание в доме. Вообще-то, сказал Дейв, он не переносил гостей, ночующих в доме больше, чем три ночи подряд, но он был готов устроить нас и терпеть наше присутствие столько, сколько понадобится.

– Сколько бы времени ни потребовалось, чтобы разрешить этот пространственно-временной кризис, – сказал он нам, – вы можете оставаться у меня. Неужели я выброшу из дома путешественников из двадцать пятого столетия?

– Двадцать второго, – поправил я его.

– Правильно, это я просто процитировал героя фантастического фильма.

Беда была в том, что наше присутствие, несомненно, нарушило бы его рабочие планы. Он писал, чтобы заработать на жизнь, и ему необходимо было отрабатывать каждый день полную норму времени. Даже по выходным он работал. Из-за этого нам подобало что-то делать по хозяйству днем, что влекло за собой необходимость выходить, а это, по определению, уже требовало обычной, нормальной одежды. Дейв снова выручил нас. Он одолжил нам деньги, достаточно для того, чтобы купить на всех самую необходимую одежду в дешевеньком магазинчике на распродаже. Я сказал Дейву, что могу вернуть ему деньги золотом, но Карл настоял, что он сам вернет одолженное.

Как только мы разрешили проблему одежды, мы стали искать, чем бы занять свободное время. Шляться по местному пляжу было опасно. Там будет двойник Карла.

– Я признаюсь, что был пляжным бездельником, – сказал он, – но я же знаю, на каких пляжах я сшивался. Я никогда не ездил в Малибу. Мне не нравились ребята, которые там шлялись. Типы из Бель-Эйр, со всякими там «корветами», «лотус фордами» и «поршами». Мы можем поехать туда, и мой двойник там сто лет не появится.

Земля… лето… 1964 года…

Это было яркое, цветное, счастливое время, наводнение морского воздуха, солнца и рок-музыки, которая весело гремела жестяными звуками из переносных транзисторов. В моем сознании быстро проносятся образы вместе со звуками и запахами: вонь бензиновых выхлопов и запах лосьона для загара, горячие сосиски, которые шипят на гриле в киоске. Бесконечный пляж устлан полуголыми телами, которые жарятся в неионизирующем свете Солнца, грохот океанского прибоя, который перекатывался на этой планете, колыбели человеческого рода, в течение пяти миллиардов лет. Дарла и я вытянулись на полотенцах возле сверкающего прибоя, а солнышко грело наши спины. Мы дремали, а жизнь кипела потоком вокруг нас. Мы были затеряны во времени и не очень хотели, чтобы нас нашли.

…Лето, 1964 год. Это было время гремящих репортажей, новостей по радио, по телевидению… Русские, Вьетнам, Лаос, Камбоджа. Год выборов, когда республиканцы выставили кого-то по фамилии Голдуотер, про которого я никогда не слышал, против Джонсона, о котором я мало что читал, но все-таки… (Кстати, не было ли и президента Джонсона в том столетии, только чуть-чуть раньше? Или это вообще было другое столетие?) Это было время, когда мир целиком попал под обаяние четырех молодых людей из Британии со стрижками под пажа, которые с энтузиазмом играли на своих электрифицированных инструментах, пусть они и не очень хорошо играли, но они пели песни с ровным ритмом и очаровательно простыми текстами…

У нас была масса времени, чтобы поваляться на солнышке и впитать в себя ощущение этого места и времени, но нам приходилось время от времени и думать. В особенности мне. По ночам мы сидели вокруг Дейва, рассказывая ему со всеми подробностями о наших приключениях во времени и в пространстве, в мирах будущего и в мирах Космострады, включая наши путешествия за пределами земного лабиринта – на Внешних Мирах: Плеск, Высокое Дерево, планеты ногонов. Про гонку на планете-гараже, «дорожных жуков», про чудеса Микрокосмоса и о прочих чудесах.

– Насчет этой странной штуки – Кульминации, – сказал Дейв, сидя вместе с нами в шезлонгах на маленькой веранде у боковой стены дома. – Это просто мозги запутывает. Из того, что вы мне рассказали, следует, что эта организация или как там ее… возникнет примерно через десять миллиардов лет в будущем. И все же вы имеете с ней дело прямо сейчас. На планете, которая существует в самом начале вселенной, то есть десять миллиардов лет назад.

– По крайней мере, планета расположена довольно близко к началу, – сказал я. – В нескольких миллионах лет от Большого Взрыва или что там было, что создало нашу вселенную. Да, нам так именно и объясняли. Кульминация превыше времени. Как только она была создана, она стала вечной.

Я глотнул джина с тоником.

– Этому есть возможное научное объяснение. Если мы будем рассматривать это сугубо в физической плоскости, то Кульминация не что иное, как средство немедленной связи, которое делает возможным передачу информации быстрее, чем скорость света.

– Относительность, – сказал, кивая, Дейв. – Я прочел дюжину книг об этом, написанных для дилетантов. То, как я это понимаю, сводится к постулату, что если ты посылаешь информацию быстрее скорости света – ты как бы посылаешь ее обратно во времени.

– Ну да, – ответил я. – Если бы в будущем существовал мощный передатчик, который был бы способен передавать информацию со скоростью света и выше нее, то он смог бы передавать эту информацию в прошлое, и любой достаточно мощный приемник смог бы поймать эту информацию.

– Мне кажется, я понял, – ответил Дейв, – но что-то столь грандиозное, как Кульминация… я хочу сказать, что невозможно думать об этом как о чем-то вроде усовершенствованного радио.

– Правильно, но это может оказаться единственной удобной возможностью представить себе Кульминацию. Иначе вся идея становится слишком таинственной и неуловимой.

– Мне кажется, что в какой-то точке вся Кульминация просто обязана стать таинственной и мистической. Я думаю, что то, что они создали – оказалось Богом.

– Или каким-то его подобием…

Дейв слегка присвистнул.

– Ошеломляюще. Незаурядно. Нет слов, – он основательно глотнул пива, на минутку задумался, потом сказал:

– Я все-таки не могу сообразить, зачем Кульминация построила Космостраду.

– Из того, что мы смогли сообразить, следует, что она существует главным образом для того, чтобы привести потенциальных кандидатов на Микрокосмос, дабы они могли там пройти подготовку и присоединиться к Кульминации, – сказала Дарла.

– Я понимаю, – сказал Дейв, – но почему им нужны кандидаты? Почему им нужны умы, чтобы присоединить их к Кульминации?

– Это как раз то, чего мы не знаем, – сказал я. – У нас есть кое-какие догадки и соображения, но ничего похожего на ответ мы пока не придумали. И мы не знаем точно, что означает присоединение к Кульминации. Тебя что, засовывают в компьютер? Превращают в чистую энергию? Или что?

– Может быть, просто умираешь, – предположил Дейв.

Я все продумывал и пережевывал ту парадоксальную ситуацию, в которой мы оказались. Я стал обсуждать ее с Кларком.

– Кларк, ты можешь представить причину, по которой Прим стал бы похищать Карла и выпускать его на Космостраде?

– Нет. Вся идея абсолютно бессмысленна. Прим никогда не стал бы делать ничего подобного.

– А почему бы и нет?

– Почему бы и нет? – Кларк издевательски рассмеялся. – А зачем ему, ради всего святого во вселенной и за ее пределами, это понадобилось бы?

– Не знаю. Сам скажи мне, почему.

– Я не могу себе ничего подобного представить. Для меня не может иметь совершенно никакого смысла то, что Прим стал бы преодолевать десять миллиардов световых лет до провинциальной планетки, чтобы похитить человеческое существо – при этом надо честно признать, что не самое умное к тому же, – потом дает ему эту странную машину и отправляет его на Космостраду, чтобы он там как раз причинил кучу неприятностей себе и другим. Ты же считаешь, что Прим – Бог, верно?

– Ну, может быть, полубог.

– Полубог, не полубог… Ладно. Боги – или полубоги, если хочешь, – могут быть непостижимы, но они наверняка не могут быть глупы! Они не вытворяют таких дурацких вещей просто для того, чтобы провести время!

– Тогда кто же похитил Карла?

– Мне кажется, ты и сам знаешь ответ!

Я знал. Однако мне потребовалось черт-те сколько времени, чтобы убедить Карла.

– Карл, давай я объясню тебе еще раз…

Карл накрыл голову пляжным полотенцем, повернулся на живот и зарылся лицом в песок.

– Я сейчас совсем рехнусь… крыша окончательно поедет, – предупредил он меня сдавленным голосом.

– Это звучит безумно, но только так сходятся концы с концами.

– Я сам добровольно сдамся в психушку. Это не может быть реальной действительностью.

– Наверняка нет. Посмотри, твой двойник – то есть ты сам годичной давности – живет сейчас там, в Санта-Моника, живет жизнью типичного подростка своей эпохи. Через несколько недель его похитит летающая тарелка, заберет на сто пятьдесят лет вперед и выпустит одного в странном мире. Это произошло с тобой. Теперь это должно случиться с ним, в тот же самый день в истории, когда это и случилось. Прима тут не будет для того, чтобы это сделать. У нас есть тот самый корабль, единственный в своем роде во всей вселенной. Ты теперь это понимаешь?

Карл повернулся снова на спину и развернул полотенце. Он лег, сморгнул с ресниц песок и закрыл лицо рукой.

Он лежал и слушал, как «Битлз» поют о любви и о том, как тяжело ее потерять.

– Понимаю, – сказал наконец Карл. – Мне кажется, это не имеет смысла, но я все это понимаю. Мне уже как-то привычно стало иметь дело с вещами, которые не имеют смысла.

– Отлично, – сказал я, – потому что это нормальное положение вещей.

– Есть только одна загвоздка.

– А что?

– Я уже долго об этом думал. Если все эти вещи так запутаны, перекручены и загнуты назад, тогда на самом деле Лори – это Дебби.

Я кивнул.

– Действительно, это вроде как не имеет смысла, но…

– Да. Кроме того, так оно получается лучше. Если Дебби – совсем другой человек, тогда мне придется на сей предмет объясниться с Лори.

Я спросил:

– Когда ты наконец сам убедился, что она – та самая девушка, а не другая?

– Да пару дней назад, когда мы пошли с ней в одежный магазинчик. Когда Лори вышла в той розовой блузке с белыми кружевами на манжетах, я ее узнал. На Дебби была именно эта блузка, когда мы в первый раз встретились. Я помню, потому что все дразнил ее: дескать, какой ядовито-розовый цвет. Когда я увидел, как Лори выбрала эту блузку в магазине, меня словно обухом по голове ударили – врос в землю, и все тут. Я знал, что каким-то образом – я и сам еще не понял точно, каким – Лори и Дебби – это одно и то же лицо. Единственная разница – это волосы. У Дебби они были потемнее. Немного темнее, но все-таки, если вспомнить – потемнее. Мне еще кажется, что они у Дебби были и длиннее, но это могут быть просто фокусы моей дурацкой памяти. Ведь уже много времени прошло с тех пор, когда я видел Дебби.

Дарла поплавала и вернулась к нам, ее кожа влажно блестела в солнечном свете. Она купила цельный купальник для беременных с маленькой юбочкой и жаловалась, что выглядела в нем нелепо. На самом деле она выглядела прекрасно.

Я спросил Карла:

– Где ты познакомился с Дебби?

– Понимаешь, тут еще одна странность. Она прямо подошла ко мне на…

Карл резко поднялся и сел, а на лице его появилось выражение озарения. Он был потрясен.

Я кивнул и с сочувствием сказал:

– Да, Карл, будет все очень непросто.

Я пытался изо всех сил выглядеть папашей.

Лори и я попали в Лос-Анджелес по Сансет Бульвар, из-за чего пришлось проехать через Брентвуд, Вествуд, Беверли Хиллз и Вест Голливуд. Поездка была весьма приятная, движение – довольно умеренным, и я дошел до той точки, где мне было даже приятно пользоваться фольксвагеном Дейва. Это была прелестная, маленькая и экономичная машинка. Я знаю, что горючее она тратила умеренно, потому что заправлял ее сам, прежде чем мы ехали. Бензин в те времена был до смешного дешев. Я не видел еще, чтобы дешевая цена так и держалась на том же уровне, но именно так все и происходило.

– Ладно, – сказал я, – я собираюсь выпустить тебя примерно на Вайн стрит. Ты помнишь адрес в Калвер-Сити?

– Ага, – ответила Лори. Она явно нервничала и была немного испугана.

– Сестра Дейва ждет тебя в десять.

– Десять, правильно. Но я не знаю, где находится Калвер-Сити.

– Если все пройдет без сучка без задоринки, Карл – Карл второй, двойник, – сам тебя туда проводит. Он знает, где Калвер-Сити.

Мы спросили Дейва, нет ли у него кого-нибудь, кто мог бы поселить у себя Лори на несколько дней. Не могли же мы допустить, чтобы Карл второй привел бы ее к Дейву. Карл первый сказал, что Дебби жила в Калвер-Сити, и, как оказалось, у Дейва была сестра, которая жила именно там. Дейв позвонил ей с придуманным рассказом насчет общественной работы своего приятеля, который держал приют для сбежавших подростков, и насчет девочки, которой негде было приютиться, потому что в приюте не было места. Дебби Смит – милая девчушка, просто ей нужно немного внимания. Дейв поговорил с сестрой, и та сказала, что все просто замечательно – присылайте малышку.

Лори озабоченно покусывала губу.

– В чем дело? – спросил я.

– А что, если?.. – она передернулась. – Ох, Джейк, все совсем сумасшедшее и запутанное… Что, если Карл меня не подберет? Что произойдет тогда?

– Хороший вопрос, – сказал я. – Я был бы последним лгуном, если бы ответил, что знаю, что произойдет в таком случае. Я не знаю, что происходит, если напортачить с парадоксом. Но мне кажется, что у тебя никаких хлопот не будет. Эти твои джинсы смотрятся так, словно их на тебе просто нарисовали.

– Они просто сели в этой дурацкой сушилке Дейва.

– Я скажу – что Бог ни делает – все к лучшему. Просто прохаживайся с полным пониманием своей привлекательности.

Она нахмурилась и провела рукой по волосам.

– Мне кажемся, что брюнеткой я совсем некрасива. Какой же противный цвет оказался в конце концов у этой краски…

– Дарла старалась, как могла. Ладно, какая это улица?

– Бонита.

Я повернул вправо, проехал два квартала, повернул налево на Бульвар Голливуд. Я поездил еще немного, ища то, что нам было нужно, потом подъехал к тротуару.

– Вот то, что надо, – сказала Лори.

Я оглянулся по сторонам.

– Я его пока не вижу, но Карл говорил, что это одна из его охотничьих территорий.

Кругом было полно молодежи, они катались на машинах, покрикивали друг на друга, переговаривались, лениво стояли на углах улиц и вообще впустую тратили свою общую юность.

Лори вышла, закрыла дверь, потом сунула голову в окно, а глаза ее были полны тревоги.

– Джейк, а что, если Дебби существует на самом деле?

Я улыбнулся:

– Не загуливайся допоздна, Дебби.

Ее лицо немного просветлело, и она слабо улыбнулась.

– Пожелай мне удачи, – сказала она.

Я смотрел, как она уходила. Эти ее джинсы и впрямь облегали ее как вторая кожа. У Карла второго не было никаких шансов на спасение.