– Похоже, у меня нет никакой надежды, – сказал Адриан сэру Магнусу.

Горы приведенных сэром Огастесом примеров совершенно убедили его, что он проиграл дело. Сэр Магнус открыл глаза и улыбнулся Адриану.

– Всегда помните, дружище, книги – что инструменты, все зависит от того, как ими пользоваться. При неумелом обращении можно порезаться о стамеску.

Он наклонился и ласково погладил предмет, коего Адриан прежде не замечал. Под столом сэра Магнуса стоял большой кожаный чемодан. Видимо, во время ленча сэр Магнус послал за ним Скрича. Оставалось лишь догадываться, что лежит в этом чемодане.

– Бедный старина Гасси, – самодовольно произнес сэр Магнус, аккуратно собирая вместе свои бумаги так, словно готовился раздавать карты, – он был обречен еще до того, как раскрыл рот.

– Обречен? – воскликнул Адриан. – Да ведь он привел неопровержимый аргумент. Мы не можем отрицать, что Рози натворила все эти дела. Конечно, у нее были самые лучшие намерения, но ведь натворила.

– Поживем – увидим, – ответил сэр Магнус, величественно вставая на ноги.

– Милорд, – начал он, учтиво поклонившись судье и милостиво улыбнувшись присяжным. – Перед нами, как весьма проницательно заметил мой ученый друг, весьма необычное дело.

Сэр Магнус остановился, достал из-под стола кожаный чемодан, открыл его и медленно, осторожно извлек три дюжины толстых томов, из которых соорудил нечто вроде оборонительного сооружения.

– Все эти тома, – он погладил книги, словно лошадь, – содержат аналогичные случаи, неопровержимо доказывающие невиновность моего клиента. Но, – он поднял указательный палец, – поскольку присяжным совершенно очевидна невиновность моего клиента, не стану утомлять вас массой подробностей.

Сэр Магнус собрал тома и вернул их в чемодан. Его действия явно произвели большое впечатление на присяжных.

– Уважаемые члены жюри присяжных, – продолжал сэр Магнус. – Перед вами обвиняемый – Адриан Руквисл. Всякому должно быть абсолютно ясно, что он честный, благородный, достойный молодой человек, наделенный особым качеством, коим все мы восхищаемся и коим мало кто из нас обладает. Я говорю о храбрости. Кто из вас, джентльмены, бесстрашно бросился бы в бурное, штормовое море, чтобы спасти бессловесное животное? Как я уже говорил вам, невиновность моего клиента очевидна. Вы знаете это, и я это знаю. Все дело в том, чтобы установить, как все вы несомненно поняли, является ли данный слон неуправляемым свирепым зверем, каким его здесь изобразили. Чтобы внести ясность в этот вопрос, я пригласил несколько свидетелей. Мистер Паклхэммер!

Мистер Паклхэммер занял место на свидетельской скамье, улыбнулся Адриану и приветствовал его ободряющими жестами. Поклялся говорить только правду и приготовился внимательно слушать сэра Магнуса.

– Если не ошибаюсь, мистер Паклхэммер, – сказал сэр Магнус, – вы находились вместе с обвиняемым Руквислом в тот день, когда ему привезли слона.

– Так точно, – подтвердил мистер Паклхэммер, – он привел его ко мне на лесной двор.

– На ваш лесной двор? Назовите конкретно вашу профессию.

– Я гробовщик и плотник, – сообщил мистер Паклхэммер.

– В таком случае ваш двор, надо полагать, был полон всякими предметами вашего производства?

– Простите, сэр, вы о чем? – не понял мистер Паклхэммер.

– Ваш двор был полон гробов и прочих изделий?

– Да, – сказал мистер Паклхэммер.

– Я частенько спрашивал себя, – вступил судья, – как это плотники ухитряются придавать гробам такую форму.

– Уверен, милорд, – мягко заметил сэр Магнус, – что мистер Паклхэммер с радостью покажет вам, как это делается, когда закончится этот процесс.

– Буду весьма благодарен, – отозвался судья.

– Итак, – продолжал сэр Магнус, – вы говорите, что слониху Рози привели на ваш двор. Пока слониха находилась там – если не ошибаюсь, это было два дня – каковы были ее манеры?

– Хлеб, в основном, – ответил мистер Паклхэммер. – Потом мы обнаружили, что она так же охотно ест овощи.

– Нет-нет, я спрашиваю про ее поведение.

– Она вела себя чудесно, – горячо заявил мистер Паклхэммер, – это милейшее животное.

– Стало быть, находясь на вашем дворе, она не причинила вам никаких неприятностей?

– Абсолютно никаких. Золото, а не зверь. И какой работящий. Она помогла нам с Адрианом вымыть двуколку.

– Вымыть двуколку? – переспросил судья.

– Ну да, сэр, понимаете, мы принялись чистить двуколку, и Рози поливала ее водой из хобота.

– Поразительно, – сказал судья. – Вам приходилось когда-нибудь в вашей жизни, сэр Магнус, видеть слона, моющего двуколку?

– Нет, милорд, – ответил сэр Магнус, – чего не было, того не было. Но я не сомневаюсь, что это чрезвычайно умные животные.

– Поразительно, – повторил судья. – Продолжайте, прошу вас.

– Итак, за целых два дня, что слониха находилась на вашем дворе, она не причинила ущерба ни вам, ни вашему имуществу? – спросил сэр Магнус мистера Паклхэммера.

– Никакого ущерба, – решительно молвил тот. – Как я уже говорил вам, она вела себя тихо, как мышь. Рози не способна намеренно кого-нибудь обидеть.

– Благодарю, – сказал сэр Магнус и посмотрел вопросительно на обвинителя.

Однако сэр Огастес, впервые услышавший о пребывании Рози на дворе Паклхэммера, не представлял себе, какие вопросы задавать, а потому ограничился тем, что скорбно покачал головой.

– Вызываю Эмили Нелли Делилу Триклтрот, – возвысил голос сэр Магнус.

– Это еще кто такая? – прошептал Адриан.

– Черная Нелл, – объяснил сэр Магнус.

Черная Нелл, этакая вертлявая птичка в потрепанном оперении, заняла место на свидетельской скамье, где ее голова едва выдавалась над стойкой.

– Если не ошибаюсь, – сказал сэр Магнус, – вы встретились с обвиняемым Руквислом и его слоном, когда направлялись на ярмарку в Татлпенни.

– Точно, – ответила Черная Нелл.

– Ваша профессия – ворожея?

– Колдунья.

По залу пробежал шумок. Присяжные дружно воззрились на Черную Нелл.

– Колдунья? – спросил судья.

– Да, ваша честь, – сказала Черная Нелл. – Я белая колдунья. Черная Нелл – это прозвище.

– Весьма странно. – Судья посмотрел на сэра Магнуса. – Вы не могли бы объяснить нам, как это понимать?

– Разумеется, милорд. Судя по всему, существует два рода колдуний – черные, которые творят злодейские дела, и белые, которые творят добрые дела. Эта леди – белая колдунья, и наряду с колдовством она еще предсказывает судьбу.

– Вы пользуетесь хрустальным шаром? – осведомился судья.

– Иногда, – ответила Черная Нелл. – Довольно редко.

– Когда-то у меня был такой шар, – задумчиво произнес судья. – Но я ничего в нем не видел.

– Это вопрос концентрации, – объяснила Черная Нелл. – Попробуйте как-нибудь смотреть на брильянтовое кольцо.

– Брильянтовое кольцо? В самом деле? Непременно попробую.

– Могу я продолжать, милорд? – спросил сэр Магнус с страдальческим видом.

– Конечно, конечно, – ответил судья.

– Итак, что произошло, когда вы встретились с обвиняемым и его слоном?

– Понимаете, я в это время спала. И вдруг весь мой фургон начал качаться.

– Теперь, – вмешался судья, – нам, видимо, еще предстоит разбираться с колесными экипажами? Кажется, этот фургон еще не упоминался?

– Не упоминался, – подтвердил сэр Магнус. – Речь идет о фургоне, принадлежащем свидетельнице.

– И почему же он начал качаться?

– Потому что об него скребся слон, – сказала Черная Нелл.

– У слонов заведено скрестись о фургоны? – обратился судья к сэру Магнусу.

– Насколько я понимаю, милорд, все толстокожие, найдя подходящие жесткие поверхности, трутся о них, когда чешется кожа, – сообщил сэр Магнус.

– Я вижу, мы так немало узнаем про слонов, – удовлетворенно заметил судья. – Хорошо, продолжайте.

– И когда вы вышли из фургона, – сказал сэр Магнус, – слон набросился на вас?

– Слава Богу, ничего подобного не было, – ответила Черная Нелл. – Он был ручной, словно кролик. Мы потом сели и вместе позавтракали.

– Стало быть, он не повредил ваш фургон и никак не пытался нанести вам какую-либо обиду?

– Никак нет, это животное мухи не обидит.

– Благодарю, – заключил сэр Магнус и снова посмотрел на сэра Огастеса.

Однако сэр Огастес опасался, что его совсем запутают не имеющими отношения к делу подробностями ворожбы, и опять отказался от перекрестного допроса.

– Прошу теперь вызвать Перегрина Филигри, – сказал сэр Магнус.

Мистер Филигри, лицо – сплошная улыбка, вошел враскачку в зал и не без труда втиснулся на свидетельскую скамью.

– Привет, Адриан! – помахал он пухлой рукой. – Как дела?

Судья уставился на него.

– Мистер Филигри, – сказал он, – буду вам признателен, если вы ограничитесь дачей показаний, вместо того чтобы затевать развязную болтовню с обвиняемым.

– Извините, ваша светлость, – покорно отозвался мистер Филигри.

Секретарь суда поднес ему Библию для принесения присяги.

– У вас тут случайно нет молитвенного колеса? – спросил мистер Филигри.

– Что это такое? – удивился судья.

– Насколько я понимаю, милорд, – вступил сэр Магнус, – молитвенное колесо используется исключительно в Тибете и других местах, где главной религией является буддизм.

– И зачем вам нужно молитвенное колесо? – обратился судья к мистеру Филигри.

– Затем, что я буддист.

– Право, сэр Магнус, мне кажется, вряд ли мы можем на этой стадии процесса предложить секретарю суда начинать поиски молитвенного колеса. К тому же я не уверен, что это было бы по закону, – усомнился судья.

– Послушайте, мистер Филигри, – сказал сэр Магнус, – а вы не могли сделать нам такую любезность, поклясться на Библии, сделав вид, что это молитвенное колесо?

– Охотно, – ответил мистер Филигри, – если вам от этого будет легче.

– А теперь, – заявил судья, – может быть, приступим к делу.

– Мистер Филигри, – начал сэр Магнус, – вечером двадцать восьмого апреля обвиняемый, Адриан Руквисл, и его слон прибыли на постоялый двор «Единорог и Лира», который содержите вы и ваша дочь?

– Точно, – заулыбался мистер Филигри. – Это был такой приятный сюрприз!

– Не могли вы своими словами рассказать его светлости и присяжным, как именно это произошло?

– Охотно. – Мистер Филигри сложил свои толстые руки, как для молитвы, и сосредоточил взгляд своих круглых глаз на судье. – Понимаете, у меня много лет не было слонов.

– Не могли бы вы подробнее изложить столь поразительное заявление? – попросил судья.

– Понимаете, когда-то у меня был сто один слон, и самым главным, разумеется, был Пу-Тинь. Но это было довольно давно.

– Верно ли я понял, сэр Магнус, что свидетель утверждает под присягой, будто у него был сто один слон?

– Да, милорд.

– Мне показалось, – продолжал судья, – и прошу вас, сэр Магнус, поправить меня, если я ошибаюсь, что у обвиняемого были изрядные проблемы с одним слоном. Каким образом этот джентльмен ухитрялся успешно управлять сто одним?

– Полагаю, милорд, – учтиво заметил сэр Магнус, – он держал их, находясь в Индии во время одной из своих прежних инкарнаций. Я привлек его в качестве свидетеля только потому, что у него изрядный опыт обращения со слонами.

Судья был сбит с толку еще больше, чем присяжные.

– Очевидно, – сказал он, – этот свидетель выступает здесь в роли эксперта.

– Так точно, милорд.

Присяжные перешептывались и обменивались кивками, точно полный курятник кур, затем председатель встал.

– Простите, милорд, – обратился он к судье, – нельзя ли внести ясность в один вопрос?

– Думаю, следует это сделать, – неуверенно произнес судья. – В этом деле много вопросов, которые мне хотелось бы прояснить. Что вы хотите узнать?

– Понимаете, нас несколько озадачило слово «инкарнация» – что оно означает?

– Хороший вопрос. – Судья с надеждой посмотрел на сэра Магнуса.

– В некоторых странах, – важно произнес сэр Магнус, – где исповедуют не христианство, а буддизм, принято верить, что человек проживает не одну, а несколько жизней.

– Совершенно верно, – подтвердил мистер Филигри.

– Таким образом, – сказал сэр Магнус, – нам чрезвычайно посчастливилось, что мы смогли привлечь свидетелем мистера Филигри, Я бы даже сказал, что еще ни одному суду присяжных не доводилось слушать столь поразительные показания. Вам представляется возможность, джентльмены, ознакомиться с знаниями эксперта, накопленными за много лет общения не только с одним слоном, а, как вы смогли убедиться, с целой сотней принадлежавших ему толстокожих. Конечно же, вы отлично понимаете, что у человека, владевшего сто одним слоном, есть все основания просвещать нас, не столь выдающихся смертных, на чью долю не выпадало привилегии владеть хотя бы одним.

Председатель присяжных был заметно ошеломлен. Он открыл рот раз-другой, будто задыхающаяся золотая рыбка, потом молча сел.

– Мистер Филигри, – продолжал сэр Магнус, – я разъяснил присяжным, что вы подлинный эксперт во всем, что касается слонов. Позвольте теперь попросить вас поделиться с присяжными вашими впечатлениями о слонихе, о которой идет речь, то бишь о Рози.

– Рози, – пропищал мистер Филигри, краснея от волнения, – один из самых милых, самых прелестных слонов, с какими я когда-либо встречался. Единственный ее порок, заслуживающий упоминания, отсутствие клыков.

– Почему отсутствие клыков – порок? – осведомился судья.

– Нет клыков – не в чем сверлить отверстия.

– Сэр Магнус, – сказал судья, – не могли бы вы как-то следить за тем, что говорят ваши свидетели. У меня складывается впечатление, что они приводят факты, не имеющие никакого отношения к рассматриваемому делу.

– Разумеется, милорд, – ответил сэр Магнус.

– Я вовсе не хотел сказать ничего дурного про Рози, – серьезно произнес мистер Филигри, укоризненно показывая пальцем на судью.

– Вы назвали бы ее злобным существом? – спросил сэр Магнус.

– Злобным?! – Мистер Филигри даже побагровел от негодования. – Рози – злобная? Да она один из добрейших слонов, с какими я когда-либо имел дело.

– Благодарю, – заключил сэр Магнус. – И как нам всем понятно, ваши слова основаны на огромном опыте обращения со слонами.

Сэр Огастес не был особенно расположен вести перекрестный допрос, но, упустив перед тем двух свидетелей, он чувствовал, что просто обязан придумать что-то эффектное.

– Мистер Филигри, – язвительно молвил он, – вы не согласитесь с тем, что если мы не разделяем вашу веру в реинкарнацию, то цена вашим показаниям – ноль.

– Ни в коем случае, – пропел мистер Филигри. – Если вы не верите, в том нет вашей вины. Понимаете, я располагаю убедительными свидетельствами. Я рассказывал Адриану про моего кота. Вот вам великолепный пример.

– Сэр Огастес, – вмешался судья, – не знаю уж почему, но всякий раз, когда вы допрашиваете свидетеля, вам удается вовлечь в дискуссию еще какое-то животное. Это сбивает нас с толку.

– Милорд, – отозвался сэр Огастес, – я просто хотел прояснить…

– И вам это не удалось, – отчеканил судья. – Теперь вот у нас появился еще и кот.

– Чудесный кот, – сообщил мистер Филигри. – Он тотчас меня узнал.

– Ваш кот не имеет ровным счетом никакого отношения к рассматриваемому делу, – возразил судья. – Сэр Огастес, то, как вы ведете допрос, ни с чем не сообразно.

– Как скажете, ваша светлость, – сдержанно ответил сэр Огастес. – Тогда у меня нет больше вопросов.

Он сел и бросил злобный взгляд на сэра Магнуса, который откинулся на стуле с закрытыми глазами и блаженной улыбкой на губах.

– Свидетель свободен, – сообщил судья, полистал свои бумаги, потом обратился к сэру Магнусу: – Вы намерены вызвать еще свидетелей, сэр Магнус?

– Да, милорд, у меня есть несколько. Судья поглядел на часы.

– Хорошо, в таком случае буду рад, если вы проведете допрос возможно быстрее.

Дальше сэр Магнус вызвал Гонорию, и, к великому удивлению Адриана (у него сердце оборвалось при звуке ее имени), она оказалась отличным свидетелем. Лишь потом он узнал, что такому успешному выступлению способствовали полторы бутылки джина. Заняв место на свидетельской скамье, она давала показания голосом, в котором воодушевление чередовалось с волнением, и великолепный бюст ее грозил вырваться из низкого декольте, приковывая к себе жадные взгляды присяжных. Бе панегирик Рози и своей дружбе со слонихой был подлинным шедевром. С гордо поднятой головой, обливаясь слезами, Гонория говорила, что это она, только она одна повинна в постигшем театр разгроме, потому что напоила Рози джином. Под конец ее речи присяжные дружно вытирали увлажнившиеся глаза, и даже судья вынужден был хорошенько высморкаться, прежде чем отпустил Гонорию.

Следующим место на свидетельской скамье занял Этельберт. Он подтвердил показания Гонории и еще добавил кое-что от себя. В какой-то момент ему было сделано замечание за то, что он назвал судью «дружище»; тем не менее ни у кого в зале не осталось сомнения в том, что Этельберт – честный, искренний свидетель.

Сэр Магнус намеревался вызвать Сэмэнту, но тут Адриан сказал «нет». Он не желал, чтобы Сэмэнта очутилась на свидетельской скамье под градом вопросов сэра Огастеса. Впрочем, он зря волновался, ибо сэр Огастес после неудавшегося перекрестного допроса мистера Филигри сидел, понурившись, точно унылая ворона, и лишь отрицательно качал головой, когда ему предлагали задавать вопросы.

– Теперь, – сказал сэр Магнус, когда удалился Этельберт, – у нас начинает складываться ясная картина.

– Полагаю, вы правы, сэр Магнус, – неуверенно согласился судья.

– Думается, я смог предельно убедительно показать, что слон, о котором идет речь, самый очаровательный и кроткий представитель своей породы. В тех случаях, когда он причинял какой-то ущерб, это было вовсе не умышленно, и винить тут нельзя ни его, ни его хозяина.

– Возможно, сэр Магнус, – вступил судья, – вам и впрямь это теперь совершенно ясно, чего я не могу сказать о себе.

– Прекрасно, милорд, в таком случае, если суд не возражает, прошу повторно вызвать лорда Феннелтри.

Лорд Феннелтри благодушно проследовал на свидетельскую скамью, протер монокль и вставил его в глаз, расточая улыбки.

– Забавно, – отметил он. – Не думал я, что мне придется выступить дважды.

– Лорд Феннелтри, – обратился к нему сэр Магнус. – Не могли бы вы восстановить в памяти события вечера двадцать восьмого апреля? Вечера, когда был устроен бал в честь дня рождения вашей дочери.

– Как же, как же, – отозвался лорд Феннелтри. – Отлично помню.

– Итак, вами было задумано, что вы и обвиняемый въедете на слоне в бальный зал, правильно?

– Несомненно, – ответил лорд Феннелтри.

– До этого вечера слон проявлял какие-нибудь дурные наклонности?

– Кто – старушка Рози? Конечно же нет. Чудеснейшее животное.

Сэр Магнус удовлетворенно улыбнулся.

– Однако в день бала, – продолжал он, – у обвиняемого возникли все же какие-то сомнения относительно уместности задуманного приключения?

– Сомнения, – усмехнулся его светлость, – да он весь был сплошной комок нервов. Поверьте, этот парень чересчур подвержен волнениям. От этого у него сплошные проблемы. Я все время твердил ему, что волноваться вредно для здоровья.

– Иначе говоря, – сказал сэр Магнус, – он уверял вас, что, может быть, не стоит вводить слона в бальный зал.

– Раз десять в день твердил, если не больше.

– Почему? – спросил сэр Магнус.

– Понимаете, он считал, что это не понравится моей жене. Такое уж впечатление она производит на некоторых людей.

– Могу себе представить, – сухо заметил сэр Магнус. – А потому перед самым праздником он несколько раз пытался убедить вас отказаться от вашего плана.

– Совершенно верно.

– Вечером, когда должен был состояться бал, он по-прежнему опасался за исход вашей затеи.

– Опасался – не то слово, – ответил лорд Феннелтри. – И конечно, когда он обнаружил, что слониха под хмельком, мне стоило великого труда довести до конца задуманное.

– Понятно, – вкрадчиво произнес сэр Магнус. – Таким образом, обвиняемый фактически желал все отменить еще накануне праздника, а перед самым балом, обнаружив, что животное находится в состоянии опьянения, снова всячески пытался уговорить вас отменить эту затею.

– Ну да.

– Иначе говоря, – продолжал сэр Магнус, – мы вправе сказать, что ни животное, находившееся под влиянием алкоголя, ни обвиняемый не были повинны в случившемся на балу погроме, поскольку прямую ответственность за это несете вы.

Наступила пауза, лорд Феннелтри обдумывал неожиданную для него оригинальную постановку вопроса.

– А что, – молвил он наконец, дыша на монокль, протирая его и снова вставляя в глаз, – а что, ведь вы совершенно правы. Это я во всем виноват.

– Руперт! – взревела сидящая в зале леди Феннелтри. – Следи за тем, что говоришь!

– Кто нарушил порядок? – осведомился судья, близоруко озираясь кругом.

– По-моему, это супруга свидетеля, – удовлетворенно сообщил сэр Магнус.

– Мадам, могу ли я попросить вас соблюдать тишину? – спросил судья.

– Не буду соблюдать! – крикнула леди Феннелтри. – В жизни не видела такого бестолкового судью. Я не собираюсь безучастно наблюдать, как вы потворствуете судебной ошибке.

– Ну, ну, дорогая, – воззвал к ней лорд Феннелтри с примирительным жестом, – успокойся.

– Не желаю успокаиваться! – прокричала леди Феннелтри.

– Леди Феннелтри, – сказал судья, – это дело и без ваших замечаний достаточно запутанное.

– Это вы его запутали!

– Мадам, – ледяным тоном произнес судья, – если вы не успокоитесь и не сядете, я буду вынужден распорядиться, чтобы вас удалили из зала суда.

Леди Феннелтри выставила вперед зонтик, точно копье.

– Только попробуйте.

– Удалите эту женщину, – возбужденно скомандовал судья.

Два рослых полицейских направились к леди Феннелтри, которая с замечательным для своей комплекции проворством отступила на три шага и сделала выпад зонтиком. Укол пришелся наиболее рослому полицейскому чуть севернее пупка, и он согнулся, задохнувшись. Тем временем леди Феннелтри развернулась и ударила его коллегу по загривку. Блюстителям порядка понадобилась не одна минута, чтобы укротить ее и с позором удалить из зала суда; присяжные с увлечением следили за этой процедурой. Уже от дверей донесся последний отчаянный вопль:

– Руперт, только посмей еще что-нибудь сказать!

– Лорд Феннелтри, – сказал судья, – прошу вас извинить нас за то, что пришлось так обойтись с вашей супругой.

– Ничего, дружище, – ответил лорд Феннелтри. – Я просто восхищен. Смогу ли я потом узнать имена этих двух доблестных полицейских?

– Мне можно продолжать, милорд, после этого неприятного инцидента? – осведомился сэр Магнус.

– Прошу вас, – отозвался судья.

– Итак, нам известно, – сэр Магнус направил взгляд на лорда Феннелтри, – что на вас лежит прямая ответственность за вред, причиненный слоном на вашем балу.

– Да-да, – подтвердил лорд Феннелтри. – По-моему, это вполне справедливое заключение, и мне только жаль, что бедняга Адриан попал в такую переделку. Он прекрасный молодой человек, и у него прелестнейшая слониха.

– Благодарю, лорд Феннелтри, – сказал сэр Магнус, – у меня нет к вам больше вопросов.

С этими словами он сел, с торжествующим видом достал из кармана табакерку, зарядил ноздри понюшками, издал оглушительный победный чих и снисходительно улыбнулся сэру Огастесу.

– Ну так, гм, – произнес судья. – Вы желаете сказать что-нибудь, сэр Огастес?

Сэр Огастес, который являл собой довольно жалкое зрелище, встал, дрожа от плохо сдерживаемой ярости.

– Милорд, – сказал он срывающимся голосом, – мне мало что добавить к уже изложенному мной. Могу только сейчас выразить надежду, что обращение моего ученого друга к множеству сомнительных свидетелей никак не повлияло на мнение присяжных об этом деле. На мой взгляд, вызов в суд белых ведьм, бродячих лицедеев с сомнительным моральным обликом и людей, верящих в реинкарнацию, скорее подрывает, чем укрепляет позицию защиты. Сэр Магнус поднялся на ноги.

– Если мне будет позволено вмешаться, – заявил он, – хотелось бы подчеркнуть моему ученому другу, что помимо белых ведьм, странствующих лицедеев и людей, верящих в реинкарнацию, здесь выступил также лорд Феннелтри.

С этими словами он сел, и сэр Огастес устремил на него испепеляющий взгляд такой силы, что Адриан удивился, как сэр Магнус не превратился в облачко черного дыма.

– Полагаю, – продолжал сэр Огастес, – присяжные могут вынести только один вердикт, а именно признать виновность обвиняемого Адриана Руквисла.

Сэр Магнус снова встал.

– Полагаю, милорд, господа присяжные, что моя позиция изложена предельно ясно. Исходя из услышанных здесь показаний, считаю, что мною здесь убедительно подтверждены благонравие как моего подзащитного, так и сопровождающего его благородного животного.

Председатель присяжных уже несколько минут то открывал, то закрывал рот. Теперь и он поднялся на ноги.

– Ну, что там еще? – брюзгливо осведомился судья.

– Извините, ваша честь, – сказал председатель, – но слон, о котором идет речь, тот самый, коего мы в последнюю неделю могли видеть на набережной?

– Да, – ответил сэр Магнус, – слонихе нравится гулять там и играть с малыми детьми.

Председатель сел и принялся совещаться шепотом с остальными присяжными. Сэр Магнус смотрел на них с широкой отеческой улыбкой.

– Полагаю, милорд, – мягко молвил он, – что я вполне могу положиться на здравый смысл присяжных при вынесении справедливого вердикта.

– Конечно, конечно, – отозвался судья, беспокойно перебирая свои бумаги, потом обратился к присяжным: – Нельзя ли перестать там перешептываться и послушать меня?

Председатель снова встал.

– Извините, милорд, – объявил он, – но мы уже вынесли вердикт.

– Как-как? – раздраженно заметил судья. – Я еще должен подытожить результаты судебного следствия.

– Хорошо, сэр, – ответил председатель, садясь. Судья прокашлялся, просмотрел свои записи, потом откинулся в кресле, закрыв глаза.

– Итак, ваша задача, – начал он, – решить – виновен или невиновен обвиняемый Адриан Руквисл.

Он открыл глаза и окинул присяжных торжествующим взглядом.

– В этом, так сказать, заключается суть всего дела. Однако есть вещи, кои вам надлежит обдумать, прежде чем вы твердо решите, виновен он или невиновен. Мы выслушали тут много показаний. – Он как-то безнадежно еще раз перебрал свои бумаги. – Много показаний – одни за, другие против. Так вот, в мои обязанности не входит разъяснять, как вам следует думать, я должен только направить вас по верному пути. Вы совершенно свободны посчитать обвиняемого виновным, даже если он невиновен. С другой стороны, вы точно так же можете посчитать его невиновным, если он виновен. В этом вся прелесть нашей системы правосудия. Я нахожусь здесь лишь для того, чтобы помогать вам не заблудиться в лабиринтах закона.

Судья остановился, тихо прокашлялся, перебирая бумаги, причем некоторые из них слетели на пол.

– Итак, – продолжал он, – мы выслушали показания, из которых убедительно следует, что Адриан Руквисл, владея слоном и, вероятно, контролируя его, дозволил ему причинить изрядный ущерб как людям, так и имуществу. Однако от вашей проницательности не могло ускользнуть, что этим показаниям противостоят другие показания, убедительно свидетельствующие, что животное, о котором идет речь, не обладает злобным нравом и что обвиняемый против своей воли оказался вовлеченным в дурные ситуации.

Судья остановился и обратил пристальный взгляд на председателя присяжных.

– Вы следите за ходом моих рассуждений? – спросил он.

Присяжные дружно кивнули.

– Итак, вам надлежит, – судья наставительно поднял указательный палец, – вынести вердикт «невиновен» в том случае, если, по вашему мнению, обвиняемый Адриан Руквисл на самом деле, э, гм, невиновен. С другой стороны, если, по вашему мнению, он виновен, вам надлежит без страха и предубеждения, приняв во внимание, как я уже сказал, все стороны рассмотренного дела, вынести вердикт «виновен». Есть целый ряд моментов, кои вам следует обдумать, тщательно обдумать, например, вопрос, который для меня так и остался невыясненным, а именно: любят ли слоны пить джин. А также вы, возможно, пожелаете обдумать то, что мне представляется чрезвычайно важным показанием, из коего вытекает, что слон скользил по паркету. Столь авторитетный знаток законов, как сэр Магнус, заверил нас, что слоны могут скользить по паркету. Стало быть, если признать этот факт, мы должны заключить, что слон, о котором идет речь, действительно скользил по паркету и, как было проницательно замечено сэром Огастесом, причинил изрядный ущерб. Возьмем далее свидетельство, касающееся фургона. Вы вправе спросить себя – все вместе или каждый в отдельности – в самом ли деле слон просто поскребся о фургон или это было неспровоцированное нападение? Тот факт, что свидетельница, находившаяся в тот момент внутри фургона, не пострадала, никак не должен повлиять на ваш вывод. Она могла и впрямь быть жертвой неспровоцированного нападения, не сознавая этого, а может быть, как предполагает защита, слон просто поскребся о фургон. Итак, джентльмены, вам надлежит выполнить священный долг. Вы выслушали доводы обеих сторон, как обвинения, так и защиты, теперь вам предстоит рассмотреть все изложенные вам детали и составить себе общую картину. Моя обязанность сводится всего лишь к тому, чтобы разъяснять вам то, что нуждается в разъяснении. А теперь прошу вас удалиться и спокойно взвесить все обстоятельства дела, и если ваш вердикт будет гласить «виновен», то никто не вправе будет упрекнуть вас за это. С другой стороны, если, опираясь на свою мудрость и располагая всеми фактами, вы вынесете вердикт «невиновен», вас опять же никто не осудит. В заключение позвольте только выразить надежду, что мои слова в какой-то мере помогут вам сформулировать правильное решение. Можете удалиться и обдумать ваш вердикт.