К последней полуночи (повесть о настоящем Деде Морозе)

      Ну и дедушка Мороз!..
      Что за щеки, что за нос!...
      Борода-то, борода!..
      А на шапке-то звезда!
      Стемнело. Стрелки часов двигались быстрее моих ног, но я не сворачивал с курса. Искомая многоэтажка уже вырастала вдали. За бетонными стенами суетился людской муравейник. Все были заняты привычными праздничными делами. Все чётко исполняли свои роли в ритуальных танцах, чтобы духи, за гранью взирающие на действо, оказались милостивыми. Чтобы Новый Год знал, что его помнят. Но кто-то не плясал под общую дудку. Кто-то ждал особенного визита. Те, для кого Новый Год был пустыми словами. Те, кто продолжал верить в то, что Дед Мороз - настоящий.
      "Сюзева Вероника Алексеевна".
      Победное имя. Удачи тебе, Вероника. Побед и свершений. Ты не обижайся на дедушку, что сказал он мало. Он бы и больше сказал, да заболел некстати.
      "Астафьев Сергей Константинович".
      Давай, Серёга, держись крепче, подставляй руку для подарка, раскрывай уши шире. Сейчас тебе Дедушка Мороз добра желать станет. А пусть тебе добра желать будет не только дед с мешком, а все-все-все. И ты добра им желай. И делай побольше этого добра-то. Кто ж его делать ещё будет, если не ты.
      Окна домов дразняще пританцовывали. Постепенно я переставал понимать, где нахожусь. Ноги сами вели меня к цели. Тёмные силуэты, идущие навстречу, опасливо отскакивали. Но я глядел не на людей. Взгляд блуждал по небу. Там, где светила Полярная Звезда - неяркая, но верная.
      "Малышева Анастасия Фёдоровна".
      А это уже тебе, Настенька. Подарочек от неведомых сил и "Не болей!" от Деда Мороза. От Деда Мороза самое значимое "Не болей!". Такое "Не болей", которого все хвори да недуги сторонятся.
      "Черанев Николай Александрович".
      Последняя фамилия. Последняя квартира. До неё ещё далеко. Дедушке бы до первой добраться. А до твоей... Это ещё когда будет... Давай так, Коленька, когда я надавлю кнопку твоего звонка, тогда и буду знать, что сказать тебе. А пока просто помолчим.
      Когда я добрался до арки, ведущей во двор, мне вроде бы полегчало. Взгляд прояснился. Губы сложились в улыбку. Почти дошёл. Всего пара сотенок шагов и... А пока отдохни чуток, братан. Ты заработал.
      И я сочувствую сегодня
      Друзьям, обиженным судьбой,
      Всем тем, кто в вечер новогодний
      Не видит елки пред собой.
      Мимо ракетами праздничного фейерверка проносились прохожие. Взгляд тоскливо цеплялся за парочки, весело щебечущие друг с другом. Радуйтесь, дамы и господа! Торжествуйте, товарищи! Мы теперь в разных мирах. Есть те, которые празднуют. И те, которые тянутся к празднику, не умея устроить свой. Мы в разных мирах. У вас есть право быть счастливчиками, а я его потерял. Но у меня осталось право быть Дедом Морозом.
      И я классный Дед Мороз. Крутой Дед Мороз. Дед Мороз, который всё может. Дед Мороз, которому всё подвластно. Мне уже не сойти с дедморозовской колеи, но я готов. Готов тащить на плечах подходящие мешки. Готов поздравлять, гася в глазах боль от вечной раны. Я готов добраться до полуночи.
      Мне надо туда добраться. Счастья уже не будет. Праздников тоже. В чём же смысл, если дорога пролегает лишь по чёрной полосе?
      Смысл в том, чтобы забраться в полночь и поглядеть на того, кто выпускает Зимних Снайперов. Это будет славный разговорчик. Битва фальшивого и настоящего. Душевная беседа в два голоса, после которой один навсегда остаётся в пройденных километрах. А вышедший из полуночи в свете салюта и брызгах шампанского, наверное, и станет тем, кого все радостно встречают, как Новый Год.
      19.
      Пустой мешок валялся у ног. Ни один из последней партии подарков не потерялся. Я разнёс все и теперь с полным правом мог отправляться навстречу Новому Году.
      Но пока я стоял на месте. Кровь пульсировала в висках. Зато боль притихла. Пока я не двигаюсь, о боли можно забыть, но стоит сделать первый шаг...
      И Новый Год получает весомые преимущества.
      Часы закрывали небосклон на западе и юге. Стрелки показывали полдвенадцатого. Полчаса жизни, полчаса свободы, полчаса боли, полчаса тоскливого ожидания. Циферблат нависал над городом чуть просевшим куполом, будто у города сорвало крышу, но в последний момент она передумала, да так, накренившись, никуда и не уехала. А чтобы такая массивная чаша не пустовала, в ней разместили часовой механизм.
      Маятник медленно раскачивался за двумя многоэтажками, жёлтыми парусами стремящимися друг к другу. Когда массивный шар достигал нижней точки, он замирал на миг, а потом снова уносился за стены из кирпича.
      Циферблат висел наклонно, а маятник - словно отвес, никак не желающий успокоиться. Всё вместе напоминало громадную ложку. Впрочем, то были мои личные впечатления. Спросить других я не мог. Прохожие слепо смотрели в ближайшее будущее. Прохожие неслись к Новому Году. Я же плёлся к последней полуночи.
      Хотя время постоять ещё имелось. И обернуться туда, где всё оставалось прежним, привычным. Где казалось, что Новый Год встречаешь ты.
      Разумеется, я обернулся. И решил передохнуть в последний раз.
      Просто стоял и блаженно щурился, уставившись на новогоднее небо. Оттуда меня улыбкой Снегурочки приветствовала Луна. Ну, здравствуй, подружка. Вместе встретим Новый Год. Ты - на небе, я - на земле. Или Новый Год встретит нас. В общем, кому-то не поздоровится.
      Но я не боялся. Наоборот, мной владело пьянящее чувство свободы. Потому что терять было уже нечего. Выигрывал я или проигрывал, хуже уже не станет. Если выиграю, будет мне что-то новенькое. Ну а если жизнь оборвётся? Боится ли этого человек, которому никуда не хочется идти?
      Любуюсь в елочный шарик,
      Привязывая шнурочек,
      В жизни я некрасивый,
      Нет у меня таких щёчек.
      В депрессии нам частенько мечтается оборвать жизнь. Но самому делать это как-то не престижно. Вот если б пришёл кто-то, да проделал за нас всю грязную работёнку. И тогда нам присвоят нехилое звание "невинно убиенных". На халяву свалятся почести и хорошие слова. Только вот не приходит никто. Кому охота за бесплатно-то?
      Впрочем, за меня было кому заплатить. Только тот, кто приходил, работёнку не доделал. Да ещё успел протрепаться про последнюю полночь. Ну, кто сказал, что удача обходит меня стороной? Теперь Зимнему Снайперу достанется. Но мне его не жаль ни чуточки. Жалость - мелкое чувство по сравнению с тем, когда стоишь на пороге последней полуночи и упиваешься свободой.
      - Гера, помаши дедушке!
      Ну вот, опять начинается. Вечно не дают покоя земные дела.
      Взгляд нехотя отрывается от улыбчивой Луны.
      Рядом стоит старушка в куцей шубейке, вокруг неё приплясывает мальчуган в валенках ядовито-зелёного цвета и красно-синем комбинезончике. Значит, Герой зовёшься, пацан. Ну что, расти большой и не кашляй.
      Герыч добродушно помахивает мне лапкой и ждёт. Чего ждёт? Известно чего. Не маленький, знает, кто перед ним стоит. А знает ли он, что подарки закончились?
      Ну-ка, ну-ка, сейчас и проверим, настоящий ли я Дед Мороз? Рука забирается в карман. Что там у нас припасено? Книжечки с анекдотами. Про это тебе, малыш, лучше не знать. Я и сам над ними давно уже не смеюсь. А это чего? А это эльфийские стихи. Только, понимаешь ли, Герыч, до эльфа надо ещё дорасти. Нет, ты так уверен, что дорастёшь?
      Словно читая мои мысли, малыш кивает.
      А ты силён, Герыч! Я верю в тебя. Но сначала дорасти, а уж потом приходи за эльфийскими стихами. А то прочитаешь их раньше, чем положено, и покажутся они тебе смертной скукой.
      Пальцы протискиваются за книжки. И нащупывают чупа-чупс. Последний, так ни на что и не выменянный. Любят тебя, Гера, неземные силы. Не останешься ты сегодня без подарка.
      Гера восторженно хрустит конфетой. Бабушка довольна: удалось сэкономить. А мне хочется спросить, раз уж пересёк путь эдакий талантище.
      - Что, Гера, хочешь стать Новым Годом?
      Герыч серьёзнеет на глазах и боязливо отходит.
      - Чего же ты, Герочка, - лопочет бабуля. - Это же дедушка Мороз. Он не страшный.
      Герочка боится не меня. Герочка боится моих слов. Ведь знает что-то. Определённо знает! Да только не скажет. Эх, может, и я знал раньше. Но вот успел вырасти и успел забыть. Одно вытягивает другое. Без этого, видимо, не обойдёшься.
      Герыч, увлекаемый бабушкой, уходит. Ступает степенно, со значением. Счастливого пути, Гера. Запомни, тебе удалось повстречать настоящего Деда Мороза. И Дед Мороз гордится встречей с тобой.
      Наконец, жёлтые дома остались позади. Я уже почти не замечал маятника. Лишь в миг остановки, когда массивный шар оборачивался второй Луной. Только эта Луна не улыбалась. Я не любил неправильные Луны. Но эту готов был потерпеть чуток. Минут тринадцать моё терпение продержалось бы. Как раз, чтобы пройти в полночь. Чёрный тоннель обозначился прямо по курсу. Счастливые прохожие летели сквозь него. Чернота забирала их и тут же выпускала обратно, таких же праздничных и ничуть не изменившихся. Проход открыли не для них. Я грустно улыбнулся. Фродо, не сумевший принять изменившееся Средиземье, уплыл в благословенную страну эльфов. Недобитым Дедам Морозам радугу не припасли. Только чёрную дыру. Но мы ведь не будем стонать. Нам всё равно интересно: что прячется по ту сторону. Потому что по эту всё интересное уже потеряно.
      Надо лишь вовремя шагнуть.
      Промедлишь, и полночь закроет врата. Ты будешь Дедом-Не-У-Дел. Никому не нужным и ни на что не способным. Останутся лишь воспоминания о благословенных временах, когда ты мог творить настоящие чудеса. Пришёл Новый Год, и Дед Мороз больше не нужен. Вернее, придёт. Если через пять минут ты так и не решишься шагнуть за порог.
      Новый год, он не ждет. Он у самого порога.
      Пять минут пробегут, их осталось так немного.
      Милый друг, поспеши! Зря терять минут не надо!
      Что не сказано - скажи, не откладывая на год...
      И раньше шагнуть нельзя! Поспешишь - людей насмешишь. Вернее, над тобой посмеётся тот, кто прячется в полуночи. Чем больше секунд разделят настоящую полночь и твою, тем сильнее оставшаяся власть того, кто заказывает Дедов Морозов. Новый Год любит точность. Точность - вежливость королей. Но как нам стать королём, если на огроменных часах не предусмотрели секундной стрелки?
      Остаётся полагаться лишь на себя.
      Как и всегда в этой жизни.
      Ни золота, ни королевской власти,
      Ни тех чудес, что выдумал народ,
      Простого человеческого счастья
      Желаю вам, друзья, под Новый Год!
      Растёт под Новым Годом гора пожеланий, греет его, ненасытного. А нам достаются объедки. Но мы не замечаем, что нам не додали. Верим, что хотелось именно этого. Того, что сейчас. А о грустном в праздник стараются не думать. На то он и праздник, чтобы не думать о грустном.
      Две минуты до торжества. Жертвоприношения в полном разгаре. За тёплыми окнами торопливо доливают шампанское в хрустальные бокалы. Готовят к бою хлопушки и бенгальские огни. С экранов празднично одетый президент уже зачитывает душевные слова, посвящённые самой большой и самой красивой в мире стране и тем, кто ещё в ней проживает. Дети восторженно чистят мандарины и прячут "на потом" конфеты. Взрослые забывают о проблемах. Ненадолго, на несколько счастливых секунд ожидания. В эти летучие мгновения верится, что придёт оно - счастье. Что уж следующий год хуже не будет. Что станет чуточку легче жить. И чуточку интересней. Но на самом деле счастье собравшихся вокруг оборвётся очень скоро. Первым ударом часов, когда Новый Год предъявит права на этот мир. Предсмертный крик счастья заглушит звон бокалов. Ещё раздастся последний тихий стон, но его уже не услышат. Что там шипит? Просто разливают следующую порцию шампанского.
      "Быстро времечко идет
      Прямо, прямо... в Новый год.
      Верным курсом, полным ходом,
      Ну так что же: С новым годом!
      Не желать того нельзя:
      Будьте счастливы, друзья!"
      Минутная стрелка снова качнулась и переползла поближе к верхней черте. Теперь меня и её от главной цели отделяет всего одна черта.
      "Раз-и, два-и, три-и, четыре-и", - медленно начал я. Сейчас главное - не частить и не сбиться. Я не слышу мир, мир не слышит меня. Только стучит метроном. Так хочется, чтобы он не сфальшивил. Так страстно желается, чтобы сапог пересёк границу в то мгновение, когда Новый Год окажется не властен ни над этим миром, ни над тем, который будет.
      "Пятьдесят девять, - нога заносится над чернотой, где уже нет снега. Шестьдесят!"
      Я шагаю во мрак.
      Почему-то хочется плакать. Странно, ведь мне терять уже нечего. Возможно, минутная стрелка сейчас подведёт итоговую черту под временем моей жизни.
      Папа ушёл за елкой,
      И до сих пор его нет.
      Хотя с тех пор пролетело
      Пятнадцать счастливых лет.
      Зато если мне повезёт, я вернусь и взгляну на оставленный мир глазами Нового Года.
      20.
      Широко раскрытые глаза.
      Мои широко раскрытые глаза.
      Они смотрели на небо, сотканное из миллиардов серебристых блёсток. То ли сверкающих на солнце снежинок, то ли искорок волшебного огня.
      Мне было потрясающе хорошо!!!!!!!!!!!!!
      Я вдруг понял, что всё устроится наилучшим способом. Всё произойдёт, как и должно было произойти. От мелочей до вселенских катастроф. Я мог рассыпать миллион алых роз перед окном Снегурочки, и это было замечательно! Снегурочка могла восхищённо всплеснуть руками и влюбиться в меня окончательно и бесповоротно. А могла закатить грандиозный скандал, окончательно и бесповоротно разорвав со мной отношения.
      И то, и другое было верхом блаженства.
      Налбандян, ещё летом занявший две сотни, мог вручить их мне немедленно, пересыпая витиеватыми словами восточной мудрости. И это было неплохо. А мог зажать и не вернуть их никогда. И это тоже было хорошо.
      Но лучше бы всё же отдал...
      Все тяжести мира перестали на меня действовать. Я взмахнул руками и завертел пальцы детскими фонариками. Я не чувствовал веса рук.
      А из черепа напрочь исчезла гиря.
      Так вот ты какой, Вечный Кайф!
      Только теперь я понял, какие тиски раньше сдавливали голову. И как классно, что теперь они исчезли. Внутричерепное пространство заполнялось ощущением пустоты, по сравнению с которой даже абсолютная свобода не выглядела чем-то великим. Пустота была освежающей, очищающей, освобождающей. Все ненужные мысли, страхи, страдания стремительно покидали меня. Голова расправлялась, словно надутый мяч. А внутри разворачивалось и разворачивалось что-то трогательно мягкое и шелковисто нежное.
      "Спасибо тебе, господи! - мысленно закричал я, вглядываясь в переливы серебра. - Спасибо за просветление. Спасибо всем силам, которые сделали ЭТО!"
      Я не чувствовал ног, хотя знал, что стою. Я не хотел думать ни о чём, хотя мог думать. Пустота не мешала мыслям. Но большинство из них теперь не имело ни малейшего смысла.
      Потому что когда тебе хорошо, о многом не думается. Зачем думать, когда и так всё просто замечательно.
      Я посмотрел вниз. Внизу был снег. На снегу десятки раз отпечатались подошвы моих сапог. Сапоги тоже никуда не делись.
      Я посмотрел на руки. Когда пальцы вертелись фонариками, что-то выбивалось из привычной картины. Я внимательно посмотрел. Дед Морозовская шуба исчезла.
      Кто-то одел меня в дублёнку престижной модели "Канзас".
      Вот-так-так!
      Появилось над чем призадуматься, но прогонять кайф до ужаса не хотелось.
      Братан! Братанчик! Брателло!
      Ты думал, что превратишься в Новый Год, а из тебя сделали Зимнего Снайпера.
      "В Новогоднюю ночь с обновкой, целый год ходить в обновках", - счастливо просипел тот, кто внутри. Мех на обшлагах дублёнки был вытерт. Похоже, одёжкой пользовались часто. "Вот так-то, братан, - ответил я. - встречай! Прямые поставки из секонд-хэнда".
      "А трость?" - обиженно вопросил внутренний голос, словно ему не додали компота.
      Вот именно, а где тогда моя трость? А вот и она!
      Блестящая трубка стрелой вонзилась в сугроб. Когда я потянул её край, она чуть ли не сама выскочила из снега. Трость было так удобно крутить. Неудивительно, что она мне понравилась с первого взгляда.
      21.
      Утоптанный снег обозначал дорогу. Дорога вела к зданию с колоннадой. Здание напоминало дворец профсоюзов областного уровня. По дороге чинно ступали Зимние Снайперы и вливались в чёрный квадрат входа.
      Ага, значит вот и оно - Бюро Заказов.
      Что такое Новый Год?
      Новый Год - мороз и лёд!
      И в танцующих снежинках
      Незаметные пружинки.
      Ноги сунулись было вправо и провалились по колено. Холоднющий снег заколол испугавшуюся кожу. Скоро он растает, и в сапоге получится настоящая каша. Видать, другие пути тут не приветствуются.
      Над тёмным квадратом входа белел циферблат часов. Все цифры стояли на положенных местах, зато стрелки на работу не вышли. Так наступила последняя полночь или нет?
      - Извините, - остановил я ближайшего Зимнего Снайпера, - время не подскажете.
      Он смерил меня таким взглядом, будто я поинтересовался, не замучил ли его простатит.
      - Здесь у каждого своё время, - буркнул он, отвернулся и зашагал дальше.
      Быть может, у него критические дни? Ладно, не один он тут такой.
      Что не один, я выяснил весьма быстро. Следующий Зимний Снайпер взглянул на меня заинтересовано.
      - У меня без пятнадцати, - шарики зеленовато-голубых зрачков заметались, - А у вас?
      - Пятнадцать минут до полуночи? - переспросил я, поглядывая на пустой циферблат.
      Он тут же утратил ко мне интерес, превратившись в профессора, который вместо намеченного симпозиума случайно угодил на собрание дачного кооператива. Важно надувшись, Зимний Снайпер поспешил прочь.
      Не хотят помочь, ну да и фиг с ними. Разберёмся сами.
      Я закатал обшлаг и взглянул на часы.
      Мои приключения не оставили следов на миниатюрной японской машинке. На жёлтом фоне привычно горели серые палочки, складывающиеся в "23:59:57". Вернее, сложившиеся. Потому что заключительная семёрка, похоже, решила обосноваться тут навечно. Часы мои готовы были справиться с ударами судьбы, повторить участь "Титаника", обернуться секундомером, календарём, будильником. Они должны были идти! Реальное время не имеет никакого отношения к машинкам, его отмеряющим. Тем не менее, новейшая японская разработка забуксовала, остановившись за три секунды до самой важной точки.
      Значит на моих без трёх полночь. Я тут же понял, за что удостоился звания идиота от идущих впереди. Все мы шагнули за порог полуночи, да только каждый по разному. Светлоглазый, к примеру, поспешил на пятнадцать секунд, а я на три. Теперь мы в одном строю, да только не ясно, кому из нас больше повезло.
      Поток Зимних Снайперов вливался в чёрный квадрат. Строй уже плотно сомкнул ряды, и, барахтаясь в его жаркой середине, я догадался, что надо оставить всякие мысли о побеге. Надо смириться. Надо выполнять предназначение, к которому тебя готовили.
      Но, господи, как мне этого не хотелось!
      Если ты слышишь меня, подай знак!
      - Шевелись, - меня грубо пихнули сзади.
      Учитывая, что мне успели десяток раз наступить на подошвы, я обернулся, наливаясь праведным гневом. Но быстро уяснил, что драка - не лучший способ выяснения отношений. Впритык ко мне двигалась глыбища. Этот мог утаптывать асфальт без всяких катков. Голову венчала не шапка, а густая кудрявая шевелюра. Щёки и подбородок покрывал колючий покров небритости. В чёрных глазах плавала дикая злоба. Могучая грудь распирала жалобно потрескивающую дублёнку. Здоровенный кулак вновь направил меня по ходу движения. Во втором была зажата трость, размерами походившая на фонарный столб.
      Нет, ребята, так дело не пойдёт. Мне что теперь, коротать вечность в компании с эдакими мордоворотами? Время остановилось, зато мы куда-то двигаемся, и этот путь меня не устраивает всё больше.
      Мы уже добрались до распахнутых дверей. Здесь народные массы извивались змеёй, медленно втягивающейся в узенький коридорчик. Затем змея поворачивала и исчезала в вестибюле. Ожидая удара в спину, приходилось постоянно следить, чтобы не отставать от предыдущего Зимнего Снайпера более чем на один шаг. Тысячи глоток втягивали воздух и извергали его обратно, заметно приближая климат к парниковому эффекту. От жары и волнения, как бы не провиниться перед глыбой, я основательно взмок. Надеюсь, в конце пути нам предложат хотя бы воды.
      В пять шагов коридорчик был преодолён. Теперь я уже проник в битком набитый вестибюль. Очередь извивалась и медленно продвигалась к ряду стеклянных дверей. Открыты были только крайние справа. Когда я завернул в ряд, следовавший вдоль стеклянного великолепия, пот лил с меня ручьём. Я прильнул раскалённой щекой к прозрачной поверхности и ощутил на мгновение блаженную прохладу. После стекло нагрелось, а толчок неласково пробросил меня вперёд на два шага.
      За стеклом угадывался тёмный зал, украшенный рядом колон. Между колоннами начиналась широкая лестница, уносящаяся в какое-то светлое помещение. Зимние Снайперы, рассредоточившись, поднимались по её высоким ступеням, укрытым бордовым бархатным ковром.
      Я не хотел туда. Я понимал, что там давали предоплату. А после рывок в ночь. Удар в рыло первому подвернувшемуся Деду Морозу. И гордо отчеканенная фраза: "Первая стадия".
      У раскрытых створок стоял стол. Место вахтёра. Вот и стул с истёртой спинкой. На ободок накинута шуба Деда Мороза.
      Я мог пройти мимо, как это делали все остальные. Но я мог посчитать шубу знаком свыше.
      А что, если юркнуть за стол?
      Нельзя!
      Но почему?
      А потому что заметят?
      Нет, а если попробовать?
      Да ну, если бы там был выход, тысячи Зимних Снайперов уже сбежали бы от незавидной участи.
      А что, если выход там есть, но только никто не решился.
      Ну, не бывает так! Не бывает!!!
      А вдруг! Вот и ты сейчас пройдёшь, а потом будешь жалеть до скончания веков.
      Я толкнул бедром край столешницы.
      Сейчас или никогда!
      Нагнувшись, словно желая проверить, не развязались ли шнурки, я сделал удивлённые глаза: как так, два сапога и на обоих ни шнурочка.
      А потом поднырнул под стол.
      Как же было уютно в этом маленьком закуточке. Мимо шагали валенки, сапоги, кроссовки, ботинки. Я увидел даже пару лаптей. Меня била дрожь счастливого исхода. Но потом она сменилась холодной тряской. А что, если вернётся вахтёр и выгонит меня в общую очередь. А вдруг он вернётся прямо сейчас!
      С Новым годом поздравляю
      Всех сидящих здесь сердечно
      И от всей души желаю
      Провести его беспечно.
      Вот это по-нашему! Провести Новый Год! Обхитрить его на всю катушку. И так, чтобы при этом не сильно напрягаться. Ну что, дружок, пора за дело!
      По-пластунски я подполз к стулу, оглядел плинтус и маленькую дверцу над ним. "ПК" нарисовали на ней красными буквами. Мозги бешено заскрипели. Зимний Снайпер нашёл меня по буквам "DM", потому что придумал им подходящее объяснение. Если я успею придумать объяснение "ПК", то сумею смыться. Если вахтёр вернётся раньше...
      Стоп! Не строй страшные картинки раньше времени. Думай, голова, думай! Ну, думай же!!!
      ПК - подлый косарь, партийная касса, пиротехническая квартира, проводная контора, проклятая кровать... Нет, ничего подходящего! Но ведь я знаю миллионы слов, неужели я не сумею выбрать из них пару, которую мне надо.
      Первая Конная, паровой котёл, промышленный комплекс, производственный кооператив. Мальчик, видать, ты новостей пересмотрел. Придумай чего-нибудь проще. Передышка не может продолжаться до бесконечности.
      Правая колея, полная каша, приёмный карман. Мне бы такой, чтобы принимал только одни тысячные купюры... Не отвлекайся, балда! Думай!
      Папина каморка, первоклассная каюта, парадный карниз...
      Подходит!
      Не медля, я толкнул дверцу, пока в голове не сложилась ненужная чушь. За дверцей темнел узкий коридор. Кстати, коридор тоже на "К", но придумать ему логичную "П" я не успевал, потому что полз, скользя ужом по отполированному дереву. Полированный комод, чёрт побери! Сгинь, ты мне не подходишь, ибо у каждого комода дверцы в одну сторону.
      Если это и был комод, то дверцы у него открывались в разные стороны. По крайней мере, та, к которой я подобрался вплотную. Но что за ней?
      А у тебя есть варианты?
      Не размышляя, я толкнул дверцу прочь и выполз... Куда бы вы думали? Правильно, на карниз. С карниза свисали ледяные глыбы. Ох, и снегу же намело на гигантские сосули. Зато мне никто не мог помешать съехать вниз словно с горки. Я славно покувыркался в сугробе, выкатился на расчищенную дорогу и только теперь обнаружил, что держу в руках шубу Деда Мороза, прихваченную с вахтёрского стула.
      Скинуть дублёнку и зашвырнуть её через ближайший забор было делом нескольких мгновений. Следом туда полетела трость. И скоро перед жителями города стоял самый настоящий Дед Мороз, тревожно оглядывающийся на дворец.
      Уяснив, что с этой стороны Зимними Снайперами не пахнет, дедушка перевёл взгляд вперёд, осматривая полузанесённые снегом избушки, а потом опустил взор ниже, видимо, чтобы в очередной раз проверить наличие сапог. Но не успел, взор испуганно вздрогнул и упёрся в старушку, глядящую на дедушку снизу вверх.
      - Покаяться тебе надо, милок, - сказала она, перекрестив меня пучком сжатых пальцев, - грехи замолить.
      Указав на покосившуюся церквушку, она засеменила прочь.
      Я остался в непонятках. А кто мне скажет, чья это территория: Деда Мороза или Нового Года? Кто я тут такой: подлый шпион или храбрый разведчик? К сожалению, старушка уже успела уйти далеко. Вздохнув, я побрёл к храму, прикидывая, насколько верным было моё стремительное переодевание.
      Над входом в церковь красовалась большущая открытка, где довольнёхонький Дед Мороз держал в руках конверт. На ёлке горели разноцветные огни, и уносился куда-то зелёный поезд.
      Портрет красношубого дедушки меня успокоил. Свои, как никак. Поэтому в церковь я вошёл без всяких опасений.
      22.
      Внутренняя обстановка не напоминала христианский храм. Плоские стены, не слишком высокий чисто выбеленный потолок. А на стенах ни сантиметра свободного пространства. Яркие листки походили на вездесущие рекламные проспекты. Однако именитых брэндов и логотипов глаз не зацепил. Вглядевшись, я понял, что на каждом листе присутствовало изречение и цветная иллюстрация к нему.
      "Не решай, да не решаемым будешь", - гласило самое крупное. Над чёрными буквами важно восседал Дед Мороз, туго затягивающий мешок.
      Ага! Знакомая, скажу, картинка. Не будь я Дед Мороз, если эту страничку не вырвали из "Мастера и Маргариты". На иллюстрации стояло проклятое войско, в ожидании королевы. А хозяин вечеринки устало сидел в кресле, посматривая на шахматную доску, только вместо фигур по клетчатому полю развернулось четверостишие:
      Пушистый снег летит с небес,
      Шампанским пенятся бокалы,
      И Новый Год, как царь чудес,
      Приходит к нам с полночным балом.
      Рядом красовалась яркая листовка, где убелённый сединами старец в красной шубе хитро прищуривал глаза, взирая сверху на людей, задравших головы, да так и застывших в восхищении:
      Надежда вера и любовь,
      Как звезды вспыхнут в эту полночь,
      И Дед Мороз как добрый Бог,
      Услышит нас и все исполнит.
      Я переходил от стены к стене, разглядывая странные листочки. Вроде бы библейские цитаты, но причём тут тогда Дед Морозы? По центру прилепили огромный плакат с золотой рамкой.
      Он приходит в зимний вечер
      Зажигать на елке свечи.
      Бородой седой оброс,
      Кто же это?..
      Сквозь буквы сурово взирал Дед Мороз-отец, смиренный взгляд Деда Мороза-сына наполнялся жалостью, а над ними парил Дед Мороз-дух святой, сотканный из снежинок. Тут же приклеили десять заповедей, а вот и "Слово божье", вернее, уже Дед Морозовское.
      Глыба белого льда. Глыба чёрного льда. А между ними нескончаемая очередь. И над самыми головами:
      "И Дед Мороз придёт
      И поведет с собою нас
      В счастливый Новый Год".
      А это что за страшила среди скотного двора? В шумную компанию свиней, петухов и коз ненароком затесался даже дракон. Пришлось вычитывать мелкую надпись:
      "Но с небес на это строго
      Посмотрел японский бог.
      И сказал: "Пора, ей-богу,
      Прекратить переполох!"
      Ну нет. Я уж лучше поближе к красношубым богам. Свои, как-никак. В обиду не дадут... наверное.
      Качнется стрелка на часах минутой первого,
      И все начнется с января, как будто с белого,
      Как будто с нового и чистого листа,
      С ещё не тронутого кистию холста.
      Под стихотворением сидел донельзя огорчённый Дед Мороз и объяснял волчонку-недорослику: "Всё! Всё, что нажито непосильным трудом..." Волчонок не сочувствовал. Ему нечего было терять. Ни перед Новым Годом, ни перед кем-то ещё.
      Нам вдали струит сиянье яркая звезда
      И зовет нас в царство знанья, правды и труда,
      С твердой верой, с новой силой мы пойдем вперед...
      Здравствуй, гость наш легкокрылый! Здравствуй, Новый год!..
      Над седой равниной, оконтуренной полосой зари сверкала утренняя звезда, но саму картинку кто-то перечеркнул кривым крестом.
      Долго рассматривать картинки не дали. Сверху загремел густой, звенящий сосульками голос. Он отражался от стен, он дрожал в каждой клеточке моего тела, словно пейджер в виброрежиме.
      - Несмотря на твои ошибки, - возвестил голос, - тебе выпал шанс искупить вину, принеся пользу всему человечеству. Только ты и только сегодня сможешь выявить волка в стае овец, в какие бы шкуры он ни рядился. Внемли мне, и ты станешь спасителем рода людского.
      Я испуганно уставился на ближайшую стену. Сейчас зачитаю дюжину табличек, и мне уже не будут слышаться голоса, пропитанные патриотизмом и всеобщей сознательностью. Однако взгляд тут же наткнулся на следующий отрывок: "И чтобы явить чудо и заставить уверовать сомневающихся, Он выстроил ряд и выбрал одного. И услышал избранник глас свыше, и зашатался в испуге, ибо, познав очевидное, не мог не верить".