И вот однажды царевич накупил у египетского купца за большие деньги много диковинок. Купец этот повидал разные страны, объехал мир от крайнего запада до востока, и шахзаде часто расспрашивал его о царях земли и обычаях стран вселенной.

И вот наконец в один прекрасный день он сказал купцу:

– Мне нужна невеста, равной которой нет на свете по красоте и совершенству.

– Слышал я, – отвечал купец, – что у правителя Египта есть дочь несравненной красы и необыкновенного характера. Сад ее красоты – предмет зависти гурий, цветник ее кокетства – приют Азры.

Шахзаде, услышав такие речи, тут же прибежал к отцу и сказал:

– Человеку не избежать влюбленности и любовной тоски. Женитьба одобряется праведниками и укрепляет основы религии. Сказал пророк – да будет мир ему!– «Женитесь, ибо воистину тот, кто женился, укрепил половину своей веры». Истинная подруга дает человеку покой и силу. Посватай за меня дочь падишаха Мисра и не жалей ради этого дела денег и богатств.

– Сын мой, – отвечал отец, – ты прекрасно знаешь, что до сих пор я отвечал согласием на все твои пожелания, удовлетворял все твои прихоти и старался доставить тебе радость. Но ведь отец девушки – падишах Египта, а я – всего лишь Халеба. Я владею одним Халебом, а он – страной арабов. Как бы он не отказал, считая нас недостойными. Отказ же повлечет за собой вражду между нашими домами, и между двумя странами поселится неприязнь. Не всех желаний можно достичь богатством.

Шах Халеба отправил падишаху Египта почтительное письмо. Он писал: «Я раб и исполнитель твоей воли, я твой верноподданный слуга, посылаю тебе подать со своей страны и изъявляю согласие чеканить монету с твоим именем и читать на твое имя хутбу. А если у падишаха случится какая-нибудь беда, то я с доблестными мужами и храбрыми воинами готов отразить опасность. Просить о помощи в делах, ссылаясь на великодушие, – в обычаях царей.

У меня есть сын – твой покорный раб. Он зажег светильник разума, изучил науки и воспринял благородные правила жизни. И хотя солнце и звезду, землю и небо невозможно сочетать баком, тем не менее ради обретения вечной чести и приобщения к счастью властелина родилась у твоего нижайшего раба надежда соединить брачными узами твою благородную дочь с моим сыном. Рожденный твоим рабом, сын удостоится близости к твоему счастью, если мои просьбы будут исполнены, то это будет для меня, смиренного, блаженством в том и этом мире, мне достанутся уделы на земле и на небе и тогда цель моих стремлений в мире будет достигнута».

Когда посол с письмом и дарами прибыл в Миср, египетский падишах убедился в безграничном смирении и скромности халебского правителя и сказал себе: «Для меня не будет унизительным породниться с таким царевичем, надо будет только устроить испытание богатством. Если у него на уме искренняя дружба, если в тайниках души его – любезность и приязнь то ведь делать подарки – удобный случай, а достижение целей – счастье».

Он позвал посла и сказал:

– Мне не жалко отдавать дочь, но мать ее требует в виде калыма за невесту двести тысяч динаров.

Когда посол вернулся и передал ответ, шах Халеба приказал собрать все золото казны, драгоценные каменья и жемчуга. Набралось сто шестьдесят тысяч динаров. Все эти богатства шах тотчас со стыдом и извинениями отослал в Миср с обещанием выслать остаток вместе с другими дарами через месяц. Но сын шаха, услышав об отсрочке, сказал отцу:

– Ты же знаешь, что я не смогу терпеть целый месяц, сносить горечь разлуки. Сегодня же возложи на подданных новую подать и вручи сборщикам списки перед троном падишаха Мисра, когда прибыли гонцы с письмом от шаха Халеба. Там было написано: «Вот уже много времени прошло с тех пор, как сын покинул меня и для меня закатилось солнце свидания с ним, быть может, он собрал недостающие сорок тысяч динаров и прибыл в твою страну, чтобы служить тебе. Если он озарен благословенными лучами близости к тебе и осчастливлен милостью твоего взгляда, то соблаговоли известить меня, чтобы сердце твоего нижайшего раба успокоилось».

Пока шаху Мисра читали это письмо, Гураб стоял перед троном и все слышал. Он догадался, что закованный в кандалы пленник и есть шахзаде Халеба. Вернувшись домой, Гураб спросил шахзаде:

– Ради чего ты стал грабить караваны? Что заставило тебя браться за такие рискованные дела? Ведь благородные мужи считают разбой низменным занятием, да и последствия его пагубны.

– Безумие и бесовский искус побудили меня заняться этим,– отвечал шахзаде. – Ведь пророк сказал: «Молодость– разновидность безумия». Тебе ничего не стоит забыть и скрыть мое преступление, получить за меня выкуп, какой пожелаешь, и обрадовать мой слух вестью об освобождении. Всевышний сказал: «А тому, кому будет прощено его братом что-либо, то – следование по обычаю и возмещение ему во благе»«И еще сказал всевышний: «А кто простит и уладит – воздаяние ему у Аллаха».

– Ты напал на меня,– отвечал Гураб,– из-за сорока тысяч динаров. Что ж, мужи не выходят на поле брани из любви и дружбы.

– На стезе справедливости и правосудия не подобает ради собственных радостей и услад применять насилие и жестокость по отношению к подданным и слабым, – отвечал ему отец. – Непохвально ради одной твоей прихоти лишать счастья тысяч сердец, ради удовлетворения твоего каприза подвергать поборам тысячи невинных людей.

– Я обладаю храбростью мужей и силой, чтобы забрать людей имущество, – отвечал сын. – Покуда я сижу на коне, у меня не будет недостатка в деньгах и почете.

С этими словами он покинул отца. И вот он встретился с караваном, направлявшимся из Адена в Миср. Шахзаде, видя, что в караване много золота и несметное количество добра, стал осыпать купцов стрелами и ранить их груди копьем. Каждым наскоком он валил мужей наземь. Случайно в том караване оказался один муж из Магриба по имени Гураб [25] Ятрибский, а это был отчаянный храбрец и прославленный боец. Гураб испустил боевой клич, поскакал на шахзаде и сбил его с коня. Как сказал всевышний: «Ведь выше всякого обладателя знаний есть зияющий». Как говорят: «Железо побеждается железом»– и Гураб тотчас связал шахзаде по рукам и повез в Миср, наложив на шею его жизни путы унижения. Цепи возмездия не давали царевичу ни подняться, ни сесть.

Отдохнув с дороги и смыв дорожные тяготы с бренной плоти, Гураб направился к правителю Мисра, чтобы высказать ему свое почтение и этим еще более возвысить свой сан, а он был доблестный и благородный муж. Падишах стал расспрашивать Гураба о делах и спросил, чего бы тот желал. Гураб все еще стоял. Прости меня, ведь я раньше не знал, кто ты. А теперь считай, что мы с тобой друзья. Если в тот памятный день на поле битвы, на ристалище славы я не сражался бы со всей своей воинской Доблестью, то сегодня спал бы во прахе небытия, прикрыв лицо саваном скорби. Ради твоего благородного происхождения и Достоинств мне надлежит уважить твой высокий сан. Благо-Родные мужи обязаны помогать друг другу, поэтому я считаю своим долгом уплатить недостающую сумму, чтобы ты достиг своей цели. Я дам столько денег, сколько нужно, чтобы внести калым за невесту, освободиться из темницы горя и избавиться от ударов коварного небосвода.

Налет горести, который осел на сердце шахзаде, Гураб счистил извинениями и обрадовал его вежливым обращением и сочувствием. Он поднес царевичу полное вооружение, коня со сбруей, гуляма и отправился вместе с ним к падишаху.

Падишах, увидев, что будущий зять красив собою, строен и хорошо сложен, проявил радость и ликование, оказал гостю знаки внимания и уважения. Он счел приход юноши счастливым предзнаменованием, воспринял союз с ним как доброе знамение.

Мужам державы было сказано:

– Сегодня благословенный день – великое счастье сегодня сочеталось с благоденствием.

Падишах велел устроить великое пиршество, собрать на него яства со всего мира, чтобы слава о нем распространилась среди людей и духов. На том пиру ходили по кругу драгоценные чаши, разостлали разноцветные ковры. Благоухание базиликов и вина услаждало тело и душу пирующих, локоны утреннего похмелья окаймляли вино в хрустальных кувшинах и кубках. Напитки лились в изобилии, так что их дивный аромат пьянил само небо. Музыка звучала все громче, а пленительные голоса певцов могли бы посрамить Зохру. На щеках дев от вина проступила испарина и заалел румянец, словно роса пала на тюльпаны, а локоны хмельных гулямов переплелись, словно мускус и яхонт. Сердца от любви стали легкими, а головы от паров вина – тяжелыми. Радость, пустив по кругу чаши и кубки, избавила души от когтей скорби. Аромат амбры и алоэ в курильницах туманил взоры. Юноши получали у виночерпия желаемое, иные восклицали:

Спустя три дня падишах прислал царевичу роскошный халат, одарил его драгоценными каменьями, жемчугами, диковинками всех стран, так что сами рудники и моря поражались бы, а яркие светила на небесах удивлялись, откуда появилось столько невиданных богатств, так много чудесных сокровищ. Потом мудрецам приказали выбрать наиболее благоприятное сочетание звезд для свадьбы и заключения брака.

На другой день в шахских покоях опять устроили пир с вином, чтобы провести часок в отдохновении и скоротать время в благоденствии. В разгар пира шахзаде встал, чтобы немного передохнуть от непрерывного употребления вина, чтобы остудить на миг жар хмеля дуновением розовой воды и сладостью шербета. Гулямы тут же постелили ему ложе и принесли из погреба прохладительных напитков и освежающих яств, благовоний, устраняющих запах вина, и бальзамов, успокаивающих дух. Шахзаде отослал гулямов и стал один прогуливаться по саду, удовольствия ради срывая цветы. Вдруг он увидел беседку и суфу, закрытые занавесом. Он подошел ближе, желая узнать что там, и услышал голоса дев, которые веселились по случаю свадьбы, и голоса певцов и музыкантов. Шахзаде обнаружил цель, приник к ней глазами и увидел египетские шелка и царевну Мисра. Его невеста сидела в роскошных нарядах, каменьях, украшениях среди жен египетских вельмож, а шахзаде все смотрел в щелочку. Вдруг дочь падишаха увидела отверстие в занавеске и вскрикнула.

– Посторонний мужчина разглядывает нас! Или же это соглядатай пришел подсматривать за невестой!

Она приказала слугам накалить железную рогатину и вонзить в глаза дерзкому. Раздался тяжкий вздох, и шахзаде упал. Услышав голос, слуги тут же подбежали и увидели несчастного царевича, нарциссы глаз которого лишились зрительной силы. Над падишахскими покоями поднялся жалобный крик. Радость обернулась горем, веселие сменилось печалью, пир окрасился трауром, счастье перемешалось со скорбью.

Спустя некоторое время шахзаде сел с новобрачной в паланкин и возвратился к отцу, рыдая, словно соловей на лужайке. Зрительная сила, сосредоточенная в саду ока, рассталась с ним, астролябия зрения, благодаря которой взор поднимался ввысь, покинула его, на его глазах опустилась тьма, его светлые очи ослепли из-за глупой поспешности. А глаза отца, горюя над потерянными глазами сына, стали проливать потоки слез, сердце же его от скорби обуглилось. И он сказал сыну:

– Свет души моей, все, что случается с человеком помимо веления небес, проистекает от людской поспешности. Если бы ты набрался терпения, остался в пределах своей страны, в столице нашей державы, я сам привез бы к тебе твою жену и мне не пришлось бы видеть тебя в таком состоянии.

– О шах!– заключил Бахтияр. – Не спеши с моей казнью, ибо поспешность приводит к раскаянию, а терпение к величию.

Когда Бахтияр завершил свой рассказ, закончил повествование, шах приказал:

– Отведите его в подземелье и отложите на сегодняшний день казнь.

А Бахтияр только дивился, за что судьба послала ему темницу, почему постигло его это несчастье.

Когда настал седьмой день заточения Бахтияра, то несправедливость везиров поднялась до седьмого неба. Седьмой везир пришел к падишаху и сказал:

– Да будет шах вечен! Этот юнец каждую ночь свои изворотливым умом сочиняет разные удивительные небылицы а наутро спасается от возмездия благодаря этим сказкам побасенкам, поскольку наш падишах наделен благородный нравом и милостивым сердцем. Когда он слышит красноречиво и увлекательное повествование, то велит отложить казнь. Н на сей раз уже нельзя более откладывать, пусть даже тот наглец превратится в золотоголосого соловья или в сладкоязычного витию. Вели казнить его поскорее! Если ты станешь выслушивать его выдумки и рассказы, доверишься его плетению словес, то он опять избегнет погибели и останется в живых

Падишах велел привести Бахтияра из темницы. Едва тот начал говорить, как его перебили криком, но юноша все-таки продолжал:

– Да будет вечен падишах! Величие человека – в способности речи. Ведь сказал всевышний и всеславный господь: «Милосердный научил Корану, сотворил человека, научил его изъясняться. Умение выслушивать слово свидетельствует о совершенстве ума и добродетели». Сказал пророк – да будет мир ему!– «Слушание слов скорбящего – это милосердие».

Затем Бахтияр продолжал:

– Да будет вечен шах! Сегодня не тот день, когда подписывают приговор – да и опоздать с этим делом трудно. Отложи на сегодня казнь, чтобы с тобой не случилось того, что произошло с шахом Бехкардом и шахом Хомаем.

– Расскажи-ка об этом, – приказал падишах.