Услада душ, или Бахтияр-наме

– Сын мой! Наше занятие – грабить на дорогах, наше ремесло – быть айяром.

Нападая на караван, шах-заде проявлял врожденное великодушие и внутреннее благородство и прощал слабых. Если, например, он находил у купца огромное состояние и несметные сокровища, то отбирал лишь меньшую часть, а большую оставлял. Как говорят: «Тебе следует быть справедливым, а не то погибнешь». Воистину всегда благородство украшает человека.

И вот однажды айяры напали на караван. Караванщики были мужественные и храбрые мужи, испытавшие удары сражений, жар и холод битв. Как только показались разбойники, они схватились за оружие, бросились на них, и закипел жестокий бой. Ярость караванщиков сокрушила сердца разбойников, и их разгромили. Ходадад получил много ран и попал в плен к охране каравана. Начальник каравана велел привязать его к мулу, а потом сказал своим:

– Взгляните, этот юноша похож на лесного льва, на прославленного храбреца.

– Конечно, я лесной лев, – отвечал Ходадад, – да попал в стаю лисиц. Храбрость льва для меня обернулась трусостью лисицы, я променял пищу сокола на крохи паука… Того, кто пренебрегает верой и заповедями религии, постигает такая участь.

Коль обратился за помощью к предателю благородный,

Он с благородством расстанется, честь запятнает свою.

Начальник каравана, выслушав его речи, сказал:

– О мудрый юноша! Ну и скверное же ты выбрал ремесло! «Тот, кто не проявляет милосердия, не заслуживает милосердия». Разве достойно мужа грабить нА большой дороге? Разве благородные люди станут грабить и разбойничать?

– Если бы я следовал обретенным мною знаниям и своему разуму, – отвечал Ходадад, – то не оказался бы в унижении и не попал бы в беду. «Когда настигает судьба, то глаз слеп». Небесный рок невозможно отвратить, божественным мудростям нет предела.

Предначертал калам небесный, что быть должно,

И уравнялись в то мгновенье движенье и покой.

Тот, кто ведает сокровенное, знает, что я не по своей воле ступил на этот путь, что вкусил это ремесло не без отвращения.

Наше время – не час ли единый? И он истекает

Вместе с тем, что в нем было из бед и стыда.

Начальник каравана выслушал достойные речи и красноречивые слова Ходадада, и в его сердце пробудились сострадание и сочувствие.

– О любезный юноша! – сказал он. – У тебя благородный характер, и ты говоришь прекрасные слова. Слова твои – от бога, а деяния – от шайтана. Если ты раскаешься, то достигнешь предела совершенства и достоинства мужей. Клянусь твоей душой, я готов подать тебе руку и усыновить тебя.

– Если ты искренне протягиваешь мне руку, – отвечал Ходадад, – то я твой верный раб и преданный слуга.

Обращайся со мной хорошо, и мою ты исправишь натуру.

Я у бога прошу, чтоб мои он исполнил мольбы.

Как говорят: «Когда овладеешь, можно быть мягким». И еще добавляют: «Надлежит быть выдержанным, когда ты в трудном положении, и прощать, когда ты в силе».

Одним словом, купец велел снять с его ног оковы. Они двинулись в путь и прибыли в Систан. Там купец сказал о Ходададе шаху Систана, и тот приказал разбойников повесить, а Ходадада освободить.

Купец относился к Ходададу, как к сыну, и юноша проводил время безмятежно, следуя заповедям добродетели.

И вот однажды купец решил послать в дар падишаху тюк парчи. Ходадад взял тюк и отправился во дворец. Падишах взглянул на Ходадада, увидел высокий рост и совершенные формы, стан, словно сосна, и щеки, словно красные розы. Свет благородства исходил от лица юноши. Падишах вздохнул и подумал: «Горе мне! Если бы мой сын был жив, то был бы похож на него станом и лицом».

Ну и чудеса! Отец смотрел на сына, не ведая, что эта роза выросла на лужайке его рода, что этот тюльпан – со склона его происхождения, что это птенец из его гнездышка, путник из собственного дома. Падишах смотрел на Ходадада, вручив поводья размышления во власть удивления. Но сколько бы он ни смотрел, следовало бы еще больше!

Блеск молнии отринул от меня дремоту,

Зарницею сверкнул мне светлый лик ее.

Душа моя – приют, где поселилась Сальма.

И нет обители надежней и верней.

Падишах спросил купца:

– Это твой сын?

– Нет, – отвечал купец, – он из тех разбойников. Но он раскаялся в своих поступках, и в нем возобладали благоразумие и благочестие. Как говорят: «Раскаявшийся в грехе подобен тому, кто не грешил».

– Не можешь ли ты подарить мне его? – спросил падишах. – Хотя он тебе вроде сына, не уступишь ли ты мне его?

Купец поцеловал прах перед падишахом и отвечал:

– Если бы даже у меня было сто родных сыновей, то они только гордились бы честью быть твоими слугами и рабами.

Купец подарил Ходадада и вышел от падишаха. Ведь сказано: «Воистину у Аллаха есть рассказы слаще пирожного». И говорят еще: «Проживи раджаб и увидишь диво».

Падишах одарил Ходадада почетным платьем, возложил, на его голову кулах, а затем спросил:

– Как звать тебя?

– Отец нарек меня Ходададом, – отвечал тот. – Теперь не я раб твой. И какое имя ты ни дашь мне – твоя воля.

– Я называю тебя Бахтияром [6], – сказал шах, – чтобы счастье и благоденствие сопутствовали тебе. Ты прибыл в дом счастья, воздай же хвалу! И дни и ночи Бахтияр служил падишаху, и тот по своему внутреннему разумению и природному доброжелательству одаривал Бахтияра дарами и возвышал его положение. Как говорят: «Это старая песенка».

Падишах вздумал испытать честность Бахтияра в делах в вопросах доходов и расходов и назначил его старшим конюшенным. Бахтияр проявил на этой должности осведомленность и добросовестность, так что не пропал ни единый ман ячменя. Он непрестанно держал под своим наблюдением конюшни и вникал в дела, так что лошади шаха и придворных каждым днем становились все краше и упитаннее.

И вот как-то падишах навестил конюшни и убедился в хорошем состоянии животных: тощие стали упитанными, худосочные – крепкими. Он понял, что это благодаря умению Бахтияра, тут же возложил на него халат со своих плеч и назначил начальником над всеми шахскими конюшнями.

Дождь начинается с капли, но потом превращается в ливень.

Счастье все больше сопутствовало Бахтияру, дела его шли в гору. Падишах убедился в добросовестности, удостоверился в его верности. Как говорится: «Аромат благовония не скроешь». И вот однажды падишах рассудил:

– Тот, в ком сочетаются в такой мере твердость характера, умеренность и добронравие, заслуживает быть казначеем, а не старшим конюшенным, дабы благодаря его стараниям процветала казна, столь необходимая государству, дабы сокровища преумножались благодаря совершенству его деяний.

И падишах сказал, чтобы перед Бахтияром склонили головы сановники и великие мужи державы. Ему вручили ключи от казны и печать от шахской сокровищницы.

Бахтияр исправно вел доходы и расходы государства, производил строгий учет всех трат и поступлений. Без шахского соизволения он не выдавал никому ни единого дирхема. Пока не принесут ему шахского перстня с печатью, он не снимет ни одной печати! И в скором времени казна пришла в порядок, а сокровища умножились.

Рук чистота и верность души

Лучше ста тысяч ценных каменьев.

Эимра падишаха и приближенные двора, видя расположение шаха к Бахтияру, стали завидовать ему. А у Бахтияра с каждым днем дел становилось все больше, а счастье все светлее. Он начал покупать себе рабов, стал заботиться о своем оружии и сбруе своего коня.

Однажды Бахтияр в уединении пил вино и дарил своим слугам золото и одеяния. Стояла весенняя пора, время, когда расцветают деревья. Тучи рассыпали жемчуг, а утренний ветерок мешал амбру и мускус. В саду стройный кипарис начал свои пляски, а утки стали нырять на дно водоемов. Земля облачилась в зеленое одеяние, погода избрала умеренность. Из каждой щелочки в земле пробивались чудесные и удивительные творения.

Бахтияру вздумалось отправиться погулять, чтобы насладиться улыбками роз и песнопениями соловья. Из царского казнахранилища одна дверь вела в покои шаха, а другая – в дворцовый сад. Бахтияр в пылу опьянения перепутал двери и увидел комнату, нарядно убранную и украшенную изображениями небесных светил. В том покое стояло ложе, на котором по ночам возлежал падишах. Бахтияр, сильно опьяненный, упал на это ложе и заснул. А служанка приняла его за шаха и поставила перед ним, как было принято, кувшин с водой.

Когда войско Рима удалилось на запад [7] и на небо вторгся первый полк занзибарцев тьмы [8], слуги закрыли двери шахских покоев, а шахские стражники выстроились в проходе между рядами дверей. Падишах вошел в свою комнату и увидел на ложе Бахтияра, который спал, возложив голову на царские подушки. Падишах закричал на Бахтияра:

– Эй, проклятый! Эй, дерзкий! Как ты смел оказаться здесь? Зачем ты сюда явился?

Сгубила тебя твоя злая судьба,

Окончилось счастье по воле небес!

Падишах велел заковать Бахтияра и отправить в темницу. Как говорится: «Легче сесть верхом на горячие уголья, чем совладать с опьянением». Или: «Начало опьянения – зло, а исход – гибель». Сколь много мужей пали из-за опьянения, которое не приводит к успеху; лучше не пить вина, из-за которого можно лишиться чести.

Когда Бахтияра отвели в темницу, падишах с гневом в сердце и смятением в душе вошел в гарем и закричал на старшую жену:

– Говори правду! Что за этим кроется? Кто в этом виноват? Бахтияр не мог прийти сюда просто так! Он не вошел бы сюда, если бы не бывал здесь раньше!

Шахиня поцеловала прах перед падишахом и сказала:

– О падишах! Кто может выслушать такие упреки и дать на них ответ?… Потерпи, пусть прояснится причина этого дерзкого поступка, пусть обнажится основа этой беды. А потом уж наказывай, как тебе вздумается, соскобли ржавчину позора с зеркала чести. И если падишах строго накажет этого беднягу, на то шахская воля!

Падишах велел надеть цепи на всех обитательниц гарема, а старшую жену собственноручно заковал в кандалы, потом же со скорбным сердцем, горюя о бесчестии, возложил голову на подушку.

На другой день, когда эмиры и везиры пришли на прием и выстроились в отведенном для них месте, они узрели на челе падишаха приметы гнева, но никто не дерзнул спросить его о причине сего. Наконец падишах позвал главного везира, мудрейшего из мудрецов, и поведал ему о том, что произошло ночью.

Везир ненавидел доброго Бахтияра и завидовал ему вместе с придворными и приближенными. И он подумал: «Настал час! Я погублю его и вылью на него дождь мучений». Как говорят: «Судьба – удобные случаи, в остальном же – сплошное горе».

– О падишах! – воскликнул везир. – Разве достоин быть приближенным к шаху и служить твоему трону отпрыск разбойников, выросший в пустыне? Если побег милостей посадить на скудной почве, то, вне сомнения, вырастут лишь заботы для сердца.

Величье духа твоего внушает.

Меч наказанья милостью сменить.

Поступок сей не менее опасен,

Чем если милость заменить мечом.

Падишах велел везиру:

– Ступай, расследуй и разузнай все об этом, установи, кто прав, кто виноват, чтобы меч наш, наказывая, стал бы еще более могущественным.

Везир пришел к шахине и сказал:

– Что за скверная история приключилась с тобой при твоем высоком положении? Сердце и печень мои разрываются, а разум мутится. Расскажи мне правду, быть может, мы сумеем исправить положение, и за мраком ночи настанет свет утра.

– Да будет тебе известно, – отвечала шахиня, – я не знаю ни начала, ни конца этой истории. Моя душа непричастна к этому бесчестию, мое тело безгрешно перед этим срамом.

– Тебе лучше говорить так, как я научу тебя, – стал внушать везир, – солгать во имя собственного спасения, чтобы смыть с себя скверну, чтобы вырвать с лужайки твоей беспорочности сей терновник.

– Ты – словно отец, а я словно дочь, – отвечала шахиня. – Как прикажешь, так я и сделаю. Ведь ты желаешь только очистить мой двор и исцелить мои раны. Каждая капля, которая падает из тучи, твоего разума, – это драгоценная жемчужина; каждая мысль, выраженная в твоих достойных речах, – это крепкая вервь.

– Наилучший выход, – стал уверять везир, – это чтобы я сказал от твоего имени падишаху, что этот низкородный малец неоднократно покушался на твою честь, не уважал тебя, бросал камешки с крыши и угрожал: «Если ты не уступишь мне, то однажды ночью я ворвусь в покои и отрублю головы тебе и падишаху».

– Как бы нас не постигло возмездие на этом свете и наказание на том, – отвечала шахиня, – за напраслину на невинного человека, за то, что мы отдадим его мечу гнева.

Везир разгневался и закричал не нее:

– По шариату дозволено пролить кровь, и закон разрешает убиение разбойника, который в течение многих лет грабил караваны и отбирал насильно имущество мусульман! И преславный Коран по этому случаю предписал: «Воистину наказание Для тех, кто сражается против Аллаха и его Посланника». Следовательно, убить вора – праведное дело и венец добрых Деяний.

– Повинуюсь, – сказала шахиня, – ибо люди видят в тебе муфтия и считают Мессией всего мира.

Тогда везир пришел к падишаху, стал поносить Бахтияра клеветническими речами, наговорил всяких слов, насочинил разных небылиц. Гнев падишаха разгорелся, и он велел воздвигнуть виселицу в назидание другим.

И вот Бахтияра вызвали для дознания. Шах взглянул на него во гневе и закричал:

– О ничтожный неудачник! Я доверил тебе все царские сокровища, вручил государственную казну, включил тебя в число приближенных сановников. Не стыдно тебе платить коварством за доверие? Ты обрек себя на виселицу, сделал себя дурным примером для всех людей мира.

Бахтияр поднял голову и сказал:

– Да будет вечен падишах всего мира и счастливый государь! И хотя в том положении, в котором очутился я, впору прощаться с жизнью и расставаться с миром, но мужи шариата сказали, имея в виду такие случаи: «Воистину у правой стороны есть рука и язык». Я невиновен в этой возводимой на меня напраслине и безгрешен в приписываемых преступлениях. Значит, если я не докажу свою правоту, то буду виноват в том, что сам сгубил свою жизнь. Ведь сказал всевышний: «Не встречайте гибель собственноручно». Слава всевышнему Аллаху, что наш падишах – пастырь своих подданных и покровитель чужестранцев; его разум украшает сады государства, его вера и счастье наряжают лужайки царства и религиозной общины. При поддержке его десницы можно подниматься на небо, а мирские желания благоволят к нему. Он расположил в строгом порядке слуг и вельмож, озарил все трудности светом твердого ума. Как сказал всевышний, да будет славен и всемогущ он: «По милосердию от Аллаха ты смягчился к ним».

Твоими милостями так упрочен мой удел,

Я от щедрот твоих настолько преуспел,

Что, если вдруг теперь меня ты милостей лишишь,

Мой дух от алчности мирской ты тем освободишь.

Но я не стану умалять, что даровал ты мне,

И с благодарностью тебя я восхвалю вдвойне.

– О падишах, – продолжал Бахтияр, – вели заточить меня в темницу, не торопись казнить меня. Быть может, твои высокие помыслы убедятся в моей невиновности и безгрешности, ибо положение мое такое же, как у купца, от которого отвернулось счастье, дела которого пришли в расстройство, дни благоденствия стали пасмурными, а небо удачи затянулось дымом.

– Что это за история? – спросил падишах.

Тут Бахтияр раскрыл уста красноречия и дал возлететь Анке ясного изложения и приступил к рассказу о купце.

Глава вторая

Рассказ о купце, от которого отвернулось счастье. В этом рассказе заключены назидания для мудрецов и мудрые изречения для разумных мужей

– Да будет падишах вечен, – начал Бахтияр. – Рассказывают, что в древние времена жил в городе Басре некий купец. У него были несметные сокровища и огромное состояние. Он часто разъезжал по делам торговли и не мог нарадоваться судьбе и удаче. Поскольку путешествие по морю приносит большой успех и терпение в опасностях моря – большую прибыль, он непрестанно цитировал стих: «Тот, кто домогается моря, пренебрегает ручейками» – и повторял пословицу: «Соседствуй с царем или морем». Он проводил время в плаще юности и в прохладе вина. Весна его желаний была свежа, деревья его наслаждений были зелены, на лужайке его жизни распустились розы, на ветвях его удовольствий приходили в восторг соловьи радости.

Кликнул я виночерпия и подозвал желанья,

Когда же явились они, кубок велел я позвать,

Если достигнет муж свершенья своих желаний,

Нет уже больше тревог, более нету забот.

Но случилось так, что по воле небес, по желанию своенравного небосвода его дела опрокинулись, верные решения стали превращаться в заблуждения, добрые побуждения стали оборачиваться противоположностью. Осень невзгод изменила свежий цвет его радостей и желаний, а ветры горестей остудили Дыхание его жизни.

Чтут благородного мужа по воле небес,

Воля же неба то так обернется, то этак.

Купец дивился и говорил себе: «Надо мне что-то придумать, найти какой-нибудь выход из этих трудностей. Сказано же: «Не сотворил господь болезни, чтобы не сотворить одновременно и зелья от него. Для каждого недуга есть лекарство, и каждая беда приходит и к концу». И еще он подумал: «Я многие годы странствовал по закоулкам мира, много раз я обменивал монеты истин и аллегорий, а жизнь в конечном итоге подарила мне одну лишь скорбь да страх вместо уважения.

Молвил я сердцу: «Где те богатства и нега?»

И поскольку великие опасности не обернулись выгодой поскольку путешествия в Ирак не принесли мне снисхождения судьбы, поскольку лучшие друзья оказались плутами, поскольку мои кости не принесли выигрыша, уж лучше мне удалиться от мира и жить в уединении, не ведая тягот».

Друзья мои! Воистину весь мир таков.

Терпенье! Вот единственный исход.

Быть может, выпадет мне радостный удел,

Покуда я сношу смиренно груз невзгод.

Мудрецы знают, что за радостями вина следует губительное похмелье. Ни один влюбленный не видел еще ночи свидания и наслаждения без того, чтобы не последовало за нею сто дней разлуки, разлуки, приносящей сотню бед. Тот, кто не ведает тонкостей коварства судьбы, кто не поднимается от низин животной тупости до вершин обладателей высоких помыслов, каждый миг лицезреет и весну и ноуруз, каждое мгновение он видит и дей и таммуз. Как говорят: «Мир – обитель тлена, ни для кого он не пребудет в одном состоянии: или благоденствие исчезает, или приходит беда».

Сколь великие надежды мы лелеем,

Только жизни наши слишком коротки…

Уж настало время покидать стоянку,

Торопись, нас кони ждут, спеши!…

«Уж лучше мне, – продолжал он размышлять, – поселиться в окрестностях Басры, не зная ни забот, ни тягот, и стойко отражать удары судьбы. С тем, что у меня осталось я стану дожидаться лучших времен, буду жить так, чтобы в эти оставшиеся годы с меня не упал покров доброго имени, чтобы на закате жизни не обрушилась основа моего достатка.

Того, кто обеспечен, встречает всяк охотно,

Но тот, кто впал в нужду, внушает подозренья.

Ибо смотреть на карман и в миску посторонних людей – все равно что сеять семена несчастий, горестей и унижения. Нельзя, как муха, садиться к первой же миске; нельзя, словно сор, падать в каждую лохань. Надо быть и розой, и соловьем: украшать каждое общество, словно роза, своим цветом и ароматом и услаждать слух каждого, словно соловей, своими песнопениями.

В цветнике влюбленных розой будь

Или соловьем будь над кустом поющим».

На оставшиеся деньги купец приобрел разной пищи и подумал: «Люди нуждаются в провизии и пище более, чем в любом другом товаре. Весной я продам эту провизию с большой выгодой. Сдается мне, что таким путем я изрядно заработаю и получу хорошую прибыль.

Мало осталось надежды, но я не тужу:

Долго никто не скорбит в этом мире».

И он проводил все время, и утро и вечер, в надеждах и упованиях. Но по юле небес и божественного рока случилось так, что весной провизия подешевела, ее стали отдавать за гроши, а на базаре продуктов было полным-полно. Посмотрел и купец видит, что товар его обесценился, что сам он стал мишенью для стрел судьбы.

Тело наше – вместилище притеснений судьбы,

Где бы ни было горе, гнездо его – в сердце.

Купец был поражен, но он не решился продать накопленную провизию в убыток и подумал: «Подожду-ка, может быть, в следующем году цены повысятся»

Но на следующий год по воле божественного рока и бесконечной божьей милости произросло из лона земли столько растений, выпало с небес столько дождя, что каждая колючка превратилась в базилик, каждый бурьян стал ромашкой. Солнце стояло в погребке созвездия Рыбы [9], а небо все еще было облачено в зеленую накидку, дарованную десницей умеренности судьбы. И всюду, где росли травы, они пили животворный щербет.

Купец тяжело переживал такой оборот событий, однако решил: «Продавать в убыток нет смысла. Лучше пока воздержусь от продажи и сохраню зерно».

Но нежданно-негаданно в его амбары просочилась вода, и все зерно сопрело. Люди стали поносить и бранить его, а ему пришлось заплатить изрядные деньги, чтобы выбросить сгнившее зерно в степь. Как говорят арабы: «Домогавшийся рогов лишился ушей».

Это была для него беда за бедой, лишняя гиря на весах его скорби. Люди, видя, как выкидывают сгнившее зерно, проклинали его и поносили. Одни говорили:

– Зловеще лицо владельца зерна! Другие говорили:

– Позорно дожидаться голода и дороговизны! Пророк сказал: «Да будет проклят перекупщик!»

Купец был поражен, ведь он опозорился перед людьми, верующие люди записали его в число неверных.

Зачем мне тратить жизнь на ухищренья,

Когда не в силах я преодолеть судьбу?

Купец убедился, что поступал неправильно. Он вновь собрал немного денег на товар и направился в Бахрейн. В ушах у него раздавалось карканье ворона разлуки, а он говорил себе: «Попытаю судьбу еще разок. Или я выиграю, или проиграю все. Как говорят: «Или царство – или гибель».

Не боится за жизнь тот, кто славы взыскует,

Кто красавицы жаждет, не считает калыма.

Итак, он вошел в компанию с приятелями и сговорился с купцами, сел на корабль, вручил поводья удачи утреннему ветерку и стал днем и ночью прислушиваться к голосу моряков.

Путники мы в этом мире,

По морям и по волнам.

Горожанам предоставим

Запираться по домам.

Они плыли три дня и три ночи, как вдруг подул бортовой ветер из отдушин рока и разбил доски корабля, словно скрижали Мусы, а души находившихся на корабле разбились, словно души детей Израиля. У корабля не осталось ни палубы, ни обшивки, паруса больше не держали ни мачты, ни канаты. Корабельщики все погибли, купец же уцепился за обломок скалы. Он то трепетал от страха перед акулами, то молил бога спасти его от морских чудищ и непрестанно повторял слова: «И когда они сели на корабль…» Ветер, будто топором, тесал обломок доски на поверхности волн морских, играл им и каждый миг словно переносил из одного мира в другой. А купец, который, казалось, висел между небом и землей, говорил про себя: «Если я спасусь из этой пучины, если суждено прожить мне еще хотя бы один день, то я вернусь к жене и детям и буду доволен одной лепешкой на два дня».

И наконец после долгих часов страданий подул попутный ветер и выбросил купца на берег. Купец, с голодным нутром, голым телом и скорбным сердцем, худой и бледный, двинулся по безлюдной пустыне, надеясь найти или спутника, или приют.

Он шел весь день и всю ночь и вдруг увидел гору, зелень которой была столь прекрасна, что даже отражалась в небе.

«Идти в этом направлении, – сказал он себе, – самый верный путь!» – и погнал коня намерения прямо к горе. Дорога привела его к селению. Это была обильная и приятная земля прохладных ветерков и прелестных видов: лужайки там смеялись, тучи плакали, небо было подобно эфиру, а земля – амбре. Посередине селения он увидел красивый дом с высоким балконом, широкими воротами, высоким порогом и приемным залом. Хозяин дома, богатый дихкан и состоятельный хадже, сидел на балконе, а перед ним стояли слуги и рабы. Дихкан увидел с балкона купца, горестного и лишенного радости, увидел на его лице пыль странствия по чужим странам и следы печали. Он подозвал странника и стал расспрашивать о его злоключениях. Купец рассказывал ему свою горестную историю л сверлил слезы остриями ресниц. Дихкан дивился чудесам и изменчивости судьбы, в нем росло изумление удивительными приключениями и неслыханными превратностями жизни пришельца, и ему стало жалко скорбного чужестранца. В общем, он велел тотчас предоставить купцу жилище, обеспечить довольствием, дать одежду. Это был конец горестным скитаниям несчастного.

Купец пришел в себя под сенью великодушия благородного мужа и после долгого ночного бдения уснул в тени благ, непрестанно повторяя стихи:

В семье Мохаллаба нашел я кров,

Вдали от родины, в тяжелую годину.

Гостеприимство встретил и добро.

Как будто мне они роднёю были.

Слава благородному мужу, который способен встретить чужестранца и отереть пыль с бледного лика рукавом великодушия! Да сгинет добро, которое не станет бальзамом для скорбящего; греховно богатство, которое не станет лекарством для раненого.

Никто не уклонится от твоих щедрот!

Из рук твоих судьба щербет великодушья пьет!

Как говорят: «Предупреди богатство скупца о превратностях судьбы и о наследнике». Богатство скупца становится или мишенью для стрелы напастей, или же лакомым куском для наследника. А богатство мудрых мужей, как уверяют миряне, есть необходимо сущее. Ведь говорится: «Кто щедр, тот и властвует».

Тот, кто богатство хранит, а не тратит,

Разве он пользу его извлечет?

Если судьба не отнимет богатства,

К наследникам в руки оно попадет.

Сказано же: «Щедрость – это слова человечности в лучах духовности».

Одним словом, дихкан вручил купцу власть над имением и сказал:

– Будь управляющим в доходах от посевов и скота, судьей в спорах и примирениях.

А случилось так, что в этом году собрали хороший урожай, зерна было настолько много, что купец вернул понесенные убытки благодаря божественному промыслу и божьей милости. Когда солнце из созвездия Рака перешло в созвездие Льва [10], зерна в колосьях стали твердыми. Купец подсчитал вознаграждение за свои труды и увидел, что плата будет высока и что вознаграждение влечет радость. Он подумал: «Надо позаботиться, чтобы дихкан уплатил мне полностью. Самое верное – это утаить без его ведома то, что мне полагается, дабы не оказаться обделенным. Если он отдаст Мне всю причитающуюся сумму, то я верну ему припрятанное зерно. Если же он не заплатит, то я избавлю себя от переживаний из-за утраты своей доли».

И вот, когда зерно было обмолочено, а тока выметены, купец взял свою долю урожая и спрятал в пещере. Но по воле случая пронюхали об этом воры и украли ночью зерно.

Коли судьба человека темнеет,

Он совершает пустые дела.

Урожай привезли в закрома дихкана, и он, убедившись что сбор велик, велел уплатить купцу вознаграждение за труды. Тому отправили долю фруктов и плодов. Купец, увидев выделенную ему часть урожая, поцеловал прах перед дихканом и сказал:

– Да пребудешь ты вечно! Я не думал, что в сем просторном мире живет человек с сердцем как море. Твое благородство – священная щедрость, твое ремесло – дарить и усердствовать в дарах. Я сомневался в том, что ты уплатишь мою долю, подозревая, что ты обойдешь меня, и уже взял то, что мне причиталось, и спрятал в пещере на горе. А ты по великодушию своему не сократил моего вознаграждения, поэтому я пойду к пещере, возьму спрятанное зерно и вручу хранителю.

Он и не ведал, что кто-то уже побывал там и забрал все зерно!

Хулил я племя Бану Амр, я поносил их долго –

Быть может, от невежества опомнятся они.

Увы, не излечить убогого рассудком:

Здоров, как бык, лишь разума лишен.

Купец взобрался на гору, но не нашел ни зернышка. А дихкан, прослышав об этом, разгневался на купца за нечестность и за обман, велел отобрать у него выданное вознаграждение и прогнать из округа с позором.

И вот купец, без хлеба и воды, без еды и покоя, побрел по пустыне, где нет помощи, повторяя пословицу: «Твои руки полны, уста твои дуют».

Наконец он вышел на берег моря и повстречал там ныряльщиков. Увидев купца, они сразу догадались о его состоянии. Чело бедняги покрывала пыль скитаний по чужим странам, а сам он был потрясен горестями судьбы.