Услада душ, или Бахтияр-наме

– Эти мальчики – мои сыновья, а обиженная женщина – моя законная жена. Их отобрали у меня силой. Но божий промысел предрек вернуть мальчиков, словно Юсуфа, а мою законную жену, подобно Зелихе, увели под угрозой смерти. Как говорят: «Тот, кто роет яму своему брату, сам угодит в нее». Прошло не так уж много времени, и тот самый падишах, который велел изгнать Бу-Сабира с семьей из родного селения, был свергнут за притеснения. Виночерпий насилий поднес ему соль горечи, несметные сокровища казны были разграблены, дабы впредь все знали, что унижение людей влечет пагубные последствия, что плоды справедливости благословенны.

И вот однажды низложенный падишах подъехал ко дворцу Бу-Сабира в бедной повозке и в поношенном платье.

– О падишах!– закричал он. – Спаси меня от врагов, дай передохнуть от преследований злой судьбы! Я тону в потоке бед и горю в пламени скорби!

Бу-Сабир, едва увидел его, тут же узнал и приказал:

– Подведите его ко мне.

Того привели, и Бу-Сабир сказал:

– Помнишь, как ты очернил лик справедливости мраком насилия, как ты погубил язвой насилия здоровое тело государства? Или ты думал, что зоркий глаз рока не видал соперника лучше тебя? Или возомнил ты, что судьба не слыхала слов, приятнее твоих? Помнишь, как несправедливо поступил ты со мной? Сказал всевышний: «Знаете ли вы, что вы содеяли с Юсуфом?» Ты изгнал меня с родных и насиженных мест, пустил странствовать по белу свету – и вот ты лишился царства из-за своих насилий. Время – это время возмездия, дни – это дни воздаяния. Сказал всевышний: «Если кто нападет на вас, то вы нападайте на него, подобно тому, как он нападает на вас».

За всякий тобой нанесенный удар

Получишь ответный удар. Берегись!

И Бу-Сабир приказал отвести его в крепость, а сокровища его отобрать и передать в казну.

– Если твои высокие помыслы, – закончил Бахтияр, – не одобряют того, что я рассказал, то повесть о ханаанском луноликом красавце [19] – яркий пример того, в каком состоянии я оказался.

Эти дни – не что иное, как стоянка на пути,

На одной ждет изобилье, на другой ждет нищета.

Благотворно повлияли на тебя несчастья эти,

Словно золото в горниле, ты очистился от зла.

* * *

Юсуф, пророк Аллаха, терпения пример:

Ведь был он по навету в темницу заточен.

Но там, явив терпенье, смиренно часа ждал.

И в этот час, счастливый, взошел на царский трон.

– Если ты, падишах, – продолжал Бахтияр, – вопреки клевете корыстолюбцев и навету недругов, которые больны злобой и завистью и стремятся погубить и изничтожить твоего нижайшего раба, не накажешь и не казнишь меня, то благодаря твоей кротости и терпению, благодаря твоей справедливости и прозорливости мое положение улучшится и дела мои пойдут на лад.

Когда рассказ достиг этих пределов, когда повествование поднялось на такую высоту, день уже складывал пожитки, а солнце готовилось к уходу, и падишах приказал помедлить еще с казнью, а пока заковать Бахтияра цепью. Бахтияр шел г в шахскую темницу и читал языком бодрствования стихи:

Пускай осужден я томиться в темнице –

Жемчужина тоже в ракушке хранится.

Не думай о темнице с ужасом и страхом –

Ведь путь свой из темницы чрева начал ты.

Нет дива в том, что от невежд мудрец страдает, –

Звезда потухшая порою солнце заслоняет.

Настал пятый день заточения Бахтияра, и ропот везиров падишаха поднялся до самых звезд. Пятый везир, который славился твердостью ума и смиренной кротостью, но был также известен сообразительностью и проницательностью, пришел к падишаху. Воздав ему положенные почести, везир прочитал молитву, произнес славословия и сказал:

– Да будет вечен и всегда окружен радостью и весельем наш падишах – обладатель возвышенного ума. Хотя промедление в разборе преступления и в вынесении приговора считается признаком совершенной кротости и обширных познаний, но тем не менее в тех случаях, когда проступок виднее яркого солнца, назначить наказание – великое благо, и в таком деле любая отсрочка будет слабохарактерностью и безволием. Справедливость властелина для подданных подобна крепости, где они укрываются от ударов судьбы и гнева несчастий. Стены сей неприступной крепости – приведение приговора в исполнение, ворота цитадели – соблюдение основ шариата. И каждый раз, когда приговор не исполняют, в этой стене образуется брешь. Надежды царства и народа, прочность религии и власти покоятся на наказании мечом, на возмездии и каре за преступление.

Падишах велел привести Бахтияра и позвать палача. Бахтияр, увидев острый меч палача, понял, как густы тучи над его головой, и сказал:

– Да будет вечен самый справедливейший и благородный падишах! Мудрецы говорят, что господь над господами, первопричина всех причин, дающий всем живым существам пропитание, а растениям – силу произрастания, до тех пор не доверит ключей покровительства людям и управления ими какому-либо человеку, пока не упорядочит в нем силу ума, чистоту мыслей и луч разума, пока не облачит его в одеяние справедливости ста тысяч мужей. Падишаху следует торопиться с исполнением приговора только в том случае, когда промедление может повлечь гибельные последствия, когда отсутствие предосторожности может кончиться пагубно. Я, твой нижайший раб, заточен в темнице, а гороскоп мой – самый несчастный. У меня много завистников и недругов. Не лучше ли падишаху помедлить с моим наказанием, поразмыслить, прежде чем приказать исполнить приговор? Ведь мудрецы сказали: «Терпение – это плод благоразумия и вера в решительность». И если падишах соблаговолит, то я расскажу повесть, в которой говорится, что зависть – вредная черта характера, а последствия ее пагубны.

– Рассказывай, – приказал падишах.

Глава пятая

Повесть о везире Абу-Таммаме и о беде, которая постигла его из-за завистников; о позоре, который вкусили злокозненные недоброжелатели, о возмездии, которое они понесли за свою зависть

Да будет жизнь падишаха долговечной, – начал Бахтияр, – пусть он живет в радостях, гармоничных, как весенняя погода, в соразмеренном веселии и в согласии с судьбой. Жил на свете везир по имени Абу-Таммам. Он познал законы коловращения судьбы, слыхал и шутливые, и серьезные суждения о жизни этого мира, знал, как справедливо управлять людьми. Абу-Таммама ставили в пример другим, складывали легенды о его разуме. Его верные решения были известием о победе, мысли, вышедшие из-под его пера, были нарядным платьем державы. Везир всегда заботился только о благе государства, но падишах считал его советы ошибочными и не прислушивался к его назиданиям. Он не мог оценить как следует наставлений везира и не постиг величия его помыслов. Падишаху было невдомек, что совершенный ум везира – это садовник, который растит кипарис вечности государства, что перо справедливого везира – проводник, который споспешествует свиданию с ликом державы.

Падишаха обуяла корысть, он возжелал богатства везира, поскольку богатство – это красавица с лицом, как у Ширин, благоуханная и блестящая чаровница. Богатство – средство достижения целей, машшате этого мира, оно доводит до совершенства любой металл и дает возможность проявления всякому величию.

Алчность падишаха огорчала везира, и он поведал свои Думы некоторым доверенным лицам и друзьям.

– Вы видите, – говорил он, – что падишах ни во что меня не ставит и что никогда он не утешит моего сердца ни единым словом. Придется мне с горечью оторвать сердце от родины и против воли отдать предпочтение разлуке с родным краем. Говорят ведь: «Если тебе не подходит место жительства, перемени его».

Коли усвоил ты, то божий мир обширен,

Что не заказан людям в нем приезд, отъезд,

Так отправляйся в путь. Господь устроил страны

Затем лишь, чтобы населить равнины и холмы.

* * *

Здесь нет мне почета и чести –

Пойду их искать в другом месте.

* * *

Есть у Аллаха пастбища иные,

Иные есть колодцы и поля,

Воистину есть у Аллаха милость,

Которой держится от века вся земля.

Я от злобной судьбы убегу,

Как слетевшая с лука стрела.

Пусть достались богатства врагу –

Благородство душа унесла.

И вот однажды везир созвал всех своих приближенных и слуг, собрал имущество и скот, взял в дорогу самое необходимое, а остальное оставил на месте и двинулся в дальние края, в Хорасан и Ирак. На каждой остановке он спешивался с радостью и на каждом перекрестке испытывал счастье. Сказал пророк: «Путешествуйте, будьте здоровы и приобретайте». Так он переезжал из одного города в другой, пока судьба не привела его в Армению и Арран. Везир велел разбивать шатры на лужайке у склона горы. Воздух в тех местах был целительный, горизонты – просторны, вода – прозрачна, ветры – приятны, птицы напевали сладостные мелодии, а цветы улыбались. Абу-Таммам провел там несколько дней, а слуги его ходили в город для купли и продажи. Горожане, видя их честность в сделках и порядочность в торговых делах, подружились с ними.

И вот в один прекрасный день до падишаха той страны дошла весть, что в их края прибыл благородный муж, человек приятный и образованный, с хорошо воспитанными слугами и большим состоянием.

Приятен в обхождении и щедр,

Друзьями окружен он и прислугой.

Падишах послал царский выезд и велел пригласить Абу-Таммама во дворец с почетом и уважением, славословием и преклонением. С Абу-Таммамом были драгоценности и дары – говорят же: «Дарите, и вас будут любить». Когда он прибыл к падишаху, то поцеловал прах перед ним и выложил свои приношения. Его тут же облачили в почетный халат и включили в число сановников и приближенных.

Отныне, как только падишах приказывал накрыть пиршественный стол и расставить яства, доставляющие наслаждения, как только повелевал принести вина рейхани под звуки мелодии хусравани, как только в хрустальных сосудах загорались светильники радости, он призывал Абу-Таммама, чтобы слушать его диковинные рассказы и изящные изречения. И вот однажды они были на ристалище, а мяч носился под ударами чоугана. Луноликие, благоухающие, словно розы, и пленительные юноши, красота которых, казалось, выносила смертный приговор присутствующим, играли в мяч, похищали кончиком копья колечки [20] и показывали во владении оружием чудеса белой руки [21].

Абу-Таммам был искусен во владении оружием и воинском деле, умел нападать и наносить удары в сражениях и битвах, испытал многое на своем веку, испробовал и чистого вина, и горького осадка. Он знал, в какую сторону отражать стрелы, в каком направлении отбивать копье. В тот день он показал свое искусство в езде верхом и игре в чоуган. Падишах, увидев мастерство Абу-Таммама в нанесении ударов и уколов, расхвалил его до небес, превознес его доблести и назначил своим приближенным и доверенным сотрапезником. Каждый день падишах посылал ему привет и подарок, всегда, и в глаза и за глаза, он расточал похвалы его превосходным качествам, а когда Абу-Таммам приходил, падишах всякий раз выказывал радость и ликование.

Тому разумному, кто больше одарен,

Опасность больше угрожает – от других.

И вот однажды Абу-Таммам сказал падишаху:

– Нижайшему рабу ласки и великодушное отношение падишаха вселенной не кажутся благоприятными, хотя природа солнца – блистать, а занятие тучи – проливать дождь. Милостивого расположения падишаха домогаются все подданные. И когда люди увидят, что благосклонность падишаха ко мне безмерна, то боюсь, как бы они от зависти не изъязвили ржавчиной зеркало близости к тебе, как бы они не ослепили глаза моего счастья в мое отсутствие. Сказал пророк: «Воистину зависть пожирает добродетели, подобно тому, как огонь пожирает дрова».

Я как цветок, дарящий людям аромат:

Одним – на радость, к насморку – другим.

– Завистникам благочестие кажется грехом, спрос – застоем. Завистник злословит за глаза, ищет всюду пороки, прекрасную розу он объявляет шипом, предмет гордости называет позором.

Услышав обо мне дурное, они безмерно рады,

Но добродетели мои мечтают утаить.

– Слова завистников, – отвечал ему падишах, – не пользуются спросом на базаре мудрецов, а болтовня клеветников Для праведных ушей – это всего лишь грех.

Уши мудрых – рассудка рубеж,

Злым словам не нарушить границ.

Вопреки всем стараньям врагов

Не открою коварства страниц.

В том царстве было четыре везира. Падишах благодаря проницательности ума, этого вместилища бесконечной милости и порождения предвечной благосклонности, считал мнение четырех везиров четырьмя первоосновами [22] государства, на которых покоится государственный порядок. И вот в сердцах этих везиров, бывших доверенными лицами религиозной общины и попечителями державы, стали бушевать волны зависти, в мыслях же их начали сгущаться тучи вражды, когда они убедились, что благосклонность шаха к Абу-Таммаму растет с каждым днем. Они собрались на совет и говорили так:

– Этот чужеземец посрамит нас! Как бы ураган его влияния не повредил древу нашего положения, как бы не погубил он плоды нашего достоинства. Надо придумать такое, чтобы ему захотелось покинуть нашу страну, чтобы мысли о пребывании здесь сменились у него желанием бежать без оглядки.

Все в один голос согласились и стали придумывать средства, как избавиться он Абу-Таммама. Предводитель везиров, старший среди духовных лиц и попечителей, сказал:

– У хотанского шаха есть дочь, равной которой по красоте нет на всей земле. Она – солнце в обличье человека, гурия, принявшая облик земной девушки. Розы заимствовали цвет у ее щек, а сахар обязан сладостью ее речам, сами райские девы завидуют ей. Во славу ее красоты провозглашают хвалу в мечетях, правители гордятся тем, что страстно влюблены в нее. А падишах Чина жестоко наказывает послов, прибывающих от властелинов разных стран просить ее руки. Расскажем падишаху об этой девушке. Он услышит о ее красоте, достоинствах и совершенстве, в нем проснутся любовь и сжигающая страсть, и он потребует достойного посла. А мы объявим, что нет посла лучше Абу-Таммама, что только он может справиться с таким важным поручением и устранить непредвиденные трудности. Падишах поручит сватовство Абу-Таммаму, и ему придется уехать. А если он отправится в Чин, то трудно даже предположить, что вернется назад.

На другой день везиры так и поступили. Они превозносили и расхваливали царевну Хотана, пока в падишахе не пробудились всепоглощающая любовь и подлинная страсть. Как говорят: «Временами ухо влюбляется раньше глаз».

На следующий день влюбленный падишах стал расспрашивать о Хотане, об обычаях этой страны, а везиры меж тем ликовали и своими ответами только подзадоривали падишаха, пока наконец падишах не оказался целиком в оковах любви, и каждый день поливали любовный побег, всякий раз туже затягивая локон влюбленности падишаха. Он лишился сна и покоя, потерял терпение. И наконец падишах, отбросив в сторону стыдливость, признался везирам в своей любви.

Ты рассказал о ней и тем усилил

Мое безумие. Так говори же вновь!

Любовь к ней – страсть единственная сердца!

И с сердцем разлучить нельзя любовь.

Падишах приказал везирам:

– Подсчитайте мои сокровища, подведите итог доходам, чтобы отослать дары шаху Чина и посватать его дочь.

– Покуда не заключен брачный договор и не завязаны узы свойства, – сказали везиры, – не подобает посылать сокровища и дары. Сначала надо отправить посла, который знает обычаи страны фагфура и правила служения царям, чтобы он выполнил обязанности свата, передал дары и вернулся назад с вестями.

– Хорошо сказано, – ответил шах. – Для подобного посольства нужен разумный и достойный муж, обладающий приятной внешностью и доброй славой. Найдите такого.

И везиры ответили:

– Сейчас в нашем царстве нет мужа, совершенней Абу-Таммама. Он пользуется благосклонностью падишаха, опережает всех разумом и знаниями, он превосходит всех благородством и кротостью, украшен похвальными качествами и редкостными достоинствами.

Когда Абу-Таммам, по обыкновению, пришел к падишаху, тот сказал ему:

– Да будет тебе известно, что я полностью доверяюсь величию твоих помыслов, всецело полагаюсь на твои знания. Передо мной стоит наиважнейшая задача, но до сих пор я не находил человека для ее исполнения и потому не пытался разрешить ее. Однако ныне мое царство опирается на твой великий разум, его поддерживают столпы твоего решительного и твердого ума; так вот, я уже давно мечтаю отправить посла к шаху Чина, заключить с ним дружеский и родственный союз. Вполне очевидно, что ключ осуществления этого важного дела – в твоих руках, что светочем для достижения моих желаний послужит твоя сообразительность.

Абу-Таммам поклонился и сказал:

– Твой нижайший раб готов принести себя и свое состояние в жертву, чтобы осуществилось желание падишаха.

Везиры приготовили все необходимое для посольства, вручили ему коней, драгоценные каменья и жемчуга, роскошные одеяния, инкрустированное оружие и на протяжении целого перехода провожали его с вином, музыкой и всем прочим.

Когда Абу-Таммам прибыл в столицу Чина, шаха той Страны известили о. прибытии посла, и он приказал отвести для него помещение, прислать вина и всякую снедь. Слуги также встретили его весьма почтительно.

Когда Абу-Таммам доставил шаху дары и подношения, Поклонился и приветствовал его, шах Чина оказал ему всякие почести и уважение, какие только возможны, и приказал своим приближенным также почтить и возвеличить посла.

В один прекрасный день шах Чина сказал Абу-Таммэму

– Страна Арран – великая страна, а шах ее – великий муж. И для своей благородной дочери я не вижу на земле мужа достойнее его, царя более великодушного и величавого. Но очень уж маленькое приданое я для нее приготовил, я выделил ей только самое необходимое. Ты, посол, кажешься человеком верным, с твердым духом. Как говорят: «Воистину для благородного мужа глаз его – спасение». Тебе надлежит самому увидеть мою дочь, взглянуть на ее приданое. Если она достойна шаха Аррана, то повелевай!

Если любовь я твою обрету, друтие богатства презренны,

Рядом с любовью твоей все земные сокровища – прах.

Абу-Таммам поцеловал перед ним землю и сказал:

– Согласно указаниям разума и положениям шариата мне не подобает видеть лицо или слышать голос благородного создания, которое произошло из отцовских чресел падишаха и предназначено для брачных уз с падишахом. Если бы не была она достойной моего властелина, то божественный рок и небеса не внушили бы ему эту страсть, даже более того, судьба не вложила бы в его сердце мысль об этой жемчужине.

Кто достоин венца, пусть оставит старанья –

И судьба к царской власти его подведет.

– Что же касается приданого, то наш падишах помышляет не о стяжательстве, а о совершенстве. Как говорят: «Богатство – непрочно и преходяще, а дружба – вечно благоухающий мускус».

– Хвала тебе, о достойный мудрец и опытный муж! – воскликнул шах Чина. – Много послов приезжало, чтобы посватать мою дочь и заключить брачный договор. Но каждый посол, едва я предлагал ему взглянуть на невесту, тут же спешил посмотреть на обитательниц гарема, желая видеть моих жен и дочерей. Я же не мог снести бремя такой дерзости и приказывал тут же, по пути в гарем, отрубить ему голову. По поведению и поступкам посла я судил, что его властелину неизвестны законы родства, поскольку посол не знает законов почитания.

Учтивым будь, придя послом по делу:

О людях судит мир по их послам.

– Глупость слуги свидетельствует о глупости его господина. Когда же я убедился в твоем превосходном уме и больших познаниях, то заключил, что звезда получает свет от солнца, что жемчужина в раковине образуется от тучи, что каменья жизненного опыта в твоих россыпях произошли благодаря свету, отраженному от солнца совершенств падишаха. Отныне моя дочь – служанка падишаха, а все свое состояние и богатства я также дарю ему.

Созвали духовных наставников, судей и вельмож и заклюй брачный союз на основе шариата и установленных обычаев. Когда два царя породнились и две страны объединились в дружбе, то сама история, казалось, устроила пиршество, само веселие начертало заглавный лист счастья.

Соединение двух светил счастливых

Приносит счастье людям и делам.

Когда закончили хлопоты по брачному договору и исполнили все обязательства по нему, снарядили паланкин и корабль и весь двор вышел провожать дочь падишаха, Абу-Таммам же отправил гонцов к своему падишаху с доброй вестью.

Шах Аррана, получив приятное известие, выехал встречать царевну на несколько переходов. Когда он узрел красоту девы, этой павы, которая грациозно выступала в саду свидания, в цветнике кокетства, он приказал открыть двери сокровищниц и развязать кошели.

Снимем с сокровищ печати.

Вытряхнем все кошели.

Все продадим ради девы

С ясным, как солнце, лицом.

Падишах щедро одарил воинов, вино лилось рекой, музыка звенела на царских пиршествах. А к Абу-Таммаму падишах привязался еще больше, он учился у него знаниям и тонким мыслям. И тогда везиры сказали друг другу:

– Надо во что бы то ни стало избавиться от этого выскочки, ибо падишах позабыл дорогу в цветник наших советов, предал забвению радости в саду наших наставлений. Раньше он срывал плоды с наших деревьев, зажигал светильник от нашей свечи. А теперь он сторонится нас, и это может привести к потере нами положения и состояния; он избегает нас, и это может повлечь умаление нашей славы и получаемых даров.

Приязнь от них ушла, зато настигла зависть –

Так превратились в недругов друзья.

Наконец везиры решили прибегнуть к услуге двух мальчиков, которые прислуживали шаху в его покоях. Это были Умные и красивые отроки, они каждую ночь массировали шаху ноги. И вот везиры сказали:

– Исцеление нашего трудноизлечимого недуга – в руках этих мальчиков. Мы заплатим им большие деньги, чтобы они, когда будут растирать ноги падишаху, говорили друг другу Шепотом, но так, чтобы слышал падишах: «Абу-Таммам отплатил властелину черной неблагодарностью, сплутовал в игре! Он дерзнул забыть милости правителя, посмел опозорить шахский гарем, пренебрегая осторожностью и отринув благородство».

И вот мальчики, растирая ноги падишаха, стали болтать друг с другом.

– Если бы мы не страшились падишаха, – говорили они, – то отрубили бы голову этому подлецу Абу-Таммаму! Он пренебрег чувством благодарности к покровителю и обесчестил его гарем. Он говорит, будто жена падишаха влюблена в него самого, иначе она не покинула бы родную страну.

Шах, слыша подобные речи, вскипел от негодования гнева, сердце его забилось, в душе загорелось бесовское сомнение, искры гнева спалили гумно терпения и разума. И он сказал себе: «Если бы я услышал эти слова от взрослых то подумал бы, что говорят из зависти и корысти. Но за что этим детям ненавидеть Абу-Таммама? Они просто болтают повторяют то, что слышали».

Едва повеял утренний ветерок и на востоке забрезжил рассвет, Абу-Таммам уже готов был служить шаху. Шах сказал ему:

– У меня есть трудное дело. Разреши его.

– Приказывай, – отвечал Абу-Таммам. – Если твой нижайший раб сможет найти правильное решение, он ответит.

– Если правитель увидит, – начал падишах, – что подданный предал его, или же убедится в его преступных деяниях, о которых даже говорить стыд и срам, то чего заслуживает такой раб?

– Его надлежит убить, – отвечал Абу-Таммам, – следует пролить его кровь.

Шах тотчас выхватил кинжал и перерезал Абу-Таммаму горло. Впредь он прекратил видеться с дочерью шаха Чина, которая была первой красавицей мира и чудом времени, перестал разделять с ней брачное ложе.

Друг на меня не глядит,

Слова не хочет сказать…

Чем я обидел его,

Чем его так прогневил?

О спящий, радуйся в начале ночи –

К утру несчастья постучатся в дверь.

Падишах уходил с такими мыслями из гарема, бродил, терзаясь, по дворцу и однажды подошел к двери комнаты тех мальчиков. Вдруг он слышит, что дети яростно о чем-то спорят и пререкаются. Чистый источник их братства замутила вражда, основы отроческой дружбы были попраны в перебранке. Один говорил:

– Ведь это я сказал те слова! Значит, большая половина – моя!

Другой возражал:

– Сколько ты будешь хвастать ложью? Сколько будешь гордиться коварством? Если ты не хочешь подражать Мадиру; то замолчи, если не собираешься применить топор, то отдай мою долю.

Шах, услышав эти слова, укусил палец от удивления и стал рвать рукой ворот раскаяния. – Увы, хвала вечной скорби и постоянному горю! – воскликнул он. – Абу-Таммам погиб из-за клеветников. Уж лучше бы поспешность не срамила меня! Мне надо было докопаться до корня навета и разобраться в игре!

Потом он позвал мальчиков и вопросил:

– Говорите правду, не увиливайте! Кто из везиров обучил вас клевете и коварству? Расскажите мне, какой Иблис сшил для вас одеяния обмана?

– Нас купили за золото, – стали оправдываться те. – Лестью и обманом нас посадили в мешок клеветы.

Падишах тотчас позвал везиров и обратился с такой речью:

– Жителям мира ясно и для потомков Адама очевидно, что невинно пролитая кровь не остается неотомщенной. Сказал пророк – да будет мир ему!– «Кровь не спит». О зловещие птицы! О гнусные твари! Вы жили в гнездах обмана и утоляли жажду из источника лжи! Тот, кто поддается злобе и зависти, ничтожнее поганой тряпки. Сегодня пришел черед возмездия за коварство, час воздаяния за обман. Как сказал всевышний: «Но злое коварство постигает только обладателей его». И сказал пророк – да будет мир ему!– «Тот, кто роет яму для брата своего, сам в нее угодит, поверженный». Как видите, шариат велит наказать вас.

И тут Бахтияр воскликнул жалобным голосом:

– О шах! Как говорится в этом рассказе, обиженных надо прощать, наветы клеветников не следует выслушивать, с исполнением приговора не надо спешить.

Когда Бахтияр произнес эти слова, солнце спрятало свой лик в покрывале мрака и шах приказал отвести узника в темницу и заковать в цепи.

Не горюй, когда к тебе беда приходит:

Ведь придет и счастье в свой черед!

Когда кровь шестого дня упала на игральную доску времени и диск солнца показался на куполе небес, шестой везир пришел к падишаху и сказал:

– Да будет вечен падишах! Шесть сторон мира держатся на справедливости. Высокий небосвод и семь сияющих светил [23] держатся благодаря правосудию. Справедливость падишаха – это душа в теле государства. И как плоть не может жить без Души, так и царство не может существовать без справедливости. Один из признаков справедливости – это наказание преступников и поддержка праведников.

Шах приказал привести Бахтияра и молвил:

– Преступников надо воспитывать виселицей и веревкой. Бахтияр раскрыл уста и заговорил:

– Коварные клеветники тебя торопят, но ты не спеши. Пусть завистники показывают тебе мираж, ты же не выпускай из рук напитка кротости. Всевышний сказал: «А у тех, которые не уверовали, поступки – как мираж в пустыне. Жаждущий считает его водой». Предписания Корана и достохвального Фуркана удерживали господина пророков [24], светоча пречистых мужей от поспешности словами: «Не торопись с Кораном до того, как он будет ниспослан тебе». Коран неоднократно предупреждает, что поспешность недопустима. Разве возможно по навету спешить с казнью разумного существа? Тот, кто торопится в делах, нарушает устои разума и в конечном итоге пожинает раскаяние и муки, как случилось с сыном шаха Халеба

– Ну-ка расскажи, – велел падишах, – что случилось с сыном шаха Халеба, каким напитком напоила его коварная судьба.

Глава шестая

История сына халебского шаха о муках, которые постигли его, о бедах, которые он испытал из-за поспешности

– Да будет жизнь падишаха под сенью божественной опеки, – начал Бахтияр, – да будут долговечны устои шахских владений! Жил в Халебе падишах, облаченный в одежды разума и учености. Его ум соединял в себе первоосновы справедливости, рассудок нанизывал жемчужины правосудия. Окрестности Халеба процветали благодаря его образованности, области Ирака благоденствовали благодаря его добродетелям. Был у падишаха сын, легкомысленный и суетливый. Что ему в голову не придет, какая прихоть ни втемяшится, он тут же бросается исполнять ее. А уж если ему при этом померещится какая-нибудь задержка, то он готов разрушить основы государства и перевернуть законы страны. А господь всевышний и всеславный по своему божественному милосердию и великодушию украсил одеяния его природы наилучшим убранством, наделил его естество гармоничными и безупречными формами. Весна его красоты благоухала базиликами совершенства, мир его счастья был озарен лучами величия. Шахзаде весьма гордился своей прекрасной внешностью. Он говорил себе: «Я – второй Юсуф по красоте, нарцисс и роз завидуют моему изяществу».