Звезды бессмертия (Книга 1)

      - Пожалуй, и впрямь отстал от нас этот негодяй. Получил крепенько по зубам и понял, что больше здесь его номер не пройдет,- говорил прилетевший к ним на следующий день Аксенов.- А возможно, просто затаился до времени, выжидает удобный момент... Впрочем, оснований бояться его у нас теперь нет. Охрана у "Семена Гарькавого" подходящая. Что же касается вопроса выполнения нашей главной задачи, то тут мы все можем быть вполне довольными. Особенно сегодня. Вон какой ветер сейчас отличный! За день вполне прилично прошли.
      С ветром в последние сутки им действительно немного повезло. Тримаран после Рио-де-Жанейро шел курсом на юго-запад, и ветер дул теперь ему прямо в левый борт, что позволило значительно увеличить скорость. За, двадцать пять часов после пресс-конференции в бухте Гуанабара они прошли около трехсот миль. В полдень восемнадцатого июня "Семен Гарькавый" проследовал мимо порта Паранагуа, в то время как "Критерио-20" и "Тирд Тертл" только приблизились к четвертому пункту регистрации. Таким образом, лидер выигрывал у соперников чистых триста миль. Помимо этого в запасе у его экипажа были пять зачетных часов и тысяча премиальных очков за победу по четырем этапам.
      - Правда, экипажи "Критерио-20" и "Тирд Тертл" также в сумме набрали по пятьсот дополнительных очков за второе и третье места, которые они завоевали поочередно,-продолжал развивать свою мысль Андрей Иванович.- И все же у вас теперь значительное преимущество. Удержать его и по возможности увеличить - вот главная ваша задача сегодня.
      Но увеличить расстояние, оторваться от соперников еще больше становилось все труднее. Погода и особенно ветер явно не баловали команду лидера. Непрерывно лил дождь. Здесь, в нижних широтах Южного полушария, начинался зимний период, соответствующий середине декабря в центральных районах европейской части СССР, и семьсот шестьдесят миль от Паранагуа они шли восемь суток против порывистого встречного ветра в сильнейшем ливневом потоке, за которым не видно было берегов.
      И, странное дело, хаос неприглядных погодных условий как бы сопровождал в эти последние восемь дней только лидирующий корабль регаты, оставляя в каких-нибудь двухстах-трехстах милях севернее точки своего пребывания значительно лучшую метеорологическую ситуацию. "Семен Гарькавый" словно укрощал стихию на пройденном им участке.
      Только в конце восьмого дня прекратился дождь, изменил свое направление ветер. Но погодные парадоксы сделали свое дело, Вечером двадцать шестого июня, когда за кормой тримарана растворился в ранних сумерках сверкавший огнями Монтевидео, радиостанция плавбазы "Фестиваль" разнесла по всему миру сенсацию дня: пятый этап регаты - Рио-де-Жанейро Монтевидео выиграли испанцы! Их "Критерио-20" в трудных метеорологических условиях прошла этот этап всего за восемь суток - на тридцать часов быстрее лидера. Второе место на этом этапе гонок заняли канадцы - восемь суток и четыре часа. Всего на час отстала от них болгарская "Кароли". Советский тримаран в этот раз занял только девятое место...
      За мужество, целеустремленность и настойчивость в борьбе с лидирующим соперником три первых экипажа пятого этапа были отмечены специальными призами. Каждому из них, кроме того, в порядке поощрения, помимо установленных ранее вознаграждений за первенство на этапе, было насчитано по двести пятьдесят зачетных очков.
      Нет, наши герои не пали духом. Даже при таком положении экипаж "Семена Гарькавого" сохранял общее лидерство. Помимо этого, южнее Монтевидео подул крепкий устойчивый северный ветер, при котором "Семен Гарькавый" уже в районе аргентинского порта Мартель-Плата, несмотря на довольно сильное встречное течение, известное под названием Фолклендского, развил скорость до тридцати пяти узлов в час. Правда, на небольшом участке, протяженностью около двухсот миль - от Мар-дель-Плата до порта Баия-Бланка - она упала почти вдвое, но затем вновь выровнялась и достигла сорока узлов. В общей сложности шестой этап - от Монтевидео до порта Санта-Краус протяженностью в тысяча -двести зачетных миль был пройден за тридцать пять часов. Экипаж советского парусника не только восстановил лидерство по двум этапам гонок, за что всем его членам на этот раз были вручены почетные черные куртки, не только вновь получил пятьсот премиальных очков, но и еще больше увеличил расстояние, отделявшее их от основных соперников. Утром двадцать восьмого июня оно составило четыреста сорок миль.
      Жизнь на тримаране шла четким, размеренным ритмом. Слаженно работали узлы и системы блока "ЭВМПРАКТИКА". Ни единой поломки, ни малейшего сдвига от нормы, от заданного режима за месяц трудного плавания не было. Вахты теперь несли по очереди втроем: Олег и Александр Павлович по четыре часа, а Таня, настойчиво просившая допустить ее к "настоящей работе",- два часа. Мужчины теперь получили возможность отдыхать подряд шесть часов. Время отдыха Тани составляло восемь часов. Правда, в каждый свой перерыв между вахтами она вместе с Сережей полтора-два часа занималась приготовлением пищи, уборкой и другими хозяйственными делами, в которых им охотно помогали по мере возможности оба капитана, когда были свободны от вахты.
      Не сидел без дела и Сережа. За месяц он исписал уже три толстые книги вахтенного журнала, стараясь не упустить в своих записях ни одной мелочи. Напряженно и интересно проходил организованный им и длившийся почти две недели шахматный турнир. Окончился он победой Олега.
      Александр Павлович и Сережа к большой радости мальчика разделили второе место, набрав одинаковое количество очков.
      В свободные часы все е удовольствием смотрели кинофильмы, монтировали отснятую кинопленку, систематизировали фотослайды, с, интересом слушали, как читал свои записи, сделанные в вахтенном журнале, Сережа, читали книги, ловили с помощью приемника голоса Москвы и Киева. Дважды за последнее время состоялись видеовстречи в эфире. Последняя очень порадовала всех.
      От Кузьмы Ивановича они узнали, что доводка на воде двенадцати кораблей завершена в два раза быстрее намеченного обязательствами судостроителей срока, и все суда ушли в пробное двухнедельное внутрикаботажное плавание.
      За Санта-Краусом пришлось закачать на борт около двух тонн морской воды. Дело в том, что за прошедший месяц заметно поубавилось продуктов, наполовину опустели резервуары пресной воды, а тримаран для лучшей устойчивости и оптимальной осадки требовал давно выверенной и вполне определенной загрузки, колебания которой допускались в пределах одной тонны.
      Спала наконец невыносимо изнуряющая тропическая жара, значительно понизилась влажность воздуха, а очень скоро приятная прохлада сменилась по-настоящему зимней стужей.
      ...На подходе к мысу Горн заговорила включенная, но молчавшая больше десяти дней рация ближней связи.
      - Говорит Василий Лавров. Как слышите нас? Отзовитесь и сразу переходите на запасную ультракороткую волну.
      - Слышим отлично,- быстро отозвался Олег.- Совет поняли.
      Он сбегал в кубрик и переключил рацию.
      - Мы выполнили свою задачу,- сказал командир подводного корабля.Время прощаться. Сердечный привет и самые лучшие пожелания вашему экипажу от нашего коллектива. Особый привет самому молодому. Мы ждем его к нам, когда подойдет его время...
      И последнее. Сегодня у вас будут гости. Много. И хорошие. С приятными новостями. Восемь футов под киль вам, друзья! Если же опять что-нибудь не так, немедленно сообщайте в Центр. Поняли?
      Рация смолкла. Угрюмо шумел океан. Свистел в снастях холодный пронизывающий ветер. Но тримаран уверенно шел сквозь волны вперед, словно сам хотел как можно скорее достичь той заветной точки, где кончалась первая и, может быть, самая трудная половина пути.
      Неожиданно зазвучали знакомые радиопозывные "Фестиваля".
      - Всеы! Всем! Всем! Участники Регаты Свободы! Радиослушатели всех континентов! Сейчас мы будем передавать выступление председателя спортивной секции оргкомитета Всемирного фестиваля молодежи и студентов.
      Он заговорил по-испански.
      - Товарищи! Друзья! Через несколько минут бессменный лидер нашей регаты - советский тримаран "Семен Гарькавый" подойдет к точке, у которой завершается выполнение первой половины очень трудной задачи, поставленной перед участниками регаты парусного марафона вокруг Южной Америки.
      Экипаж "Семена Гарькавоге" опередил своих ближайших и, я хочу подчеркнуть, весьма сильных соперников - канадский катамаран "Тирд Тертл" и болгарскую яхту "Кароли" - более чем на пятьсот миль, а замыкающий парусник отстал от лидера почти на восемьсот миль.
      Прошу всех радиослушателей, и в первую очередь участников регаты, обратить особое внимание на одно обстоятельство. К северу от мыса Горн на протяжении более пяти тысяч километров или, точнее, двух тысяч восьмиста десяти зачетных миль западное побережье материка и прибрежные воды Тихого океана принадлежат государству, реакционное правительство которого не только категорически отказалось принять участие во Всемирном форуме молодежи, но и пригрозило длительным тюремным заключением тем юношам и девушкам своей страны, которые решатся отправиться на фестиваль по собственной инициативе. Больше того, правительство этого государства, поправ международные нормы взаимоотношений между странами, заявило, что задержит как нарушителя границы любой парусник, участвующей в регате, и предаст членов его экипажа суду военного трибунала с обвинением в шпионаже и посягательстве на государственный суверенитет, если такой парусник окажется в территориальных водах страны, граница которых, по заявлению главаря этого правительства, проходит в пятидесяти милях от гряды прибрежных островов.
      Учитывая все это, оргкомитет фестиваля принял решение: на этом участке парусники должны идти в полосе Тихого океана не ближе шестидесяти и не дальше ста двадцати миль от берега. Во избежание возможных провокаций в территориальных водах упомянутого государства со стороны его военно-морских пограничных сил и для обеспечения надежной охраны участников регаты мы обратились к правительствам ряда стран, делегации которых будут представлены на фестивале, а парусники участвуют в Регате Свободы, с просьбой выделить для этой цели по два-три корабля. В тот же день мы получили и приняли согласие двенадцати государств- Англии, Бразилии, Испании, Италии, Канады, Колумбии, Кубы, Мексики, Перу, СССР, США и Японии. Их военные корабли - по три от каждой страны--уже идут в район мыса Горн. На них лучшие, особо отличившиеся в учениях экипажи, для которых обеспечение безопасности участников регаты является не только почетным заданием, но и большим праздником. Англия направила сюда линейные корабли "Адмирал Нельсон", "Грюнвальд" и "Ламанш", Соединенные Штаты Америки авианосец "Георг Вашингтон" и две канонерские лодки, Советский Союз крейсеры "Варяг" и "Киров" в сопровождении миноносца "Бесстрашный". Не менее представительны эскадры других стран.
      Однако, друзья, даже эти тридцать шесть кораблей не смогут создать оптимально надежную зону защиты протяженностью восемьсот миль, на которые уже сейчас растянулись участники нашей регаты. Поэтому совет комиссаров совместно с членами жюри и спортивной секции оргкомитета фестиваля приняли решение остановить лидирующие корабли у мыса Горн с тем, чтобы они там подождали всех участников регаты и корабли эскадры сопровождения.
      В тот момент, когда капитан "Семена Гарькавого" Олег Слюсаренко зарегистрирует свое прибытие в конечный пункт седьмого этапа гонок, а это, как нам сообгцают по радиотелефону с мыса Горн, произойдет через десять-пятнадцать минут - тримаран уже входит в бухту - вертолеты специального отряда ООН, которые все вы, кроме лидера, вероятно, уже видите над собой, точно зафиксируют координаты каждого парусника. В соответствии. с ними жюри насчитывает очки за пройденные на это время зачетные мили. За каждый выигранный после этого полный час до подхода к мысу Горн нашей плавбазы, которая, как вы знаете, идет замыкающей, командам будет насчитываться пять зачетных очков.
      Председатель спортсекции оргкомитета на минуту умолк и в заключение сказал:
      - Всем членам экипажей разрешается высадка на остров Горн. Жюри рекомендует пополнить там запасы пресной воды, а также взять на борт в качестве сувенира по кусочку красного камня этого скалистого острова.- Он енова умолк, затем добавил: - Да, еще вот что: на мысе Горн оргкомитет оборудовал хорошую телефонно-телеграфную станцию. Каждый из вас может переговорить с родными и близкими, в какой бы части света они ни находились, отправить письма и телеграммы. Старт от мыса Горн в десять утра на следующий день после прихода к острову плавбазы.
      Плавбаза "Фестиваль" подошла к мысу Горн вечером второго июля, а утром следующего дня перед стартом был организован традиционный церемониал, на котором в этот раз чествовали три первых экипажа. На фокмачтах "Семена Гарькаврго", катамарана "Тирд Тертл" и яхты "Кароли", которые на этом этапе заняли, соответственно, три первых места, под рев корабельных гудков и сирен, под звуки торжественного марша, исполненного сводным духовым оркестром международной военной эскадры сопровождения были подняты голубые вымпела Всемирного фестиваля.
      Стартовавшие в этот раз сто сорок пять парусников пятнадцать за это время по разным причинам сошли с дистанции, взяли курс на юг, чтобы отойти на установленные шестьдесят миль от материка и его островов, спустившись на целый градус ниже мыса Горн, а затем, примерно у шестьдесят восьмого градуса западной долготы повернуть на северо-запад и далее на севе., Первые два часа им сопутствовал правый галфвинд, или полветра, и "Семен Гарькавый" быстро набрал скорость около тридцати узлов, заметно оторвавшись от других парусников. Но после перемены курса в открытых водах пролива Дрейка их встретил штормовой западный ветер. В поединке с ним автоматике и экипажу "Семена Гарькавого" пришлось показать все, на что они были способны. Став к линии курса под углом в тридцать градусов, подставив правый борт ветру, тримаран пересекал поперек отведенную им шестидесятимильную полосу океана, у левой кромки которой резко менял галс и потом шел под тем же углом к ветру, но теперь уже левым бортом в противоположную сторону. Линия пересечения отведенной полосы в одном направлении составляла при этом шестьдесят восемь миль. На преодоление их уходило два с половиной часа. Тримаран шел как бы по гипотенузе гигантского прямоугольного треугольника, катет которого, лежащий против угла в тридцать градусов, и представлял собой их зачетный путь.
      Но, как известно из школьных учебников, такой катет равен половине гипотенузы. Вот и выходило, что за каждые пять часов невероятно, трудного плавания, дважды пройдя от края до края отведенную им полосу Тихого океана, "Семен Гарькавый" должен был бы продвинуться вперед на шестьдесят восемь зачетных миль.
      Однако на помощь ветру в проливе Дрейка пришло мощное течение Западных Ветров. Каждый час оно почти на семь миль сносило тримаран обратно в сторону мыса Горн. В результате каждые пять часов они преодолевали только тридцать три зачетных мили, то есть по шесть с половиной в час.
      Так продолжалось без малого трое суток, пока тримаран, пройдя четыреста пятьдесят пять зачетных миль, не вышел из-под влияния течения Западных Ветров и не взял курс строго на север. А еще через пятьсот миль на помощь судну пришло Перуанское течение. К концу пятого дня пути от мыса Горн фактическая - зачетная - скорость "Семена Гарькавого" достигла сорока пяти узлов, и даже могучим двигателям "Варяга", возглавившего международную эскадру сопровождения, пришлось поработать на всю их исполинскую мощь, чтобы военный корабль не отстал от маленького "летающего" тримарана.
      ...В ночь на десятое июля, войдя в территориальные воды Перу, экипаж тримарана услышал протяжный гудок "Варяга". Крейсер прощался со своим младшим собратом. А "Семен Гарькавый", ответив ему трехкратным коротким ревом сирены, уменьшил скорость и развернулся в сторону обычной двадцатимильной полосы прибрежных вод, осторожно проплывая между многочисленными коралловыми рифами.
      Ослабел ветер. Ярко светили звезды на черном небе. Низко, у самой поверхности океана плыли призрачные тени тумана. Несмотря на поздний час, все четверо находились в затемненной рубке.
      Света не зажигали. Молчали. После прощального гудка "Варяга" каждому стало немного грустно и одиноко. Сказывалась усталость, психологическая напряженность последних дней.
      Да и было чему удивляться: начинались сорок первые сутки плавания. До порта Кальяо, расположенного вблизи столицы Перу - Лимы - конечного пункта восьмого, самого большого своей протяженностью участка гонок оставалось еще почти пятьсот миль.
      - Паршивое это место,- нарушил тишину Александр Павлович.- С одной стороны - глубочайшая в мире океаническая впадина с отметками глубины свыше восьми тысяч метров, а с другой - сотни коралловых рифов и островков, крутой гористый берег с узкой пустынной полосой вдоль океана. Люди здесь живут в городах-оазисах. Воду в них доставляют из горных рек с помощью специальных каналов, трубопроводов и насосных станций. На десятки и сотни километров между городами - либо мертвая зона пустынь, где десятки лет не выпадает ни капли дождя, либо отвесные отроги Анд. Грозные гранитные и базальтовые гряды их спускаются прямо в океан. Только птицам здесь локой и раздолье.
      - И морским разбойникам,- вставил свое слово Сережа.-Выбери пустынный островок и сиди, жди добычу.
      - Ну, нам они, сынок, не страшны,-усмехнулся старый капитан.
      Он достал из узкого футлярчика, что висел у него под левой рукой, тонкую никелированную трубку с хрустальным глазком на свободном конце. Второй ее конец был наглухо закреплен в массивном держателе, напоминающем рукоятку пистолета. Только вместо курка на округлом срезе ее левой щечки, как раз под указательным пальцем, размещалась небольшая упругая кнопка.
      - Бластер? - удивленно воскликнул Сережа.- Откуда он у вас, Александр Павлович? Это же могучее оружие. Нам его только в кино показывали, почти как гиперболоид инженера Гарина...
      Олег тоже повернулся к. капитану с немым вопросом в глазах.
      - Командир "Варяга" еще на мысе Горн передал. Вполне официально. От Василия Ерофеевича Балашова. Надеюсь, помните этого товарища? Для обеспечения безопасности плавания экипажа и тримарана. Пользоваться им умею давно. Был у меня на "Друге" такой. Выпросил после одного забавного случая...
      - Расскажите, Александр Павлович,- попросил Сережа.
      Винденко посмотрел на него с веселой улыбкой. Задорные искорки блеснули в его глазах.
      - Расскажу. История поучительная для всех нас. Шли мы тогда на "Друге" в Монреаль. Спешили на праздник пятидесятилетия старейшего канадского барка. Погода не баловала, и время от времени мы включали двигатели. Неудобно ведь опаздывать на день рождения...
      В тот памятный день ветер был особенно неустойчив. То его сильный порыв прямо рвал паруса, то он исчезал вовсе, и тогда они повисали на реях, как стираные простыни на веревке, а нам приходилось включать машины.
      Совершая в этот день очередной обход корабля, я с кормы взглянул вниз и вдруг увидел, как из воды высунулась глупейшая черная морда с деревянной кожей и длинными белыми усами. Это был морской лев. Он взглянул добродушно на нас и начал резвиться вокруг барка. То с одной стороны вынырнет, то с другой. Туша у него - центнеров на пять-шесть. И вся - сплошные мускулы. Так и играют под толстой кожей. Пока он просто нырял, мы только посмеивались. А потом впору плакать было...
      Уж не знаю, за кого он принял парусник, но только не понравился ему шум двигателей и всплески винта. Нырнул этот громила под корму и ухватился за винт, работавший в тот момент на самых малых оборотах. Ухватился и остановил! В машинном - аврал: понять не могут, в чем дело, почему от дизелей вдруг дым повалил. А этот бандит дергал, крутил, мял винт, пока не свернул в гармошку... Целые сутки потом старались исправить последствия его забавы, да так и не смогли. Пришлось менять винт на новый, да и дизелям профилактику приличную сделать. Но на праздник мы все же успели. Ветер выровнялся - смиловался над нами великий Эол.
      Вот какая была история.
      Он провел рукой по Сережиным вихрам.
      - Так-то, сынок. С бластером оно спокойнее. Вот и сейчас - вдруг какой-нибудь чудище-великан из морской пучины выскочит поразмяться, чистым воздухом подышать? Или того хуже - действительно, как говорил Сережа, пираты нападут... Сидят они сейчас на островке и нас с вами дожидаются. Вооруженные до зубов, страшные, небритые, голодные.
      - Да ну вас,-поднялась с кресла Таня.-Такие страхи нагоняете среди ночи! Пойду лучше вам чегонибудь вкусненького попить и перекусить принесу.
      Вернулась она буквально через минуту.
      - Как-то странно ведет себя Джек, друзья,- взволнованно сказала Таня.Не смейтесь, Александр Павлович, это не результат ваших рассказов. Понимаете, захожу в тамбур, а он сидит на верхней ступеньке трапа у закрытого входного люка и рычит. Тихонько, но зло, словно кошку почуял.
      Прибежавшая следов за Таней собачонка вскочила на табуретку, а потом на штурманский столик, приблизила мордочку к прозрачному пластику рубки и вдруг подняла уши, ощетинилась вся, зло оскалила пасть, выставив ряд острых белых зубов. Зарычала грозно, сердито.
      - Это не койлсу, это он чужих почуял,- тихо сказал Сережа.
      - А может быть, просто летающих рыбок? Вон сколько их все время из воды выпрыгивает,- посмотрев на собаку, повернулся к мальчику Олег.
      - Нет, командир, так он встречает только чужих и к тому же очень плохих людей,- уверенно ответил Сережа.- Я ведь его повадки хорошо знаю.
      Олег и Винденко переглянулись.
      - Пойди-ка, запри собаку в душевой, сынок,- строгим тоном приказал Александр Павлович.- Чтобы лая ее никто ненароком не услышал. А ты, Олег Викторович, останови тримаран и вместе с Таней спустись, пожалуйста, в коридорчик.
      Подождав, пока всё вышли из рубки, он поднял прозрачный колпак и придвинул к себе окуляр устройства, позволяющего видеть в темноте. Привычными движениями пальцев подкрутил колесики наводки резкости.
      Слева, со стороны океана, горизонт был чист. А вот впереди, на фоне близкого теперь берега, в рваных хлопьях низко плывущего над водой тумана, примерно в кабельтове от них вырисовывался силуэт небольшой моторной яхты с опущенными парусами, без габаритных огней.
      Винденко снова подкрутил колесики, и видимость стала лучше. Неизвестная яхта придвинулась к нему в окуляре настолько близко, что можно было рассмотреть и безлюдную палубу с лежащими на ней возле пусковой установки торпедами, и торчащие по обоим бортам из открытых иллюминаторов дула двух крупнокалиберных пулеметов, и внутреннее помещение небольшой рубки, в которой находилось три человека. Они внимательно вглядывались в темноту, окутывающую океан, каждый в свою сторону-вправо, влево, вперед, то и дело поднося к глазам бинокли. А один из них - плотный, крепко сбитый человек среднего роста приставил к уху какую-то трубку и медленно поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, прослушивая, видимо, окружающее пространство чувствительным прибором.
      Александр Павлович поманил к себе левой рукой Олега, прижав одновременно указательный палец правой руки к губам. Потом так же молча показал на окуляр.
      Олег взглянул в маленькое окошечко прибора и отшатнулся.
      - Макашев... Лжепрапорщик...- сдавленным голосом проговорил Олег.Этот Негодяй уже заметил нас.
      Он выскочил на палубу...
      - Тихо. Ни звука...
      Винденко припал к окуляру. Он увидел, как из окутанной дымом установки одновременно выскользнули пять торпед. С плеском ударившись о воду, они понеслись к тримарану параллельными курсами в десяти метрах одна от другой, оставляя за собой ясно видимый фосфоресцирующий след.
      В одно мгновение Винденко выхватил бластер. Тонкий, почти невидимый луч протянулся из рубки к воде. Один за другим над океаном прогремело пять оглушительных взрывов. Взлетели к небу фонтаны воды и пара. Резко качнулся, но сразу же выровнялся тримаран.
      Олег схватил микрофон.
      - Макашев! - зазвучал над океаном его голос, усиленный мощными наружными динамиками.- Мы узнали вас и уничтожим как бандитов, если вы немедленно не уберетесь с нашего пути!
      В подтверждение слов Олега тонкий луч бластера очертил над яхтой небольшую дугу. Свалились в воду стройные мачты, верхняя часть рубки, кусок форштевня.
      Винденко взял из рук Олега микрофон.
      - Макашев! Или как вас там! Предупреждаю, я перережу пополам ваше суденышко, если в течение тридцати секунд вы не сбросите в воду оставшиеся торпеды, их пусковую установку и пулеметы. После этого по моей команде можете катиться к чертовой матери!
      Он включил большой прожектор, направив его слепящий луч на бандитский корабль, и начал громко считать:
      - Один, два, три...
      Плюхнулись в воду прямо из иллюминаторов тяжелые пулеметы с длинными патронными лентами.
      - Семь, восемь, девять...
      Макашев не двигаясь стоял в рубке, но на палубу яхты выскочило сразу шесть человек. Открутив ключами гайки на анкерных болтах, они дружно и с явной охотой столкнули в океан тяжелую установку. Вслед за ней полетели и торпеды
      - Разрешаю вам включить двигатель и уйти курсом на юг. Зажгите бортовые огни.
      Не успел Винденко окончить вторую фразу, как водяной бурун поднялся за кормой яхты. Нос ее разрезал темную гладь океана и, набирая скорость, она быстро растаяла в темноте. Только два огонька - красный и зеленый - еще несколько минут мигали в ночи, но потом и они исчезли.
      - Сережа, приведи Джека. Сегодня он у нас герой дня,- совершенно серьезно сказал мальчику Александр Павлович.- От всей души хочу пожать ему лапу. Не зарычи он, не учуй бандитов, трудно сказать, что было бы с нами.
      Только сейчас услышали они настойчивые сигналы радиостанции "Фестиваля". На связи оказался Аксенов.
      -Несколько минут назад,-торопливо проговорил он,- с "Варяга" передали, что слышали сильные взрывы в той стороне, куда вы ушли. Что-нибудь случилось? Не нужна ли помощь?
      В голосе его явно звучала тревога.
      - Все в порядке, Андрей Иванович,- ответил Олег.Спасибо вашему Джеку, вовремя почуял незваных гостей. Ждем вас с нетерпением у себя.
      - Понял, все понял,-услышали они в динамиках его облегченный вздох.Прилечу к двенадцати. Отпрошусь на целые сутки. Где примерно вас искать?
      - Ветер почти на нуле,- пояснил Олег.- Движемся только за счет течения, да и оно в прибережной полосе очень слабое. Если за ночь погода не изменится, найдете нас в пяти милях от берега где-то у восемнадцатого градуса южной широты. Здесь поменьше коралловых рифов.
      Аксенов прилетел ровно в полдень. За обедом Сережа возбужденно рассказывал отцу о ночном происшествии, не упуская ни одной мелочи.
      - Конечно, Джек молодец, что почуял бандитов и предупредил об этом,-говорил он, ласково поглаживая голову сидящей рядом с ним собаки.- Но главный герой все-таки Александр Павлович. Как он их из бластера! И торпеды, и яхту, только пар повалил!
      - Смелостью Саша не обделен, это я давно знаю,- взял друга за руку Аксенов.- Он и на барк свой попал именно благодаря ей. Отчаянный парень был.
      Андрей Иванович вдруг замолчал, встретив настороженный взгляд Винденко.
      Сережа смотрел то на одного, то на другого.
      - Продолжайте, Андрей Иванович,- отозвалась Таня, - капитан не будет сердиться, ведь правда?-повернулась она к Винденко.
      - Да уж пусть его... Только ты не очень-то завирайся, Андрей, меру знай,- проговорил тот примирительно.
      Аксенов кивнул.
      - Рассказывают,-начал он,-что только два человека во всем мире...- и, видя, как заерзал в кресле Александр Павлович, поправил себя: - Хорошо, пусть не в мире, но у нас на флоте - это уж точно,- только два человека совершили такое. В разное время эти двое, поднявшись во время движения барка "Друг" на его сорокапятиметровую фок-мачту, выжали на верхней ее рее стойку на руках.
      Андрей Иванович вел теперь свой рассказ не спеша, обдумывая каждое слово, с явным удовольствием отпивая время oт времени по глотку душистый кофе из маленькой чашечки.
      - Первым еще до войны отличился в этом деле юнга Александр Маринеско, ставший впоследствии командиром подводной лодки С-13. Той самой, которая в конце Великой Отечественной войны отправила на дно фашистский корабль "Вильгельм Густлов" с восемью тысячами гестаповцев на борту.
      Боцман "Друга", на котором проходил практику Саша Винденко, весьма достойный и известный среди моряков хранитель морских былей и традиций Павел Иванович Буслаев рассказал как-то Саше и о потопленном лайнере, и о стойке на рее фок-мачты. Не знаю, доподлинно ли, что только восторженный рассказ боцмана толкнул курсанта Винденко на этот акробатический трюк, или, может быть, что другое повлияло, но факт остается фактом: на глазах всей команды и курсантов Саша повторил этот опаснейший номер.
      Нужно ли вам напоминать, что при хорошем ветре,-а именно такой и был в тот день,- отклонение верхней части фок-мачты от нормального положения только в одну сторону превышает четыре метра.
      К счастью, все обошлось. Капитан "Друга" сделал вид, что "не заметил" проступка курсанта. Однако фамилию запомнил.
      - Через год,- поставив на стол пустую чашечку, не спеша продолжал Андрей Иванович,- выпускников училища распределили по местам службы. Сашу направили на танкерный флот. Он уже совсем собрался к месту назначения, как вдруг получил новое предложение - четвертым помощником капитана на легендарный барк. Рекомендовал его на эту вакантную должность лично капитан парусника.
      Жалобно тявкнул Джек. Что-то дрогнуло у них под ногами. Тримаран как бы споткнулся, дернувшись всем корпусом и дважды качнувшись с борта на борт.
      "Неужели все-таки напоролись на риф?!"-подумал
      Олег и бросился в рубку управления.
      Горизонт вокруг был чист, океанская гладь совершенно спокойна. Все еще ярко светило плывущее к закату солнце. Тримаран плавно скользил по зеркальной бирюзовой воде, подгоняемый только невидимым течением.
      Быстрый взгляд на приборы. Глубина - восемьсот метров. На экране локатора - ни единого препятствия. Табло индикатора показывает семнадцать часов двадцать минут местного времени. Нет и не должно быть никаких причин для тревоги.