– И не только кусается, – наябедничал юнга Орти. – Она одному парню так меж ног заехала, что он до сих пор в отключке валяется. Бешеная девка.
Харут приблизился к пленнице и опустился на корточки, желая поближе рассмотреть диковинку. Длинные волосы со стальным блеском, черные глаза, заостренные ушки, высокие скулы, лиловая кожа с серебристым отливом, невероятно гордое и мрачное выражение лица.
– Сколько лет живу, никогда подобного не видел, – признался капитан. – Занятная штучка.
Он попытался коснуться нежной кожи, но едва не поплатился за столь вопиющую наглость собственными пальцами. Девушка хищно оскалилась, давая понять: от нее следует держаться подальше.
– Кого только на свете не водится, – проговорил матрос с разбитой щекой. – Девка странная, но не страшная.
– Да, ничего, – поддержал его другой парень. – Для утех вполне сгодится.
– Ага, – похотливо улыбаясь, согласился кок. – Пусть жратву отрабатывает.
Пленница забилась с еще большей яростью. Используя гибкость своего тела, она развернулась и резко вцепилась зубами в запястье одного из зазевавшихся матросов. Команде пришлось успокаивать буйную попутчицу пинками и злой руганью.
– Баба на корабле – дурной знак, – мрачно пробурчал капитан Харут, наблюдая за бучей с безопасного расстояния. – Как она к нам залезла?
– А демоны ее знают, – беспечно отозвался Орти. Ему «гостья» подарила здоровенный синяк под глазом. – С неба свалилась.
– Не хочу мешать, – деликатно влез Сенро, – но, по-моему, к нам на корабль попала темная эльфийка.
– Естественно, – подтвердил Харут. – А ты кого ожидал увидеть? Королеву Твэл?
Эльфийка ради приличия пнула зазевавшегося юнгу головой в грудь и на этом угомонилась. Сил сопротивляться у нее больше не осталось.
– Отдайте ее нам, капитан, – попросил один из матросов. – Мы с ней позабавимся.
– Делайте что хотите, – небрежно ответил Харут.
– Уж мы сделаем, – нагло ухмыляясь, пообещал Орти. – Она у нас быстро научится старших уважать.
– Это ты, что ль, у нас старший? – скривился Харут.
Команда поддержала капитана дружным хохотом.
– Эй, так нельзя, – вступился за девушку Сенро. – Она же живое существо!
– Так мы ее убивать и не собираемся, – возразил кок.
– Не троньте, – сухо потребовал стражник и повернулся к Харуту: – Капитан, отдайте ее мне.
– Ишь какой умный, – скривился Харут. – Мои ребята тоже имеют право поразвлечься. Присоединяйся к ним, если хочешь.
Сенро мрачно надулся и протянул капитану сверкающий в свете факелов сапфир.
– Я человек нежадный, – повертев камень в руке, заявил Харут. – Девку ловила моя команда, пусть она и решает, как с ней поступить.
– Все уж решено! – хором отозвались матросы.
Скрипя зубами, Сенро передал Харуту еще один камушек.
– Чтоб вам пусто было, – проворчал он. – На эти деньги вы сможете набить шлюхами все трюмы.
Ради приличия капитан покрутил сапфиры на ладони, рассмотрел их в свете факела, а затем спрятал в карман.
– Сам напросился, – нагло бросил он. – Так, ребята, развяжите-ка это недоразумение. Пусть наши попутчики сами меж собой разбираются. Чую, до утра доживет лишь один.
Развязывать пленную эльфийку никто не вызвался. Возмущенная команда загалдела, наградила Сенро парой пошлых шуточек, но воевать с «гостьей» не захотела. Ради простого стражника никто не желал рисковать собственными зубами.
– Раз такой умный, сам и разбирайся, – заявил один из матросов. – А я дальше дрыхнуть пойду. И на хрен мне все ваши девки не нужны.
Команда дружно заворчала и медленно потянулась к трюму. Через минуту на палубе остались лишь капитан с юнгой, пленница да сам эльфийский заступник.
Недолго думая Сенро принялся снимать с несчастной веревки. Та не дергалась – по всей видимости, поняла, что ее больше не обидят. Харут внимательно следил за действиями стражника, но с советами не лез. Зато юнга Орти не замолкал ни на миг. Поначалу он перечислил все известные ему похабные ругательства, а потом за неимением богатой фантазии принялся рассуждать на тему чудовищного нрава темных эльфов.
– …Говорят, они отлавливают людей и пожирают их заживо, – рассказывал пустомеля Орти. – Но самое страшное заключается"…
– Заткнись, – оборвал его Харут. – Клянусь, еще одно слово, и я укорочу твой длинный язык раз и навсегда.
Юнга внял команде мгновенно, будто ожидал подобной реакции.
Сенро снял последние путы и отошел в сторону. Сперва девушка сидела тихо, но затем резко вскочила и попыталась кинуться за борт. На выручку пришел вечно готовый к пакостям Харут. Он бесцеремонно схватил эльфийку за талию и оттащил от края. Темная злобно зашипела, но вырваться из медвежьих лап не сумела. Капитан держал ее мертвой хваткой, словно гигантскую морскую змею, способную играючи проглотить человека.
– Вот зараза… – Харут прибавил к «заразе» еще парочку особо мудреных ругательств. – Я тебе покусаюсь! Дочь продажной русалки и морского осла!
Даже сквозь подступающий мрак Сенро заметил, как покраснели острые эльфийские ушки. «Ага, значит, человеческую речь разумеет», – не без радости подумал стражник.
– Капитан, похоже, вы ей понравились, – заливаясь хохотом, заявил Орти.
Харут оттолкнул темную прочь и объявил:
– Хватит с меня. Сенро, веди девку к себе. А иначе утоплю ее в море.
Краем глаза капитан заметил, с какими наглыми ухмылками за ним наблюдают стоящие на вахте матросы. Показав им средний палец, он за шиворот схватил Орти и направился в трюм. Юнга, повисший, точно на виселице, задергался и захрипел, однако не упустил возможности в последний раз изобразить малопристойный жест.
– Ну вот, – стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче, проговорил Сенро, – пошли в мою каюту. Надо бы тебя привести в порядок, а то ты похожа на огородное пугало.
Сравнение с пугалом девушке явно не понравилось. Она гордо надулась, ради приличия помялась на месте, но потом все же шмыгнула в трюм. Сенро пожал плечами и отправился следом. Оставлять бешеную эльфийку в одиночестве он опасался – наломает дров, а отвечать придется ему.
4
– Похоже на камеру пыток, – сообщил я свое профессиональное мнение. – Несколько жаровен, дыба в центре, решетка – и готово.
– Тебе бы язык поджарить, – мечтательно сказал глава всадников, с комфортом доставивших меня в Деларос.
Обычно он откликался на прозвище Эльгорро, но подлинного его имени не знал никто. Простые люди в отличие от магов боялись открывать истинные имена, данные свыше, и предпочитали прятаться за вымышленными кличками. На мой взгляд – глупейшая манера.
– Так куда меня ведут? – продолжал выпытывать я.
– Заткнись и шагай, – проворчал Эльгорро. – Мне говорили, – ты талантливый заклинатель. Однако пока я заметил лишь один талант – действовать на нервы.
– О, здесь мне равных нет, – заверил я, резво шагая за лжеглаварем деларосских палачей.
В столицу меня привезли два дня назад. Все прошло тихо, мирно и без лишней помпы. Провели через боковые ворота, доставили к руинам старинного королевского замка, заставили спуститься в заброшенные тоннели и, в довершение всего, заперли в малопригодной для нормальной жизни камере. Хорошо хоть жрать давали, а то могли бы и забыть про мою скромную персону. С них станется.
– Кому я так понадобился? – Ответ был мне прекрасно известен, но я по-прежнему продолжал играть роль неосведомленного дурачка.
– Узнаешь. – Невозмутимость Эльгорро дала крохотную трещину.
Мы шли по мрачному коридору, где солнечный свет заменяли не только колдовские светильники, но и вполне заурядные факелы. Ход шел в глубь земли, туда, где плодородная почва встречалась со скальной породой. Достаточно было немного погулять по этим лабиринтам, дабы понять: маги, пытаясь спрятаться от безжалостной инквизиции, создали под Деларосом собственный город.
– Неплохо обжились, – усмехнулся я, заметив в одном из боковых проходов широкое помещение с фонтаном и живыми растениями. – Интересно, как инквизиторы допустили строительство колдовского убежища у себя под носом? И куда глядела Белая гильдия? Неужто подкупить можно даже белых палачей Делароса?
– Я не служу гильдии, – проскрипел зубами Эльгорро.
– Но служил раньше, – уперся я. – Ответь честно: как ты сумел вырваться из железной хватки королевы Твэл? Жрецы утверждают, будто она куда опаснее самого Далеара.
– На свете существует понятие «свобода», – немного помедлив, отозвался бывший белый палач. – Тебе оно знакомо? Если да, то ты сам сможешь найти ответ. Надеюсь, тебе, Эриан, хватит мозгов додумать?
Мозгов мне не хватило. Я на время замолк и стал рассматривать тайное поселение местных колдунов. Благо, появилось нечто интересное. Длинный коридор вывел нас в шикарно обставленное помещение, более всего напоминающее царские покои: золотые гобелены, хрустальные люстры, высокие узорчатые двери. Посредине статной изысканной красавицей расположилась лестница, ведущая на верхние этажи.
Впервые за три дня мне встретились настоящие колдуны, в основном ученики или ассистенты. Они шныряли по переходам и навесным мостам, словно крысы – нагло и никого не опасаясь. Видимо, убежище было устроено по всем правилам, имело множество запасных ходов и тайных ловушек, дающих возможность в случае опасности не только покинуть обжитые помещения, но и отбить вражескую атаку.
– Осведомители в Белой гильдии у вас есть? – в лоб спросил я.
– Не твое дело, – прорычал Эльгорро.
– Значит, есть. Скажу честно: обстановка впечатляет. Наш орден был гораздо скромнее. А здесь целый город.
Белый палач повел меня дальше. Мы спустились по неприметной винтовой лестнице, прошли через богато украшенную комнату и оказались в довольно большом зале, напоминающем перевернутый стакан. Десять граней-стен шли вверх и соединялись в круглое прозрачное «дно», через которое вырисовывалось мрачное осеннее небо. Напротив единственного входа, через который меня и привели, полукругом расположился ряд кресел. Меж богатых сидений стояли странные асимметричные статуи, напоминающие не то корявые деревья, не то уродливые человеческие фигуры. Все места были заняты живыми людьми – высшими магами, постигшими вершины колдовского таинства. Среди них выделялся один умудренный годами старец – нынешний маг-правитель, известный колдовскому сообществу под именем Нергил. Одного взгляда на него было достаточно, дабы понять – этот человек познал жизнь целиком, во всех ее гранях и оттенках. Гордая осанка, властный взор, мудрое лицо – каждая черта выдавала могущество и предупреждала об опасности. С таким противником не совладать ни одному белому палачу.
– Подойди, юноша. – Маг-правитель легко обнаружил мое замешательство и улыбнулся мягкой отеческой улыбкой. – Уж прости за не слишком радушный прием. Нынче магам живется тяжко, приходится блюсти осторожность.
Я подошел к креслам и замер, ловя на себе взгляды верховных колдунов деларосского ордена. Вражды в их глазах я не почуял, однако ясно осознал: мне пока не доверяют.
– Ты проделал воистину трудное странствие, – промолвил один из сидящих магов. – Чудо, что Белая гильдия тебя не заметила. Ответь, Эриан, чья незримая воля толкнула тебя на тропу скромного странника, отринувшего прежние воззрения?
Меня проверяли. Нагло, вызывающе и откровенно.
– Простая магия недоступна моему разуму так же, как недоступны секреты мироздания. – Я тоже умел говорить красиво. – А палачам не дано учуять того, кто якшается с таинствами мира теней.
– Заклинатели тени есть и в нашем ордене, – уперся всеми рогами наглый колдун. – Увы, проклятое око Далеара не обходит их стороной.
– Довольно, Юэдд, – оборвал его маг-правитель Нергил. – Юноша искренен и заслуживает нашего доверия. Он не шпион святой инквизиции. Готов поручиться за сии слова.
Я с трудом подавил ухмылку. Нергил считал себя чересчур проницательным и оттого не учуял опасности в моем лице. Все же власть и могущество портят людей, делают их более толстокожими и менее проницательными.
– Благодарю за доверие. – Я чуть склонил голову и незаметно покосился на одну из боковых ниш. Там за мной чутко наблюдали двое: темноволосая женщина в бордовом платье и молодой мужчина в черном кожаном плаще. Я сразу почуял между ними некую ментальную связь – тонкую ниточку, скрепляющую сердца. Должно быть, муж и жена.
– Разумеется, ты ждешь объяснений нашим действиям? – ради приличия поинтересовался маг-правитель. Он заметил направление моего взгляда, но виду не подал.
– Нет необходимости, – заверил я, по-прежнему с опаской глядя на нишу. Другие верховные колдуны меня не интересовали, ибо подозрение в их лицах уже успело смениться заинтересованностью. – Ваши действия вполне законны и легко объясняются логикой. Мой орден погиб, и вы дали мне новый кров. Маги всегда должны помогать магам, ибо в противном случае нас ждет жестокое истребление. Инквизиция и Белая гильдия не дремлют.
– Ты конечно же прав, – кивнул старец Нергил. – Поиск талантливых учеников – основа нашего существования.
Другие колдуны в присутствии мага-правителя говорить не отваживались – они слишком уважали своего наставника. Лишь наглый и чрезмерно подозрительный Юэдд продолжал упрямиться.
– Пусть расскажет, как погиб его орден, – потребовал он, сверля меня маленькими серыми глазками.
– Законное требование, – легко сдался я. – Утолять дремучее незнание куда важнее, нежели банальную жажду воды.
От такой наглости Юэдд покраснел. Он явно хотел возмутиться, однако подавил злобу, понимая, что тем самым унизит себя любимого. Остальные маги заметно расслабились; в их позах уже не просматривались ни напряжение, ни сомнение, ни испуг. Женщина в нише кивнула мне с благодушной улыбкой, а ее товарищ и вовсе забыл обо мне, здраво решив, что изучение собственных сапог – более занимательное дело.
– Мне не слишком приятно вспоминать события годичной давности, – одержав первую победу, начал я. Жутко хотелось добавить нечто пакостное в адрес Юэдда, но пришлось сдерживаться. – Мой орден находился за много-много миль отсюда – в городе Клаудфол. Мы молились своим богам, с простыми людьми в контакт почти не вступали и особо не беспокоились по поводу влияния чуждой для нас веры. Новая религия пришла к нам всего пятнадцать лет назад. Ее влияние мы ощутили мгновенно. Молодые боги – Далеар, Твэл, Ниэрен – стали воспитывать в людях ненависть к магам. Их волю преданно исполняли инквизиторы и белые палачи – главные носители чужой веры. Они установили новые порядки и полностью захватили власть над страной. Жрецы принялись крушить старые храмы и строить собственные святилища, воспевающие мощь и жестокость Далеара. Начались расправы над еретиками и массовые жертвоприношения.
– И простой люд не воспротивился кровавой мерзости? – Маг-правитель прекрасно знал о тех событиях и спрашивал ради порядка.
– Когда народ понял истинный лик Далеара, было уже поздно, – поведал я. – Жрецы наделили себя абсолютной властью, прилюдно обесчестили старых богов и установили деспотические порядки. Вы же сами понимаете: против белых палачей не устоит и сильный колдун. Так что же говорить о дремучих людишках?
– Пасть ниц пред сильным куда проще, нежели поднять голову, – задумчиво изрек Нергил, потирая седую бороду.
Остальные члены совета согласно закивали. Кое-кто презрительно оскалился, тем самым демонстрируя ненависть к Далеару и его прихвостням.
– Пока жив наш орден, – выкрикнул один из колдунов, – мы будем бороться!
– Над миром нависли черные крылья ангелов смерти, – вторил ему другой маг. – Наш святой долг – обратить их в прах!
– И вернуть прежних небожителей, – поддакнул Юэдд.
Я вопросительно поднял бровь:
– Интересные у вас планы. Неужто вы решили, будто сумеете разрушить трон Далеара? Боюсь, это даже сложнее, чем объяснить дураку, что он дурак.
Гениальность моей шутки никто не оценил. Каждый думал о своем и упорно не хотел руководствоваться логикой.
– Мы прервали твой рассказ, – желая вернуться к прежнему разговору, сказал маг-правитель. – Будь добр, Эриан, продолжи повествование. Мы жаждем узнать твою историю.
– Моя история проста, – сохраняя каменное лицо, сказал я. – Год назад на наш замок в Клаудфоле напали белые палачи. В это время я находился в другом городе, и страшный суд инквизиции меня не коснулся.
– А может, ты трусливо сбежал, когда начался штурм? – нагло оборвал Юэдд.
– От палачей не сбежишь, – беззлобно отозвался я, искоса глядя на стоящего за моей спиной Эльгорро.
Наглый колдун хотел было вновь съязвить, по Нергил заткнул его властным жестом.
– Ты выжил один? – поинтересовался маг-правитель.
– Нет. Со мной был целый отряд боевых колдунов. Позже я отделился от них, избрав другой путь. Участь остальных мне неведома.
Старец печально покачал головой.
– Боюсь, их уже нет среди живых, – сообщил он. – Палачи попировали на славу. Даже маг-правитель клаудфольского ордена не сумел их остановить.
– Гархед Мрачный был великим колдуном, – поддакнул я. – Он обучил меня всем премудростям мира теней.
– Ученик орденского главы – ценный союзник, – с нотками лести изрек Нергил. – Сейчас, когда я остался единственным магом-правителем, следует блюсти чрезвычайную осторожность и постоянно привлекать к себе свежую кровь. Скажи, Эриан, ты готов служить иному ордену и трудиться во имя его процветания?
Старясь сохранять равнодушный вид, я приблизился к креслу Нергила и заглянул в его старческие глаза. Они показались мне двумя глубочайшими безднами. Никаких слабостей, страхов или сомнений; лишь твердая уверенность, готовая поспорить с волей сильнейших мира сего. Подобная стойкость заслуживала уважения.
– Сочту за честь помогать тем, кто приютил скромного странника под теплым кровом, – пряча усмешку, объявил я. Легкость, с какой меня приняли в орден, поражала до крайности. С одной стороны, маги, работающие с тенями, чрезвычайно редки и ценятся на вес золота, но с другой, опасно зачислять в свои ряды чужака.
Вопреки всем моим опасениям остальные колдуны артачиться не дерзнули. Моя уверенность и подобающее магу поведение сделали свое черное дело: заставили поверить пришлому человеку и принять его, будто давнего товарища.
– Не сочтите за грубость, – осторожно начал я, – но нельзя ли спросить об одном легендарном ведуне, чьи подвиги достигли заоблачных высот? Речь идет о Пристеоне, бывшем маге-правителе сего ордена.
Услышав прославленное имя, Нергил почтительно склонил голову и ответил:
– Мастер Пристеон, да будет ему дарована вечная жизнь, снял с себя бразды правления и передал их мне уже более десяти лет назад. Он очень стар и нуждается в покое. Негоже нам, его верным последователям, тревожить величайшего из магов по пустякам.
Участь последнего из колдовских орденов я не назвал бы пустяком при всем желании. Но Нергилу виднее.
– Ты имел честь лично знать Пристеона? – сохраняя деликатно-мирный тон, осведомился маг-правитель.
– Увы, нет, – без особого разочарования ответил я. – Но мне говорили, что он познал все тонкости нематериального мира. Возможно, наши общие научные исследования в области контроля над тенью дали бы воистину революционные результаты.
Насчет знаний и умений Пристеона я не обольщался. Более всего меня волновало его всевидящее око, способное, если верить излишне болтливым колдунам, вторгаться в души людей, отнимая их разум и волю. Такая штука мне бы точно не помешала, особенно учитывая тот факт, что за свою недолгую жизнь я успел обзавестись множеством врагов.
– Мастер Пристеон очень стар. – В спокойном голосе мага-правителя прозвучали стальные нотки. – Однако ему дарован острый глаз, видящий сквозь любую препону. Даже душа человека – многогранный кристалл в телесной оправе – не сокроет пороков пред его силой. Пристеон зорко надзирает за теми, кто служит волшебству, и сам решает, когда открыться и явить миру великую истину.
Меня отшили – аккуратно и прямолинейно. Здешние маги почитали Пристеона словно божество. Они и в мыслях не допускали, что на самом деле он самый заурядный колдун, продвинувшийся в магическом искусстве ненамного дальше остальных.
Следует молиться всем богам, чтобы слова орденского главы не оказались пророческими. Меня мало радовало понимание того, что дремучий старик может раскрыть мой честолюбивый план. В конце концов, Пристеону уже около девяноста лет, и едва ли он смог сохранить былую зоркость.
– Вижу, наши разговоры утомили тебя, – промолвил Нергил, созерцая мою озадаченную физиономию. – Тебе следует отдохнуть и набраться сил для дальнейших испытаний.
– А именно? – напрягся я. Проницательность главного мага смутила меня до крайности. Как бы он не учуял прозвучавшую в зале ложь.
– Всему свое время. – Последний из магов-правителей добродушно улыбнулся и повернулся к стоящей в нише темноволосой женщине: – Мелиса, будь добра, проводи нашего собрата в его покои.
Мелиса коротко кивнула и гордой походкой, свойственной королеве, но уж никак не простой ведьме, приблизилась ко мне.
– Идем, Эриан, – сказала она, касаясь моего плеча.
В ее голосе я не расслышал никаких интонаций, и это напугало меня до крайности. У любого живого существа должны наличествовать слабости – как скрытые, так и явные. Если их не видно, значит, с таким существом следует общаться настороженно и аккуратно. В противном случае появляется риск ненароком раскрыть собственную душу.
Женщина не стала дожидаться моего ответа. Она почтительно поклонилась Нергилу, едва заметно улыбнулась стоящему у двери Эльгорро и направилась к выходу. Я двинулся следом.
Едва мы покинули зал, как моих ушей коснулись возбужденные голоса верховных магов и советников. Похоже, они начали обсуждать мою персону с новой силой. «Эх, Эриан, Эриан… ты сыграл свою роль из рук вон плохо. Как бы теперь не пришлось поплатиться».
– Ты действительно умеешь контролировать Зеркальные врата? – неожиданно спросила Мелиса.
Размышляя о возможности собственного фиаско, я не сразу сообразил, сколь странным названием женщина обозначила Недриарн – нематериальный мир, населенный фантомами и тенями. Зеркальные врата? Так Недриарн называли лишь темные эльфы и другие бессмертные расы, связанные с некромантией и заклинанием духов.
– Людей, способных по-настоящему умело обращаться со «вторичной» вселенной, можно перечесть по пальцам одной руки, – продолжила Мелиса. Теперь в ее голосе мелькнул неподдельный интерес. – Я видела лица советников. Они не поверят тебе до тех пор, пока не изведают силу заклинателя Недриарна в действии.
– А ты мне веришь? – прямо спросил я. Мелиса была немногим старше меня, поэтому я рискнул обратиться на «ты».
– Верю, – ни капельки не смутившись, заверила она. – И маг-правитель верит. Но не переживай. В любом случае ты теперь адепт нашего ордена.
Я благодарно кивнул. Мелиса поддержала и приободрила меня, дав понять, что все не так плохо, как показалось ранее.
– Мы нашли для тебя подходящую комнату, – сообщила женщина, ведя меня по очередному коридору. – Неподалеку находятся алхимические лаборатории и испытательный центр. Если хочешь, могу показать.
– С удовольствием, – согласился я, прикидывая, сколько реактивов смогу оттуда спереть.
5
Пристеон откинулся в кресле и сложил морщинистые ладони лодочкой. Его хрустальный шар, дающий возможность видеть любые события настоящего и прошлого, вновь стал прозрачным. Минуту назад он демонстрировал красивый зал в магическом городе под Деларосом, теперь же опустел, на время утратив драгоценные волшебные свойства.
Величайший из магов, десять лет назад ушедший на покой, был не на шутку встревожен. Его волновало даже не усиление влияния инквизиции, а появление в Деларосе странного молодого мага по имени Эриан. Юноша называл себя учеником клаудфольского мага-правителя и утверждал, будто владеет сложнейшим искусством волшбы над миром теней – Недриарном. Некую силу Пристеон в нем действительно разглядел, однако ясно чувствовал: в Клаудфоле Эриан никогда не жил. Но кто он и зачем явился в орден к Нергилу?
У ныне покойного Гархеда Мрачного действительно был ученик, но гораздо старше и звали его совсем не Эрианом. Оный ученик действительно проявлял талант к управлению Недриарном, но его возможности сводились скорее к теории контроля, нежели к практике. Естественно, маг-правитель Нергил не мог об этом знать. Как ни крути, Деларос находится безумно далеко от Клаудфола, и маги обоих орденов практически не контактируют.
Тогда кто же такой этот Эриан? Простой колдун, желающий накрутить себе цену, или шпион, посланный Белой гильдией? Пристеон решил пока не разоблачать наглого мага. Пусть для начала покажет истинный лик. А уж тогда…
В свои девяносто три года Пристеон ухитрился сохранить не только колдовскую мощь, но и ясность мышления. Он чувствовал приближение смерти, однако противился ей всеми силами. «Нет, Далеар, – все чаще и чаще повторял великий маг, сидя по вечерам у горящего камина. – Ты не получишь мою душу. Пока во мне сохраняется хоть капля воли, я буду сопротивляться, и твои ангелы смерти не подступятся к моему священному очагу».
Огонь разгонял тьму и превращал скромную комнатку в бальный зал для сотни метущихся теней. Пристеон нашел себе уютное жилище в крохотной деревеньке недалеко от городка Стеррэ – там, где грань между мирами живых и мертвых размыта, превращена в сумрачную топь, именуемую Зеркальными вратами. Великий маг никогда не видел истинный облик «вторичного» мира, но был уверен, что он подобен вот этой комнате. Холодный туман, темная пелена, мечущиеся тени, скудный огонь в камине – таким, по мнению Пристеона, был подлинный лик Недриарна.
Старец не выходил на улицу уже несколько месяцев. К чему глупые прогулки, когда можно наблюдать за всеми событиями, не утруждая уставших за долгую жизнь ног? Лишь изредка, когда над миром властвовал солнечный день, великий маг позволял себе расслабиться и выйти на широкий балкон, с которого открывался милый сердцу вид на бескрайние вечнозеленые леса. Порой Пристеон признавался себе, что жизнь стала утомлять; все чаще возникало желание закрыть глаза и никогда больше их не открывать, отдавшись бескрайнему океану покоя в мире теней… Маг отчаянно гнал крамольную мысль прочь. Как можно уходить сейчас, когда крылья Далеара нависли над челами людей? Смерть – слишком легкий путь к решению проблем; она подобна позорному бегству от жестоких реалий.
Некогда сей удел избрал для себя и Гархед Мрачный. Не узрев истины, он предпочел гордо умереть на костре святой инквизиции. Какая глупая и никчемная гибель! Неужели глава магов Клаудфола не нашел лучшего выхода? Зачем обрек на смерть и себя, и своих подопечных? Или он знал некую тайну, неведомую даже Пристеону? Но какая тайна способна погубить целый колдовской орден? Впервые мудрый старец не видел ответа.
С каждым годом магов становилось все меньше и меньше. Людей, с рождения наделенных особой силой, инквизиция выставляла главнейшими врагами простого люда. Земные слуги Далеара всеми правдами и неправдами стремились изничтожить богопротивных еретиков и истребить в людских сердцах даже память о волшебстве. Однако Пристеон боялся не инквизиторов. Куда более страшным врагом для него стала Белая гильдия. Жестокие палачи, именующие себя святыми мстителями, показали воистину огромную мощь. Они не считались ни с инквизицией, ни со светской властью; в их распоряжении находились лучшие гвардейцы короля и регулярная армия наемников. Возжелай Белая гильдия царствовать над королевством Флеверт, и никто не сумеет ей помешать. Но палачей мало волновал королевский трон. Вся их мощь была устремлена против магических орденов. Будучи верными последователями богини Твэл, они беспощадно уничтожали всех, кто не повиновался темной владычице.
Сперва пала Нахора, затем Хост и Клаудфол. Сами города практически не пострадали, но находившиеся там жилища магов стали историей. Выжившие колдуны, коих во всех трех городах было не так уж и мало, разбежались по богами забытым деревням и селам. Опасаясь погони, они оседали в лесной глуши или в болотных дебрях. Пристеон часто слышал их мольбы и просьбы о помощи; маги звали своих ослабевших покровителей и умоляли избавить от чумы, порожденной последователями лорда Далеара и королевы Твэл. Тщетно. Новые покровители мира не ведали прощения и не желали мириться с теми, кто дерзнул поднять кулак супротив их трона.
Нергил, последний из магов-правителей, верил, будто инквизиторские божки – заурядные идолы, выдуманные архижрецами деларосских храмов ради достижения большего влияния над Флевертом. Орден Нергила – единственная истинно могучая организация магов – совершал наглые осквернения храмов и прилюдно разрушал статуи ангелов смерти, крушителей шторма и самого Далеара. Стоит ли говорить, сколь жестоко белые палачи расправлялись с теми, кто внимал словам колдунов и поддерживал их доводы? Но еще более жестоко они поступали с самими магами… Вспоминая те расправы, Пристеон каждый раз морщился.
Белая гильдия… Эти слова заставляли многих людей дрожать и вжиматься в стену. Фанатичные, суровые и бессердечные палачи могли творить произвол всюду, куда устремлялся взор их госпожи – королевы Твэл. В отличие от инквизиции, чья сила пробуждалась лишь в могильной тьме, слуги Твэл прекрасно ощущали себя и днем. Для Далеара же свет губителен. Его небесные воины, чьи черные крылья порою мелькали в сознании Пристеона подобно карающему мечу старухи-смерти, могли являться лишь ночью. Днем власть Далеара растворялась в радостном потоке веселых солнечных лучей, дарующих простому люду тепло и надежду.
Но так будет не всегда.
Старый колдун, кряхтя, поднялся с кресла и неспешно приблизился к окну. На улице вновь властвовала ночь – время, когда стираются человеческие лица и уходят в небытие грешные души. Мрак обволакивает округу густой черной пеленой и медленно, капля за каплей, пьет людские страхи. Он не знает жестокости и доброты, благородства и коварства, влечения и безразличия; его не волнуют заурядные думы простых смертных.
