Пользуясь последними крохами света, я добрался до просторного грота, зажатого между двумя скалами. Это место я облюбовал для проведения ритуала давно – еще в первый день, когда мы только приплыли на острова темных эльфов.
Во время плавания Кристиан ухитрился порезаться заурядным столовым ножом. О глупом инциденте он забыл через пару часов, но факт остался. А еще сохранился ножик, хранящий память и вкус крови моего коллеги по ремеслу. Крис даже не догадывался, что я тайком выкрал злополучный предмет и сохранил его до лучших времен. Что ж, пора воспользоваться кровью заклинателя и разобраться, есть ли у наших скромных колдунов шанс низвергнуть властителя в преисподнюю.
Поудобнее устроившись на поросшем мхом камне, я вытащил нож и стал ждать ночи. Все ритуалы, а в особенности замешенные на крови, следовало проводить исключительно в темное время суток. Днем же, когда царствует слепящий свет, а могущество лорда Далеара ничтожно, ритуалы теряют смысл и идут по иному механизму – солнце лишает их истинной силы.
«Сайморин! – мысленно позвал я. Черноволосая колдунья находилась за много миль от Эрифских островов, но я чувствовал ее гораздо лучше других. – Отзовись. Нужно поговорить».
Долгое время царствовала тишина.
«Чего тебе? – наконец отозвалась Сайморин. Она владела мысленной речью не хуже заклинателей. – Соскучился?»
«Можно и так сказать. Я добрался до островов. Скоро мы всей компанией наведаемся к Пристеону. Старик обалдеет!»
«Мелиса тебе доверяет?» – поинтересовалась волшебница. Даже на расстоянии я чувствовал потрясающий аромат ее волос, нежную мягкость ее губ.
«А почему нет? Она не дура и прекрасно знает, кто я и кто ты. В Дреаре нет единства, а значит, нет лордов, готовых сплоченно ударить по повстанцам. Зато есть жажда власти. Мелиса понимает: мы на ее стороне. Временный союз обернется прочной дружбой. Не находишь?»
Мне показалось, что Сайморин презрительно фыркнула.
«Я скорее продам себя в рабство Ворталу, чем заведу дружбу с колдунами Оривиэла. Учти, Эри, чрезмерное усердие может обернуться провалом. Узнай о возможностях Пристеона и сразу же сообщи Нирс-Келлиру. Хотя нет, лучше мне. Нашим лордам доверять не стоит».
«Ясно, – кивнул я. – Мне и самому интересно, на что способен этот старик».
«Желаю удачи». – Сайморин резко оборвала мысленную связь. Ну и ладно. Нам еще представится возможность поболтать с глазу на глаз.
Вскоре пришла ночь. Едва мрак опустился на грешную землю, я начал подготовку к ритуалу. Начертив на гладкой поверхности камня хитрый символ, я положил в его центр ножик с кровью и облил его особым раствором, припасенным заранее. Суть ритуала была до боли простой: изучить способности Кристиана, заглянуть в структуру его тени и понять, действительно ли он тот избранный, на которого указал Лэранд. Делая схему ментальных сил, лорд демонов мог ошибиться и направить не на того. Моя же задача сводилась к более детальному анализу.
Когда раствор попал на лезвие ножа, засохшая кровь вспенилась и обратилась в густую серую массу. Я воззвал к древнему колдовству, позаимствованному у магов Вортала. Темная сила, похожая на отблеск смерти и порыв ледяных игл, прошла сквозь мою руку и проникла в затвердевшую кровь Кристиана. Так, теперь самое сложное.
Я принялся осторожно тянуть заклинание на себя, смешивать его с понятной мне волшбой и разбавлять полученный «коктейль» холодным ветром Недриарна. Ритуал приблизился к своему апогею. Вспыхнуло изумрудное пламя, по горам пронесся гул, в глазах запрыгали сотни крохотных теней. Серая масса расползлась по поверхности камня, напоила символ особой энергетикой и обернулась пылью. Эта пыль засверкала зеленым огнем, поднялась до уровня моих глаз и сплелась в заковыристые руны. Древний язык, которым любил щеголять мой знакомый некромант, дал исчерпывающую информацию о возможностях Кристиана. Едва я успел занести все руны в блокнот, как сзади раздался холодный голос:
– Что ты делаешь?..
8
Дэрет любил ночь, восхищался ее грацией, красотой и коварством. Все зло в мире вершится именно ночью – в час, когда приходящий вслед за закатом мрак пожирает округу. Вместе с ним рождаются людские страхи, сомнения, предрассудки. Некромант не раз уверял себя, что человек, поддавшийся страху пред ночной мглой, может увидеть свое истинное лицо, ярко осознать свои проступки и никчемные желания.
«Возможно, мои желания тоже никчемны, – рассуждал Дэрет, неспешно шагая по узкой дорожке, тянущейся вдоль обрыва. Отсюда открывался великолепный вид на свинцовое море и ровную полоску горизонта. – Может быть, в моей жизни больше не осталось смысла и я живу просто по прихоти матери-природы? Не окажется ли, что путь, проложенный через боль, страдания и унижения, приведет к позорной кончине? Возможно, все уже предопределено? Нет, сдаваться нельзя! Фатализм – бред безумца, забывшего истинный лик жизни!»
Некромант погнал прочь мрачные думы. Он давно смирился с мыслью о скорой смерти. Меч безжалостной старухи низвергнет его в преисподнюю без сострадания и сомнения. Но Дэрет искренне надеялся, что перед тем, как его глаза закроются под властью вечного сна, он сумеет забрать жизни у тех, кого всей душой ненавидит.
Дэрет бесцельно слонялся по горам уже несколько часов. Люди шарахались от него, словно от ходячего мертвеца, и даже маги – истинные сыновья колдовства – старались держаться от жуткого чернокнижника подальше. Во время плавания к Эрифским островам некроманту выделили отдельную каюту – самую маленькую и самую отдаленную. Каждый раз, когда он появлялся на палубе, колдуны и корабельная команда награждали его презрительными взглядами. «Только дернись, – однажды предупредил его Эриан, – и они мигом отправят тебя кормить акул». Маг-правитель и вовсе не желал брать Дэрета в команду. Он утверждал, что для встречи с Пристеоном некромант не потребен. Каким-то чудом после многочисленных просьб Мелисы и Эриана Нергил смилостивился и отпустил чернокнижника на все четыре стороны. Плыви, мол, да обратно в мой орден не возвращайся.
И вот он здесь, на далеких островах. Совершенно один, без товарищей, готовых заступиться в случае опасности. Некромант чувствовал себя слабым и уязвимым. Он прекрасно понимал, что эльфы не забыли старых обид и до сих пор ищут его для свершения суда. В ордене ему было нечего бояться – остроухие туда не сунутся. Но тут, под носом у врагов, о безопасности можно благополучно забыть. Ладно, долой страхи и сомнения! Скоро они превратятся в фарс. Дэрет поможет магам Оривиэла, через Эриана доберется до Эвернайта, а там…
Некромант криво усмехнулся. Месть ему казалась единственным, ради чего стоит коптить небо.
Неожиданно Дэрет ощутил мощнейший выброс черной силы. Кто-то использовал некромантию, причем делал это аккуратно и вымеренно. Все штришки, линии и символы казались четкими и необычайно опасными. Неужели темные эльфы почуяли его появление и готовятся затянуть аркан? Следует проверить. А там будь что будет. Смерть не страшна. Куда страшнее бессмысленная жизнь.
За скалой, в просторном гроте, ночное зрение помогло Дэрету разглядеть худощавую фигуру в сером плаще. Неизвестный маг ворожил над рунами и вполне успешно применял магию смерти – некромантию.
– Что ты делаешь? – Дэрет сразу узнал мага.
Эриан молча поднялся и вытер проступивший на лбу пот.
– Проваливай, – почти ласково попросил он.
– Творить высшую некромантию запрещено, – праведно возмутился Дэрет. – Маг, якшающийся со смертью, подвергается гонению.
– Спасибо за напоминание, – буркнул Эриан. – Я в курсе. Никто не узнает, и ты, приятель, тоже не станешь попусту распространяться о нашей встрече. Нам с тобой проблемы не нужны. А теперь ступай, Дэрет.
На секунду чернокнижник прикрыл глаза и попытался понять суть творившейся здесь некромантии. Он почти докопался до истинных намерений Эриана, когда заклинатель через Недриарн нанес болезненный удар. Дэрета скрутило судорогой, подняло в воздух и швырнуло наземь. Он едва успел перевернуться и опуститься на руки-ноги, как кошка.
– Я не хочу драться. – Эриан мирно поднял ладони вверх. – Жаль, ты вздумал мешать.
Эти слова сопровождались мощнейшей ментальной волной из «вторичного» мира. Дэрет почувствовал, как в его разум проникает тонкая нить, способная повелевать сознанием и подчинять чужой воле.
– Нет!
Некромант разорвал волшбу и наложил на свою тень в Недриарне дополнительную защиту, не позволяющую заклинателю действовать исподтишка.
– А ты силен, – одобрил Эриан. – Не каждый колдун может противиться моей волшбе. Уходи, Дэрет. Уходи, пока я не разозлился.
– Мечтай! – Для некроманта победа над заклинателем стала делом чести. – Я не позволю заклинать невинных людей.
Дэрет попытался создать Изумрудный шар – одно из простейших боевых заклятий. Но Эриан опередил его на доли секунды. Заклинатель не мог нанести врагу физических увечий, зато прекрасно умел бить по самому слабому месту всех людей – по разуму. Дэрет почувствовал, как его мозг наполняется свинцовой тяжестью, как незримая рука сдавливает нервы. В голове зазвонили сотни церковных колоколов, тело от невыносимого звука затряслось и едва не рухнуло под ноги противнику.
Найдя прореху в ментальной атаке, Дэрет выпустил в Эриана сгусток зеленого тумана. Он сложился в гигантский молот и с размаху ударил заклинателя в грудь. Враг упал и пропахал спиной пару футов.
– Тебе конец!
Разъяренный Эриан вскочил на ноги и обрушил на некроманта ледяную лавину Недриарна. Голову Дэрета сжали тиски. От невыносимой боли и безумного холода он вскрикнул и покатился по пыльной земле, силясь нарушить вязь в волшбе.
Заклинание оказалось мощным и разрушительным. Некромант понял: еще чуть-чуть, и холод параллельного мира превратит его в сосульку. Каким-то чудом Дэрет увернулся от очередной атаки и выстрелил в Эриана Изумрудным шаром. Заклинатель сумел развеять шар прежде, чем магия смерти возымела успех. Однако возня противника с черным колдовством подарила некроманту несколько драгоценных секунд.
– Земля, разверзнись! – приказал Дэрет.
Раздался оглушительный грохот, с гор посыпались камни. Смерч, точно всеобъемлющий поток страха и безумия, рухнул на заклинателя, давя и разрушая саму сердцевину вражьего колдовства. Замешкавшийся Эриан провалился в земную прореху почти по грудь. Его ноги увязли в разломе, а руки судорожно вцепились в рваные края пропасти. Он попытался вырваться, но вызванные некромантией лианы оплели его надежной сетью. Они сковали заклинателя нерушимой цепью, на время отняли бесценную способность шевелиться.
– Глупо. – Эриан неожиданно перестал сопротивляться. Он изогнулся и нырнул в Недриарн.
Дэрету показалось, что враг просто переместился, но на самом деле он вошел в мир теней и больно ударил по отражению. Некромант упал на одно колено и не заметил, как заклинатель вновь появился в реальности. Эриан скользнул через незримую завесу Зеркальных врат и аккуратно опустился рядом с Дэретом.
– Ты труп! – Он вздернул некроманта за шиворот и шарахнул его кулаком по печени.
Сознание мигом вернулось на место. Физическая боль позволила некроманту очистить разум и заполнить его новым пониманием: следует драться врукопашную. Тщедушному некроманту было сложно в обычном бою одолеть врага, превосходящего и по размерам, и по мастерству бойца. Эриан не отличался завидной комплекцией, но на фоне хрупкого некроманта выглядел настоящим богатырем.
Заклинатель ударил Дэрета в челюсть. Чернокнижник неумело закрыл лицо руками и, как только противник разжал вторую руку, покатился по земле.
«Так мне с ним не справиться», – мелькнула шальная мысль. Некромант понял, что в магическом плане Эриан выдохся; произведенный им обряд похитил солидную часть силы. Дэрет выпрямился, стер с губ капельки крови и претворил в жизнь могучее и разрушительное заклятие Гром Сейлорта. Некромантия услужливо вызвала из небытия солидных размеров меч с пылающим черным пламенем лезвием.
Эриан понял, что находится на грани поражения. Его волшба померкла.
– Не так быстро. – Заклинатель собрал в кулак оставшуюся магию и обрушил ее на больную голову Дэрета в виде чистейшей, незамутненной энергии. Удар прошел сквозь хлипкое тело некроманта, пронзил завесу Недриарна и рухнул на тень чернокнижника.
В голове Дэрета промелькнула ужасающая мысль: «Это конец!»
Гром Сейлорта потерял основу, и призрачный меч безвольно рухнул на землю, став жалким сгустком тумана. Некромантия полностью развеялась. Теперь в воздухе витала одна волшба – грозная, неотвратимая и смертоносная. Она заполнила собой все тело Дэрета, ослепив его безумной болью. Некромант мелко затрясся, его руки поднялись вверх, а голова запрокинулась назад. Волна чужой мощи подхватила его, закружила в адском вихре и безжалостно вонзилась в ревущие от муки суставы.
– Сам виноват.
Сквозь густой морок Дэрет уловил слова Эриана. Заклинатель понял, что переборщил с волшбой, однако остановиться уже не мог.
Сознание некроманта раскрылось, точно простая книга. Рвущий слух ветер мгновенно исчез, пришла абсолютная тишина – мирная и безмятежная. Неожиданно Дэрет увидел сам себя, только совсем маленького. Беззаботный черноволосый ребенок весело прыгает по зеленому лугу, радостно смеется и наслаждается мягким солнечным светом… Но проходят годы, и ребенок становится холодным и безжалостным некромантом. Детские грезы пропадают, тонут в бездне взрослых проблем и человеческой корысти. Начинается новая эра. Дэрет видел, как над его родной империей нависает зловещая тень лорда Лэранда – демонического повелителя и безжалостного изверга, пред троном которого меркнет воля и угасает здравый смысл. Он повергает Сейлорт на колени, убивает семью императора и устанавливает новый порядок. Но Дэрет пытается бороться. Он хочет освободить родину от власти Дреары, вернуть законных повелителей… Ему удается тайком вывести из осажденной столицы младшего наследника Андрэ и его сестру Линэйру. А затем…
Дэрет похолодел. Его лоб вспотел, а на рассеченной скуле вновь проступила густая кровь. Память, которую некромант пытался загнать на самое дно своей истлевшей души, вспыхнула подобно сухому ельнику – от одной-единственной искорки. Спонтанная волшба, приведшая в тихий ужас и Дэрета, и самого Эриана, насквозь пронзила давние воспоминания и вышвырнула их на бескрайние берега разума. Дэрет пошатнулся, безвольно рухнул на воспаленную почву, сильно повредил руку. Но волшба не ушла. Она возродила прошлое, вернула канувшие в бездну мысли. Дэрет увидел сам себя – слабого, раздавленного, опустошенного. Волна былых событий накрыла его, показав зловещие подвалы с рвущимся наружу пламенем, темные казематы с висящими под потолком цепями, огненные чаши, в жаре которых отражаются глумливые усмешки палачей. Там, в пучине смерти, тьмы и ужаса, Дэрет провел целую вечность, познал истинный, ничем не замутненный страх, узрел вкус страданий. Лэранд был холоден и бессердечен. Он сурово покарал некроманта, вздумавшего нарушить великие планы демонического лорда. Наказание оказалось жестоким, но Дэрет выдержал, перетерпел, не сдался. Вновь будто наяву некромант увидел себя – лежащего в крови и грязи пред стенами могучего Сейлорта. Но его не убили. Зачем карать смертью отступника, если с этого момента жизнь для него станет куда более жестокой карой?..
– Хватит!!!
Дэрет сам не узнал своего голоса. Жалкий, стонущий, молящий – он более походил на предсмертную молитву, что льется из бескровного рта человека, обреченного на долгую и мучительную казнь. Да, эльфы были искусны в плане пыток. Но демоны оказались более умелыми мастерами.
Волшба начала гаснуть. Ревущее от боли и трепета сознание чуточку прояснилось, дав некроманту возможность ощущать отблески реальности. Где-то на грани разума он ощутил, как некий хищник, вырвавшийся из глубин Недриарна, вгрызся острыми клыками в волшбу и принялся неистово рвать ее на лоскутки. С каждым укусом призрачной твари Дэрету становилось легче. Возрожденное из пепла прошлое вновь рухнуло в бездну.
Когда заклятие рассеялось окончательно, некромант понял, что лежит на земле лицом вниз. Зеленая мантия разорвана и заляпана кровью, все мышцы дико ноют, рука, судя по всему, сломана. Сперва Дэрет решил, будто балансирует на грани меж жизнью и смертью, но вскоре понял: у него нет причин бояться. Впрочем, Дэрет никогда не страшился физической гибели, считая ее путем к освобождению от теней прошлого. Он давно подумывал о самоубийстве, но некое подсознательное чувство мешало ему вскрыть вены или просунуть голову в намыленную петлю. Возможно, некроманту попросту не хватало решимости.
Влажный нос осторожно коснулся волос Дэрета. Разрывая все мыслимые и немыслимые барьеры, некромант открыл глаза и увидел перед собой гордого крылатого волка – того самого хищника, созданного ошибочной волшбой Криса и Эриана. Призрачный зверь аккуратно обнюхал Дэрета и опасливо лизнул его больную руку. Слегка полегчало.
– Ты живой? – донесся до некроманта приглушенный голос заклинателя. Эриан, судя по всему, испугался не меньше самого Дэрета.
Прежде чем он успел ответить, Эриан поднял его за плечи и бережно усадил на камень. Некромант прижался спиной к холодной поверхности. Как ни странно, боль сразу ушла. Дэрет взглянул на заклинателя, но вместо лица увидел темный силуэт. До него не сразу дошло, что сейчас ночь.
– Слушай, извини… – с легким оттенком смущения произнес Эриан. – Я не знал…
Некромант потрогал руку – вроде цела.
– Волшба вышла из-под контроля, – попытался оправдаться заклинатель.
– Ты тоже видел мое прошлое?
Дэрет скорее почувствовал, чем увидел, как бывший соперник кивнул.
– Но я не понимаю, – тихо пробормотал Эриан, – зачем ты пытался попасть в Эвернайт, если знаешь, что там тебя ждет неминуемая расправа? Ты предал Дреару.
– Я стал бы предателем, если б не помог бежать истинным наследникам.
Дэрет криво усмехнулся и попытался встать. Получилось у него лишь с третьей попытки.
– Ты хочешь отомстить Лэранду?
– Ему тоже.
– Ты безумен, коли решил тягаться с лордом и его слугами! – возмутился Эриан.
– Безумен? – Некромант попробовал слово на вкус. – А ты только сейчас заметил? Для заклинателя ты слишком твердолобый.
Подслеповато щурясь, Дэрет побрел куда-то вниз по тропе. Ноги не гнулись, каждый шаг отдавался гневным возмущением связок и сухожилий.
– Вернемся в трактир.
Эриан поддержал некроманта за плечо. Дэрет почувствовал, как его рука оперлась на крепкую спину крылатого волка. Он хотел воспротивиться и пойти искать ночлег в каком-нибудь заброшенном сарае, но сил на препирательства не осталось.
Ночь полностью поглотила Эрифские острова. Лишь в трактире, где нашли приют деларосские маги, по-прежнему сверкал жидкий огонек.
9
В мире нет двух совершенно одинаковых людей. Черты лица, строение тела, манера речи и – главное – характер. Каждый человек индивидуален. Даже самое серое, бесформенное существо при ближайшем рассмотрении обязательно проявит некую особенность, несвойственную другим. В мире тысячи чувств, эмоций, привычек, способов мышления и общения. Все они переплетаются в безумном водовороте жизни, и едва ли найдется два абсолютно одинаковых типажа. Природа не терпит повторений точно так же, как и не терпит равенства. Кому-то дано больше, кому-то меньше. Каждый приспосабливается под внешние условия, пытается плыть либо по, либо против течения, старается или выделиться из толпы, или, наоборот, слиться с аморфной, серой массой.
Кейра Безликая оказалась исключением из нерушимых правил природы. Она давно отринула все чувства и желания, лишилась индивидуальности. Для нее любой характер был подобен раскрытой книге. Как и любой заклинатель, Кейра умела заглядывать в самую сердцевину души, выуживать сокровенные тайны и видеть гнилостные людские пороки. Безликая демонесса не была ни доброй, ни злой, ни смелой, ни трусливой, ни благородной, ни жестокой. У нее полностью отсутствовала индивидуальность. Безусловно, раньше она была, но потом, когда Кейра из простой малопривлекательной девушки превратилась в демона, все черты стерлись, обратились в осколки былых переживаний. Кейра Безликая отринула прошлую жизнь, забыла родственников и друзей; она стала актрисой в самом жестоком спектакле из всех, когда-либо придуманных богами. Спектакль этот именовался жизнью.
Демонесса оказалась великолепной актрисой. Она играла свои роли безупречно, вызывала восхищение и зависть среди магов Дреары, срывала безумные овации. Но постепенно роли загладили истинную сущность, отняли у Кейры личность, заменив ее ложными чертами. Безликая могла стать ласковой или холодной, безжалостной или добродушной, сильной или слабой. Зритель сам выбирал роль, а Кейра играла – истово, восторженно, с жаром. Демонесса упивалась спектаклем, затянувшимся на всю жизнь; черпала в нем силу и искала смысл бытия. Увы, смысл оказался ложным идеалом.
Однажды, когда собственная личность еще теплилась в ее воспаленном разуме, Кейра повстречала двух гордых и благородных демонов. Позже один из них взлетит на вершину власти, а другой рухнет в пучину забвения. Демон, сумевший выжить за счет предательства товарища, превратился в лорда Лэранда – хитроумного интригана и редкостного подлеца. Именно он заметил в Кейре поразительный талант – умение превращаться в любого человека, перенимать не только его внешность, но и внутреннюю суть. Так скромная девочка, держась за крепкую ладонь могучего лорда, вошла в высший пантеон магов. Ее дар актрисы, с одинаковой легкостью воплощающий и мужские и женские роли, сделал свое черное дело – забрал истину. Кейра навсегда отринула былые времена навсегда изменила свою внешность. Даже Лэранд не знал, что когда-то эта стройная белокурая красавица походила на гадкого, неуклюжего утенка. Кейра стерла не только душу, но и внешность. К чему ей лишний груз? Пусть все считают ее самой прекрасной демонессой Крониоса и самой верной любовницей коварного лорда.
Единственным чувством, сохранившимся в душе Кейры Безликой, стала любовь. Она безумно любила Лэранда и столь же безумно его ненавидела. Великий лорд одарил ее благосклонностью, но девушка не питала иллюзий. Скоро она ему надоест, и тогда Лэранд усадит на трон другую красавицу. Кейра даже боялась представить, сколько женщин было у влюбчивого лорда за всю жизнь. А сколько детей?
Демонесса покачала головой, провела изящной ладонью по струящимся, словно водопады Сейлорта, волосам. Неожиданно нахлынувшие чувства – горечь и себялюбие – быстро растворились в океане безграничного спокойствия и равнодушной пустоты, оставив легкий привкус несбывшихся надежд. Кейра улыбнулась собственным мыслям и быстро вышла на балкон. Оттуда открывался восхитительный, ни с чем не сравнимый вид на величественную столицу эльфийской империи. Демонесса поднялась на смотровую площадку, находившуюся на верхнем этаже башни. Там ее уже ожидал Венсайрус.
– Приветствую тебя, воин королевы Твэл, – сказала Кейра, накручивая на палец прядь светлых волос.
– Здравствуй, Безликая, – холодно отозвался глава всадников Эвернайта. – Вижу, твой хозяин послал верную собачку убедиться, все ли в порядке.
Прежде за подобную наглость демонесса не раздумывая набросилась бы на наглеца. Теперь же чувство ненависти истерлось.
– Крейдан доставлен в порт Ховергол? – спросила Кейра, искоса поглядывая на небольшого черного дракона, привязанного у шпиля, недалеко от края смотровой площадки.
Венсайрус ухмыльнулся. Кейра знала, сколь сильно всадник презирает ее, но абсолютно не обижалась. Какое ей дело до мнения чужого человека?
– Крейдан отказался лететь в порт, – с готовностью поведал воин королевы Твэл. Его голос прозвучал с издевкой. – Передай своему хозяину, Безликая, что темный эльф сейчас в Севарго. Возможно, наследник Андрэ Верайт скрывается именно там.
– Хорошо, – покивала демонесса. – Надеюсь, Крейдану хватит ума не дерзить Лэранду и безропотно выполнить его волю?
– Поручение, – гадко улыбаясь, поправил Венсайрус. – Мы не служим повелителю Крониоса. Мы лишь заключили некий… хм… договор.
– Сколько Крейдану нужно времени, чтобы найти Андрэ? – Кейра старалась формулировать вопросы четко.
Венсайрус неопределенно пожал плечами:
– День, неделя, месяц. Лэранд ждал возможности укрепить власть годами, так почему же теперь он столь поспешен?
Демонесса не знала. Ее мало волновали интриги лорда. Она привыкла действовать четко и слаженно, без сомнительных партий.
– Совсем забыл. – Венсайрус снял с плеч длинный черный плащ, повесил его на руку и деликатно протянул собеседнице уродливый кинжал. – Узнаешь, Безликая?
«Ритуальный нож! – подумала Кейра. – Он же должен быть у Крейдана!»
– Темный эльф – воин, но не палач, – пояснил всадник Эвернайта. – Он вернул нож, сказав, что найдет наследника, но пачкать руки кровью не будет. Так и передай хозяину, Безликая.
Демонесса похолодела. Неужели Крейдан догадался о колдовских свойствах ритуального предмета? Безусловно, Лэранд понимал, что эльф не поднимет оружия на безвинного Андрэ. Поэтому он подкинул Крейдану магический артефакт, способный безошибочно показать, где находится его обладатель. Эльфы встретились бы в Независимых Землях, а затем Лэранд отправил бы за ними группу боевых магов. Увы, простенький план лорда с треском провалился.
Венсайрус взмахнул рукой, и плащ испарился. Глава всадников остался в крепкой, но легкой броне с широким поясом и гербом Эвернайта на могучей груди. В следующую секунду рядом с воителем вспыхнуло зловещее синее пламя. Его сапфировые язычки обожгли мраморный пол башни, оставив на нем уродливые разводы копоти.
– Знаешь, что это? – полюбопытствовал Венсайрус.
– Магия Эльсанны – царицы Нор-Шергарда, – безразлично откликнулась Кейра.
– Именно. Скоро Эльсанна прибудет в Эриф-Аскальд. Уверен, у нее возникнет много щекотливых вопросов к твоему хозяину.
– Запугиваешь?
– Предупреждаю.
Демонесса смерила всадника взглядом огромных зеленых глаз. Она ощущала: Венсайрус гораздо сильнее и может убить ее одним небрежным жестом.
– Чего ты добиваешься? – впервые в голосе Кейры мелькнули раздраженные нотки. – Я не боюсь ни Лэранда, ни Эльсанны, ни самого Белтанара.
– Знаешь, как среди всадников Эвернайта проводят первый отбор? – неожиданно спросил Венсайрус. – Их спрашивают: боятся ли они? Тех, кто отвечает отрицательно, мы выгоняем без зазрения совести. Страх – не слабость. Он – защита. Ты понимаешь меня, Безликая? Ты совершенно беззащитна.
Кейра не нашла достойного ответа. Ее дар превращения был безумно редким и ценился на вес золота. Однако даже самые потрясающие возможности не способны защитить от гнева сильных мира сего.
– К чему ты клонишь, Венсайрус?
– Скоро узнаешь, – загадочно отозвался всадник. Он прыгнул в седло дракона, небрежно взмахнул поводьями, и черный зверь быстро унес его прочь.
От ветра, поднятого взмахами могучих крыльев, у Кейры разрушилась вся прическа. Она пригладила волосы, сплюнула на пол и зачерпнула студеной воды. Водопад, чьи тонкие струйки стремились скатиться со шпиля и разбиться у подножия башни, охладил вспотевшие ладони и освежил мысли.
Разговор с Венсайрусом оставил в душе неприятный, ноющий осадок. Воин Твэл знал некие секреты, но разглашать их не пожелал. Кейре не хотелось ломать голову. Она уникальна, она стоит сотни боевых магов, она никогда не окажется на дне! Демонесса еще раз взглянула на постепенно гаснущее синее пламя – сосредоточение силы и знак всевластия знаменитой царицы Эльсанны. Неужели в Нор-Шергарде догадались о планах Лэранда? Возможно, Белтанар почуял неладное и отправил в Эриф-Аскальд могущественную ведьму.
Безликой демонессе надоели вечные тайны и загадки. Пусть лорды сами крутят свои извращенные интрижки, а она, Кейра, будет придерживаться иных путей – более мирных и надежных. А Лэранд пусть катится ко всем чертям. Его безумство и тупое рвение к господству над Дреарой – камни на свежую могилу.
10
– Так просто?! – изумилась Линэ.
– Мне тоже не нравится, – согласился Сенро.
Вдвоем они без проблем добрались до Арканны. Если не считать той глупой схватки с уродливым слизняком, их путь прошел без сучка без задоринки.
Недалеко от Арканны Сенро обнаружил крохотную деревеньку. Едва он полюбопытствовал насчет местных отшельников, как жители направили его в нужном направлении. Несколько охотников согласились показать удобную тропу и даже довести до избушки, где, по их словам, обитал угрюмый отшельник. Стражник узнал и имя старика – Луртиш.
– Что здесь понадобилось твоему дурацкому магу? – полюбопытствовала темная эльфийка. – Сплошное болото. Возможно, он хотел сделать из тебя закуску для комаров?
– Этот мог, – признался стражник, прихлопывая очередного кровососа. Каждый раз, убивая комара, он представлял, как давит наглого колдуна Эриана. Подобные мечты значительно повышали настроение.
Они медленно шагали по осеннему лесу. Ходить по таким местам оказалось сущим наказанием. Пожелтевшая хвоя постоянно набивалась в сапоги, сухие колючки ранили незащищенную кожу, противная пыль застилала глаза, витающая в воздухе мошкара лезла в рот и нос.
– А вот и избушка. – Линэ первой заметила скромное жилище отшельника.
На широкой поляне, среди колючих сосен стоял покосившийся домик с криво прорубленными окнами и гнилой дверью. Брус казался старым и почерневшим, соломенная крыша походила на разворошенное воронье гнездо. Печная труба, торчавшая в середине соломенного настила, дышала едким дымком. В общую картину не вписывались лишь чистые занавески на окнах да ухоженный садик, раскинувшийся вокруг избушки.
В маленьком саду среди изящных цветов и пестрых трав невысокая женщина средних лет заботливо пропалывала сорняки и бережно опрыскивала цветочные клумбы кристально чистой водой.
