-- Глупый вопрос, -- вздохнула Настя. -- Миллионы женщин удачно выходят замуж и нигде не работают. Хотя, ты сама знаешь: профессия жены -- это очень тяжелая профессия. Но ты упорная и все равно все узнаешь. Поэтому лучше я сама тебе расскажу. В институте я вышла замуж за парня с нашего курса. После института он стал работать в ГРУ, Главном разведывательном управлении, а это военная разведка. Вначале я была только женой, потом мы стали работать вместе.
      -- Значит, ты и звание имеешь?
      -- Я все имею, и звание тоже. Но однажды в Амстердаме появился твой отец. Я в него влюбилась, он тоже, как утверждал раньше. Я разошлась с мужем, вернулась в Москву и стала работать с отцом. Потом появилась эта "мисс Россия". Вот и все.
      -- И ты не ушла от отца? -- спросила я.
      -- С чего бы это? -- хмыкнула Настя. -- Я знала, что он все равно вернется ко мне.
      И только сейчас я заметила, что Настя уже выехала на кольцевую дорогу.
      -- А мы куда едем? -- спросила я.
      -- К отцу. Мне сегодня приснился неприятный сон.
      -- Ты веришь в сны? -- удивилась я.
      -- Я верю в сны, в экстрасенсов, в черную и белую магии, в гороскопы, в колдунов.
      -- А что тебе приснилось?
      -- Что в него стреляли.
      -- Ты об этом думала перед сном, тебе это и приснилось, -у меня была своя теория снов.
      -- Бог, создавая человека, вложил в него мозг с возможностями, которые в миллион раз больше возможностей любого суперкомпьютера.
      -- Ты веришь, что человека создал Бог?
      -- Конечно. Теория эволюции слишком примитивна и не может объяснить миллионной доли сомнений и загадок. Так вот: мозг перерабатывает такое количество сознательной и подсознательной информации, что может выдать не только логическое решение, он еще может и предвидеть. Есть вещие сны, которые предугадывают будущее. На сутки, на год, на жизнь человека, на сотню лет вперед. Я хотела уехать к отцу сразу после начала совета, потому что в него или стреляли вчера, или выстрелят сегодня или завтра. Завтра -- последний срок.
      -- А ты не ведьма? -- спросила я, и мне вдруг стало страшно.
      -- Еще нет, -- ответила Настя. -- Стану, когда выйду на пенсию.
      Когда мы приехали в санаторий, отец спал после массажа.
      -- Будить не буду, -- предупредила нас медсестра.
      -- Мы подождем, когда он проснется, -- сказала Настя.
      Мы вышли с нею на веранду. Настя осмотрела стену, обшитую дубовыми досками, достала из своей сумки нож с десятком лезвий и начала расковыривать одну из досок. Она расковыряла довольно большую дыру, и ей на ладонь упал сплющенный кусочек металла.
      -- Что это? -- спросила Настя и подала мне кусочек металла.
      -- Похоже на свинец.
      -- Пять и шесть десятых миллиметра, -- сказала Настя. -Малокалиберная винтовка "Маузер". Стреляли с расстояния в двести метров.
      -- Он проснулся, -- сообщила медсестра.
      -- Будем говорить об этом отцу? -- спросила я.
      -- Конечно. Когда у него есть информация, то он принимает самое быстрое и оптимальное решение.
      -- Но решение должны принять мы. Надо срочно заменять Викулова.
      -- Я ищу кандидатуру.
      -- Кандидатура есть, -- сказала я.
      -- Игорь? -- спросила Настя.
      -- Да.
      -- Надо его представить отцу и рассказать о нем.
      -- Отец его знает.
      Настя достала сотовый телефон, набрала номер.
      -- Приезжай, как управишься, к тебе есть интересное предложение. Это я Игорю, -- пояснила мне Настя.
      Мы пили чай, и Настя рассказывала отцу о нападении на меня и о случае с Анютой и, наконец, выложила перед отцом кусочек свинца. Отец молчал.
      -- Надо менять Викулова, -- сказала Настя.
      -- Меняй, -- согласился отец. И я поняла, что по-настоящему отец верит только Насте. -- Что будем делать дальше? -- спросил ее отец. -- В третий раз они не промахнутся.
      -- Если получится, то сегодня мы тебя отправим в Швейцарию, в крайнем случае, завтра. Подождешь операцию там.
      И вдруг я заметила, что отец спит.
      -- Все нормально, -- шепотом пояснила Настя. -- У него это бывает. После напряжения он засыпает минут на десять и потом снова готов к труду и обороне.
      Мы вышли на веранду.
      Джип Игоря подъехал к коттеджу, но встал в стороне, за деревьями.
      -- Профессионалы, -- прокомментировала Настя. -- Заметь, как они поставили машину. Они могут выехать и через эту проходную, и через вторую. В этом положении их не перекрыть даже двумя машинами.
      Отец узнал Игоря.
      -- Игорь, сколько мы не виделись?
      -- Лет десять.
      -- Ты все еще в своей Конторе глубокого бурения?
      -- Временно ушел, пока там все утрясается.
      -- Уйти из вашей конторы трудно, -- заметил отец. -- Но вернуться еще труднее.
      -- Сейчас все переменилось, Иван Кириллович. И уйти не трудно, и вернуться тоже.
      -- Мы еще не говорили с Игорем, -- вклинилась Настя, но он -- лучшая замена Викулову.
      -- Тогда оставьте нас вдвоем, -- попросил отец.
      Потом уже мы втроем: я, Игорь и Настя -- обговорили все детали. Игорь работал в охрена офиса нового русского через два дня на третий.
      -- А почему не телохранителем? -- спросила Настя. -Хранителям тела платят раз в пять больше.
      -- Я их не настолько ценю, чтобы охранять, -- ответил Игорь. -- К тому же они не подчиняются правилам безопасности. Живут по принципу: я делаю, что хочу, а ты охраняй. В такой ситуации шансы выжить и у охраняемого, и у охранника ничтожны.
      -- Здесь тебе тоже придется охранять, -- заметила Настя.
      -- При абсолютном выполнении правил, которые я выработаю, -- ответил Игорь. -- Только на этих условиях я согласен. Мы с Иваном Кирилловичем не обсуждали предполагаемых противников. Он сказал, что вы знаете столько же, сколько и он.
      -- Грубо говоря, почти ничего, -- Настя закурила. -- Есть два конкурента, наиболее вероятных. Один -- уголовный авторитет, с ним компания отказалась сотрудничать, и один конкурент, который расширяет свою деятельность и который готов нас выбить, тем более, что мы зашатались. Этот готов на все.
      -- Мне нужны исходные данные об этом авторитете и о руководителе конкурирующей компании. Я бы уже сегодня начал.
      -- Начнешь завтра, -- сказала Настя Игорю. -- Но, чтобы начать завтра, тебе придется сегодня сделать некоторые приготовления. И можешь ли ты уже сегодня усилить охрану своими людьми?
      -- Смогу, -- подтвердил Игорь.
      x x x
      В офис я приехала на час раньше. Заместитель обычно приезжал за полчаса до начала работы, и нам надо было обговорить с Игорем окончательный сценарий до его появления. Меня беспокоило, что опаздывал Малый Иван, хотя Настя его предупредила еще вечером.
      -- Начнем без него, -- решилась я.
      -- У меня все готово, -- Игорь достал прибор, провел его по моему столу, и когда прибор оказался над кабинетным переговорным устройством, лампочка на приборе вспыхнула.
      -- Вполне убедительно, -- отметила Настя. -- А теперь по сценарию. Билеты на Женеву я заказала на сегодня. Вылет в тринадцать по московскому из Шереметьева-2. Там его будет ждать машина из клиники. Главное -- вывезти его из санатория. Наверняка за коттеджем установлено наблюдение.
      -- Это мои проблемы, -- сказал Игорь. -- Наверняка у наблюдения одна машина, мы ее отсечем. Пока они вызовут другую, мы будем в аэропорту. Кстати, я проверил номера "Ланчии" и "Ландровера". Это машины ребят Мустафы. Они занимаются выбиванием долгов, перегоном краденых машин из Европы, но на мокрые дела не идут. Мустафа -- авторитет, который на вас обижен?
      -- Нет, -- ответила Настя.
      -- Значит, кем-то нанят. А на тех, кто его нанял, выйдем дня через два. Кстати, никто не должен знать, что в шефа стреляли.
      -- Элементарных истин изрекать не надо, -- заметила Настя. -- Об этом не знает даже охрана. Мы тоже немножко думаем.
      -- Извините, -- Игорь не выдержал и улыбнулся.
      -- А ты не смейся. Как говорит генерал Лебедь, смеется последним тот, кто первым стреляет. А пока они стреляют первыми.
      -- Ничего, -- утешил Игорь, скоро наступит наша очередь. Да, мне уже сегодня в службу безопасности надо ввести двух своих людей.
      -- Нет проблем, -- ответила Настя. -- Двух наших самых тупых сегодня отправим в отпуск. Кажется, приехал.
      Я выглянула в окно. На стоянку служебных машин въехал "Мерседес" Заместителя. Он вышел из машины, нажал на кнопку брелока, мигнули фары, машина встала на охрану. Заместитель шел к офису, не торопясь. Он был в легкой куртке, замечательных мокасинах. Я ни разу за все эти дни не видела его в одном и том же пиджаке или куртке два дня подряд. Этот мужчина был не из жизни таких, как я. Все окружающие меня мужчины подолгу ходили в одних и тех же костюмах или пиджаках, меняя их с наступлением нового сезона. Я постоянно сравнивала эту жизнь и свою и понимала, что вряд ли перейду из одной в другую. Как говорят на олимпиадах, главное -- не победа, главное -- участие. Я участвовала, но решения пока принимали другие. И Викулова сменили бы и без меня, я лишь ускорила его уход.
      -- Он уже у себя в кабинете, -- напомнила мне Настя.
      Я нажала вторую клавишу и услышала:
      -- Доброе утро, Вера Ивановна! Вы приходите даже раньше меня.
      -- Есть причины. Зайдите ко мне, -- я подумала, что сказала суше, чем хотелось.
      Заместитель вошел, улыбнулся и сел на свое место.
      -- Я е успел покурить, -- сказал он. -- Вы разрешаете курить в своем кабинете?
      -- Давайте покурим, -- я вынула из сумочки пачку "Пегаса".
      -- Вы не меняете своих студенческих привычек? -- спросил Заместитель. -- Я студентом курил "Приму".
      -- Я не курю, скорее подкуриваю. Люблю сигареты с ментолом, но это слишком большой удар по моей учительской зарплате. Я решила с Вами посоветоваться. Меня беспокоит Викулов.
      -- Он хороший работник, -- ответил Заместитель.
      -- Тогда вопрос к вам. Это вы дали указание поставить электронные жучки для прослушивания в моем кабинете и в кабинетах членов совета директоров? Хотя, нет, ведь и ваш кабинет прослушивается, и снимается вся информация.
      -- У вас есть доказательства? -- спросил Заместитель.
      Я нажала первую клавишу, и Настя впустила в кабинет Игоря. Игорь поднес прибор к переговорному устройству, и лампочка на приборе загорелась.
      Мы вышли в приемную, и лампочка замигала у стола Насти.
      -- Можем пройти в ваш кабинет, -- предложил Игорь.
      Заместитель молча открыл свой кабинет. Лампочка замигала у стола Заместителя. Игорь перевернул настольную лампу и вынул из подставки небольшой предмет, действительно похожий на майского жука по размерам.
      -- Можем прослушать кассету о вашем вчерашнем дне, -предложил Игорь.
      -- Здесь будет сбой, -- сказал Заместитель. -- После совета директоров меня весь день не было в офисе.
      -- Значит, есть запись того времени, когда вы были, -ответил Игорь и вставил кассету в магнитофон. Зазвучали голоса Заместителя и женщины.
      Заместитель: Я буду дома через пятнадцать минут.
      Женщина: Я выезжаю. Сейчас пробки, час пик, но через полчаса я уже буду. Приготовь мне ванну. Мне хочется, как в прошлый раз. Я только нагнулась, чтобы попробовать воду, и почувствовала, что ты входишь в меня. Это было замечательно. Твоя агрессия и моя полная беспомощность, ты меня так прижал...
      -- Остальные разговоры так же интересны? -- спросил Заместитель.
      Игорь поставил кассету с заседания Совета директоров, потом кассету разговора Бессонова с нашим гамбургским представителем. Этот разговор Заместитель слушал особенно внимательно. Бессонов просил привезти запасные части для его автомобиля "Ауди" и долго диктовал номера агрегатов.
      -- Я бы хотел поговорить с Викуловым, -- сказал Заместитель.
      -- Я тоже. Вы не возражаете, если мы поговорим с ним вместе?
      -- Не возражаю.
      Я вызвала Викулова. Он вошел, улыбнулся, поздоровался с Заместителем и сел напротив меня. Я почувствовала запах хорошего мужского одеколона.
      -- Вы знаете, что в кабинетах офиса поставлены подслушивающие жучки? -- спросил Заместитель.
      -- Этого не может быть, -- тут же ответил Викулов.
      -- А когда вы проверяли, есть ли они в офисе?
      -- Регулярно проверяем, -- ответил Викулов. -- Три дня назад последний раз.
      И здесь Викулов допустил ошибку. Первое заседание совета директоров было намного раньше, и Заместитель это знал. Я видела, как Заместитель теряет интерес к Викулову, женщина это всегда чувствует особенно остро, потому что, когда тебе нравится мужчина и ты боишься его потерять, то становишься особенно внимательной к интонациям, взглядам.
      Заместитель не смотрел на Викулова и делал пометки в своей электронной записной книжке. Он мог бы мне помочь, но молчал.
      -- Вы уходите в отпуск, -- сказала я Викулову. -- С последующим увольнением, естественно. Согласно контракту мы вам выплатим еще одну зарплату.
      -- Извините, -- сказал Викулов, -- но вам еще придется доказать мою профессиональную непригодность.
      -- Вам дадут прослушать пленки, -- ответила я. -- В их числе и ваше обсуждение с любовницей, где вы собираетесь проводить отпуск.
      Я поняла давно, что Викулов не принимал меня всерьез, не то, чтобы оскорблял, но выказывал некоторое пренебрежение мне. И я это запомнила. Конечно, он плохой работник, но, наверное, можно было найти и оправдательные причины. Дать шанс исправиться. Я понимала, что с Викуловым мы поступаем подло, я так и сказала, когда обсуждалось его увольнение.
      -- А в чем наша подлость? -- удивилась Настя. -- Да, мы поставили подслушивающие устройства и не предупредили его об этом. Но он же профессионал. Он должен был обнаружить их, да еще и высечь нас за непрофессиональную работу. Он этого не сделал. Все! Кончилось время непрофессионалов. А учить его поздно, да и дорого. Можешь -- работай, не можешь -- уходи.
      И я согласилась с Настей. Могла бы, конечно, и возразить, и оттянуть решение, если бы он был мне хотя бы симпатичен. Я слышала, что американская доброжелательность, постоянная улыбка и готовность помочь вам, -- все это неискренне. Пусть неискренне, но хотя бы не раздражающе. Когда входишь в учительскую, то видишь раздраженных женщин, сварливых, крикливых, потому что поругались с мужьями или любовниками, потому что протекает потолок, не хватает денег на сапоги, порвались колготки, слишком дорогие лекарства для матери... Но зачем мне все это знать? Мне и своих забот хватает.
      Викулов, узнав о моем двухмесячном назначении, решил для себя, что я декоративный предмет, и перестал брать меня в расчет. Может быть, он знает больше, чем я, у него была информация, что отец может не вернуться на свое место, и он стал служить Заместителю.
      -- Вы свободны, -- сказала я. -- Можете пока послушать пленки.
      -- С интересом послушаю, -- сказал Викулов и вышел.
      -- Насколько я понимаю, -- сказал Заместитель. -- Настя уже подобрала нового начальника службы безопасности. Но я почти уверен, что все эти жучки -- дело рук Насти. Она давно не любит Викулова и нашла способ от него избавиться, сама же их поставив. Вера Ивановна, вами манипулируют.
      -- Вы ошибаетесь, Александр Петрович. Начальника службы безопасности нашла я. Это мой соученик по школе. Так что, если кто и манипулирует, то только я, -- ответила я.
      -- Вы совершаете ошибку, -- в голосе Заместителя было сожаление. -- Викулов, конечно, бурбон и не самого высокого ума, но он профессионал.
      И я не выдержала. Наверное, мне не надо было это говорить, но я сказала:
      -- Профессионал? Профессионала автомобильная авария, наверное, заинтересовала бы не как банальная авария. Он из этого не сделал выводов, а вчера в отца уже стреляли. Мою дочь пытались похитить.
      -- Это все правда? -- спросил Заместитель.
      -- Да.
      -- Я должен поговорить с вашим отцом.
      -- Его нет. После вчерашнего покушения его вывезли за границу.
      -- Значит, -- Заместитель был явно растерян.
      -- Да. Значит, есть вы и я. И если вы будете ждать два месяца, когда я завалюсь -- а вы в этом можете не сомневаться, я завалюсь обязательно -- будет поздно. У компании есть конкурент, и справиться с ним можете только вы, только вы можете найти выход из создавшегося положения, потому что я уже точно этого выхода не найду. Я вам, Александр Петрович, сказала все...
      -- Вера, извините меня, -- сказал Заместитель. -- Я не знал, что все настолько серьезно. Мне нужно два-три часа, чтобы все это проанализировать, и мне нужен Малый Иван.
      -- Он почему-то не вышел на работу...
      -- Значит, запил?
      -- Как запил?
      -- Элементарно. С местными алкоголиками. С ним это бывает. Через три часа я буду готов к разговору с вами.
      Меня это устраивало. Мне уже надо было ехать к отцу.
      Судя по тому, что за столом Насти сидела Дуня, Настя уже уехала в санаторий.
      Уже в джипе Игорь объяснил мне сценарий операции.
      -- Настя и санитарная "Волга" уже выехали в санаторий. Мы их обгоним, подготовим отца и, как только подъедет санитарная перевозка, грузим его и едем в аэропорт.
      -- А если они все-таки узнают, куда мы вывозим отца? -спросила я.
      -- Чтобы это сделать, им, как минимум, нужны три машины. Русский бизнесмен, поняв, что деньги надо экономить, не понял, что не надо экономить на мелочах. При любом раскладе у нас фора минут в двадцать. Я еще не знаю, кто они, но они введены в заблуждение. Всему персоналу, охране, врачам мы еще вчера сообщили, что везем шефа на консультацию в Институт неврологии. И это все по правде. Гузман действительно договорился с институтом о консультации. Во дворе института уже пасутся двое моих парней, поэтому, если есть утечка информации, то она уже попала к ним.
      Все произошло, как и планировал Игорь. Как только мы выехали из санатория, в хвост нашей колонне пристроилась "Ланчия".
      Игорь с водителем выскочили из машины, раскатали металлическую ленту с шипами, уложили ее поперек дороги и тут же резко рванули вперед. На всю операцию у них ушло не более семи секунд.
      Из-за поворота показалась "Ланчия" и тоже резко увеличила скорость, стараясь догнать нас, но вдруг замедлила ход, прижалась к обочине и остановилась.
      -- Все четыре баллона, -- прокомментировал Игорь. -- А у него одна запаска, максимум -- две.
      Мы выехали сразу на летное поле к небольшому реактивному самолету.
      -- Частный, -- пояснила Настя. -- наших партнеров из Гамбурга.
      Пограничники и таможенники проверили документы и багаж. Настя протянула таможеннику конверт.
      -- Они берут взятки? -- удивилась я.
      -- Это не взятка, -- усмехнулась Настя. -- Это плата за то, что они подняли задницы и проехали триста метров к самолету. Услуги, не указанные в инструкции, оплачиваются отдельно.
      Я и Настя подошли к отцу.
      -- Простите меня, девочки, -- сказал он и заплакал.
      -- Ты ни в чем не виноват, -- я обняла его.
      -- Виноват, но прощен, -- Настя поцеловала отца.
      -- Девочки, пора, -- Игорь посмотрел на часы, и каталку внесли в самолет.
      Загудели двигатели, шум нарастал, самолет медленно двинулся, вырулил на одну из полос и, по-видимому, получив разрешение на взлет, стал быстро набирать скорость, оторвался от земли и начал круто набирать высоту. Зазвонил мобильный телефон Игоря. Он послушал и сказал:
      -- Быки Мустафы уже собрались у Института неврологии. Кстати, я выяснил, кто нанял Мустафу. Ваш бывший партнер Шахов. Можем возвращаться и приступать к труду и обороне. Вера Ивановна, прошу в машину.
      И я окончательно поняла, что осталась одна. У меня была команда, как сейчас говорят, но решение придется принимать самой. К тому же Игорь предупредил, что первые две недели лучше не связываться с отцом никакими видами связи. Еще в санатории, когда мы с отцом на несколько минут остались вдвоем, он предупредил меня:
      -- Слушай Малого Ивана. У него светлая голова.
      -- А Настю? -- спросила я.
      -- И Настю, -- ответил отец, -- но ее иногда заносит.
      -- Будильник сказал, что Малый Иван запил, -- сказала я Насте.
      -- Может быть и такое, -- ответила Настя. -- Но обычно он пьет двое суток и сутки отходит. К концу недели появится.
      -- Мне он нужен сейчас.
      -- Бесполезно.
      -- У тебя есть его адрес?
      -- Я давно тебе сказала: у меня есть все. Поэтому в дальнейшем сразу говори: дай мне адрес Малого Ивана.
      Настя написала адрес на листке из блокнота и нарисовала схему подъезда к дому.
      При въезде в Москву Настя пересела в "Ниву", которая с ребятами Игоря сопровождала нас, а Игорь повернул в сторону Минского шоссе. Малый Иван жил на Юго-Западе, недалеко от метро "Проспект Вернадского".
      Настя настолько точно все изобразила на схеме, что дом Малого Ивана мы нашли, никого не спрашивая. Он жил в точно такой же пятиэтажной "хрущобе", как моя. Здесь тоже между домов выросли деревья, которые поднялись выше домов, значит, этим домам было больше пятнадцати лет.
      Я позвонила в дверь квартиры Малого Ивана, ответа не было. Игорь несколько раз ударил кулаком по двери и ударил так, что выглянула соседка из квартиры напротив. Несмотря на жару, она была в опорках от валенок и в теплом байковом халате.
      -- Чего ломитесь? -- прикрикнула она. -- Кого надо?
      -- Ивана, -- ответила я. -- Мы с его работы.
      -- Во дворе он, -- сказала соседка. -- Не ругайте его, а то мужики выпивши, могут и по шее накостылять или фары твоего иностранного авто побить.
      Мы спустились вниз, и я попросила Игоря:
      -- Ты отъедь подальше, но чтобы меня видеть.
      -- Я буду рядом, -- успокоил Игорь, -- но меня они видеть не будут.
      Малый Иван в майке, шароварах и сандалиях на босу ногу ничем не отличался от трех других мужиков, только они были постарше. Все сидели за столом, врытым в землю среди деревьев, и хлопали костяшками домино.
      Мне казалось, что они меня не видят, но по их репликам я поняла, что не только увидели, но и уже составили обо мне мнение.
      -- Мелковата.
      -- Вполне. Все при ней.
      -- Но Иван-то любит, чтобы грудью можно было укрыться.
      -- Я пойду, -- сказал Малый Иван, -- она меня увидела.
      -- Не ходи. Пусть сама подойдет. Ты ей нужен или она тебе?
      -- Вроде бы я ей, -- сказал Иван.
      -- Значит, она первой должна подойти. А как подойдет, ты ей сразу: Марья Ивановна, одолжи пятерку на два пузыря.
      -- Она -- Вера Ивановна.
      -- И не отходи, пока не даст денег. Мы тебя поддержим.
      Я подошла к столу и сказала:
      -- Здравствуйте, господа.
      -- Здравствуйте, миссис, -- ответил самый обросший, с наколками на плечах и груди и, по-видимому, очень сильный физически.
      -- Я мисс, а не миссис.
      Мое заявление вызвало легкое замешательство, как минимум, двое из компании не понимали разницы.
      -- Вера Ивановна, пришел мне на помощь Малый Иван, -- я потом вам все объясню, но я прошу одолжить мне пятерку, -- и, увидев мое непонимание, разъяснил, -- пятьдесят тысяч. Я вам отдам через три дня, как только выйду на работу.
      -- На работе ты нужен завтра.
      -- Завтра не получится...
      -- Еще как получится! Господа, у меня нет рублей, есть несколько долларов.
      Это было правдой. Настя выдала мне на расходы триста долларов. Я быстро перевела рубли по курсу доллара и протянула Ивану десятидолларовую купюру. Ее тут же перехватил мужик с наколками, сложил пополам, подергал.
      -- Извините, -- сказал он мне, -- появилась фальшивая зелень именно в десятках, а в нашем безработном положении засветиться с фальшивой совсем ни к чему.
      По двору катались на роликах мальчишки.
      -- Витька, -- мужик с наколками перехватил ближайшего мальчишку, -- где новый русский?
      -- Сейчас позовем, -- пообещали ему. И вскоре на роликах подкатил малорослый мальчишка лет тринадцати в кожаной жилетке, несмотря на жару, и в ковбойской шляпе.
      -- Поменяй зелень, -- попросил его мужик в наколках.
      Мальчишка помял купюру, вслушиваясь в хруст бумаги, посмотрел на свет, послюнявил и начал отсчитывать рубли.
      -- Ты чего это такие проценты берешь? -- возмутился мужик в наколках.
      -- За доставку на дом на пять процентов больше, -- ответил мальчишка.
      -- Так и мы тебе доставили на дом.
      -- Не хотите -- не надо, -- мальчишка отдал десять долларов и забрал рубли.
      -- Извини, согласен.
      И уже один из должников, взяв деньги и целлофановый пакет, бежал, по-видимому, к ближайшему ларьку.
      -- Чашку кофе или чаю? -- предложил мне Малый Иван.
      -- Чаю, -- сказала я.
      Мы пришли с ним в его однокомнатную квартиру, в которой, вдоль стены на специально сделанном стеллаже стояли телевизор, видеомагнитофон, компьютер, два принтера, видеокассеты и коробки с дискетами. Еще была груда журналов в основном по компьютерам, справочники, словари.
      Чай у Малого Ивана оказался хорошим, нашлась даже начатая коробка с шоколадными конфетами.
      -- С тобою можно говорить? -- спросила я. -- Ты соображаешь?
      -- Спиртное действует только на координацию моих движений, но сознание полностью под контролем.
      -- Что случилось? Почему ты запил? Ты был очень нужен сегодня утром. И ты обещал. Вечером обещал.
      После того, как я обещал, ко мне приехала жена.
      -- Но ведь вы разведены?
      -- Да, мы разведены. Но она иногда приезжает, никогда не предупреждая. Да и чего ей предупреждать? Она знает, что у меня никого нет.
      -- А зачем приезжает?
      -- Поговорить.
      -- И только?
      -- Нет... Иногда мы с нею ложимся. А потом я жду, когда она снова приедет. Я стараюсь все вечера проводить дома. Это унизительно. Я сижу и будто жду милостыню. И от этого запиваю.
      -- Но ты же аналитик! Попробуй разобраться.
      -- Это не поддается анализу. Это на уровне подсознания.
      -- Объясни, что такое подсознание?
      -- Я ее давно не люблю, я ее даже ненавижу, но спать хочу только с нею.
      -- А разве такое бывает? -- мое удивление было искренним. -- Я, если не люблю, то у меня и в мыслях нет про то, чтобы переспать. -- А я постоянно об этом думаю. Но только с нею.
      -- Может быть, это приворот?
      -- Ничего не могу сказать. Привороты я не анализировал. Я думаю, все проще. У меня было всего три женщины, и только с ней одной мне было хорошо.
      -- Тут я тебе не советчица. У меня мужиков и того меньше. Только двое. Один, который хотел на мне жениться, но не женился, и второй, который женился. Но, честно говоря, я не заметила особой разницы. Как говорят мои подруги, надо переспать не меньше, чем с десятью, чтобы понять, кто нужен тебе и кому нужна ты. Может быть, тебе расширить круг абитуриенток?
      -- Я пробовал. Не получается. У меня не встает на других теперь, нет эрекции. С другими я импотент, а мужчина только с нею.
      -- Что же это за чудо природы?
      -- Да, это чудо.
      Иван достал несколько цветных фотографий. На них я увидела совершенно голую высокую полногрудую блондинку с большой задницей.
      -- Она не стесняется сниматься голой? -- спросила я.
      -- Она ничего не стесняется. У нее нет комплексов.
      И я приняла решение. Меня всегда поражало, что мозг в сотые доли секунды сопоставлял полученную и заложенную ранее информацию и предлагал решение. Его надо было принять или не принять. Я приняла. Мы, несколько девчонок, -- хотя, какие девчонки: нам по тридцать два года! -- одновременно пришли в школу после окончания педагогического института. Трое из нас в этой же школе учились. Уж если идти работать в школу, то лучше в свою: и старых учителей знаешь, и близко от дома, что немаловажно. Мы все выходили замуж, кроме Надьки, и развелись, но ни у кого, кроме меня, не было детей. Это беспокоило подруг: уходило время, поздно будет рожать. На последнем нашем девичнике Людмила сказала:
      -- Все. Решено. Подниму и одна.
      Людмила жила в однокомнатной кооперативной квартире. У ее матери и отца была двухкомнатная квартира в этом же доме.
      Римма жила в двухкомнатной. Она переехала в наш район еще студенткой с мужем, доцентом нашего института. Доцента она выгнала, он одно время пытался разменять квартиру, ему это все не удавалось, а потом он женился на женщине, у которой была квартира.
      Чаще всего мы собирались у Людмилы, Римма не любила звать к себе.
      -- Нет, -- сказала она категорично, когда я однажды предложила собраться у нее, -- не люблю мыть посуду.
      Когда я увидела фотографию бывшей жены Малого Ивана, я подумала о Римме. Это был тот же тип женщины. Я не исключала, что именно Римма выведет Малого Ивана из депрессии. Очень часто у женщин, которые неоднократно выходят замуж, каждый последующий муж многим напоминает предыдущего. Меня это всегда удивляло: зачем менять-то. Так и мужчины зацикливаются на одном-двух стереотипах. Мой сосед по лестничной площадке, рыхлый светлоглазый сорокалетний блондин за последние десять лет сменил четырех жен или кандидаток в жены. Он предпочитал худых, тощих и длинноносых евреек. Теперь, когда в Москве появилось много беженок -- армянок из Баку, он жил с тощей, длинноносой армянкой.
      -- Ваня, -- сказала я Ивану, -- мы сегодня отца отправили в Женеву. Я осталась одна. Мне нужна твоя помощь.
      -- Я готов. Мне нужны еще сутки.
      -- Нет, -- я была категорична, -- ты мне нужен сегодня вечером, и завтра ровно в восемь я собираю самых близких. Сколько тебе надо времени, чтобы протрезветь сегодня к вечеру?
      -- Два часа двадцать пять минут, -- ответил Малый Иван и пояснил, -- два часа чтобы поспать, двадцать пять минут чтобы принять душ, выпить две чашки кофе и выкурить сигарету.
      Я прибросила ему еще пятнадцать минут и предупредила:
      -- Машина за тобой будет ровно в семь. Не протрезвеешь -повезут пьяного. Мне бы этого не хотелось.