Женщин обижать не рекомендуется

      -- Я вас буду там ждать, -- сказал Игорь и вышел.
      -- Толковый чекист. А вот в то, что были жучки в офисе, я по-прежнему не верю. Я почти уверен, что это организовала Настя, чтобы убрать Викулова. Так ведь?
      -- Вы об этом спросите Настю.
      -- Куда за вами заехать? -- спросил Заместитель.
      -- Я буду в офисе. Накопились дела.
      Я собиралась просмотреть личные дела всех сотрудников компании, пока я только успела посмотреть личные дела Насти, Малого Ивана и Заместителя.
      Заместитель вышел. Мне была нужна срочная консультация Насти.
      -- Я еду с Александром Петровичем ужинать, -- сообщила я ей.
      Настя задумалась.
      -- Ему что-то от тебя надо, -- наконец сказала она.
      -- А, может быть, я ему нравлюсь? -- хотела я ей ответить, но промолчала.
      -- Он наверняка спросит тебя, какую роль я выполняю в управлении компанией. Запомни: никакой!
      -- Конечно, никакой, -- подтвердила я.
      Настя усмехнулась, что-то ей в моем ответе не понравилось.
      -- Хотя ты никакой роли не играешь, -- сказала я, -- я готова выслушать твои инструкции.
      -- Меньше говори и больше слушай.
      -- А если он пригласит меня к себе домой? -- спросила я.
      -- Вряд ли, -- засомневалась Настя.
      -- Ну , а если?
      -- Тебе с ним хочется переспать?
      -- Да. С самого начала, как только я его увидела.
      -- Знаешь, какие самые большие сложности с женщинами в разведке? -- спросила Настя.
      -- Какие?
      -- Чтобы ложилась с теми, кто не нравится, но с кем надо лечь, и не ложилась, с кем хочется, потому что это чаще всего ведет к провалу.
      -- Но я не разведчица, я нормальная учительница, временно исполняющая обязанности президента компании.
      -- Поступай, как хочешь, но не проговорись, что отец в Швейцарии, мы ведь до сих пор не знаем, кто информатор в компании.
      -- Не проговорюсь, -- пообещала я.
      Всю вторую половину дня я потратила на изучение личных дел сотрудников компании. Я не думала, что биографии, трудовые книжки, анкеты так много могут рассказать о компании, о влиянии на ее деятельность отдельных работников и целых группировок.
      Зная дату регистрации компании, я не обнаружила ни одного работника, кроме Насти, которые бы работали в компании со дня ее основания. Как минимум, один состав работников сменился. Это и понятно. Дело новое, приходят и случайные люди, шла утряска, притирание по деловым и личностным качествам.
      Меня интересовало, кто появился с приходом Заместителя. Через три месяца после его прихода наполовину обновился состав директоров. Пришли однокурсники Заместителя по Финансовой академии.
      Я очень внимательно изучила дело юриста и обрадовалась своему открытию. Юрист оказалась женой брата Заместителя. Выйдя замуж, она сохранила свою девичью фамилию Подвойская. Из революционной династии, она, по-видимому, гордилась своей родословной, как гордятся сейчас своим происхождением многие русские, вдруг вспомнив, что их прадеды были князьями и графами, а уж дворянами -- обязательно.
      Внимательно изучая дело Заместителя, я обратила внимание, что пять лет выпали из его биографии, правда, было указано, что в это время он учился в аспирантуре и защищал диссертацию. Но в аспирантуре обычно платят стипендию три года, а потом отчисляют, к тому же, не было указано очная это была аспирантура или заочная. Если заочная, то, значит, Заместитель не хотел афишировать свою деятельность в эти пять лет...
      Из биографии Заместителя я еще узнала, что его отец -армейский генерал, служил в Германии, и Заместитель десять детских лет прожил в Германии, там же закончил среднюю школу, год проучился в Берлинском университете и перевелся в Финансовую академию в Москве.
      Приближалось время ужина, но у меня не была решена проблема с одеждой. Можно было пойти, конечно, и в джинсовом пиджачке, в котором я вышла сегодня на работу. Этот пиджак я носила редко, его пять лет назад привез отец. Но за эти пять лет джинсовые пиджаки, по-видимому, вышли из моды, во всяком случае, пока я ехала на работу, я на улицах не увидела ничего подобного. Модные девицы шли в джинсовых безрукавках, в узких джинсах, но это была рабочая одежда, а в ресторан, даже на деловую встречу, идти в джинсовом пиджаке, вероятнее всего, не принято. Я решила проконсультироваться с Настей, но загорелась третья клавиша на переговорном устройстве, меня вызывал Малый Иван.
      -- Заходи, --сказала я.
      Малый Иван показался мне несколько смущенным, таким я его еще не видела.
      -- Вера Ивановна, спасибо, что вы познакомили меня с Риммой.
      -- Насколько я помню, ты с нею познакомился сам, и вы договорились в первые три минуты.
      -- Но ведь это вы все высчитали, что мне нужна именно такая женщина. Я счастлив, может быть, даже влюблен. Я провел замечательный вечер, ночь и утро и с нетерпением жду, что через два часа снова встречусь с нею.
      -- Послушай, -- сказала я, -- это для ликвидации собственной безграмотности... Чем же так замечательно Римма, что мужики так на нее западают?
      -- Она настоящий партнер.
      -- Я про это читала в пособиях по сексологии, но, честно говоря, не очень понимаю. Это поддается анализу?
      -- Конечно, -- ответил Малый Иван. -- Партнерство, в первую очередь, предполагает полную откровенность между партнерами, когда ничего не скрывается, ты и партнер -- одно целое. Я и она, она и я.
      -- А как же любовная игра, узнавание, завоевание, ожидание того сладостного мига, когда она перестанет сопротивляться и отдастся тебе?
      -- Для некоторых мужчин, наверное, существует и такое. Мужчина -- охотник, -- женщина -- дичь. Но сегодня так много борьбы и противостояний, которые мужчина преодолевает каждый день, что на любовную охоту уже не остается ни сил, ни желаний.
      -- Значит, получается,: увидел мужчина женщину, а женщина мужчину, и -- или сразу "да", или сразу "нет"?
      -- Конечно.
      -- Но ведь можно и ошибиться?
      -- Но можно и поправить ошибку.
      -- Я рада за тебя.
      -- Я тоже.
      Я достала свою электронную книжку и в деловой дневник занесла одно слово -- "Римма". Не хотелось бы услышать от нее совсем противоположное тому, что чувствовал Иван. Мне совсем ни к чему очередное его разочарование, он мне нужен в хорошей рабочей форме. А пока я должна была решить свою проблему. Я вызвала Настю и спросила:
      -- В таком виде можно идти в ресторан?
      -- Можно, -- ответила Настя, -- но только миллиардеру или мировой знаменитости. Потому что миллиардерам и знаменитостям все можно, а тебе -- нельзя.
      -- Какой выход? -- спросила я.
      -- Надо заняться своей одеждой. Отец на это выделил деньги помимо твоей периодической зарплаты.
      -- Но за сорок минут эту проблему не решишь!
      -- Почему же? -- не согласилась Настя. -- В комнате отдыха есть шкаф с вещами Полины, она держала их на тот пожарный случай, который выдался сегодня тебе. Но ее одежда на два размера меньше твоей, а обувь -- на два размера больше. Попробуем что-нибудь поискать...
      Мы прошли в комнату отдыха. Настя открыла шкаф и выбросила на тахту юбки и блузки.
      -- Начнем с юбок, -- решила она. Выбрала две широкие юбки, расширяющиеся внизу.
      Конечно, ни одна из юбок на поясе не сошлась, я никогда не была манекенщицей. Настя взяла ножницы, надрезала юбки на поясе и скрепила скрепками, как скрепляют листы бумаги.
      -- Даже оригинально, -- сказала она, осмотрев сделанное. -- Надевай.
      Я надела юбку, бедра и ягодицы обтянулись прохладным нежным шелком.
      -- Слишком выпирает, -- засомневалась я.
      -- Если есть чему выпирать, должно выпирать. Чего скрывать-то? Покажем товар лицом.
      -- Если задницу называть лицом, -- начала я.
      -- Так это и называется, -- сказала Настя. -- Не верь, когда мужики называют глаза -- зеркалом души, я тебе об этом уже говорила, но повторенье -- мать ученья. Конечно, они смотрят и на лицо, но потом они всегда опускают глаза. Снимай свою блузку и померь эту.
      Я сбросила блузку, Настя критически осмотрела мой черный лифчик.
      -- Года два стираешь его? -- спросила она.
      -- Пять, -- ответила я.
      Я надела блузку. По-видимому, просторная на Полине, блузка обтянула мне плечи. К тому же, под полупрозрачным сиреневым шелком лифчик резко выделялся.
      -- Сними лифчик, -- Настя посмотрела на часы.
      Я сняла лифчик, надела блузку. Сквозь шелк просматривались контуры грудей, а соски даже выпирали через шелк.
      -- Очень видно...
      -- Замечательно, -- ответила н. -- Грудь женщины видят только младенцы, но потом они вырастают, и зачем же их лишать такого удовольствия?
      Настя выбрала туфли, натолкала туда бумажных салфеток, утрамбовала большим декоративным карандашом, который больше напоминал средних размеров дубинку.
      Я надела туфли, и они оказались мне в пору. Я посмотрела на себя в зеркало. Молодая, красивая, полная сил женщина, правда, с чуть скучной прической. Настя распустила мои волосы на плечи, включила фен.
      -- Вечер продержится, -- пообещала она, осмотрела меня и заключила: -- Вполне готова к употреблению!
      -- У нас будет деловой разговор.
      -- Вначале обязательно, а потом -- ни одна женщина не знает, чем закончится самый деловой разговор.
      -- Я знаю.
      И ты не знаешь, -- ответила Настя. -- Я тебе завидую. Ты идешь охотиться на настоящего зверя. Убей его.
      -- Охотники нынче повывелись, -- ответила я почти словами Малого Ивана. -- Остались в основном спортсмены, и то для них важна не победа, а участие. Победил -- хорошо, не победил -будет следующая попытка со следующей женщиной. Ты же мне это сама говорила.
      -- Не помню, -- сказала Настя. -- Но Будильник -- из охотников.
      x x x
      Я вышла из офиса, как и договорилась с Заместителем, минута в минуту. Он уже ждал меня. Когда мы входили в ресторан, уже почти заполненный, я почувствовала себя раздетой под взглядами мужчин. Здесь рассматривали, не скрывая, что рассматривают.
      -- Здесь всех так осматривают? -- спросила я.
      -- Да, -- подтвердил Заместитель, -- потому что сюда приводят женщин только экстра-класса.
      -- Тогда им сегодня не очень повезло.
      -- Наоборот, они поражены. Обычно женщины в таких местах ростом не ниже ста восьмидесяти. Вы маленькая, но есть на что посмотреть.
      -- Об этом вы мне расскажете поподробнее.
      -- Обязательно, -- пообещал Заместитель.
      Столы закрывались диванными спинками, и как только сели, мы уже никого не видели, и нас никто не видел.
      -- На вас сегодня замечательный наряд, -- сказал Заместитель. -- Почему вы не ходите так каждый день?
      -- Это одежда Полины. Я не рискнула идти в ресторан в джинсовом пиджаке.
      -- Но Полина, -- начал Заместитель и замолчал, наверное, понял, что если продолжать сравнения, то я явно проиграю "Мисс-России-92".
      -- Конечно, все узко, -- сказала я, -- юбку в поясе пришлось надрезать и заколоть скрепками, -- я показала ему на скрепки. -- В туфли пришлось натолкать бумаги. Подошла только блузка, и то я стараюсь сильно не дышать, чтобы она не расползлась по швам.
      Заместитель рассмеялся.
      -- Вы удивительная женщина, я никак вас не пойму...
      -- То ли дурочка, то ли очень хитрая? -- подсказала я.
      -- То, что вы не дурочка и что хитрая, я понял почти сразу. Но я ничего про вас не знаю, расскажите, пожалуйста.
      Подошел официант, подал карту и отошел. Заместитель протянул мне карту и сказал:
      -- Выбирайте.
      Я заказала салат из крабов и устрицы, о которых только читала в иностранных романах и не знала, какие они на вкус, хотя Римма, у которой был более значительный ресторанный опыт, уверяла, что их устрицы ничем не отличаются от наших черноморских мидий. Вино я доверила выбирать Заместителю, потому что в винах ничего не понимала и не очень любила.
      -- Так расскажите о себе, -- повторил свою просьбу Заместитель, когда еда была заказана.
      -- Давайте договоримся, -- предложила я, -- говорить по возможности правду.
      -- Объясните, что такое "по возможности"? -- попросил Заместитель.
      -- Объясняю. Вы ведь в первый же день дали задание юристу все узнать про меня. И узнали о моем неудачном замужестве с Рапопортом и еще более неудачном с Милехиным. Вы узнали, какая я в школе, единственное, что не удалось узнать, -- кто мой любовник. У меня нет любовника. Теперь вы знаете обо мне все.
      -- А от кого вы узнали, что я знаю...
      -- Я прослушала пленку вашего разговора с юристом.
      -- Кстати, о юристе. Я бы не хотел, чтобы она уходила из компании. Она ведь переменила свое отношение к вам?
      -- Переменила, -- согласилась я. -- И юрист она хороший. Я только не уверена, что такая мощная группировка из ваших соучеников по академии и родственников...
      -- Уточните о родственниках, -- перебил Заместитель.
      -- Юристка ведь жена вашего брата.
      -- Брат с нею развелся уже два года тому назад, но все равно, ведь всегда хорошо, когда в команде единомышленники.
      -- Не всегда. -- не согласилась я. -- Когда собираются единомышленники одного человека, этот человек начинает навязывать другим свои решения. А если они не верны? Единомышленники не всегда критичны.
      -- Понятно, почему вы обновили почти наполовину совет директоров. Но ваши единомышленники тоже ведь не критичны?
      Мы ужинали и говорили. Мы даже не смотрели друг на друга, правда, Заместитель не забывал подливать мне вина.
      -- Наверное, -- согласилась я. -- Но теперь, когда создана система противовесов, можно надеяться, что совет директоров, вероятнее всего, примет взвешенное решение.
      -- Взвешенное решение -- это почти всегда стереотипное решение. В бизнесе иногда нужен риск. Как говорит Настя: последним смеется тот, кто стреляет первым.
      -- До нее это сказал генерал Лебедь.
      -- Насколько я понимаю, приказ о вашем двухмесячном председательстве -- уловка, чтобы вас два месяца не трогали, а из компании вы уходить не собираетесь? -- Заместитель теперь смотрел на меня сосредоточенно, чуть прищурив глаза, так смотрят мальчишки, когда играют в городки: бита уже поднята, через секунду ее метнут, чтобы выбить самую трудную фигуру.
      -- Пока я дальше двух месяцев не загадываю.
      -- Заглядываете, заглядываете, -- не согласился Заместитель. -- Но неужели вы думаете, что не через два месяца, а даже через два года вы сможете руководить компанией?
      -- Конечно, смогу, -- ответила я и рассмеялась, потому что хотела сказать "конечно не смогу", но я не заметила, что уже довольно много выпила.
      -- Я только недавно стал понимать, -- сказал Заместитель, -- что такое "загадочная русская душа".
      -- И что же это такое? -- спросила я, надеясь услышать что-нибудь лестное о себе.
      -- Отсутствие инстинкта самосохранения. Ничего не жалко. Ничего никогда не было, а если что-то и появляется, то не берегут. Если проигрывают, надеются на авось -- а вдруг повезет, и снова выиграю. А если выигрывают, то не боятся потерять. Жили ведь хуже, можно и снова так жить.
      -- Можно, -- согласилась я. -- Таких, кто живет, как вы, в России немного, два-три процента.
      -- Но я и работаю, как не работают остальные девяносто восемь процентов.
      -- Очень интересно, Александр Петрович, расскажите о себе, я ведь о вас ничего не знаю.
      -- Ну, вы же слушали пленки.
      -- Только одну, когда девица говорит, что она нагнулась, и вы... И как ей было хорошо.
      -- Мне тоже, -- ответил Заместитель.
      А ведь поругаемся, подумала я. Мне этого очень не хотелось.
      -- Простите, -- сказала я.
      -- За что? -- спросил Заместитель.
      -- За все. Скажите, что вы хотите, и я все сделаю для вас.
      -- Я чего-то перестаю понимать. Что вы можете сделать для меня?
      -- Все. Чего вы хотите? Когда я смотрю зарубежные фильмы про таких молодых и честолюбивых героев, как вы, у них всегда есть конкретная цель. Я недавно видела фильм на видео про молодого управляющего. Он хотел стать совладельцем компании, подставил ее, потом спас, и благородный владелец сделал его совладельцем, к тому же дочь хозяина влюбилась в него, он на ней женился и стал владельцем, а отец дочери, хозяин компании, оказывается, давно хотел спокойной жизни, он оставил все зятю, а сам уехал на ферму разводить бычков. Хотите такой вариант?
      -- Для этого варианта вы должны влюбиться в меня.
      -- А я влюбилась сразу, с первого взгляда, как только вас увидела впервые в институте Склифосовского.
      -- Неужели?
      -- Честное слово.
      -- И что же было потом?
      -- Потом я поняла, что такие крутые парни на учительницах не женятся и даже не заводят любовниц-учительниц.
      -- Но вы сейчас не учительница. Вы -- исполняющая обязанности президента компании.
      -- Но психология учительницы все равно осталась.
      -- Обычно я довольно быстро разбираюсь в людях, а если женщины делают первый ход, то можно обычно просчитать, как минимум, еще пять последующих ходов, но вас я не понимаю, -сказал Заместитель.
      -- Я учительница и умею объяснять. В следующем нашем разговоре я вам все растолкую. Вы поймете. Когда я объясняю, понимают даже самые тупые. Но сегодня у меня к вам просьба. Можно я посплю? Мне надо минут пятнадцать. У меня такая особенность. Мне надо или пятнадцать минут, или два часа, как я себя запрограммирую. Вы можете пока поговорить с кем-нибудь из ваших знакомых, а я посплю.
      Как всегда, когда я выпью и нервничаю, мне захотелось спать, к тому же диван, на котором я сидела, был мягкий и с удобными подушками.
      Я сбросила туфли, подложила под голову подушку и уснула, посмотрев на часы.
      Когда я проснулась, Заместитель сидел в том же положении, только курил сигару. Я впервые видела его курящим.
      -- Вы курите? -- удивилась я.
      -- Не больше двух сигар в неделю, -- ответил он.
      Я посмотрела на часы и поняла, что проспала больше часа.
      -- Простите, -- сказал Заместитель, -- я не рискнул разбудить, вы так уютно спали.
      -- Нам пора ехать.
      -- Успеем выпить кофе, -- успокоил меня Заместитель.
      После кофе усталость исчезла. Официант подал счет, Заместитель подписал его, не глядя.
      -- Вы всегда подписываете, не глядя? -- спросила я.
      -- Здесь не обманывают. К тому же я учредитель этого клуба. А в уставе клуба записано: если официант ошибается дважды, он увольняется.
      Заместитель при выходе из клуба дал ключи от машины парню в летней камуфляжной форме, и тот подогнал машину к подъезду. За день город нагрелся. В машине было тоже душно, я попыталась открыть окно.
      -- Не надо, -- сказал Заместитель. -- Я включил кондиционер.
      Мне показалось, что Заместитель вел машину слишком медленно, но стрелка спидометра стояла на цифре шестьдесят. Хорошая скорость для московских переулков.
      Я запомнила, что мы пересекли Песчаную улицу. Справа был небольшой парк с кинотеатром "Ленинград". Здесь жила моя подруга, и мы с нею часто смотрели в этом кинотеатре фильмы.
      Мне показалось, что сзади идущая машина дважды мигнула фарами, по-видимому, предупреждая об обгоне, потому что через секунду на большой скорости обогнала нас, и в этот момент, почти перед капотом машины Заместителя возник мужчина. Заместитель резко затормозил. Меня бросило вперед, но удержал на сиденье ремень безопасности, Заместитель застегнул его на мне, как только мы сели в машину, но сам не пристегнулся.
      Я видела, что обогнавшая нас машина тоже резко затормозила, из нее выскочили двое мужчин и побежали к нам.
      Еще через мгновение они вытащили Заместителя из машины, и он согнулся от удара, но увернулся от куска трубы в руках другого.
      Мужчина, из-за которого так резко затормозил Заместитель, распахнул дверцу с моей стороны и пытался вытащить меня из машины, но я не вытаскивалась из-за пристегнутого ремня. Я чувствовала его дыхание и запах плохого дезодоранта. Он сообразил, наконец, и попытался отстегнуть ремень.
      Наверное, каждая женщина много раз проигрывала ситуацию, когда на нее нападают и пытаются отобрать сумочку. Поэтому я даже не сопротивлялась, только изо всех сил прижимала сумочку к груди. И тут я вспомнила о браунинге, пожалела, что это пистолет, а не револьвер, но успела открыть сумочку, выхватить браунинг, передернуть затвор, загоняя патрон в ствол. Нападавший отстегнул ремень, но, услышав щелчок передернутого затвора, отступил. Я видела его застывшие глаза, но в доли секунды просчитала, что, если нажму на курок, то снесу ему половину черепа. Я сместила браунинг вниз и влево и выстрелила ему в правое плечо. Если у него есть оружие, то он не сможет пользоваться правой рукой. но он уже бежал через пустырь к строящемуся дому, петляя, наверно, в ожидании, что я буду стрелять ему вслед. Я уже обошла машину спереди и оказалась за спинами напавших на Заместителя. Он стоял на коленях, и его били ногами. Передо мною был мощный парень с огромной спиной и огромными ногами. В такую ляжку промахнуться с двух метров было невозможно. Я выстрелила, парня повело, и он почему-то встал на колени. Третий бросился к машине. Он пробежал мимо меня, и я, как по движущейся мишени, почти автоматически опустила ствол ниже его поясницы и выстрелила. Он упал, не добежав до машины. Потом, много раз вспоминая случившееся, я пыталась понять, почему действовала так разумно, будто я много раз была в перестрелках. И потом, когда моя жизнь изменилась, я все-таки поняла. Я не думала о себе, я думала о нем, безоружном, его били ногами, я понимала, что это больно и страшно, и защищала его.
      Я представила, как мы сядем в машину и как эта толстая махина, так и не вставая с колен, достанет пистолет, пробьет баллон машины и спокойно расстреляет нас.
      Заместитель встал с колен, его качнуло, и я поняла, что он, в лучшем случае, в нокдауне. Вести машину, наверное, сможет, но соображать -- вряд ли.
      Я приставила браунинг к затылку парня, задрала куртку и увидела заткнутый за ремень револьвер.
      Я взяла этот револьвер, который удивил меня коротким стволом: ствола практически не было, но по тяжести и ширине дула я поняла, что это револьвер неизвестной мне марки, крупного калибра, и швырнула его в кусты. Теперь, чтобы найти револьвер, понадобится время.
      -- Машину вести сможешь? -- спросила я Заместителя.
      Он молча сел за руль. Когда я начала стрелять, сзади показалась еще одна машина, но при втором выстреле она остановилась, водитель включил заднюю скорость и, надрывно завывая, почти мгновенно исчез за поворотом. Нормальная реакция. Когда стреляют, каждый старается оказаться подальше от пуль.
      Заместитель тронул машину, набрал скорость, мы выскочили на улицу Алабяна, пересекли Ленинградское шоссе, повернули на Красноармейскую улицу. Я смотрела назад. Нас никто не преследовал.
      Заместитель свернул в переулок, я узнала химчистку, потом проехал между домами и остановился у современной семнадцатиэтажки, построенной лет пять назад.
      Только в лифте я увидела его разбитые, вспухшие губы, ссадину над бровью.
      Заместитель открыл дверь и мы вошли в квартиру. Такие квартиры я видела в модных журналах для женщин. Холл по площади был равен трем моим квартирам. Мне вначале показалось, что вся квартира состоит из огромного холла, но потом обнаружилась большая кухня, кабинет и две спальни.
      Заместитель открыл бар.
      -- Вы что будете пить? -- спросил он.
      -- Что-нибудь покрепче.
      Заместитель достал виски, принес из кухни ведерко со льдом, себе налил довольно много, по пузатому бокалу я не могла определить точно, но не меньше двухсот граммов.
      -- Мне треть от вашей порции, -- попросила я.
      И, как ни странно, он отмерил ровно треть.
      -- Где у вас аптечка? -- спросила я.
      Он показал мне дверцу вмурованного в стену шкафчика.
      Я нашла йод, перекись, бактерицидные пластыри, вату, бинты.
      -- Сними рубашку, -- сказала я. Он снял. Уже просматривались будущие гематомы на плече, на руке, полоса от удара по спине трубой. Я обработала кровоточащие места перекисью, залила йодом.
      -- Откуда такой профессионализм? -- спросил Заместитель. Он начал приходить в себя.
      -- У меня мать -- хирургическая сестра. Надо позвонить в скорую помощь, сказать о тех, кто остался на дороге.
      -- И что сказать? -- спросил Заместитель. -- Что мы убили как минимум, двоих, приезжайте, может быть, кто-нибудь остался в живых?
      -- Может быть, и так, -- ответила я и пошла к телефону.
      -- Не так. Вначале позвони Игорю. Он профессионал и знает, как надо поступать в таких случаях.
      -- Я не знаю телефона тира, где он сейчас.
      -- Я знаю, -- Заместитель открыл небольшую электронную книгу и на листке написал мне номер. Наверное, Заместитель был прав, в зарубежных фильмах всегда вначале звонили адвокатам. К тому же я не особенно беспокоилась о нападавших. Один ранен в плечо, один в ляжку, третьему я попала, вероятно, в ягодицу.
      Я набрала номер тира и попросила позвать к телефону Игоря. Он подошел сразу.
      -- На нас напали, когда мы поворачивали на Алабяна, ехали с Песчаной. Я стреляла. Один убежал. Двое остались лежать. Я могу позвонить в скорую помощь?
      -- Где вы? -- спросил Игорь.
      -- У Будильника, -- ответила я, но тут же поправилась. -Я звоню из квартиры Александра Петровича.
      -- В скорую помощь и милицию с квартирного телефона не звонить, -- предупредил Игорь. -- Я позвоню из автомата. Я буду у вас через десять минут.
      -- Адрес продиктовать? -- спросила я.
      -- Я знаю, -- ответил Игорь и повесил трубку.
      -- Что он сказал? -- спросил Заместитель.
      -- Что приедет через десять минут и что адрес он знает. Я думаю, и к тебе надо вызвать скорую помощь, возможны переломы, а уж легкое сотрясение мозга есть наверняка.
      -- Никакого вызова не надо. Будем ждать Игоря.
      И мы ждали, посматривая на часы. Никогда я еще не чувствовала, что время тянется так медленно. Наконец, раздался звонок в дверь.
      Игорь вошел и сказал:
      -- Дай пистолет.
      Я достала браунинг. Он еще пахнул порохом. Игорь смочил бинт водкой, тщательно протер пистолет, завернул в носовой платок и положил в карман.
      -- Он уже не мой? -- спросила почему-то я.
      -- Забудь про него. Этого пистолета нет и не было. Ну, что ты так смотришь? Эта игрушка подмочена. Я от нее избавлюсь сегодня же. А теперь -- в подробностях!
      Я рассказала все, что запомнила.
      -- Один, значит, убежал. Может быть, в шоке? Некоторые даже с простреленным сердцем пробегают несколько метров, -предположил Игорь.
      Я промолчала. Не могла же я рассказывать Игорю, что там нет никого с простреленным сердцем. Стреляя в первого, я сместила пистолет влево, чтобы попасть в плечо, второй точно получил пулю в ляжку, третий, скорее всего, в левую ягодицу. Услышав все это, Заместитель наверняка подумал бы, что я чудовище, монстр, чтобы в экстремальной ситуации просчитывать каждый выстрел. Мужчины почему-то считают, что все женщины так эмоциональны, что не ведают, что творят. Вековое мужское заблуждение. Может быть, женщины и живут дольше мужчин, и выживают в ситуациях, в которых мужчины погибают, потому что хорошо просчитывают последствия. Это заложено природой -выжить и сохраниться. Когда у моего соседа потерялся кобель ризеншнауцер, он очень переживал.
      -- Если бы у меня была сука, -- говорил он, -- я бы не беспокоился. Сука выживет в любых ситуациях. Найдет еду на помойках, отберет у более слабых приживется у кого-нибудь. Кобель запрограммирован на верность, он, как солдат, который дал присягу, он будет искать меня, дом, перебегать дороги и или попадет под машину, или подохнет с голоду, потому что я приучил его не брать пищу из чужих рук.
      -- Я позвонил в скорую. Мои ребята держат это на контроле. Но сейчас вам здесь оставаться небезопасно. Я отвезу Веру Ивановну к Насте, а вы переночуете у меня, -- предложил Игорь.
      -- Ну уж нет, -- сказал Заместитель. -- Никуда я не поеду. И пусть попробуют сюда сунуться. Все получат по полной программе.
      Заместитель ушел в свой кабинет и вынес оттуда, как носят дрова, сразу три ружья и три патронташа. У отца были ружья, и я сразу определила: пятизарядный "Винчестер", трехствольный "Зауэр" -- два ствола под дробовые патроны, один -- ствол с нарезами под патрон с пулей, помповое ружье, без приклада с пистолетной ручкой и маузер в деревянной лаковой кобуре.
      Игорь вынул из кобуры маузер.
      -- Откуда эта историческая реликвия? -- спросил он.
      -- Именное оружие моего отца от маршала Рокоссовского.
      Заместитель вначале зарядил "Зауэр", потом начал заряжать помповое ружье.
      -- При зарядке оружия ствол должен быть направлен в стену, -- предупредил Игорь.
      -- Я знаю, -- ответил Заместитель и направил ружье в стену. Зарядив все три ружья, он категорически заявил:
      -- Все. Я в эти игры больше не играю. Я буду защищать себя и Веру, -- он подумал и добавил, -- Ивановну. Но можно и без Ивановны. Я никуда не поеду. И она останется здесь. Я ее защищу. Ночевать она будет в комнате для гостей.
      Игорь молчал, молчала и я. Я хотела остаться. Я знала, что между мною и им должно произойти, я это чувствовала. Если он хочет меня защищать, я готова, чтобы меня защищали, я мечтала, чтобы меня защищали. Правда, я тут же прикинула, что если на нас нападут, я, пожалуй, воспользуюсь маузером. Пистолет, конечно, тяжелый, но не намного тяжелей спортивного ТОЗ-71.
      -- Хорошо, -- сказал Игорь, -- если Вера Ивановна согласна.
      -- Я согласна, -- ответила я.
      Наверное, надо было сказать, что я устала и никуда не хочу ехать, но я не стала говорить это. Почему я должна что-то объяснять? Я хотела остаться и останусь.
      -- И последнее, -- сказал Игорь, -- кто знал, что вы едете ужинать в "Улитку"?
      Игорь вырвал из блокнота два листка и протянул мне и Заместителю.
      -- Напишите, кому вы говорили, что едете в "Улитку".
      Я написала Настю и Игоря. Что написал Заместитель, я не видела.
      -- У меня единственная просьба, -- сказал Игорь, -- не открывать двери ни соседям, ни знакомым, ни родственникам, ни друзьям.
      -- Это почему же? Я своим друзьям доверяю, -- запинаясь, произнес Заместитель, и я поняла, что на него начал действовать алкоголь.