Визирь вновь склонился в поклоне, а Емеля, заинтригованный словами Али Бабы, развернул самобранку.
      * * *
      - Вовка, ты еще здесь? - Раздался голос Яги от подножия эшафота.
      - Да, - я уже добрался до середины лестницы.
      - Посмотри в сторону леса.
      Я так и сделал. Оттуда, по траектории броуновской частицы быстро приближался неопознанный летающий объект.
      - Что это?
      - Вообще-то, не что, а кто. Хотя, в таком состоянии, я не уверена, как будет правильней. Это моя внуча, собственной персоной. И когда протрезвеет?
      И точно, по мере приближения НЛО принял форму Клары, восседающей на метле. Она действительно была пьяна в хлам. Если неравномерность полета я, по своей неопытности, еще мог списать на неисправность летательного аппарата, то когда до слуха стали доноситься разбитные матерные частушки, распеваемые хриплым хмельным голосом, отпали последние сомнения.
      Выделывая невообразимые пируэты, постоянно меняя направление, тем не менее, начинающая ведьма неуклонно приближалась к площади. Она то взмывала высоко в небо, то, после штопора, в последний момент успевала направить метлу в горизонтальную плоскость и проносилась на бреющем, чудом не задевая крыши домов.
      Я невольно залюбовался вычурным полетом. Даже шапку чуть не потерял, задрав голову. Было на что посмотреть. Описывать же небесное представление нет никакого смысла. Современная авиация еще не оснащена терминами, способными передать сложность Клариных кульбитов.
      Когда ведьма достигла воздушного пространства непосредственно над площадью, стало понятно, что ее целью является дворец. Залихватское пение сменилось отборной бранью, и неминуемое столкновение с наглухо закрытыми воротами оттягивалось только из-за неспособности Клары направить метлу в требуемую сторону.
      * * *
      Ганс подошел к воротам. Все, как он и предполагал: свиньи плясали, а Федот и стражники, прильнув к окнам, глазели на экзотических танцоров. Надо будет не забыть разогнать этих дармоедов. Всех, кроме Федота. Черная стража надежней. А воевода так просто не отделается. Для него кое-что припасено, более существенное, чем расчетный пинок.
      Но, что это? Зрители вдруг стали крутить головами, задрав их к небу, задерживать дыхание и облегченно ахать.
      Чернокнижник проследил за взглядами и тоже ахнул. Разве кто-нибудь теперь осмелится сказать, что высшие силы не на его стороне? Стоило только вспомнить о лесной пышечке и возжелать ее, как она тут как тут. А это значит...
      В последний момент усилием воли он разогнал сладостные грезы, убрал магический барьер, защищающий дворец, и приказал открыть ворота.
      Как раз вовремя. Выходя из очередной петли, которая скорей напоминала сложный морской узел, Клара умудрилась, наконец-таки, направить метлу в нужном направлении и влетела в щель медленно растворяющихся створок.
      * * *
      - Подойдем поближе? - Предложила Яга после того, как мы стали очевидцами снайперского влета Клары. - Внучка, все-таки.
      Я кивнул, мысленно сплюнул, вспомнив о невидимости, сказал:
      - Конечно. Тем более со свинтусами что-то неладное творится...
      Я сделал такой вывод, взглянув в сторону той части площади, которая стараниями близнецов превратилась в импровизированную сценическую площадку. Увлеченные виртуозным полетом пьяной ведьмы, мы совсем упустили из вида отвлекающую группу нашей операции. И вряд ли я вспомнил бы о них, если бы не возмущенная ругань Карла:
      - Куда попер-рли? Назад! Ах, вы окор-рока недокопченные! Кому сказано, назад! Сейчас дыр-рок в шкур-ре понаделаю, на базар-ре никто на такое сало и не взглянет!
      Однако, угрозы ворона не действовали должным образом на взбунтовавшихся хряков, даже наоборот, подстегнули: не прекращая танцевать, братья с "маленьких лебедей" перешли на канкан и продолжали неуклонное движение в сторону распахнутых ворот. Поняв, что дело приобретает серьезный оборот, я бегом устремился пресекать очередное свинство. Если близнецам удастся сбежать, то кроме обретенной свободы они непременно захотят вернуть и собственность, незаконно экспроприированную антиемелинскими заговорщиками. Значит придется менять место дислокации, но это еще полбеды. В отель, где непременно будет оставлена засада, должны вернуться пушистые связники Васька и Марго.
      Все эти мысли проносились в моей голове, пока я догонял уплясывающих хряков. Я забыл о неудобствах невидимости и бежал, думая только об ускользающих свиньях. И это помогло. Во-первых, я избавился от комплекса постоянной боязни навернуться. Во-вторых, мне удалось настичь танцоров почти у самого подножия лестницы.
      Догнать-то, догнал, но, вот, как остановить полтонны отчаянного сала?
      * * *
      Обрадовавшись новому развлечению, дворцовые стражники, не относящиеся к зачарованной гвардии, кинулись было ловить влетевшую полуголую пьяную ведьму. Но были остановлены истошным визгом Ганса в самом начале своего порыва.
      - Стоять!!! Сволочи! Закрыть ворота! Федот ! последний раз прощаю такие выкрутасы!
      Чернокнижник забыл, что о том, что он является новым повелителем известно лишь ему одному, и распоряжался, словно дворцовый переворот был не желанной мечтой, близкой к осуществлению, а свершившимся фактом. Однако, стражники, во главе с Федотом повиновались. Они, вообще, старались поменьше контактировать с чародеями даже самого низкого пошиба. А уж перечить исполняющему обязанности Главного колдуна... Зачем? Тем более он не заставлял что-то делать, а наоборот, призывал к бездействию (ворота не в счет, к ним сразу кинулись негритосы), что не противоречило принципам обленившихся вояк. Тихонько пороптав, они снова прильнули к окнам.
      Только солдат Иван неприметной тенью скользнул за щуплой фигурой Чернокнижника.
      * * *
      После того, как Васька и Марго закончили рассказ о визите Хоттабыча в отель, в ослиной заднице воцарилась тишина. Только медведь булькнул водкой (для ясности мыслей требовался допинг). А поразмышлять было о чем. Требовалось найти выход из безвыходного положения.
      Яна имела в запасе план, достаточно рискованный, но вполне осуществимый. Здесь, выше лабиринта, уже не ощущалось скрытое колдовство, присутствующее в тоннелях. А так как Васька и Марго ухитряются курсировать мимо стражей, то есть шанс ворожбой уменьшить свои и медведя размеры и попытаться покинуть дворец. Но она подозревала, что как только применит магию, то сразу же привлечет этим внимание других чародеев. И если добрая половина оставшихся во дворце магов в большинстве своем неопасные и недалекие шарлатаны, то этого нельзя было сказать о Хоттабыче. Не смотря на то, что он вроде как лояльно относился к их компании, сбрасывать со счетов колдуна не следовало. Слишком многое для него было поставлено на кон. Поймав беглецов, он мог снова вернуться в фавор и больше не опасаться нависшей над ним угрозы.
      Таким образом, ведьма не спешила осуществлять свой план, стараясь придумать что-нибудь альтернативное.
      Но долго размышлять над своим положением в свете новых фактов беглецам не пришлось.
      Снаружи донесся непонятный шум, грохот, после чего знакомый пьяный голос возмутился:
      - П-понаставил-ли, блин, т-тут ослов, н-негде бедной дев-вушке пролететь...
      - Клара...
      - Сука! Я из-за нее вторые сутки не могу выбраться из этого емелинского гадюшника, а она опять за свое! Ну, я ей устрою....
      - Кажется, ей сейчас и без тебя достанется, - сообщил Серенький, наблюдая за происходящим в отверстие.
      * * *
      Клара закончила свой полет, врезавшись в огромнейшую статую осла. Хорошо хоть скорость успела сбросить. Так что столкновение было безболезненным. Да и падения, как такового, не было. Она соскользнула по гладкой поверхности изваяния и плюхнулась на задницу. Рядом опустилась метла, потерявшая седока. Клара хотела продолжить полет, но успела только матюкнуться, после чего была схвачена могучими черными руками.
      Конкретного приказа насчет Клары гвардейцы не получали. Им было велено найти и доставить беглецов и других членов банды заговорщиков по строго регламентированному списку. Скорей всего, пьяная толстушка прошла у них за дерзкую конопатую девчонку. Начинающая ведьма принялась жеманно хихикать, как только ее коснулись крепкие мужские руки.
      - К-куда вы м-меня т-тащите? В с-свою черн-номазую казарму?
      Телохранители, не обращая внимания на вопросы, молча делали свое дело, то есть продолжали уводить упирающуюся пленницу. Которая, в свою очередь, в ответ на явное пренебрежение (сволочуги, даже не соизволили отвечать на вопросы), начала оказывать активное сопротивление, единственным оставленным в ее распоряжении методом: ругаться и плеваться.
      - Стоять!!! - Повелительный фальцет Чернокнижника заставил замереть арапов. - Отпустите ее! Пшли, вон! Вы тоже все, вон!
      Последняя команда относилась к привлеченным вторжением чужеродного колдовства (полет на метле) чародеям, которые, в надежде первыми обнаружить беглецов, слетелись словно мухи на продукт жизнедеятельности организма.
      Оставшись наедине (как он думал) с ниспосланной небесами (в этом он был абсолютно уверен) избранницей, Чернокнижник, приосанившись, неспешно направился к ведьме царственной походкой (опять же, сугубо по его мнению).
      Момент приближения Ганса на расстояние вытянутой руки совпал с окончанием процесса наведения взгляда на резкость. Клара, наконец, справилась с этой непростой задачей.
      - Т-ты-то мне и н-нужен! - Обрадовалась колдунья.
      Не смотря на сильное опьянение, она понимала, что сразу нарваться в огромном дворце на разыскиваемый объект, определенный еще с утра в козлы отпущения, - большая удача.
      - Я знаю, - высокомерно заявил лопоухий колдун, усмотрев в словах пьяной ведьмы еще одно подтверждение вмешательства провидения: пышечка искала не кого-то, а именно его.
      - А, р-раз з-знаешь - п-получи! - Неожиданно для такой степени опьянения Клара резко махнула рукой, потом еще, еще.
      Лицо и голова Ганса вспыхнули точечными очагами боли, будто он подвергся нападению роя пчел, которые жалили одновременно строго по отмашке Клары.
      Такого оборота Чернокнижник не ожидал ни от пухленькой ведьмочки, ни, тем более, от небес. Он растерялся. Уклониться смог только от пятого удара. Промахнувшись, Клара потеряла равновесие и, с минимумом грациозности, вновь расселась на полу. И только тут Ганс узрел, чем взбесившаяся фурия наносила ему удары. Мягкая, когда-то нежная ручка крепко сжимала пучок цепочек, каждая из которых заканчивалась до боли знакомым маленьким фаллосообразным амулетом. Чернокнижник узнал свои сувенирчики. Но все равно был в недоумении. Уверовав в свою избранность, он не мог понять, что означает очередное знамение.
      И в этот момент он увидел появившихся из-за статуи беглецов. Для него это было уже слишком. В голове замелькали сумбурные и до идиотизма нелепые мысли.
      "Так как их не должно здесь быть, то это вовсе и не они, а происки Хоттабыча. Подослал переодетых телохранителей, чтобы я в лужу сел перед Емелей. Тупой джинн еще не знает, что щукоеду осталось править считанные минуты. Да он уже и не правит вовсе, только не ведает об этом. А колдун постарался, от настоящих не отличишь. И медведь, и девчонка, и кот... А как ему удалось замаскировать негритоса под кота? И почему, собственно, имеются в наличии два кота? Может эта стерва мне глаз выбила? - Ганс озабоченно прикрыл сначала один глаз, затем другой. - Нет. Тем более при утрате половины зрения было бы только полкота, а не два... Не стал бы Хоттабыч лишнего кота наряжать. Может они настоящие? Но каким образом?.."
      Более-менее здравые мысли начали вытеснять свои бредовые аналоги слишком поздно. Гигантский медведь сгреб за шиворот тщедушного чародея и приподнял его над полом, чтобы получше рассмотреть. Звать на помощь было поздно.
      - Вы откуда тут взялись? - Все еще обуреваемый манией величия, Ганс, в тоже время, смертельно боялся за свою драгоценную шкуру, и поэтому его интонация варьировала от требовательного вопрошания до жалкого блеяния. Причем несколько раз за столь короткую фразу.
      - Вообще-то, мы в лесу живем, никого не трогаем. Мирные мы. - Принялся обстоятельно объяснять Серенький. - Однако, в последнее время пришлось и по дворцу поблукать, и по лабиринту. И в темнице посидеть. А если тебя интересует последнее место нашей дислокации, то в данный момент мы прямиком из ослиной жопы. - Свободной лапой медведь указал на величественное изваяние.
      Для Чернокнижника все происходящее начало приобретать какой-то смысл. Припомнился гороскоп с его нелепым предостережением. Теперь он готов был биться об заклад, не пересчитывая, что в руке у моргающей, ничего не понимающей Клары находится ровно пятнадцать цепочек с амулетами.
      Будущий властелин, восстановив в памяти подробности звездного предсказания, даже немного успокоился. Все неприятности, пережитые за последние минуты, предрекались в категории "если", то есть с некоторой долей вероятности. Могли произойти, а могли и нет. Но ведь стремительный взлет и невообразимое везение должны были свершиться однозначно. Из этого следовало. Что ничего не потеряно, стоит только освободиться из лап этого зверя, отбежать на безопасное расстояние и тогда... Надо пообещать глупому медведю все что угодно. А потом лохматый страшила поплатится за каждую секунду страха, испытанного новым диктатором.
      Вытянув до предела свою цыплячью шею, тем самым максимально приблизившись к медвежьей морде, Ганс зашептал:
      - Тебе невообразимо повезло. Я смогу исполнить любое твое пожелание. Ты не знаешь, кто я на самом деле. И если отпустишь меня...
      Скривив от отвращения физиономию, Серенький не дал договорить колдунишке. Медведь выполнил просьбу Чернокнижника - отпустил. Предварительно раскрутив над головой. Тем самым обеспечил ту часть гороскопа, которая обещала стремительный взлет. По восходящей траектории, проломав раму, Ганс вылетел в окно.
      - Нафига, спрашивается? - Васька недоуменно крутанул головой.
      - А ты бы у него изо рта понюхал бы, потом бы спрашивал...
      - Гадость он, конечно, замышлял, факт, - задумчиво произнесла Яна, - но пригодиться мог. Видел, как его негры слушаются?
      - Ну, поторопился, - покаялся Серенький, - но, правда, такая вонь. Еще секунду и я бы похвалился содержимым желудка. Он все равно бы водкой захлебнулся, а так, может, выживет...
      - И что будем дальше делать?
      - В осла я больше не полезу! - Категорично сообщил медведь.
      * * *
      Порося, хоть и считали себя наивысшими существами (а может быть именно по этому), вместо того, чтобы принять присущую обыкновенным свиньям позицию, встать на четыре копыта и бежать, или, на худой конец, раз уж так повелось в сказочном мире, то на задних копытах, но все равно бежать, упорно продолжали продвигаться вперед согласно намеченному плану. Посредством дикой пародии на канкан. И это несмотря на то, что ворота вновь захлопнулись, так и не успев до конца раскрыться. Однако, свиньи с завидным упрямством продолжали свой неистовый танец. Им бы следовало поискать прародителей среди ослов.
      А может они и не видели ворот? Потому что глаза берегли и всячески прикрывали. От Карла. Ворон, уяснив, что выполнение собственных угроз дело не сиюминутное и для того, чтобы наделать дырок в прочных шкурах требуется определенная затрата времени и усилий, избрал другую тактику. Перелетая с макушки на макушку норовил клюнуть прямо в глаз, чем вызывал панический ужас у наивысших.
      Все это я успел отметить, пока приноравливался, как бы поточней произвести подсечку. Полутонный свин, отплясывающий на одном копытце, задрав другую ножку вверх - конструкция далеко не устойчивая. Так что главной проблемой было опасение за собственную жизнь. Участь раздавленного рухнувшей тушей меня нисколько не прельщала.
      Дождавшись момента, когда ближайший хряк сменил ножки, я ударил его по опорному копытцу и тут же отскочил на безопасное расстояние. Хрюндель начал заваливаться, и пытаясь сохранить равновесие зацепил среднего брата. Через считанные секунды оба лежали на мостовой, а еще мгновение спустя рухнул и последний. Сам собой. Так мне показалось вначале. Но фраза Яги: "Нехорошо отбиваться от коллектива, приляг и ты отдохнуть", - дала мне понять, что свинскую проблему приходится решать не в одиночестве.
      Когда все трое оказались поверженными, сзади раздалось радостное улюлюканье. Я обернулся. Испуганные угрозой лишиться подопечных через площадь неслись Вини Пух и Пятачок. Следом поспешал и Соловушка, на ходу прилаживая маскировочный пятак.
      Но вдоволь налюбоваться этой живописной картиной не пришлось. Внимание привлек новый звук, донесшийся с другой стороны: где-то вверху затрещало и зазвенело одновременно.
      * * *
      Манька не выдержала и минуты. Из глаз брызнули слезы, лицо приобрело пунцовый оттенок. Всхлипнув и пробормотав что-то невнятное, она опрометью выбежала из зала.
      У Емели и Али Бабы пропал дар речи. Наимудрейший впал в ступор от неслыханной наглости подчиненного, осмелившегося такое преподнести, да еще в тот момент, когда и так все складывается не лучшим образом.
      Визиря от удивления также парализовало. И еще от предчувствия, что должно произойти что-то непоправимое. Все же делалось с благими намерениями, а результат...
      Емеля, багровея, начал медленно подниматься из-за стола. Али Баба, понимая неотвратимость жестокого возмездия, тем не менее, не мог выдавить из себя ни единого слова оправдания. Только смотрел на своего возлюбленного, как кролик на удава. В довершение ко всему, предательское отверстие визиря звучно подпортило и без того раскаленную атмосферу.
      Это было последней каплей. Емеля воспринял этот звук не как отголосок ужаса, охватившего придворного, а как еще одно оскорбление в свой адрес, прозвучавшее в подтверждение пожеланий скатерти, которая продолжала исторгать из себя все более замысловатые выражения.
      Высокочтимый был в двух шагах от Али Бабы, когда к визирю вернулась способность говорить. Но вместо того, чтобы извиниться или попытаться объяснить свою непричастность, он произнес томным шепотом:
      - Иди ко мне, любимый...
      Емеля прекратил пинать недвижимое тело Али Бабы, когда уже сам почти валился от усталости. Затем догадался свернуть скатерть, которая выдавала практические советы кого следует привлечь и что надо делать для более полной реализации садо-мазохистских наклонностей. Охальница смолкла.
      Наимудрейший кликнул охрану.
      - Уберите эту кучу дерьма, он указал на распластанного визиря.
      Молчаливые арапы подхватили сановника и направились к выходу. Неожиданно, за несколько шагов до дверей телохранители бросили свою ношу и чинно вышли из зала.
      - Эй! Сюда! Я приказываю! Ко мне!
      Никто не явился.
      - Ладно, - Емеля извлек кошель с черным жемчугом, зачерпнул горсть тускло мерцающих матовым блеском шариков.
      - Немедленно явиться ко мне! - Приказал он поднесенным к глазам жемчужинам.
      Ни какого результата.
      Наимудрейший повторил процедуру уже со всем кошелем, почти не надеясь на благоприятный исход. Жемчуг показался более крупным, и в хмельной голове стали зарождаться подозрения. В этом плане его предчувствия оправдались полностью: по команде не появился ни один телохранитель.
      - Хоттабыч!.. Федот!.. Мань... ой, Мэри!!! Али Ба..., тьфу!!! Ганс!.. Кто-нибудь!!!
      Но никто не явился на отчаянный зов.
      Емеля в растерянности замолчал. Он не знал, что делать дальше. Толи искать предателя, подменившего жемчуг, и собственноручно, без каких либо приспособлений и вспомогательных инструментов, отрывать бунтарскую голову. Толи, наоборот, тихонько собирать манатки и сматываться из дворца, пока не поздно. Потому как новый повелитель чернокожих воинов может отдать приказание, и они, не то что голову, всего раздерут на мелкие кусочки. А, вдруг, это не заговор, а просто жемчуг перестал действовать? Или... Да мало ли... Хотя...
      Одолеваемый противоречивыми мыслями и побуждениями, Емеля решил прибегнуть к давно проверенному и никогда не подводившему способу: хлобыстнул полный бокал водки, вновь наполнил его и, ухмыльнувшись, опять развернул злополучную скатерку.
      * * *
      Оставляя за собой шлейф осколков и щепок, в небо что-то взлетало. Это что-то визгливо верещало и судорожно мотало конечностями. Вскоре, с чувством некоторого удовлетворения, я отметил, что в сказочном мире все-таки иногда действуют и законы физики. В частности - закон всемирного тяготения. НЛО (уже второй за последние несколько минут), замер на миг в верхней точке своей траектории и стремительно обрушился вниз.
      Я зажмурился. Не было никакого желания лицезреть кровавое месиво, в которое непременно превратится новоявленный Икар, встретившись с булыжной мостовой. Но глухой булькнувший удар и не прекратившийся поток проклятий заставили меня усомниться в истинности своего предположения. Любопытство взяло верх и я открыл глаза. Горе-летун приземлился прямо на брюхо среднего хряка, обладателя самого большого пятака. Свинтусы, растратив на провалившуюся попытку побега все физические и моральные силы, лежали тремя холмами сала, не реагируя ни на какие внешние раздражители.
      Потерпевший крушение, сообразив, что избежал неминуемой гибели, слез с неподвижной туши и перевел дыхание.
      - Запомни кур-рносый! Р-рожденный ползать летать не может. А если бы мы тебе тут не подстелили?
      - Погоди, Карл. Лучше притормози пылающих праведным гневом наших товарищей.
      В отличие от колдуна, ворон нисколько не удивился моему голосу, прозвучавшему из пустоты. Карл наверное догадался, почему заспотыкались свиньи. Он сразу полетел на перехват приближающихся разъяренных Пуха и Пятачка.
      Чудом спасшийся сначала вздрогнул от неожиданности, но тут же ощерился блаженной улыбкой, закатив глаза к небу.
      Я узнал его. Это был тот самый колдун, у которого Яна отобрала целую кучу каких-то лже-волшебных побрякушек. Только теперь лицо похотливого чародея украшало множество продолговатых оспин, некоторые из которых немного кровоточили, что говорило о недавнем происхождении ссадин.
      Я подошел поближе.
      - Тебе повезло. Полметра в любую сторону и каюк. - Сказал я как можно более дружелюбно, пытаясь завязать разговор.
      Во-первых, не мешало бы узнать последние новости. Вдруг, во дворце произошли какие перемены? Во-вторых, покинувший логово узурпатора подобным образом мог находиться в оппозиции к действующей власти. Это было в Емелином стиле - выкинуть проштрафившегося чародея в окно. Таким образом, в лице этого противного колдунишки можно было обрести временного союзника или хотя бы осведомителя.
      - Ага! - Согласно закивал маг. - Стремительный взлет и невообразимое везение. Все как вы обещали. А до этого - сперва писюлями по роже получил, потом зверь из жопы вылез с дружками и подружками. Все сбылось! Но теперь они пожалеют, что связались с Великим Гансом!
      - Ты Чернокнижник что ли?
      В прошлую встречу он не соизволил представиться, не до того было.
      - Конечно! - Удивленно протянул Ганс, задрав харю еще выше, давая возможность получше рассмотреть свою физиономию кому-то, находящемуся на небесах.
      - И кто же пожалеет?
      - А, все. - Благодушно сообщил Чернокнижник. - Но особенно тот, кто меня в окошко зафинтюлил.
      - Кто посмел?
      - Зверюга проклятущая. Во! - Исполняющий обязанности Главного колдуна задрал руку вверх и, разжав кулак, продемонстрировал небесам клок серой шерсти.
      Я уже сообразил, что Чернокнижник, воспринимая бестелесный голос, как само собой разумеющееся, с кем-то меня путает (я даже догадывался с кем). И поэтому старался раскрутить откровенного чародея по максимуму.
      - И что ты можешь? Медведь такой большой...
      - Да я теперь все могу! - По интонации Ганса было заметно, что он решил, будто небеса рехнулись. - У меня ж теперь, вот!
      Порывшись под балахоном, Чернокнижник извлек покоившийся до этого в грудной впадине мешочек с жемчугом.
      - Хочешь негритосов натравить?
      - Естественно, - самодовольно напыжился колдун.
      Пора было действовать. Рассчитывая на фактор неожиданности, я схватил кошель и рванул на себя, но недооценил Чернокнижника. Длинные костлявые пальцы мертвой хваткой вцепились в кожу мешочка. Стало ясно, что он если и расстанется с жемчугом, то только вместе с жизнью. Неожиданно колдун так сильно дернул кошель на себя, что на этот раз я чуть не остался с пустыми руками. От резкого движения у меня с головы слетела шапка-невидимка.
      Увидев, что лишить его могущества намереваются вовсе не силы небесные, а обыкновенный смертный, Ганс с утроенным остервенением возобновил попытки вернуть мешочек.
      Неизвестно, чем бы закончилось противостояние, хоть я был и крупнее, и явно сильнее противника. Но для Чернокнижника на карту была поставлена возможность стать новым властелином Города (об этом я узнал из слышавшегося сквозь стиснутые зубы: "Все равно буду вместо Емели"). А за мной всего лишь правое дело. Да плюс, вернее, минус, некоторое опасение. Какой никакой, а Ганс все-таки колдун. Пусть по мнению некоторых слабенький и никчемный. А мне много надо, что ль?
      А тут еще и Карл, всегда такой догадливый, мало того, что сам не спешил на помощь, так еще и тормознул Соловушку, рвущегося в бой:
      - Там зе Вовка деется! Пусти! Я язок пьйипесятаю сволосюге задной по снобелю, и мы денезки поделим!
      От взора грабителя не мог ускользнуть приличных размеров кошель.
      - Не боись. Вовка сам спр-равится с этим задохликом. А у тебя, между пр-рочим, пятак пер-рекособочился.
      Соловушка весьма серьезно относился к вопросам конспирации. Он остановился и занялся своим внешним видом. Даже хрюкнул в сторону дворца, для убедительности.
      Что же касается Пуха и Пятачка, они соблюдали нейтралитет, и вовсе не собирались ввязываться. Стояли себе в сторонке и охаживали скалками ближайшего к ним хряка, пытаясь привести его в чувства.
      Все это я усмотрел краем глаза, пытаясь выяснить будет ли подмога или придется рассчитывать только на собственные силы.
      Чернокнижник был до того противен и своей отвратительной рожей, и паскудным голосом, и зловонным дыханием, что, на самом деле, ему бы не составило особого труда вернуть себе жемчуг. Стоило только плюнуть в меня. Уверен, я потерял бы сознание.
      Не знаю, сколько бы мы еще тягали заветный мешочек, но тут голова Ганса замоталась от хлестких ударов. Но колдун, не смотря на боль не выпускал добычу. Его пальцы разжались только тогда, когда его руки стали покрываться невесть откуда берущимися царапинами. Я понял, что в схватку вступила Яга.
      Обессиленный неравной схваткой и угнетенный тяжестью несбывшихся надежд Чернокнижник безвольно уселся на мостовую, облокотившись спиной на одного из лежащих хряков.
      Я подобрал невидимку, но надевать не стал.
      - Ну, что науськаем чернозадиков на Высокочтимого? Пусть окажут почести, - Яга находилась где-то рядом.
      - А, вдруг, он с перепугу бутылку разгокает, и Хоттабыч продемонстрирует на что способен?
      - Да, рисковать нельзя, - согласилась ведьма, - какие планы?
      - Для начала уберемся отсюда, не возражаешь?
      - Не помешает. А что будем делать с этим ублюдком?
      - Пусть проваливает. Ему и так досталось.
      - Как знаешь...
      Мы разговаривали вполголоса, и Чернокнижник не слышал, что решалась его судьба, хотя, подозреваю, что можно было орать во все горло. Мне пришлось пнуть несбывшегося тирана, чтобы привлечь его внимание. Бессмысленный взгляд пустых глаз выразительно свидетельствовал о глубине душевного потрясения.
      - Ты свободен. Дуй отсюда.
      - Да?! - такого оборота несостоявшийся диктатор не ожидал. В глазах появился какой-то смысл, только непонятно, какой.
      - Да.
      - А куда?
      - Куда хочешь.
      - И во дворец можно?
      - Можно.
      Ганс быстро вскочил на ноги, сделал два решительных шагав сторону ворот, но тут же замедлил движение, видимо вспомнив о своих последних прегрешениях, узнав про которые Емеля накажет так, что принять лютую смертушку будет желанным отдохновением. Последней каплей в принятии решения были приплюснутые носы счастливых стражников во главе с Федотом по ту сторону окна. Сволочи видели все. И если до этого все-таки теплилась призрачная надежда, на то что кража кошеля окажется безнаказанной, то увидев живых свидетелей борьбы за мешочек, Ганс остановился.
      - Не... Во дворец я не пойду...
      - Иди куда хочешь.
      - А туда можно? - Чернокнижник указал на запад.
      (Не знаю, что показывала бы стрелка компаса в сказочном мире, не удивился бы, если фигу, но для себя я определил сторону, где изобиловали остроконечные башни средневековых замков, как запад. А противоположную, пестрящую шарообразными куполами и высокими минаретами - как восток).
      - Конечно.
      На плаху идут более веселой походкой. Мне стало немного жалко колдуна. Даже захотелось немного приободрить его, чтоб не отчаивался, мол, везде требуются придворные чародеи, запросто беседующие с небесами.
      - Чем собираешься заниматься?
      - Как чем?! - Возмутился Ганс. - Козни строить буду. А когда вернусь тебе первому достанется!..
      И одарил меня такими эпитетами и взглядом, что гуманные порывы погибли в зародыше. А возникли сугубо противоположные. Глядя на тщетные попытки Соловушки, Пуха, Пятачка и руководящего Карла привести в чувства хряков-близнецов, появилась мысль использовать Чернокнижника в качестве нашатыря.
      - Стоять! - рявкнул я тоном армейского дедушки.
      Такое обращение для колдуна было более привычным. Он повиновался (мне показалось, с охотой).
      - Сначала отблагодари свинтуса, спасшего твою жизнь. Целуй!.. В пятак, кретин!!!
      Я еле успел подкорректировать "благодарность", Ганс вознамерился чмокнуть хряка в такое место, что я не пожелал бы проделать такое и злейшему врагу.
      - Дыхни ему в пятак! - Продолжал я экспериментировать. - Другому свину, третьему!
      Безрезультатно. Ни скалки Пуха с поросенком, ни смрад из пасти Чернокнижника не смогли вывести близнецов из ступора.