В назначенное время 31-го, перед отъездом в Вашингтон, я выступил с обращением к канадскому народу и ко всем союзным народам. Здесь уместно привести несколько выдержек из этого выступления. "Вклад, внесенный Канадой в совместные усилия Британского Содружества наций и империи в это тяжелое время, глубоко тронул сердце матери-родины и всех других членов нашей разбросанной по всему, свету семьи государств и наций.

Начиная с самых мрачных дней канадская армия, усиливавшаяся с каждым годом, неизменно играла большую роль в охране нашей британской отчизны от вторжения. Сейчас она отлично воюет на более широких и непрерывно расширяющихся полях сражений. Имперская организация подготовки авиационных кадров, принесшая колоссальную пользу, нашла приют в Канаде и собрала здесь лучших представителей молодежи Великобритании, Австралии и Новой Зеландии, предоставив им обширные аэродромы Канады и дружбу ее храбрых сынов.

Во время этой войны Канада стала крупной морской страной, построив много десятков военных кораблей и торговых судов; многие из них были построены за тысячи миль от соленых вод. Она направила их нам, укомплектовав командами отважных канадских моряков, чтобы охранять атлантические караваны судов и наши жизненно важные линии коммуникаций через океан. Военная промышленность Канады играет исключительно важную роль в нашей военной экономике. И наконец, что, однако, имеет далеко не последнее значение, Канада освободила Великобританию от платы за изготовляемое ею снаряжение, что составляет сумму не менее двух миллиардов долларов.

Все это было сделано, конечно, не в силу какого-то закона. Это не вытекало из какого-то договора или формального обязательства. Это делалось без всякого принуждения, в силу чувств и традиций, а также великодушной решимости сослужить службу во имя будущего всего человечества. Я рад, что могу от имени народа Великобритании выразить благодарность великому доминиону и сделать это на территории Канады. Я хотел бы, чтобы мои многочисленные неотложные дела позволили мне совершить еще более далекое путешествие и лично сказать австралийцам, новозеландцам и населению Южно-Африканского Союза, как глубоко мы благодарны всем им за то, что они сделали, и за то, что они еще сделают…

За последние два года мы слышим много различных разговоров об открытии так называемого второго фронта в Северной Франции против Германии. Каждому ясно, сколь желательной была бы такая колоссальная военная операция. Совершенно естественно, что русские, которые несут на себе основное бремя борьбы против германских армий, находящихся на их фронте, беспрестанно требуют, чтобы мы провели эту операцию, и жалуются и даже упрекают нас в том, что мы не сделали этого раньше. Я не осуждаю их за то, что они так говорят. Они сражаются так великолепно и нанесли такой колоссальный ущерб военной мощи Германии, что ни одно слово из всего того, что они могут сказать, подвергая честной критике нашу стратегию или тот вклад, который мы пока что внесли в ходе войны, не может быть дурно истолковано нами и не уменьшит нашего восхищения их воинской доблестью и успехами. Когда-то мы имели прекрасный фронт во Франции, однако он был разнесен на куски концентрированной мощью Гитлера; а надо сказать, что легче допустить разгром фронта, чем снова создать его. Я жду того дня, когда мощные английские и американские армии освобождения пересекут Ла-Манш и вступят в борьбу с германскими захватчиками во Франции… Лично я всегда думаю не только о втором, но и о третьем фронте. Я всегда считал, что западные демократии должны, подобно боксеру, драться обеими руками, а не одной.

Мне кажется, что широкое фланговое движение в Северную Африку, совершенное с санкции президента Рузвельта и правительства его величества, главным представителем которого я являюсь, впоследствии будет рассматриваться как весьма удачный маневр, учитывая нынешние обстоятельства. Несомненно, оно дало большие и весьма ощутимые результаты. Африка очищена, все немецкие и итальянские армии в Африке уничтожены, и в наших руках находится не менее 500 тысяч военнопленных. В результате блестящей кампании, длившейся 38 дней, была захвачена Сицилия, которую защищало свыше 400 тысяч солдат держав оси. Муссолини свергнут. Боевой дух Италии сломлен, и эта несчастная страна несет сейчас ужасное наказание за то, что она пошла за корыстными и преступными лидерами, поведшими ее по ложному пути. Насколько легче связаться с плохими компаньонами, чем избавиться от них! За последнее время из Франции были переброшены многочисленные немецкие части для того, чтобы сдерживать итальянский народ, превратить Италию в поле боя и в течение возможно более долгого времени не допустить приближения военных действий к границам Германии. Значительно больше половины германской авиации переброшено с русского фронта. Английские, американские и канадские летчики ведут с ними днем и ночью бои, не давая им передышки и изматывая их силы. Более того, мы завладели стратегической инициативой и создали потенциал как в Атлантике, так и на Средиземном море, и враг не может ни определить его масштабов, ни предугадать момент, когда мы его используем.

Судя по последним сообщениям с фронтов России, маршал Сталин явно не теряет времени даром. Вся Британская империя поздравляет его с блестящей летней кампанией и с победами под Орлом, Харьковом и Таганрогом, в результате которых освобождена огромная русская территория и уничтожено много сотен тысяч немецких захватчиков".

Я уехал из Квебека поездом и прибыл в Белый дом 1 сентября. Во время переговоров в Квебеке события в Италии продолжали развиваться. Президент и я, как об этом сообщалось выше, руководили в эти критические дни ходом секретных переговоров с правительством Бадольо и, кроме того, внимательно наблюдали за военной подготовкой к высадке на территории Италии. Я умышленно продлил свое пребывание в Соединенных Штатах, чтобы поддерживать тесный контакт с нашими американскими друзьями в этот решающий момент в итальянских делах. Президент очень хотел, чтобы я пробыл там подольше и получил почетную степень в Гарвардском университете. Это должно было дать мне возможность выступить с публичным обращением к миру об англо-американском единстве и дружбе. 6 сентября я произнес свою речь. Ниже приводятся некоторые выдержки из нее.

"Молодежи Америки, как и молодежи Англии, я заявляю: «Нельзя останавливаться». В данный момент остановка невозможна. Сейчас мы достигли такой стадии в путешествии, когда передышка немыслима. Мы должны двигаться вперед. Верх возьмет либо мировая анархия, либо всемирный порядок. В период этих испытаний и борьбы, которые присущи нашему веку, в Британском Содружестве наций и в империи вы найдете верных друзей, с которыми вы связаны не только узами государственной политики и государственных интересов. В значительной степени это — узы кровного родства и истории. Естественно, что я, дитя обоих миров, чувствую это.

Законы, язык, литература — все это весьма существенные факторы. Общие понятия о добре и порядочности, склонность к предоставлению равных возможностей, особенно поскольку это касается слабых и бедных, остро развитое чувство беспристрастной справедливости и, превыше всего, приверженность к личной свободе или к тому, чтобы, как говорил Киплинг, «иметь возможность жить без чьего-либо позволения под сенью закона», — таковы общие принципы, лежащие в основе жизни народов, говорящих на английском языке, как по эту, так и по другую сторону океана. Мы преданы этим принципам так же непоколебимо, как и вы.

Мы не воюем с нациями как таковыми. Наш враг — тирания. В какие бы одежды она ни рядилась, какими бы покровами ни прикрывалась, к какому бы языку она ни прибегала, какой бы характер — внешний или внутренний — она ни носила, мы всегда должны быть начеку, всегда должны быть мобилизованы, всегда должны быть бдительны, всегда должны быть готовы схватить ее за горло. И в этом отношении мы идем по одному и тому же пути. Мы идем и боремся плечом к плечу под огнем врага не только на полях сражений и в воздухе, но и в области защиты духовных ценностей, к числу которых принадлежат права и достоинство человеческой личности".

Я, как обычно, послал официальный отчет о конференции премьер-министрам доминионов. Генерал Смэтс был недоволен масштабами наших планов, а также кажущейся медлительности в их осуществлении.

Генерал Смэтс — премьер-министру 31 августа 1943 года

"Лично вам я хотел бы высказать свои опасения относительно хода войны. Если вы не согласитесь со мной, забудьте, пожалуйста, мое брюзжание. Однако если в какой-то степени вы разделяете мое мнение, вы сами проявите инициативу в этом вопросе.

Тогда как наша средневосточная кампания проводилась с исключительной энергией от Эль-Аламейна и до ее окончания в Тунисе, я отмечаю спад и медлительность в операциях после этого периода. Между высадками в Тунисе и на Сицилии прошло несколько месяцев, и сейчас, после высадки на Сицилии, наступила новая странная пауза на такой стадии, когда нужно действовать безотлагательно. Сравнивать англо-американские усилия, учитывая все наши обширные ресурсы, с усилиями России за тот же период — это значит затрагивать щекотливые вопросы, которые неизбежно приходят на ум многим людям. Наши действия на суше относительно незначительны, и их темпы весьма неудовлетворительны. Мы много и часто хвастаемся своими промышленными усилиями, особенно колоссальным американским производством. Кроме того, после почти двухлетней войны американские вооруженные силы должны быть огромными. И все же русские противостоят основной массе германской армии на суше. Отчасти это объясняется нехваткой у нас судов и другими трудностями, однако этим вопрос еще не исчерпывается. У меня создалось неприятное чувство, что масштабы и темпы наших сухопутных операций оставляют желать много лучшего. Наш военный флот действует, как всегда, великолепно, а наша авиация превосходна. Однако честь почти всех побед на суше принадлежит русским, причем вполне заслуженно, учитывая масштабы и темпы их операций и их замечательную стратегию на колоссальном фронте.

Мы, несомненно, можем воевать лучше, и сравнение с Россией может стать менее невыгодным для нас. Рядовому человеку должно казаться, что войну выигрывает Россия. Если такое впечатление сохранится, то каково будет наше положение на международной арене после войны по сравнению с положением России? Наше положение на международной арене может резко измениться, и Россия станет дипломатическим хозяином мира. Это нежелательно и ненужно и имело бы весьма плохие последствия для Британского Содружества наций. Если мы не выйдем из этой войны на равных условиях, наше положение будет неудобным и опасным… Я еще не знаю, что было запланировано в Квебеке, и надеюсь, что там были выработаны и утверждены самые хорошие планы. Однако как насчет темпов их осуществления? Оттяжки и медлительность в наших действиях чреваты серьезными опасностями".

Генерал Смэтс — премьер-министру 3 сентября 1943 года

"После того как я отправил вам свое предыдущее послание, критикующее наши военные успехи, я должен откровенно выразить свое разочарование квебекским планом, поскольку считаю его недостаточной программой для пятого года войны, особенно после того, как в нашем военном положении недавно произошли такие колоссальные изменения. Этот план лишь усугубил мои опасения и страхи относительно будущего. Он не соответствует реальной силе наших позиций и может серьезно повлиять на настроение общественности, а также на наши будущие отношения с Россией. Мы способны на значительно большие усилия и должны действовать смелее.

По существу, этот план лишь предлагает продолжить и усилить проводимые сейчас бомбардировки и борьбу против подводных лодок, захватить Сардинию и Корсику, взять Южную Италию и подвергнуть бомбардировке северный район Италии. Затем мы должны будем с боями проложить себе путь на север через всю Италию по труднопроходимой гористой местности в ходе кампании, на осуществление которой потребуется много времени, и только после этого мы достигнем Северной Италии и главных оборонительных позиций немцев. Следующей весной мы совершим высадку через Ла-Манш крупными силами, если условия для действий авиации и военное положение во Франции будут благоприятными, и сможем вторгнуться во Францию с юга, хотя бы лишь в порядке отвлекающей операции. Мы предоставляем Балканы партизанам, которым будем оказывать поддержку с воздуха.

Так представляется мне положение дел на Западе. Что касается Востока, то мы совершим несколько высадок на островах, в результате чего можем оказаться против главной базы противника на Каролинских островах примерно к концу будущего года. А тем временем, пока мы будем пытаться открыть Бирманскую дорогу и оказать максимальную помощь Китаю по воздуху, ресурсы Голландской Ост-Индии будут находиться в распоряжении противника. Упоминается также о каких-то неопределенных десантных операциях против Бирмы.

Мне кажется, единственной серьезной частью этого плана являются бомбардировки. Все остальное задумано в слишком мелком масштабе и повторяет то, что мы делали в предыдущие два года. Несомненно, это недостаточно серьезные усилия для нынешней стадии войны; мы не используем надлежащим образом нашего значительно улучшившегося военного положения. Если к концу 1944 года мы сумеем нанести лишь небольшой ущерб главным позициям противника, настроения общественности могут измениться — и вполне заслуженно — в неблагоприятную сторону. Уж очень невыгодным будет сравнение с огромными усилиями и успехами России, которая может прийти в выводу, что ее подозрения относительно нас полностью обоснованны.

Поскольку я не располагаю секретной информацией, мне трудно предложить иные планы. Однако я твердо убежден в том, что мы можем и должны сделать больше и лучше того, что предусмотрено квебекским планом, в результате которого война без нужды затянется, что приведет ко всевозможным опасным последствиям, на которые я указывал в моем предыдущем послании. Я одобряю политику бомбардировок, противолодочную кампанию и нанесение сильного удара через Ла-Манш. Но на Средиземном море мы должны взять Сардинию и Корсику и немедленно атаковать Северную Италию, а не прокладывать себе с боями путь на север через весь полуостров. Мы должны немедленно взять Южную Италию и дойти до Адриатического моря, а затем с удобных позиций повести решительное наступление на Балканы и привести в действие поднимающиеся там силы. В результате этого на сцену выйдет Турция, а наш флот окажется в Черном море, где мы объединимся с Россией, будем снабжать ее и дадим ей возможность атаковать гитлеровскую твердыню с востока и юго-востока. Я считаю, что, учитывая колоссальные изменения военного положения на русском фронте, это не слишком грандиозная программа… "

Вскоре я ответил Смэтсу:

Премьер-министр — фельдмаршалу Смэтсу 5 сентября 1943 года

"1. Получил ваши две телеграммы.

Начавшееся сейчас вторжение на «носок» Италии, конечно, является лишь прелюдией к более сильной атаке, которая будет проведена в ближайшее время и в случае успеха приведет к далеко идущим последствиям. В настоящее время мы рассчитываем открыть фронт, пересекающий Италию, как можно севернее. Для такого фронта нужно будет перебросить около 20 дивизий из района Средиземного моря и, возможно, дополнительные подкрепления, если противник решит произвести там контрнаступление.

2. Я всегда очень хотел прийти на Балканы, где сейчас развертывается весьма активная деятельность[22] . Мы должны сперва выждать, как будут развиваться бои в Италии, и только потом уже брать на себя какие-либо обязательства, помимо операций отрядов «коммандос», переброски агентов, поставок и т. д.; однако весь этот район в огне, и вполне возможно, что в связи с тем, что 24 итальянские дивизии, разбросанные на Балканах, прекратили сражаться и сейчас стремятся лишь поскорее попасть домой, немцы будут вынуждены отойти к линии Савы и Дуная…

3. Мне кажется, лучше не требовать вступления Турции в войну в настоящее время, поскольку войска, совместно с которыми нам придется сражаться, более целесообразно используются в центральной части Средиземного моря. Этот вопрос может быть поставлен перед Турцией в конце года.

4. Несмотря на эти серьезные нужды и планы в районе Средиземного моря, которые вызывают максимальное напряжение наших ресурсов, нам нужно будет после ноября перебросить семь дивизий с этого театра для подготовки операции «Оверлорд» весной 1944 года. Для этой цели все транспортные суда для перевозки войск, которые только можно было изыскать, не считая используемых Соединенными Штатами на Тихом океане, непрерывно перебрасывают американские войска и авиачасти. Ни один из наших кораблей не стоял без дела в этом году, и тем не менее в Англии сейчас находятся лишь две американские дивизии. Физически невозможно накопить более значительные силы к намеченной дате. Мы сумеем не отстать от американцев и сперва выставить почти столько же английских дивизий; однако после начальной стадии наступления накопление сил должно идти исключительно за счет американцев, поскольку мои людские ресурсы окончательно на исходе, и мне даже приходится просить американцев приостановить переброску полевых войск и прислать несколько тысяч саперов, чтобы помочь строить сооружения и постройки, необходимые для их трансатлантической армии.

5. Эти планы в Европе, а также воздушное наступление и война на море полностью поглощают все наши людские ресурсы и весь наш флот. Это следует учитывать. Нельзя сравнивать наши условия и условия в России, где вся мощь страны с почти 200-миллионным, за вычетом военных потерь, населением, давно организованным в огромную национальную армию, развернута на сухопутном фронте протяженностью две тысячи миль. Этот факт также нужно учитывать.

6. Я считаю неизбежным, что Россия станет величайшей в мире сухопутной державой после этой войны, так как в результате этой войны она отделается от двух военных держав — Японии и Германии, которые на протяжении жизни нашего поколения наносили ей такие тяжелые поражения. Однако я надеюсь, что «братская ассоциация» Британского Содружества наций и Соединенных Штатов, а также морская и воздушная мощь могут обеспечить хорошие отношения и дружественное равновесие между нами и Россией, хотя бы на период восстановления. Что будет дальше — глазом простого смертного не видно, а у меня нет пока достаточных познаний о небесных телескопах.

7. На Востоке мы, англичане, не испытываем недостатка в войсках, однако нам так же, как и Соединенным Штатам в Атлантике и на Тихом океане, трудно вступать в действие. Нехватка судов определяет все морские и десантные операции, что касается остального, то Бирма — это джунгли и горы, и в течение более полугода там дуют страшные муссоны. Тем не менее там начата энергичная кампания. Я привез в Квебек молодого Уингейта, которого из командира бригады произвели в командира корпуса; сейчас с максимальной быстротой формируются крупные специальные части для наступления в первый месяц следующего года. Назначение Маунтбэттена означает, что будут проводиться новые десантные операции в широких масштабах, на чем я настаиваю самым решительным образом. О деталях этих операций я расскажу вам при встрече.

8. Поверьте мне, мой дорогой друг, я отнюдь не рассердился на ваши две критические телеграммы. Я уверен, что если бы мы пробыли вместе два-три дня, я сумел бы устранить те ваши опасения, которые не основаны на непреложных и неумолимых фактах. Я все время подчеркиваю необходимость действовать быстрее и избегать излишней организационной громоздкости. Находясь по эту сторону Атлантики, я дожидаюсь развязки событий в Италии и их последствий. Однако я рассчитываю быть дома к открытию парламента и надеюсь, что в это время вы уже будете, по крайней мере, приближаться к нашим берегам".

Смэтс несколько приободрился после этого исчерпывающего разъяснения. «Ваша телеграмма, — писал он, — принесла мне большое облегчение. Из нее явствует, что итальянская экспедиция из 20 дивизий будет действовать на всем полуострове и создаст новый реальный фронт».

Тем временем началось вторжение в Италию. На рассвете 3 сентября английская 5-я и канадская 1-я дивизии из состава 8-й армии пересекли Мессинский пролив. Они не встретили практически никакого сопротивления. Был быстро захвачен Реджо, и началось продвижение по узким гористым дорогам Калабрии.

«Немцы, — телеграфировал Александер 6 сентября, — ведут арьергардные бои не столько огнем, сколько разрушениями… Когда мы были в Реджо сегодня утром, по существу, мы не слышали ни одного сигнала тревоги, не видели ни одного вражеского самолета. В этот чудесный летний день военные корабли всех типов сновали взад и вперед между Сицилией и Италией, перевозя людей, боеприпасы и оружие. На таком очаровательном фоне это напоминало скорее лодочные гонки мирного времени, чем серьезную военную операцию».

Через несколько дней дивизии 8-й армии достигли Локри и Розарно, а пехотная бригада, высадившаяся с моря в Пиццо, увидела лишь хвост отступавших немцев. Боев почти не было, однако продвижение серьезно замедлилось из-за труднопроходимой местности в этом районе, из-за разрушений, совершенных противником, и в результате действий его небольших, но искусно направляемых арьергардов.

Премьер-министр — генералу Александеру 1 сентября 1943 года

"1. Весьма благодарен за ваши телеграммы об операции на «носке» Италии. Просьба точно сообщить мне, что требуется для захвата Рима воздушно-десантной дивизией, и когда это намечается в вашей программе. Мы все полностью поддерживаем предложенный смелый план, хотя детали вынуждены принимать на веру.

2. Я весьма заинтересовался также вашим упоминанием о Таранто. Когда примерно вы предполагаете сделать это?

3. Меня все еще серьезно волнует вопрос о накоплении сил после проведения операции «Аваланш». Конечно, если вы сможете восстановить порт Неаполь, вы будете иметь возможность перебрасывать по две дивизии в неделю. Поставьте меня в известность о том, каким порядком вы предполагаете перебросить нашу армию в Италию. Когда должны вступить в действие новозеландская, польская, индийская 4-я, 1-я бронетанковая и другие первоклассные дивизии? По-видимому, вам придется удерживать фронт по меньшей мере такой же большой протяженности, как и на последних стадиях в Тунисе, то есть примерно в 170 миль, и нельзя предугадать, не станут ли немцы со временем сильно нажимать на этот фронт.

4. Я остаюсь здесь с президентом, чтобы проанализировать результаты операции «Аваланш», а затем вернусь домой. Однако я надеюсь приехать к вам в первой половине октября, а генерал Маршалл приедет из Америки. Тогда я сообщу вам кое-что важное".

Александер ответил, что, поскольку итальянское правительство не смогло опубликовать условия перемирия, он был вынужден произвести некоторые изменения. Американская 82-я воздушно-десантная дивизия не могла быть переброшена в район Рима, поскольку итальянцы не провели никакой подготовки к ее приему и имелись сведения, что аэродромы заняты немцами. Осуществление операции «Аваланш» должно было продолжаться в соответствии с намеченным планом, но воздушно-десантные войска не должны были принимать в ней участия. Около трех тысяч солдат из состава 1-й воздушно-десантной дивизии погрузились на военные корабли, которые должны были прийти в Таранто 9 сентября. Невозможно было предугадать, какой прием ждал их там. Александер рассчитывал, что, если ему удастся в ближайшее время открыть путь через Таранто, он сможет ускорить накопление сил в Италии.

Одновременно началась наша кампания по захвату Родоса и других островов в Эгейском море. Об этом рассказано в следующих главах.

9 сентября мы с президентом провели официальное совещание в Белом доме. Начальник имперского генерального штаба и начальник штаба военно-воздушных сил улетели в Лондон несколько дней назад, и меня сопровождали фельдмаршал Дилл[23] , Исмей и три представителя английских начальников штабов в Вашингтоне. С президентом пришли Леги, Маршалл[24] , Кинг и Арнольд.

Готовясь к этому совещанию, я составил меморандум для президента, который вручил ему утром в день совещания. Он попросил меня зачитать его и предложил, чтобы этот меморандум послужил основой наших переговоров.

9 сентября 1943 года

"1. Прежде чем мы расстанемся, несомненно, было бы полезно провести пленарное заседание объединенного англо-американского штаба, чтобы проанализировать новую международную обстановку, которая должна сложиться, если нынешняя битва за Неаполь и Рим окажется успешной и если немцы отступят к линии Апеннин или к реке По.

2. Считая, что мы получили итальянский флот, хочу отметить, что мы тем самым приобретаем не только этот флот, но и высвободим английский флот, который до сих пор сдерживал итальянский флот. Это весьма значительное усиление нашей военно-морской мощи следует по возможности скорее использовать для активизации войны против Японии. Я просил начальника штаба английских военно-морских сил обсудить с адмиралом Кингом вопрос о переброске мощной английской боевой эскадры с крейсерами и вспомогательными кораблями в Индийский океан через Панамский канал и Тихий океан. Во время проведения десантных операций в будущем году нам нужен будет сильный восточный флот, базирующийся на Коломбо. Я был бы очень рад, если бы было сочтено возможным передать этот флот в подчинение американского тихоокеанского командования и если бы он смог активно повоевать по меньшей мере четыре месяца на Тихом океане, прежде чем обоснуется на своей базе в Индийском океане. Мы не можем допустить, чтобы корабли у нас бездействовали. Однако я не представляю себе, каким образом прибытие этих подкреплений позволит расширить объем задач, поставленных перед американскими вооруженными силами на Тихом океане. Не говоря уже о стратегических интересах, правительство его величества хотело бы участвовать в тихоокеанской войне из соображений высшей политики, чтобы не только оказать посильную помощь своим американским союзникам, но и частично выполнить обязательства перед Австралией и Новой Зеландией. Движение наших кораблей взад и вперед на Тихом океане, несомненно, окажет деморализующее влияние на Японию, которая должна будет понять, что против нее обращен сейчас значительно усилившийся военный флот; кроме того, это, несомненно, вызовет чувство удовлетворения в Соединенных Штатах как положительное доказательство решимости Англии до конца играть активную и энергичную роль в войне против Японии.

Общественность следует постепенно приучать к мысли, которая целиком владеет нами и нашим объединенным англо-американским штабом, а именно —мысли о превращении Италии в активную силу, действующую против Германии. Хотя мы не могли признать Италию союзником в полном смысле, мы согласились с тем, что ей следует предоставить возможность заработать себе право на хороший прием и что активную борьбу против врага следует не только поддержать, но и вознаградить. Если между итальянцами и немцами начнутся бои, предубеждение общественности быстро рассеется и примерно через две недели можно будет подготовить почву, если нам удастся соответствующим образом направить события, для объявления Италией войны Германии. Необходимо рассмотреть вопрос о том, можно ли оставить на итальянских кораблях итальянские флаги, и даже вопрос о частичном укомплектовании итальянцами кораблей, находящихся под контролем англичан и американцев. Вся проблема использования итальянского флота с максимальной для нас пользой должна быть сейчас изучена в высших инстанциях.

Исходя из предположения, что в Неаполе будет одержана решающая победа, мы, я полагаю, решим продвигаться на север Итальянского полуострова до тех пор, пока не подойдем к главным немецким позициям. Если отношение к нам итальянцев повсюду будет благоприятным и если их армия придет нам на помощь, то действия по меньшей мере двенадцати итальянских дивизий значительно помогут держать фронт, идущий через Италию, и облегчат положение войск союзников. Если после окончания битвы за Неаполь мы не встретим серьезного сопротивления к югу от основной линии немцев, то мы должны, не мешкая, бросить против нее небольшие силы, и я надеюсь, что самое позднее к концу года мы сумеем выставить против нее наши основные силы. И чем скорее, тем лучше. Не может быть и речи об отказе от операции «Оверлорд». Мы не должны забывать в этот поворотный момент о нашем соглашении начать с ноября постепенную переброску семи дивизий. Самое важное — добиться того, чтобы итальянские дивизии участвовали в боях, и наша государственная политика должна проводиться с расчетом на достижение этой цели.

5. Я обдумывал кампанию 1944 года в плане этих новых возможностей, и по-прежнему твердо убежден в том, что нужно соблюдать особую осторожность в отношении продвижения на север дальше узкой части Итальянского полуострова. Конечно, если немцы отступят к Альпам, положение будет иным, но если они не сделают этого, мне кажется, нам будет не по силам, учитывая потребности операции «Оверлорд», углубляться в равнины Ломбардии. Мы должны учитывать и то, что немцы, контролирующие внутренние коммуникации, возможно, перебросят на наш фронт в Италии более мощные силы, чем те, которые мы будем иметь там в конце года. Нельзя исключать возможность сильной контратаки немцев. Я хотел бы обсудить вопрос о том, не следует ли нам после того, как мы подойдем к основным немецким позициям, построить собственную мощную укрепленную линию, надлежащим образом эшелонированную в глубину. Для этого можно широко использовать в качестве рабочей силы итальянских солдат. Ясно, что итальянские войска смогут принимать участие в обороне этой линии. Таким образом, к весне на этом театре мы сможем либо провести наступление, если противник окажется слаб, либо хотя бы угрожать наступлением, либо в противном случае занять оборонительную позицию, использовать свою выросшую авиационную мощь для операций из-за укрепленной линии и выделить часть наших войск для действий где-нибудь в другом районе — будь то на западе или на востоке. Я считаю, что этот вопрос следует изучить.

6. Мы оба прекрасно понимаем большое значение положения на Балканах. Мы должны позаботиться о том, чтобы средиземноморское верховное командование, поглощенное нынешними сражениями, не упускало из виду нужд патриотических сил на Балканах.