"ОШИБКИ" КОНТРРАЗВЕДЧИКА И КОРРЕСПОНДЕНТА
      ...Язвы прошлого. Их хватает в нашей политике даже в далеком Бангкоке. В Москве бушуют ветры перемен, а здесь все по-старому, как в не столь далекие времена. Стоило нашему молодому, принципиальному консулу Саше Петракову заговорить о финансовых нарушениях в посольстве, как он тут же получил по носу от посла на партийном собрании. В центр ушла шифровка с информацией о "склоках", мешающих нормальной работе посольства. Генератором их был объявлен тот же Александр Петраков - дипломат, который пользовался уважением коллег по работе в Таиланде. Посол заранее праздновал победу над строптивым консулом. Дескать, на кого посмел замахнуться мальчишка! На меня, еще недавно заведующего одним из отделов МИДа! В сталинские времена согласно табели о рангах эта должность приравнивалась к маршальской! Посол не знал деталей из индийского и московского периода жизни Саши, что были известны лишь самому узкому кругу его близких друзей. Первые признаки прозрения у него наступили позже, когда из Москвы вопреки его шифровке пришла другая шифротелеграмма о награждении Александра Алексеевича Петракова высоким боевым орденом за выполнение важного правительственного задания.
      Что посол! О характере этого задания ничего не было известно даже резиденту, чьим подчиненным являлся консул. Близкие друзья были в курсе некоторых - повторяю: лишь некоторых - былых служебных успехов Саши, хотя более подробное знание пришло много лет спустя, когда уже не стало СССР, да и сам Саша ушел из органов в отставку. В восьмидесятые Саша грамотно выполнил среди других два непростых поручения руководства КГБ. Он сумел вывезти из-за границы двух сотрудников МИД и КГБ, завербованных американской разведкой. Первым был Александр Баранов, молодой референт советского генконсульства в Сурабайе. В Центре стали догадываться, что в Индонезии среди наших дипломатов появился "крот". Подозрение пало сразу на троих. Было принято решение отправить их по очереди в Москву на советском пароходе. Почему не самолетом? Опасались, что, узнав о внезапной срочной отправке, потенциальный шпион может элементарно сбежать к американцам. Другое дело пароход. В этом случае легче поверить в истинность внезапного выполнения ответственного служебного поручения, никак не связанного с высылкой и подозрениями в шпионаже. К тому же в долгом пути можно провести и самое тщательное дознание. К чему отправлять человека сразу из "Шереметьева" в Лефортово, держать его в камере? Он всего лишь подозреваемый, а не выявленный американский агент. Окажись он невиновным, как тогда оправдаться перед МИДом? Времена-то другие, не сталинские, когда можно было делать все, что захочешь. Для такого дознания как раз и направили Сашу вместе с еще одним опытным разведчиком-кадровиком. Командированные подсели на судно в Адене. До Ленинграда было достаточно времени, и они не теряли его даром. Молодой подозреваемый оказался на редкость толковым мидовцем прямо-таки с феноменальной памятью. Недаром он привлек к себе внимание американской разведки, хотя в силу незначительной должности в консульстве не мог представлять сиюминутного оперативного интереса. Но в Лэнгли сидели думающие разведчики. Они работали на перспективу. Но и наши "простые пассажиры" были шиты отнюдь не лыком. Саша Петраков провел с подозреваемым серию бесед, что называется по душам, сумев ювелирно припереть его к стенке. Шеф КГБ Крючков нервничал, слал на судно телеграммы, требуя дать четкий ответ: шпион подозреваемый или нет? Что вы, мол, зря теряете время, прохлаждаясь подобно туристам на корабле. Перед Ленинградом Александр Баранов признался, изложив на бумаге обстоятельства состоявшейся в Сурабайе вербовки. По возвращении в Центр Петраков подготовил подробный отчет о методах проведенного дознания. 25 страниц машинописного текста ушли в специальную психологическую лабораторию КГБ. Говорят, что их использовал потом при написании докторской диссертации один из крупных психологов советской разведки.
      Ну а что случилось в Москве с юной жертвой американского ЦРУ? В прежнее время его бы ждал неминуемый расстрел. В восьмидесятые советские органы действовали более гуманно. Управление внешней разведки совместно с Пятым управлением КГБ разработало план шумной антиамериканской пропагандистской кампании, чьей целью являлось громкое публичное разоблачение подрывной деятельности Лэнгли. В соответствующий отдел ЦК КПСС ушло нестандартное предложение. Первое - Баранова, учитывая его молодость и чистосердечное признание, к судебной ответственности не привлекать. Второе - организовать его выступления по телевидению и в печати с рассказом о "грязных действиях" американских спецслужб. К участию в подготовке пропагандистской кампании привлечь известного журналиста (не буду называть его фамилию, он работает еще и сейчас), поручив ему практическую сторону дела. Как же среагировало ЦК на предложение КГБ? Руководящий орган принял соломоново решение: "Баранова не судить, а кампанию не проводить". Так частично лопнуло предложение площади Дзержинского, внося которое руководство органов рассчитывало на похвалу инстанции за проявленную "политически мудрую" инициативу. Что же касается юного мидовца, то его отпустили на все четыре стороны, правда, выгнав с работы. Он устроился на одну из московских строек. Остается надеяться, что в новой ипостаси строителя он оказался более удачливым, чем в должности референта советского генконсульства в Сурабайе и по совместительству агента американской разведки.
      История с Барановым для Саши Петракова послужила всего лишь легкой разминкой. Ему предстояли другие, более сложные дела. Вряд ли стоит перечислять их здесь. Упомяну об одном, когда председатель КГБ, уверившись в способностях подчиненного, лично дал трудное задание Петракову: вывезти с Кубы кадрового советского разведчика, работавшего в Гаване под крышей второго секретаря посольства. Это было сложнее, чем обмануть бдительность молодого сотрудника генконсульства. За плечами этого "дипломата" было многое: институт разведки в Москве, годы работы за границей, профессиональное знание тонкостей захвата и устранения лиц, подозреваемых в шпионаже в пользу противника, и, главное, вечная настороженность, боязнь расплаты за содеянное.
      Разоблачить второго секретаря нашего посольства помогли кубинские контрразведчики. Они засняли на видеопленку и записали его несанкционированный контакт с сотрудником ЦРУ на Кубе. Москва приняла решение: вывезти шпиона немедленно. Для проведения операции в Гавану под видом дипкурьера вылетел Александр Петраков. Ему предстояло в сопровождении второго секретаря вывезти и доставить в Москву на судне контейнер якобы с секретным дипломатическим грузом, требующий особой охраны. Агент Лэнгли то ли поверил в рутинный характер предстоящей операции, то ли счел преждевременным бить тревогу - об этом можно только гадать. Собрав свой личный багаж, он отправился на судно. В пути дипкурьер Петраков сумел незаметно досмотреть сумки "дипломата", особенно одну, которую тот охранял с бросающейся в глаза тщательностью. Подозрения оправдались - в небольшом резиновом мешочке оказались шифроблокноты, контактные телефоны, фамилии. Когда в ленинградском порту на "дипломата" надевали наручники, он сказал Петракову: "Я тебя раскусил. Жалею, что не сразу. Надо было спрыгнуть с корабля за борт". Он не знал, что его все равно бы выловили. Днем и ночью за ним велось наблюдение.
      Но вернусь из Гаваны в стены нашего бангкокского посольства. Именно здесь мне довелось впервые испытать на себе подлинную цену горбачевской гласности и демократии. На одном из партийных собраний в посольстве я имел неосторожность защитить того же Петракова, которого знал еще по работе в Индии, от необоснованных нападок посла Валькова. Через пару недель объектом критики стал уже корреспондент ТАСС.
      Настоящая буря посольского гнева пронеслась над моей седой головой, когда журнал "Эхо планеты" опубликовал присланный из Бангкока материал о том, как мы не умеем торговать, как на площадке под носом у нашего посольства и того же Валькова гниют и ржавеют советские тракторы. Статья иллюстрировалась моими же фотографиями. Масштабная расплата за выступление в духе гласности последовала, однако, позже - в Москве. Во время отпуска посол зашел к генеральному директору ТАСС Кравченко и попросил отозвать меня досрочно в Союз. Тот вызвал своего корреспондента с отчетом на заседание коллегии агентства. Результат для посла оказался неутешительным. Новый генеральный директор ТАСС был известен как объективный и опытный руководитель, чуждый наговорам на своих журналистов, от кого бы они ни исходили. Перед заседанием коллегии он подробно ознакомился с результатами работы таиландского корреспондента, поговорил с соответствующими людьми. В итоге просьбу посла отвергли, а меня поощрили премией - поездками в творческие командировки в соседние Сингапур и Малайзию. Неожиданно досрочно отозвали самого посла и отправили на пенсию. Видимо, все же в ЦК и МИДе было немало трезвомыслящих людей, которые всерьез понимали необходимость отказа от порочных методов работы и односторонней прозападной ориентации во внешней политике. Признаками того стали визиты в Таиланд министра иностранных дел Шеварднадзе и премьер-министра Рыжкова. Кто мог подумать тогда, что вскоре вернутся прежние времена и Восток в российской внешней политике отбуксируют на полузабытые тупиковые пути, а старые хронические болезни прошлого: казнокрадство, взяточничество, профессиональная непригодность власть имущих - расцветут при демократах.
      Результаты перестройки ощущали на себе со стороны таиландских властей и западных коллег и мы, советские журналисты. Нас стали приглашать всюду, даже на совместные таиландско-американские маневры "Золотая кобра". И никто уже не косился на твой фотоаппарат и видеокамеру. Таиландцы, которые недавно видели в корреспонденте ТАСС очередного законспирированного шпиона, вдруг предложили после окончания командировки остаться работать в Бангкоке. К ним присоединился дипломат из американского посольства Дэвид Реймюллер, завсегдатай клуба иностранных корреспондентов. Как-то опять он вместе с своей умницей женой вновь подсел ко мне в ресторане за столик и неожиданно задал вопрос: "Борис, ты действительно собираешься вскоре вернуться в Москву? Что тебя ждет там, пенсия? Сколько ты будешь получать?" Узнав, что эта сумма составит в пересчете три доллара, он долго смеялся. А потом словно в шутку бросил: приезжай к нам в Америку! Зарабатывать будешь в две тысячи раз больше.
      Резкое полевение бангкокского политического курса объяснялось не одним "человеческим лицом" горбачевского социализма. В августе 1988 года в стране впервые к власти пришел гражданский премьер-министр. Обстановка в мире требовала смены декораций и на таиландской политической сцене. Военным, которые много лет находились у руля, пришлось отступить, чтобы потом при случае опять вернуться на главные роли. Впрочем, Чатчай Чунхаван тоже не принадлежал к чисто гражданской плеяде политических фигур. В свое время он дослужился до генерала и только затем поменял военный мундир на дипломатический. Долгие годы он был послом в государствах, где, по его словам, "хорошо отдыхал и ездил верхом". Вернувшись на родину, он сумел завоевать парламентский мандат, но не очень любил заниматься депутатскими обязанностями. Зато много времени проводил в ночных клубах. Другой его страстью была сумасшедшая езда на мощном японском мотоцикле. Как непохож он был на генерала Према Тинсуланона! И биржа поспешила тут же отреагировать на избрание "первого за 12 лет народного премьера" резким падением акций.
      Однако, как это нередко бывает, биржевые спекулянты, играя на понижение, облапошили сами себя. Новый премьер оказался человеком с набором свежих идей. Вместо генералов в погонах он включил в кабинет профессоров университетов и специалистов с незаурядным политическим опытом и умом. Главное достоинство энергичного семидесятилетнего премьера заключалось в умении использовать в интересах дела мозги финансистов, промышленников, военных. Каких только ярлыков ни повесила на него пресса! Если никогда не улыбавшийся премьер Прем Тинсуланон приобрел у журналистов прозвище "никаких комментариев", то Чатчай Чунхаван стал человеком "никаких проблем". Со мной хочет встретиться корреспондент ТАСС и получить интервью? Пожалуйста! Деловые люди хотят создавать совместные предприятия с Москвой? Никаких проблем! Частный бизнес, "локомотив экономики", добивается права на свободную продажу земли иностранцам? Пусть торгует землей! В общем, к 1991 году страна уже была не той, что довелось увидеть в 86-м.
      ВМЕСТО ЭПИЛОГА
      ПРОЩАЙ, ЖУРНАЛИСТИКА, ЗДРАВСТВУЙ, БИЗНЕС!
      В Таиланде работать бы и работать! Но пять с лишним лет в тропиках и возраст, когда тебе перевалило за шестьдесят, диктуют: возвращайся ты, брат, домой. Самое время, пока не отбросил копыта.
      Москва встречает радушно. Заместитель генерального директора Кеворков предлагает снова стать политическим обозревателем ТАСС.
      - Шестьдесят три? Это еще немного, думать о пенсии рано. Сейчас июль, самое жаркое время. Отдохни с месячишко на даче, а потом на работу. Мы еще повоюем!
      Знал бы он, что жизнь распорядится по-своему и со мной, и с ним. Генерала КГБ в отставке отправят в почетную ссылку - заведовать отделением ТАСС в Бонне. Воистину пути судьбы неисповедимы!
      В отпуске не до политики или былого бегания по начальственным кабинетам с целью напомнить о себе, передать сувениры, что привез из-за рубежа, и понять расклад сил на политической арене терпящего очевидное бедствие нерушимого Союза республик свободных, который когда-то сплотила великая Русь. Редко даже следишь за теленовостями. Надо гулять с недавно родившейся внучкой, стоять в очередях за детским питанием, доставать для семьи по талонам продукты.
      Этот семейный круговорот закончился для меня неожиданно 19 августа. Взволнованная жена выбежала из дачного дома на участок, где я укачивал внучку, с криком: "Боря, беги к телевизору! Государственный переворот!"
      Многих участников ГКЧП, что появлялись в эти дни на экране, мне довелось когда-то знать лично. С исполняющим обязанности президента страны Янаевым приходилось сталкиваться по работе в Комитете советской молодежи, когда он его возглавлял. Позднее, став заместителем председателя Союза советских обществ дружбы, он был главным консультантом моего документального фильма об этой организации. Картине придавалось большое значение, ее решили перевести на основные иностранные языки и в пропагандистских целях широко показывать за рубежом в наших культурных центрах. Друг и ставленник Горбачева, которого тот с трудом протащил на пост своего заместителя, производил хорошее впечатление. Умен, прекрасный аппаратчик, знающий все ходы и выходы в коридорах власти, сравнительно молод и энергичен. После его назвали в печати хроническим алкоголиком, придравшись к тому, что во время телевизионного выступления у главы ГКЧП дрожали руки. Не берусь солидаризироваться с таким обвинением. По опыту знаю, как нелегко чувствовать себя непринужденно перед телевизионной камерой. Да и кто в России не выпивает? Покажите мне такого музейного человека! Разве что "трезвенник" Ельцин!
      Еще более заметной политической фигурой представлялся Анатолий Лукьянов, председатель Верховного Совета. Я уже упоминал, что с ним меня связывали в прошлом хорошие личные отношения.
      С другими гэкачепистами было лишь шапочное знакомство. Так, министр обороны маршал Язов дал благословение начальнику тыла Советской Армии генералу Архипову в качестве исключения продать мне, гражданскому человеку, вопреки всем правилам и существовавшему порядку, через торговую сеть вооруженных сил только что появившуюся легковую автомашину марки "Жигули" 9-й модели. Ее в те годы непросто было приобрести даже для многих генералов и старших офицеров генштаба. С главой КГБ Крючковым я не встречался лично ни разу. Но он представлялся достаточно опытным, знающим руководителем. На его рабочем столе ежедневно оказывалась большая часть наиболее ценной информации с грифом "совершенно секретно" о положении в стране, настроениях в союзных республиках и о деятельности "возмутителя спокойствия" и "генератора распада СССР" по имени Ельцин. Судьба Хрущева в шестидесятые годы подсказывала - такие люди вряд ли способны совершать непродуманные поступки. Игра в "социализм с человеческим лицом" кончена. Дни Горбачева сочтены. Вывод напрашивался сам собой - немедленно с дачи в Москву, в ТАСС.
      Подступы к столице контролировались военными на бронемашинах и танках. Молодые солдаты были приветливы и немного взволнованы. Казалось, они не знали, зачем их послали сюда. Въезд в город для гражданского транспорта никто не ограничивал. В здании ТАСС дежурили автоматчики в форме. Такого никто не помнил за годы существования агентства. Но на улицах все было спокойно. Исключение составляла кучка людей перед зданием Белого дома.
      Три напряженных дня закончились полным провалом путчистов. В наши дни неудачу заговора модно было приписывать "мужеству защитников Белого дома". При чем тут мужество горстки людей? Главная причина поражения заключалась в другом - в непродуманности заговора, в нерешительности его участников, в отсутствии всякой логики в их действиях. Все они, и в первую очередь Янаев, Язов и всесильный глава КГБ генерал Крючков, зарекомендовали себя политическими импотентами. Как тут не согласиться с генералом Кеворковым, который написал о путче хорошую книгу с метким названием "Кремлевская оперетка"?
      Я радовался, что путь возврата к старому оказался перечеркнутым. Довольно ошибок, преступлений, экономической безграмотности прошлого. Страна получала шанс пойти по западной дороге процветания. И вывести ее на этот путь предстояло новым людям с "чистыми руками". Действительность, однако, перечеркивала надежды. В правительстве оказались либо совсем некомпетентные люди, "теоретики" без опыта практики, либо откровенные хамелеоны. Оставаться в журналистике больше не имело смысла. В критиках "старого" не было недостатка. Все, и более того, было сказано в эпоху гласности, когда я работал в Бангкоке. Новое, в которое мы верили, хвалить представлялось рано. Слишком уродливыми были его проявления: не цивилизованный рынок - базар, когда всю Москву, включая Столешников переулок и район Большого театра, заполнили торговцы продовольствием и ширпотребом, расцвет мафии, крах промышленности, реформы просто ради реформ. Уходить на пенсию в три доллара? Попробуй, проживи на сумму, достойную отсталой африканской страны. Нечего делать, надо идти в ногу со временем - пытаться пробовать силы на новом и модном поприще, куда бросились все кому не лень,- в бизнесе. Получится ли? А как же американцы? Известно их убеждение - начинать новую жизнь никогда не поздно! Тем более недостатка в предложениях не ощущалось.
      Самой заманчивой рисовалась перспектива найти себя в новой, но уже ставшей известной в масштабах страны фирме по торговле строительными инструментами и материалами. Директор этого советско-американского совместного предприятия буквально не исчезал с телевизионных экранов. Молодой, толковый, он не лез за словом в карман, отвечая порой на каверзные вопросы корреспондентов. В его замыслах на будущее чувствовались уверенность, широта, стремление придать небывалый импульс развитию нашего торгового сотрудничества с Западом и с недавним противником - США, ставшим тогда российским партнером в экономике и политике. Он убеждал телезрителей, что намерен сделать все от него зависящее, чтобы превратить отсталую российскую стройиндустрию в передовую отрасль промышленности. Я по опыту знал, насколько это актуально для нашей страны. В памяти еще жили бангкокские впечатления. В столице Таиланда новейшие небоскребы росли как грибы - в рекордно короткие сроки. А техника, строительные материалы? О таких нам не приходилось и мечтать! Да что Таиланд! Нас далеко обогнали турки и даже прежние "советские ученики", поляки и югославы. Вспоминалось и прошлое - пятидесятые годы, когда мы ежемесячно возили иностранные делегации на Московскую строительную выставку. Как нас поражали тогда финские домики, оборудованные самой современной мебелью и коммунальными удобствами. Мы пытались убедить гостей, что это не образцы, а реальное отражение советской действительности. Только вот ознакомиться с ними на месте у нас не хватает времени - впереди посещение заводов, санаториев, встречи с рабочими, руководством профсоюзов. А две недели пребывания не резиновые, в них, как в прокрустово ложе, не втиснешь всего, что хотелось бы. Поверьте, мол, на слово!
      Счастье улыбнулось - я директор по менеджменту этой фирмы. С первых дней убеждаешься: не дезинформировал зрителей с телеэкранов генеральный директор этой совместной компании. О его практических делах свидетельствует центральный павильон, где разместились чудеса американской, немецкой и прочей техники. Хочется их сразу приобрести все оптом. А архитектурные проекты жилых домов, целых поселков, которые компания берется построить в любых уголках страны. Это не псевдореклама. Под контракты подводится реальная база.
      Поражают эрудиция и энергия "нового русского". Начитан, цитирует наизусть стихи Есенина, Ахматовой, Блока и даже Омара Хайяма. Кандидат технических наук, бывший проректор какого-то института. Но главное присущий ему размах. Такого размаха людей нечасто можно было встретить в Союзе и среди наших специалистов, работающих за рубежом. Он организовывает бесчисленные международные выставки, два-три раза в месяц мотается на Запад, в Азию, проводит в Москве семинары для деловых людей. Эта категория только зарождается, нашим бизнесменам необходим опыт делового сотрудничества с иностранными партнерами. И не только бизнесменам. На стене небольшого кабинета директора висит его фотография с Ельциным. Будущий президент России сам приезжал к нему, чтобы познакомиться с тем, чем дышит новая форма ведения бизнеса. Он провел там более часа, пытался вникнуть в особенности деловой активности фирмы. Вроде многое понял. Но многое осталось вне поля его внимания. Главное - как работают сотрудники совместного предприятия. У них занята каждая минута. Нет знакомого мне по прежней работе в Москве бесцельного шатания по кабинетам с целью убить время, частого сидения в буфетах за чашкой кофе, бесконечных перекуров на лестничных клетках. Пример нового стиля работы показывает сам глава фирмы. Работает без выходных, спит по три-четыре часа в сутки. В его приемной нескончаемая очередь из иностранцев. Они еще незнакомы с советской действительностью и хлынули к нам в страну в надежде быстро приумножить свой капитал. Они еще не знают, что такое коррупция чиновников, требующих взятки за все; не знают, что здесь необходима криминальная "крыша", если хочешь, чтобы не взорвали твой офис, не изуродовали или вовсе не прикончили тебя; не знают, как нестабильны в России политика и особенно экономика, готовая с треском лопнуть в любой момент.
      В такой круговерти я вскоре понял: не ужиться мне без делового опыта в менеджменте. Да и силы не те, что у молодого руководителя фирмы. Как никак шестьдесят с лишним лет. Пришлось самому подать заявление об уходе и переметнуться в коммерческую фирму, несоразмерную по масштабам с прежней. Авось удастся прижиться хоть там!
      Уйти в другую фирму не составляло проблемы. Новые коммерческие компании рвались торговать с любыми странами, и прежде всего с наименее освоенными - Сингапуром, Таиландом и островом Тайвань. Мой регион, он годами изъезжен вдоль и поперек. В итоге через считанные дни после ухода в кармане лежит красное удостоверение с фотографией. В нем черным по белому новое амплуа: директор по внешней торговле совместной советско-сингапурской компании "Инко". Далее подпись главы фирмы. Диапазон деятельности довольно широкий: от продажи компьютеров, бытовой техники - до участия в конверсии предприятий оборонной промышленности.
      Коммерция не менеджмент и дается сравнительно легче. К работе с людьми, их психологической обработке приучили десятилетия опыта в журналистике. В первый же день на международной выставке в Москве, к собственному удивлению, мне удалось продать целый контейнер кухонных комбайнов французского производства. На банковский счет фирмы поступили миллионы рублей. В начале 90-х - большие деньги. 10 процентов от внушительной прибыли полагались инициатору сделки. Такую сумму в ТАСС не получить и за год. А тут за один день! Беда заключалась в том, что руководство фирмы так никогда ее и не заплатило. Надувательство - это стало понятно позднее - стало нормой в практике "Инко". Быстро осваивалось и другое искусство - умение пробивать получение зарубежных грузов через таможню. Взятка деньгами или товаром - и в твоих руках необходимые документы. Все в порядке, очередную фуру можно вывозить за ворота. У фирмы на эти цели имелся специальный "взяточный фонд". Демократические времена диктовали свои законы и правила бизнеса, усовершенствовав доставшееся в наследство мздоимство коммунистического аппарата.
      Хуже получалось с конверсией. Руководство фирмы попыталось попробовать силы в переводе на гражданские рельсы крупного московского предприятия по изготовлению оптики для космических аппаратов. Один из огромных цехов предполагалось переоборудовать на выпуск бытовой техники по немецкой лицензии. Подготовка переговоров была возложена на нового директора по внешней торговле. Ох, как было больно видеть на предприятии возле московской тюрьмы "Матросская тишина" сидящих без дела сотни уникальных специалистов. Те, кто еще недавно гордился своим участием в космических достижениях, теперь понуро слонялись по цехам, курили на лестничных площадках. Невольно на ум приходила популярная фраза, брошенная еще Горбачевым: "процесс пошел". Только какой процесс? Процесс разрушения, распада лучшего, что создано умами ученых.
      Для осуществления, как мы называли, "кухонного проекта" требовались крупные средства. У "Инко" их не было, немецкий партнер не спешил раскошелиться. Кто знает, что получится у русских нового поколения, не имеющих опыта в бизнесе? Да к тому же в стране, где нет элементарной стабильности и порядка. Одни "процессы", идущие неизвестно куда. Затея лопнула, так и не получив своего практического развития.
      Директор "Инко", закончивший в свое время Академию внешней торговли, не пришел в уныние. Коммерческо-конверсионную деятельность решил подкрепить новой сферой - освоением бизнеса на международном туризме. Что же, идея, заслуживающая внимания. Особенно если взять на прицел "челночный бизнес" в Турцию, Польшу, Китай и Таиланд. Первую группу в Таиланд гендир поручил сформировать и возглавить мне. Нельзя допустить, чтобы первый блин оказался комом, любил повторять новоявленный бизнесмен. У вас есть опыт, обширные контакты в стране - вам и карты в руки.
      Вышло все по-иному. Группа уехала во главе с шефом фирмы, не бывавшим никогда в регионе и не знавшим английского языка. Снова надувательство, обман! Видимо, они имели место и во время пребывания в Таиланде. Туристы рассказывали, что руководитель группы требовал с них на месте дополнительные деньги на "внеплановые расходы". Поведение шефа не осталось безнаказанным. Как-то рано утром мы увидели в окно его подъезжающую машину. Он имел обыкновение через две-три минуты появляться в офисе. Сотрудники быстро расселись по местам, имитируя рабочий энтузиазм. Появление гендира задерживалось. С кем-нибудь заговорился случайно во дворе? Вопросы снял охранник соседней фирмы: "Идите, подберите свое начальство!"
      Что значит "подберите"? Несколько молодых и крепких ребят поспешили по лестнице вниз. На земле у машины лежал "милый обманщик" с разбитой головой, весь в крови. Через несколько минут его увезли в больницу. К вечеру он вернулся из "склифа" с перевязанной головой и рассказал о происшествии. Стоило ему выйти из машины, как подошел какой-то крепкий мужчина, и задал единственный вопрос: "Вы глава "Инко"?" Услышав подтверждение, он выхватил из своего кармана складную металлическую дубинку, размахнулся и обрушил ее на голову незадачливого визави. Это было все, что осталось в памяти жертвы. Ни детальное описание внешности налетчика, ни другие существенные подробности он так и не смог - или побоялся? - припомнить в милиции. Наблюдавший сцену охранник добавил одно: незнакомец не спеша вышел за ворота, сел в поджидавший автомобиль и растворился в транспортном потоке.
      Мы посчитали это простым предупреждением. Убивать нашего шефа явно не хотели. Киллеру поручили лишь проучить жертву. Думалось, что надлежащие выводы из случившегося им будут сделаны. Однако разум почему-то продолжал изменять шефу фирмы - обман клиентов и сотрудников продолжал процветать в стенах офиса на шоссе Энтузиастов. Позднее главу компании наказала сама жизнь: сначала семейными неурядицами, коммерческими неудачами, а потом инсультом.
      Для многих из нас стало ясно: пребывание в стенах "Инко" не сулит перспектив, пока не поздно, надо сматывать удочки. Двое ребят, не достигшие еще тридцати и работавшие со мной на шоссе Энтузиастов, предложили возглавить создаваемую ими туристическую фирму. У вас есть жизненный опыт, большие знакомства, у нас - необходимые деньги.
      РАЗГОВОР С КИЛЛЕРОМ ПО ДУШАМ
      Я успел убедиться, что Магомед и Дамир люди деловые и энергичные. У первого был ряд дополнительных достоинств - честность и верность слову в дружбе и бизнесе. Он всегда был готов прийти на помощь, если кто-то пытался тебя незаслуженно обидеть. Ингуш по национальности, он унаследовал лучшие традиции своего народа. Дамир обладал от природы даром быстро сходиться с людьми, умел понравиться, внушить клиентам доверие с первого взгляда. А это так важно в бизнесе, когда к вам в офис приходит не знающий фирму и потому сомневающийся клиент. Убедить его расстаться со значительной суммой денег задача совсем не из легких.
      Правда, к ним примыкал другой инициатор по имени Саша. Еще в "Инко" я испытывал к нему определенное недоверие. Специалист по быстрому, не совсем законному оформлению заграничных паспортов для туристов, он, казалось, был нечист на руку. Слишком часто подводил клиентов, демонстрировал неоправданный снобизм и свое финансовое благополучие. Но рабочим опытом отличался богатым. Без него новой фирме пришлось бы трудно. Ничего, утешали мы сами себя, обломаем! Не обломали. Обманув многих, присвоив их деньги, он впоследствии вынужден был исчезнуть с работы, из дома и из страны, бросив родителей и семью. Говорят, что многие годы спустя видели Сашу на варшавских рынках. С серьгой в ухе, вызывающе, с чисто женскими деталями одетый, он промышлял тем, что навязывал русским туристам пустяковые безделушки.