Сончай Петсатит не преувеличил. Его друг действительно проявил максимум внимания к московскому журналисту. Он заехал за мной в гостиницу на старенькой машине, отыскал в фойе и кратко представился:
      - Сири, я тот, кого ждете!
      Передо мной стоял человек лет за шестьдесят, но еще кряжистый и крепкий. В ответ на комплимент он ограничился фразой:
      - В море нет места слабым.
      Через полчаса мы уже в деревне, обосновавшейся на кусочке пляжа Равай. Крохотные домишки на сваях, исходный строительный материал - что попадется под руку: тростник, пальмовые ветви, ржавая жесть, доски, коряги, выброшенные на берег морской волной. Море сегодня бурное, большинство жителей дома. Знакомая по Москве картина - мужчины, раздобыв с самого утра спиртное, отключаются от неприглядной реальности. Женщины стирают, играют в карты. Всюду мусор, запустение. Когда провожатый ненадолго отходит, меня берут в плотное кольцо ребятишки, поглядывая на мою технику. "Дай фотокамеру, у тебя их три!" - требуют они. Я на всякий случай крепче сжимаю руки на ремнях аппаратов. Стоит появиться моему спутнику, как ребячье кольцо тает. А я обнаруживаю, что исчезли бленда и светофильтр на одной из камер. Ловко сделано, совсем по-цыгански.
      - Поиграют и отдадут,- успокаивает староста.- У нас в деревне народ честный. Нет ни воровства, ни пьяных драк, ни женских скандалов. Некогда заниматься этим - от зари до зари работа. Если есть желание, приезжайте сюда завтра на рассвете, мы возьмем вас в море.
      Солнце еще не взошло, горизонт только начинает сереть, а деревня уже на ногах. Море успокоилось, пора браться за привычный труд. Нас принимает на борт длинная добротная посудина с подвесным мотором. На ней никаких спасательных средств, несмотря на возможность частых нежданных шквалов. Утешаю себя: авось пронесет, в случае чего спутники не дадут исчезнуть в морской пучине. Их трое - опытные мореходы. Разговор заходит об опасностях. В лодке с ловцами редко что-то может случиться. Трагедии происходят обычно в воде.
      - Что, акулы,- спрашиваю я?
      - Нет, с акулами просто. От отцов и дедов знаем их повадки. Чаще подводит техника. Стоит закрутиться воздушному шлангу - и конец. Если ловцу удастся не задохнуться, то он становится инвалидом, слепнет, лопаются кровеносные сосуды в глазах. Даже простейшая царапина от коралла долго не заживает, причиняя постоянную боль.
      Пока наша лодка режет предрассветную тьму, освещая путь огнем керосинового фонаря на носу, Сири знакомит меня с жизнью племени Чао Лей. Дети жителей деревни не учатся в школе. Едва они начинают ходить, родители берут их с собой на промысел в море. Там от отца к сыну передается кладезь знаний, накопленный веками, и секреты наследственной профессии. Каждый подросток уже может на твоих глазах свеситься за борт и поймать голыми руками рыбу. Повзрослев, он способен точно предсказать, где сегодня рыбака ждет удача. Ему не страшна в поединке акула. Он сумеет ее победить или в крайнем случае просто отогнать. Чао Лей искусные мореходы и рыбаки, но прежде всего - замечательные ловцы жемчуга, раковин, крупных лангустов.
      Горизонт розовеет, из-за гор на далеком берегу всплывает огромный золотой шар. Первые солнечные лучи прогоняют сонливость, а вместе с ней тает наша беседа. Теперь не до рассказов, мы практически у цели небольшого, затерянного в море островка. Дно хорошо освещено, можно начинать промысел. Сири проверяет компрессор, сын же его тем временем надевает маску и пояс с тяжелым грузом. Все в порядке, пора уходить под воду. Негромкий всплеск, и резиновый шланг скользит в глубину, словно бесконечно длинная морская змея. Вокруг опять все спокойно, как будто бы и не было человека, исчезнувшего в пучине. Сири пристально следит за направлением движения шланга. Наконец становится ясно: сын добрался до места и приступил к промыслу. Теперь можно снова поговорить.
      - А вы в самом деле напишите о племени Чао Лей? В чем нас только не обвиняют там, на берегу! - начинает старейшина разговор.- Мы и бездельники, и безответственные люди, не думающие о завтрашнем дне. Если есть у нас рыба, то мы не выходим на промысел, пока ее не съедим. А как и где хранить новый улов? В деревне нет холодильных камер и даже простых холодильников. Если перекупщик не берет товар, что делать с рыбой? Выбросить на свалку? Говорят, что Чао Лей беззаботны как дети. И в свидетельство тому приводят даже такой пример - в их языке, мол, даже отсутствуют такие слова, как "опасность", "проблема". Но ведь опасности и проблемы - неотъемлемые спутники всей нашей жизни.
      - Не спорю,- продолжает он через минуту,- у моего народа, впрочем как и у других, немало недостатков. Но посмотрите, как мы плотно спаяны, как заботятся младшие о старших, какой свободой пользуются наши женщины, как всегда мы готовы прийти на выручку друг другу.
      Сорок пять минут, отведенные ловцу на пребывание под водой истекают. Пора его поднимать на поверхность. Вот мы видим черную копну волос, потом и всего ловца, которому помогают взобраться на борт с тяжелым грузом. В его сетке-мешке - раковины самой причудливой формы. Юноша тяжело дышит, будто его легкие хотят запастись кислородом на всю оставшуюся жизнь. Ничего, отдохнет и придет в себя, говорит отец.
      Через несколько минут под воду уходит сам Сири. Так отец и сын меняются целый день с часовым перерывом на обед. Невольно мысли возвращаются к словам о спаянности и взаимовыручке среди Чао Лей. Если ты надежно гарантируешь жизнь твоего товарища по промыслу, то и он отвечает тем же. Как в альпинистской связке: либо выживешь и покоришь вершину, либо без страховки друга сорвешься в пропасть.
      Когда солнце приближается к закату, лодка ложится на обратный курс. На дне ее неприглядной темно-бурой горой громоздятся раковины. Рассмотрев как следует улов, Сири замечает: ничего ценного. За стоящими раковинами надо уходить далеко и без журналистов.
      - А что вы называете стоящей добычей? - спрашиваю я.- Жемчуг?
      - К сожалению, натуральный жемчуг в Андаманском море большая редкость. Найти его - что выиграть автомобиль в лотерею. Даже просто раковины-жемчужницы сами по себе не частое везенье. Продаем их по семь долларов за штуку. Покупает их японо-тайская фирма "Пёрл нага компани". На ее плотах у берегов Пукхета десять тысяч раковин.
      Сири настроен благодушно и охотно делится знаниями о жемчужном промысле. В Андаманском море ловятся два вида жемчужных раковин. Самая крупная Хон мук джан (Пинктада максима) наиболее дорогая: семь-восемь долларов за штуку. Ее добыча составляет около 20 тысяч штук в год. Остальные 80 тысяч раковин, добываемых жителями деревни, принадлежат к дешевому виду. Их продают по семь долларов за килограмм перламутра.
      Трудное это дело - выращивать жемчуг, продолжает мой собеседник. Я не говорю о сложности операции, которой подвергаются раковины. Еще хлопотнее сохранить их живыми в послеоперационный период. На плотах "Пёрл нага компани" для них создаются курортные условия. Выбираются такие участки моря, где абсолютно чистая вода, изобилующая планктоном, и, что не менее важно, господствует абсолютная тишина. Шум моторки или скутера может погубить капризного моллюска. Работники фирмы ежедневно следят за температурой воды, регулярно перевертывают жемчужницы с боку на бок, совсем как младенца в колыбели. Через три года раковину вскрывают и извлекают выросшую жемчужину. Далее снова операция. За пятнадцать лет жизни Пинктада максима способна дать от трех до пяти жемчужин.
      Со вторым видом раковин, если они пригодны для дела, а не для использования в качестве простого источника перламутра, забот меньше: они неприхотливы, дают жемчужины через девять месяцев, причем не по одной, а по две, по три. Зато Пинктада максима производит жемчуг идеальной сферической формы и нежно-розового цвета, что больше всего ценится в Таиланде. Голубые, черные и другого цвета жемчужины не пользуются популярностью, их экспортируют за рубеж.
      - Знаете, поиск раковин на морском дне не только прибылен, но и увлекателен. Испытываешь то же чувство, что и охотник в джунглях, когда он преследует редкого зверя. Хон мук джан сегодня тоже редкость, и, наверное, вскоре этот вид совсем исчезнет... Так же как и мы, люди племени Чао Лей,невесело заканчивает мой собеседник.
      Грустные и, кто знает, возможно, пророческие слова. У членов племени нет надлежащих материальных, социальных и медицинских условий. Дети лишены образования и не знают даже тайского - языка страны, в которой живут. Они жертвы эпидемий и самых разных детских заболеваний, что постоянно процветают в антисанитарных условиях деревень. Средняя продолжительность жизни мужчин племени не достигает шестидесятилетнего рубежа. В 50 лет многие из них теряют зрение и слух - сказывается специфика профессии.
      Рядом с пляжем Равай есть крупнейший на острове магазин даров моря. Его стоянка заполнена огромными туристическими автобусами. Здесь прекрасный выбор морских диковин и шедевров народного мастерства. Торговля идет весьма бойко. Разве не заманчиво богатому американцу или немцу увезти на родину редкую раковину каури, дамскую шкатулку из перламутра, лампу или дорогое зеркальное трюмо в обрамлении раковин-жемчужниц? За столпотворением туристов наблюдает со стороны парень атлетического телосложения. Сотрудник безопасности? Не похоже. Слишком много на нем драгоценностей - толстая золотая цепь на шее, золотой браслет на руке и перстень с крупным бриллиантом.
      Подхожу к нему и слышу равнодушное: что вам угодно? Для него я один из любопытствующих, их немало в магазине. Они фланируют у витрин с горящими глазами, рассматривают, как в музее, шедевры прикладного искусства и... ничего не покупают. Несмотря на молодость, у парня выработался навык безошибочно определять, кто есть кто. И в этом случае он, безусловно, прав - содержание моих карманов оставляет желать лучшего. Но тем приятнее наблюдать за переменой на его лице, когда протягиваешь журналистское удостоверение, выданное Департаментом по связям с иностранной прессой при премьер-министре Таиланда. Парень расцветает в любезной улыбке:
      - Разрешите мне быть вашим личным гидом. Надеюсь, вы расскажите о нашем магазине в печати.
      Сомчаю Патамакантину всего 26 лет. Три из них он специализировался по бизнесу в американском колледже. Сейчас командует магазином фирмы "Пукхет сишелл", принадлежащим его отцу.
      - Вас интересует, как идет мое дело? - переспрашивает он.- Неплохо. Только в США я поставляю ежегодно товар на сотни тысяч долларов. Планы еще обширнее - открыть в Вашингтоне и Нью-Йорке сеть своих магазинов, а здесь, в Равай, закончить строительство музея морских даров, который уже сам по себе станет броской рекламой для фирмы. Без перспективных, продуманных планов в бизнесе нечего делать.
      Я рассматриваю экспонаты, предназначенные для будущего музея, и спрашиваю себя: неужели они были такими же неприглядными раковинами, что лежали на дне лодки Сири? Да, такими. Их просто обработали талантливые мастера. У "Пукхет сишелл" есть соответствующий собственный завод. И не только он - моторные лодки, компрессоры, акваланги, орудия лова. Все это сдается в аренду людям из племени Чао Лей.
      - Они никогда не будут иметь ничего своего,- пренебрежительно изрекает мой гид.- Эти люди постоянно в долгах. Ссужаем им деньги, а они пропивают их или проигрывают в карты.
      Звучит вроде объективно. Я сам наблюдал подобную картину в деревне на пляже Равай. Но наследник владельца компании умалчивает о другой, возможно, более главной причине безденежья цыган моря. Их просто обворовывают те же бизнесмены из "Пукхет сишелл". К примеру, за редчайшую каури они платят ловцу 20 долларов, а в Соединенных Штатах или Европе выручают за нее несколько тысяч.
      Перед возвращением в Бангкок захожу для беседы к заместителю туристического бюро провинции господину Сатиту Нилловонгу. Он не делает секрета из будущей участи племени Чао Лей. У цыган моря нет иного выхода, помимо полной ассимиляции, уверенно предрекает он. Да, речь идет о стопроцентном врастании в тайский образ жизни, в нашу культуру, об отказе от языка и глупых традиций.
      В ТАИЛАНДЕ ПОМНЯТ О ФАБЕРЖЕ
      ...Снова о таиландской экзотике. Как не рассказать о следе, оставленном в этой стране легендарным Фаберже - главным поставщиком ювелирных изделий российского царского двора, о современных продолжателях его дела в Бангкоке, о сапфировых копях и рубиновых приисках Чантхабури.
      "Вы действительно планируете совершить поездку на границу с Камбоджей? - допытывался мой переводчик и секретарь, майор министерства внутренних дел.- Вы же помните просьбу МИДа не бывать там, где стреляют. Полпотовцы, узнав, что в район боевых действий едет советский корреспондент, могут запросто продырявить нас обоих". Но с момента мидовской просьбы минуло уже несколько лет, да и не хотелось покидать страну, не заглянув в один из самых экзотических уголков, закрытых для большинства иностранных туристов. К тому времени меня уже было трудно удивить красотами таиландских пейзажей. Но на этот раз мне так хотелось остановить машину в царстве цветущих джунглей, когда шоссе свернуло в сторону гор, оставив позади скучные рисовые поля. Неудержимо манили к себе радужные кроны цветущих кустарников, солнечные плоды грейпфрутов в садах, пятнистый камуфляж каучуковых плантаций, диковинные цветы тропиков. А вон тот почти сказочный домик! Как, наверное, хорошо было бы прожить в нем остаток жизни среди вечной зелени и цветущей природы! Опыт, однако, подсказывал: нет, не прижиться здесь приезжему из России. Чисто физически не прижиться. Чужака стерегут приступы аллергии на непривычные запахи, три сотни видов ядовитых змей и ночами всегда проигранная битва с москитами.
      На пути из Бангкока где-то в ста километрах я заметил спецмашины "наружки". Они действовали профессионально, вовремя менялись и отставали, не садились совсем уж на хвост. И так все оставшиеся триста километров до самой границы с Кампучией. Я был не новичок и не пытался нарушать правила не уходил от преследования, не делал неоправданных остановок, не щелкал камерой у военных объектов. Надо уважать нелегкую работу сотрудников контрразведки. Ты к ним по-человечески, и они к тебе тоже. Результат никаких проколотых шин, инцидентов с твоей машиной и благополучное возвращение домой. Каждый делает свое дело.
      Вот он, наконец, шестидесятитысячный городок Чантхабури, небогатый туристическими достопримечательностями. Из истории в сегодняшний день пришло немногое - стены старинного форта, здание тюрьмы, построенной когда-то французами, и буддистские храмы на вершинах невысоких здесь гор. Впрочем, в памяти людей сохранилась еще легенда о королеве, катавшейся в лодке и утонувшей в местной речке на глазах у десятков людей. Никто не стал спасать супругу Рамы V. Обычай запрещал под страхом смерти дотрагиваться до священных королевских особ. Монарх, который, кстати, посетил в свое время Россию по приглашению Николая II и ставший активным сторонником сближения с Петербургом, похоронил жену на одном из холмов Чантхабури у красивого водопада. По его приказу в Таиланде не только одели армию в русскую форму, но и закупили целую коллекцию драгоценностей фирмы Фаберже. Сейчас это единственная коллекция работ знаменитого ювелира во всех странах Азии и Дальнего Востока. Доступ к частной королевской коллекции открыт лишь немногим. Мне довелось впоследствии увидеть лишь один из шедевров Фаберже брошь с портретом сына Рамы V, выполненным на эмали в обрамлении ярко-голубых сапфиров. В них виделось многое: и морская голубизна в ясную штилевую погоду, и загадочный свет таинственных звезд, что запечатлелся навсегда в чудном творении природы.
      Мы еще вернемся в городок, а пока наш путь на рубиновые прииски возле самой границы. Счетчик отсчитывает шестьдесят километров - и мы у цели. Длинный ветхий мост переброшен через воды широкой реки. Он рубеж, где кончается современное шоссе. Дальше на том берегу немощенные улицы кампучийской деревушки, проселочная дорога, перепаханная колесами бронетранспортеров и тяжелых военных грузовиков. Там идет война. Нам объясняют, что подниматься на мост нельзя - пограничная зона. А мы и не собираемся. Любопытство удовлетворено, теперь вперед - на рубиновый прииск.
      Заменив кроссовки резиновыми сапогами, мы бредем по вязкому илу одной из речушек - туда, где промысловики копошатся по пояс в воде. Особыми черпаками они подхватывают донный грунт и высыпают его в похожие на сито корзинки. Далее корзинки опускаются в быстрые воды реки. Глина, песок быстро вымываются. На дне плетенок остаются лишь камушки. Следует тщательный осмотр, и вдруг - есть! Нам показывают пару мутных красноватых корундов. Нашел бы их сам, тут же выбросил обратно в реку. Ничего впечатляющего, они и близко не похожи на кроваво-красные камни, что блестят очарованием в витринах модных ювелирных салонов Бангкока.
      Больше всего сегодня повезло пожилому человеку в очках. Он достает из кармана рубашки целлофановый пакетик с "уловом". В нем не менее десятка рубинов. Я ловлю завистливые взгляды его коллег. Среди них немало стариков, детей, женщин. Как тут не позавидовать - десять часов в воде под палящим тропическим солнцем и горечь разочарования к концу дня. Везет не каждому.
      Следующий этап поездки - сапфировые копи, где ведется не кустарная, а механизированная добыча драгоценных камней. По дороге мы слушаем рассказ нашего бангкокского гида Фрэнка. Он знает, кажется, все о добываемом здесь ювелирном сырье. Почему рубины ценятся так высоко на Востоке, задаю ему свой первый вопрос. Ведь уже почти сто лет назад на Западе научились синтезировать искусственные корунды, не уступающие по красоте, игре света и цвету природным камням.
      Причин много, говорит Фрэнк. Любая женщина из состоятельной семьи никогда не наденет украшение-подделку. Для нее это значит уронить свой престиж, пусть даже в собственных глазах. Помимо этого, в Таиланде с драгоценными камнями связаны древние поверья. Наши предки считали, что люди на земле и бескрайний космос - одно неразрывно связанное целое. У каждого человека своя планета, и она влияет на его судьбу. Происхождение изумруда связывали с Меркурием, алмаза - с Венерой, сапфира - с Сатурном, а рубина с Солнцем. Если станешь носить камень своей планеты, под знаком которой родился на свет, тебя ждут удача и счастье. И кроме того, завидное здоровье. "Твой камень" нейтрализует вредные космические лучи, оставляя только те, что приносят пользу. Настоящий рубин, к примеру, врачует сердце, мозг, силу и память человека. Постоянно его носящий приобретает власть над людьми. Недаром когда-то рубин ценился дороже бриллианта. О какой подделке тут может идти речь! Кстати, роль настоящего рубина велика сегодня и в технике. Его называют "лазерным камнем". Из рубинов изготавливают стержень чудо-прибора, что стягивает световые лучи в тончайший пучок, мощность которого в миллиарды раз больше, чем удельное излучение с поверхности Солнца.
      Разговор прерывает дорожный указатель с названием сапфировых копий. Резко торможу у банановых зарослей. Неподалеку видна израненная, лишенная всякой растительности земля. Словно местность подвергли массированной бомбардировке с применением напалма. Это и есть механизированный прииск. Его владелец рассказывает, что приобрел перспективный участок за восемь тысяч американских долларов. Еще двенадцать тысяч вложил в покупку помп, драги, трактора. С помощью техники срезал несколько метров верхнего слоя земли до самой сапфирной жилы и приступил к добыче.
      У нас на глазах мощные насосы разбивают породу, растворяя ее в струях воды. Помпы перекачивают раствор на вибрирующую драгу. Вода и глина уходят через решетку, а по ленте к конечному пункту поступает то, что осталось, кусочки твердой породы с вкрапленными сапфирами. Там их сортируют и отбраковывают специалисты. Ежедневный доход владельца прииска - не менее тысячи долларов. Бывает значительно больше. В проигрыше остается только земля. В ближайшие десятилетия овраг, лишенный плодоносного слоя, не способен дать что-либо полезное человеку. В муссонный период он превращается в глубокое грязное болото, в котором плодятся москиты, комары, бактерии инфекционных желудочных и других заболеваний.
      В пятницу утром я не узнал Чантхабури. Сонный городок преобразился, расцвел, как принцесса из сказки, сбросившая оковы злого колдовства. На центральных улицах возникли импровизированные рынки драгоценностей. Торговцы расположились с лотками прямо на тротуарах. В передвижных ларьках состоятельных коммерсантов - целые коллекции сапфиров и рубинов. Шумный торг кипит до понедельника, целых три дня. Его участники прибыли из Бангкока и столиц других стран. Торговля идет очень бойко. Невольно поддаешься соблазну приобрести что-то для оставшейся в Бангкоке жены. Не спешите, отрезвляет гид. Вам могут подсунуть искусную подделку. Если в ваши планы входит купить дорогое изделие, без помощи опытного оценщика-специалиста не обойтись. Советую не экономить на его гонораре, иначе потеряете неизмеримо больше.
      Подделки... Местные ювелиры в совершенстве освоили их производство. А в Бангкоке пошли еще дальше - научились "лечить" дефекты природных камней, делать их более красивыми, чем создала мать-земля. 80 процентов добытых драгоценностей подвергаются на фабриках термообработке или врачеванию с помощью радиации. В рубинах устраняют природные пузырьки, ускоряют процесс их "старения". Таиландские специалисты подвергают "лечению" и сапфиры. И не только свои, относительно дорогие, но и главным образом молочно-белые от природы и поэтому дешевые цейлонские камни. Им придают стойкий голубой цвет, который потом никогда не исчезает. Этот метод считается одним из строго охраняемых секретов. Мне напомнило все это разговор с одним из финансовых воротил, который пригласил корреспондента ТАСС отужинать в бангкокском клубе миллионеров. Месячный членский взнос там составляет четыре тысячи долларов. Но не это удивило меня. В шок поверг семидесятипятилетний французский коньяк, который поставили нам на стол.
      - Я не думаю, что он в действительности налит из бочки, пролежавшей в подвалах три четверти века,- отрезвил меня тайский магнат.- Современная технология позволяет изготовить такой коньяк в значительно более короткие сроки. Причем по вкусу и аромату он не будет отличаться от тех сортов, что действительно старели во французских подвалах более семидесяти лет. Такие чудеса научились творить и мы - не с коньяком, а с драгоценными природными камнями.
      Узнав, что я собираюсь поехать на ярмарку в Чантхабури, собеседник, распив со мной пару ароматных рюмок французского напитка, стал еще словоохотливее:
      - Разрешите дать вам совет: никогда не жалейте денег на драгоценные камни. Их покупка - беспроигрышный вклад с большими процентами. Доллар то и дело падает, с золотом творится что-то неладное, акции на нью-йоркской бирже, а следовательно, и у нас, катятся вниз. А ценность камней постоянно растет. И обратной дороги нет, как для старика, захотевшего было вернуть свою юность. Сколько стоил бриллиант "Граф Орлов", подаренный Екатерине Второй ее приближенным? Думаю, не так уж и дорого, если перевести его цену в современные деньги. В наше время такой бриллиант не купишь вообще. Он и подобные ему ювелирные шедевры превратились в национальное достояние. Не забудьте при этом, что камни - уникальное создание природы, произведенное ей миллионы лет назад. Повторения нет, да и кладовая земли далеко не бесконечна. Она скудеет прямо-таки на глазах. И еще одно: мода. Стекляшки, бижутерия уходят в прошлое. Известно, мода не приходит сама по себе. Ее создают те, кто заинтересован в сбыте товаров. Разве могут конкурировать с ювелирными гигантами производители дешевых поделок! Ювелирные фирмы способны сегодня вложить колоссальные деньги в рекламу. Они оплачивают телепередачи, материалы газет, производят рекламные фильмы, организуют чуть ли не ежемесячно выставки-продажи изделий как для широкого круга, так и для состоятельного покупателя.
      Мой собеседник протягивает мне тисненую золотом карточку.
      - Возьмите это приглашение. Возможно, оно вас заинтересует. Моя фирма проводит в клубе "Тиара" демонстрацию новейших моделей украшений из бриллиантов, сапфиров и других камней. Среди приглашенных - только представители высшего бангкокского света.
      И чтобы совсем заинтересовать меня:
      - Заметьте - каждое приглашение имеет свой номер. В конце просмотра состоится лотерея. Повезет - выиграете кольцо для супруги с бриллиантом в один карат или сапфировый браслет за две тысячи долларов. Утешительные призы тоже представляют интерес - неоправленные драгоценные камни и даже телевизоры "Сони" самой последней модели.
      Мне в Тиаре повезло не в смысле выигрыша. Просто довелось впервые поглядеть на жен аристократов не на дипломатических приемах или государственных торжествах, когда на лицах застывают протокольное выражение и деланные улыбки, а в неофициальной житейской обстановке. Что за пестрая палитра чувств обуревала представительниц знати, стоило увидеть им дорогой великолепный шедевр. Нет, не чужды им были и женское любопытство, и зависть к тем, кто заказывал тут же себе такое же чудо ювелирного искусства, и попытки некоторых скрыть тот факт, что подобные дорогие покупки, увы, нынче вовсе не по карману их обедневшим аристократическим мужьям.
      Позднее я позвонил президенту "Уорлд джювелз трейд сентер" и поблагодарил за предоставленное удовольствие.
      - Не стоит,- послышалось в трубке.- Я хотел показать вам, что таиландские ювелиры идут по стопам российского Фаберже. Он знал толк в рекламе - не только продавал свои изделия, но и делал подарки людям, близким ко двору. Эти знаки внимания, как и наши лотереи, окупались с лихвой новыми заказами и сообщениями газет и журналов о редкостных достоинствах даров.
      Но вернусь в Чантхабури. В понедельник городок обрел свой обычный провинциальный вид. Ярмарка закончилась, чтобы снова начаться через неделю. Гид предлагает по пути в Бангкок заглянуть в район горы Као-плой-ваен (в переводе - Холм сапфирового кольца). Холм как холм, ничего особенного. Исключение разве - множество механизированных и кустарных приисков. Популярность горы среди старателей обусловлена легендой. Как-то ночью в древние времена в небе появилась необычно яркая звезда в окружении маленьких спутниц. Пришельцы из космоса прочертили огненную дугу в темноте и обрушились на гору Као-плой-ваен. Земля содрогнулась от встречи с гостями из далеких миров. С тех пор люди стали находить здесь диковинные сапфиры. В них превратились планета-мать и ее дети-звезды.
      Пора прощаться с сонным городком. Рывок по скоростному шоссе - и он остается где-то вдалеке. Вместо домишек пригорода за задним стеклом снова появляются машины сопровождения. Их пассажиры любезны - русский журналист не совершил недозволенных поступков. Они подходят ко мне на заправках, интересуются дальнейшим маршрутом. Убедившись, что все в порядке, они прекращают опеку и перестают маячить за нашей "тойотой". Теперь уже нас ничто и никто не отвлекает. Фрэнк, по-видимому, считает: самое подходящее время продолжить загрузку компьютера моего мозга новой информацией о ювелирном бизнесе Таиланда.
      Фирму Фаберже, по его словам, невозможно даже сравнивать с нынешними таиландскими ювелирными гигантами - настоящие концерны с самыми современными фабриками и лабораториями. На них работают замечательные специалисты. Руководство компаний не жалеет средств на совершенствование их мастерства - регулярно организовывает курсы повышения квалификации, посылает учиться и участвовать в международных выставках за рубежом. Совет директоров фирм не жалеет средств на поощрение за удачные творческие находки, на научные исследования, закупку новейшей техники. Результат Таиланд, не располагая серьезными запасами месторождений драгоценных камней, стал в последнее время одним из ведущих поставщиков ювелирных изделий на мировой рынок.
      - Говорят, что секрет такого успеха в дешевизне местных рабочих рук,прерываю рассказчика.
      - Не думаю. Ваша страна может гордиться скрытыми в недрах земли богатствами, но отнюдь не оплатой труда ювелиров. Она значительно ниже, чем в США, Голландии, Израиле и даже в Таиланде. Почему же тогда вы экспортируете на рынок главным образом сырье, а не готовые изделия?
      В самом деле - почему? Вспоминая сегодня об этом разговоре в машине по пути в Бангкок, я думаю: быть может, причина в отсутствии средств на подобающее развитие ювелирного дела? Или в лености мысли и непрофессионализме руководства страны, которое предпочитает торговать нефтью или ходить по миру с протянутой рукой? Так проще, чем шевелить мозгами. А долг? Пусть его оплачивают потомки. Известный принцип: лишь бы продержаться у власти, а там, после нас, хоть потоп! Подстать им и большинство "новых русских".
      Интересна в таиландском ювелирном бизнесе деловая концепция - будущее за сторонниками постепенного роста доходов. Да, прибыль остается их основной целью. Но, заметьте,- разумная прибыль! На первом плане принцип: не грабить клиента, не стараться обвести его вокруг пальца. Обманутый покупатель никогда не придет к вам снова, разнесет дурную славу о вас среди родственников, друзей и просто знакомых. Словом, фирма и покупатель в одной связке. Уцелеть они могут лишь при взаимном доверии.
      В дымке на горизонте появились контуры далеких небоскребов столицы. Все, приехали. Хватит экзотики, пора браться за основное дело политическую информацию для Москвы. На телетайпной ленте корпункта ждут телеграммы с указаниями редакции: сосредоточиться на подготовке материалов в духе последних решений Политбюро ЦК КПСС. В Союзе полным ходом идет перестройка. Перестраивается все - и международная политика, и экономика. Если в политике налицо определенные успехи за счет игры в поддавки, то в экономике провалы и неудачи. У народа возникают извечные вопросы: что делать и кто виноват? Виноват, естественно, не Горбачев, автор перестройки. Вся ответственность за провалы, за пустые полки магазинов, за голод в провинции, за растущую преступность, за стремление национальных республик покинуть дом "старшего брата" лежит, конечно, на прежнем руководстве. Чтобы сохранить в своих руках власть, необходим отвлекающий маневр. Так на свет появляется горбачевская гласность. Во всеобщее избиение партийного и чиновного аппарата призывают внести вклад в первую очередь журналистов, в том числе зарубежных корреспондентов ТАСС.
      Надо ли говорить, что большинство из нас голосуют за гласность обеими руками. Язвы прошлого надоели всем. Верится, рассказав о них в печати, мы откроем путь в светлое будущее для страны.