Святой - Знак Святого

– Мне придется заказать шерстяную пряжу, – сказал Питер. – Похоже, нам придется сидеть здесь всю зиму и вязать, пока Марч со своей компанией топит корабли, а в свободное время иногда вспоминает о тебе.

Саймон погасил сигарету и вынул другую из пачки, лежащей на столе. Он снова уселся на стул и задрал вверх ноги.

– Утром в постели я читал сегодняшние газеты, – сказал он. – Удалось выловить несколько трупов с танкера – никто не спасся. По-видимому, все погибли. Причина взрыва все еще не установлена. О подлодке вовсе не упоминается, и вообще не высказывается никаких предположений. Так что мы, по-видимому, ухватили главное, поймав тот спасательный жилет.

– Сейчас трудно даже поверить в то, что мы видели подлодку, – сказала Патриция. – Если бы мы рассказали кому-нибудь об этом, то о нас бы подумали, что мы слишком много выпили.

– А мы и выпили, – заявил Святой невозмутимым тоном. – Но я не думаю, что нам захочется рассказать об этом кому-либо – по крайней мере сейчас. Лучше сначала разыскать подводную лодку.

Питер прислонился к перилам и помассировал пальцы ног.

– Понятно, – сказал он сам себе. – Теперь я начну нырять. Я обойду все морское дно со шлемом на голове в поисках этой лодки. Может быть, я найду также и Джилбека с Юстиной – головы которых окажутся засунутыми в сопла турбины.

– Есть более насущные дела, – сказал Святой. – Подлодка должна быть где-то пришвартована у берега, и это место, несомненно, тщательно замаскировано. И если оно замаскировано хорошо, то там должны находиться и узники.

– Все это делает ситуацию по-детски простой, – заметил Питер. – В заливе Флорида-Киз имеется около девяти тысяч двухсот сорока семи не отмеченных на карте островов – это согласно географическому путеводителю, и их территория составляет целую сотню миль.

– Нам это совсем не нужно. Хорошую базу легко обнаружить с воздуха, а самолеты совершают регулярные рейсы в Гавану над заливом Флорида-Киз несколько раз в день.

– Может быть, лодка заправляется в открытом море с какого-нибудь корабля?

Саймон согласно кивнул:

– Может быть. Мы это выясним.

– А не обратиться ли за помощью к военно-морскому флоту? – сказал Питер. – Ведь он для этого и существует.

Теперь Святой ухмыльнулся:

– Но тогда нам будет скучно. Я думал о более интересных способах привлечения закона. Я позвонил ночью шерифу и сказал, что на яхте «Марч хэер» они могут найти труп человека. Уверен, что у Рэнди было мало времени, чтобы подыскать объяснения.

– Я думаю, что у тебя самого будет мало времени, чтобы подыскать объяснения, – сказал встревожившийся вдруг Питер и указал в сторону подъездной дорожки.

Саймон посмотрел в том же направлении.

Белое облако пыли взлетало за направлявшимся к дому автомобилем. Он юркнул за угол, а спустя минуту во внутреннем дворике появилась Дездемона. Она вплотную приблизилась к Святому и, уперев руки в бока, негодующим тоном объявила:

– Здесь вот сейчас находится шериф. Он хочет поговорить с вами!

При этом у нее на лице отчетливо читалось: все происходит, как я и предполагала.

* * *

– Я думаю, – сказала Патриция, вставая, – что мы с Питером пойдем поплаваем и предоставим тебе возможность приятно побеседовать с шерифом.

Саймон махнул им рукой:

– Если вы увидите, что меня увозят, не ждите меня к обеду.

Не успели они уйти, как появился во всем своем официальном величии шериф Ньютон Хаскинс – его тень упала на веселый внутренний дворик.

При ярком свете дня офицер, который ночью носился на полицейском катере, оказался еще более худым и мрачным, чем показалось Святому тогда. Он был облачен во все черное, словно бросал вызов солнечному дню. Плащ расстегнут, руки засунуты в карманы брюк; белоснежная рубашка на шее перехвачена узким старомодным галстуком. Его вполне можно было принять за предпринимателя, совершающего деловую поездку, связанную с печальными событиями, если бы не широкий ремень, который справа отвисал под тяжестью пистолета в кобуре.

Он шел медленной походкой, не вынимая рук из карманов, и наблюдал, как Патриция и Питер удалялись в сторону моря, затем некоторое время разглядывал цветы на клумбе, после чего бросил взгляд на безоблачное небо. Только, вероятно, убедившись, что небо находится на своем месте, он снизошел до того, чтобы заметить присутствие Святого.

Откинувшись в кресле и скрестив покоящиеся на столе ноги, Саймон приветствовал его с беззаботным радушием:

– Так, так, так, это наш старый друг шериф Хаскинс! Присаживайтесь, старина. Всю жизнь только и слышу о южном гостеприимстве, но никогда не думал, что такой занятой человек, как вы, улучит время, чтобы поприветствовать простого туриста вроде меня.

Все еще держа руки в карманах, Ньютон Хаскинс медленно опустился на металлический садовый стул, сохраняя полное спокойствие. Сначала он осмотрел босые ступни Святого, затем сосчитал количество его ног, потом внимательно изучил его габардиновые шорты и пеструю рубашку и окончил осмотр, уставившись безразличным взглядом в смеющиеся глаза Святого.

– Ты удивишься, сынок, если узнаешь, как много всякого рода подонков я приветствовал здесь, в Майами, за десять лет своей службы.

– Подонков, шериф? – Брови Святого вопросительно поползли вверх. – Я не понял вас или это относится ко мне?

Хаскинс вытащил левую руку из кармана – в ней была плитка черного прессованного табака. Его глубоко посаженные серые глаза с острым взглядом, казалось, спрятались еще глубже, когда он откусил от плитки кусочек. Затем сунул плитку обратно в карман. Наблюдая за методичным движением его челюстей, Саймон вдруг вспомнил о другом блюстителе порядка, с привычками которого он был ближе знаком, – главном инспекторе Скотленд-Ярда Клоде Юстасе Тиле.

– К тебе, сынок? Не будем так быстро делать выводы. – Речь Хаскинса, если только он не кричал в мегафон, была медленной и тягучей, как у всякого местного жителя Флориды. – Сказать по правде, я приехал переговорить с мистером Джилбеком, но не нашел его и решил провести здесь парочку часов.

– Очень благородно, – сказал Святой сдержанно, – но вы сделали очень двусмысленный первый шаг.

Губы шерифа так надулись, что в какой-то момент Саймону показалось, что табак может выскочить у него изо рта и запачкать рубашку. Кризис миновал, когда шериф пожевал табак и сделал свободный вдох и выдох.

– Послушай, сынок, – сказал он. – Каждый наводчик, вор, карманник, игрок, хищник, участник шайки, начиная с главы мафиози Аль Капоне и кончая проституткой-алкоголичкой, рано или поздно показывается в этом городе, и мы обнаруживаем их на нашем пляже лежащими кверху задницами.

Святой потупился, говоря:

– Но как вы поэтичны, папочка. Расскажите еще что-нибудь сыночку.

Лицо Хаскинса оставалось мрачным, и только в его сонных серых глазах мелькнул огонек, который мог означать как гнев, так и радость.

– Злостные преступники и не очень, мужчины и женщины, убийцы и неопытные юнцы – я встречался со всеми, – сказал он. – И я никого из них не боюсь.

– Это снимает тяжкий груз с моей души, – заметил Святой по-прежнему слегка вызывающим тоном.

– Я подумал, что тебе нужно об этом знать.

– Та-а-к, – протянул Святой с видом настораживающего дружелюбия. – Весьма великодушно с вашей стороны, соседушка. Я не встречал человека с таким добрым сердцем с тех пор, как мой дед погиб под копытами лошади генерала Бургарда во время Гражданской войны.

Хаскинс снова набил рот табаком.

– Саймон Темплер, – сказал он не очень пылко, – вам, может быть, не нравится южный акцент, но меня тошнит от оксфордского. – Он откинулся на спинку стула и посмотрел на небо. – Современные методы работы полиции очень жестки для многих людей, сынок. Прежде чем прийти сюда, я сделал запрос в Скотленд-Ярд и получил ответ.

– Дайте мне хотя бы какой-нибудь намек, и я скажу, кто вам ответил. – Веселая улыбка заиграла на лице Святого. – Может быть... Нет, это уж слишком!.. Вероятно, вам пришел ответ за подписью Тила?

Шериф скрестил ноги.

– Вы не стали бы так радоваться, если бы узнали, что содержится в этом ответе.

– Но я знаю, на какой вопрос вы хотели получить ответ, – вот что меня радует. Если бы вы пришли ко мне раньше, то сэкономили бы деньги на телеграмму. Давайте поразмышляем – вам могли сообщить... что за мной числится уйма преступлений: от ограбления до убийства – так он считает. Что я зарабатываю шантажом и на преднамеренном разжигании войны, прибегая к осаде и оружию... Что каждый раз, когда под столом шефа полиции находят очередной труп или когда в автомат по продаже сигарет бросают фальшивый шиллинг, – весь полицейский участок бросается к машинам и мчится арестовывать меня – им этого очень хочется. Ведь так?

– Ну, не все так красочно, – сказал Хаскинс, – но по сути дела верно.

Саймон с самодовольным видом выпустил дым изо рта.

– Вы допустили только одну оплошность, – проговорил он. – Вы были так возбуждены, прочитав первую часть донесения, что не потрудились дочитать его до конца.

– А какое это имело отношение ко мне?

– Вы должны были понять, что вся первая часть сообщения была лишь плодом больного воображения Тила. Вы должны были понять, что ни одно из перечисленных выше преступлений не было доказано, что мне ни разу не предъявили обвинения и не привлекали к суду, что у Тила нет ни малейшего повода обвинить меня в чем-либо на данный момент и что я устал от визитов полицейских, которые звонят в мою дверь и заставляют меня выслушивать всякий вздор, не имея при этом никаких доказательств предъявляемых мне обвинений.

Хаскинс снова вытащил из кармана левую руку, но на сей раз без табака, и пощупал ею щетину на подбородке.

– Сынок, – произнес он, – меня в чем только не упрекали, начиная с запрещения бегов в Тропикал-парке и кончая тем, что моя мать позабыла фамилию моего отца. Это никогда не приводило меня в бешенство. И я не собираюсь менять своей тактики. Вы со своими друзьями являетесь здесь гостями, и я обращаюсь с вами соответствующим образом. Но как шериф я должен задать вам несколько вопросов и надеюсь, вы дадите на них ответ.

Впервые в жизни представитель закона вызвал у Саймона Темплера восхищение. Это было восхищение спокойным хладнокровным оппонентом, который способен принять бой на своей территории и отражать удары без всякого чувства мести, сражаясь на равных, – Саймон не мог ему в этом отказать. Он снова потянулся за сигаретой; его глаза не выражали злобы.

– Я допускаю, что все, что я говорю, может обернуться против меня, – заметил он весело.

– Если вы достаточно глупы, чтобы говорить нечто такое, что потом может быть использовано против вас, тогда да. Но не вините потом в этом меня.

– Понятно, – ответил Святой.

Хаскинс испытующе посмотрел на него:

– Я видел, как вы вертелись вокруг лодки Джил бека вчера вечером, но удивился тому, что его самого не было с вами.

– Я и сам удивился. Видите ли, мы сюда приехали к нему по специальному приглашению. И как вы уже поняли, мы его нигде не нашли.

Хаскинс зажал свой довольно длинный нос большим и указательным пальцами и потеребил.

– Вы имеете в виду, что он не встретил вас, так что вы решили расположиться у него в доме и ждать его.

Саймон кивнул:

– Так сказать, благородное желание не уходить, не повидавшись с хозяином.

Шериф снял свою черную шляпу и стал обмахиваться ею, размышляя над чем-то.

– Куда вы пошли после того, как я вас выследил вчера вечером?

– Мы совершили короткую романтическую прогулку. На нас так подействовала луна.

– Я испытывал то же самое, когда был в вашем возрасте. Итак, вы совершили короткую прогулку и вернулись на берег.

– Правильно.

– Сюда?

– Конечно.

– Вчера в Майами произошло много разного рода событий, – сказал Хаскинс растерянно, – и я не могу связать их в одну цепочку. Рано утром в полицейский участок позвонили и сообщили, что на яхте Рэндолфа Марча, найден труп. Звучит глупо.

– Разве? – невинным тоном спросил Саймон.

– Оказалось, что это соответствует действительности. – Хаскинс вытянул свои длинные ноги. – Я прокатился туда; там и в самом деле был труп. Капитан сказал, что их в тот вечер не было на судне; один парень свалился за борт и утонул, прежде чем они хватились его.

– И кто же это был?

– Один из членов экипажа. Парень, которого они подобрали в Ньюпорт-Ньюз. Они даже не знали, где он жил и была ли у него семья. Думаю, теперь уже и не узнать об этом. Таких парней много плавает по морям... Но самое удивительное заключается в том, что никто на яхте «Марч хэер» не нашел нужным вызвать меня. Они спорили о том, следует ли вызывать полицию, когда я уже сам явился туда.

– Звучит таинственно, – согласился Саймон.

Хаскинс встал, нахмурил брови.

– Еще как таинственно. После вашего появления в городе все пошло вверх ногами. Вы слывете возмутителем спокойствия от берегов Америки до самого Шанхая, хотя я не разделяю такого мнения. Но если вы такой умный, каким вас считают, у вас не должно быть никаких предубеждений – пока. Вам не следует упрекать меня в том, что я проявляю к вам интерес.

– Послушайте, братец, – сказал Святой, – вы начинаете говорить как главный инспектор Тил. Вы помните, о чем я вас предупреждал? Только потому, что в городе происходят странные вещи, а я в этот момент нахожусь здесь, вы являетесь, чтобы обвинить меня...

– Когда я в чем-то кого-то обвиняю, сынок, у меня всегда есть на это основания. – Хаскинс не спеша провел носком ботинка по земле. – Посмотрите-ка, что происходит: взрывается танкер – по неизвестной причине; я получаю таинственный звонок по поводу трупа – никто ничего объяснить не может; потом оказывается, что пропали Джилбек и его дочь, в то время как вы находитесь здесь, и никто не знает, куда они делись.

– Таким образом, – заключил Святой, – меня следует обвинить в потоплении танкера и похищении миллионера.

Глаза Хаскинса стали влажными.

– Сынок, – сказал он, – я не знаю, в чем тебя можно обвинить.

Его правая рука нырнула в карман, и через секунду Саймон Темплер увидел зажатый в его ладони листок бумаги. На нем прописными буквами от руки было написано:

ЛОУРЕНС ДЖИЛБЕК!

ТЕБЕ НЕ УДАСТСЯ КАЖДЫЙ РАЗ ВЫХОДИТЬ СУХИМ ИЗ ВОДЫ. Я СОБИРАЮСЬ ПОЛОЖИТЬ ЭТОМУ КОНЕЦ.

Вместо подписи в нижнем правом углу была нарисована мелкими штрихами человеческая фигурка с ореолом вокруг головы.

Саймон пристально смотрел на листок несколько секунд.

И вдруг он засмеялся.

Сначала был лишь легкий смешок, затем он стал громче, потом перешел в истерический хохот, похожий на громовые раскаты. Со стороны это выглядело дико.

Но рано или поздно дикий хохот должен был стихнуть. Оказывается, команда Марча, что называется, легко взяла барьер – справилась с подкинутым трупом, это было очевидно. Но своим поспешным решением они посеяли семена неудачи, подобную которой история не знала.

– Конечно, – не приходя в себя от смеха, сказал Святой, – конечно, я написал эту записку. А в чем, собственно, дело?

Шериф почесал свою длинную морщинистую шею.

– Подобного рода записка может означать для меня только одно.

– Но вы не знаете всех обстоятельств. – Святой вытер слезящиеся глаза. – Еще несколько недель назад Юстина Джилбек написала нам, что ее отец вел себя как петух, меняющий перья; он, казалось, попал в затруднительное положение, но ничего не говорил ей об этом. Она очень волновалась; попросила нас приехать и попытаться выяснить, в чем дело, чтобы помочь ему. Я могу показать вам ее письмо. Сейчас я вам его принесу.

Глава 3

Как Саймон Темплер получил удовольствие, занимаясь малоприятным делом, и как это не произвело никакого впечатления на Патрицию Хольм

Выражение лошадиного лица шерифа Хаскинса становилось все мрачнее и мрачнее, по мере того как он терпеливо продолжал читать письмо. Затем он снова обратился к записке с эмблемой Святого.

– «Тебе не удастся каждый раз выходить сухим из воды», – прочитал он. – Что это может означать?

– Я все время ему твердил, что миллионы нельзя заработать честным путем, – ответил Саймон непринужденно. – Я часто его предупреждал, что в один прекрасный день грехи выплывут на поверхность и ему придется идти в тюрьму. Такова была моя позиция. Поэтому, когда Юстина сообщила мне о своих тревогах, мне невольно пришлось придумать такой ход.

Хаскинс жевал табак.

– «Я собираюсь положить этому конец». Здесь заключен двойной смысл.

– Да.

– На этом основании мы считаем вашу репутацию сомнительной.

– Естественно. – Святой еще продолжал содрогаться от смеха. – Откровенность за откровенность: не скажете ли вы мне, откуда у вас эта записка?

– Пока не знаю. – Хаскинс как-то рассеянно продолжал смотреть на записку еще с минуту, затем убрал ее в карман. После этого он обратился к письму Юстины Джилбек. Он сказал, как будто говорил о погоде: – Уверен, что таких писем мы найдем в доме множество.

– Мы все мастера стряпать фальшивки, – заверил его Саймон как бы между прочим. – Подписи – это лишь детские шалости. Мы не обращаем внимания на четыре страницы, написанные от руки.

Хаскинс положил письмо обратно в конверт и стал изучать марку. Он попробовал ее на зуб.

– Не возражаете, если оно побудет у меня?

– Нисколько, – ответил Святой. – В городе наверняка имеется банк, где известен почерк Юстины, да кроме того, найдутся и ее друзья, которые смогут подтвердить его подлинность. Проведите соответствующую экспертизу почерка. Вы потом придете ко мне извиняться.

Хаскинс надел шляпу и повернул голову, словно канюк[8], ищущий корм. Найдя точку, которая вполне его удовлетворяла, он остановил свой взгляд на безобидной линии; затем произнес:

– В таком случае прошу вас не уезжать пока из города.

Ответ Святого вертелся на кончике языка, но его не суждено было произнести, так как в этот момент неожиданно подъехала машина. Машина не Хаскинса. Это был большой кремового цвета «паккард», который, промчавшись по подъездной дорожке, резко остановился перед домом, – все это было проделано на такой бешеной скорости, что Саймон мысленно снял перед водителем шляпу. Затем мелькнул жакет зеленого цвета и копна рыжевато-коричневых волос, растрепавшихся на ветру.

Саймон поспешно направился к дому, бросив дружелюбно на ходу:

– Хорошо. Я буду ждать вас.

Хаскинс стоял на прежнем месте, наблюдая за происходящим; лицо его при этом ничего не выражало.

– Я не получаю большого удовольствия от жизни, сынок, – объяснил он. – Пока я не был женат, блондинки всегда были моей слабостью. И когда мне предоставляется шанс, подобный данному, я не тороплюсь действовать.

– Тогда ни в коем случае не торопитесь, – сказал Святой дружески, но у него в голове мелькнули какие-то злорадные мысли, которые могли послужить на пользу только ему одному. Данный визит можно было объяснить хитросплетением интересов Марча и его капитана, не говоря уже о его непредвиденном посещении яхты «Марч хэер»; но отношение девушки ко всему этому было предугадать трудно. Судя по тому, как Марч вчера пытался избавиться от ее присутствия во время их встречи, можно предположить, что она не была посвящена в его дела. Но Саймон готов был объяснить ее столь быструю реакцию на его приглашение лишь тем, что на нее произвели впечатление его красота и обаяние. Вчера на яхте он, в сущности, вообще не оказал ей внимания, поэтому не был уверен в своем предположении, и ему не хотелось, чтобы Хаскинс сейчас узнал о его посещении яхты Марча. Ситуация требовала умных решений.

При появлении дамы Хаскинс отошел к ближайшей клумбе и по возможности по-джентльменски постарался избавиться от жевательного табака. Саймон воспользовался этим и поспешил к девушке.

Вчера в призрачной тьме ночи она показалась ему прекрасной; в темноте все девушки прекрасны, но при свете дня их блеск меркнет. Карина не относилась к числу таких девушек. Ее красота не померкла при ярком свете солнца, напротив, гармонировала с красками окружающей природы. Казалось, ее красота расцвела на фоне экзотической природы, а природа получила отблеск ее красоты. Саймон с удовольствием приветствовал ее:

– Карина, дорогая!

Его голос был теплым и оживленным. И прежде чем Карина успела что-либо ответить, она оказалась в его объятиях – он крепко прижал ее к себе и поцеловал в губы.

– Чучело в черном – шериф, – шепнул он ей на ушко, а затем уже громко продолжал: – Вот чудесно! Мы не виделись с тобой целую вечность!

Поначалу сопротивление ее нежного тела внушило Святому некоторую тревогу, пришлось сделать ей намек – в этом он видел единственный выход из положения. Если она не захочет вступить в игру – придется положиться на волю Аллаха...

Он стиснул ее в объятиях и принялся осыпать поцелуями.

Она продолжала противиться ему, но вдруг как-то сразу обмякла. Он отпустил ее, и она улыбнулась. У Святого перехватило дыхание, что нельзя было объяснить только чувством неопределенности его положения.

– Как приятно видеть тебя, дорогой. – Ее голос был спокойным и уверенным. – Сегодня утром я узнала, что ты здесь, и сразу же бросилась сюда. – Она повернулась в сторону Хаскинса; он прошаркал к ней. – Привет, шериф. Не ожидала увидеть вас сегодня.

– Для меня это приятная неожиданность, мисс Лейс.

– Шериф был вчера на яхте Рэнди, – поспешила она сообщить Саймону. – О, я совсем забыла: ты ведь не знаком с Рэнди? Ты должен с ним познакомиться. Рэндолф Марч. У него есть собственная яхта, мы были там вчера вечером, бедный парень упал за борт и утонул, поэтому шерифу пришлось наведаться к нам и расследовать случившееся.

Взгляд Хаскинса сделался острым, как у птицы.

– Мисс, – спросил он с видом удивленного человека, – это мистер Марч сказал вам, что мистер Темплер находится здесь?

– О нет! Мистер Марч будет ревновать меня, если узнает, что я поехала сюда. Ведь вы не скажете ему, что видели меня здесь, правда? – Она произнесла это как само собой разумеющееся, посмотрев на него приторно-сладким взглядом, а затем, повернувшись к Святому, обвила пальцами его руку. – Мне об этом написала Сэлли из Нью-Йорка.

– Я был уверен, что она напишет, – радостно заявил Святой.

Мрачная тень окутала лицо Хаскинса. Взгляд его потух, выражая полное смирение. Он сказал:

– Не хочу мешать встрече старых друзей. Думаю, мне пора ретироваться.

– И вы не останетесь, чтобы выпить с нами по глотку вина? – любезно предложил Саймон.

– Нет, сынок. – Хаскинс приподнял шляпу. – У вас есть о чем поговорить без меня, я уверен. Я вскоре увижусь с вами обоими.

– И приведите своих ищеек, – сказал Святой, сопровождая фигуру в трауре к дому. – Может быть, нам удастся что-нибудь выяснить.

Он проводил шерифа со смешанным чувством удовлетворения и тревоги. Было трудно определить, что думал Хаскинс и чему он верил, а чему – нет. У него была неприятная особенность выражать свои мысли таким образом, что собеседник был волен толковать их, как ему заблагорассудится.

Но сейчас перед Саймоном стояла более приятная, но не менее сложная задача, которую надо было решить немедленно, – пока он шел по внутреннему дворику назад, к Карине.

Карина сидела на скамеечке для ног возле кресла и, держа в руках зеркальце, устраняла урон, нанесенный ее макияжу поцелуями Саймона. Ему хотелось знать, испытывала ли она во время поцелуя такое же чувство, как и он, – если да, то она умела хорошо притворяться.

– Вы предпочитаете действовать прямолинейно, да? – тихо спросила она.

– Это единственное, что я мог придумать, – ответил он, стараясь казаться таким же спокойным, как и она. – Я не знал, что вы встречались с ним, и мне не хотелось, чтобы на меня свалился кирпич.

– Почему вы решили, что я пойму ваш намек?

– Я просто надеялся.

– Вы любите себя.

– Каждый человек должен надеяться. Но я не прошу у вас извинения. Я повторил бы это снова, если бы понадобилось. Я понял, что должен был действовать именно так.

– Я рада, что вы удовлетворены.

Она убрала в сумочку зеркало и губную помаду.

Он смотрел на нее в задумчивости, доставая из кармана пачку сигарет.

– Теперь, – сказал он, – давайте поговорим о том, зачем вы сюда приехали.

– Вы сказали, что я могу заглянуть к вам, если захочу развлечься, – произнесла она невинным голосом. – Мне всегда нравились развлечения. Но может быть, наши вкусы окажутся разными.

– Вас прислал Марч?

– Вы считаете, что я сказала шерифу неправду? Марч рассвирепеет, если узнает, что я была здесь.

– Вы сказали неправду об утонувшем парне.

Ее глаза стали круглыми от искреннего удивления.

– Я только повторила то, что сказал мне Рэнди. Я предполагаю, что парень свалился за борт, а я не заметила. Может быть, они не хотели тогда говорить мне об этом, чтобы не портить прогулку. А если это неправда, то как же тело могло оказаться на яхте?

Саймон сжал губами незажженную сигарету.

– Вы сказали неправду обо мне.

Она покраснела.

– Разве вы хотели, чтобы я сказала не это?

– Конечно, это. Но почему вы так поступили?

– Потому что вы мне нравитесь.

– Очень?

– Очень.

– Но до того, как я появился, вам нравился Рэнди. Тоже очень. И когда появится еще кто-нибудь, лучше, чем я, я тоже буду отправлен в музей. В жизни должно быть разнообразие.

– Извините. – Своими тонкими пальцами она стучала по коленке. – Если вам без меня будет уютнее, я готова уйти.

Святой зажег спичку.

– У меня есть одна слабость, – объяснил он извиняющимся тоном, – я стараюсь понять, что вокруг меня происходит. Вчера случилось много страшного, и излишняя осторожность не помешает. Моя добрая бабушка всегда об этом мне говорила. Если вы действительно хотите, чтобы я поверил вам, что вы пришли сюда приятно провести время, я стану джентльменом и прекращу спор – вслух. Но вчера вы очень хорошо ладили с Рэнди, и вы, может быть, поняли, что между ним и мной еще не все улажено. Так что я собираюсь задать вам целый ряд вопросов по поводу перемен в вашем сердце, независимо от того, нравится вам это или нет. С другой стороны, если у вас есть еще что-то сказать мне, то выкладывайте поскорее.

– Предположим, я пришла сюда рассказать вам о чем-то.

– Предупредить меня? – спросил он загадочно. – Меня уже предупредили.

– Черт побери! – вспыхнула Карина. – Вам не следует говорить мне, что не надо вас предупреждать. Каждому это ясно. Святой не знает себе равных в деле раскрытия преступлений, он величайший герой! Вас не следует предупреждать, что вы втянуты в опасные для вашей жизни игры. Мне не стоило терять время.

– Тогда в чем же дело?

Она взяла себя в руки и продолжала, гордо вскинув огненную головку:

– Я могу рассказать вам, откуда у Хаскинса записка, которую он показал вам. Я могу...

Резкий свистящий звук заставил ее прервать свою речь на полуслове. Это был свист пули, выпущенной из ружья с подъездной дорожки. Эхо выстрела далеко разнеслось над морем. Похолодев от страха, Карина повернула голову и на оштукатуренной стене увидела след пули.

* * *

В кустарнике около пальм, окаймлявших подъездную дорожку, послышался треск. Саймон увидел, как зашевелилась листва, затем послышался пронзительный свист, напоминавший писк испуганной крысы; затем упало что-то тяжелое. Инстинктивно он бросился к Карине Лейс, готовый защитить ее от всяких неожиданностей. Обхватив ее за плечи, он стоял, наблюдая за кустами.

– Вы всегда можете найти оправдание для подобных действий? – спросила она с завидным хладнокровием.

В росших неподалеку олеандрах послышался шелест. Затем кустарник раздвинулся, и появился Хоппи Униатц собственной персоной.

Мистер Униатц в одной руке держал ружье, а другой сжимал шею полуголого человека. Его приветливое лицо светилось от удовольствия, полученного от хорошо сделанной работы; он шел по дворику, волоча за собой оба трофея. Стесанные каблуки башмаков его жертвы, которую он волочил за собой, вздымали легкие облачка пыли.

Он шел напрямик, по клумбе с петуньями, и, приблизившись к Саймону, бросил свою жертву к его ногам, испытывая при этом восторг спаниеля, доставившего хозяину подбитую им птицу.

– Вот этот подонок, – сказал он. – Он выстрелил в вас, прежде чем я успел схватить его.

Он пнул его ногой.

– Прежде чем ты отправишь его к праотцам, – заметил Саймон, – может быть, он захочет нам что-нибудь сказать.

Он отпустил девушку и с интересом посмотрел на пленника.

Тот судорожно хватал ртом воздух, так как Хоппи держал его за горло. Он тоже бросил взгляд в сторону Саймона – его кроличьи глаза сверкали, словно красные бусинки. Все его лицо вдоль и поперек, вплоть до тонких губ, окаймлявших неровные желтые зубы, было изрезано морщинами.

– Очаровательное создание, – сказал Саймон и повернулся к Карине. – Это ваш друг?

Она сжала накрашенные красной помадой губы.

– Спасибо за лестные слова.

– Вы видели его когда-нибудь раньше?

– Помилуй Господи, никогда. А почему вы спрашиваете?

– Мне просто интересно, в кого он целился, – заметил Саймон небрежно.

И тут он услышал за спиной голос Патриции:

– Что случилось? Мы на пляже услышали выстрел.

Карина разглядывала Пат с явным одобрением. Подошедший следом Питер Квентин остановился около Пат и стал тоже разглядывать рыжеволосую незнакомку. Ни у одной из сторон, кажется, не было претензий друг к другу.

– Это мои друзья, – представил их Святой, – мисс Хольм и мистер Квентин. – Он указал на след от пули в стене. Мисс Лейс приехала сюда, чтобы любезно сообщить мне кое-что. И она уже собиралась сделать это, как вдруг некто решил использовать нас в качестве мишени.