Итаналон обернулась и увидела там, вдалеке, высокого красивого мужчину, обнявшего молодую обнаженную женщину. Они держали друг друга так, словно боялись отпустить.
      - Это приятно, - заметила Итаналон. - Я уже боялась, что после всего этого времени их будет тошнить друг от друга.
      - Я пойду скажу Чарли и остальным, - крикнул Дорион, сворачивая к дому. - Ну и отпразднуем же мы!
      Йоми застонала, открыла глаза, увидела Итаналон, позволила помочь себе встать и только потом посмотрела на себя и осознала, что произошло.
      - О Боже! - пробормотала она. - Ну и ну!
      - Да, дорогая, но, ради Бога, не играй больше в те демонские игры, предостерегла ее Итаналон. - Пожалуй, третьей попытки тебе не дадут.
      - Мы все еще... мы получили обратно нашу силу?
      - Примерно как раньше, мне кажется. Магия не упразднена, только ограничена, что разумно. Акахлар слишком зависит от людей, подобных нам, чтобы уничтожить нас сейчас, и мне кажется, что Второго Ранга осталось не так много. Как ты полагаешь?
      - Действительно. Но не все работает. Мальчишка, Дорион, - у него по-прежнему кольцо в носу, но оно лишено силы.
      - В Масалуре, я думаю, отменено рабство. Нам придется узнавать все новые и новые правила, но это увлекательная работенка. Знаешь, я до самого конца сомневалась, не были ли мы просто самоубийцами-идиотами, но, кажется, все обернулось хорошо. Мне кажется, что в данный момент мы, вероятно, де-факто руководители гильдии или того, что от нее осталось.
      - Верно, - заметила Йоми.
      Они присоединились к Бодэ и ее новой пассии, что безмерно позабавило Йоми, и пошли по пляжу к дому. Они прошли мимо Крима и Киры, которые, кажется, не видели никого, кроме друг друга, но решили не мешать им.
      Итаналон снова посмотрела на Бодэ и ее томящуюся от любви принцессу.
      - Знаешь, Бодэ, что-то беспокоит меня с тех пор, как я услышала твой рассказ. Зачем ты тогда приготовила свое любовное варево? Не для такого же конца? Ты ведь не могла знать будущее. Может, ты хотела обеспечить любовь Сузамы раз и навсегда?
      - О нет! Бодэ понимала, что у ее Сузамы особая судьба. Почему, как ты думаешь, она не подсунула Сузаме зелье еще тогда, в Тубикосе? Бодэ отправилась в это путешествие, отказалась от всего не ради Сузамы. Оно должно было возродить Бодэ, заполнить ее опустевшую душу, и это случилось. Нет, Бодэ провела месяцы вон с теми, что сейчас разговаривают там, у дома. Она часами пыталась втолковать что-нибудь той глупой девчонке, которая понятия не имела о том, что действительно важно, а что - нет. Бодэ собиралась добавить несколько капель в прощальный тост, например, если бы представился случай, чтобы скрепить достойную связь, так сказать. Зелье было концентрированным. Моя принцесса проглотила его столько, что хватило бы для того, чтобы весь центр Тубикосы превратить в рабов любви. В ней было очень много ненависти, ее надо было погасить.
      Итаналон посмотрела на дом.
      - И ты устроила это?
      - Нет, не было удобного случая, поэтому зелье и было все время в поясе. - Она вытащила из своего кожаного пояса маленький пузырек, подняла его к глазам и посмотрела на свет. - В нем еще есть несколько капель. Вероятно, больше, чем достаточно. Возможно, Бодэ еще сделает это.
      - Нет, подожди, - вмешалась Йоми. - С тех пор как она попала сюда, люди почти все решают за нее. То немногое, что ей удалось решить самой, не могло ничего изменить и не могло быть вполне правильно. Будет печально, если она вернется к тому образу жизни, но ей решать. Она заслужила это право.
      Чарли была, так же, как и все, удивлена и обрадована их возвращением и не успокоилась, пока не вытянула из каждого рассказ обо всем, что произошло. Бодэ уже делала наброски и мечтала о целой панораме маслом возможно, диораме, - изображающей эпическое сражение против сил зла: битву, которая спасла Акахлар.
      Итаналон невзначай сказала Чарли, что рабского заклинания Дориона больше не существует. Видимо, он просто ничего не сказал ей, хотя не мог не знать об этом.
      Чарли удивленно покачала головой.
      - Почему? Зачем ему притворяться, что он по-прежнему мой раб?
      - Он любит тебя, дорогая. Ты знаешь это. Он отказался от того немногого, что имел, ради тебя.
      - Да, я знаю, но... ну, он мог бы найти кого-нибудь получше, чем я, если бы только был немного понапористее. Он ведь довольно милый. Я толстая и вот-вот стану матерью ребенка, чей отец давно мертв. Все это вместе слишком много, чтобы навязывать парню. На самом то деле он влюблен не в меня, а в некую маленькую стройную куртизанку, которая и фонарный столб очаровала бы. Той девушки нет. Больше всего на нее похожа та, что получила Бодэ. Ты сама мне сказала, что чары по-прежнему здесь, так что я не изменюсь. Кому я, черт возьми, такая нужна, да еще с ребенком?
      То, что она сказала насчет чар, было верно, но это было не проклятие демона из Кристалла Омака. Кто-то уничтожил его и сотворил элегантное новое заклинание. Оно было настолько изящное и настолько тщательно настроенное, что снять его было не под силу даже лучшим колдунам второго ранга. Не причиняя вреда ребенку, незаметно для нее, Чарли как бы перепроектировали изнутри. Ее кости, мышцы - все было отлично настроено так, что ее нынешний вес и комплекция были нормальны для нее. Она была исключительно сильной, неестественно здоровой, могла справляться с большой физической нагрузкой. К тому же она могла родить много детей, если бы захотела, без всякого ущерба для своего тела. То, что произошло с ней, было похоже на изменение жителей Масалура срединного, но она по-прежнему оставалась акхаркой. Кто-то, кто считал, что Чарли не поняла чего-то самого важного, решил, что будет лучше, если она будет выглядеть так.
      Хотя Итаналон была достаточно могущественна, чтобы исполнить желание Чарли, она не сделала этого и даже не намекнула на такую возможность. Было что-то большое и сильное скрыто в Чарли. Это чувствовали все, кроме нее. Она слишком была занята разглядыванием себя в зеркале, вместо того, чтобы посмотреть внутрь себя. К чему оспаривать решение Первого Ранга теперь?
      - Это действительно так ужасно - быть толстухой? - спросила ее Итаналон. - Почему ты хочешь быть худой? Ведь не из-за здоровья, конечно. Ты так ужасно себя чувствуешь?
      - Да. Нет. Ну... Ужасно то, как другие смотрят на тебя. Другие женщины, парни. Ни один мужчина и не посмотрит на такую. И я думаю, другие женщины будут относиться пренебрежительно. Я помню, что я, бывало, чувствовала, когда смотрела на какую-нибудь толстуху. Конечно, мне нравится не сидеть постоянно на диете и не терзаться, если съешь лишнюю конфету, но дело не во мне.
      - И ты действительно веришь, что Дорион влюблен в твою идеализированную оболочку? А не в то, что он видит в тебе?
      - Сейчас, может, он и думает так, потому что был таким робким и жил всегда один, но я видела, как он смотрел на эту Киру.
      - И счастливые в браке мужчины не могут смотреть равнодушно на такие красивые тела, как у Киры. С тех пор, как появились мужчины и женщины, они смотрят друг на друга, - ответила колдунья. - И женщины вроде тебя смотрят на таких, как Крим. Или как Халагар. И не думают о том, что внутри. Но они редко хотят прожить жизнь с подобным совершенством. Они просто любуются, как любуются прекрасными произведениями искусства или красотами природы.
      - Так ты действительно думаешь, что я должна попробовать с ним?
      - Это тебе решать, ты знаешь его дольше и ближе, чем я. Если ты не уверена в нем, уговори Бодэ приготовить тебе любовное зелье, но не думаю, что ты была бы при этом счастлива. К тому же, коль скоро ребенок вот-вот родится, ты очень быстро поймешь, каковы его подлинные чувства и его характер. Но если бы я была тобой, я бы попробовала.
      - Я... мне нужно подумать об этом.
      - Это все, что один человек может попросить другого сделать в таких делах, дорогая, - ответила Итаналон с улыбкой.
      * * *
      - Не могу поверить в это! Они повсюду! - Дорион был и возбужден, и ошеломлен невероятным открытием. - Никогда не видел их раньше, но ты просто пинаешь камень, и, пожалуйста, вот тебе алмаз, размером с детский резиновый мячик, или рубин, впору для пупка идола, или изумруд размером с маленькую дыню! Остров прямо-таки набит крупными драгоценными камнями!
      Чарли кивнула и улыбнулась:
      - Ну, теперь я знаю, почему Сэм сказала, что у всех нас будет столько богатства, сколько нужно.
      Золото и серебро были не редкость в Акахларе, а опытный алхимик мог сделать их из обыкновенного свинца. Но драгоценные камни, безупречные, с совершенным блеском, были в самом деле очень редки.
      Это случилось после поездки Йоми и Итаналон в Масалур срединный. Там многое изменилось. Рабские чары на уцелевших акхарцах - их было более трехсот тысяч человек - разрушились. Тогда акхарцы восстали против хедумов и других завоевателей и при поддержке войск превращенцев из внутренней части средины, которые некогда были их собратьями, одолели завоевателей. Потом они присоединились к войскам из одиннадцати колониальных миров, тех самых, где Булеан когда-то ввел самоуправление. Все больше рас начинало поддерживать преобразования, и это движение постепенно захватывало и масалурские повстанческие миры.
      Они не ждали всеобщего мира. Договор заключили те, кто не хотел, чтобы повторилось то, что случилось однажды. Масалур стал республикой. Такого никогда не было у акхарцев. Все расы, подписавшие договор, признавались равными партнерами с равным правом голоса и представительством в некоего рода парламентской ассамблее, которая пока существовала только на бумаге. Но предприниматели, члены гильдии навигаторов уже начинали заново развертывать свои предприятия, часто вместе с местными туземными корпорациями. Объединенная армия под руководством бывших офицеров предназначалась для защиты республики. Такое государственное устройство было единственной альтернативой гражданской войне и полному развалу власти. Повстанцы не хотели возвращаться к примитивному племенному образу жизни, и самые умные среди них понимали, что только акхарцы знают, как использовать силу воды, чтобы получить электричество, как построить канализацию, водопровод и все остальное. Столетия ненависти и угнетения нельзя было преодолеть, просто провозгласив высокие принципы, но начало было положено.
      Тем, кто жил на острове, кто слышал об этом, это устройство казалось неизмеримо лучше всего остального в Акахларе. И те из них, кто не владел магией, как-то собрались, чтобы поговорить о том, что именно им хотелось бы делать в этом новом мире.
      Бодэ сказала Чарли:
      - Бодэ до сих пор вспоминает то нижнее белье, которое создали вы с Сэм и которое доставило нам средства для путешествия. Наверняка найдутся еще подобные идеи. Открываются новые перспективы! Представляешь, что будет, если мы сумеем убедить четырехгрудых масалурцев в пользе бюстгальтеров.
      Проект заинтересовал всех. Крим был членом Гильдии навигаторов и мог обеспечить транспорт. Кира могла очаровать любого, самого жесткосердного бизнесмена или политика. Дорион хотя и утратил силу, но сохранил членство в своей гильдии и массу знакомств там.
      - Это все не то, - заявила им Чарли. - Конечно, мы действительно могли бы осуществить это, но тогда мы стали бы просто величайшей корпорацией Акахлара с экономическим влиянием на него. Нет, лучше начать с нескольких идей, которые укажут путь, и открыть центр, возможно, в самом Масалуре срединном, куда могли бы приходить все творчески одаренные люди, чтобы делиться идеями и учиться, чтобы предлагать и продавать собственные новые изделия и идеи. Делание денег быстро надоедает. Но стать интеллектуальным и художественным центром целого мира - это заманчиво!
      - Это не то, для чего существует великий Университет срединный? спросила Бодэ.
      - Нет-нет! Я говорю не об образовании, не о теории. Я говорю о возможности обеспечить взаимодействие тех, кто окончил тот университет, и тех, кто не имел возможности учиться там, но у кого есть стоящие идеи.
      - Ты можешь показать нам как-нибудь, что ты имеешь в виду? - спросила Кира. Чарли улыбнулась:
      - Я не художница, но дай-ка мне твой блокнот, Бодэ, я попробую изобразить. Уверена, это будет только начало. Когда-нибудь, надеюсь, что скоро, в Акахларе изобретут кондиционер...
      * * *
      Мамаша Изобретения снова была беременна, но она не возражала, хотя некоторые и считали, что она перебарщивает. Маисе было уже одиннадцать. Из прелестного ребенка она начинала превращаться в будущую грозу мужчин, а пока была неизменной радостью матери. А девятилетний Джонкук был точной копией своего отца в этом возрасте. Кто бы мог подумать, что Дорион будет так хорош в постели?
      Конечно, когда у твоей жены такой опыт, трудно не заподозрить, что тебе льстят, но Чарли была абсолютно верна ему все эти одиннадцать лет и родила Джони - ему сейчас было шесть лет, - а потом Питера, и они, вероятно, не остановятся на том, кого ожидали сейчас. Они оба любили детей, и, черт, они могли позволить себе иметь их.
      Чарли это совсем не мешало. Идея детских садов и концепция равного участия женщин в разработке стратегии управления конгломератом, известным по всему Акахлару просто как Торговый центр, были заложены с самого начала. Трое из семи членов правления были женщины, а еще двое - вроде как и те и другие.
      Идя по Гранд-променаду, с его большим тенистым парком, между двумя длинными рядами многоярусных магазинов, галерей и бутиков, она остановилась, чтобы заглянуть в витрины галерей мод. Они здесь быстро приноравливались к возможностям бизнеса: с падением власти Главных Колдунов традиционный стиль одежды даже в самых консервативных королевствах уступал место современному.
      Когда-то Центр начинался с этой одной секции, но теперь он рос и рос во всех направлениях. Это было не просто скопление лавок и магазинов, но маленький город со своей собственной электростанцией и своим собственным населением, большинство которого работало в Центре. Мода и косметика, приспособленные для тысячи рас. Но даже для тех, кто совсем не испытывал потребности в одежде, здесь нашлось бы кое-что. Изобретатели создали нечто вроде эскалаторной системы, никогда не слышав о ней раньше; другие испытывали различные методы охлаждения и компрессии, даже получения электричества из солнечной энергии. Здесь продавали самые разные игрушки, но были магазины, торговавшие всем: от спортивных товаров до промышленных рыболовных снастей. Они любили хвастаться, что нет ничего, чего нельзя было бы купить в Торговом центре, а две трети этого нельзя купить ни в каком другом месте, хотя лучшие и самые остроумные изделия теперь многими копировались.
      Были здесь игровые площадки и детские сады для детей служащих и гостей Центра. Весь персонал был многорасовым, и с этим легко мирились даже самые узколобые старые акхарцы, приходя в магазины за новинками, сногсшибательными пальто или самыми последними ювелирными изделиями. Строились курортные отели, которые обещали сделать Центр настоящим местом отдыха. Предполагалось создать водный парк, а один малый предложил проект парка с аттракционами.
      Чарли прошла мимо двух юных акхарок, тощих и гибких, в модной тропической одежде, явно купленной недавно, и - самое последнее изобретение, крик моды - в солнцезащитных очках. Они одарили ее взглядом, который мог означать только одно: "Эй ты, толстая босая неряха, как тебя занесло в такое место?" Теперь это не особенно беспокоило ее. Ей хотелось, чтобы однажды кто-нибудь действительно сказал ей такое. Тогда она могла бы ответить: "Эй, кожа да кости! Ты пока только ищешь, кого бы заарканить, а у меня прекрасный муж, прекрасные дети, и хозяйка-то здесь я, черт побери!" Правда, никто пока не доставил ей такого удовольствия.
      Ей было уютно самой с собой. Ну да, ей по-прежнему хотелось быть худенькой и стройной, не прикладывая к этому особых стараний, но отдать за это то, что у нее есть, - никогда в жизни. Она бы ничем не поступилась.
      Кира окликнула ее, помахала рукой, затем подошла к ней. Она по-прежнему была похожа на мечту Чарли, разве что казалась чуть-чуть утомленной. Правда, в том, что касалось детей, Кира сильно уступала Чарли, но все-таки дети всегда дети, даже если есть детский сад и помощь по хозяйству.
      Кира только что вернулась после двух месяцев разъездов вместе с Кримом и детьми. Он заключал новые контракты на поставки. Сейчас Кира осматривала некоторые из новых проектов.
      - Я схожу с ума, или та колоссальная фреска Бодэ на Северной Стене снова переделывается? - спросила она, качая головой.
      Чарли хмыкнула:
      - Да, наш большой аттракцион. "Война Вихря". Не думаю, что она на самом деле когда-нибудь закончит, но это становится все более грандиозным и, я подозреваю, менее реалистичным.
      - Да уж. Помню, в первом варианте Бодэ изображала себя маленькой фигуркой внизу в углу, а теперь кажется, будто Бодэ - центр всей картины. Прежде чем мы закончим, на всей стене здания не будет ничего, кроме Бодэ, полулежащей с хлыстом в руке.
      Чарли засмеялась.
      - Ну, остальные из Правления найдут, что сказать по этому поводу. Однако ее галерея идет вовсю, хотя я ни черта в этом не смыслю. Боюсь, студия живописи Бодэ станет настоящим поветрием.
      - Ну не для меня, уж точно. Как Дорион и дети?
      - Дори родился не того пола. Он обожает детей, любит готовить и вести хозяйство и, кажется, готов предоставить мне руководить делами, а сам сидеть дома. Конечно, он все пишет те эпические рассказы от первого лица о себе и о великих колдунах, которые никто не опубликует, но по крайней мере он занят. Счастье, что я так и не научилась читать по-акхарски, хотя он все время пристает ко мне, просит научить его читать и писать по-английски. И конечно, он придумывает всякие игрушки и детские игры, а они хорошо продаются. Думаю, в этом его настоящая тайна: он никогда не хотел взрослеть, а теперь ему это и не нужно.
      - Криму тоже надоело быть по полгода в разъездах, потому что дети забывают, как он выглядит. Поэтому мы и ездили вместе в этот раз. Я думаю, это будет вообще последний раз. Он заинтересовался строительством новой сети торговых центров с учетом специфики миров в провинциальных столицах и других срединах. По-моему, это неразумно, а то масалурцам просто негде станет жить.
      Чарли откинулась в кресле и вздохнула, глядя вокруг.
      - Знаешь, иногда я действительно не могу поверить, что тот кошмар, через какой я прошла, обернулся вот этим. Боже! Знаешь, этот Центр, эта жизнь, я, моя семья, - это больше, чем я мечтала достичь, когда была ребенком. Я все еще живу в страхе, что однажды проснусь или меня разбудят, и обнаружу, что все это был сон. Впрочем, пока что и Центр, и вы все по-прежнему здесь. И Центр становится только лучше.
      - Хорошо, что пока не дошло дело до ТВ. Надеюсь, при нашей жизни и не дойдет, но кто знает?
      - Ну, не знаю. Идея Хедум-варьете мне нравится. Интересно, что сейчас делает Сэм? Счастлива ли она наконец, и существует ли она еще в том смысле, как мы это понимаем, и знают ли они по крайней мере, что мы тут сделали? Думаю, она бы любила это место.
      - Ты знаешь, что вокруг нее растет культовое движение, с пророками, видениями и священными книгами?
      - Да что ты! В других странах?
      - Оно ползет и сюда. Масалур - священная земля для них.
      - Черт! Ну, я надеюсь, они не ждут, что я буду их верховной жрицей, и не решат, что мой Центр оскверняет святую землю. Знаешь, в том видении, что было у меня тогда, одиннадцать лет назад, Сэм вроде бы собиралась стать богиней скорее вынужденно. Была в ней какая-то печаль, словно она тосковала немного по всей своей жизни. Быть вроде судьбы, гм? Подумай, Бог, которым стали девушка, никогда не хотевшая ничего, кроме нормальной жизни в абсолютной безвестности, и доморощенный старый профессор физики? Черт, всегда думаешь, что быть богиней - значит не иметь ни забот, ни страданий. Мне бы хотелось побыть богиней, так, для одной мелочи. Иметь возможность сказать: "Отныне, чем больше шоколада ты ешь, тем больше веса теряешь".
      Кира засмеялась, а потом заметила:
      - А знаешь, здесь есть, о чем подумать. Из вас двоих ты, наверное, веселилась бы, став богиней, а она, вполне возможно, несет это как бремя. Кира вздохнула. - Впрочем, не знаю. Может, лучше, чтобы наше Высшее существо относилось к этому именно так.
      Чарли пожала плечами:
      - Да, возможно, я живу той жизнью, о которой она так страстно мечтала, но я люблю эту жизнь, и если Сэм оттуда, сверху, из великого запределья, ревниво следит за мной, она может только молча страдать.
      Небо, которое лишь мгновением раньше было безоблачно голубым, вдруг потемнело, внезапно сгустились тучи, барометр стал стремительно падать, послышались отдаленные раскаты грома.
      - Шучу, шучу, Сэм! - громко сказала Чарли небу. - Только шучу!