Сергей Царевич
      За Отчизну
      Часть 3
      Глава I
      1. ПЛЕН И ОСВОБОЖДЕНИЕ
      В эту ночь Якубек стоял дозорным на северной башне таборской крепости. Истекали последние часы стражи. Якубек напряженно вглядывался в непроглядную темноту и сладко зевал. Последние часы-самые тяжелые для дозорного. Якубек поежился от холодного осеннего ветра и стал энергично ходить по башенке. Как солнышко покажется-смена. Высокий, звенящий звук колокола прорезал тишину. Начинался рассвет. На востоке появилось малиновое зарево. Колокол продолжал меланхолически и размеренно отбивать удары. Якубек сел на край парапета и, глядя на восход солнца, принялся философствовать: - Вот так и наша истинная правда встанет над землей, и исчезнет тьма царства антихристова, и наступит царство справедливости, как ясный, безоблачный день. А мы, табориты, - петухи, предвещающие наступление дня.. И подумать только, как мы жили год назад и как живем теперь! Ни пьянства, ни воровства, ни взаимных обид или притеснений-живем как братья и сестры... Вот только плохо, что между вождями нашими нет полного согласия. Для примера, Ян Жижка и Микулаш... По лестнице послышались шаги. Кто-то поднимался на башню. - Наверно, Ратибор. Сегодня он начальник караулов. Он уж обязательно несколько раз проверит дозорных. Из темноты лестничного хода выросла фигура. Тускло блеснули шлем и панцирь. - С добрым утром, Якубек! Как стража? - Утро доброе, Ратибор! Стража прошла, можно сказать, совсем спокойно. Ратибор с правой рукой на перевязи подошел к окну сторожевой башни и посмотрел на облитый утренним туманом ландшафт: - День будет ясный... как думаешь, Якубек? - Понятно, ясный. На небе всю ночь ни тучки, хотя и холодновато было... Скажи ты мне, Ратибор, скоро ли воеводы наши вернутся? - Кто его знает! Сам видишь, везде воины за нашу правду бьются: Ян Жижка-в Прахатице, Микулаш на Речицы подался, Хвал из Ржепиц - тоже где-то на юге. Остались мы тут сторожить наш Табор со Збынком из Бухова. Да кабы не моя рука, я бы тоже сейчас здесь не сидел... - Постой-ка, Ратибор, какой-то отряд выходит из леса и приближается к Табору. Смотри, вон там, на севере... Ратибор высунулся из окошка и стал всматриваться в даль. Его глаза могли разобрать, как по извилистой ленте дороги двигалась из леса вереница конных и пеших воинов. - Труби в рог, да погромче! - крикнул Ратибор и опрометью бросился вниз по винтовой лестнице. Взяв большой изогнутый рог и набрав полную грудь воздуха, Якубек приложил рог к губам и что было сил затрубил раз, другой, третий. К северным воротам выбежали из караульного помещения десятка два вооруженных воинов. Между тем ко рву, окружавшему крепостную стену, уже подъехали передовые всадники отряда. Они остановились у самого берега, и один из них также затрубил троекратно в рог. Ратибор подошел к окошечку в воротах и стал пристально всматриваться в новоприбывших. - Что за отряд? - бормотал Ратибор. - И одеты не по-нашему. Откуда они взялись? Вдруг он хлопнул себя ладонью по лбу и весело крикнул: - Так это же Карел с Миланом! И как я их сразу не узнал!.. Эй! Отворяй ворота да спускай мост! Ганакские братья пришли! Несколько воинов бросились к огромному вороту, И медленно, со скрипом стал опускаться подъемный мост через ров. По команде Ратибора были открыты ворота. Звонко застучали конские копыта по деревянному настилу моста, и конные воины стали въезжать в ворота крепости. За конными двинулись и пешие. В воротах Карел и Милан сошли с лошадей и крепко обнялись с Ратибором. - Добро пожаловать в наш Табор, ганакские братья!-торжественно сказал Ратибор.-Блажек! Мигом беги к пану Збынку и доложи о прибытии в Табор братьев из Моравии. - Милан, брат ты мой любезный!-раздался крик, и кто-то сжал Милана в объятиях. - Ого! Якубек! Как бог милует, брат? У ворот на небольшой площадке уже собрался весь отряд, и сюда же спешили жители Табора посмотреть на новых собратьев. Загорелые, худые, обветренные, заросшие за долгий и опасный путь от Ганы до Табора, с улыбками на суровых лицах, стояли бывшие ганакские волки, озираясь по сторонам. Все как на подбор плечистые, высокие, мускулистые, одетые в живописные, яркие ганакские костюмы, вооруженные самым разнообразным оружием, новые гости Табора выделялись на фоне обступившей их толпы таборитов. Рядом с Карлом возвышалась на целую голову длинная, нескладная фигура его верного помощника и друга - Шутника. Якубек с некоторым удивлением осматривал этого странного пожилого человека с необыкновенным лицом. Каждого, кто впервые встречал Шутника, поражали его мрачные, глубоко запавшие черные глаза. К Карлу, Милану и Ратибору, улыбаясь во весь рот, подбежал Штепан. Пока он радостно здоровался с ними, подошли еще трое пеших воинов: один в летах и двое помоложе, но все трое огромного роста и могучего сложения. Пожилой ганак слегка тронул за рукав Штепана; тот оглянулся и радостно воскликнул: - Далибор! И ты тут? - Не только я, брат, - и мои сыновья со мной. Ты, брат Штепан, не забыл наш разговор у Листовы? - Что ж, будем вместе сражаться за чашу и свободу народа. А как живет Болеслав? - Болеслав повешен вместе со своими сыновьями в Брно,-печально сказал Далибор.-На него донесли предатели. Дом сожгли, всё разграбили. - Иди сейчас к нам в дом,-вмешался Ратибор.- Штепан, ты отведи гостей, а я займусь размещением всего отряда. По дороге Штепан тихонько сказал Карлу: - А ты знаешь, Ратибор-твой будущий шурин. Карел удивленно взглянул сперва на Штепана, потом перевел глаза на Милана. - Что же ты мне ничего не сказал, что Божена с моим побратимом нареченные? Милан, в свою очередь, удивленно поднял брови: - Я сам впервые об этом слышу. Когда это случилось, Штепан? - Да еще весной. Когда мы из Пльзеня с паном Яном пришли, сам отец сватом к Войтеху пришел. Тогда же и сговор был, а свадьбу порешили до твоего приезда отложить. - Что ж я могу сказать? Лучшего мужа для Божены я и не желаю. А как ты, Карел? - Раз Ратибор - мой побратим, кого я еще могу желать для моей сестры! Из маленького домика им навстречу уже бежала со всех ног Божена. Не говоря ни слова, она бросилась на шею Карлу и долго не выпускала. На пороге дома стояли Войтех с Теклой и умиленно наблюдали сцену встречи брата с сестрой. Карел вместе с прильнувшей к нему Боженой подошел к старикам и молча опустился перед ними на колени: - Тех, кто стал для Божены родным отцом и матерью, я должен почитать как своих родителей, - и, поклонившись старикам до самой земли, поцеловал руку у Войтеха и Теклы. Войтех поднял Карла с земли и, крепко обняв, трижды поцеловал его. То же сделала и Текла. Затем старики сердечно поздоровались с Миланом: - Ты, Милан, нас прости: без твоего согласия просватали мы тут Божену за нашего разбойника Ратибора. Но поверь, виноваты не мы, а воевода пан Ян Жижка и твоя Боженка. Кабы не они, мы бы с Теклой ничего без тебя не решали. Ратибор, вернувшись домой, застал целое семейное торжество. Подошли близкие друзья Войтеха. Штепан притащил Далибора с сыновьями, и до самого позднего вечера в доме Дубов горели огни и шла задушевная беседа. На другой день Ратибор отвел Карла к Збынку из Бухова, который был за главного гетмана Табора. Гетман ласково принял Карла и с интересом выслушал главаря ганакских волков. - Надо будет собрать других мораван и свести их всех в отряд Карла Пташки, - сказал Збынек Ратибору.-А сейчас следует помочь им построить для себя жилища. Несколько дней прошло в семье Дубов словно праздник. Но однажды гетман Збынек вызвал Штепана к себе: - Завтра в Бехинь выезжает Вацлав Коранда, чтобы разрешить споры бехиньских братьев. Поезжай с ним. Твой кузен Ратибор с несколькими латниками будет также сопровождать Коранду. Утром они были уже в дороге. Стоял ясный, теплый осенний день. Дорога шла вдоль берега Лужницы. Проехав мили две от Табора, они выехали на большую поляну. По ту сторону леса возвышался высокий холм с едва видневшимися очертаниями серых башен и стен замка. - Пржибенице-замок пана Ольдржиха Рожмберкского. Один раз этот пан уже пытался захватить Табор, но обломал себе зубы. Но, пока этот замок в его руках, Табор всегда в опасности. - Ну, когда-нибудь мы его возьмем! - уверенно возразил Штепан. - Взять его осадой очень трудно. Пржибенице стоит на крутой скале и окружен глубоким рвом - защищать его легко, а взять очень трудно. Дорога вновь углубилась в лесную чащу и стала спускаться в глубокий овраг, превращаясь в узенькую тропку. Пришлось ехать гуськом, по одному. Штепан ехал вслед за Корандой, опустив поводья, убаюкиваемый лесной тишиной и мягким размеренным шагом лошади. Полузакрыв глаза, он не замечал ничего, кроме черной спины покачивающегося впереди него в седле Коранды. Вдруг лошадь испуганно попятилась. В тот же момент из оврага и из окружающих тропинку кустов высыпало с сотню воинов, и они с криками бросились на Коранду и его спутников. Штепан почувствовал, как вокруг его шеи захлестнулась веревка, и в следующий момент он, полузадушенный, уже лежал на земле. Не ожидавшие засады табориты даже не успели обнажить мечи и были моментально стащены с коней. Кто-то грубо скрутил Штепану назад руки. Связанными и обезоруженными оказались Коранда, Ратибор и остальные латники. Коранда возвысил голос: - Что значит это наглое нападение? И кто осмелился лишить свободы таборитских братьев? - Я, рыцарь Кунц, управляющий замком Пржибенице, по приказанию моего господина объявляю вас пленными пана Ольдржиха из Рожмберка. Советую вам следовать за мной без сопротивления, - произнес человек в рыцарском плаще и с султаном на шлеме. Коранде, Ратибору, Штепану и их латникам ничего не оставалось иного, как молча повиноваться приказу. Им всем развязали ноги, посадили вновь на лошадей и надели каждому на шею веревочную петлю, конец которой находился в руках конвоира. Впереди ехал сам управляющий Кунц. К вечеру они достигли замка Пржибенице и были впущены в ворота. Уже начинало темнеть, когда пленные были заключены в башню. Помещение представляло собой цилиндрическую комнату с очень высоким потолком. Наверху был устроен балкон, который играл роль караульного помещения, где находилась стража. На каменном полу была набросана солома, в одном из углов камеры навалена большая куча хвороста. В башне было холодно и темно, свет падал из отверстия вверху, выходившего на балкон. С пленников сняли веревки, поставили глиняный кувшин с водой, положили несколько овсяных лепешек и захлопнули низкую массивную дверь. Было слышно, как снаружи с визгом задвинули засов. И все сразу смолкло. Узники уселись на солому, растирая онемевшие руки. - Ну, что ты скажешь, брат Вацлав?-нарушил молчание Ратибор. Коранда, лежа на спине и глядя в темный потолок комнаты, мрачно отвечал: - Скажу, что кто-то нас выследил. Ратибор замолчал. Проходили часы, и никто не нарушал этой мрачной и тягостной тишины. Только изредка доносились голоса охраны, сидящей на балконе. Далибор кряхтя поднялся и стал тщательно осматривать стены. Так он ходил долго и упорно, что-то бормоча себе под нос. Потом он поднял голову и стал глядеть вверх. - Боривой, поди-ка сюда, - негромко позвал Далибор. Старший из сыновей поднялся с соломы; мягко ступая лаптями, подошел к отцу и вопросительно на него уставился. Далибор, нагнувшись, уперся ладонями в стену. - Полезай, сынок, мне на плечи и пощупай камни, насколько рука достанет. Боривой ловко взобрался на отцовы плечи и долго, тщательно ощупывал камни, потом он легко спрыгнул на пол. - Ну что? - Камень дикий и неплотно пригнан, повсюду щели пальца в два, а то и побольше. - Добро, Иди ложись пока, - отозвался Далибор и направился к куче хвороста. Присев на корточки, он долго копался, вытаскивая наиболее толстые и прочные палки. Сложив порядочную кучу палок, он подошел к Коранде и Ратибору и присел подле них. - Слушайте, братцы, что я надумал,-тихо прошептал он. Коранда и Ратибор с любопытством подняли головы. - Здесь в стенах камни так заложены, что между ними есть щели, куда можно воткнуть крепкую палку. И так до самого верха. По этим палкам мы можем добраться до балкона и захватить стражу. Коранда, Ратибор и Штепан переглянулись. - А ведь верно! Дело простое, авось что получится. Все равно терять нам уж нечего,-прошептал Ратибор. Коранда спокойно выслушал план Далибора и принялся обсуждать детали: - Нас всех тут восемь человек. А их, как я заметил, не больше нашего. Ну, они, положим, вооружены, а мы с пустыми руками... - Как-с пустыми?-возразил Ратибор.-А это что? Он протянул руку, и Коранда увидел в ней здоровенный кусок камня, видимо выпавшего из стены. - Тогда все в порядке, - невозмутимо продолжал Коранда, в обычной обстановке пылкий и горячий, а в опасности становившийся спокойным и сдержанным. - Попозже, как сторожа поужинают и заснут, мы их и захватим, - предложил Штепан. Вечером в башню вошел тюремщик и принес узникам ячменной каши и лепешек. Пленники быстро уничтожили ужин и улеглись на солому. Сверху доносились голоса сторожей, но спустя час разговор прекратился. Коранда поднялся, за ним-все остальные. Один из воинов - невысокий тонкий юноша - стал подниматься по вбитым в щели среди камней палкам. Поднимаясь, он втыкал новые палки все выше и выше. Вслед за ним поднялись еще один воин, Штепан и Коранда. Затея была трудная и опасная. Палки шатались, и требовалась большая ловкость, осторожность и цепкость, чтобы не свалиться со стены. Наконец первый уже достиг отверстия и тихонько стал взбираться на карниз, за ним второй, потом Штепан и Коранда, а далее Ратибор, Боривой. Штепан осторожно выглянул из-за карниза на балкон: трое сторожей спали, а четвертый, сидя на низенькой скамейке, сонно клевал носом, держа в руках алебарду. В углу балкона валялось брошенное в кучу оружие-мечи, алебарды, копья. Ратибор бесшумно схватил сидящего сторожа за горло, а остальные кинулись на спящих и принялись связывать им руки и ноги поясами. Никто из сторожей не успел издать ни звука. Когда все были связаны, Коранда спросил: - Кто здесь старший? - Я старший стражник, пан,-покорно ответил один из тюремщиков, возрастом постарше и в платье почище. - Как тебя зовут, любезный? - продолжал Коранда. - Одолен, милостивый пан. - Ты семейный? - Да, милостивый пан: по милости божьей имею жену и четверых детей. - Теперь слушай. Мы можем вас сбросить с башни, и от вас останется только мокрое место. А сами сумеем спуститься с башни и уйти... Стражники опустили головы. Коранда же все тем же твердым и бесстрастным голосом продолжал, обращаясь к Одолену: - Но, если вы сделаете то, что мы прикажем, вам будет сохранена жизнь и вы еще будете щедро одарены. - Я вас слушаю, пан. Приказывайте, я все исполню. - Ты должен завтра отправиться в Табор к пану Збынку из Бухова и рассказать о том, что с нами случилось. Опиши ему расположение замка, все ходы и подступы к нему. Одолен был напуган, но ему ничего не оставалось делать другого, как принять предложение. Коранда вынул из мешочка на шее маленькое евангелие и предложил Одолену присягнуть в верности. Тот, бледный от страха, положив одну руку на евангелие, а два пальца другой подняв вверх, срывающимся голосом торжественно произнес страшные слова клятвы. Когда церемония клятвы была закончена, Коранда уже по-дружески продолжал разговор с Одоленом о его службе пану Ольдржиху, о его бесправном положении. Разговор постепенно перешел на Яна Гуса, его учение и мученическую смерть, на движение гуситов, и наконец Коранда предложил Одолену примкнуть к таборитам. Одолен был, видимо, тронут сердечной беседой, но сказать последнее слово все еще не решался. В этот момент один из связанных сторожей неожиданно для всех вмешался в беседу: - Что там, Одолен, много толковать! Последний дурак и тот поймет, что нашему брату, панской челяди, учение Табора куда больше по душе, чем то, чему попы учат. - Сколько защитников в замке? - поинтересовался Ратибор. - Сейчас сотни три, не больше. Всех остальных взял к себе пан Ольдржих из Рожмберка. Всем здесь управляет управляющий, пан Кунц... Но, пан кнез, мне пора уже идти,-сказал, вставая, Одолен. Одолен вернулся, принеся завтрак, значительно отличавшийся от обычного. - Я отпросился купить рыбы для вас. Я сказал, что пленники требуют рыбы, а иного есть не могут, и мне дали денег на покупку. Управляющий надеется получить хороший выкуп, если вас не казнят; вот и согласился кормить вас всех лучше. - Тогда поскорее иди и принеси нам ответ Збынка,- поторопил Коранда. Прошло утро и половина дня. Пленники не спускали глаз с дороги, что шла из окружавшего замок леса. Коранда глядел вдаль, нахмурив брови и нервно кусая губы. Ратибор стоял, опершись о стену башни, скрестив на груди руки. Далибор и Штепан, сидя на полу, тихонько о чем-то шептались со сторожами. - Наконец-то!-вырвалось у Ратибора.-Смотрите, смотрите на дорогу... да не на ту, а что идет справа, вон там... Коранда увидел, что из леса выехал на рысях большой отряд конницы, а за ней высыпала пехота, охватывая замок полукольцом. В замке затрубили трубы и тревожно стал звонить колокол. Пленники увидели, как, толпясь, стали выбегать в замковый двор воины и размещаться на стенах. Мост был еще спущен, и защитники замка спешили к воротам, чтобы спешно его поднять, но атакующие уже достигли ворот. В момент ворота были разбиты, и с криком "Табор, Табор!" в замковый двор ворвались отряды таборитов. Ратибор свесился с балкона и, махая рубашкой, кричал: - Сюда, сюда, Карел!.. Карел, мы здесь!.. Блажек, Блажек, беги сюда, в башню!.. Битва еще не кончилась, как Блажек и Карел с латниками сбили замки с дверей башни. Пленники с веселыми криками бросились им навстречу. Ратибор, а за ним все остальные, прихватив оружие, лежавшее на балконе, ринулись вниз. Защитники замка, стоя на коленях и подняв руки вверх, сдавались на милость победителей. Ратибор и Штепан бросились в замок. Вбежав в большой зал, они увидели Збынка в ожесточенном бою один на один с рыцарем. Ратибор узнал в нем управляющего замком Кунца. Поединок на мечах длился недолго. Збынек загнал Купца в угол зала, и Ратибор услышал сначала резкий стук, а вслед за этим что-то с металлическим звоном рухнуло на каменный пол зала. Навстречу Ратибору и Коранде шел Збынек, опираясь на окровавленный меч. Сняв шлем и вытирая пот со лба, он протянул Коранде руку: - Здравствуй, дорогой брат! Вот и два добрых дела во славу Табора сделали: и вас освободили и Пржибенице у пана Ольдржиха отняли. Теперь следует с ходу захватить Пржибеничке, и Табор может спокойно спать. Постоянно нам от этих замков не было покоя. Штепан с Шутником, опередив Ратибора и Карла, побежали по темным коридорам замка, заглядывая в каждую комнату. Вбежали в обширную библиотеку- никого. Штепан уже собрался идти дальше, как Шутник крикнул ему: - Смотри, брат: дверка! Штепан вернулся и увидел едва заметную дверцу, закрытую высокими спинками кресел. Попробовал-закрыта. Шутник налег плечом -дверца с треском распахнулась. Перед ними оказалась небольшая, устланная коврами комнатка; посередине-столик и кресло, в углу- массивная, под бархатным балдахином кровать. Шутник окинул быстрым взглядом комнату, и от его острого глаза не укрылся кончик башмака, предательски выглядывавший из-под кровати. Шутник быстро сунул под кровать руку и вытащил сначала ногу в черном чулке, а потом и человека. - Встань! - приказал пленному Штепан, оглядывая с ног до головы растрепанную фигуру еще совсем молодого монаха. Тот медленно поднялся на ноги и старательно оправил на себе одежду. В этот момент в комнату просунулись головы Ратибора и Карла. - А, вы здесь? Кого это поймали?-Ратибор вошел и уселся на кровать. Штепан обратился к пленнику: - Откуда едете? Тот, бледный от волнения, но не потерявший самообладания, ответил: - Из Рима. - Шутник, хорошенько обыщи его. Шутник взялся за дело, и после тщательного обыска на столе лежали письма, пояс, в который были зашиты золотые монеты, небольшой кинжал, золотое с брильянтами распятие, малахитовые четки и небольшой, в перламутровом переплете молитвенник. Штепан вскрыл одно из писем. Прочтя несколько строк, он кинул быстрый взгляд на монаха: - Ваше имя? - Брат ордена святого Доминика-Леонард. - Пока вы останетесь тут, и чем тише будете сидеть, тем для вас безопаснее. Дверь захлопнулась. На кресло возле нее уселся Шутник. Штепан, Ратибор и Карел бросились разыскивать гетмана Збынка. Збынек, стоя на высоком каменном крыльце, отдавал последние приказания: - Собрать раненых и добычу. Убитых похоронить. Тело пана Кунца отдать его семье. Замковую крепость разрушить! Отдохнуть и собираться на Пржибеничке. Штепан подошел к гетману и стал тихо ему нашептывать, показывая письмо, захваченное у брата Леонарда. Гетман сначала ничего не понял, но, уразумев суть дела, принялся читать про себя письмо. - Понял тебя, брат Штепан. Большое дело ты замышляешь. Сам решать не берусь. На днях будет из Прахатиц Ян Жижка, пусть он решает. А то, что ты просишь, - все исполню, будь спокоен. В тот же вечер Штепан и Ратибор в сопровождении нескольких латников выехали в Табор. Среди них ехал какой-то человек в наглухо застегнутом плаще, с низко надвинутым на лицо капюшоном. На следующее утро, по приказу гетмана Збынка, бирич1 объявил собравшемуся в замок из Соседних сел народу и войску: - Люди! В эту ночь убежал из-под стражи и скрылся важный пленник-доминиканский монах Леонард, ехавший из Рима. За его поимку объявляю награду. Самые тщательные розыски бежавшего пленника были безрезультатны. На другой день Збынек двинулся на второй замок, Пржибеничке, и взял его штурмом.
      2. ТЯЖЕЛАЯ УТРАТА ТАБОРА
      По осенним, размытым непрерывными дождями дорогам двигалась армия Сигизмунда. Император намеревался одним ударом захватить Прагу и освободить осажденные Вышеград и Градчаны. На призыв пражской общины вновь двинулись отряды таборитов. Общее командование соединенными силами пражской общины и прибывших союзников было поручено Микулашу из Гуси. В это время Ян Жижка громил имперцев и знатных панов, поддерживавших Сигизмунда, в западной и юго-западной Чехии и не мог ослаблять свои силы переброской хотя бы части их в Прагу. И вот 1 октября 1420 года разразилась кровопролитная и упорная битва под Вышеградом. В этот осенний, хмурый день армия Сигизмунда понесла серьезное поражение. С остатками своей армии Сигизмунд поспешно отошел в Кутна Гору, его гарнизон в Ржичанах был осажден таборитами. После поражения имперцев Вышеград продержался недолго и в начале декабря сдался. В один из ненастных декабрьских вечеров к маленькому домику на окраине Старого Места подошел человек, старательно закутанный в толстый суконный плащ. В ответ на его стук послышалось ворчание: - Кого черт носит в такой поздний час? - Крест и орел! - негромко ответил пришедший. Дверь отворилась и сейчас же вновь захлопнулась. В небольшой, жарко натопленной комнате на скамьях вдоль стен сидело несколько человек, по виду горожане. Окна были тщательно завешены плотными шторами. - Привет, дети мои! - по-немецки приветствовал сидящих пришедший, вытирая платком влажные от непогоды лицо и руки. Все молча поднялись и поклонились. Гость уселся в единственное кресло у стола и стал всматриваться в сидевших. Несмотря на то что он был в обычном, скромном платье горожанина, внимательный взгляд безошибочно мог бы узнать в нем переодетого священника. - Шимон Дуб, что я должен доложить доктору Назу о твоих успехах во славу церкви и императора? Что сделано тобой здесь, в Праге? - Пока ничего, кроме усилий увеличить пропасть между пражскими чашниками и таборитами. - А каков результат? - Богатые пражские бюргеры ненавидят Микулаша из Гуси и таборитов, а табориты - их. - А как в отношении Яна Желивского, Микулаша из Гуси и Яна Жижки? - Это дело очень трудное. Ян Жижка и Ян Желивский очень осторожны и недоверчивы, а что касается Микулаша из Гуси, то здесь кое-что готовим. - Что скажешь ты, Антох? Со скамьи поднялся невысокий бледный человек с изображением чаши на груди. - Мне удалось завоевать доверие Микулаша из Гуси и внушить ему подозрение, что Ян Жижка решил соединиться с пражскими чашниками, чтобы восстановить среди таборитов власть панов и святого отца. В то же время через наших людей мы распространяем среди воинов Яна Жижки слух, что Микулаш из Гуси желает при помощи черни захватить королевскую корону Чехии. - Неплохо, - удовлетворенно заметил отец Гильденбрант, и на его бледном лице появилось нечто вроде улыбки. - Неплохо, сын мой Антох... - Позвольте, достопочтенный отец Гильденбрант, сделать важное сообщение,-перебил нетерпеливо Шимон, которому похвала Антоха была пуще ножа в сердце. Гильденбрант недовольно сжал тонкие губы: - Имей уважение, сын мой Шимон, к старшим. Что имеешь сказать? Шимон, захлебываясь от желания поскорее сообщить важное известие, вскочил с места. - В день святого Якуба, десятого декабря, в доме Петра Змерзлика соберется тайное совещание главарей таборитов и пражских чашников. Будут решать вопрос о союзе таборитов с Прагой. Кроме того, на нем будут решать вопрос, кого избрать королем Чехии. Я уверен, что Штепан Скала, которому Ян Жижка часто поручает писать свои тайные письма, знает о переписке Яна Жижки с польским королем. Отец Гильденбрант от волнения привстал с кресла и вытянул голову на длинной жилистой шее. - Антох, на этом совете нечестивых ты должен быть. Тебе же, Шимон, мы поручаем Микулаша из Гуси, а о Штепане Скале подумаем. Еще долго длилось совещание, и только под утро один за другим, словно крысы из амбара, выскользнули из маленького домика темные фигуры заговорщиков и растворились в полумраке. В первых числах декабря 1420 года Ян Жижка прибыл в Прагу, а спустя несколько дней туда вернулся и Микулаш из Гуси. День был пасмурный, с утра сыпал мокрый снежок; с середины дня потеплело и пошел мелкий, надоедливый дождь. Когда Ян Жижка вошел в комнату, Микулаш медленно повернул к нему свою большую, львиную голову с густой седой бородой, но в его приветствии не было обычной сердечности и радушия. Лицо Микулаша было строго и печально. - Как можно после столь славной победы под Вышеградом и Ржичанами быть таким сумрачным, брат Микулаш?-бодро заговорил Ян Жижка, снимая мокрую шапку и кладя ее на стол. - Победа под Вышеградом и взятие Ржичан посланы богом, но кто посылает нам малодушие и измену народному делу? Скажи мне, брат Ян! В тоне Микулаша было столько горечи и возмущения, что Ян Жижка с тревогой в лице подошел поближе к старому другу: - Что случилось, брат? Что тебя возмущает? Микулаш прямо взглянул в лицо Яну Жижке: - Правда ли, брат Ян, что ты согласился соединиться с пражанами в крепкий союз? - Со мной действительно говорили об этом мистры Якубек из Стржибра и Петр из Младеновиц. Я считаю, что теперь, когда Чехии угрожает иноземное нашествие, нам необходимо единство. Микулаш усмехнулся: - Угнетенный не пойдет одной дорогой со своим угнетателем! - Я все же убежден, что мы должны пойти на военный союз с пражской общиной. Между густыми бровями у Микулаша легла глубокая резкая морщина. - Скажу тебе, брат Ян, что ни я, ни мои воины на это не согласятся. Я заключу союз только с пражской беднотой и с нею вместе заставлю твоих бюргеров вспомнить о правде и справедливости! Ян Жижка вскочил на ноги: - Брат Микулаш, я всем сердцем люблю тебя как старшего брата, чту как вождя народа и первого гетмана Табора, но твои угрозы и твое упрямство безумие. - И, помолчав с минуту, добавил: - Я чувствую, что ты меня считаешь изменником нашему народному делу... Стыдно тебе, брат! Микулаш не ответил. Ян Жижка еще постоял, пристально глядя на Микулаша, потом глубоко вздохнул и вышел. В дверь тихонько постучали. - Входи, - усталым голосом отозвался Микулаш не оборачиваясь. На пороге показалась тоненькая фигурка Антоха. - На место павшего коня вам привели, согласно вашему желанию, нового. Не соблаговолите ли осмотреть? Микулаш поднялся и, не говоря ни слова, все еще погруженный в мрачные размышления, пошел за Антохом, Во дворе стояла группа людей, посередине ее виднелся какой-то смуглый молодец с иссиня-черными усами и белыми сверкающими зубами. Он держал на поводу великолепного вороного жеребца. Микулаш бросил только один взгляд и сразу понял, что коню цены нет, но, с другой стороны, у животного, по всей видимости, был дьявольский нрав. Огромный, с блестящей шерстью, с крутой шеей и длинной гривой, жеребец стоял, дико озираясь огненными, налитыми кровью глазами, то и дело с яростной злобой прижимая уши. Микулаш усмехнулся и, смело подойдя к коню, погладил его по шее. Конь щелкнул зубами, стараясь поймать Микулаша за плечо. -Осторожнее, пан Микулаш!-заговорили вокруг. - Это чистый сатана, а не конь! - Ничего, мы еще подружимся, - спокойно сказал Микулаш и, повернувшись к черномазому парню, спросил: - Сколько за него хочешь? - Если пану Микулашу он нравится, пусть он возьмет его и в придачу меня конюхом. Я привел коня из самой Валахии, чтобы подарить его защитнику бедных Микулашу из Гуси. - Добро. Беру тебя и твоего коня. Но щедрость за щедрость - получай с меня за коня полкопы грошей. Парень низко поклонился. - Как тебя звать и откуда родом? - Звать Стояном, родом из Хорватии. Там вся моя родня. Через несколько дней в доме рыцаря Петра Змерзлика собрались на тайное совещание представители таборитов и пражан. От таборитов были Ян Жижка, Збынек из Бухова, Хвал из Маховиц, Маркольт из Збраславиц, мистр Ян из Ичина, Микулаш из Пельгржимова, Мартин Гуска. Пражан же представляли как Ян Желивский, так и Якубек из Стржибра, Ян Кардинал, Прокоп из Пльзеня, Петр из Младеновиц и другие. Кроме приглашенных, никто не должен был знать о совещании. Но незаметная, скромная фигура Антоха также заняла место в самом дальнем углу комнаты. Вопрос о союзе с пражской общиной был решен быстро на основе пражских статей. Правда, дело не обошлось без богословских словопрений, к которым так склонны были университетские мистры. Наконец перешли к вопросу о необходимости объединить в одних руках всю власть в Чехии. - В Чехии должна быть одна голова и одна твердая рука-нам нужен король,-так определил свою мысль мистр Якубек из Стржибра, при крайне маленьком росте державшийся величественно и строго. - Правильно,-поддержал Петр из Младеновиц:- а то у нас что ни город-то отдельное государство. Сотни общин-и каждая никому не подчиняется: есть пражские общины, есть Табор, Писек, Луони, Градец Кралове, Прахатице. У наших врагов есть король, под знаменем которого они объединяются. Я считаю: без короля мы не победим противников чаши. Обсуждали долго, и в конце концов все согласились на том, что Чехии нужен король в противовес Сигизмунду. - Но кого же мы пригласим принять корону святого Вацлава? - спросил мистр Якубек. Тогда поднялся доселе молчавший Ян Жижка: - Если вы все считаете, что Чехии нужен король, что без короля дальше нам жить невозможно, я против всех идти не могу и не хочу. Пусть будет по-вашему. Но никогда ни табориты, ни я не признаем своим королем Сигизмунда. Если нам суждено избрать себе короля, то пусть уж лучше будет король из нашей славянской семьи.