ГЛАВА 5

Неожиданная помощь. — Врач. — Серьезное ранение. — Перевязка. — Опасения. — Таинственный знак. — Деньги. — Преданность. — Напрасные ожидания. — В отсутствие новостей. — Страх. — Жар. — Бред. — Кошмар или реальность. — Человек с ножом. — Безнадежный призыв.

Увидев, что Дикки падает, женщина испустила крик ужаса и гнева:

— Боже всемогущий! Убит! Бедный молодой человек! Кто посмел это сделать?!

Сильная и смелая, она подхватила беспомощное тело, не дав ему упасть на землю, затем, задыхаясь и согнувшись в три погибели, поволокла его к убогой лежанке. Уронив раненого на тюфяк, женщина запричитала, отчаянно и громко всхлипывая:

— Что же делать? Где найти помощь? Ведь он же умрет! Господи! Защити его! Наставь меня на путь истинный!

Побледнев от ужаса, она растерянно смотрела на своего безымянного благодетеля. Внезапно ее словно осенило:

— Врач!

Женщина быстро открыла дверь, бросилась к дому соседа и забарабанила в окно, громко крича:

— На помощь! Мисс Долли! На помощь! Быстрее! Умоляю!

Дверь открылась, и на пороге появилась удивленная мисс Долли. Женщина схватила ее за руку и решительно потащила за собой, бормоча как безумная:

— Мисс Долли! Человека закололи ножом… Там… на пороге… Помогите! Он спас моих детей от голодной смерти… Он такой добрый! Ах! Это ужасно!

— Иду, иду, дорогая, — мягко ответила мисс Долли. — Я сделаю все, что в моих силах. Не беспокойтесь.

И женщины поспешили войти в лачугу, где на грязном соломенном тюфяке лежал бедный Дикки. Раненый не потерял сознание. С той минуты, когда репортер повалился на постель, он еле дышал, но в его полузакрытых глазах светился ум и еще не погасли искры энергии. Неожиданно Дикки увидел в комнате незнакомую девушку. Широкий луч света, падавший через остаток стекла в верхней части окна, позволял молодому человеку хорошо разглядеть ее. Лицо незнакомки, смотревшей на него с горячим любопытством, смешанным с жалостью, поразило Дикки. Он узнал в таинственной посетительнице ту самую девушку, что он видел в баре у мистера Уила и преследовал до соседнего дома. Привыкшему в силу своей профессии к немедленному изучению людей и вещей репортеру достаточно было одного взгляда на человека, чтобы получить о нем верное представление. Он сразу же понял, что склонившаяся над ним женщина — существо необыкновенное. Таких, как она, называют выдающимися личностями.

Несмотря на свой серьезный вид, незнакомка выглядела еще очень молодой. Репортер подумал, что ей не больше двадцати двух — двадцати трех лет. Была ли она красива? Бесспорно! Но не просто красива, а как-то по-особому привлекательна. При этом девушка не проявляла никакого кокетства, явно не стремилась нравиться и тем более не ставила перед собой цель выглядеть так, чтобы ею любовались. Ее лицо с бледной, матовой, как у креолов[90], кожей, отличалось тонкими чертами. Чувственный рот придавал лицу чудесного видения поразительное выражение, представлявшее собой необычное сочетание энергичности и мягкости. Совсем другое выражение было у ее черных глаз, больших и блестящих, то задумчивых, то насмешливых и своенравных, но всегда нежных и добрых, излучавших свет и тепло. Темные, почти черные волосы незнакомки не могли не вызывать восхищения, но она была далека от того, чтобы по достоинству ценить их, а потому скрутила из них тугой пучок и спрятала под фетровую шляпу, с чуть загнутыми полями и украшенную скромным белым пером. Роста немного выше среднего, гибкая и очень подвижная, незнакомка обладала развитым телом с великолепными формами, где за видимой хрупкостью угадывалась сила.

На девушке, естественно, не было никаких украшений: ни в прелестных ушах, ни на гордой шее, ни на тонких пальцах, ни на скромном костюме из недорогой ткани серого цвета, который она носила с удивительной грацией. Она действительно выглядела очень элегантно, хотя, казалось, этого не осознавала.

Незнакомка внимательно посмотрела на Дикки. Ее изучающий взгляд был взглядом врача. Репортер попытался приподняться, запекшиеся губы прошептали какие-то слова, но девушка решительно остановила его:

— Молчите и не двигайтесь! Вы ранены, и я собираюсь осмотреть рану.

Увидев у молодого человека огромное пятно крови с левой стороны груди, она расстегнула пиджак, жилет и рубашку. Открывшаяся ее глазам рана имела очень четкие края и находилась на уровне третьего межреберного промежутка, недалеко от грудной кости. Сомневаться не приходилось: удар был нанесен ножом, а не кинжалом. Из раны непрерывно сочилась теплая ярко-красная кровь.

Несмотря на запрет, губы Дикки вновь зашевелились, и он заговорил низким прерывающимся голосом:

— Я… ранен… смертельно? Скажите правду… Умоляю вас, мисс… Я не боюсь смерти…

— Тихо! Сейчас посмотрим, что у вас… Легкое в порядке. Свистов нет, пузырьков воздуха в крови — тоже. Но на самом деле я не очень-то понимаю…

Врач достала из маленькой сумочки для инструментов, висевшей у нее сбоку, зонд с резиновым наконечником,

333

тампон и пузырек с прозрачной бесцветной жидкостью. Затем она вытащила из другого отделения сумочки кусок ткани, смочила его жидкостью и протерла им свои пальцы и зонд. Проделав эту процедуру, девушка мягко и осторожно стала зондировать рану.

— Я примитивным образом продезинфицировала рану, — пояснила она. — Но все идет превосходно, так что не волнуйтесь!

— Я вам полностью доверяю…

В ту же минуту врач вытащила зонд, погрузившийся в рану на несколько сантиметров.

— Это чудо, что вы живы! Удар был очень силен и направлен в самое сердце. Но лезвие наткнулось на что-то твердое, возможно, на пуговицу. Нож коснулся грудной кости и прошел немного наискосок. Кстати, лезвие вошло очень глубоко, и я беспокоюсь, не задета ли плевра[91]. И все же, если не будет других осложнений, я счастлива вам сообщить, что ваша жизнь вне опасности.

— От всего сердца благодарю вас!

— Тихо! Молчание — золото, особенно для раненых. Сейчас я продолжу дезинфекцию раны, а затем попробую ее зашить.

Сказано — сделано! Девушка тут же достала из сумки тонкую, немного искривленную иголку и кусочек кетгута[92], затем вдела нитку в иголку, капнула на них несколько капель антисептического раствора и, проколов края раны, сделала несколько стежков. После этой процедуры она наложила на рану повязку, застегнула рубашку, жилет и сказала:

— Ну вот и все. Маленькая импровизированная операция закончена. Но вы должны избегать резких движений, и, поскольку вас нельзя перевозить, я приду завтра сама. Вам следует быть очень осторожным, и, что самое главное, вам необходим хороший уход.

— Что касается ухода и преданности, то можете не беспокоиться, мисс Долли, — неожиданно промолвила хозяйка дома. — Я беру все на себя и обещаю не отходить от больного ни днем, ни ночью. Вы еще увидите, какая я хорошая сиделка. А за моими малышами пока присмотрят соседи.

— Замечательно, дорогая! Теперь я спокойна. Но мне уже пора. Проводите меня. По дороге я расскажу вам о режиме и о лекарствах. До свидания, сэр! Помните: главное — режим и тишина. До завтра!

Последние слова врача успокоили Дикки, вселили в него надежду. После ухода мисс Долли молодой человек долго оставался под впечатлением ее красоты и грации, что так прекрасно сочетались с кипучей энергией и профессионализмом.

Как только мисс Долли переступила через порог, ее лицо помрачнело, и она вновь стала серьезной и озабоченной.

— Ни на минуту не оставляйте его одного, — сказала девушка хозяйке.

— О, мисс Долли, не беспокойтесь! Неужели опасность настолько велика?

— Я говорю не о его ране, а об опасности совсем другого рода.

— Вы боитесь возвращения убийцы?

— Да, может быть! В любом случае, дежурьте круглосуточно. Попросите кого-нибудь из соседей посидеть с детьми и помочь вам, если понадобится. А сейчас берите рецепт и бегите в ближайшую аптеку. Зайдите в магазин и попросите, чтобы вам доставили белье, одеяла, стулья, продукты, а также предметы первой необходимости.

— Мисс Долли, видите ли…

— Я поняла. Возьмите эту двухсотдолларовую купюру и постарайтесь не экономить. Кстати, у меня появилась идея… Принесите кусочек угля!

Женщина быстро вошла в дом и почти сразу же вернулась со словами:

— Возьмите, дорогая мисс Долли!

Девушка взяла уголь и быстро начертила на стене, на косяке двери и в правом ее углу странный знак — 4/6.

— Сохраните любой ценой эти цифры, — сказала мисс Долли. — А если они вдруг исчезнут, восстановите. До свидания!

Не успела она попрощаться, как в небе появился аэростат. Корабль приближался на огромной скорости и вскоре оказался над домом Остина. Аэростат завис, а потом стал медленно опускаться. Если бы Дикки не лежал в это время в хижине, он узнал бы корабль, так как то был тщательно замаскированный стараниями мистера Уила «ИНСТЕНТЕИНЬЕС». В ту же минуту из дома Остина вышел человек с рукой на перевязи. Заметив мисс Долли, он подошел к ней и сказал:

— Дело сделано!

— Хорошо, — ответила она.

— Тогда, несмотря на наши расхождения во мнениях, соблаговолите подняться на корабль.

Девушка кивнула, а человек крикнул:

— Эй, там, внутри! Открывайте!

Дверца люка поползла вверх, открывая вход в гондолу. Мисс Долли и ее спутник вошли внутрь, и аэростат взметнулся ввысь.

Шли часы, и вскоре операция, великолепно сделанная врачом, сотворила чудо. Боль прошла, и раненый стал дышать спокойнее. Если бы не страшная слабость, Дикки подумал бы, что он проснулся после обычного ночного сна. Бедный Дикки был действительно очень слаб. Только теперь вялость, вызванная шоком, сменилась некоторым приливом энергии. Репортер отчаянно цеплялся за жизнь. Ему хотелось жить, хотелось как можно быстрее вылечиться, найти друга, продолжить борьбу и победить, размотав запутанный клубок тайн.

Между тем перед глазами Дикки все время стоял загадочный и прекрасный образ врача. Неотступные мысли о ней вызывали в его душе изумительное чувство, где смешивались благодарность, восхищение и зарождающаяся симпатия.

«Как бы я был счастлив вновь ее увидеть!» — подумал молодой человек, пребывая в состоянии полусна, в который он погрузился после пережитых потрясений.

В это время новоявленная сиделка проявляла большую активность. То здесь, то там появлялись новые вещи, купленные за короткий промежуток времени, пока Дикки спал. К растущему удивлению молодого человека, лачуга понемногу заполнялась мебелью, преображалась и становилась вполне пригодной для жилья. Женщина то уходила, то возвращалась. Она бесшумно, без лишних движений передвигалась по комнате, умело и ловко, как опытная хозяйка, расставляла только что приобретенные вещи. Раненый растроганно смотрел на нее, и мало-помалу его глаза наполнились слезами признательности и нежности к своей преданной сиделке. Дикки попытался было выяснить у хозяйки, откуда взялись эти богатства, но, счастливая и гордая собой, она уклончиво, с женским тактом ответила:

— Это не моя тайна, сэр. Позже вы все узнаете. А теперь, дорогой мой, расслабьтесь и ни о чем не думайте. Кстати, как вас зовут?

— Дикки. Фамилию я предпочел бы не называть… по крайней мере, сейчас… А вас как?

— Кэти Мэтлэнд.

— Дайте мне вашу руку. Я хочу пожать ее в знак искренней признательности и крепкой дружбы, которая, надеюсь, продлится вечно.

— О, дорогой сэр, я так рада!

— У меня нет родителей, нет семьи, есть только друг. Позвольте мне называть вас Кэти, как сестру. Вы приведете ко мне ваших детей?

— Да, конечно! Если бы вы только знали, какие они милые, красивые и умные!

— Я буду счастлив с ними познакомиться.

— Хорошо, только не сейчас. Вам нужен отдых, а я беспокою вас своей болтовней.

— Не говорите так! От вашего присутствия мне становится легче. Я с огромным удовольствием слушаю вас. Кстати, не могли бы вы оказать мне еще одну услугу? Я уже стольким вам обязан…

— Забудьте об этом. Так что нужно сделать?

— У вас найдутся бумага, перо и чернила?

— Я заранее попросила, чтобы все это доставили, меня словно озарило…

— Напишите, пожалуйста, ДЖОННИ… Так… Подчеркните два раза… Хорошо… Добавьте к этому: «608, ул. Королевы, Флэштаун, cavere…» Теперь идите на почту и передайте эти пять слов по беспроводному телефону. Пусть их публикуют в течение четырех дней на четвертой странице газеты «Лайтнин», которая издается в Синклере. Когда будете диктовать, обязательно прочтите по складам последнее слово и попросите подчеркнуть два раза имя ДЖОННИ. Это будет стоить не более четырех долларов.

К сожалению, у меня сейчас нет такой большой суммы…

— Не беспокойтесь, сэр, деньги найдутся!

— В течение четырех дней, начиная с сегодняшнего, приносите мне «Лайтнин».

— Хорошо! До свидания!

Женщина быстро ушла и уже через час вернулась. Она бесшумно вошла на цыпочках и застала Дикки спящим. Стараясь не нарушить сон молодого человека, Кэти тихо села и стала терпеливо ждать ночи. Ей удалось договориться с одной из соседок, что за скромное вознаграждение та придет ей помочь. Под вечер Дикки проснулся. У него все еще был жар, и ему страшно хотелось пить. Неутомимая Кэти дала молодому человеку освежающий целебный настой, и он снова уснул. Несмотря на опасения врача, ночь прошла без происшествий.

На следующий день раненому стало лучше. Он дышал свободнее и чувствовал себя довольно бодрым. Его энергия, воля, все внутренние силы организма были направлены на выздоровление и в конце концов сотворили чудо. К сожалению, день прошел в бесполезных ожиданиях: врач не пришла. Дикки все время казалось, что дверь вот-вот откроется и покажется благородное и гордое лицо мисс Долли. Но напрасно! Ни единого слова или знака от той, что привязала его к себе чувством бесконечной благодарности и постепенно стала смыслом всей его жизни! Репортер был разочарован вдвойне, потому что от Жана Рено он также не получил никаких известий. В трех номерах «Лайтнин», вышедших один за другим, Дикки прочел свое объявление, но не нашел ни строчки от Жана Рено. Постепенно нервное возбуждение переросло в страшную тревогу, и у нашего героя вновь начался жар.

Прошла еще одна ночь. Она была ужасной! Жар — бич раненых — вызвал бред. Дикки сумел заснуть только благодаря большой порции микстуры. На другой день репортер попытался взять себя в руки и успокоиться. Если бы только ему удалось узнать, что случилось с его другом и мисс Долли! Молодой человек с жадностью просматривал страницу объявлений, но ничего нового не находил. К сожалению, Дикки не приходило в голову поинтересоваться содержанием газетных статей на первой полосе, тем более что в те дни чтение его сильно утомляло. Иначе он бы наверняка наткнулся на опубликованное накануне интервью Жана Рено, в котором тот рассказывал о своем аресте и о пребывании в тюрьме. По непонятной забывчивости Джонни не поместил в газетах объявление, служившее паролем. Надо сказать, что рана Дикки быстро заживала. В то же время в душе он жестоко страдал. Это только усиливало у молодого человека жар, и следующая ночь была тяжелее предыдущей. Среди ночи у него начался бред, и этот бред с каждым часом становился все сильнее. Слова безостановочно слетали с губ раненого, и преданной Кэти никак не удавалось его успокоить.

— Мисс Долл!.. Где вы?.. Я боюсь за вас! Я боюсь… уберите кинжалы… Жан!.. Мой дорогой Джонни… не покидайте меня… на помощь!.. Снова кинжалы! Они угрожают мисс Дол… Тот человек!.. Он хочет ее убить!.. На помощь!.. Джонни!.. Помогите!..

Соседка, падавшая с ног от усталости, осталась у себя дома. Впрочем, вдове, проведшей у постели раненого более сорока восьми часов, присутствие соседки казалось совершенно бесполезным. Итак, Кэти была одна.

Последние слова Дикки произнес почти шепотом. Молодой человек умолк, и Кэти, как это часто случается с сильно уставшими людьми, незаметно уснула. Находясь в состоянии полубреда-полусна, когда галлюцинирующий мозг уже перестает отличать реальность от кошмара, Дикки увидел, как входная дверь тихо отворилась и на пороге появилась человеческая фигура. В мерцающем свете ночника, отбрасывавшем на стены лачуги дрожащие тени, человек казался настоящим гигантом. Двигаясь бесшумно, словно призрак, незнакомец медленно и осторожно проскользнул в комнату, а затем направился к кровати. Сидевшая спиной к двери и мирно клевавшая носом Кэти ничего не почувствовала.

Лицо незнакомца скрывала большая широкополая фетровая шляпа. В одной руке он держал сложенное пополам одеяло, в другой был зажат нож. Дикки увидел, как блестит в свете ночника сталь. В ту же секунду он услышал дыхание человека и шуршание одеяла, конец которого волочился по полу. Репортер хотел закричать, но голос отказал ему. Он попытался привстать, вытянуть руки, чтобы отогнать кошмарное видение, но тело будто налилось свинцом.

Между тем незнакомец медленно и бесшумно приближался. Внезапно он молниеносным движением набросил одеяло на голову Кэти. Бедная женщина не успела даже пошевелиться или закричать. В одно мгновение человек с поднятым кинжалом подскочил к Дикки. Чары были разрушены! Страшное видение оказалось реальностью. Из груди Дикки вырвался душераздирающий крик:

— На помощь! Убийца!

ГЛАВА 6

Добрая весть. — Удивление янки. — О том, как Жан Рено выбрался из Каменного Мешка. — На свободе. — Рыцари Труда. — Время, проведенное с пользой. — Капиталист Жан Рено. — На аэростате. — В сторону Флэштауна. — Ночной полет. — Крик. — Жан Рено приходит вовремя.

Жан Рено внимательно просматривал сообщения, напечатанные в «Лайтнин». Молодой человек по-прежнему содержался в камере под номером 27 образцово-показательной тюрьмы города Флэштауна.

Потратив на газеты массу времени, Жан остался разочарован. Заветного сообщения не было! Он уже почти отчаялся, когда вдруг у него вырвался радостный возглас. Среди самых разнообразных сообщений, странных и даже экстравагантных, но всегда неожиданных и пикантных, Жан увидел наконец то, что искал.

«Ага! Вот оно! Эврика! — как сказал бы старик Архимед…[93] ДЖОННИ. Шестьсот восемь, улица КОРОЛЕВЫ. ФЛЭШТАУН. CAVERE… Коротко, но ясно как день… Здесь есть даже предупреждение… Слово CAVERE в переводе с латинского на французский означает «быть бдительным»… Дикки хорошо образован… Я все понял! Разыскивая его, нужно быть осторожным… Прежде всего мне необходимо сбежать отсюда. Я не хочу заставлять Дикки ждать, поэтому устрою побег. А уж шуму-то будет! Это его порадует. О моем сенсационном побеге еще долго будут говорить! Итак, за дело!»

Жан зажег сигарету, проверил содержимое своей сумки, рассовал по карманам разбросанные по столу деньги и с решительным видом направился в читальный зал. Там он встретил Хэла Букера, как всегда мрачного и похожего на злодея из мелодрамы.

— Hello! Мне необходимо с вами поговорить, — сказал ему Жан. — Будьте любезны, пойдемте со мной.

— All right!

Не тратя времени на пустые разговоры, мужчины отправились во внутренний двор тюрьмы. Когда наконец они остались одни, Жан Рено заявил:

— Мистер Букер, я ухожу отсюда!

Он сказал это так спокойно, как будто речь шла о чем-то обыденном. Несмотря на свое обычное хладнокровие, Букер так и подскочил как ошпаренный.

— Как?! Вы собираетесь покинуть Каменный Мешок? — ошеломленно переспросил он. — Но ведь это невозможно!

— Возможно! И к тому же не позднее чем через полчаса.

— Вы сразили меня наповал! Но каким образом? Дело против вас прекращено?

— Ну-ну, мой дорогой! Вы клевещете на американское правосудие. Во мне упорно хотят видеть опасного и жестокого преступника. Меня крепко держат… и хорошо охраняют…

— Так, значит, вы бежите отсюда?

— Естественно! Меня лишили свободы, и теперь я собираюсь ее вернуть.

— Среди бела дня? Через полчаса?

— Да! Больше того, я это сделаю благодаря сегодняшнему яркому солнцу!

— Вы шутите!

— Клянусь вам, я серьезен, как никогда.

— Почему вы мне все рассказали?

— Потому что, несмотря на ваше заблуждение и угрозы в мой адрес, я испытываю к вам симпатию. По той же причине я предлагаю вам бежать вместе со мной.

— Вы смеетесь! Нет, вы просто издеваетесь!

— Мистер Хэл Букер, я прекрасно разбираюсь в людях. Вы не из тех, кто позволяет безнаказанно над собой смеяться! Еще раз спрашиваю: вы согласны?

— Но каким образом вы собираетесь преодолеть прочную и гладкую стену в шестьдесят футов высотой? Она же неприступна! И часовые на всех углах!

— Пожалуй, вы даже гордитесь Каменным Мешком.

— Это не гордость, а всего лишь осторожность и… ненависть.

— Ладно! Сейчас я у вас на глазах разобью Каменный Мешок, как горшок с маслом. Мы выйдем отсюда через образовавшуюся брешь.

— Боже милостивый! Так сотворите же чудо, my dear fellow! Если вам это удастся, то, клянусь, у вас не будет почитателя более страстного и друга более преданного, чем Хэл Букер.