ГЛАВА 18

— Я не чувствую ни малейшей усталости и готов прямо сейчас приступить к выполнению любого задания.

— Вот и ладненько. — Мне показалось, что Магистр облегченно вздохнул. — Вообще-то мы подчиняемся непосредственно одному из советников президента… Но иногда приходится отвлекаться по пустякам. В общем, Министерство внутренних дел, по крупицам собрав информацию, всё настойчивее требует создания чего-то подобного Отделу. С непременным условием самостоятельности.

Что ж, шила в мешке не утаишь… И любой трезвомыслящий руководитель захочет иметь в своем распоряжении структуры, подобные Химерам.

— Что требуется от меня?

— Да, в общем, малость. — Он закурил и, предложив мне, начал объяснять: — Шеф упирается как может, стараясь оттянуть утрату монополии, но всё же вынужден был согласиться на прикомандирование двух-трех сотрудников к МВД.

— Какова степень свободы? — поинтересовался я.

— Смотреть, слушать, докладывать. — Он усмехнулся. — По мере необходимости их информационно-аналитический отдел станет давать запросы. Ну а наше дело проверить достоверность сведений и дать квалифицированное заключение.

— И никакого физического вмешательства? — уточнил я.

— Упаси бог. — Он демонстративно всплеснул руками. — Дела земные нас не касаются.

— Я готов, — просто ответил я. — Кто мой куратор?

— Ольга. Надеюсь, вы не против? У вас как будто установился контакт. Да и с диспетчерами она легко ладит.

То, что придется работать именно с Ольгой, не могло не радовать. Я встал с иллюзорного, но для меня вполне реального стула и, пожав протянутую руку, вышел в приемную. Как всегда, сквозь дверь.

— Удивлены, Андрей? — Ольга по обыкновению мило улыбнулась. — Для вас уже есть работа. — Я кивнул, а Ольга принялась объяснять: — В двадцати километрах от Москвы прямо сейчас идет операция по захвату лидера одной из бандитских группировок. Семь уголовников, занимавшихся в основном рэкетом, засели в особняке своей жертвы. Хуже всего, что у них заложник…

— Понял. — Я молодцевато расправил плечи. — Давайте координаты.

— Я открою. — Она сделала пасс, и пожелала: — Ни пуха…

— К черту! — ответил я и в следующее мгновение оказался в коттеджном поселке, окруженном сосновым бором.

Облетев дом, огляделся. Человек двадцать в камуфляже и масках-шапочках окружили строение. На соседней улице стояло несколько машин, автобус и «скорая помощь». Крепкий мужчина с майорскими погонами периодически кричал в мегафон, предлагая бандитам сложить оружие. В ответ тишина.

Что ж, всё ясно. Такое противостояние может длиться, пока у осаждаемых не сдадут нервы. Или пока кто-то из силовиков не примет волевое решение идти на штурм. Я открыл портал и оказался в доме. В гостиной, привязанный к креслу, сидел холеный мужчина. Судя по всему, это и есть заложник. Один из рэкетиров, сидевший напротив него, нервно курил, то и дело поглаживая лежащий на коленях короткоствольный автомат.

Взлетев на второй этаж, я по очереди осмотрел все помещения и пробил штрек.

— Ольга, прием!

— Да, Асмодей. — Голос ее был серьезен.

— Всё верно. В доме семь человек. Один сторожит заложника на первом этаже в гостиной. Остальные заняли круговую оборону на втором.

Она повернула монитор так, чтобы я мог видеть, и я разглядел на нем план дома.

— Можете указать, где кто находится и чем конкретно они вооружены?

Я более подробно доложил обстановку, и, поблагодарив, мой куратор отключилась.

Препаршивейшее чувство переполняло меня. Иметь физическую возможность покончить со всем одним махом, но в то же время не иметь права это сделать… Хуже не придумаешь. Я вновь спустился в гостиную и, убедившись, что с привязанным к креслу человеком всё в порядке, принялся разглядывать фотографии, украшавшие стены.

Судя по всему, хозяин вел жизнь плейбоя. Снимки в объятиях многочисленных красоток. На всевозможных яхтах и лыжных курортах. Колоссальное богатство давало ему возможность удовлетворять любые свои прихоти.

Заразившись страстью к лошадям, он увлекался скачками и сам выступал в роли жокея и завоевывал призы. Еще занимался автогонками, авиаспортом, участвовал в африканском сафари.

Я с удивлением смотрел на вмиг постаревшего и покрывшегося холодным потом мужчину, имевшего лишь отдаленное сходство с тем, кто был изображен на фотографиях. Словно в реальности передо мной находился его отец. Или дедушка. Хотя я не мог его осуждать. У всех свой запас прочности. И нельзя требовать от нормального среднестатистического обывателя проявления какого-то особого героизма в минуты, подобные этим.

Снаружи опять что-то прокричали в мегафон, и я, приняв решение, осторожно погрузился в тело бандита. Почувствовав неладное, тот машинально схватился за автомат, но, парализовав руки, я не позволил прозвучать выстрелам.

Как говорили древние римляне, nihil exsraneum — «ничего извне». Что по-нашему звучит, как «спасение утопающих»… Ну, сами знаете.

Неслышно положив автомат на пол, я, словно тряпичную куклу, поднял донора и, подойдя к заложнику, достал из кармана нож. Глаза у того расширились от ужаса, и он потерял сознание. Как можно быстрее перерезав веревки, я остановил сердце бандита и перебрался в тело обмякшего хозяина особняка. К счастью, он был жив. Сердце билось ровно, и я, сочтя, что так даже удобнее, заставил его встать и ударить откидным прикладом бандита по голове. Дело делом, а алиби тоже надо иметь.

Первым побуждением было с ходу сигануть в окно. Но вовремя сообразив, что усадьба простреливается, я как можно тише спустился в подвал. Забаррикадировав дверь изнутри, осторожно выбрался из донора и пробил штрек.

— Оля, это Андрей.

— Что-то случилось?

— Да. Заложнику удалось освободиться от пут и, оглоушив бандита, укрыться в подвале. Так что можно отдавать приказ на штурм. Да, и еще ему, по-моему, плохо с сердцем.

— Поняла вас, Асмодей. Укажите точное местонахождение хозяина коттеджа.

На экране монитора снова появился план, и, уточнив точку, в которой лежал без сознания заложник, мы прервали связь.

Видимо, диспетчеры знали свое дело, так как спустя минуту послышались выстрелы и начался штурм. Не желая вмешиваться, ибо любая попытка как-то повлиять на ход событий расценивалась Конвентом однозначно, я открыл портал в Санаторий. Я сделал всё, что мог. И вряд ли в этом мире найдется кто-то, кроме моих неведомых коллег, кто в данной ситуации сможет сделать больше.

Следующая операция с моим участием случилась через два дня. И, ожидая, я провел время в библиотеке. В конце концов, любознательность — главная отличительная черта того, кто смеет называть себя разумным. Конечно, я не тешил себя надеждой, что вот так, наскоками, смогу разгадать все тайны мироздания. Но недаром же западные ученые ввели в обращение такой термин, как «наивная наука» — «наивная физика», «наивная химия», «наивная математика» — новые научные направления, которые, по мнению специалистов, позволят намного расширить возможности людей. Человек, как известно, играя в мяч, не решает дифференциальных уравнений, чтобы определить траекторию его полета. Он пользуется так называемой наивной, или качественной, физикой, основанной не на формулах, а на правилах. Описание мира в расплывчатых неточных терминах, которые позволяют решать задачи не количественно, а качественно, как считают ученые, позволит, используя существующие информационные технологии, сделать резкий прорыв в развитии интеллекта.

Да и слоняться без дела оказалось невыносимо. Ведь еще американский просветитель Джефферсон, ставший третьим президентом США, сказал: «Дорожи своим разумом, выноси на его суд каждое событие, каждое утверждение. Не бойся задавать вопросы, вплоть до вопроса о существовании Бога. Если Бог существует, он отдаст предпочтение не слепому страху, а силе разума».

Сидя ночью в пустом зале, я листал страницы в свете уличного фонаря и невольно задумывался о том, что цивилизация лишила человека возможности слышать себя, окружающий мир, космос. Жить в согласии с собственными естественными ритмами. Шквал искусственных вмешательств в собственную природу стал причиной многочисленных болезней, преждевременного старения и, как итог, смерти.

Поймав себя на подобных мыслях, я понял, что переусердствовал в псевдонаучных изысканиях и, осторожно поставив книгу на полку, открыл портал на улицу.

Второй милицейской операцией, в которой мне довелось принять участие, стало банальное дело о мошенничестве. Правда, в особо крупных размерах. Присутствовал весь «джентльменский набор» в виде подставных фирм в офшорных зонах, левых счетов и, само собой, мальчиков для битья, коих во все времена пруд пруди.

Вот и сейчас такой, с позволения сказать, «коммерческий директор», сидел в кабинете следователя по особо важным делам одной из московских прокуратур и, извините, жевал сопли. Мне нисколько не жаль этого недоумка, ведь на аркане его никто не тянул. И, имея голову на плечах, он всё же рискнул сыграть в азартную игру с государством. В спортлото бы лучше соревновался, дурень.

Казалось бы, столько раз и именно для таких вот «умников» писано о так называемых «бесперспективных» и рискованных проектах, но от желающих сорвать куш по-быстрому нет отбою.

И в этот раз схема проста и незамысловата. Государственные деньги переводились на счет подставной фирмы, та в свою очередь перебрасывала их дальше. И — с концами. Так пустили по миру автомобильный завод, выпускавший «москвичи». В общем, с юридической точки зрения, всё правильно. Денежки тю-тю, вор сидит в тюрьме. Но, видно, есть еще люди, не желающие мириться с подобным положением вещей. Ведь настоящий преступник гуляет на свободе.

Передавая запрос, Ольга виновато улыбнулась.

— Знаю, что вряд ли вы сможете что-нибудь сделать. Но всё же попытайтесь.

И меня охватил спортивный азарт. В конце концов, Химера я или где?

Человек, стоявший в начале цепочки, абсолютно чист и совершенно недосягаем. Среднее — явно подставное — звено парилось на нарах, и мне не оставалось ничего другого, как потянуть за ниточку с другого конца. Дождавшись закрытия прокуратуры и, как всегда, опасаясь включать компьютер, я по старинке порылся в бумагах, надеясь, что те, кто дежурит ночью, не верят в привидения и в разного рода полтергейсты.

Из показаний арестованного следовало, что энная сумма переведена им на счет одной из израильских фирм, владелец которой, выходец из России, то есть тогда еще Советского Союза, некто Никельцман в настоящее время физически недосягаем для органов правосудия. Всё дело шито белыми нитками, и лишь некоторое несовершенство системы давало возможность таким «бизнесменам» безбоязненно осуществлять свою деятельность.

Запомнив место проживания новоявленного финансового гения, я, посоветовавшись с Ольгой и не встретив возражений, засобирался на Землю обетованную.

Открыв портал и вступая в еле заметно мерцающий прямоугольник, порадовался, что в отличие от простых смертных имею возможность странствовать именно таким способом. Ведь для того, чтобы достигнуть любой точки планеты, мне требуются считаные секунды или, в худшем случае, минуты. На ум пришла прочитанная в детстве книга Жюля Верна «Вокруг света в восемьдесят дней».

Дотошные сотрудники лондонской газеты «Санди таймс», изучив современные транспортные справочники, пришли к неутешительным выводам. Они выяснили, что при нынешних трудностях с оформлением документов на границах повторить такое путешествие возможно не менее чем за двести два дня. Не говоря уж о том, что стоимость расходов по сравнению с девятнадцатым веком возросла более чем в тридцать раз!

Я вышел в небольшом городке, носящем название Джанин, и уловил в этом некоторую символичность. Ведь еще с библейских времен это место пользуется довольно скверной репутацией. Здесь Христос столкнулся с людской неблагодарностью. Именно тут, как утверждает легенда, он исцелил десять прокаженных, из которых только один вернулся поблагодарить. А значительно раньше дети праотца Иакова продали египетским купцам брата своего Иосифа. Во время Шестидневной войны тут происходили особенно тяжелые бои с иорданской армией. И уже в наши дни именно в этом маленьком городке, населенном преимущественно арабами, чаще всего возникают беспорядки.

Ловко, однако, придумал бывший соотечественник. Живя в Тель-Авиве, зарегистрировать компанию и открыть офис именно в таком «взрывоопасном» месте. Однако и на старуху бывает проруха.

Кто думает, а не действует — тот всего лишь мечтатель. Кто же действует и при этом не думает — безумец, сорвиголова. Поэтому, решив претворить в жизнь принцип «семь раз отмерь — один отрежь», я предпочел не торопиться. Да и зачем? Всё что можно украсть — уже украли. Кому положено сидеть — сидят. Я же, подвизаясь в роли консультанта, всего лишь прибыл взглянуть, чем можно помочь небольшому горю государственной организации средней руки.

Контора господина Никельцмана находилась в европейской части города. Невысокое четырехэтажное здание, на третьем этаже которого располагалось несколько интересующих меня кабинетов, выкрашено в светло-салатовый цвет. Перед входом росли кипарисы, и, поумилявшись пейзажем, я проник внутрь.

К счастью для меня и, соответственно, к несчастью для фигуранта, ничего подобного глушилкам не имелось. Видать, не те масштабы у доморощенного воротилы. Хотя, если разобраться, даже наворуй он миллиарды, это еще не повод для того, чтобы быть посвященным в такие тайны, как существование Отделов, подобных нашему.

Документация, к моей великой радости, частично велась на русском, но, поскольку в офисе присутствовали сотрудники, я решил подождать с ее изучением и, выбравшись за город, отправился на экскурсию по окрестностям.

Представьте тихий весенний вечер. Тени падают на землю, становясь всё длиннее. Воздух приобретает голубовато-пурпурный оттенок, а ночной ветерок с гор несильно колышет листья деревьев. Небольшая речушка несет воды, спеша слиться с множеством себе подобных, чтобы, достигнув моря, под лучами жаркого южного солнца обратиться в пар. И, выпав дождем, снова вернуться на землю. Я стоял на пыльной дороге, по которой, возможно, когда-то ходил сам Христос и любовался панорамой. И, глядя на эти библейские места, я поразился тщетности людской суеты. Взять хотя бы моего подопечного, по душу которого я пришел. И пусть я заберу у него нечто неизмеримо меньшее, но, как мне кажется, для него это станет ударом пострашнее, чем потеря чего-то, что нельзя положить на счет в банке или потрогать руками.

Тени занимали всё больше места, а солнце опускалось ниже. Контора по перекачиванию неправедным путем нажитых средств вот-вот должна закрыться. Решив выждать еще полчаса, я опустился на землю и побрел по старой дороге, пытаясь представить, что чувствовали, о чем думали люди, прошедшие по ней за многие столетия.

Вообразил себя пилигримом, нищим монахом, одетым в ветхую рясу, который бродит по земле, неся с собой все свое имущество и живя подаянием. Закрыв глаза, явственно увидел, что ноги мои обуты в сандалии, а в руках я держу четки. Через плечо перекинуто одеяло, которое служит постелью, и кое-какие мелочи позвякивают в карманах рясы. В руке посох, но не затем, чтобы защищаться от человека или от животных, а чтобы отодвигать колючки и ветки, закрывающие путь. Или измерить глубину потока, прежде чем перейти его вброд.

ГЛАВА 19

Девчонка обмякла у меня на руках, а я медленно опустилась на землю, во двор, который, к счастью, был пуст. Приблизительно моего возраста, со светлыми волосами и с еле заметными веснушками, она казалась совсем ребенком.

Похлопав глупышку по щекам, я кое-как привела ее в чувство. Открыв глаза, оказавшиеся голубыми, она удивленно посмотрела на меня.

— Ах, зачем вы это сделали?

— Ну извини, — немного грубовато ответила я. — Машинально как-то вышло.

— Вы обняли меня машинально?

— А как, по-твоему, я должна была тебя держать? Зубами, что ли?

— Меня? Держать? Зачем?

Постепенно до меня стало доходить, что от пережитого шока у малышки случилась амнезия. Но вообще-то оно и к лучшему. Меньше ненужных слез и соплей.

— Как тебя зовут? — разжимая объятия, спросила я.

— Ира.

Шмыгнув носом, она поправила руками волосы и неуверенно улыбнулась.

Взглянув на небо, я увидела, что до рассвета осталось не больше двадцати минут, и, желая убедиться, что с новой знакомой всё будет хорошо, предложила:

— Давай провожу тебя домой.

Вместо ответа она смежила веки и потеряла сознание.

Ч-черт! Нет, ну надо же! До полного восхода солнца осталась самая малость, а я взвалила себе на шею неудавшуюся самоубийцу. Причем в полной отключке и с провалами в и без того девичьей памяти.

Вообще-то мы находились не в глухом лесу, и искушение просто оставить малышку на скамейке было велико. Но, наверное, не на пустом месте возникла у Экзюпери мысль о том, что «мы в ответе за тех, кого приручили». Да и у многих древних народов существовало поверье, гласящее, что спасший чью-то жизнь становится должником спасенного.

В общем, пустить дело на самотек я не могла по многим причинам. В частности, из пресловутой солидарности. «Самоубийцы всех стран, соединяйтесь», так сказать. Ведь меньше года назад я сама проделала нечто подобное. Плюс ко всему присутствовало опасение, что, придя в себя и вспомнив события, предшествовавшие нашему знакомству, малышка попытается повторить попытку. Ведь коль сработал выключатель, запустивший «зов смерти», то где гарантия, что девушка доживет до вечера?

Ну и, наконец, несмотря на свою сверхъестественную сущность, я всё же была женщиной. И, даже помня, что любопытство погубило кошку, очень хотела узнать подробности.

Мысли промелькнули в мгновение ока. Схватив в охапку обмякшее тело и, сообразив, где находится ближайшая больница, взмыла вверх. Рассвет еще не наступил, но я вся дрожала от какого-то первобытного испуга. И, даже зная, что солнечный ожог для гемоглобинозависимых не смертелен, покрылась холодным потом. Должно быть, для таких, как я, пребывание под палящими лучами равносильно купанию в проруби для нормального человека. Тоже не так уж и страшно, но бр-р. И хотя существуют клубы моржей, большинство людей всё же предпочитают естественную температурную среду.

Кстати, приверженцы зимних купаний утверждают, что погружения в ледяную воду позволяют избавляться от самых различных заболеваний и поддерживать хорошее самочувствие. Но, всесторонне изучив проблему, врачи говорят, что такие забавы вредны для здоровья.

При резких температурных стрессах организм выделяет особые гормоны — производные опиума и морфия, действительно обладающие свойствами смягчать болевые синдромы. Это неприкосновенный запас, предназначенный на крайние случаи, когда для спасения жизни необходимо обезболивание. А моржи расходуют НЗ при погружении в холодную воду. Регулярное повторение таких процедур чревато привыканием к этим естественным наркотикам. И с каждым разом требуется всёбольшая и большая доза для достижения необходимого эффекта. Прекращение же принятия ледяных ванн оборачивается абстинентным синдромом, сопровождающимся дикими болями во всём теле, тем, что наркоманы называют ломкой. О таких «прелестях», как истощение гормональной системы и, как следствие, усыхание надпочечников и нарушение мочеполовых функций, лучше вообще не вспоминать.

В общем, при желании притерпеться к солнцу я могу. И даже буду получать своеобразный кайф. Некоторое время. Но вот надо ли?

Право, не знаю, что подумали те, кто стали свидетелями моего предрассветного полета. Недавно приобретенный джип благополучно стоял в гараже, и я, рассудив, что возня с ловлей такси или с вызовом «скорой помощи» может обернуться неприятными последствиями для меня лично, мчалась что есть мочи.

Бог весть, что вообразил дежурный врач, но, увидев нас, он молча указал на кушетку и, достав бланк, приготовился соблюсти формальности. Ну ё-мое, а?!

— Девушку зовут Ира, — скороговоркой выпалила я. — Случайно шла мимо и решила помочь.

И, поскольку явственно ощущала, как будут чесаться волдыри на моей многострадальной морде, а заодно и на шее, я изо всех сил рванула прочь.

Увы, небо оказалось совсем светлым. Не рискнув лететь, я, встав посреди дороги, остановила проезжавшую мимо машину. С недовольным лицом водитель полез было из кабины, но зеленая бумажка с двумя нулями решила дело.

Подъехав к дому, я усмехнулась, ибо в последнее время не часто пользовалась лифтом, предпочитая входить через балкон. Но, поскольку окна моего тридцатого этажа отражали первые блики, открыла дверь подъезда.

Проснувшись следующим вечером, я поймала себя на мысли, что думаю об Ире. Однако меня ждала работа, и визит в больницу пришлось отложить. Эх, ну почему сейчас не зима? Когда в четыре-пять вечера уже темно и преспокойно можно успеть в любую из контор, работающих, как правило, часов до шести-семи.

Игорек должен был ждать в клубе. Я набрала номер его мобильника.

— Привет.

— Здравствуй, Майк. — По тому, что меня обозвали мужским именем, я поняла, что он на людях.

— Игорь, у меня просьба…

— Конечно, Майк, я слушаю.

— Подъедь в одну из больниц, расположенных в Южном округе, и узнай о состоянии пациентки, поступившей сегодня в пять утра. Девочку зовут Ира, а фамилию, к сожалению, не успела спросить.

— Понял, — лаконично ответил Игорь. Но едва я собралась отключиться, как прозвучал вопрос: — А кто это?

— Игорь, дорогой, — защебетала я, — честное слово, всё объясню при встрече. А пока сделай, как я прошу. — И прервала связь.

Схватив такси, добралась до клуба. Кое-как, что вызвало удивленный взгляд шефа, отработав положенное, поспешно выбежала на улицу и вытащила телефон.

— Ну?

— Баранки гну, — ответили мне.

— Ладно, не тяни резину! — начала злиться я. — Разузнал?

— Жива твоя Ира. Правда, не совсем здорова, но об этом — как только увидимся. — Ну гад, а?

— Сладкий мой, — елейным голосом промурлыкала я, — колись давай. А то в этом несовершенном мире станет на одного не очень здорового больше.

— Тебе, значит, можно, а мне нельзя? — Мне показалось, что он немного обиделся.

— Так я ведь женщина. А ты мужчина.

— Это еще с какой стороны, посмотреть, — заржал секретарь. — Я вот до сих пор не уверен. — Нет, надо срочно что-то делать. А то любимый — пусть пока и платонически — и единственный совсем от рук отбился.

— Короче, ранимый ты мой, — от нетерпения я позволила себе слегка нахамить, — сидишь на месте и терпеливо ждешь меня, понял?

До больницы добралась за двадцать минут и, расплатившись с таксистом, взбежала по ступенькам. Игорь курил, стоя у входа, и, демонстративно погрозив кулаком, я не выдержала и рассмеялась.

— Выкладывай!

— Девушка наглоталась барбитуратов, — выбросив сигарету, начал он. — Как и положено, ей сделали промывание желудка и сейчас спасенная лежит под капельницей.

М-да. Серьезная девчонка. И к осуществлению проекта подошла основательно.

— И всё?

— Если ты про то, кто она, то здесь пока глухо. Частичная амнезия, вызванная шоком.

— Надеюсь, ты договорился и мы можем с ней встретиться?

— Увы. — Игорь виновато развел руками. — Врачиха — Цербер, а не женщина. Мегера в белом халате. Деньги не взяла, говорит, «посещения с пяти до семи вечера».

Такая принципиальность не могла не вызвать уважения, а потому, не особо огорчившись, я спросила:

— Какая палата?

И, запомнив номер, взлетела на седьмой этаж.

Не желая пугать случайных людей, проникла в корпус через окно туалета. Благо, даже дойдя до ручки, наши женщины порой ни за что не расстанутся с возможностью подымить и окна там постоянно открыты. Выбравшись в коридор, заглянула в первое же помещение и, стащив белый халат, в кармане которого к тому же нашлась шапочка, уверенной походкой направилась к нужной двери.

Как и сказал Игорь, моя подопечная лежала в отключке. Поправив одеяло, я присела на табурет, катая в голове невеселые мысли. «Что же случилось в твоей маленькой жизни, что ты предпочла решить все проблемы одним махом?» Несмотря на то что совсем недавно сама порывалась сотворить нечто подобное, я чувствовала себя старой и мудрой. А ведь не окажись в моем арсенале такой малости, как умение левитировать, что бы было? Правильно. Ни-че-го.