Отдел Химер

Глядя на четверых марионеток, я улыбался нехорошей, зловещей улыбкой палача. И, честное слово, в этот момент был благодарен судьбе за то, что она выбрала меня.

ГЛАВА 38

Клубы пузырьков, практически невидимые в ночной тьме, поднимались от аквалангов. Олег, на правах старшего плывший впереди, то и дело оглядывался, желая убедиться, что подопечные чувствуют себя нормально. Мы углублялись всё дальше и дальше, освещая прожекторами колеблющиеся водоросли и отдельных рыбешек. Это был завершающий урок, и надо сказать, Искрин оказался замечательным инструктором.

Наконец, словно устав работать ластами, он остановился и дал команду всплывать. Мы дружно, сильно вдохнули и, выпустив воздух, начали подъем. Опускалась неглубоко, так что ни о какой кессонной болезни речи не шло. Всплывая, постепенно выдыхали маленькими порциями, уравнивая давление.

— Ну как? — спросил Олег, едва оказались на поверхности.

— Нормально, — отфыркиваясь, ответил я.

— Для новичков вы держитесь более чем хорошо.

Я сдержанно кивнул, а Майя засмеялась. Ну еще бы. Знал бы он, что единственным моим желанием было сбросить мешающие движению баллоны и, догнав одну из рыбин, дать волю инстинктам. Но приходилось играть, изображая чайника, задавая порой наивные вопросы и стараясь не обогнать учителя.

— Что ж, возвращаемся? — Олег мотнул головой в сторону берега.

До еле различимой узкой полоски было километров пять, и мы дружно кивнули, поскольку такое купание в команде с нормальным — настоящая пытка. Олег вставил загубник и, развернувшись, вниз головой ушел в глубину.

— Что будем делать? — Майя указала глазами на исчезающий силуэт.

— Может, пусть живет? — пошутил я.

— Всё тебе хохмочки. — Она хлопнула ладошкой по воде, подняв сноп брызг.

— Давай ты побудешь с ним, а я сгоняю в Пиренеи? — без особой надежды предложил я. — Разузнаю, что там и как. И по-быстрому вернусь.

— Счас, размечтался.

Вообще-то я знал, что она не согласится, так что не особо расстроился.

— А ты что предлагаешь?

— Откуда я знаю, — вяло протянула она. — Задача поставлена Стариком конкретно: следить за фигурантом, осуществляя наружное наблюдение и охрану.

— Здесь мы долго не высидим.

— Ладно, — наконец приняла решение она, — возвращаемся в горы. Олега, естественно, берем с собой. Если и в этот раз вырубится — тогда скоренько глянем, что это за вертикально стоящая лужа, и возвращаемся в Россию. Ну а если нет…

Обостренным зрением я увидел, что к поверхности поднимается чья-то тень, и, поспешно натянув маску, нырнул навстречу. По еле слышному шлепку понял, что Майя следует за мной. Успокаивающе помахав Олегу, сделал знак, что всё в порядке, и направился в сторону берега.

Ресторан производил впечатление скромного заведения. Что, впрочем, не мешало элегантности и некоему шарму. Проворные официанты обоего пола, облаченные в небесно-голубую униформу, тихо и быстро двигались между столиками. В углу негромко играл струнный квартет, и под звуки музыки шел общий, еле слышный разговор.

Сидящий напротив Олег поднял бокал, отсалютовав нам с Майей.

— За успешное проведение операции!

— Будь здоров, Олежек! — Она улыбнулась.

— Давно хотел спросить, ребята. Почему у вас такой странный режим?

— Мы совы, — поспешил объяснить я. — Ты же слышал прибаутку: «Город просыпается в одиннадцать вечера»?

Майя натянуто улыбнулась. Вообще-то мы ждали интереса со стороны Олега. Это был лишь вопрос времени. И, боюсь, долго дурачить его не удастся. Даже простой обыватель и тот заподозрил бы неладное. Ученый же, с его пытливым умом, вполне мог докопаться до сути, просто немного понаблюдав.

Мы закончили ужин и, сев в такси, направились в аэропорт. Машина подъехала прямо к трапу небольшого самолета. Забросив в салон сумки, мы неспешно заняли места. Олег, которого сморило от выпитого и съеденного, сразу задремал, а мы просто пялились в иллюминаторы, коротая время.

Летели часа два и, прибыв на место, сразу взяли напрокат машину, решив, что связываться с отелем нет смысла. Горная дорога, петляя подобно свернувшейся кольцами змее, привела к знакомому ущелью. Поскольку до грота еще несколько километров, остановились и, заперев салон, взвалили на плечи рюкзаки.

— В горах нельзя ходить ночью, — стал упираться Олег.

— Но если очень хочется, то ведь можно? — голоском пятилетней девочки спросила Майя. — Правда, Игорь?

— Ну-у, если осторожно, то думаю, что да. — Я солидно кивнул и, сойдя с дороги, направился в темноту.

— Экстремалы чертовы, — бурчал Искрин, спотыкаясь на каждом шагу.

Так, ковыляя и ежеминутно боясь, что он что-нибудь себе сломает, проковыляли метров триста. В очередной раз подхватывая неуклюжего товарища, я не выдержал и легонько надавил на его сонную артерию.

— Хватай, пока не очнулся, — прошептал Майе.

Взяв Олега под руки, мы взлетели и за пять минут достигли таинственного грота. Теряющиеся во мраке горы все на одно лицо, и, достав мобильник, Майя набрала мой номер. В метрах двенадцати слева послышался мелодичный звонок. Таща Олега за собой, приземлились на краю расщелины.

— Ну что, будем оживлять? — Майя кивнула на ровно дышащего Искрина.

— Знаешь, вообще-то мне тоже очень хочется, чтобы он подождал нас, находясь в бессознательном состоянии, — вздохнул я. — Но ты же понимаешь…

— Что?

— Я ведь, когда еще нормальным был, аж волосы на себе рвал от зависти. Так что, поставив себя на его место, могу понять человека.

— Ну и что? — удивилась Майя. — Я же тоже когда-то обыкновенной была. Однако как-то обходилась.

— Тут другое, — не согласился я. — Ты не догадывалась, что нечто подобное возможно, вот и жила себе спокойно. А прикоснувшись к тайне и зная, что она тебе не по зубам… В такой ситуации волком выть хочется.

— Ладно уж, давай попытаемся. — Она покорно кивнула. — Только…

— Ну не могу я, Майя! — в сердцах воскликнул я. — Непорядочно это как-то.

— Ага, ты еще предложи его инициировать, — проворчала она.

Я покачал головой:

— Ну, это было бы глупо. У него семья, и вообще…

— То-то, — довольно подытожила моя милая начальница. — Хорошо хоть, что это ты понимаешь. В общем, пробуй привести его в чувство, а если не получится, то просто укутаем в спальник и оставим ждать.

— А если этот вернется?

— Вот когда вернется, тогда и начнем думать, — отрезала она. — Да и вообще, волков бояться — в лес не ходить…

Минут пять я честно пытался вывести Искрина из бессознательного состояния. Массировал жизненно важные точки, хлопал по щекам и даже давал нюхать ватку, смоченную нашатырным спиртом. Но поняв, что тут не справиться даже реанимационной бригаде, с облегчением вздохнул, так как в глубине души согласен с Майей, считая Олега обузой. Нет, он прекрасный товарищ и в некоторых ситуациях его советы просто незаменимы… Но, будучи хорошо сработавшейся командой, мы, приняв его в свои ряды, становились на несколько порядков уязвимее. Ибо давно известно, что любая группа настолько сильна, насколько силен самый слабый ее участник.

— Ну что, готов? — Майя затягивала на груди ремень акваланга.

— Это сосиску варить надо, а пионер всегда готов.

— Тогда пошли, сосиска!

Майя встала спиной к мерно колыхающейся поверхности и, подмигнув, плюхнулась в воду. Ни брызг, ни кругов. Словно в киношном компьютерном эффекте, водяная линза поглотила ее тихо и беззвучно. Не знаю, преломление ли света тому виной или еще что, но, перейдя грань, она как будто сразу удалилась на приличное расстояние. Вот только что стояла рядом и вдруг оказалась в доброй сотне метров.

Медленно шевеля ластами, Майя вдохнула, выпустив на волю стайку пузырьков, и призывно замахала, давая понять, что всё хорошо. Так же, как и она, встав спиной, я зажмурился и сделал шаг.

Тело словно попало в объятия удава. Сдавило барабанные перепонки и, реагируя на изменение среды, я автоматически перешел в боевой режим. Сердце заработало, разгоняя кровь по сосудам и уравнивая давление. Маска, вжавшаяся в лицо, создавала страшные неудобства, но снять ее я не решился. Майя подплыла и, похлопав по плечу, кивнула вверх.

Подняв голову, я увидел, что в метрах двадцати от нас из-за уступа подводной горы льется свет. Майя дотронулась до запястья и, взглянув на прикрепленный на левой руке прибор, измеряющий глубину, я узнал, что мы находимся в семидесяти пяти метрах от поверхности.

Я вскинул ладонь вверх, спрашивая, можно ли подниматься, но Майя отрицательно покачала головой. И, указав на полого уходящую вниз скалу, направилась к еле различимому отверстию.

Заплыв вслед за ней в горловину, снаружи не выглядевшую такой уж широкой, я преодолел пару метров и грохнулся на пол пещеры с высоты человеческого роста. Майя, оказавшаяся более сообразительной, левитировала над полом, заливисто хохоча.

— Не вижу ничего смешного, — проворчал я.

— Глупость всегда вызывает улыбку.

— Да иди ты.

Было немного обидно. Однако, понимая, что девушка права, долго дуться не стал.

— Надо установить маяк, — тем временем предложила она.

— Платок повесишь? — ехидно осведомился я. — Или твой мобильник научился плавать?

— Зачем же? — деланно удивилась она. — У нас есть третий комплект баллонов. Откроем кран на минимальную подачу и привяжем его возле выхода в океан.

Да что ж это творится, а? Я что, всегда такой бестолковый или это последние события повлияли?

Олег дышал ровно и, судя по розовым щекам, чувствовал себя более чем хорошо. Во всяком случае, ни кому это не подходило, и, захватив его акваланг, мы снова погрузились в воду. Тонкая струйка пузырьков служила прекрасным ориентиром. И, даже удалившись на сотню метров, мы могли без труда найти проход, созданный таинственными существами.

Осторожно подплыв к верхнему краю стены, обнаружили ровную площадку, залитую светом. Он шел, казалось, ниоткуда, и от неожиданности я выплюнул загубник. Ибо, несмотря на то что уже полгода был гемоглобинозависимым, не считаясь с фактом, что столько же времени состоял на службе в самой невероятной организации, которую не под силу представить воображению обывателю, то, что открылось нашему взору, не лезло ни в какие ворота.

Майя судорожно сжала мое плечо, и по округлившимся глазам напарницы я понял, что она, так же, как и я, не может поверить в происходящее. Так как на подводном плато, на глубине пятидесяти метров ниже уровня моря, находился космодром. И в этот самый момент, оставляя за собой светящийся след, совершала посадку летающая тарелка. Косо войдя в воду, она плавно опускалась, заставляя сознание съезжать с катушек.

По-видимому, Майя подумала о том же, о чем и я. Поскольку, мотнув головой, быстро устремилась вниз. Стараясь не отставать, я вовсю работал ластами, спеша достичь входа в пещеру. Ибо, если подводный плацдарм являлся вокзалом, то сеть пещер не могла быть не чем иным, кроме искусственно созданного пришельцами «метрополитена».

Закрыв кран редуктора, Майя подхватила акваланг и нырнула в зев горловины. Я двинул следом и, на этот раз сообразив настроиться на полет, завис радом с ней.

— Быстрее давай. — Она сдвинула маску на лоб. — Хватай Олега.

Запакованный в спальный мешок, тот оказался не очень удобной ношей, и, кое-как подняв его, я полетел к выходу, ведущему в Пиренеи. Достав из рюкзака моток альпинистского фала, Майя, словно мумию, обкрутила им спящего Искрина, и, выбравшись наружу, мы положили находящегося в беспамятстве товарища на узкий уступ. Опасаясь, чтобы он не свалился и в то же время боясь опоздать, вбили в скалу крюк. Затем привязали Олега и, побросав в кучу акваланги, рванули назад.

Вися под потолком и страшась нарушить тишину даже шепотом, осторожно выглядывали в проход, ведущий к водяной линзе. Ждать пришлось около получаса, но наконец по еле слышному чмокающему звуку мы поняли, что пассажиры недавно прибывшего блюдца проникли в тоннель. Левитируя, мы не боялись быть обнаруженными. Человек, не подготовленный специально, редко смотрит вверх. Недаром в фильмах про ниндзя те так ловко прячутся под потолком. Да и один раз одержав победу в схватке, я не очень опасался.

Наконец последний — четвертый — пассажир ступил на пол пещеры. На всех надеты прозрачные скафандры с круглыми шлемами. Каждый из инопланетян дотронулся до широкого черного кольца, охватывавшего шею, и защитные костюмы вдруг исчезли. Расстегнув обручи, пришельцы сняли их и, прикоснувшись к шершавой стене, заставили ее раскрыться. Таинственные силовые кольца, служившие скафандрами, были спрятаны, и гуманоиды направились в нашу сторону.

Мы отпрянули от входа в тоннель и взлетели еще выше, полностью скрывшись во мраке пещерных сводов. Негромко переговариваясь, четверка повернула в сторону выхода, ведущего на территорию России, и тут я почувствовал знакомое шевеление волос на загривке.

— Это еще что? — прошипела Майя.

— Ты тоже?..

Ответить она не успела, поскольку из коридора, распространяя впереди себя волны страха, выплыл еле заметный контур человеческой фигуры.

— Здравствуйте, Асмодей, — мгновенно среагировала Майя.

Я же мысленно чертыхнулся. Ибо, как довольно часто до этого, она опять оказалась сообразительнее.

Поскольку других способов коммуникации, кроме звуковых волн, у нас не существовало, Старик замахал своей призрачной рукой, требуя тишины. И, показав знаками, чтобы мы были на связи, устремился за пришельцами из другого мира.

— Видал?! — возбужденно воскликнула Майя, как только мы выбрались наружу.

— Конечно.

— Как ты думаешь, что это значит?

— А то и значит, что нас держат за молочных щенят, поручая разные глупости вроде ликвидации отморозков да охраны таких вот энтузиастов. — Я чуть не плакал. — В то время как настоящие сотрудники Отдела занимаются серьезными делами.

— Ты еще залейся слезами, — насмешливо поддразнила Майя. — Мальчишка. — И, словно успокаивая, добавила: — Мы ведь тоже не посвящаем Олега во все тонкости происходящего.

— Вообще-то да, — согласился я.

Однако оттого, что есть кто-то еще более неосведомленный, чем я, мне почему-то не стало легче

— Кстати, пойдем глянем, как он там, — сменила тему Майя.

Олег был жив, здоров и по-прежнему не приходил в сознание.

— Как ты думаешь, они уже ушли?

— Хрен его знает, — ответил я. — Я, кажется, затратил на дорогу минут сорок.

— Так ты же по сторонам глядел, — предположила Майя. — К тому же осторожничал да плюс Олег…

— Ну хорошо, — я кивнул, — раздели время надвое.

— Я тоже думаю, что нет смысла, создавая тоннели для телепортации, делать их слишком длинными. Хотя, возможно, это каким-то образом зависит от рельефа.

— Да мало ли факторов может иметь значение. Различные магнитные линии, гравитационные постоянные и черт знает что еще.

— Короче, что решаем? — спросила она.

— Наверное, надо возвращаться в Москву. Раз уж наши с Асмодеем дороги пересеклись, то должны последовать какие-то события.

— Типун тебе на язык.

— Струсила?

— Если честно, то да, — не стала отпираться Майя. — Ты только представь, какие у них колоссальные возможности!

— Ну и что?

— А ты помнишь хоть одну операцию с нашим участием, где бы всё окончилось тихо-мирно?

— Помню… — неохотно протянул я. — В засыпанной шахте.

— И ты думаешь, что этим, с их чудовищным потенциалом, понадобится помощь землян?

Что да, то да. Вряд ли, устроив такой лабиринт, скрытый от лишних глаз и охраняемый невидимым ментальным стражем, они о чем-то нас попросят.

Мы внесли Олега в расщелину и, закрутив акваланги в спальный мешок, оставили их на уступе. Сверху набросали камней, хотя и так разглядеть что-либо можно только с вертолета. А зная, что подступы к пещере охраняются родным братом бога Морфея, осмелюсь предположить, что вряд ли кто-то сумеет долететь или еще каким-нибудь образом добраться сюда.

Я невесело усмехнулся. Если нам не суждено вернуться, то через пару тысяч лет археологи, обнаружив аппараты для дыхания под водой, сильно удивятся. И обязательно найдется горячая голова, которая придет к однозначному выводу, что здесь когда-то плескалось море…

Болото встретило промозглым туманом. Желто-серый мох, скрипя под ногами, заставлял забыть приключения, навевая мысли о нереальности пережитого. Таинственные подземные ходы, пространственные телепортационные тоннели, ведущие к выходу в открытый океан, — всё казалось бредом воспаленного воображения. И уж вовсе абсурдным выглядело видение медленно погружающегося в освещенные ровным, идущим ниоткуда светом воды серебристого блюдца.

Мы не стали задерживаться в домике отшельника, когда-то подобно нам прикоснувшегося к тайне. Неся Олега, мы летели невысоко над землей, спеша до рассвета достигнуть вымирающей деревни. В хате, служившей мне и Олегу пристанищем в первый день пребывания на болотах, переждем светлое время суток и с наступлением темноты отправимся к железной дороге. Таким, как мы, не нужно ждать остановки поезда. Подсев на ходу, я думаю, сможем договориться с проводником…

ГЛАВА 39

Я осторожно следовал по проходу за четверкой гостей, поражаясь беспечности тех, кого Магистр называл «нашими друзьями». Зная о готовящейся акции, вот так запросто впустить подозрительных лиц на планету, находящуюся в сфере их интересов! Хотя, наверное, они просто не всесильны. В конце концов, российские спецслужбы не могут запретить въезд американцам на территорию любой из недавних социалистических республик. Пусть даже при этом янки воспользуются самолетами Аэрофлота.

Шли они минут десять и, наконец остановившись возле ничем не примечательной расщелины, каких мы миновали добрый десяток, стали о чем-то совещаться. Направились в боковой проход. Последовав за ними, я увидел, что впереди — шагах в двадцати — забрезжило светлое пятно. Не очень яркое, оно тем не менее отчетливо выделялось во мраке тоннеля. Подопечные уверенно двигались вперед, и я следовал за ними.

Над головой сияли звезды. Не сильно бросающиеся в глаза на довольно светлом небе, они всё же виднелись вполне ясно. На горизонте алела полоска зари, но не зная, куда нас вывел таинственный проход, я ничего не мог сказать о местонахождении. Вокруг простиралась пустыня. Сухая, растрескавшаяся земля, покрытая редкими чахлыми пучками травы. Тут и там торчали какие-то колючие кривоватые кустики. И ни малейшего ориентира, никакой привязки к местности. За спиной вздымались скальные нагромождения. Расщелина, из которой они вышли, рассекала отдельно стоящий утес высотой с трехэтажный дом. Такого же невзрачного цвета, даже при дневном свете он полностью сливался с унылым пейзажем.

Наверное, время прибытия было оговорено заранее. Или же гости ухитрились подать какой-то сигнал, не замеченный мной, так как их уже ждали. В метрах двухстах на заброшенной дороге стоял джип. Темный и практически невидимый в сумраке, он был замечен четверкой лишь после того, как включились фары и мигнули три раза.

Сдержанный полупоклон в сторону водителя, и, заняв места, пришельцы двинулись в путь. Я неспешно летел сзади, гадая, куда же нас вывел проход. О могуществе тех, кто построил таинственный лабиринт, я даже думать боялся.

Еще раз взглянув на небо и узнав Большую Медведицу, понял, что находимся в Северном полушарии. Хотя какая в принципе разница? Для тех, кто за считаные часы смог преодолеть расстояние от орбиты Марса до Земли, перемещение по планете является детской забавой.

Ехали долго. Может, час, а возможно, и больше. Местность вокруг не становилась приветливее. Сгущающаяся тьма говорила о наступлении ночи, что опять же не приносило никакой сиюминутной пользы. Наконец достигли нескольких строений. Черт его знает, на что это похоже. Ферма не ферма, так как здесь явно ничего не выращивали. Возможно — ранчо, ибо имелось некое подобие загонов для скота. Хотя ни лошадей, ни коров не видно. Рассудив, что вскоре всё выяснится само собой, я просто наблюдал.

Ворота гаража медленно опустились, и все вышли из машины. Вопреки ожиданиям, никто не воспользовался боковой дверью, ведущей в дом. Нажав на неприметный выступ в стене, водитель подождал, пока часть ее отойдет в сторону и откроется небольшое, метр на два, совершенно пустое помещение, которое не могло быть ничем, кроме кабины лифта. Места оставалось так мало, что я вынужденно устроился поверх голов, мысленно благодаря Бога за то, что инопланетяне не такие чувствительные, как мой непутевый внук со своей юной подружкой. Уж те бы сразу заметили присутствие Химеры. Как-то, спросив у Майи, как им это удается, услышал в ответ, что гоню перед собой эдакую саггпеп поггепёшп — песнь, наводящую ужас, — которую просто невозможно не услышать.

Но эти, несмотря на свое экзотическое происхождение, вполне обычные существа. Неспособные к сверхчувственному восприятию и, должно быть, мыслящие вполне конкретными категориями.

С тихим шипением кабина остановилась, и мы оказались в подобии шлюза. Замкнутое пространство озарилось фиолетовым светом, и, пройдя процедуру обеззараживания, прибывшие вышли в коридор. Вполне обычный коридор, какой можно встретить в недорогом, но приличном отеле. От пола, устланного ковровой дорожкой, до уровня груди стены отделаны деревянными панелями. Вернее пластиковыми, прекрасно имитирующими дерево. Выше — выкрашены кремовой краской. Через каждые три метра под потолком висели бра.

Водитель указал четверке их комнаты и удалился. А я, решив, что из всех он, как старожил подземного комплекса, является наиболее интересным, пустился за ним. Он неспешно двигался по коридору и, дойдя почти до конца, набрал код доступа. С негромким шелестом раздвижные двери раскрылись, он сделал шаг и пропал из поля моего зрения. Я же оказался словно перед бетонной стеной, так как в пространстве, куда смог пройти простой — пусть и неземной — смертный, работала глушилка.

Чертыхнувшись, пробил штрек в Санаторий и обнаружил Ольгу. На лице у главного диспетчера была написана грусть, но, сделав над собой усилие, она улыбнулась.

— Здравствуйте, Асмодей!

— Здравствуйте, — отозвался я. — Вы не могли бы засечь координаты моего местонахождения?

— Не верю, чтобы Химера, побывав где-то один раз, не смогла туда вернуться.

— Неподалеку работает глушилка. Плюс ко всему обитатели этих мест соблюдают полное радиомолчание.

— Сейчас посмотрю, — ответила она, повернувшись к компьютеру. — Вы в Нью-Мексико. — И назвала точные координаты

— Спасибо, понял вас, — поблагодарил я.

— Вы сейчас очень заняты? — Мне показалось, что она всхлипнула.

Решив, что конечный пункт прибытия мне известен, я покачал головой.

— Тогда возвращайтесь в Санаторий.

— Что-то случилось?

Но она уже прервала связь.

Еще раз пролетев по коридору и поочередно навестив всех вновь прибывших, я убедился, что помещения, в которых они располагались, не представляют для меня интереса — обыкновенные спальные номера. И поскольку без донора в лабораторию путь мне всё равно заказан, я открыл портал в приемную Санатория.

— Вот и я! — отрапортовал Ольге и, кивнув на дверь, спросил: — У себя?

— Проходите, — ответила она, и я шагнул сквозь дверь.

Вопреки моим ожиданиям кабинет был пуст. Это показалось мне настолько странным, что я невольно сделал шаг назад, до половины войдя в стену. Однако Ольга не из тех, кто делает что-то просто так. Приблизившись к столу, я увидел, что на нем стоит обыкновенный магнитофон. Бобинный «Таурас», которые выпускали в шестидесятых годах. Я осторожно крутанул ручку, включая воспроизведение, и комнату заполнил голос Магистра:

— Садитесь, Асмодей.

Я покрутил головой в поисках и услышал сдавленный смех, доносящийся из динамика.

— Не тратьте время понапрасну, пытаясь найти стул. В этом кабинете есть лишь одно место, на которое можно присесть.

Неуверенно я опустился в кресло.

— Если вы слышите эту запись, значит, случилось то, что неминуемо должно было произойти. Как ни совершенна наука, а у всех нас есть естественный предел, перешагнуть который мы пока не в силах. Я прожил в этом мире сто десять лет, и сорок из них равняются векам. Последние четыре десятилетия, в течение которых я каждый день прикасался к тайнам человеческого бытия — сам был тайной, — не сравнимы ни с чем. Недаром доктор Фауст у Гете говорит в конце жизни: «…годы прошли недаром: ясен предо мной конечный вывод мудрости земной!»

То, что пережил я, не дано испытать никому из простых смертных. Но, увы… Будучи всего лишь людьми, мы не можем существовать без физического носителя разума. Знаю, что в последнее время ведутся разработки по перенесению сознания на искусственные носители. Однако такая жизнь не для меня. И, поскольку бренная оболочка отказывается служить дальше, — пусть так и будет.

Согласно традиции, уходя, руководитель регионального Отдела назначает себе преемника. При относительной многочисленности сотрудников я всё же решил рискнуть, посоветовав руководству вашу кандидатуру. Впрочем, не пугайтесь. К моим рекомендациям вынужден прислушиваться даже Конвент. Тот же, кто командует Отделом де-юре, являясь связующим звеном между нами и материальным миром, поставлен перед необходимостью слепо доверять мне.

Так что, Асмодей, примите мои поздравления. И глубокое сочувствие. Ибо ноша, которую я взваливаю на ваши плечи, во много раз тяжелее той, что вы можете представить.

В компьютере находится база данных, которая позволит вам быстрее сориентироваться в ситуации, избежать многих ошибок и, главное, держать ситуацию под контролем. Код доступа вы знаете. Вспомните одну из наших бесед, в которой мы обсуждали вероятность влияния действий Отдела на ход истории. И связанных с этим вероятностных искажениях реальности. Я знаю, что вы испытываете растерянность, но это быстро пройдет. Просто сядьте поудобнее — в теперь уже вашем кресле, — закройте глаза и ни о чем не думайте. Возможно, узнав правду, вы ощутите гнев. Но, уверяю вас, не стоит поддаваться эмоциям.

Так или иначе, Конвент является одной из действующих структур, с которой мы не можем не считаться. Так же, как и они с нами. Конечно, в той информации, что доступна рядовым сотрудникам Отделов, не содержится всей правды. Точно так же, как она не является заведомой ложью. Просто когда-то решили, что так лучше для всех…

Бобины магнитофона медленно вращались, я же, откинувшись на спинку кресла, смотрел на этого динозавра, порожденного отечественной радиоэлектронной промышленностью, удивляясь тому, как он вообще смог дожить до наших дней. А также сентиментальности того, кто носил имя Магистр.

— Если говорить начистоту, то корректировка реальности — это наша личная проблема. Сугубо человеческая. Просто, начав легонько подталкивать вид хомо сапиенс по пройденному ими самими пути, наши друзья предварительно создали некую абстрактную виртуальную модель. Будучи творением разума, вымыслом, она тем не менее живет по своим законам.

Вместив в себя первобытность, рабство, феодализм, инквизицию, распад и возврат к неолиту. Ужасы не состоявшейся у нас ядерной войны. Не сбывшиеся зверства и гигантскую протяженность человеческого бессмыслия, глупости, заблуждений, скотства и дури. Их виртуальная модель, равная всем человеческим эпохам, включает в себя ад, описанный Данте, и райские кущи. И я могу с глубоким прискорбием заявить, что всё ужасное, что они знают о людях, — лишь малая толика правды. Их ад — наш рай…

В конце концов, они имеют на это право. Ведь во всех известных ответвлениях реальности люди так и ходят по кругу, столетие за столетием влача неторопливое существование. Эпоха сменяет эпоху, одни поколения уходят, их сменяют другие, но человечество так и живет, придавленное тяжестью гравитации и не помышляя о звездах.

Вот, собственно, и всё, что я хотел сказать человеку, на плечи которого взвалил всю тяжесть своей ноши. Я верю в вас, Асмодей. В силу вашего интеллекта, прозорливости и просто житейской мудрости, наконец.

Прощайте, и да поможет вам Бог. К сожалению, за сто с лишним лет так и не смог выяснить, есть ли он, нет ли. Да это и не важно. Согласно многим религиозным учениям — Бог един. А единственная сила, что объединяет людей и роднит их с гостями из космоса, — это разум. В него я верю безоговорочно.

Пленка заканчивалась, и я выключил древнее устройство. Новости, свалившиеся подобно лавине, ошарашили. Голова шла кругом, погружая сознание в хаос. Но помощи ждать неоткуда. Вспомнив, что мудрецом может себя считать лишь тот, кто знает нужное, а не многое, я включил компьютер.

Паролем могло служить только единственное словосочетание. Набрав одним пальцем на клавиатуре имя китайского божества, бывшего двоюродным братом Хроноса и взявшего патронаж над временем в Поднебесной, я вошел в базу данных.

Увы, ни Тай-Суй, великое божество времени, ни подвластное ему небесное тело Суй-Син, совершающее двенадцатилетнее циклическое вращение вокруг Солнца и названное европейцами Юпитером, не могли сделать для меня главного. Повернуть время вспять.

Я вышел в коридор, и Ольга ответила на безмолвный вопрос:

— Похороны завтра. — И, всхлипнув, добавила: — У него никого не осталось… Жена давно умерла, как и друзья из той, прежней жизни. Детей нет.

— Где? — коротко спросил я.

— Он просил предать останки земле на территории Санатория. Вы ведь знаете, у нас есть специально отведенное под кладбище место.

— Хорошо, Оля. — Приблизившись, я погладил ее по голове. — Нам всем будет его не хватать.

Вернувшись к компьютеру, я первым делом открыл список сотрудников. Полистал личные дела некоторых знакомых. Открывая файл за файлом, всё больше поражался, сколько же тайн хранил Магистр. Одни сведения о сокровищах, покоящихся на дне морей, чего стоили!

«Сан-Педро Алькантра» — испанский военный корабль, подорванный в тысяча восемьсот пятнадцатом году возле берегов Венесуэлы борцами за независимость. Как выяснилось позднее, с ним утонуло различных ценностей на сумму свыше пятидесяти миллионов долларов.

«Флоренция» — один из самых больших кораблей испанской «Непобедимой армады», затонувший в тысяча пятьсот восемьдесят восьмом году в заливе Тобермори, у берегов Шотландии. Сокровища которого, по самым скромным подсчетам, оцениваются в тридцать миллионов золотых дукатов.