ГЛАВА 12

Утром, едва занялась заря, я в нетерпении вылетел на палубу. От воды поднималась испарина и дул легкий ветерок. Народ, позавтракав, потихоньку занимал рабочие места, и вскоре батискаф начал погружение.

Я неспешно плыл рядом, любуясь всякой живностью. Задумавшись, случайно прошел сквозь медузу. Бр-р. Не то чтобы ощущение неприятное, но… На миг я словно стал примитивнейшим существом, ощутив его немудреные потребности и желания.

Батискаф ушел в глубину, а я, решив переждать, пока он достигнет дна, принялся экспериментировать. Имеется множество различных версий, пытающихся объяснить феномен жизни. Кто-то проводит параллели с химическими реакциями. Мне же больше по душе гипотезы тех, кто считает, что мы являемся своего рода набором импульсов.

Как и в случае воздействия на неживую материю, я настроился на частоту примитивного организма и почувствовал, что он в моей полной власти. Речь идет не о каком-либо физическом воздействии на объект, ибо много ли чести в уничтожении медузы. Полностью подавив инстинкты божьей твари, я заставлял ее выделывать всевозможные па, описывать круги и совершать фигуры высшего пилотажа.

Собственно, все движения пришлось проделывать самому, а плененное создание, угнездившееся внутри моих контуров, лишь послушно следовало более сильной воле. Словно кукловод, дергающий за невидимые нити, я разыгрывал импровизированный спектакль, немного сожалея, что поблизости нет никого с цифровым видео. Демонстрация на экране ножа, описывающего плавный полукруг, а затем стремительно летящего в цель, не шла из головы. Хотя, возможно, оно и к лучшему. Ведь в более плотной среде чувствительные объективы улавливали колебания воды, очерчивая контуры тела. Так что неизвестно еще, как бы всё выглядело.

Но власть над обыкновенной железякой и над живой материей — согласитесь, это две большие разницы. Вволю натешившись, я отпустил взятую на время в плен медузу и, настроившись на батискаф, открыл портал. Исследователи находились где-то на полпути к цели. А я, сгорая от нетерпения продолжить опыты, телепортировал обратно на поверхность.

С древних времен любое мало-мальски уважающее себя судно имеет «квартирантов», использующих в качестве жилья днище, и свиту, состоящую преимущественно из акул. Привлеченные отходами, два-три этих «милых» создания всегда пасутся где-нибудь поблизости.

Боясь спугнуть, я настроился и, открыв портал, «проявился» над одной из хищниц. Не давая той времени опомниться и дать деру, «погрузился» в нее. Огромная рыбина забилась в конвульсиях, а от мощнейшей волны сопротивления меня скрутило так, что, казалось, еще немного, и остановится сердце. Однако законсервированному в состоянии самадхи и находящемуся за много тысяч километров отсюда телу первобытная ярость акулы не могла навредить никоим образом.

И правда с трудом, но всё же поборов ужас, я, словно участник родео, изо всех сил пытающийся удержаться на разъяренном быке, боролся за право называться венцом творения. Вряд ли бы я смог одержать чистую победу в этом поединке характеров. Но, не желая проигрывать и помня, что на войне все средства хороши, я настроился на физическую оболочку акулы и слегка «ударил» ее, разорвав несколько сосудов и на миг парализовав мощные мышцы.

Как рыбаки, промышляющие добычей этих тварей ради мяса, оглушают их ударом колотушки по голове, так и я слегка пристукнул, давая понять, кто здесь хозяин. С той лишь разницей, что ополоумевшая хищница была лишена возможности кого-нибудь покусать.

Парализованная акула тотчас начала тонуть, и к нам, не теряя времени, устремились ее товарки. И хочешь не хочешь, а пришлось «брать управление» на себя. Впоследствии при необходимости совершить захват тела я, не мудрствуя лукаво, просто «оглушал» донора и, активировав его нервную систему, становился на время полноправным хозяином.

Конечно, осуществлять физическое воздействие гораздо удобнее находясь непосредственно в «волновой» ипостаси. Но жизнь — штука непредсказуемая, и порой бывает, что нужно просто убедить кого-то в чем-то. И тогда подавление чужой воли — например, командира диверсионной группы — гораздо эффективнее прямого уничтожения, классифицируемого Стражами Конвента как «недопустимое и в обязательном порядке наказуемое деяние».

Тем паче что не всегда тебе противостоит враг «в чистом виде». А деятельность Отдела Химер порой охватывает такие сферы…

В общем, акулья туша шла ко дну, и нам грозила не очень приятная перспектива. К слову, меня еще никогда не ели заживо, и, честное слово, совершенно не возникало желания поэкспериментировать в этой области. Я вильнул хвостом, пошевелил плавниками и кинулся в атаку. Стремительно несясь снизу вверх, ударил акульей мордой в брюхо одной из нападавших и, изловчившись, укусил ее за плавник.

Вопреки ожиданию отождествления с захваченным донором не произошло. Я не чувствовал боли, равно как и вкуса крови. «Сидя» в мощном теле морской хищницы, я управлял им, будто автомобилем. Правда, возможности при этом многократно увеличились. Словно надев подключенные к компьютеру шлем и перчатки, в которых современная молодежь любит выходить в виртуальный мир, я стал властелином оболочки, но не чувств. Видел окружающий мир сквозь призму акульих глаз, но это был мой взгляд. Кстати, мутные ее зенки, расположенные абсолютно не в том месте, только сбивали с толку, и вскоре я вообще отказался от мысли их использовать, парализовав зрительные нервы.

Вмиг забыв обо мне, на пострадавшую тварь набросились сразу несколько бывших подруг, и, подавив инстинкт, звавший немедленно присоединиться к пиршеству, я порулил прочь. Отплыв на пару километров, «вышел», и акула снова начала опускаться. Не то чтобы я пожалел безмозглую бестию, но ведь на будущее, если вдруг придется на какое-то время занимать чужие тела, необходимо позаботиться о незаметном отступлении. А то ведь люди быстро смекнут что к чему и эффективность подобного вмешательства будет сведена к нулю. К тому же человека не бросишь на произвол судьбы в бессознательном состоянии. Я снова проник в хищницу и принялся осторожно реанимировать парализованные нервные клетки.

Увеличивая силу импульсов, я постепенно привел монстра в норму. Гроза морей тут же взбрыкнула, попытавшись изгнать непрошеного гостя. Что я и сделал, и, надо сказать, не без удовольствия.

Прислушавшись, открыл портал к покоящейся на дне субмарине и с ходу включился в работу. Детально изучив расположение узлов в интересующем нас отсеке, не особенно стеснялся. В конце концов, визуально меня уже обнаружили, так что… К тому же, по словам Магистра, в данном конкретном случае Стражи Конвента просто вынуждены смотреть на подобные забавы сквозь пальцы. Демонтируя один за другим мешающие продвижению фрагменты, мы наконец достигли реактора.

Чтобы ненароком не выдать военную тайну, я опущу подробности. Для полного демонтажа потребовалось еще три часа, поскольку, боясь ненароком сделать что-нибудь не так, я немного поумерил пыл. Энтузиазм энтузиазмом, но, являясь энергетическим сгустком, могу оказать специалистам медвежью услугу.

Сергей, пришедший в Отдел после одного из испытаний ядерного оружия в Семипалатинске, рассказывал заставляющие содрогаться вещи. Так что «тише едешь — дальше будешь».

Погрузив добычу в заранее изготовленный контейнер, батискаф медленно двигался к поверхности. Я же сократил путь, открыв портал, и, «проявившись» на небольшой глубине, всплыл. Кстати, после двух дней, проведенных в Атлантике, заметил, что настраивать проход гораздо легче между однородными средами. Из воды — в воду, из атмосферы — в атмосферу. И, захоти я телепортироваться, скажем, с поверхности Луны на дно Марианской впадины, это потребовало бы значительно больших усилий, чем при переходе в барокамеру с искусственно созданным вакуумом.

На борту царило оживление, а эфир забили поздравления и просто радостные возгласы. Команду батискафа называли героями дня, а те, в свою очередь, требовали спешно готовиться к банкету «с продолжением». Глядя на веселые лица, я вдруг почувствовал ностальгию по радостям жизни в виде рюмки коньяку и хорошей сигары. В «волновом исполнении», естественно.

Пробив штрек в приемную, окликнул уставившуюся в монитор Ольгу:

— Привет!

Она подняла глаза, и на ее губах заиграла приветливая улыбка:

— О, Андрей, здравствуй!

— У себя?

Она кивнула и, на миг сосредоточившись, снова посмотрела в мою сторону.

— Он сейчас занят. Вам, Асмодей, предписывается сопровождать судно с грузом до места захоронения.

— Где это? — полюбопытствовал я.

Ольга вскинула бровки, но сразу же улыбнулась снова.

— Ах да! Вы же новичок. — И пояснила: — Могильник находится в Антарктиде в ста пятидесяти километрах от побережья. Согласно международному договору, вот уже много лет определенные районы Белого континента отведены для «мирных целей».

Я присвистнул. О том, что в Антарктиде запрещено испытывать ядерное оружие, знают все. Теперь же, кажется, начинаю понимать почему. Не станешь же палить из гранатомета да по пороховой бочке. Мысли об атомных взрывах напомнили когда-то читанное о загадочных руинах индийского города Мохенджо-Даро, открытого археологами в двадцать втором году прошлого века на одном из островов Инда.

По прикидкам ученых, город был разрушен три с половиной тысячи лет назад. Собственно, «Мохенджо-Даро» на синдхи означает «Холм мертвых».

Как обычно происходит в подобных случаях, возникло множество гипотез. И одна из них, опираясь на характер разрушений, вполне аргументированно доказывает идентичность со взрывами ядерных бомб в Хиросиме и Нагасаки. Кстати, в старинном индийском эпосе «Махабхарата» упоминается о некоем взрыве, который был связан с ослепляющим светом и огнем без дыма. При этом вода начала кипеть, а рыбы выглядели как обгоревшие.

Не мне судить, мифологические ли это фантазии, однако английский ученый Дэвид Дэвенпорт, много лет изучавший культуру и языки народов, живших в Индии в минувшие эпохи, убежден, что в основе всех этих описаний адского оружия скрыто зерно истины. К тому же руины города в радиусе четырехсот метров сохранили следы внезапного и быстрого плавления при температуре, намного превышающей тысячу градусов.

— Да, Ольга. — Я на секунду замялся. — Вы не подскажете, где в Санатории можно раздобыть выпивку и пачку сигарет?

— Вы имеете в виду волновые дубли? — уточнила она.

— Конечно. — Я усмехнулся. — Материальные-то мне на что?

— Согласно правилам, вам положено… — Она назвала сколько и чего, и я невольно обрадовался.

Собственно, до увольнения в запас я получал довольствие по армейским нормам. И сейчас чувствовал себя так, словно вернулся в прошлое. Да в какой-то мере так оно и есть.

Получив сухпаек, заглянул домой. Света сидела перед телевизором с любимым вязанием. Осторожно, чтобы ненароком не сдвинуть что-нибудь с места, я опустился в соседнее кресло и улыбнулся. Сколько раз мы проводили вечера вот так, вдвоем. Но, увы… Обратной дороги нет, и даже захоти я как-то обнаружить свое присутствие, то, скорее всего, только испугаю супругу.

Прошелся по квартире, трогая такие привычные и в одночасье ставшие неимоверно далекими вещи. Форма, которую в последнее время надевал только на День Победы, старый потертый бинокль. Нож, сделанный еще в училище и бывший при мне все годы службы. И, к счастью, так и не отведавший человеческой крови.

Всё это дорого лишь мне. Внук, которому завещана квартира со всем содержимым, скорее всего, положит артефакты куда-нибудь на антресоли. Ну, разве финку будет иногда брать с собой, отправляясь в лес или на рыбалку.

Кстати, надо бы поинтересоваться, как дела у парня. Но ни у жены, ни у детей не спросишь… Разве что подгадать со следующим визитом к чьему-нибудь дню рождения и, тихонько притаившись в уголке, вслушиваться в разговоры, узнавая семейные новости. Однако ближайший праздник только через полтора месяца, так что вряд ли я смогу удовлетворить любопытство раньше.

Нет, можно, конечно, в частном порядке попросить Ольгу. Но я считаю это не очень удобным. В конце концов, жизнь семьи — мое личное дело.

Я еще раз заглянул в комнату, где сидела женщина, с которой прожиты долгие годы. Света дремала, уронив спицы, и я осторожно приглушил звук.

У меня теперь новый дом. Вернее, им может стать любой уголок планеты, за исключением сотни-другой продвинутых учреждений, оборудовавших свои офисы глушилками.

Пройдя сквозь дверь, я, как много раз до этого, спустился по лестнице и, от души влепив местному обормоту Мишке щелбан, открыл портал на корабль, дрейфующий в Атлантике.

На судне стоял дым коромыслом. В смысле — народ праздновал. Я пробил штрек в свою личную ячейку в Санатории, вытащил пачку сигарет и бутылку со спиртным.

В конце концов, ничто человеческое не чуждо даже Химерам. И пусть это лишь иллюзия — понимание не мешает получать удовольствие. Я устроился в уголке и, неторопливо прихлебывая, пускал колечки. В кают-компании и без того здорово накурено, и я с интересом наблюдал, как существующие в виде импульсов и видимые лишь мне струйки, смешиваясь с дымом настоящим, создают занятнейшие узоры.

Бокал висел в воздухе, и, поскольку обработанный установкой Санатория алкоголь пьянил вполне ощутимо, я решил немного пошалить. Взяв со стола еще один стакан, «подвесил» его рядом. Но, увы… То ли из-за полумрака, царившего в углу, а может, из-за того, что присутствующие «дошли до кондиции» и затеяли танцы, но мои фокусы остались незамеченными. Заставив позаимствованный бокал немного потанцевать, я поставил его обратно. И, залпом допив содержимое своего, телепортировал на палубу.

Южный вечер встретил яркими звездами. Взлетев на крышу капитанского мостика, улегся и стал смотреть в небо. Если верить ученым, Вселенная просто кишит различными радиосигналами во всех диапазонах. И, теоретически конечно, ничто не препятствует открытию портала, скажем, к той же Альфе Центавра. Но даже скорость распространения радиоволн для таких масштабов чудовищно мала. Если до ближайшей звезды пять световых лет, то радиоимпульсу для преодоления этого расстояния потребуется столько же времени. И, открыв портал к звездам, не окажусь ли я «размазанным» на многие миллионы километров? И соответственно вычеркнутым из земной жизни на энное количество лет? Всё же немного жаль, что яйцеголовые так и не пришли к согласию, что же представляет собой свет — волну или частицу.

Пожалуй, Магистр, решив, что новый сотрудник пропал без вести, просто исключит меня из списка… Со всеми вытекающими… Я глубоко вздохнул. Отдел Химер — сугубо земная организация. Созданная, как я понимаю, для решения более насущных проблем, чем удовлетворение праздного любопытства своих рядовых членов.

ГЛАВА 13

Наполненная жизненной силой, бьющей через край и буквально рвущейся наружу, я летела, возвращаясь в город. Игорь, судя по всему, еще должен сидеть в баре. И, надеюсь, он не сильно пьян. Вообще-то он не злоупотребляет, так что, скорее всего, у нас неплохие шансы немного подзаработать.

— А если у них там что-то особенное? — канючила я. — Какое-нибудь замедленное видео?..

— Вряд ли, Майя. — Энтузиазм моего секретаря поистине не знал границ. — Даже если и так, то служба безопасности станет заниматься покадровым просмотром записи, лишь что-то заподозрив. Ты же, как я понимаю, такого удовольствия им не доставишь.

— Хорошо.

Я не сомневалась в своих силах и нудила исключительно ради удовольствия. Ну могу я немножко покайфовать, а? А то ведь давно меня никто не уговаривал.

Игорь включил цифровую видеокамеру и, бросив шарик на стол, кое-как размалеванный под некое подобие рулетки, взглянул на меня.

— Ну?

Я подождала, пока маленькая сфера достигнет нужной цифры и, как можно быстрее дотронувшись, остановила ее

— Вот видишь? — обрадовался Игорь. — Даже я, всё зная, ничего не заметил.

— Давай посмотрим еще раз.

Мы повернулись к монитору и убедились, что нормальные «двадцать четыре кадра в секунду» не успевают за моими шаловливыми ручонками.

Собственно, главное в этом, как и во многих других делах, вовремя остановиться. И, если особо не жадничать, то всё должно сойти с рук.

Я по-быстрому приняла душ и, нанеся боевую раскраску и натянув стильненькое черное платьице от Валентино, покрутилась перед Игорем.

— Как я выгляжу?

Он закатил глаза. Довольно улыбнувшись, я отставила локоток. Несколько церемонно поклонившись, Игорь взял меня под руку, и мы отправились грабить московские казино.

В баре Игоря не оказалось. Я протянула стоящему за стойкой человеку купюру и, изобразив растерянность, поинтересовалась, где он. Поигрывая шейкером, он мило улыбнулся и ответил, что «рыжий мальчик» ушел с двумя цыпочками на дискотеку.

Танцзал находился в соседнем квартале, и, едва попав внутрь, я поняла, что на сегодня все деловые мероприятия отменяются. Просто потому, что в этой толчее Игоря мне не найти. То есть найти-то найду, вот только надо ли?

Взяв стакан соку, я сидела на высоком табурете. Гремело так, что моим сверхчувствительным ушам было больно. Так что пришлось немного «опустить планку». В конце концов, я ведь не на работе. И не на охоте…

Воспоминания о захватывающем и одновременно леденящем кровь поединке с акулой вновь наполнило душу первобытной радостью. Эх, деньжат маловато. А то прямо сейчас купили бы домик где-нибудь на Канарах. Или на Иерро, или на Гран-Канарии. М-да… Мечты, мечты, где ваша сладость…

Ко мне подошел слегка пьяный парень и что-то произнес. Его слова потонули в музыкальной какофонии, но, решив, что это приглашение потанцевать, я благосклонно кивнула. Он обнял меня, и мы принялись топтаться. Нет, всё же такие забавы не для меня. Словно находишься рядом с парализованным. Сдерживаясь изо всех сил, чтобы ненароком не помять кавалера, кое-как домучила танец и, пробормотав «sorry», снова уселась на табурет. После ночной охоты алкоголь и вялые телодвижения в ритме блюза казались детской забавой. Сейчас бы на ринг, да с настоящим соперником… чтобы не изображать поединок, а, дав волю чувствам, оттянуться по полной.

Наверное, тот, кто над нами, всё же услышал мое отчаянное желание, так как в зале вспыхнула драка. Осторожно, боясь покалечить столпившихся зевак, я стала продираться к бузотерам. Двигаясь даже в таком замедленном режиме, то и дело ловила удивленные взгляды. Но любопытство, сами понимаете, сильнее девичьей скромности, и я упрямо протискивалась вперед.

Как оказалось — не напрасно. Ибо одним из сражающихся оказался мой непутевый секретарь. Принимать милого недотепу Игоря в качестве бойца мой исстрадавшийся по молодецким забавам мозг отказался наотрез. К тому же из дерущихся он явно и стремительно переходил в разряд избиваемых.

Противостоявший моему верному Санчо высокий брюнет был тяжелее килограммов на двадцать, если не на все тридцать. От его удара Игорь в очередной раз повалился, но, не желая сдаваться, упрямо поднялся на ноги и кинулся в схватку. Собственно, я могла прекратить это в любую минуту, но, не желая выставлять единственного дорогого мне человека на посмешище, несколько раз глубоко вздохнула и, до предела обострив восприятие, стала играть исподтишка.

Кулак амбала летел Игорьку в лицо, и тот даже пытался поставить блок, но явно не успевал. Я парировала удар и, как обычно боясь убить, легонько толкнула противника, тотчас вернувшись на место. По удивленному «а-ах!», изданному толпой, поняла, что всё прошло как надо. На этот раз бугаю пришлось вставать, и, сузив глаза, он снова пошел в атаку. Игорь всё понял, крикнул по-русски: «Не надо, Майя!» — и поднял руки, становясь в стойку. Мужчи-и-ина, блин. Ну куда ж тебе, нетренированному умнику да против этой горы мяса? Которая, кстати, оскалив зубы, уже ну совершенно неспортивно била ногой в… сами понимаете куда. И Игорь опять явно пропускал удар.

Я снова поставила блок и, желая покончить с этим безобразием, несильно ткнула двумя пальцами в солнечное сплетение. Громила еще валился на пол, а я уже стояла на прежнем месте, всем своим видом изображая невинную овечку. Игорь сплюнул какими-то кровавыми соплями и, совершенно по-детски подтянув штаны, направился ко мне.

— Зачем это? — В его голосе звучала обида.

— Глупый. — Приподнявшись на цыпочки я, под улюлюканье собравшихся, поцеловала его в разбитые губы. — Он бы тебя убил. — И, поскольку сказанное явно не возымело действия, добавила: — Идиот.

— А здорово ты его. — В голосе моего непутевого спутника послышались восхищенные нотки. — Ма-а-айя, — плаксиво протянул он, — инициируй меня, а?

Мы неспешно продвигались к выходу, и толпа, расступаясь, образовывала подобие коридора.

— Говорю же — глупый. — Я ласково потрепала его по спутанным рыжим волосам. — Что же мы делать-то будем? — По его мимолетной улыбке я поняла, что уж он-то бы нашел, чем заняться, и показала кулак. — Я не про это. Ты ведь моя дневная половинка. Разведчик, информатор и консультант.

— И секретарь, — невесело добавил он.

— И секретарь, — согласилась я. — А всё почему? — И, не давая ему вставить что-нибудь, продолжила: — Потому что я тебе доверяю. Понял?

Мы вышли на улицу, и он снова тяжко вздохнул: