ГЛАВА 40

Волосы вставали дыбом, а кожа покрывалась пупырышками. Сердце, словно боясь быть обнаруженным, билось через раз. Ей-богу, ничуточки не преувеличиваю. Затаив дыхание, я висел в ста метрах от ограды Санатория, прячась в кроне дерева, и не мог поверить глазам. А вот ощущениям — мог. Ибо до сих пор не представлял, что в природе может существовать столько Химер. Даже свидание с одним Стариком выбивало из колеи, расшатывая нервную систему. Здесь же… Казалось, пространство вибрирует от обилия вызывающих ужас сущностей. Нет, они не делали угрожающих движений. И, по-моему, абсолютно не догадывались о моем присутствии. Так равнодушен в своем величии извергающий лаву вулкан, выбрасывающий в небо тучи пыли и сотрясающий землю.

Спина покрывалась холодным потом. Чувствуя, что больше не выдержу, я всё же не мог уйти, не досмотрев до конца.

Усевшись на ветку и с трудом переключившись в нормальный, человеческий режим, достал бинокль и тяжело перевел дух. Всё же есть в нашем теперешнем положении некоторые минусы. Вообще-то сверхвосприимчивость — штука прекрасная, но иногда возникают ситуации, когда она может привести к летальному исходу.

Обычным зрением, пусть даже и усиленным оптикой, увидел ничем не примечательную картину. При свете дня кладбище казалось тихим и спокойным. Немногочисленные могилы, выстроившиеся ровными рядами, безмолвные, умиротворенные. От размеренной безмятежности на душе становилось мирно и скорбно. Мраморные и гранитные надгробные памятники рядами тянулись между деревьями. Дорожки, выложенные из камня, имитирующего природный, чисто выметены. И между ними располагались газоны, на которых в теплое время года зеленела аккуратно подстриженная, ухоженная и никем не вытоптанная трава, изумрудным ковром устилавшая землю. Практически неслышно, заунывно шелестели величественные сосны, разделяющие аллеи могил.

Аллея и заброшенные зданья;

Молчание, безмолвие, покой…

Не назначает здесь никто свиданья…

Иду я в тишине по мостовой…

У стоящего возле могилы гроба совсем немного людей. Человек шесть-семь. Да еще взвод солдат и двое рабочих, державшихся поодаль. Привлекала внимание женщина лет шестидесяти, сидящая в инвалидной коляске. Седые волосы, покрытые черным платком, кружевной воротник старомодного платья, выглядывающий из-под укрывающего ее пледа. Она вытирала платочком глаза, то и дело всхлипывая.

Лежащий в гробу производил впечатление мумии. Сухонький, высокий старик с коричневой пергаментной кожей. Встреть я его на улице, ни за что бы не поверил, что это носитель сущности, почтительно именуемой Стариком «Магистр». Но более сотни исчадий ада, заполнивших пространство вокруг могилы, убедительно доказывали, что это не досужие домыслы моего воспаленного воображения.

На алых подушечках лежат награды. Боевые ордена, заслуженные покойным на полях Великой войны. Мне, прожившему всего лишь два десятка лет, это казалось абсурдом. Чем-то далеким и нереальным.

Солдаты подняли винтовки, готовясь произвести прощальный салют. Я же, ведомый любопытством, снова переключился на сверхвосприятие.

Выстроившиеся ровными рядами призраки, держа в иллюзорных контурах рук оружие, тоже дали залп. Должно быть, в их частотном диапазоне это звучало внушительно. Я же лишь снова покрылся гусиной кожей, с усилием сдержавшись, чтобы не дать деру в нормальное состояние.

Гроб опустили в яму, и по крышке застучали комья земли. Призраки по очереди подходили, бросая каждый свою горсть. Я снова притупил чувства. Странное это было зрелище: земляной дождь. С невысокого холмика сами собой отделялись комочки и, описав плавный полукруг, летели в могилу.

Пожалуй, только сейчас я осознал всю мощь организации, взявшей нас с Майей под свое крылышко. Изредка работая с Асмодеем и видя, на что способна всего лишь одна Химера, я содрогнулся от ужаса, представив, что могут сотворить с этим миром сто подобных монстров.

Будучи сотрудником нелегальным, я не ждал, что меня позовут помянуть того, кто носил имя Магистр. И, осторожно спустившись вниз, побрел к стоящему в нескольких километрах джипу.

Вообще-то и само мое присутствие здесь и сейчас было несанкционированным. Но любознательность, это величайшее благо и самое страшное из проклятий, не давала покоя.

О том, что случилось, подсказали Ольгины заплаканные глаза. Едва достигнув Москвы и водворив заметно погрустневшего Искрина домой, мы первым делом связались с Санаторием на предмет получения инструкций.

— Асмодей занят, — проинформировала нас главный диспетчер. И, всхлипнув, сказала: — Не сегодня, дети. — И отключилась, ничего не объяснив.

Ситуация заинтриговала ужасно. Ни слова не говоря Майе, я отправился в Санаторий. Вообще-то, судя по взгляду, которым меня проводила, она обо всём догадалась. Но составить компанию не предложила. Просто улеглась в постель и закрыла глаза.

Я возвращался в Москву, бездумно пялясь на дорогу. Ну, не совсем чтобы уж тупо, но с какой-то меланхолией. Кругом одни сплошные тайны. И, что самое обидное, никто не даст себе труда хоть что-нибудь объяснить. «Конечно, мы всего лишь наземная служба. — От бессилия я готов был разрыдаться. — Пехота, пушечное мясо, с мнением которого можно не считаться».

Подъехав к дому Олега, оставил джип на соседней улице и пешком дошел до фургона. Открыв дверцу и войдя внутрь, включил мониторы и привычно пробежался глазами по экранам. Олега, правда, нигде не видно, но чувства тревоги не возникло. В конце концов, датчики установлены лишь на окнах и на лестничной площадке. Так что он вполне может находиться в ванной. Или в прихожей.

Я сварил кофе, выпил, по-прежнему время от времени поглядывая на экраны. Где-то часа через два в душу закралось подозрение. Не может нормальный человек высидеть в туалете столько времени. По очереди проверив изображение, передаваемое всеми видеокамерами, достал телефон и набрал рабочий номер Олега.

— Искрин в отпуске, — коротко ответили мне. — Звоните на сотовый.

Мобильник не отвечал, и я, не зная, что и думать, решил просмотреть запись, ведущуюся на жесткий диск. Отсутствовал я часа два, так что, найдя нужное место, уткнулся в экран.

Так и есть. Спустя минут сорок после моей самовольной отлучки он вдруг засобирался и, что-то буркнув жене, вышел на лестничную площадку. Найдя данные, поступавшие с видеокамеры, расположенной перед входной дверью, я увидел, как Олег поворачивает ключ и спускается по лестнице.

Ладно, не маленький. Человек в своем уме, при памяти. Мало ли дел может быть у взрослого мужика, да еще во время отпуска. Расслабившись, я уселся поудобнее и задремал.

— Вставай, соня. — Майя толкнула меня в плечо.

— Да я и так не лежу. — Я зевнул, потягиваясь.

— Ну как, в Багдаде всё спокойно?

— Счас глянем. — Сбрасывая остатки сна, я придвинулся к мониторам.

— Что значит — глянем?

— Да понимаешь, Олег вышел куда-то.

— Не поняла?

— Ну, я отлучился ненадолго. А когда вернулся, дома его не оказалось.

— И ты просто улегся спать? — В голосе ее зазвучал металл.

— А что, по-твоему, я должен был делать? Объявлять его во всероссийский розыск?

— Он еще не вернулся. — Не слушая меня, Майя «прыгала» с одной видеокамеры на другую.

— А сколько времени? — вяло поинтересовался я.

— Полночь скоро.

Ага… Ей, значит, можно опаздывать на дежурство, а мне — и отъехать на пару минут нельзя. Я открыл было рот, но Майя прошипела:

— Идиот! Ты что, не смотрел записи?

— Да смотрел, смотрел. — Я махнул рукой. — Он вышел из квартиры, своим ходом, между прочим, как положено, замкнул за собой дверь и потопал вниз по лестнице.

— А это ты видел?

Она чуть повернула монитор в мою сторону, и я невольно охнул. На экране — всё та же лестничная площадка, снятая сверху. Возле двери, сосредоточенно глядя в никуда горящими глазами, под видеокамерой стоял один из тех, кто недавно вошел в телепортационный тоннель из вод океана.

— Э-э-э… — только и смог протянуть я. Но Майя уже звонила Ольге.

Старик появился через пять минут, вызвав у нас те же ощущения, что и всегда. Возникнув в фургоне, сразу ставшем тесным и неуютным, молча повисел передо мной. Словно раздумывал, убить меня сразу или доставить себе радость, немного помучив.

Посмотрел запись и, немного помолчав, пророкотал своим наводящим ужас голосом, заставляющим дребезжать стекла:

— Что ж, молодые люди. Готовьтесь в загранкомандировку. Надеюсь, что въездные визы вам не понадобятся?

— Куда едем-то? — осторожно поинтересовалась Майя.

— Спасать вашего подопечного, куда ж еще. — Мне показалось, что Старик ухмыльнулся. — А также объяснить некоторым потерявшим чувство страха господам, кто здесь хозяин.

Глядя на унылую пустыню, я невольно начинал верить, что ад существует. Сейчас это казалось вполне реальным, ибо выжженная солнцем земля была свидетельством этого. Жара надвигалась словно гиппопотам — медленно, лениво, но неотвратимо. Пересохшая растрескавшаяся почва навевала чувство тоски и безысходности. Невысокие горы, оставшиеся за спиной, не добавляли очарования унылому ландшафту. Ветер гнал пыльные смерчи. Марево затянуло горизонт, и небо тускло блестело где-то очень высоко. Далеко-далеко что-то гремело, навевая мысли о грозе. Но, увы, дождя нет. Ах, с каким бы наслаждением я подставил лицо крупным каплям… Увы…

Изнуряющий зной, горячий ветер с мелкими песчинками. Бескрайняя выжженная поверхность. И пересохшей глотке не хватает влаги. Должно быть, это солнце так действует. Вообще-то самая большая амплитуда температур — в сто шесть целых и семь десятых градуса по Цельсию — зарегистрирована в якутском городе Верхоянске, где морозы достигают минус семидесяти, а в июле температура как-то поднялась до температуры человеческого тела. То есть равнялась тридцати шести и семи десятым. Я же расклеился при каких-то плюс двадцати, которые, несмотря на ноябрь, стойко держались в этой чертовой пустыне. Всё же любое живое существо словно цепью привязано к своей экосистеме. И, вытащив глубоководную рыбу на поверхность, мы неминуемо обрекаем ее на гибель. Наша же «ниша» — темное время суток. Однако Асмодей не из тех, с кем можно поспорить. Да, если честно, никто и не собирался.

Ведь как ни крути, а мы в долгу перед Олегом Искриным, наивным романтиком, которому, благодаря природному уму, удалось слегка приоткрыть завесу неведомого. Идеалист — вкусный корм для любых хищников. Так что в известной мере мы не только выполняли приказ, но и шли по зову совести.

Человек ведь всегда отдает свои долги. Платит по счетам. Он чтит других и держит слово. Не ища при этом абсолютно никакой выгоды. Бескорыстно, исключительно ради самоуважения. И он всегда исполняет обещанное. Не под принуждением, а просто для того, чтобы оставаться в согласии с самим собой.

С момента пропажи Олега прошло три дня. Всё это время мы с Майей были предоставлены самим себе. Отсыпались днем, а ночью с замиранием сердца ждали, что вот-вот всколыхнется пространство, заставляя встать дыбом волосы на загривке, и откроется портал, пропуская Старика. Плюс всё усиливающееся беспокойство за судьбу пропавшего. Но, словно подвергая нас наказанию, Асмодей выжидал. Не зная куда себя девать, мы тупо слонялись по квартире, боясь выйти на улицу. Что было совсем уж глупо, так как найти нас Химера могла в любой точке мира.

Наконец долгожданный портал открылся и, содрогаясь от привычного ужаса и немея от радости, вызванной окончанием пытки, мы получили инструкции. До таинственного прохода на болоте добрались поездом. Видимо, время в запасе имелось, так как в противном случае Асмодей задействовал бы военный самолет. Всё же пропажа человека, находящегося под колпаком у Отдела Химер, — случай из ряда вон.

Добравшись до места, связались с Санаторием и подождали появления Старика. Ничего не объясняя, он провел нас к одному из ответвлений главного коридора.

— Прошу вас, молодые люди.

И устремился вперед. Пройдя несколько десятков шагов, оказались в этом забытом Богом месте и уже минут сорок плетемся по чертовой пустыне. Иногда взлетая. Но в таком пекле переход в охотничий режим равносилен погружению в жерло вулкана, так что довольно часто мы даем отдых нашему сверхвосприятию и утруждаем ноги.

Достигнув заброшенного ранчо, спустились в подвал, и началось настоящее веселье. Не давая себе труда что-либо объяснить, я сразу же вломил первому попавшемуся на глаза уродцу. Как радушная грузинская хозяйка, перед началом пира демонстративно выливающая на белую скатерть бокал красного вина, для того чтобы гости чувствовали себя свободно, так и я сразу давал понять что к чему.

Несколько дистрофиков незамедлительно начали ментальную атаку, но, будучи готовыми, мы с Майей только улыбнулись.

— Когда это дракон умирал от яда змей? — процитировала она Ницше.

Рядом орудовал Старик, и, честное слово, на это было любо-дорого смотреть. Он накрывал очередную жертву, словно призрачный саван, и, застыв в неподвижности, переходил к следующей. Просто, элегантно, сердито.

Мне абсолютно не жаль их. Совершенно чуждых всему земному. Сильных, страшных и бездушных. Достигших в своей мощи недосягаемых для человечества границ. Жестоких и беспощадных, уверенных, что имеют право повелевать жизнью и смертью тех, кого считают ниже себя. Словно мы ашгпа уз, подопытные животные. Они не были злобными, отнюдь, ибо у всякой ненависти есть предел. Эти же, холодные и равнодушные в своем циничном прагматизме, готовы уничтожить сотни тысяч разумных, подчиняясь лишь соображениям неведомой мне выгоды. Сметающих с лица мироздания всех, кто встал на пути их безжалостной воли.

Пить их питающую выросшие под чужим солнцем тела кровь было противно, так что я радовался присутствию Асмодея.

Наконец, когда никого из видимых противников не осталось в живых, мы подошли к двустворчатым раздвижным дверям, и Старик набрал код.

— Где-то здесь в силовом коконе находится несколько килограммов антивещества, — прорычал призрачный контур.

— Чего? — От удивления у меня открылся рот.

— Мы поняли, Асмодей. — Майя установила мою челюсть на место и шагнула внутрь.

— А Олег? — спросил я у Старика.

Он уже открыл портал и, не оборачиваясь, ответил:

— Об Искрине и о других позабочусь я сам.

Противный свист заполняющего шлюз воздуха, больше напоминающий шипение кобры, показался слишком громким, и я притупил обостренные чувства. «Из того, что есть в лаборатории, можно изготовить столько адской смеси, что хватит расколоть землю», — бухало в голове. Однако пришельцы и сами являются заложниками своей дьявольской кухни. Взлетев, я сделал плавное сальто-мортале и опустился возле магнитно-вакуумного контейнера, снабженного автономными аккумуляторами. Диаметром около метра, он напоминал шар, стоящий на плоской круглой подставке, слегка утонув в ней.

— Да он весит тонны три. — Я тяжко вздохнул. — Нам ни в жизнь не поднять.

— Раз не по силам нам, значит, им тоже, — успокоила меня Майя. — Эрго?..

— Штучка снабжена гравитационным приводом! — врубился я.

— Умница. — Майя чмокнула меня в щеку. — Остается что?

— Это мы как два пальца! — воодушевился я и принялся ощупывать слабо светящийся инфернальный глобус.

Гравипривод обнаружился с третьей попытки. Страшновато, конечно, нажимать на непонятные кнопочки, но рассудив, что никакого взрывателя здесь быть не может по определению, я всё же решился. Скорее всего, доставив эту самую страшную из бомб на место, корпус просто разгерметизируют обыкновенным радиоуправляемым взрывом. А до тех пор две части адской машинки будут хранить по отдельности.

Шар вместе с подставкой завис в воздухе и, легонько подталкивая его перед собой, мы двинулись к выходу. Неспешно преодолели коридор и, достигнув шахты лифта, вызвали кабину. Из внеземного персонала, обслуживающего подземный центр, в живых не осталось никого.

Наконец кабина опустилась, и мы бережно втолкнули смертоносный колобок внутрь. На поверхности ждал Олег.

— Как ты? — с улыбкой спросила Майя.

— Я всегда в норме, молодые люди, — деревянным голосом ответил он.

— Ох, — смутилась она, — извините, Асмодей.

— Ничего, ничего.

Заглянув в салон, я увидел, что на заднем сиденье без сознания лежат еще два человека. Однако вдаваться в подробности не стал. Старик знает, что делает.

Не представляю, как планировали перемещать это адское устройство таинственные нелюди. Мы же просто обмотали его куском веревки, привязав к заднему бамперу.

— Чур, я за рулем! — сразу воскликнула Майя, пользуясь древнейшей женской привилегией.

Я только пожал плечами. Солнце скрывалось за горизонтом, и полет на буксире по ночной пустыне казался мне легкой прогулкой.

Олег устроился в машине.

— Я догоню, — пообещал он сдавленным голосом и потерял сознание.

Уже отъехав на несколько сотен метров, услышали грохот. Обернувшись, увидели еле различимые в наступающей темноте клубы пыли, взметнувшиеся на месте заброшенных строений. Что ж, Химере не нужны тонны взрывчатки, чтобы сравнять с землей даже гору, а не то что разрушить пару покосившихся сараев и засыпать какую-то шахту.

Машину, не без некоторого сожаления, я отогнал на несколько километров и бросил. Майя тем временем перенесла находящихся в бессознательном состоянии людей в расщелину, и вдвоем мы опасливо втолкнули в транспортный тоннель смертоносный груз. Асмодей, воспользовавшись недостижимым для убогих вроде нас порталом, уже ждал внутри.

— Следуйте за мной.

Мы добрались до таинственного выхода в неведомый мне океан и, оставив глобус у водяной линзы, умоляюще взглянули на Старика.

— Можно, мы отнесем его дальше?

— Увы, молодые люди. — Мне показалось, что он невесело усмехнулся. — Ваше существование должно оставаться в тайне. А об этом шарике есть кому позаботиться. — И, поняв по нашим взглядам, что мы затеяли, предупредил грозно: — И не подглядывать, ясно?

Спорить с Химерой себе дороже. Понуро опустив головы, мы направились к выходу, ведущему на территорию России.

— Да пошло оно всё! — в сердцах воскликнула Майя.

— Ты хочешь вернуться? — Она покачала головой:

— Нет. Но кто сказал, что мы обязаны как привязанные сидеть в Москве?

И повернула в сторону Пиренеев.

ЭПИЛОГ

Минуло полгода. Игорь, ленивый, как и все мужчины, дрыхнет. Не нахожу романтики, видите ли. По мне же нет ничего лучше подводной охоты. Я осторожно прошлепала босыми ногами по мраморным плиткам пола, мельком взглянув в зеркало. На мне нет ничего, кроме плавок. Да и те я ношу лишь из-за широкого пояса, на котором крепятся нож и небольшой двухлитровый баллон со сжатым воздухом, снабженный редуктором.

Пройдя через гостиную, вышла в коридор, одна из дверей которого вела в вертикальную шахту, соединяющую наш дом, стоящий на берегу небольшого клочка суши в Атлантическом океане, с морем.

Канарские острова с вулканическим рельефом, океаническим климатом и тропической растительностью, с большим количеством североафриканских видов животных и обилием морской живности давно привлекали мое внимание. К тому же, уделив некоторое время исследованиям сети телепортационных тоннелей, мы выяснили, что выход есть и сюда.

Я провела ладонями по телу от груди к бедрам и, набрав полные легкие воздуха, прыгнула вниз. Даже в самый жаркий день под водой чувствую себя более чем уютно. График «наземных» операций сообщают загодя. А если где-то срочно требуется наше вмешательство, то в дело вступит Ольга. Пробив штрек в любую точку планеты и, как всегда мило улыбаясь, она оповестит:

— Майя, Игорь! Для вас есть работа.

Минск, 2004