Рейн вынимает механизм, подает Радаманову. Тот прячет его в несгораемую
      кассу.
      Радаманов. Поздравляю вас, инженер Рейн... Так, стало быть, не будет объятий?..
      Рейн. Потом.
      Радаманов. Потом так потом. Ах, вот память... Оперу я слышал... Тоже вашу, старинную. Как там поется... Погостите... нет, гость... нет... дорогой гость... ну, словом, забыл...
      Рейн. Ключ найден. Вот он. Спрячьте и его. Завтра останется только одно: отлить обратный шифр на диске...
      Радаманов. О, теперь уже объятия обязательны! О, Рейн! Вы понимаете, как ужасно было бы, если бы вы утаили ключ? Положительно вы поспешили родиться, вам следовало дождаться нашего века!
      Аврора (выйдя внезапно). Ты сдал ключ!
      Радаманов. Аврора, странно...
      Аврора. Я женщина все-таки, папочка!
      Радаманов. Я боюсь, что Саввич прав. В тебе действительно сидит какой-то атавизм! Нельзя же подслушивать! Это было принято в том веке...
      Мария (выходит). Вот поэтому я и подслушала. Мне простительно. Но, Радаманов, коврик пушистый, вы исправите меня!
      Радаманов. Мария! Ах, Мария!
      Мария. О, как вы говорили, Радаманов! Ты великий человек. Настоящий ананас.
      Радаманов. Сидите смирно, если уж вы пришли. Я не кончил. (Рейну.) Итак: Совет Народных Комиссаров просит вас принять его дар. (Вынимает футляр.) Здесь хронометр, на нем алмазная крышка и надпись "Светочу людей Рейну"... (Открывает футляр.) Позвольте... Он пуст. Я ничего не понимаю! Но это ужасно! Где же я мог выронить его?.. При Милославском я уложил его. Он еще хлопал в ладоши, восхищаясь. Но ничего. Завтра же он будет найден. Вот и все по этому делу, Рейн. Но есть другое дело.
      Мария. Об этом скажу я. Аврора, я все знаю.
      Аврора. Я и не скрываюсь, Мария. Но и я все знаю.
      Мария. Идите же к нему. (Рейну.) Я отпускаю тебя; и ты меня отпусти.
      Рейн. Мария, я всегда ценил твое сердце. Наша жизнь не сложилась. Желаю, чтобы ты была счастлива.
      Аврора. Она будет счастлива, если об этом позаботится отец.
      Радаманов. Слушайте, Рейн. Я женюсь на Марии. Ну, протянемте друг другу руки...
      Аврора. Ах, блаженство, блаженство, ты оправдало себя и тут... Ты не отец, ты сват и кум, ты Фигаро - севильский цирюльник и пушистый ковер. О, как все это добродетельно и какой благополучный конец.
      Звонок.
      Радаманов. Войдите.
      Саввич. Простите, Радаманов, что я мешаю. Но я прибыл по государственному делу. Вы заперли кассу?
      Радаманов. Да. Прошу проверить и запереть вторым ключом. Ну вот и все. Поздравьте нас, Саввич. Я женюсь на женщине, прилетевшей из двадцатого века, а Аврора выходит за Рейна.
      Саввич. Мне очень неприятно, Радаманов, разбить вашу радость. Вот постановление Института гармонии. Исследование Рейна и жены его Марии показало, что в Блаженстве они жить не могут и браки, о которых вы говорили, ни в коем случае состояться не могут. Институт накладывает запрещение. Рейна и Марию придется поселить в другом районе земли и перевоспитывать. Прощайте.
      Мария. Что же это такое?!. (Заламывает руки.)
      Радаманов. Вы в уме, Саввич?
      Саввич. Радаманов, подумайте, что вы говорите! Я сообщу об этом в Институт гармонии.
      Радаманов. Ваш институт мне надоел!
      Саввич. Что?..
      Рейн (Авроре), Конец, однако, не так благополучен?.. А?
      Аврора. Ты зачем сдал ключ?!
      Радаманов. Сообщите об этом...
      Аврора. ...Черту Ивановичу!
      Саввич. Аврора! Вы погибнете! (Зарыдав, уходит.)
      Мария убегает, за ней бросается Радамаков.
      Аврора. Стойте, Мария. Рейн (один). Так вот как?
      Появляются Милославский и Бунша.
      Милославский. Ну что, (Женечка) {В тексте была описка: "Жоржик".}, свинтили?
      Рейн. Сию минуту подай сюда хронометр!
      Милославский. Не понимаю, гражданин!
      Рейн. Сию минуту чтоб был хронометр!
      Милославский. Ах, хронометр! Это который с алмазом? Ах, да, да. Видел... так его же Радаманов на столе... вот он!
      Бунша. Теперь мои подозрения переходят в уверенн...
      Рейн. Оба вон! И если встретите Саввича, скажите, чтоб он остерегся попасться мне на дороге!
      Занавес
      АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
      Анна. Боже мой я так страдаю за вас!
      Милославский. Тут страдать не поможет.
      Анна. Жоржик, что ж вы так грубо отвечаете мне?
      Милославский. Извиняюсь.
      Анна. Скажите, может быть, я чем-нибудь могу облегчить ваши тяжелые переживания?
      Милославский. Можете. Возьмите хороший кирпич да вашего Саввича по зубам! Вот гад действительно!
      Анна. Какие образные выражения у вас, Жоржик!
      Милославский. Это не образные выражения. Вы образных еще не слышали. А вторым кирпичом - нашего знаменитого академика.
      Анна. Это вы про Рейна. За что?
      Милославский. Первое - за то, что ключ отдал, раз. А второе, за то, что вместо того чтобы делом заниматься, в бабу врезался.
      Анна. Вре...
      Милославский. Ну, влюбился.
      Анна. Жорж, мне жаль вас. Хотите я вас поцелую?
      Милославский. Паллиатив.
      Анна. Нельзя же пребывать в таком безутешном состоянии. Жоржик, вы мне нравитесь.
      Милославский. Я всем женщинам нравлюсь.
      Анна. Какая жестокость! Я себя презираю за то, что я призналась вам.
      Милославский. Аннеточка, вы лучше пошли бы попробовали послушать, что они там назаседали.
      Анна. Боже мой как можно подслушивать?
      Милославский. Должно, когда такая пакость случилась.
      Анна. Я не в состоянии.
      Милославский. Ну, прощайте, Аннет. И в моей душе зародилось чувство к вам, но вы его вытоптали вашим равнодушием.
      Анна. Жорж, подумайте, на что вы меня толкаете!
      Милославский. Я уже подумал.
      Анна. О, Боже, Боже! (Уходит.)
      Через некоторое время входит Бунша.
      Милославский. Подслушал?
      Бунша. Не представляется возможности. Я на колонну влез, а меня заметили.
      Милославский. Вот дурак, прости Господи? Ну ничего нельзя поручить! Чего ж тебя понесло на колонну! Хорошо ты выглядишь на колонне?! Ах ты, Господи! Ну, что ж они тебе сказали, когда увидели?
      Бунта. Чрезвычайно удивились. Но я выпутался очень остроумно из положения. Притворился, что смотрю на процессию и что со мной обморок. Пришлось слезть.
      Милославский. Больше ничего не говори. Не могу слышать тебя больше.
      Бунша. Я и сам в отчаянии.
      Пауза.
      Граббе. Разрешите войти?
      Милославский. Милости просим, входите. Что скажете, доктор, хорошенького? Не хотите ли закусить?
      Граббе. Нет, покорнейше благодарю. Признаюсь вам, я так расстроен, что мне не до еды.
      Милославский. Поделитесь с нами, мы, может быть, чем поможем.
      Граббе. Я к вам с неприятнейшей миссией.
      Бунша. На нас все несчастья сыпятся.
      Милославский. Я слушаю вас, доктор, вы не робейте.
      Граббе. Я командирован к вам директором института.
      Милославский. Ах, Саввичем! Ну да. А что, доктор, у вас бывает сыпной тиф когда-нибудь?
      Граббе. Что вы! Уж двести лет мы не знаем этой болезни.
      Милославский. Жаль, жаль!
      Граббе. Что вы говорите?
      Милославский. Так, замечтался. Итак, чего подлец от нас хочет?
      Граббе. Это вы про Саввича?
      Милославский. Другого подлеца во вселенной нету.
      Граббе. Вот так-так! Я поражен. (Вынул два конверта.) Видите ли, получены окончательные результаты исследований вашего и господина Бунши.
      Милославский. Ага! Что-нибудь любопытное, наверное? Ну, конечно, все в порядке?
      Граббе. К сожалению, нет. Откровенно скажу, язык не поворачивается. Мы приборы специально проверили, потому что такого исследования не было...
      Милославский. Приборы, наверно, барахловые?
      Граббе. Виноват! Об одном из вас сказано, что идиот, а о другом - что вор.
      Милославский. Я - идиот? Повторите, что вы сказали?
      Граббе. Я так и знал. Вы не волнуйтесь, вы не идиот. Идиот - он.
      Милославский. Ну, скажем. А я?
      Граббе. А вы - вор.
      Милославский. Какой же мерзавец, какой невежда делал исследование?
      Граббе. Простите, это я делал.
      Милославский. Молчать!
      Граббе. Со мной никто в жизни так не разговаривал!
      Милославский. Молчать! Мне - солисту государственных театров - такие слова! Да мне три раза палец снимали и отпечатывали, в Москве, в Ростове-наДону и в Саратове, и единодушно все начальники уголовного розыска говорят, что человек с таким пальцем не может украсть, хоть бы и хотел! А уж они, наверно, больше докторов понимают в уголовном розыске! И вдруг является какой-то коновал...
      Граббе. Одумайтесь! С вами истерика! Господин Бунша! Повлияйте вы на вашего...
      Бунша. Молчать!
      Граббе. Что же это такое? Успокойтесь. Это излечимо. Поймите, профессор Мэрфи утвердил диагноз.
      Милославский. Где он? Подать мне сюда профессора Мэрфи!
      Граббе. Помилуйте, он в Лондоне.
      Милославский (по телефону). Лондон. Профессора Мэрфи.
      В аппарате: "Вам нужен переводчик?"
      Не нужен! Я с ним без переводчика поговорю. Профессор Мэрфи? Вы не профессор, а вы... (Граббе.) Как сволочь по-английски?
      Граббе. Я ни за что не скажу.
      Милославский. Бунша, дай сюда мне словарь!
      Бунша. Откуда же он у меня?
      Милославский. Молчать! Ну, ладно! (Вешает трубку. Делает грозный жест, указывая на дверь.)
      Бунша. Пошел вон!
      Граббе. Что это такое? Примите капель. Вас постановлено лечить.
      Милославский. Вон!
      Граббе уходит.
      Бунша. Правильно, Жоржик. Надо одергивать зарвавшихся субъектов!
      Милославский. Молчи! Надо дать ходу отсюда!
      Анна. Из-за вас, Жорж, я пошла на неэтичный поступок.
      Милославский. Очень хорошо. Ну?
      Анна. Жорж, приготовьтесь. Они постановили вот что.
      Постановление.
      Милославский. Елки-палки!
      Анна. Жоржик? Неужели это правда?
      Милославский. Видели палец?
      Анна. Не понимаю!
      Милославский. Начальники понимают! [В Муре.] В Муре они мне как отцы родные! Вспомню - слезы!
      Анна. Тогда протестуйте!
      Милославский. Ну их! Не люблю я этих кляуз.
      Вбегают Аврора и Рейн.
      Это что ж такое будет, Женечка?
      Бунша. Мы в панике. Я сам начинаю теряться.
      Милославский. Вот заехали и гости! Зачем ты отдал ключ?
      Рейн. Некогда! Слушайте! Скройтесь оба к себе и ждите, пока я вас не позову. Мне нужно посоветоваться с Авророй.
      Милославский. Бунша, идем!
      Бунша (тихо, Милославскому). Я знаю, они сейчас целоваться начнут.
      Милославский. Выкатывайся сию секунду.
      Анна. Жорж, я с вами. Я не хочу вас оставить в такую минуту.
      (Уходят.)
      Рейн. Ну, что делать? Я знал бы, что мне делать, но...
      Аврора. Нужно бежать! И я с тобой.
      Рейн. Подумай, тебе придется покинуть этот мир.
      Аврора. Он мне надоел.
      Рейн (бросается к кассе). Нет! Не вскроешь.
      Аврора. Что же в самом деле предпринять? Как? Боже мой!.. Я украду ключи! Но как? Как?
      Рейн. Стой! Эй, Милославский!
      Милославский, Бунша и Анна.
      Анна! Станьте здесь, сторожите!
      Анна. Что вы хотите делать?
      Рейн. Молчите! (Милославскому) Наше спасение - в ключах от кассы.
      Милославский. Вы видели этот палец? На что вы намекаете? Вы знаете, что такое дактилоскопия?
      Рейн. Брось валять дурака!
      Милославский. И кончено! У кого ключи? Аннета, стой внимательно! Бунша, голову провалю! Смотреть!
      Рейн. У Саввича и Радаманова.
      Аврора. Отец, носит в боковом кармане.
      Милославский. А от какого предмета ключи?
      Рейн. От этой кассы.
      Милославский. Это серьезная касса, (Засучивает рукава.)
      Рейн. Дурак, она заперта шифром!
      Милославский. Женечка! Мы все учились понемногу. Такую кассу и нельзя запирать простым замком. Довольно обидно это даже говорить. Помню, в Ленинграде в Госбанке, ну, конечно, то была не такая касса.
      Анна. Боже мой, что вы делаете!
      Милославский. Аннетка, не пикни! Зарежу? Зекс! (Взламывает.)
      Рейн бросается к кассе, вынимает механизм, ввинчивает его в машину.
      Милославский. Бунша, складайся!
      Рейн. Не смейте, черти, брать ничего.
      Бунша надевает дамскую шляпу.
      Анна. Вы пропали! Саввич!
      Милославский. Аннетка, стань к кассе спиной! Шевельнешься!
      Анна. Как ты обращаешься со мной?
      Милославский. Стой! (Рейну.) Ввинчивай! Да не промахнись! А то опять залетим куда-нибудь, да так, что не выберешься! Я займу его разговором.
      Все ушли, один Милославский на сцене.
      Саввич (входит). Здравствуйте.
      Милославский. Доброго здоровьичка!
      Саввич. Радаманов еще не вернулся?
      Милославский. Нет.
      Пауза.
      Саввич. В числе других вещей, которые подозрительно исчезли в последнее время мой; портсигар.
      Милославский. Запирать надо было. А то бросаете веши зря; естественно, что они пропадают. Аэроплан куда-то пролетел... в Индию, наверно... Летают куда-то, летают...
      Саввич. У нас раньше ничего не пропадало. Я хотел спросить вас, не видели ли вы его?
      Милославский. Маленький, золотой и буква "С", наискосок? Нет, не видел.
      Саввич. Ну, ладно. Все разберется впоследствии.
      Милославский. А вы надолго сюда пришли?
      Саввич. То есть?
      Милославский. То есть скоро ли вы уйдете отсюда? У меня здесь, месье Саввич, интимное дело есть.
      Саввич. Простите, сейчас здесь будет заседание государственной важности, и это важнее ваших интимных дел. Я жду Радаманова.
      Рейн (уходя). Ах так? (Милославскому.) Выйди на минуточку. Я с ним поговорю. Скажите, Саввич, вы твердо уверены, что вам удастся меня разлучить с Авророй и послать надолго в колонии?
      Саввич. Мне это печально, но я в этом убежден.
      Рейн. Вы лжете, Саввич, в этом нет никакой печали для вас. Наоборот, вы счастливы тем, что вы, отвергнутый любовник, сошлете меня.
      Входит Аврора.
      Но это вам не удастся. Она уйдет со мной. Не правда ли, Аврора?
      Аврора, Правда. Я твоя.
      Саввич. Я не понимаю, что со мной. Я боюсь, что вы заразите и меня. Вы опасны.
      Аврора. Саввич! Ты делаешь глупость. Я уйду с ним.
      Саввич. Аврора! Пощади нас, не покидай!
      Рейн. Ага! Вот это понятный язык! Саввич, уходите отсюда, у нас тайное дело. Мы спешим.
      Саввич. Нет.
      Рейн (подходит к машине, включает ее, и оттуда сразу взрыв музыки и свист). Милославский, Бунша, сюда!
      Появляются Бунша, Милославский и Анна.
      Саввич. Ах, вот что! Остановите машину!
      Рейн. Назад! Или я вас убью!
      Саввич. Нет! Аврора! Я тебя не выпущу! (Бросается к аппарату, кричит: "Тревога", Рейну.) Негодяй!
      Рейн. Милославский!
      Милославский ударяет ножом Саввича, тот падает.
      Что ж ты наделал?
      Анна. Убийство!
      Милославский. Аннетка, ходу!
      Анна. Нет! Нет! Ты страшен!
      Милославский. Ну, судись одна! Выгораживай меня! Скажи - в запальчивости! В запальчивости! Тебе скинут три года! И заявляй сама чистосердечно! Скидка будет! (Бросается к машине.)
      Бунша опережает его.
      Куда ты? С передней площадки!
      Бунша. Я вне очереди!
      Вихрь подхватывает Буншу и уносит его. Следом за ним бросается Милославский
      и исчезает.
      Аврора. Боже, он в крови! Помочь ему?
      Рейн. Аврора! Некогда! В машину! Или ты боишься?
      Аврора. Не боюсь! Прощайте, мраморные колонны! (Исчезает.)
      Радаманов и Марина {Здесь Мариной названа Мария Павловна.}.
      Радаманов. Что вы наделали? Рейн?
      Рейн. Радаманов! Аврора уже улетела! Скажите, что я украл механизм. Марина, ты останешься?
      Марина (Радаманову). Выпусти, выпусти его! Выпусти, если ты не хочешь, чтобы было хуже! Мы будем с тобой всегда вместе!
      Радаманов. Да, теперь будем вместе. (Рейну.) Вы втянули меня в преступление!
      Рейн. Что делать? Прощай! (Схватывает механизм.)
      Раздается последний удар. Рейн исчезает.
      Радаманов. Марина! Он плывет в крови! Марина! Я выпустил их! Марина!
      Марина. Успокойся, мой дорогой, так лучше.
      Послышались звуки тревоги, побежали люди. Вбегает Граббе.
      Радаманов. Граббе! Зовите людей! Меня под суд! Они убили Саввича и убежали. Я упустил их. Это моя вина.
      Марина. И моя.
      Граббе. На помощь!
      Свет гаснет. Исчезает Блаженство. Комната Рейна. У разбитой машины милиция и Михельсон. Взрыв музыки. Из машины выскакивает Бунша с михельсоновскими
      часами в руках.
      Михельсон. Вот он! Вот он, ворюга! Держите его, товарищи! Вот они, ходики! С собственноручною надписью... Товарищи, не верьте, сцарапано! Не Милославского, мои ходики!
      Бунша. Добровольно вернувшийся в СССР секретарь Бунша-Корецкий прибыл. Прошу отметить в протоколе: добровольно! На всех имею заявление.
      Милиция. Сидоров, бери его!
      Милославский (является). А!
      Михельсон. Второй!
      Милиция. Понырев {Здесь Понырев - один из милиционеров.}, бери!
      Милославский. Ну, нет, я извиняюсь, это надо доказать. (Бросается к окну, разворачивает аппарат и улетает.) Вы, как хотите, а я в Ростов!
      Милиция. Понырев, звони по телефону.
      Являются Рейн и Аврора.
      Аврора. Боже, как интересно! Ты здесь жил?
      Михельсон. Жил, жил. Берите ее, пока не улетела!
      Рейн. Осторожнее! Это моя жена! Она не имеет никакого отношения ни к какому делу.
      Милиция. Супруга ваша? Разберем. Вы арестованы. Клочков, бери.
      Михельсон. Вяжите их, вяжите!
      Рейн. Болван! Аврора, не волнуйся. У нас, видишь ли, бывают иногда недоразумения в этой жизни. Все разъяснится. Поймите, что я изобретатель этой машины!
      Милиция. Поймем, поймем. Ваша фамилия?
      Рейн. Рейн.
      Милиция. Прошу следовать.
      Михельсон. Да этот-то улетел. Может, самый главный?
      Милиция. Дальше Ростова не улетит. (Рейну.) Прошу.
      Занавес
      Конец
      28 марта 1934 года Москва * Михаил Булгаков. Блаженство
      Пьеса в четырех действиях
      (2-я редакция)
      (Фрагменты)
      Собрание сочинений в десяти томах. Том 7. М., "Голос", 1999.
      OCR Бычков М.Н.
      ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
      Рейн. Не понимаю этого упорства. Вы - князь.
      Бунша. А я говорю, нет. (Вынимает бумаги.) Вот документы, удостоверяющие, что моя мать, Ираида Михайловна, во время Парижской коммуны состояла в сожительстве с нашим кучером Пантелеем. А я родился ровно через девять месяцев и похож на Пантелея.
      Рейн. Ну, если так, ладно, вы - сын кучера. Но у меня нет денег.
      Милославский. Я извиняюсь, какие Михельсоновы часы? Что это, у одного Михельсона ходики в Москве?
      Рейн. Постойте. Вам нельзя выходить, поймите.
      Милославский. Не имеете права задерживать.
      Рейн. Да я вас не задержу. Не бойтесь. Наоборот, я сейчас вас отправлю обратно. Вы недавней эпохи, судя по костюму. Вас поражает обстановка моей комнаты?
      Милославский. Поражает.
      Рейн. Одну минутку. Скажите только, как ваша фамилия.
      Милославский. А зачем вам моя фамилия?
      Рейн. Вы волнуетесь, это вполне понятно. Вы кто такой?
      Милославский. Солист государственных театров.
      Рейн. Ага. А в каком году вы родились? Мне это нужно.
      Милославский. Забыл.
      Рейн. Ну, ладно. Идите обратно, туда.
      Милославский. Виноват, здесь стенка.
      Рейн. Хорошо, стойте. (Движет механизм.) Вот так оказия! Заело. (Пауза.) Присядьте на одну минуту. Гм. Дело вот в чем. Я изобрел машину для проникновения в другие времена, так скажем... И вот, изволите ли видеть, вы только не пугайтесь, дело в том, что время есть фикция...
      Милославский. Скажите! А мне это в голову не приходило!
      Та часть Москвы Великой, которая носит название Блаженство. Громадная терраса очень высоко над землей. Колоннада. Тропические растения и сложная, но мало заметная и удобная аппаратура. Это - приемная в квартире народного
      комиссара Радаманова. Радаманов читает у стола.
      Радаманов. Что за странное беспокойство у меня сегодня. (Пауза.)
      На столе вспыхивает свет.
      Да...
      В аппарате мягко говорит голос: "Прилетела".
      Анна (входя). Она прилетела.
      Радаманов. Спасибо. Мне позвонили. Анна, дайте мне, пожалуйста, ваши подснежники, я хочу подарить ей.
      Анна. Пожалуйста. (Уходит.)
      Пауза. Через некоторое время появляется Аврора.
      Аврора. Отец!
      Радаманов. Здравствуй, Аврора, здравствуй. Вот тебе цветы.
      Аврора. Как ты мил.
      Радаманов. Ну, садись, садись, рассказывай.
      Аврора. Да нечего рассказывать, черт возьми!
      Радаманов. Аврора, душенька, ты только что прилетела, и первое слово, которое я от тебя слышу, - черт. На тебе еще цветочков, только не ругайся.
      Аврора. Ну, не буду, не буду. Дай я тебя поцелую.
      Радаманов. Ты хоть скажи, что из себя представляет Луна?
      Аврора. Она из себя ничего не представляет. Луна как Луна.
      Радаманов. В пути ничего не случилось?
      Аврора. Ну что может случиться при такой технике? В ракете удобно, как в спальном вагоне...
      Радаманов. Все?
      Аврора. Все.
      Радаманов. Не много от тебя узнаешь! Ну, говори правду, скучно?
      Аврора. Скучно мне.
      Радаманов. Аврора, как я страдаю из-за тебя. Ты повергаешь меня в ужас. Я думал, что на луне твоя тоска пройдет. Так же жить нельзя. Скука - это болезненное явление. Тогда нужно лечиться.
      Аврора. Это - теория Саввича.
      Радаманов. Кстати, он кланялся тебе.
      Аврора. Ах, ну его к матери!
      Радаманов. Что? К какой матери?
      Аврора. Папа, я и сама не знаю, к какой матери. В одной из древних книжек я видела это выражение.
      Радаманов. Удивительное выражение! Какое-то странное выражение! Ну, не надо о матери. Поговорим о Саввиче. Нельзя ж так поступать с человеком. Ведь он уверен, что ты выходишь за него. На этом самом месте ты говорила, что он тебе очень нравится.
      Аврора. Что-то мне померещилось на этом месте. Теперь я и сама не могу разобраться, чем он меня прельстил: не то поразила меня его теория гармонии, не то брови. А теперь всматриваюсь, и гармония мне кажется сомнительной и брови вовсе не нравятся.
      Радаманов. Честное слово, я с ума сойду! До чего неровный характер! Нельзя же так поступать с человеком.
      На столе - свет.
      Да, я к вашим услугам. Ах, Фердинанд!
      Голос: "Может ли Аврора меня принять сейчас?"
      Саввич спрашивает, можешь ли ты его принять?
      Аврора. Да, могу.
      Радаманов. Да, она очень рада.
      Свет гаснет.
      Ну, пожалуйста, беседуй сама с ним, а меня уволь. Ты окончательно запутала меня с этими бровями и гармонией.
      Саввич (входит). Добрый вечер.
      Радаманов. Ну, голубчик, разговаривайте с ней, а у меня есть дело. (Уходит.)
      Саввич. Приветствую вас, милая Аврора.
      Аврора. Здравствуйте, Фердинанд! Вы знаете, какой я сон видела в ракете, что будто бы вас разбойники зарезали!
      Саввич. Виноват...
      Пауза.
      Простите, что привлекает ваше внимание на моем лице?
      Аврора. Ваши брови. Они стали уже.
      Саввич. Признаюсь вам, что я подбрил их.
      Аврора. Ах, это интересно. Повернитесь к свету, пожалуйста. Нет, так хуже, пожалуй.
      Саввич. Но вы мне сами говорили...
      Аврора. А, шут его знает, может, я ошиблась! Вы сегодня немного напоминаете Чацкого.
      Саввич. Простите, кто это Чацкий?
      Аврора. Это герой одной старинной пьесы, написанной лет четыреста назад.
      Саввич. Как называется, простите?
      Аврора. "Горе от ума".
      Саввич (записав). Непременно прочту.
      Аврора. Не стоит. Вам не понравится. Это скучная чепуха.
      Саввич. Нет, мне хочется познакомиться с этим Чацким.
      Пауза.
      Милая Аврора, необыкновенные чувства волнуют меня сегодня. Я люблю первомайские дни, и сегодня, лишь только я проснулся, радость охватила меня Все веселило меня сегодня, а когда я поднялся сюда к вам, в Блаженство, она совершенно затопила меня. Посмотрите, как сверкают колонны, как прозрачен воздух! Человечество счастливо. Я гордился тем, что я один из людей... Аврора, что же вы молчите? Ведь наступает Первое мая. Что же вы молчите, Аврора?
      Аврора. Все будет хорошо?
      Саввич. О, ручаюсь вам! Сейчас хорошо, с каждым днем будет все лучше! Ну, что же вы мне скажете?
      Аврора. Ах, да! Ведь наступает Первое мая. Милый Фердинанд, я попрошу вас, отложим этот разговор до полуночи. Я хочу еще подумать.
      Саввич. Дорогая Аврора, о чем же думать? Не мучьте меня больше. Но впрочем, как хотите, как хотите, я согласен ждать.
      Аврора. Скажите, Фердинанд, у вас не было сегодня ощущения беспокойства?
      Саввич. О, никакого!
      Аврора. А действительно, какой-то сладостный ветер задувает на площадке! А вообразите, Саввич, что ракета, в которой я летела, сорвалась бы сегодня и вдруг - бамс! И от меня осталась бы только одна пыль... И вот вы приходите объясняться мне в любви, и объясняться некому! И вот космическую пыль заключат в урну, и вам уже не с кем говорить...
      Саввич. Аврора, замолчите! Что за ужасная мысль! Ракета не может сорваться.
      Аврора. Я знаю. Мне что-то все снятся древние сны
      Саввич. Не понимаю, какие?
      Аврора. Вот, например, сегодня мне приснилось, что будто бы разбойники напали на меня, а вы бросились меня защищать и вас закололи.
      Саввич. Разбойники? Аврора, у вас расстроены нервы. Аврора, я давно это замечаю, но никому не говорю. Лишь только я стану вашим мужем, я вылечу вас.
      Аврора. Мне скучно, бес!
      Глухой пушечный удар.
      Саввич. Сигнал к началу празднеств. Я не буду вас задерживать. Итак, до вечера? Аврора. До вечера.
      Саввич уходит.
      Отец!
      Радаманов (выходя). Ну, что?
      Аврора. Слушай, отец, у тебя нет предчувствия, что что-то должно случиться?
      Радаманов. Никакого предчувствия у меня нет. Ты скажи, ты ответила ему?
      Аврора. Ты понимаешь, он взял подбрил брови и от этого стал в два раза хуже.
      Радаманов. Аврора, при чем здесь брови? Что ты делаешь с человеком? Ответ ты ему дала?
      Аврора. А с другой стороны, действительно, не в бровях сила. Иногда бывают самые ерундовские брови, а человек интересный. Хотя, должна заметить, что я что-то давненько не видела интересных людей.
      Радаманов. Ну, поздравляю Саввича, если он на тебе женится. Вот уж воистину...
      За сценой с грохотом разбиваются стекла. Затем по площадке пролетает вихрь, и затем появляется Милославский с часами и занавеской в руках, Бунша в
      шляпке и Рейн с механизмом.
      (Вслед за текстом второй редакции, в той же тетради, находится тот же вариант второй картины первого действия:)
      Саввич. Что привлекает ваше внимание на моем лице?
      Аврора. Ваши брови. Вы подкрасили их?
      Саввич. Признаюсь вам, да.
      Аврора. Ах, это интересно. Повернитесь вот так - к свету. Благодарю вас. Нет, так, пожалуй, хуже.
      Саввич. Но вы сами говорили...
      Аврора. По-видимому, я ошиблась.
      Пауза.
      Саввич. Милая Аврора! Я нарочно поднялся к вам, пока еще нет гостей, чтобы узнать о вашем решении. Наступает первое мая...
      Аврора. Да.
      Саввич. И вы сказали, что сегодня дадите мне окончательный ответ.
      Аврора. Ах, да, да! Первое мая... Знаете ли что? Отложим наш разговор хотя бы до полуночи. Я хочу собраться с мыслями. Над нами ведь не каплет...
      Саввич. Виноват. Как?
      Аврора. Это такая поговорка, не обращайте внимания!
      Саввич. Слушаю. Я готов ждать и до полуночи, хотя и думаю, что ничто не может измениться за эти несколько часов. Не скрою, что у меня несколько грустное чувство оттого, что вы откладываете. К чему это. Аврора? Поверьте мне, что наш союз неизбежен и будет счастлив... Также я опечален и тем обстоятельством, что брови мои вам не понравились. Я займусь ими.
      Аврора. Нет, нет... Больше не затрудняйте себя!
      Саввич. Итак, разрешите откланяться. Когда дадут сигнал к началу праздника, я вновь явлюсь к вам. А пока что пройдусь по верхним галереям. Ах, какой там воздух, какой вид! Позвольте на прощание сказать вам, что я счастлив, что вы вернулись, ибо безумно люблю вас.
      Аврора. Спасибо, милый Фердинанд. До вечера.
      Саввич уходит. Пауза. Затем входит Радаманов.
      Радаманов. Ушел?
      Аврора. Ушел. Отец, у тебя нет сладкого предчувствия, что сегодня произойдет что-то, отчего перевернется вся жизнь?
      Радаманов. Этого сладкого предчувствия у меня нет. У меня другое предчувствие, зловещее, именно, что ты опять не дашь ему ответ.
      Аврора. Ты знаешь, папа, он выкрасил брови!
      Радаманов. Что же это происходит, в конце концов!..
      Аврора. А сейчас побежал краску смывать.
      Радаманов. Да при чем здесь брови, Аврора! Что ты делаешь с человеком!
      Аврора. Как всякая красивая женщина, папа, я капризна...
      Аврора. Ему, кажется, по-настоящему дурно. Анна! Анна! (Бунше.) Слушайте, кто вы такие на самом деле?
      Бунша. Честное слово, секретарь домкома!
      Аврора. Не понимаю!
      Анна (вбежав). Что это значит?
      Аврора. Черт его знает, что это значит. Не то актеры, не то... Но одному дурно. Звони к Граббе!
      Анна. Да что звонить? Кто это? (Бросается к столу, на нем вспыхивает свет.) Профессор Граббе! Немедленно к нам! У нас какое-то несчастье!
      Голос Граббе: "Сию минуту".
      Аврора (Бунше). Это правда, что он говорил?
      Бунша. Я в этой машине, гражданка, не виноват. За такие машины...
      Милославский. Морды бьют! Что ж вы, Эдиссоны проклятые, наделали! (Схватывает Буншу за глотку.)
      Анна. Что же это такое происходит?
      Пол разверзается, и лифт выбрасывает Граббе.
      Аврора. Граббе! Сюда, сюда! На помощь к этому!
      Граббе. Кто это такие? (Приводит в чувство Рейна.)