Марк. Зачем обманывать? Да адъютанта нету.
      Болотов. Теперь она погибнет! Она погибнет! Я понимаю, ее убьют! Теперь клочку бумаги грош цена!
      Марк. Нет, не грош. Зачем швырять бумагу? А кто она?
      Болотов. Жена моя, пойми, жена! Ее схватила контрразведка...
      Марк. Мы знаем их. Что говорить! А вы ее теперь уж сами выручайте.
      Болотов. Бессилен я. Я сознаюсь в моем бессилье. Что сделать я могу?
      Марк. Шатров бежал и форму бросил. Оденьтесь офицером, бумага есть у вас, хорошая бумага. Вы поезжайте сами в контрразведку. Но только виду не подайте, что знаете ее. Обманете начальника, он выдаст вам супругу. Конечно, ежели ее еще не расстреляли.
      Болотов. Расстреляли! Ольгу?! О, если это так, убью кого-нибудь, или себя убью!
      Марк. Зачем же так? Вы время не теряйте!
      Болотов. Какое время? Пустой дворец! Они бежали! Схватили человека!..
      Марк. Эх, господин, отчаяние - грех!
      Болотов. Оставь меня!
      Марк. Как вам угодно.
      Болотов. Постойте! Дайте форму. Где мне одеться? Я заплачу вам, дам последнее!
      Марк. Зачем последнее? Идите в адъютантскую, сюда. Да аксельбанты не забудьте.
      Болотов. Бред! Бред! (Скрывается в адъютантской.)
      Марк (один). Он даст на чай, и хорошо даст. Да с чаевыми в Греции не проживешь ведь. Ах, чтоб тебе!..
      Болотов, (за сценой). Помоги мне!
      Марк. Иду, иду. Теперь у каждого свое. Ах, чтоб тебе!..
      Темно.
      КАРТИНА ШЕСТАЯ
      Помещение контрразведки. Ночь.
      Mаслов (один, проверяя карманы). Валюта здесь и документы здесь. Ну, что же, все готово, и ехать можно с чистой совестью. К чему возиться с этим делом? Через три дня я буду далеко. Пусть красные сожрут всю эту гнусную страну. Я послужил, я честно долг исполнил. Но нет! С неодолимой силой я стремлюсь распутать этот клубок, последний, я надеюсь. Но почему? Какой азарт влечет меня? Ах, вот что. Я принципиален. Полковник Маслов я. Полковник Маслов я. Я все узнаю. А все узнав - я расстреляю. Без этого я не уйду. И кроме того, деньги. Я чувствую, что касса у нее, партийная, там деньги есть, и деньги эти не превратить в валюту было бы грешно. Впустите Болотову.
      Болотова (она больная, не узнает людей).
      Маслов. Ах, боже, боже, вы совсем больны! И я жалею вас, но что поделаешь, долг службы. Садитесь на диван, сюда, и говорите, но только истину. Святое слово - истина. Мне нужно знать ее. Скажите слово истины, я отпущу вас. Поймите, что вас ждет свобода.
      С улицы послышался цокот копыт и вальс, который играют медные инструменты.
      Болотова. Вальс? Вы слышите, как вальс играют?
      Маслов. Да, вальс. Там конница идет.
      Болотова. Вальс... Ах, где же, где же слышала я старинный вальс... Но голова болит, я не могу припомнить... Я все готова вам открыть... но я забыла все слова... вы что-нибудь мне подскажите...
      Маслов. Да, да. Скажите только адреса и где их деньги?
      Болотова. Ах, вспомнила! В галерее блестели медные трубы, меня обвевает тот вальс... кто-то сказал мне, что я прекрасна... кто целовал мои губы?
      Mаслов. Очнитесь, вы бредите. Проклятый тиф! Он погубит все.
      Болотова. Вспомнила, вспомнила...
      Mаслов. Да, говорите.
      Болотова. Я за рекою слышу гармонию... белые лилии лежат на воде...
      Mаслов. Где деньги? Где деньги? Я отпущу вас.
      Болотова. Солнце горит меж деревьями, в роще... как бы мне эту лилию сорвать...
      Mаслов. Деньги, где деньги?
      Болотова. Мне стало страшно... отпустите... дайте мне пить!
      Mаслов. Нет, ни капли! Довольно притворства! Вы - комедиантка!
      Болотова. Чей это голос грозит мне? Спасите!
      Mаслов (звонит. Входит солдат). Дайте мне Марича на очную ставку!
      Вталкивают связанного Mapича.
      Ну, что? Узнали вы друг друга?
      Болотова. Нет, я его не знаю...
      Mapич. Палач!
      Mаслов. Молчать! Ты ее не знаешь, негодяй?
      Mapич. Да, ее я знаю. Но к организации она непричастна. Я видел ее только раз, когда гнались за мной. Отпустите ее, она в бреду, не узнает людей.
      Болотова. Я знаю, помню, он был ранен...
      Mapич. Отпустите ее.
      Маслов. Нет, негодяй! Ты не в бреду, и если ты не назовешь имен, ее пытать я стану.
      Входит Болотов в адъютантской форме.
      Кто вы такой? Как вы сюда проникли?
      Болотов. Я - адъютант Главкома Шатров, вот бумага. Благоволите сообщить, зачем здесь держат Болотову? Ольгу? Вот она.
      Mаслов. Вы знаете ее?
      Болотов. Нет. Но знаю дело.
      Mаслов. Не понимаю, почему Главком заинтересовался этим делом. Но ежели ему угодно, я допрошу при вас обоих.
      Болотова. Вот пришел самый страшный человек... это его голос терзал меня в то время, как мы здесь с вами пели вальс...
      Болотов. Что с ней?
      Mаслов. Она немного нездорова, грипп, простуда...
      Марич. Он лжет! Она болеет тифом! Он ее пытал.
      Болотов стреляет в Маслова, тот падает.
      Голос за дверью. Что такое?
      Mapич. Здесь допрос!
      Болотов. Здесь допрос!
      Болотова. На помощь! Здесь убили человека! Злодей! Злодей!
      Голос за дверью. Что такое?
      Mapич. Скорей закройте дверь. Здесь допрос!
      Болотов, (закрывает дверь). Здесь допрос. Впервые в жизни я убил. Ольга! Взгляни, ведь это я!
      Mapич. Он смерти ждал давно. Кто вы такой?
      Болотов. Я муж ее.
      Mapич. Развяжите мне руки.
      Болотов. Ольга, ты не узнаешь меня?
      Болотова. Я тебя не знаю, ты - убийца. Боюсь тебя.
      Болотов. Что нам делать?
      Марич. Не медлите, нас схватят. (Болотовой.) Не кричите. Меня вы не боитесь?
      Болотова. Нет.
      Марич. За мной! За мной! Скорей! Скорее! (Набрасывает на себя плащ Маслова, его фуражку.) Если нам удастся вырваться из города, я выведу вас в горы.
      Болотов. Ольга, за нами!
      Болотова. Нет, не пойду.
      Марич. Берите ее силой, и если остановят нас, скажите, что вы ведете арестантку на расстрел. За мной, сюда!
      Болотов. В горы?
      Марич. В горы! Болотова. Нет, не пойду!
      Марич зажимает Болотовой рот и вместе с Болотовым увлекает ее вон.
      Голос за дверью. Откройте!
      В дверь стучат, дверь взламывают.
      Занавес
      КАРТИНА СЕДЬМАЯ
      Лес высоко в горах. Море вдали. Шалаш. Костер. Болотова лежит на шинелях в
      шалаше. У костра сидит 3ейнаб.
      Зейнаб. Когда человек хворает, он горит, как свеча, как свеча. Но я ничем ему помочь не могу. Чем помогу я бедной женщине?
      Болотова (приходя в себя). Кто здесь?
      3ейнаб. А, ты меня видишь? Теперь ты меня слышишь? О, радость всем и твоему мужу!
      Болотова. Кто вы такая? Где я? Что со мной?
      Зейнаб. Привет тебе! С приездом в горы!
      Болотова. Кто ты?
      Зейнаб. Я - Зейнаб. Мы жили под горами, но белые пришли, сожгли деревню, убили брата и отца, а я ушла сюда, повыше в горы, где живут лесные люди.
      Болотова. Но как же я сюда попала?
      Зейнаб. Тебя принесли из города, ты была больна. И я уж думала, что ты умрешь в горах. Лекарства нет, и чаю нет, пей воду. (Дает Болотовой напиться.) Но вот прошло три дня, и ты очнулась. Привет тебе, с приездом в горы!
      Болотова. Где мой муж?
      Зейнаб. Ушел с отрядом на разведку.
      Болотова. Голова кружится... Мне кажется, что вижу сон... Я много снов, ужасных снов видала, Зейнаб, последние дни... Я видела злодея, при мне его убили. Ах, память, память!.. И вальс играли, и я с кем-то пела вальс... Иль это было наяву?
      Зейнаб. Нет, это снилось. Ты была больна.
      Болотова. Нет, вальс слыхала я, и очень ясно, его играли за рекой. И лилии я видела. И вдруг средь лилий кровь, и он упал.
      Зейнаб. Мне жаль тебя.
      Болотова. Теперь мне снится море.
      Зейнаб. Нет, море настоящее, живое.
      В лесу крик: Эй! Ответный крик: Эй!
      Твой муж. Твой муж идет. (В даль.) Сюда иди скорей, она очнулась!
      Появляется Болотов, он в лохмотьях, с винтовкой.
      Болотова. Алексей, Алексей, ко мне!
      Болотов. Она очнулась! Теперь ты не умрешь, я в это верю!
      Болотова. Вот память возвращается ко мне... Теперь я помню, ночью, в контрразведке... Ты его убил?
      Болотов. Убил.
      С моря - пушечный выстрел. Эхо побежало в горы.
      Болотова. Что это? Ужель нас здесь найдут? Белые придут, они нас схватят!
      Болотов. Нет, не придут они сюда. Ну, что ж, а если и придут, терять нам нечего, нам больше нет возврата, мы будем защищаться. Мы встретим их огнем и сбросим с кручи их. А если нет, то мы погибнем, но мы погибнем вместе. Не бойся!
      Болотова. С тобой я не боюсь.
      Пушечный выстрел повторился. На скале появляется Зейнаб, смотрит на море.
      Военный корабль появляется на море, начинает уходить от берега.
      Зейнаб. Они уходят! Они уходят! Будьте прокляты навеки! Будьте прокляты навеки! Пусть море разойдется!
      Болотов. Белые уходят! Смотри, смотри, еще корабль!
      В горах повыше послышался крик - Эй! Ему ответили другие голоса.
      Болотова. Уходят! Болотов. Стреляй! Стреляй!
      На скале появляется Марич, за ним выбегают несколько человек.
      Mapич. Дайте им залп на прощанье!
      С гор грохнул залп.
      Болотов. Конец!
      Mapич. Конец! Конец лесной звериной жизни. Барон уходит на дно моря!
      Болотова. Конец, конец моим страданьям!
      3ейнаб. Я проклинаю вас!
      Болотов. Конец! Прощайте, горы! Прощайте, горы!
      18 ноября 1936г.
      КОММЕНТАРИИ
      Публикуется машинопись с авторской правкой, внесенной Е. С. Булгаковой, карандашом и чернилами, по расклейке книги: Булгаков М.А. Кабала святош. М., Современник, 1991, хранящейся в ОР РГБ, Ф. 562, к. 16, ед. хр. 8.
      2 редакция датирована: 1936 ноября 18.
      Кроме того, в ОР хранятся 1 и 3 редакции (к. 16, ед. хр. 7). Автограф и рукою Е. С. Булгаковой внесены поправки. Стоят даты: 1936, окт. 16 - ноября 9, 1937, марта 7-18.
      На титульном листе дано полное описание материалов этой единицы хранения: На стр. 1-6, 65-68 - материалы к либретто; на стр. 7-55 - первая редакция; на стр. 69-151 - третья редакция (не закончена); на стр. 182-183 список источников.
      Как всегда у М. Булгакова, первая редакция "Черного моря" четче выявляет творческий замысел, а вторая - емче в художественном отношении. Приведу пример: Марич объясняется с Болотовой. Сначала во второй редакции было: "Марич. Ну, хорошо, я вам скажу. Я вижу вы не можете сочувствовать тем, кто сделал это. Нет! Итак, я коммунист. Я состою в подпольном ревкоме. За мною гонятся. Мне нужно скрыться. Со мною важные бумаги организации. И прибежал я к вам с одною целью, позвольте мне их у вас сжечь, мне некуда девать их. И я оставлю ваш дом".
      Синим карандашом внесены исправления и окончательный текст стал значительно лучше: "Марич. Нет, нет, я объясню. Я вижу вы не с теми, кто сделал это... Нет! Итак, я коммунист... За мною гонятся... Мне нужно скрыться. Со мною важные бумаги. Позвольте мне у вас их сжечь, мне некуда девать их. Бежать я должен".
      И на других страницах после вмешательства синего карандаша окончательный текст становится экономнее, благозвучнее, ярче.
      Хранится в ОР РГБ еще один экземпляр машинописи, в котором главная героиня именуется Ольгой Андреевной Шатровой, а не Ольгой Андреевной Болотовой, - а ее муж - Шатров, а не Болотов. Отсутствует Зейнаб, из отряда зеленых. Есть и другие разночтения.
      Тема либретто возникла не сразу. Как только М. А. Булгаков ушел из МХАТа, а после гибели "Мольера" это было неизбежно, перед ним встали новые задачи: он пошел служить в Большой театр либреттистом. 2 октября 1936 года он писал В. В. Вересаеву: "Теперь я буду заниматься сочинением оперных либретто. Что ж, либретто так либретто" (Письма, с.367). Но слухи о переходе распространялись гораздо раньше, а потому к Булгакову стали приходить музыканты с различными просьбами и предложениями. 9 сентября 1936 года Е. С. Булгакова записала в "Дневнике": "Вечером - композитор Потоцкий и режиссер Большого театра Шарашидзе Тициан. Пришли с просьбой - не переделает ли М. А. либретто оперы Потоцкого "Прорыв". М. А., конечно, отказался. Потоцкий впал в уныние. Стали просить о новом либретто..."
      В сентябре шли переговоры с художественным руководителем Большого театра Самуилом Абрамовичем Самосудом о совместной творческой работе, в разговорах принимали участие все те же - Шарашидзе и Потоцкий. После предложения Самосуда работать в Большом театре - "Мы вас возьмем на любую должность. Хотите - тенором?" - М. А. Булгаков "с каким-то даже сладострастием" написал письмо руководству МХАТа о своем ухода со службы. И еще после этого колебался, поступать ли в Большой театр, но вскоре решил, что "не может оставаться в безвоздушном пространстве, что ему нужна окружающая среда, лучше всего - театральная" ("Дневник", 122), хотя перед ним тут же поставили вопрос о либретто для новой оперы. Такого ясного сюжета, на который можно было бы написать оперу, касающуюся Перекопа, у него нет. А это, по-видимому, единственная тема, которая сейчас интересует Самосуда" (там же, с. 122-123). Но уже 1 октября 1936 года замысел определился, и Е. С. Булгакова записывает: "Договоры относительно работы в Большом и либретто "Черного моря" для Потоцкого подписаны" (там же, с. 123).
      Булгаковы стали бывать у Сергея Ивановича Потоцкого (1883-1962), ученика С. Василенко и К. Игумнова, автора одной из первых опер на современную тему - "Прорыв", но впечатление от его музыки было неутешительное: "Были у Потоцких. Он играл свои вещи. Слабо. Третий сорт" (там же, с. 123).
      В эти же дни к М. А. Булгакову обращается Юрий Шапорин с просьбой исправить либретто "Декабристов", с 1925 года он работает с А. Н. Толстым над либретто и до сих пор многое нуждается в доработке, но Толстой никак не может доделать, занятый множеством своих сочинений. М. А. отказался "входить в чужую работу", но как консультант Большого театра обещал помочь советом.
      15 ноября 1936 года Е. С. Булгакова записывает: "Были на "Бахчисарайском фонтане". После спектакля М. А. остался на торжественный вечер. Самосуд предложил ему рассказать Керженцеву содержание "Минина", и до половины третьего ночи в кабинете при ложе дирекции М. А. рассказывал Керженцеву не только "Минина", но и "Черное море".
      Через два дня Керженцев сказал М. Булгакову, "что он сомневается в "Черном море". А 18 ноября Булгаков читал Потоцкому и Шарашидзе либретто оперы "Черное море". "Потоцкому понравилось".
      3 февраля 1937 года С. Ермолинский попросил вернуть ему две тысячи рублей, которые Булгаковы были давно ему должны. М. А. Булгаков тут же написал заявление в Большой театр, и к концу дня он мог "получить аванс под "Черное море".
      19 марта Е. С; Булгакова записала: "Вечером вчера Потоцкий - слушал "Черное море". М. А. сдал в Большой экземпляр либретто".
      На этом творческая история либретто "Черное море" и заканчивается.
      * Михаил Булгаков. Блаженство
      Комедия в трех актах (Набросок)
      Собрание сочинений в десяти томах. Том 7. М., "Голос", 1999.
      OCR Бычков М.Н.
      Елисейские Поля. Елизиум. Золотой век. Аврора. Диана. Венера. Луна.
      Вор. Идет.
      Жених. Здравствуйте.
      Вор. Бонжур. (Пауза.) Что скажете, отец? (Пауза.) Может, что новенькое есть?
      Жених. У меня сегодня пропал мой портсигар.
      Вор. Запирать надо вещи. (Смотрит в окно.) Аэроплан полетел. Наверно, и Индию. Летают, летают целый день. (Раздраженно.) А то вот не запирают вещей, людей в грех вводите. А их потом по МУРам таскают.
      Жених. Ничего не понимаю.
      Вор. Где вам понять! Нет, он не в Индию, он из Индии. Да, скучновато.
      Жених. Дрянной пассаж. Я не агент, ты не вор. Халтурный человечишко.
      26 мая 1933 года * Михаил Булгаков. Блаженство
      (Пьеса в четырех актах)
      (1-я редакция)
      Собрание сочинений в десяти томах. Том 7. М., "Голос", 1999.
      OCR Бычков М.Н.
      АКТ ПЕРВЫЙ {*}
      {* Список действующих лиц отсутствует.}
      Мария Павловна. Запишись в партию, халтурщик!
      Евгений. Оставь меня. Мария Павловна. Нет, не оставлю!
      Евгений. Да, я знаю, ты не оставишь меня. Ты мой крест.
      Мария Павловна. Куда же я пойду? Бессердечный человек!
      Евгений. Я не гоню тебя. Я прошу, чтоб ты сейчас меня оставила, не мешала бы мне работать.
      Мария Павловна. Мне интересно, когда же на этом потолке высыпят звезды, про которые ты мне рассказывал.
      Евгений. Я не для тебя собирался усеивать звездами потолок.
      Мария Павловна. Ты - сумасшедший!
      Евгений. Ты - женщина нормальная. Но еще раз прошу, оставь меня.
      Мария Павловна. Нет! Мне хочется сказать тебе всю правду.
      Евгений. Я вижу, что мне все равно сегодня не работать. Я слушаю.
      Мария Павловна. Когда я выходила за тебя замуж, я думала, что ты живой человек. Но я жестоко ошиблась. В течение нескольких лет ты разбил все мои надежды. Кругом создавалась жизнь. И я думала, что ты войдешь в нее.
      Евгений. Вот эта жизнь?
      Мария Павловна. Ах, не издевайся. Ты - мелкий человек.
      Евгений. Я не понимаю, и конце концов, разве я держу тебя? Кто, собственно, мешает тебе вступить в эту живую жизнь? Вступи в партию. Ходи с портфелем. Поезжай на Беломорско-Балтийский канал. И прочее.
      Мария Павловна. Наглец! Из-за тебя я обнищала. Идиотская машина, ненависть к окружающим, ни гроша денег, растеряны знакомства... над всем издевается... Куда я пойду? Ты должен был пойти!
      Евгений. Если бы у меня был револьвер, ей-богу, я б тебя застрелил.
      Мария Павловна. А я жалею, что ты не арестован. Если бы тебя послали на север и не кормили бы, ты быстро переродился бы.
      Евгений. А ты пойди, донеси. Дура!
      Мария Павловна. Нищий духом! Наглец!
      Евгений. Нет, не могу больше. (Уходит в соседнюю комнату.)
      Мария Павловна (идя за ним). Нет, ты выслушаешь меня.
      Из соседней комнаты доносятся их возбужденные голоса. Дверь в переднюю
      открывается, и тихо входит Жоржик.
      Жорж (прислушиваясь). В чем дело? Дома... Все люди, как люди, на службе. А эти трепачи дома сидят. Нет возможности работать с таким народом. (Прислушивается.) Семейная сцена. Тяжелый быт. (У двери Михельсона.) Гражданин Михельсон. Тут. Какой замок оригинальный. Наверно, сидит на службе и думает: "Какой я замок хороший навесил на двери". Но этот замок барахловый, граждане, (взламывает замок в комнату Михельсона, входит, закрывает за собой дверь.)
      Мария Павловна выходит в шляпе, пальто. Лицо ее в слезах.
      Евгений (идя за ней). Маня, подожди. Не падай духом.
      Мария Павловна. Так жить больше нельзя.
      Евгений. Еще немного терпения. Быть может только несколько дней.
      Мария Павловна. Нет, нет. Оставь, оставь. (Берет сумку и уходит.)
      Евгений. Ну, дальше будь, что будет. Во всяком случае, я сейчас один. (Садится к аппарату. Начинает работать.)
      Темно.
      Освещается комната Михельсона.
      Жоржик (входит, осматривается). В чем дело? Прекрасная комната. Холостые люди всегда прилично живут. Ну, первым долгом, надо ему позвонить. А то чего доброго, вернется домой, увидит постороннее лицо, расстроится. Наркомснаб. Мерси. Добавочный 10-05. Мерси. Товарища Михельсона. Мерси. Товарищ Михельсон? Бонжур. Угадайте... Из Большого театра. Угадайте... А вы долго еще на службе будете? Ну, я вам потом позвоню. Я очень настойчивая. (Вешает трубку.) И сколько он замков накупил. Курьезные замки какие. (Взламывает письменный стол, вынимает часы, портсигар. Потом принимается за буфет.) Часы эти надо в комиссионный магазин сдать, а то здесь они портят комнату. Устал. (Садится, достает закуску, выпивает.) Хорошо, что он на лимонных корках настаивает. Я люблю на лимонных корках... Михельсон почитать любит.
      Богат и славен Кочубей,
      Его поля необозримы
      Красивые стихи. Я люблю водку на лимонных корках... Наркомснаб. Мерси. Добавочный 10-05. Мерси. Товарища Михельсона. Мерси. Товарищ Михельсон? Ах, как я обожаю водку на лимонных корках, Успеете наработаться. Я настойчивая. А какой вам сюрприз сегодня выходит! Фамилия моя таинственная. (Вешает трубку.) Богат и славен Кочубей...
      Темно.
      Евгений. Опять тот же звук. Ах, холодеет сердце.
      Звонок три раза.
      Проклятые, чтоб вы провалились!
      Открывает дверь, и входит Бунша. На голове у него дамская шляпа.
      Меня дома нет.
      Бунша улыбается.
      Евгений. Нет, по-серьезному, Святослав Владимирович, я занят. Что это у вас на голове?
      Бунша. Головной убор.
      Евгений. Да вы посмотрите.
      Бунша (снимает шляпу). Это я шляпку Лидии Васильевны надел. То-то я смотрю, что на меня все оборачиваются.
      Евгений. Вы, Святослав Владимирович, рассеянный человек. Вам бы дома сидеть, внуков нянчить, а вы целый день бегаете по двору с книжкой.
      Бунша. Если я не буду бегать, то произойдет ужас.
      Бондерор {Бондерор - то есть Евгений. Далее - Рейн.}. Советская власть рухнет?
      Бунша. Рухнет, если за квартиру не будут платить.
      Бондерор. У меня нет денег, Святослав Владимирович. Вы меня сегодня просто не отрывайте от работы.
      Бунша. За квартиру нельзя не платить. У нас думают, что можно не платить. А на самом деле - нельзя. Я по двору прохожу и ужасаюсь - все окна раскрыты и все на подоконниках лежат и рассказывают разные вещи, которые рассказывать нельзя.
      Бондерор. Вам, князь, лечиться надо.
      Бунша. Я уже доказал, Евгений Васильевич, что я не князь. Вы меня князем не называйте, а то ужас произойдет.
      Бондерор. Вы - князь.
      Бунша. Нет, я не князь.
      Бондерор. Не понимаю этого упорства, вы - князь.
      Бунша. А я говорю, что не князь. У меня документы есть. (Вынимает бумаги) У меня есть документ, что моя мать изменяла в тысяча восемьсот семидесятом году моему отцу с нашим кучером Пантелеем, и я есть плод судебной ошибки, из-за каковой мне не дают включиться в новую жизнь.
      Бондерор. Ну, ладно, вы - сын кучера. Но у меня нет денег.
      Бунша (раскрывая книгу). Четыре месяца вы не платите за квартиру, и Ликушкин {Далее - Луковкин.} велел подать на вас завтра в суд. Исходя из этого положения, вас выселят, Евгений Васильевич.
      Бондерор. Что вы терзаете меня?
      Бунша. Заклинаю вас уплатить за квартиру.
      Бондерор. Мало нищеты, мало того что на шее висит нелюбимый человек, нет, за мною по пятам ходит развалина, не то сын кучера, не то князь, с засаленной книгой под мышкой и истязает меня.
      Бунша. Это вы про меня?
      Бондерор. Про вас. Ваш Луковкин - палач. Вы не дадите мне докончить работу. Так дайте мне по крайней мере спокойно умереть возле моей машины.
      Бунша. Я присяду.
      Бондерор. Разговаривать с вами бесполезно. Разве я могу вам объяснить значение этого аппарата? Разве можно какому-нибудь сукиному сыну Дудкину объяснить?..
      Бунша. Нет, вы объясните. Я очень люблю. Недавно была лекция для секретарей домкомов, и я большую пользу получил. Читали про венерические болезни. Профессор. Вообще, теперешняя жизнь очень и очень интересная и полезная.
      Бондерор. Вы сумасшедший.
      Бунша. Наш дом вообще очень оригинальный. Вот Дудкин, например, очень зажиточный человек, красное дерево покупает, но туго платит за квартиру. А вы сделали машину. Кстати, заклинаю вас, Евгений Васильевич, вы насчет своей машины заявите в милицию. Нужно, чтоб начальство знало вашу машину. А то я начинаю сомневаться.
      Бондерор. Если вы кому-нибудь заикнетесь про эту машину, берегитесь, я вас убью.
      Бунша. Вы изобретение строите, значит, надо зарегистрировать.
      Бондерор. Кретин! Нельзя зарегистрировать то, чего нет. Нельзя прийти в канцелярию к тупице и объяснить ему, что время есть плотная субстанция, что будущего нет, а что есть только настоящее.
      Бунша. Вот вам и надо лекцию прочитать. А то Авдотья Гавриловна из четырнадцатой квартиры говорила, что вы такой аэроплан строите, что на нем можно из-под советской власти улететь.
      Бондерор. Верно. Вообразите, верно! Я не могу постичь, каким способом эта дура Авдотья Гавриловна узнала!
      Бунша. Извините, она совсем не дура. Это моя племянница.
      Бондерор. Ах, неважно. Ну, словом, ну, словом, она говорит совершенно правильно. И поверьте мне, что, если только мне удастся добиться этой чертовой тайны, я действительно улечу.
      Бунша. Я вынужден сейчас же по долгу службы эти слова записать и о них заявить в отделение. И я погибну из-за вас, и весь дом.
      Бондерор. Какая каналья посмела вмешаться в мою работу?.. Каким образом эти чертовы ведьмы Авдотьи Гавриловны знают? Это вы, старый зуда, шляетесь по всем квартирам, подсматриваете и пишете потом доносы!
      Бунша. Это обидно.
      Бондерор. Ну, словом, уходите, Святослав Владимирович, я работаю... у меня...
      Внезапно на лестнице грохот шагов, потом стук в дверь.
      Бондерор. Ах, чтоб вы подохли! (Открывает.) Женская голова (в дверях). Скажите Марье Павловне, что по второму талону кильки дают! (Скрывается.)
      Бунша. Мне Луковкин велел не приходить без денег от вас. А то, говорит, он выселит вас в двадцать четыре часа.
      Бондерор движет рычагами.
      Бунша. Нельзя такую машину и доме держать, не прочитавши лекцию.
      Звуки. Речь Бондерора. Явление Иоанна Грозного.
      Фигура. ...чудотворца... {*}
      {* Сцена с Иоанном вписана вместо частично вычеркнутой:
      [Николай I (выходит).
      Бунша. Не надо нам царей. (У телефона.) В доме номер сто пятьдесят один в жакте девятьсот появился император. Считаю долгом потребовать милицию, потому что я за это отвечаю. Секретарь Бунша-Окаян-Корецкий. Нет, не князь я, не князь, сын кучера. Корецкий. Слушаю.]
      Боидерор (вырывая трубку). Сию минуту!.. Кретин!..
      Бунша. Караул!! Меня контрреволюционер душит!
      Николай I. Что это за шут гороховый? Что это за наряд?
      Бондерор. Это пиджак.
      Николай I. Пиджак?
      Бунша. Вот какую машину вы сделали, Евгений Васильевич.}
      Иоанн. ...пиши... иже о Христе Божественного полка наставнику и вожу...
      Фигура (пишет). ...и вожу...
      Иоанн. ...и руководителю к пренебесному селению преподобному игумену Козме... иже о Христе с братиею царь и великий... князь Иван Васильевич всея Руси...
      Фигура. ...всея Руси...
      Иоанн. ...челом бьет.
      Рейн. Боже мой!
      Иоанн и Фигура оборачиваются и видят Рейна и Кирву {Здесь Кирвой назван
      Бунша.}.
      Фигура смотрит, потом ныряет под стол.
      Иоанн (крестясь). Увы мне, грешному! Горе мне, окаянному! Ох мне, скверному! (В ужасе бросается в комнату Рейна.)
      Рейн. Стой!
      Кирва. Вот так машину вы сделали для советской власти, Александр Иванович! {Александром Ивановичем назван Евгений Иванович Рейн. Здесь же в строке зачеркнуто: "Александрович".}
      Рейн. Задержите его! Он выйдет в коридор! Его увидят!
      Иоанн скрывается, Рейн бросается за ним. Фигура с визгом скрывается.
      Кирва. (перекрестившись, бросается к телефону). Двенадцатое отделение. Говорит секретарь домкома Кирва. Садовая, десять.
      В этот момент в царской палате раскрывается дверь и вбегает взволнованный опричник с бердышом, но, увидев Кирву, роняет бердыш, крестится и
      скрывается.
      У нас в квартире тринадцать физик Рейн сделал машину, из которой появился царь!.. Не я физик, физик - Рейн!.. Уповаю на помощь милиции!.. Я трезвый! Я трезвый! Присылайте. (Вешает трубку.)
      Иоанн вбегает в исступлении от страха, крестя следующего за ним Рейна.
      Рейн (бросается к машине, движет рычажком).
      Тьма. Иоанн и царские хоромы пропадают. Свет.
      Видали?!
      Кирва. Как же!
      Рейн. Постойте! Вы звонили сейчас по телефону куда-нибудь?
      Кирва. Честное слово, нет!
      Рейн. Старая сволочь, ты звонил сейчас по телефону?
      Кирва. Я. извиняюсь...
      Рейн (схватывая за глотку Кирву). Ты звонил сейчас в милицию? Я слышал твой паскудный голос.
      Кирва. Караул!
      В этот момент из того места, где были царские палаты, выходит нагруженный вещами Понырева {Здесь Поныревым назван Михельсон.}, с часами под мышкой Юрочка {Юрочка - Юрий (Жорж) Милославский.}. Чувствуя, что он куда-то не
      туда попал, крайне изумляется.
      На тебе, еще один!
      Пауза.
      Юрочка. Я извиняюсь... Э... это, стало быть, я дверью ошибся... Я извиняюсь, как пройти на Александровский вокзал?
      Пауза.
      Э? Прямо? Мерси. (Хочет идти.)
      Рейн. Нет, постойте.
      Юрочка. Виноват, мне некогда.
      Рейн. Постойте, говорю вам, вам нельзя выходить туда.
      Юрочка (тихо). Влетел! Вот незадача! Я извиняюсь, в чем дело? Часы? Так это мои часы.
      Рейн. Выслушайте меня и постарайтесь понять. Вы - человек не нашей эпохи... Тьфу, надо бы ему объяснить как-нибудь... Словом, я вас не выпущу отсюда. (Кирве.) Я сейчас сплавлю его обратно. Только мне хочется установить эпоху. (Юрочке.) Кто вы такой?
      Юрочка. Солист императорских театров. А часы эти я купил в комиссионном магазине, в чем дело?
      Рейн. Куда вы стремитесь? Зачем вам на Александровский вокзал?
      Юрочка (подумав). Я за границу еду.
      Кирва. Поныревские часы.
      Юрочка. Какие такие поныревские? Что это у одного Понырева ходики в Москве? Пропустите меня на Александровский вокзал, я извиняюсь.
      Рейн. Вы друг друга не понимаете. Кирва, оставьте это. (Юре.) Как ваша фамилия, прежде всего?
      Юра (подумав). Подрезков. А паспорт свой я на даче забыл. Все?
      Рейн. Вы всегда носите цилиндр?
      Юра. Всегда.
      Рейн. Какой царь царствует сейчас в России?
      Юрочка. К сумасшедшему попал.
      Рейн. При каком царе вы родились?
      Юрочка. При Петре Великом, тьфу ты, дела...
      Рейн. Сейчас он уйдет. (Движет рычажок.) Что такое? Да не порывайтесь вы никуда. Я сейчас вам объясню, в чем дело. Вы погибнете, если выйдете сразу. Поймите, что вы вышли из другой эпохи. Вы вышли сейчас из машины. В ней что-то заело. Я не могу сейчас же вас отправить обратно. Поймите, что вы вышли в двадцатый век. Судя по вашему костюму, вы недавней эпохи. Очевидно, я чуть-чуть не довел рычажок до нуля. Понимаете вы хоть что-нибудь из того, что я говорю?