Москва (после молчания): Какие еще новости?
      Киев: Катя в партию записалась!!!
      Москва: Ну?!!
      Киев: Шурочка проездом из Одессы была у меня. Летом я думала к ней катнуть, но потом решила лучше в Крым, на курорт... Да, Коханюк-то, помнишь, который за тобой ухаживал, женился. Ты слышишь?.. Женился... Хи-хи... Женился!
      Москва (вздрагивает по аппарату): Трр ..
      Киев: Ну, всего лучшего, детка, хочу спатки и тебе советую.
      Москва: А скажи, пожалуйста, у вас сокращения не предвидится? Не уволят тебя?
      Киев (весело): О нет, я теперь очень прочна... Спокойной ночи. Трык...
      ПРИМЕЧАНИЕ. Материал для фельетона взят с контрольных лент, копии которых присланы рабкором. По этим лентам 2 бодистки передали 1230 слов галиматьи, частично дословно записанной в фельетоне.
      * Михаил Булгаков. Пивной рассказ
      Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
      OCR Гуцев В.Н.
      Вагон-лавка киевского ТЕПЕО в течение
      четырех месяцев привозила только одно
      пиво.
      Из письма корреспондента
      Вагон-лавку на станции ждали с нетерпением и дождались. Она приехала, и железнодорожники кинулись к ней толпой.
      - Сподобились...
      Первое, что бросилось в глаза обитателям станции, - это лозунг на стене вагона:
      "Неприличными словами не выражаться".
      А под ним другой:
      "Лицам в нетрезвом состоянии ничего не продается".
      - Здорово! - изумились железнодорожники. - Ишь какие лозгуны пошли. Раньше все, бывало, писали: "Укрепляй кооперацию"... или, там: "Советская кооперация спасет, как ее... ситуацию, что ли..." Или еще что-нибудь ученое... А теперь просто.
      - Стало быть, укрепили!
      - И, значит, не выражаться матерным образом.
      - Пивом, братцы, запахло!.. Не пойму, откуда?
      - От Еремкина пахнет, он только что с мастером полдюжины раздавил.
      Дверь вагона открылась, и выглянул гражданин кооперативного вида.
      - Не напирайте, гражданчики, - попросил он, и от слов его ударила в воздухе столь приятная струя, что Еремкин вместо того, чтобы спросить: "Сапоги есть?" - спросил:
      - Вобла есть?
      - Как же-с, любительская, - радостно ответил коопспец.
      - Ситцу мне бы.
      - Ситцу, извиняюсь, нету.
      - Сарпинка, может, есть?
      - Сарпинки нету, извиняюсь.
      - Бязь?
      - Нету бязи, извиняюсь.
      - Так что ж есть из материй?
      - Пиво бархатное, черное.
      - Хо-хо!.. Позвольте мне полдюжинки.
      - Сапоги почем?
      - Сапог, извините, нету... Чего-с?.. Керосин? Не держим. Газолин не держим. Вместо газолина могу предложить вам, тетушка, "Стеньку Разина" или "Красную Баварию".
      - На что мне твой "Разин"! Мне для примуса.
      - Для примусов ничего не держим.
      - Что ж вы, черти полосатые!
      - Попрошу вас, бабушка, не выражаться по матушке.
      - Взять бы эту бутылку да по голове ваших кооператоров. Тут ждешь товару, а они пойла привезли...
      - Пивка позвольте две дюжины.
      - Горошку нет ли?
      - Пивка!
      - Пивка!
      - Пивка!
      - Пивка!
      - Пивка!
      - Пивка!
      x x x
      Вечером, когда станция утонула в пиве по маковку, единственно трезвый корреспондент сидел и при свете луны (в лампу нечего было налить) писал в "Гудок":
      "От имени служащих нашей станции М. - К. - Вор. ж. д. и косвенно от имени линии прошу "Гудок" понудить спящий учкпрофсож-5 и правление кооператива выехать на линию с продуктами. В противном случае в виде протеста выходим из добровольного членства кооперации".
      Жирная луна сидела на небе, и казалось, что она тоже выпила и подмигивает...
      * Михаил Булгаков. Библифетчик
      Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
      OCR Гуцев В.Н.
      На одной из станций библиотекарь в
      вагоне-читальне в то же время и буфетчик
      при уголке Ильича.
      Из письма рабкора
      - Пожалте! Вон столик свободный. Сейчас обтиру. Вам пивка или книжку?
      - Вася, библифетчик спрашивает, чего нам... Книжку или пивка?
      - Мне... ти...титрадку и бутирброд.
      - Тетрадок не держим.
      - Ах вы... вотр маман... трах-тарарах...
      - Неприличными словами просють не выражаться.
      - Я выра... вы...ражаю протест!
      - Сооруди нам, милый, полдюжинки!
      - "Азбука", сочинение товарища Бухарина, имеется?
      - Совершенно свежий, только что получен. Герасим Иванович! Бухарин один раз! И полдюжины светлого!
      - Воблочку с икрой.
      - Вам воблочку?
      - Нам чиво-нибудь почитать.
      - Чего прикажете?
      - Ну, хоша бы Гоголя.
      - Вам домой? Нельзя-с. На вынос книжки не отпускаем. Кушайте, то бишь читайте, здеся.
      - Я заказывал шницель. Долго я буду ждать?!
      - Чичас. Замучился. За "Эрфуртской программой" в погреб побежали.
      - Наше вам!
      - Урра! С утра здеся. Читаем за ваше здоровье!
      - То-то я и смотрю, что вы лыка не вяжете. Чем это так надрались?
      - Критиком Белинским.
      - За критика!
      - Здоровье нашего председателя уголка! Позвольте нам два экземпляра мартовского.
      - Нет! Эй! Ветчинки сюда. А моему мальцу что-нибудь комсомольское для развития.
      - Историю движения могу предложить.
      - Ну, давай движение. Пущай ребенок читает.
      - Я из писателей более всего Трехгорного обожаю.
      - Известный человек. На каждой стене, на бутылке опять же напечатан.
      - Порхает наш Герасим Иванович, как орел.
      - Благодетель! Каждого ублаготвори, каждому подай...
      - Ангел!
      - Герасим Иванович, от группы читателей шлем наше "ура".
      - Некогда, братцы... Пе... тоись читайте, на здоровье.
      - Умрешь! Па...ха...ронють, как не жил на свети...
      - Сгинешь... не восстанешь... к ви... к ви...селью друзей!
      - Налей... налей!..
      * Михаил Булгаков. Черное море
      (Либретто оперы в семи картинах)
      Собрание сочинений в десяти томах. Том 7. М., "Голос", 1999.
      OCR Бычков М.Н.
      Действующие лица:
      Болотова Ольга Андреевна, певица.
      Маша, прислуга у Болотовых.
      Mapич Андрей Васильевич, член подпольного ревкома и предводитель зеленых.
      3ейнаб, из отряда зеленых.
      Mаслов, полковник, начальник контрразведки в Севастополе.
      Пантюша, из контрразведки.
      Болотов Алексей Петрович, художник.
      Михайлов, командующий красным фронтом.
      Командарм.
      Командир конной армии.
      Комдив.
      Генерал Агафьев Анатолий Сидорович.
      Конферансье.
      Хозяин ресторана.
      Господин в пенсне.
      Генеральские дамы.
      Адъютанты генерала Агафьева.
      Цыганский хор.
      Человек в кепке.
      Сольский. |
      Астров. } белые офицеры.
      Немилов. |
      Брегге, командир полка у белых.
      Белый главком.
      Марк, вестовой главкома.
      Адъютант главкома.
      Цепи красных, офицерская рота, публика в ресторане, цыганский хор.
      АКТ I
      КАРТИНА ПЕРВАЯ
      Вечер в квартире Болотовых в Симферополе. Слышен ветер. Болотова сидит за
      роялем.
      Болотова. Песнь моя летит с мольбою... песнь моя... Нет, скучно. Я больна. И не могу понять, не знаю, что тревожит сердце, и почему меня томит предчувствие. Озноб, я не могу согреться. А там, снаружи, ветер, ветер...
      Стукнула дверь. Появляется Маша.
      Что с вами. Маша?
      Маша. Ой, лихо, ой, беда! Сейчас иду и вижу, на нашей улице на фонарях висят покойники. Народ бежит, кто крестится, кто охает. Поймали коммунистов и повесили.
      Болотова (у окна). Какая гнусная жестокость! Безумие! Ужель они не понимают, какие чувства возбуждают, что себе готовят? Злодейство даром не пройдет. Я не могу смотреть. Уйдите, Маша, я больна|
      Маша уходит. Болотова ложится на диван, закутывается.
      Мне страшно стало, я одна. Где муж?
      Тихий стук в окно.
      Алеша, ты?.. Кто вы такой?! А что вам надо? Ну, хорошо.
      Открывает дверь в передней. Входит Mapич.
      Mapич. Не бойтесь. Извините, что к вам врываюсь. Позвольте мне немного отдохнуть. Со мной несчастье. Я поскользнулся, упал и руку повредил... Позвольте посидеть у вас минуту, пока я с силой соберусь.
      Болотова. Хорошо. Садитесь. Но ведь рука у вас в крови!
      Mapич. Царапина. Упал.
      Болотова. Я помогу вам.
      Мариx. Нет, не надо, я завязал платком. Нет, не глядите с подозреньем. Я не бандит, не причиню вам зла.
      Болотова. Ну, хорошо, я верю вам.
      Пауза.
      Mapич (указывая на окно). Видали?
      Болотова. Видала.
      Пауза. Mapич тревожно озирается.
      Вы странны мне, вы странны.
      Марич. Нет, нет, я объясню. Я вижу, вы не с теми, кто сделал это... Нет! Итак, я коммунист... За мною гонятся... Мне нужно скрыться... Со мною важные бумаги. Позвольте мне у вас их сжечь, мне некуда девать их. Бежать я должен.
      Болотова. Жгите. (Открывает печку). Нет, подождите. А кто мне поручится, что вы...
      Mapич. Не провокатор я, не бойтесь. Посмотрите - рука моя прострелена. Теперь вы верите?
      Болотова. О, боже! Я помогу вам.
      Mapич. Платок, и больше ничего.
      Бумаги в печке вспыхивают. Болотова перевязывает руку Марину.
      Спасибо, спасибо. У вас есть черный ход?
      Болотова. Туда нельзя. Сюда. Окно выходит в сад. Но, может быть, вас лучше спрятать?
      Mapич. О, нет, это погубит вас. Прощайте. Прощайте. И знайте, что скоро им конец.
      Болотова. Останьтесь.
      Марин. Нет. Играйте на рояле и помните, здесь не было меня.
      Скрывается через окно.
      Болотова (возвращается к роялю). Песнь моя...
      Стук. Пробегает Маша. Маша. Кто там?
      Пантюша (за дверью). Откройте, стрелять будем.
      Маша. Ольга Андреевна, контрразведка!
      Болотова. Открой.
      Маша открывает дверь. Первым появляется Пантюша, за ним мелькнули еще
      две-три фигуры. Последним входит Mаслов.
      Mаслов. Добрый вечер, мадам. Простите, мы должны вас потревожить. Долг службы...
      Болотова. Что вам угодно?
      Mаслов. С кем имею честь?
      Болотова. Я певица.
      Масло в. Чем занимается ваш муж?
      Болотова. Он художник, его нет дома. Но что угодно вам?
      Пантюша (наклоняется к полу, молча указывает Маслову на пятно).
      Mаслов. Ага! Скажите нам, мадам, кто был сейчас у вас?
      Болотова. Я... одна...
      Mаслов (Маше). Кто был сейчас у вас?
      Маша. Ей-богу, никого.
      Mаслов. Ведите ее в кухню. (Машу уводят.) Ну, если вы так скрытны, я сам скажу, кто был у вас. Андрей Васильич Марич, член ревкома и предводитель банды зеленой там, в горах. Поймите, мы идем по следу.
      Пантюша. За красным зверем!
      Маслов. За красным зверем!
      Болотова. Политика - не наше дело, мы люди мирные.
      Маслов. О, нет, мадам, я вам не верю. У мирных жителей откуда кровь здесь на полу? Ох, вы рискуете, мадам! От контрразведки не уйдет никто! (Сопровождающим.) Искать!
      Болотова. Здесь никого нет!
      Mаслов. Куда ты скроешься, преступник? В подвал? Найдем в подвале! Чердак, мадам, доступен нам! Уйдет в другой он город, а там уж ждут его. В селениях, в горах, в каменоломнях, нигде от контрразведки не спастись? Пусть он нырнет на дно морское...
      Пантюша. Мы выловим его и там!
      Mаслов. Полковник Маслов перед вами! Полковник Маслов! Что, слыхали? Бледнеете? Недаром!
      Пантюша. Бумаги в печке жгли!
      Маслов. Понятно все. Не зря сюда он бросился. Это подпольная квартира.
      Болотова. Неправда! Я ни в чем не виновата! Клянусь, клянусь!
      Маслов. Плачет, смеется, в любви клянется... Но кто поверит...
      Пантюша. |
      } Тот ошибется!
      Маслов. |
      Пантюша. Бежал через окно. Следы на подоконнике.
      Маслов (Пантюше). Ротмистр с людьми пойдет за ним! Взять живым! В голову не стрелять! Ну-с, прошу, товарищ коммунистка!
      Болотова. Куда вы тащите меня?
      Маслов. Туда, туда, поближе к морю. Там, я надеюсь, вы будете со мною откровеннее.
      Болотова. Насилие! Насилие! Будьте вы прокляты! Я буду счастлива, когда они придут и всех вас передушат!
      Пантюша. Ага!
      Маслов. Ага! Ну, вот певица и запела правдивым голоском! А там, на берегу Пантикапии, вы нам споете и много чудных арий. Бери ее! Ты здесь останешься. Когда вернется муж, возьмешь его. Я уезжаю в Севастополь.
      Маша (за сценой). Ой, лихо!
      Маслов и Болотова, увлекаемая сопровождающими, уходят.
      Пантюша. "Останься здесь"!.. Ишь, севастопольский герой!.. К чертям собачьим это дело, не стану я возиться с ними! В квартале красные шалят, меня подстрелят, как собаку... (Маше.) Пойди-ка ты сюда!
      Маша (входит.) Ратуйте, ратуйте, кто в бога верует!
      Пантюша. Не хнычь, дуреха! Смотри в глаза мне! Рассказывай, где их секретные бумаги?
      Маша. Не знаю ничего!
      Пантюша. Ну, ладно, сам найду. (Открывает письменный стол, вынимает деньги, прячет.) Когда придет хозяин, скажи, что у него был обыск и чтоб немедленно явился в контрразведку! Перед тобой Пантюша! Перед тобой Пантюша! Что, бледнеешь?
      Маша. Ратуйте!
      Пантюша. Не хнычь! Прощай! (Скрывается.)
      Маша (одна). Ой, боже мой! Ой, боже мой, что ж это будет?
      Стук в дверь. Маша открывает Болотову.
      Болотов (оглядываясь). Негодяи! Негодяи!
      Маша. Ой, Алексей Петрович! Алексей Петрович, поглядите!
      Болотов. Что здесь такое?
      Маша. Барыню забрали!
      Болотов. Как забрали? Кто забрал? Больную женщину? За что?
      Маша. Контрразведка!
      Болотов. За что? Зачем? С ума сошла ты!
      Маша. Пантюша был! Ой, страшный! Ой, горе! Барыню забрали!
      Болотов. Да как же смеют?! Какой Пантюша? Что ты бредишь! Куда же повели ее?
      Маша. В Севастополь повезли!
      Болотов. Как в Севастополь? Быть не может! Ты ничего не путаешь?
      Маша. Увезли, увезли.
      Болотов, (у стола). Где ж деньги?
      Маша. Был обыск, обыск. Все забрали!
      Болотов, (вынимает бумажник, считает деньги). Маша, ты остаешься здесь. Я еду выручать ее, я еду в Севастополь. Они не смеют! Она ни в чем не виновата! Ты понимаешь, она ни в чем не виновата! Прощай! (Скрывается.)
      Маша. Ой, боже мой! Ой, боже мой! Ой, боже мой!
      Занавес
      КАРТИНА ВТОРАЯ
      Изба. Вечер. Керосиновая лампа. Огонь в печке. Полевые телефоны. Михайлов
      спит на лавке.
      Михайлов (во сне). Не смейте бить! Не подходите! (Просыпается.) Где я? Ах, это сон! Проспал? (Смотрит на часы.) Нет, восемь. Ах, если б можно было опять на лавку повалиться и заснуть... хоть час, хоть полчаса! Уж сколько дней не сплю по-человечески. Мне кажется, что я не спал всю жизнь. Болит нога и ноет, и грызет. Боль никогда меня не отпускает. Мне хочется лежать. Что снилось мне? Что всколыхнуло душу? Да, централ. Централ. Приснилося, что бьют прикладами. И загорелась боль. А что ж потом? Ах, память, память, ты не гаснешь! Я видел живо сибирскую тоскливую пустыню, конвой, мороз, тяжелые удары в спину. Не отпускала боль в ногах, обремененных кандалами. О, кандалы мои, Сибирь, когда я вас забуду? Я знаю - никогда! Уйти! Уйти и отдохнуть! Пришел мой час болеть. Как обнимает слабость! Нет, шалят больные нервы! Вставать! Вставать! Вставать! (Встает, хромая. Зажигает свечу над картой.) А, вот он, здесь! И всякий раз, как я твое увижу логово, моя усталость исчезает, я вновь живу, я вновь дышу! Товарищ, что они приехали? Зовите, я проснулся.
      Входят: Командарм, Командир конной армии и Комдив.
      Здравствуйте, товарищи! Ну, какова же обстановка?
      Командарм. На Перекопе армия стоит у Турецкого вала, и он нас задержал. На западе мы овладели полуостровом Чонгарским, стоим у взорванных мостов.
      Михайлов. (Комдиву). У вала стоит дивизия ваша?
      Комдив. Да, моя.
      Михайлов. В каком же состоянии бойцы?
      Комдив. Признаться откровенно, обносились. Стоим мы, в чем пришли. Бойцы мои разуты, у многих нет шинелей.
      Михайлов. Что же, ропщут?
      Комдив. Нет, жалоб мало. Ведь взять нам негде.
      Михайлов. Да, нам негде взять. Да, горе, да, беда, но негде взять. Скажите мне, что будет, если вал начнем немедля штурмовать?
      Командарм. На узком пространстве, на местности ровной, без прикрытий, огня разжечь нельзя, напиться даже негде. И опояшется Турецкий вал огнем, начнут косить красноармейцев.
      Комдив. Великие жертвы!..
      Михайлов. Великие жертвы!
      Командарм. Обозы не подтянем, снабженья не наладим. Начнут голодные красноармейцы замерзать.
      Михайлов. Довольно! Я понял обстановку. Штурм невозможен. Последний враг, последний враг, ты здесь, в своей берлоге. Но штурмовать нору нельзя. Полки республики стоят от края и до края, к преддверьям Индии пришли, и нет нигде врага пред нами, очищена земля. Штурм невозможен. (Пауза.) Так совершим же невозможное. Так совершим же невозможное. Сметем последнего врага! Приказываю по Крымским перешейкам ворваться завтра ночью в Крым!
      Командарм. |
      Комдив. } Завтра ночью!
      Командир конной армии. |
      Mихайлов. Завтра ночью! Вы слышите, как воет ветер?
      Командарм. |
      Комдив. } Ветер! Ветер! Ветер!
      Командир конной армии. |
      Михайлов. Союзник наш! На Сиваше угнало воду?
      Командир конной армии. Ушла вода с Гнилого моря!
      Комдив. |
      } Ушла вода!
      Командарм. |
      Михайлов. Приказываю вам вести полки через Сиваш по броду, занять Литовский полуостров и выйти белым в тыл. И вместе с тем на Перекопе ударьте в лоб, ударьте в лоб!
      Командарм (по телефону). Штаб? Полки пускайте в брод по дну Гнилого моря! Немедленно!
      Комдив (по телефону). Штаб? Мы начинаем штурм!
      Михайлов. А конница пойдет за вами следом?
      Командир конной армии. А, наконец-то! А, наконец-то! Пришел наш час! Пойдем в Сиваш! Пойдем на дно Гнилого моря! Скорей пойдем! И конь ни один не увязнет, не брякнет мундштук! Бесшумно пройдет наша лава, поймает барона в мешок!
      Михайлов. О, жертвы! Вы правы, жертвы! Но кто подсчитает те жертвы, если он из Крыма вырвется и снова Таврию зажжет пожарами, зальет селенья кровью!
      Командир конной армии. Теперь иль никогда! И, стало быть, теперь! Ему не жить! Настал конец!
      Михайлов. Уйдет? Уйдет?
      Командир конной армии. Уйдет не дальше моря, и в море мы его утопим!
      Михайлов. |
      Командарм. } Утопим в Чер
      Комдив. | ном море!
      Командир конной apмии.|
      За сценой вдали послышалась песня красноармейская.
      Михайлов. Пошли полки?
      Командарм. |
      } Пошли полки!
      Комдив. |
      Темно.
      Конец I акта
      АКТ II
      КАРТИНА ТРЕТЬЯ
      Ночь. Ярко освещенный ресторан "Гоморра" в Севастополе. В публике - штатские с дамами и тыловые военные. На эстраде цыганский хор и конферансье. Гремят
      гитары.
      Цыгане (заканчивая песню). Ту са, ту са, ту са, мека мамчачо, я люблю вас горячо!
      В публике энтузиазм, аплодисменты. Цыганки раскланиваются. Внезапно двери широко распахиваются и появляется генерал Агафьев в сопровождении двух адъютантов и трех дам. Генерал Агафьев совершенно пьян и, чувствуя это, держится преувеличенно трезво и вежливо. Появление генерала вызывает
      радостное смятение в публике.
      Публика. Кто это? Он? Он! Он! Генерал Агафьев!
      Конферансье. Господа! Предлагаю приветствовать его превосходительство генерала Агафьева!
      Публика. Ура!
      Зазвенели гитары.
      Цыгане. Бриллиантовою россыпью сверкает мой бокал! Вот входит легкой поступью наш милый генерал! Мы любим генерала, он нашу жизнь спасет... Нам сердце подсказало, что он к нам вновь придет!.. И грянул хор напев любимый, и хлынуло вино рекой! К нам приехал наш родимый Анатолий Сидорович дорогой!.. Толя, Толя, Толя!..
      Генеральские дамы. Толя, Толя, Толя!..
      Цыгане и публика. Толя, Толя, пей до дна! Мы нальем еще вина!
      Хозяин ресторана (с бокалом шампанского на подносе). Ваше превосходительство, не откажите сделать честь...
      Генерал Агафьев. Признаться, господа... я уже... а впрочем, благодарю. (Приветливо раскланивается и пьет с отвращением.)
      Генеральские дамы. Толя, Толя, Толя!..
      Публика. Защитникам Крыма ура!..
      Хозяин ресторана (официанту). Шесть шашлыков по-карски!
      Господин в пенсне. Ваше превосходительство! Публика жаждет услышать ваше веское слово о положении на фронте под Перекопом.
      Генерал Агафьев. Признаться, господа... я уже... а впрочем, я готов. Я - готов!
      Цыгане и конферансье скрываются за занавесом.
      На севере у моря воздвигнут мощный град. Стоит врагам, на горе железный Арарат. Тяжелые орудья на грозном берегу, там пулеметы гнездами на каждом на шагу! Твердыни Перекопа наш восхищают взгляд - там в шесть рядов окопы, в них марковцы сидят! Дрожат пред ними красные, кто сунется - пропал! На марковцах ужасные нашиты черепа! Там мощная ракета взлетает, как звезда! Прожектор налит светом! А бронепоезда!.. Да там в земле фугасы! Весь вал там заряжен! Какие ж лоботрясы полезут на рожон? (Указывает на портрет белого главкома.) Вот он, главком любимый, мы все пойдем за ним! Некопо... полебимо стоит наш бодрый Крым!
      Публика. Ура! Ура! Ура! Защитникам любимым! Спасибо! Спасибо! Спасибо!
      Появляется Болотов в пальто и подходит к генералу Агафьеву.
      Болотов. Извините, генерал, что прерываю веселый пир ваш. Моя фамилия Болотов, художник я. Два дня тому назад в Симферополе контрразведка мою жену схватила. Жена моя ни в чем не виновата. И я прошу вас немедленно ее освободить.
      Генерал Агафьев. Но позвольте... имеются на это служебные часы!..
      Болотов. О, нет! Довольно издевались надо мною! Два дня я обиваю здесь пороги! Вас не найдешь нигде! И я прошу о человеке, о женщине больной, она ни в чем не виновата!
      Адъютант. Какая дерзость!
      Публика. Он большевик!
      Болотов. Не большевик я! Замолчите!
      Генерал Агафьев. Да что ж это такое? Мне нету отдыху, мне нет покоя, мне негде душу отвести! Пришел сюда, чтоб отдохнуть... и вот сперва один надоедало поит меня гнуснейшим суслом... потом является какой-то зверь из бездны и дерзости мне говорит. А я ведь тоже человек и у меня неврастения... (Плачет.)
      Публика. Арестовать его! Он агитатор! Он оскорбляет генерала!
      Болотов. Молчать!
      Внезапно появляется военный с перекошенным лицом, подбегает к генералу Агафьеву и шепчет ему что-то на ухо. Генеральские дамы и адъютанты меняются
      в лице.
      Генерал Агафьев. Быть не может! Ты лжешь!.. Мне плохо!.. (Падает.)
      Генеральские дамы (тихо). О, боже! Перекоп!..
      Публика. Господи боже мой! Он умер!
      Конферансье (выходит, раздвигая занавес). Следующим номером нашей... (Умолкает.)
      Стекла в окне разлетаются от удара камнем. В окне возникает веселое лицо
      человека в кепке.
      Человек в кепке. Буржуи! Буржуи! Бегите на пароходы! Красные Перекоп взяли! (Свистит, скрывается.)
      Публика. Не может быть!.. Что? Перекоп?.. О, ужас! Катастрофа!
      Генеральские дамы. Жорж, куда вы?
      Адъютант. В штаб! (Убегает.)
      Болотов. Так вам и надо, негодяи!
      Публика бросается к выходу в смятении.
      Хозяин ресторана. Позвольте получить!!
      Публика. В море! В море! О, боже, будут ли места на пароходах?! Красные завтра будут здесь!
      Болотов (один над трупом генерала Агафьева). Куда идти теперь? Кого просить? Как выручить ее? (Обращаясь к генералу.) Мерзавец!
      Темно.
      КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
      Ночь. Редкий снег. Поле. Неглубоко окопавшись, лежит офицерская рота с винтовками. На рукавах шинелей, на голубом фоне, нашиты черепа и кости.
      Сельский. Я ничего не понимаю! Почему стрельба затихла?
      Астров. Неизвестно.
      Офицеры. Неизвестно.
      Сольский. Мне кажется, что части слева отошли.
      Астров. Они и справа отошли.
      Сольский. Так что ж выходит? Мы одни здесь? Вот ночь проклятая! А тут еще туман спустился! Не видно в двух шагах. Выходит, дело плоховато... Уж не забыли ль нас?
      Астров. А нервы-то у вас шалят, как будто бы у нежной институтки!
      Сольский. Паскудный казус!
      Офицеры. Паскудный казус!
      Из тумана появляется Брегге.
      Брегге. Кто хнычет здесь?
      Астров. Никак нет.
      Сольский. Мы обстановку разбирали, нам обстановка неясна.
      Брегге. Нельзя ль избрать другую тему? Поручик Сольский! Я прошу запомнить, что обстановку разбирать - не ваше дело? На то командование есть! Вы, сколько помнится, не командир дивизии? А доморощенного нервного стратега легко в два счета расстрелять! К чертям на ужин! Оратор в офицерской роте нам не нужен! Стыдитесь! Вы - марковец! Смотреть, и слушать, и лежать, курить в кулак! Не нервничайте, марковцы! (Проходит вдоль цепи в туман.)
      Hемилов. Оно и правда!
      Сольский. Эх, Крым ты, мой Крым, Крым - двугорлая бутылка!
      Офицеры. Он те двинет по затылку, по затылку! Жур мой, жур мой, журавель, журавушка молодой!
      Из тумана появляется Брегге, и тотчас же в тумане встает цепь красных.
      Впереди ее обозначается Комдив.
      Сельский. О, боже! Вот мое предчувствие. Нас предали, нас обошли! Нас бросили на гибель! (Срывает погоны.)
      Брегге. Погоны рвать? Давно ты на примете у меня! (Стреляет в Сельского из револьвера. Тот падает.) Рота! Вставай! Вставай! и разомкнись! В цепь!
      Офицерская рота встает.
      По красной банде! Пальба!.. Ротой!..
      Офицерская рота поднимает винтовки.
      Отставить! За мной, за мной! И без команды не стрелять! Готовьтесь к смерти, комиссары!
      Офицерская рота и цепи красных медленно начинают сходиться.
      Комдив. Остановитесь! Остановися, белый! И не стреляй и не коли! Не подымай пред смертью шума. На что надеешься? Вас обошли. Смотри!
      В тылу офицерской роты встает другая цепь красных.
      Со мной дивизия! А у дивизии на плечах, как лава, конница идет. Куда тебе деваться? Там за тобою никого уж нет, там пусто! И генералы ваши уж бежали, они уже на пароходах. Вы здесь одни, последние. Ты совершил свой путь, пришел твой час расплаты! Освободи дорогу, белый! Даешь нам Черное море!
      Цепь красных. Даешь нам Черное море!
      Брегге. Он прав. Он прав. (Грозит куда-то кулаком.) О, сволочь тыловая! Марковцы, за мной! (Стреляет себе в висок.)
      За ним стреляются Немилое и Астров.
      Офицерская рота (бросает винтовки, подымает руки). Сдаемся! Сдаемся! Сдаемся!
      Комдив. Бойцы, смотрите, марковцы сдались!
      Цепь красных. Марковцы сдались!
      Комдив. Свободен путь! Вперед! Крым наш! Вперед! Там море, море!
      Цепь красных. Даешь нам море, море!
      Красные валом бросились. Послышалась гармоника, обрывки песий. Вал красных смял офицерскую роту, она исчезла. Красные побежали. Снег пошел гуще. Пауза. Потом из снега и тумана запели гармоники, послышалась песня, показалась кавалерийская часть. Впереди ее едет верхом командир конной армии. В
      отдалении, сгорбившись, едет Михайлов.
      Занавес.
      Конец II акта
      АКТ III
      КАРТИНА ПЯТАЯ
      Дворец в Севастополе. Вечер. Камин.
      Белый главком (один, у камина). Итак, все кончено. Войне конец, пришел конец бесславный. О, мученье! И надо мне уйти с земли, напрасно орошенной кровью. И нет иной земли... Туда, на море, а потом в безвестный путь... О, предки славные мои, не раз в боях прошедшие Европу, вы видели страдания мои... Уйти навек! (Пауза.) Но нет, предчувствие говорит, что я еще вернусь, нет, я еще приду! Наполнится море пушечным грохотом, это вернутся мои корабли. И небо загудит, в нем полетят мои аэропланы, и берег покроется щетиной стальной. Придет, придет день долгожданного счастья! В столице шпалерами станут войска, услышу я звон колокольный, услышу я тяжкий салют. Склонятся ко мне боевые знамена, гром пушек покроет рев батальонов... (Пауза.) Нет, не вернусь, нет, не приду! В безвестных далях, в скитаньях, быть может, закончу свой путь... С неутоленной жаждой в сердце... О, мука!
      Марк (входит). Простите великодушно, ваше высокопревосходительство... обратите внимание на мою злосчастную судьбу... Куда деваться вестовому? Неужто в Грецию? Ведь я не знаю ни древнего их языка, ни греческих обычаев! А здесь мне оставаться невозможно. Служил я верой, правдой!..
      Белый главком. Какая Греция? Прекрати свой бред! Пошел ты вон!
      Марк. Слушаю. Там одинокий проситель сидит.
      Белый главком. Впусти его. (Марк уходит.)
      Болотов, (входит). Простите меня, наше сиятельство. Моя жена, Ольга Болотова, взята контрразведкой в Симферополе. Увезена сюда и погибает. Она ни в чем не виновата! Спасите! Защитите! Ни на кого надежды больше нет!
      Белый главком. Сознайтесь, она коммунистка?
      Болотов. Клянусь вам, нет.
      Белый главком. Скажите правду.
      Болотов. Клянусь, что не лгу!
      Белый главком. Вот вам записка, передайте моему адъютанту Шатрову, он с вами пойдет в контрразведку и выяснит дело.
      Болотов. Благодарю вас, благодарю вас.
      Адъютант (входит). Конвой подошел, ваше сиятельство. Пора вам ехать на корабль.
      Белый главком. Пора? Пора. (Уходит с адъютантом.)
      Болотов (один). А где же он, этот Шатров? Где мне искать его! Куда идти? И кто здесь есть?
      Марк (входит). Эх, господин! Кого вы ищете?
      Болотов. Где адъютант Шатров?
      Марк. Чего искать? Его давно уж нет. Он убежал. Переоделся, форму бросил. Чего ему сидеть здесь во дворце?
      Болотов. Куда бежал?
      Mapк. А кто ж теперь узнает? Думать надо, на пароход. А может, вон из города. А может, он и не Шатров. Здесь всякое бывало. Теперь вот в Грецию... Возьмите сами...
      Болотов. Какая Греция? Какой-то скверный бред! Кто здесь есть?
      Марк. Здесь никого нет.
      Болотов. Так, значит, ваш главком, он обманул меня? Он обманул меня? Проклятый!