Я писал торгово-промышленную хронику в газетку, а по ночам сочинял веселые фельетоны, которые мне самому казались не смешнее зубной боли, подавал прошение в Льнотрест, а однажды ночью, остервенившись от постного масла, картошки, дырявых ботинок, сочинил ослепительный проект световой торговой рекламы. Что проект этот был хороший, показывает уже то, что, когда я привез его на просмотр моему приятелю, инженеру, тот обнял меня, поцеловал и сказал, что я напрасно не пошел по инженерной части: оказывается, своим умом я дошел как раз до той самой конструкции, которая уже светится на Театральной площади. Что это доказывает? Это доказывает только то, что человек, борющийся за свое существование, способен на блестящие поступки.
      Но довольно. Читателю, конечно, неинтересно, как я нырял в Москве, и рассказываю я все это с единственной целью, чтобы он поверил мне, что Москву 20-х годов я знаю досконально. Я обшарил ее вдоль и поперек. И намерен ее описать. Но, описывая ее, я желаю, чтобы мне верили. Если я говорю, что это так, значит, оно действительно так!
      На будущее время, когда в Москву начнут приезжать знатные иностранцы, у меня есть в запасе должность гида.
      I
      ВОПРОС О ЖИЛИЩЕ
      ...Эй, квартиру!!
      2-й акт "Севшъского цирульника"
      Условимся раз навсегда: жилище есть основной камень жизни человеческой. Примем за аксиому: без жилища человек существовать не может. Теперь, в дополнение к этому, сообщаю всем проживающим в Берлине, Париже, Лондоне и прочих местах - квартир в Москве нету.
      Как же там живут?
      А вот так-с и живут.
      Без квартир.
      x x x
      Но этого мало - последние три года в Москве убедили меня, и совершенно определенно, в том, что москвичи утратили и самое понятие слова "квартира" и словом этим наивно называют что попало. Так, например, недавно один из моих знакомых журналистов на моих глазах получил бумажку: "Предоставить товарищу такому-то квартиру в доме э 7 (там, где типография)". Подпись и круглая жирная печать.
      Товарищу такому-то квартира была предоставлена, и у товарища такого-то я вечером побывал. На лестнице без перил были разлиты щи, и поперек лестницы висел оборванный толстый, как уж, кабель. В верхнем этаже, пройдя по слою битого стекла, мимо окон, половина из которых была забрана досками, я попал в тупое и темное пространство и в нем начал кричать. На крик ответила полоса света, и, войдя куда-то, я нашел своего приятеля. Куда я вошел? Черт меня знает. Было что-то темное, как шахта, разделенное фанерными перегородками на пять отделений, представляющих собою большие продолговатые картонки для шляп. В средней картонке сидел приятель на кровати, рядом с приятелем его жена, а рядом с женой брат приятеля, и означенный брат, не вставая с постели, а лишь протянув руку, на противоположной стене углем рисовал портрет жены. Жена читала "Тарзана". Эти трое жили в трубке телефона. Представьте себе вы, живущие в Берлине, как бы вы себя чувствовали, если б вас поселили в трубке. Шепот, звук упавшей на пол спички был слышен через все картонки, а ихняя была средняя.
      - Маня! (Из крайней картонки.)
      - Ну? (Из противоположной крайней.)
      - У тебя есть сахар? (Из крайней.)
      - В Люстгартене, в центре Берлина, собралась многотысячная демонстрация рабочих с красными знаменами... (Из соседней правой.)
      - Конфеты есть... (Из противоположной крайней.)
      - Свинья ты! (Из соседней левой.)
      - В половину восьмого вместе пойдем!
      - Вытри ты ему нос, пожалуйста...
      Через десять минут начался кошмар: я перестал понимать, что я говорю, а что не я, и мой слух улавливал посторонние вещи. Китайцы, специалисты по части пыток, - просто щенки. Такой штуки им ни в жизнь не изобрести!
      - Как же вы сюда попали? Го-го-го!.. Советская делегация в сопровождении советской колонии отправилась на могилу Карла Маркса... Ну?! Вот тебе и "ну"! Благодарю вас, я пил... С конфетами?.. Ну их к чертям! Свинья, свинья, свинья! Выбрось его вон! А вы где?.. В Киото и Иокогаме... Не ври, не ври, скотина, я давно уже вижу!.. Как, уборной нету?!!
      Боже ты мой! Я ушел, не медля ни секунды, а они остались. Я прожил четверть часа в этой картонке, а они живут 7 (семь) месяцев.
      Да, дорогие граждане, когда я явился к себе домой, я впервые почувствовал, что все на свете относительно и условно. Мне померещилось, что я живу во дворце, и, у каждой двери стоит напудренный лакей в красной ливрее, - и царит мертвая тишина. Тишина - это великая вещь, дар богов, и рай - это есть тишина. А между тем дверь у меня всегда одна (равно как и комната), и выходит эта дверь непосредственно в коридор, а наискось живет знаменитый Василий Иванович со своею знаменитой женой.
      x x x
      Клянусь всем, что у меня есть святого, каждый раз, как я сажусь писать о Москве, проклятый образ Василия Ивановича стоит передо мною в углу. Кошмар в пиджаке и полосатых подштанниках заслонил мне солнце! Я упираюсь лбом в каменную стену, и Василий Иванович надо мной как крышка гроба.
      Поймите все, что этот человек может сделать невозможной жизнь в любой квартире, и он ее сделал невозможной. Все поступки В. И. направлены в ущерб его ближним, и в Кодексе Республики нет ни одного параграфа, которого он бы не нарушил. Нехорошо ругаться матерными словами громко? Нехорошо. А он ругается. Нехорошо пить самогон? Нехорошо. А он пьет. Буйствовать разрешается? Нет, никому не разрешается. - А он буйствует. И т.д. Очень жаль, что в Кодексе нет пункта, запрещающего игру на гармонике в квартире. Вниманию советских юристов: умоляю ввести его! Вот он играл. Говорю - играл, потому что теперь не играет. Может быть, угрызения совести остановили этого человека? О нет, чудаки из Берлина: он ее пропил.
      Словом, он немыслим в человеческом обществе, и простить его я не могу, даже принимая во внимание его происхождение. Даже наоборот: именно принимая во внимание, простить не могу. Я рассуждаю так: он должен показывать мне, человеку происхождения сомнительного, пример поведения, а никак не я ему. И пусть кто-нибудь докажет мне, что я не прав.
      x x x
      И вот третий год я живу в квартире с Василием Ивановичем, и сколько еще проживу - неизвестно. Возможно, и до конца моей жизни, но теперь, после визита в картонку, мне стало легче. Не нужно особенно замахиваться, граждане!
      Да, мне стало легче. Я стал терпеливее и к людям участливее.
      Доктор Г., мой друг, явился ко мне на прошлой неделе с воплем:
      - Зачем я не женился?!
      В устах его, первого и признанного женофоба в Москве, такая фраза заслуживала внимания.
      Оказалось: домовое управление его уплотнило. Поставило перегородку в его комнате и за перегородкой поселило супружескую пару. Тщетно доктор барахтался и выл. Ничего не вышло. Председатель твердил одно:
      - Вот ежели бы вы были женатый, тогда другое дело ..
      А третьего дня доктор явился и сказал:
      - Ну, слава богу, что я не женился... Ты с женой ссоришься?
      - Гм... иногда... как сказать... - ответил я уклончиво и вежливо, поглядывая на жену, - вообще говоря... бывает иногда... видишь ли...
      - А кто виноват бывает? - быстро спросила жена.
      - Я, я виноват, - поспешил уверить я.
      - Кошмар. Кошмар. Кошмар, - заговорил доктор, глотая чай, - кошмар! Каждый вечер, понимаешь ли, раздается одно и то же: "Ты где был?" - "На Николаевском вокзале". - "Врешь." - "Ей-богу..." - "Врешь!" Через минуту опять: "Ты где был?" - "На Нико..." - "Врешь!" Через полчаса: "Где ты был?" - "У Ани был". - "Врешь!!!"
      - Бедная женщина, - сказала жена.
      - Нет, это я бедный, - отозвался доктор, - и я уезжаю в Орехово-Зуево. Черт ее бери!
      - Кого? - спросила жена подозрительно.
      - Эту... клинику.
      x x x
      Он в Орехово-Зуеве, а знакомая Л. Е. в Италии. Увы, ей нет места даже за перегородкой. И прекраснейшая женщина, которая могла бы украсить Москву, стремится в паршивый какой-то Рим.
      И Василий Иванович останется, а она уедет!
      А Наталья Егоровна бросила этой зимой мочалку на пол, а отодрать ее не могла, потому что над столом 9 градусов, а на полу совсем нет градусов и даже одного не хватает. Минус один. И всю зиму играла вальсы Шопена в валенках, а Петр Сергеич нанял прислугу и через неделю ее рассчитал, ан прислуга никуда не ушла! Потому что пришел председатель правления и сказал, что она (прислуга) - член жилищного товарищества и занимает площадь и никто ее не имеет права тронуть. Петр Сергеич, совершенно ошалевший, мечется теперь по всей Москве и спрашивает у всех, что ему теперь делать? А делать ему ровно нечего. У прислуги в сундуке карточка бравого красноармейца, бравшего Перекоп, и карточка жилищного товарищества. Крышка Петру Сергеичу!
      А некий молодой человек, у которого в "квартире" поселили божью старушку, однажды в воскресенье, когда старушка вернулась от обедни, встретил ее словами:
      - Надоела ты мне, божья старушка.
      И при этом стукнул старушку безменом по голове. И таких случаев или случаев подобных я знаю за последнее время целых четыре. Осуждаю ли я молодого человека? Нет. Категорически - нет. Ибо прекрасно чувствую, что, посели ко мне в комнату старушку или же второго Василия Ивановича, и я бы взялся за безмен, несмотря на то что мне с детства дома прививали мысль, что безменом орудовать ни в коем случае не следует.
      А Саша предлагал 20 червонцев, чтобы только убрали из его комнаты Анфису Марковну... Впрочем, довольно.
      x x x
      Отчего же происходит такая странная и неприятная жизнь? Происходит она только от одного - от тесноты. Факт, в Москве тесно.
      Что же делать?!
      Сделать можно только одно: применить мой проект, и этот проект я изложу, предварительно написав еще главу "О хорошей жизни".
      II
      О ХОРОШЕЙ ЖИЗНИ
      Юрий Николаевич заложил ногу за ногу и, прожевывая кекс, спросил:
      - Вот не совсем понимаю, почему вы, человек довольно благодушный, как только начинаете говорить о квартире, впадаете в ярость?
      Я тоже сунул в рот кусок кекса (прекрасная вещь с чаем, но отнюдь не в 5 часов дня, когда человек приходит со службы и нуждается в борще, а не в чае с кексом. Вообще, московские граждане, бросим мы эти файф-о-клоки, к чертям!) и ответил:
      - Потому и впадаю в ярость, что я на этом вопросе собаку съел. Высокий специалист.
      - Может быть, вы еще чаю хотите? - осторожно предложила хозяйка.
      - Нет, благодарю вас, чаю не хочется. Сыт, - со вздохом ответил я, чувствуя какое-то странное томление. Обломки кекса плавали внутри меня в чайном море и вызывали чувство тоски.
      - Вам хорошо говорить, - продолжал я, закуривая, - когда у вас прекрасная квартира в две комнаты.
      Юрий Николаевич тотчас судорожно засмеялся, торопливо проглатывая изюм, и полез в карманы. В нем он ничего не нашел. В другом тоже. И в третьем. Тогда он кинулся к столу, нырнул в ящики, нырнул в какие-то груды - и там не нашел.
      Вместо искомого нашел позапрошлый понедельничный номер "Накануне", полюбовался на него и сказал:
      - Пропала куда-то. Ну, ладно.
      С этими словами он стал на колени на пол и ухватился за ножки кресла в углу. Лохматый пес обрадовался суете, начал скакать и хватать его за штаны.
      - Пошел вон! - закричал, краснея, Юрий Николаевич. Кресло отъехало в сторону, и в огромнейшей лохматой дыре, аршин в диаметре, оказался купол соседней церкви на голубом фоне неба.
      - Однако.
      - До ремонта ее не было, - пояснил счастливый обладатель двух комнат с дырой, - а вот сделали ремонт и дыру.
      - Так ее же можно заделать.
      - Нет, уж я ее заделывать не буду. Пусть тот, кто мне бумажку прислал, сам и заделывает.
      Он опять похлопал по карманам, но бумажки так и не нашел.
      - Бумажку прислали, чтобы я вытряхнулся из этой квартиры.
      - Куда?
      - В бумажке написано: не касается.
      Каюсь: на душе у меня полегчало. Не один, стало быть, я.
      x x x
      В самом деле: как это так "вытряхайтесь"?! Ведь месту пусту не быть? Юрий Николаевич вытряхнется, но ведь на его место "втряхнется" Сидор Степаныч? А Юрий Николаевич, оказавшись на панели, ведь тоже пожелает войти под кров? А если под этим кровом сидит уже Федосей Гаврилович? Стало быть, Федосей Гавриловичу вытряхательную бумажку? Федосей на место Ивана, Иван на место Ферапонта, Ферапонт на место Панкратия...
      Нет, граждане, это чепуха какая-то получается!
      x x x
      В лето от рождества Христова... (в соседней комнате слышен комсомольский голос; "Не было его!!") Ну, было или не было, одним словом, в 1921 году, въехав в Москву, и в следующие года, 1922-й и 1923-й, страдал я, граждане, завистью в острой форме. Я, граждане, человек замечательный, скажу это без ложной скромности. Трудкнижку в три дня добыл, всего лишь три раза по 6 часов в очереди стоял, а не по 6 месяцев, как всякие растяпы. На службу пять раз поступал, словом, все преодолел, а квартирку, простите, осилить не мог. Ни в три комнаты, ни в две и даже ни в одну. И как сел в знаменитом соседстве с Василием Ивановичем, так и застрял.
      (Голос Юрия Николаевича за сценой: "Да у вас отличная комната!!")
      Хор греческой трагедии. Бескомнатные:
      - Эт-то возмутительно!!!
      Ладно, не будем спорить. Факт тот, что бывают лучше.
      Итак, застрял. Тьма событий произошла в это время в подлунном мире, и одним из них, по поводу которого я искренне ликовал, была посадка на скамью подсудимых всего этого, как он бишь назывался?.. Центрожил... ну, одним словом, те, что в 21-22-м г.г. комнаты раздавали по ордерам. По сколько лет им дали, не помню, но жалею, что не вдвое больше. После этого и вовсе их, как он?.. "жил" этот, кажется, упразднили. И уже появились в "Известиях" объявления: "Ищу... Ищу... Ищу...", а я так и сижу.
      Сидел и терзался завистью. Ибо видел неравномерное распределение благ квартирных.
      x x x
      Не угодно ли, например. Ведь Зина чудно устроилась. Каким-то образом в гуще Москвы не квартирка, а бонбоньерка в три комнаты. Ванна, телефончик, муж, Манюшка готовит котлеты на газовой плите, и у Манюшки еще отдельная комнатка. С ножом к горлу приставал я к Зине, требуя объяснений, каким образом могли уцелеть эти комнаты?
      Ведь это же сверхъестественно!!
      Четыре комнаты - три человека. И никого посторонних.
      И Зина рассказала, что однажды на грузовике приехал какой-то и привез бумажку "вытряхайтесь"!!
      А она взяла и... не вытряхнулась.
      Ах, Зина, Зина! Не будь ты уже замужем, я бы женился на тебе. Женился бы, как бог свят, и женился бы за телефончик и за винты газовой плиты, и никакими силами меня не выдрали бы из квартиры.
      Зина, ты орел, а не женщина!
      Эпоха грузовиков кончилась, как кончается все на этом свете. Сиди, Зинуша.
      x x x
      Николай Иванович отыгрался на двух племянницах. Написал в провинцию, и прибыли две племянницы. Одна из них ввинтилась в какой-то вуз, доказав по всем швам свое пролетарское происхождение, а другая поступила в студию. Умен ли Николай Иванович, повесивший себе на шею двух племянниц в столь трудное время?
      Не умен-с, а гениален.
      Шесть комнат остались у Николая Иваныча. Приходили и с портфелями, и без портфелей и ушли ни с чем. Квартира битком была набита племянницами. В каждой комнате стояла кровать, а в гостиной две.
      x x x
      На днях прославился Яша. Яша никаких племянниц не выписывал. Яша ухитрился в 5 (пяти) комнатах просидеть один, наклеив на дверь полусгнивший от времени (с 1918 года, кажется) ордер, из которого явственно, что у означенного Яши студия.
      Яша - ты гений!
      x x x
      А Паша...
      Довольно!
      x x x
      С течением времени я стал классифицировать. И классификация моя проста, как не знаю что. Два сорта, живущих хорошей жизнью:
      1) Имели и сумели сохранить (Зина, Николай Иваныч, Яша, Паша и др. ...).
      2) Ничего не имели, приехали и получили.
      Пример: приезжает из Баку Нарцисс Иоаннович, немедленно становится председателем треста, получает две комнаты (газовая плита и т. д.) в казенном доме. Затем неизменно идут неприятности на сердце от трефовой дамы, засим неприятности в казенном доме, засим дальняя дорога, и в заключительном аккорде бубновый туз (десять, по амнистии - две, в общем восемь). На место Нарцисса садится Сокиз. На место Сокиза - Абрам, на Абрамово место Федор...
      Довольно...
      П р о е к т
      Так же, конечно, немыслимо! В воздухе много проектов: в числе их бумажки о выезде в 2-х такой-то срок, хитрые планы о том, как Федула потеснить, а Валентина переселить, а Василия выселить.
      Все это не то.
      Действителен лишь мой проект.
      М о с к в у н а д о о т с т р а и в а т ь.
      Когда в Москве на окнах появятся белые билетики со словами: "Сдаеца", все придет в норму.
      Жизнь перестанет казаться какой-то колдовской маетой у одних на сундуке в передней, у других в 6 комнатах в обществе неожиданных племянниц.
      Э к с т а з
      Москва! Я вижу тебя в небоскребах! * Михаил Булгаков. Египетская мумия
      Рассказ члена профсоюза
      Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
      OCR Гуцев В.Н.
      Приехали мы в Ленинград, в командировку, с председателем нашего месткома.
      Когда отбегались по всем делишкам, мне и говорит председатель:
      - Знаешь что, Вася? Пойдем в Народный дом.
      - А что, - спрашиваю, - я там забыл?
      - Чудак ты, - отвечает мне наш председатель месткома, - в Народном доме ты получишь здоровые развлечения и отдохнешь, согласно 98-й статье Кодекса труда (председатель наизусть знает все статьи, так что его даже считают чудом природы).
      Ладно. Мы и пошли. Заплатили деньги, как полагается, и начали применять 98-ю статью. Первым долгом мы прибегли к колесу смерти. Обыкновенное громадное колесо, и посредине палка. Причем колесо, от неизвестной причины, начинает вертеться с неимоверной скоростью, сбрасывая с себя, ко всем чертям, каждого члена союза, который на него сядет. Очень смешная штука, в зависимости от того, как вылетишь. Я выскочил чрезвычайно комично через какую-то барышню, разорвав штаны. А председатель оригинально вывихнул себе ногу и сломал одному гражданину палку красного дерева, со страшным криком ужаса. Причем он летел, и все падали на землю, так как наш председатель месткома человек с громадным весом. Одним словом, когда он упал, я думал, что придется выбирать нового председателя. Но председатель встал бодрый, как статуя свободы, и, наоборот, кашлял кровью тот гражданин с погибшей палкой.
      Затем мы отправились в заколдованную комнату, в которой вращаются потолок и стены. Здесь из меня выскочили бутылки пива "Новая Бавария", выпитые с председателем в буфете. В жизни моей не рвало меня так, как в этой проклятой комнате, председатель же перенес.
      Но когда мы вышли, я сказал ему:
      - Друг. Отказываюсь от твоей статьи. Будь они прокляты, эти развлечения э 98!
      А он сказал:
      - Раз мы уже пришли и заплатили, ты должен еще видеть знаменитую египетскую мумию.
      И мы пришли в помещение Появился в голубом свете молодой человек и заявил!
      - Сейчас, граждане, вы увидите феномен неслыханного качества подлинную египетскую мумию, привезенную 2500 лет назад. Эта мумия прорицает прошлое, настоящее и будущее, причем отвечает на вопросы и дает советы в трудных случаях жизни и, секретно, беременным.
      Все ахнули от восторга и ужаса, и действительно, вообразите, появилась мумия в виде женской головы, а кругом египетские письмена, Я замер от удивления при виде того, что мумия совершенно молодая, как не может быть человек не только 2500 лет, но и даже в 100 лет.
      Молодой человек вежливо пригласил:
      - Задавайте ей вопросы. Попроще.
      И тут председатель вышел и спросил:
      - А на каком же языке задавать? Я египетского языка не знаю.
      Молодой человек, не смущаясь, отвечает:
      - Спрашивайте по-русски.
      Председатель откашлялся и задал вопрос:
      - А скажи, дорогая мумия, что ты делала до февральского переворота?
      И тут мумия побледнела и сказала:
      - Я училась на курсах.
      - Тэк-с. А скажи, дорогая мумия, была ты под судом при советской власти, и если не была, то почему?
      Мумия заморгала глазами и молчит.
      Молодой человек кричит:
      - Что ж вы, гражданин, за 15 копеек мучаете мумию?
      А председатель начал крыть беглым:
      - А, милая мумия, твое отношение к воинской повинности?
      Мумия заплакала. Говорит:
      - Я была сестрой милосердия.
      - А что б ты сделала, если б ты увидела коммунистов в церкви? А кто такой тов. Стучка? А где теперь живет Карл Маркс?
      Молодой человек видит, что мумия засыпалась, сам кричит по поводу Маркса:
      - Он умер!
      А председатель рявкнул:
      - Нет! Он живет в сердцах пролетариата.
      И тут свет потух, и мумия с рыданием исчезла в преисподней, а публика крикнула председателю:
      - Ура! Спасибо за проверку фальшивой мумии.
      И хотела его качать. Но председатель уклонился от почетного качанья, и мы выехали из Народного дома, причем за нами шла толпа пролетариев с криками.
      * Михаил Булгаков. Музыкально-вокальная катастрофа
      Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
      OCR Гуцев В.Н.
      На грязно-коричневой стене паровозного сарая висел белый плакат, возле коего стояла восхищенная толпа. И немудрено: на плакате было изображено:
      "Железнодорожники!
      Внимание!
      В понедельник, 26 апреля, в 4 1/2 часа, в паровозном сарае при мастерских имени т. Урицкого состоится
      Общее собрание
      Порядок дня:
      1. Отчет месткома.
      2. Обсуждение наказа новому месткому.
      3. Перевыборы месткома.
      Играет оркестр духовой музыки!"
      x x x
      Через день после появления означенного плаката, именно в среду, в вагонных мастерских заседал вагонный местком.
      - Ну, Петя, как у их прошло? - спросил мрачный председатель у секретаря.
      - Полный сбор, - ответил Петя, - сто процентов ихних приволоклось, да наших по контрамаркам было человек пятьдесят, оркестр слушали.
      - Ах, халтурщики, ах, арапы, - расстроился председатель, - вот ловчилы собачьи!
      - Ничего они не ловчилы, - отозвался член месткома товарищ Практичный, - а просто тамошний председатель Седулаев - умница! Знает, чем массу за жабры взять! А мы сидим, гнием. У нас на прошлом собрании сколько было?
      - Семнадцать человек, - ответил Петя, секретарь.
      - Ну вот, а у нас две тысячи народу! Да и семнадцать только потому оказалось, что я вовремя двери в столярный цех запер, не успел убежать народ!
      - Стало быть, что ж ты предлагаешь? - спросил председатель встревоженно.
      - Да предложение тут простое, - отозвался Практичный, - перешибить их надо!
      - Ну, я ж их и перешибу! - вскричал председатель, зажженный словами Практичного. - Я покажу антрепренеру Седулаеву, что далеко кулику до Петрова дня! Далеко ему до вагонного месткома! Я им такое устрою, что слава о нас загремит по всему Союзу... Берите, братцы, бумагу, будем сочинять.
      x x x
      На другой день, именно в четверг, на грязной стене вагонного сарая висел плакат в три сажени:
      "Всем, всем, всем!!!
      Завтра, в пятницу, в 8 часов вечера, в здании вагонного сарая состоится грандиозное музыкально-вокальное общее собрание при участии лучших сил артистов и месткома, известных в Европе и Азии.
      Программа:
      1. Доклад о международном положении. Исполнит любимец публики баритон и председатель месткома Хилякин.
      2. Вальс из "Фауста" - оркестр местного театра.
      3. "Касса взаимопомощи" - водевиль в гриме и костюмах разыграют артисты.
      ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
      Председатель бюро кассы - артист музыкальной комедии Греков.
      Клиент - артист Ярон.
      Антракт с буфетом и напитками.
      4. Первый раз в СССР!!!
      Доклад по материнству прочтет Черная Маска.
      Неизвестный? Кто он?!
      Угадавшему будет выдан приз в виде голой женщины из терракота и аквариума с золотыми рыбками.
      5. Отчет о деятельности бывшего месткома. - Живая картина в черном бархате под аккомпанемент похоронного марша т. Шопена.
      6. Выборы нового месткома. Общее веселье. Выбранные получат приз якобы за красоту. Участвует весь зал. Море смеха.
      7. Текущие дела и романсы мирового артиста Дмитрия Смирнова!
      8. Мертвая петля - исполнит председатель Хилякин на велосипеде.
      Буфет, серпантин, танцы до 6 часов утра.
      У рояля маэстро Океанчик.
      Вход - пятачок.
      Дети и красноармейцы платят половину.
      АНОНС!!!
      На следующем общем собрании бой быков".
      x x x
      Уму непостижимо человеческому, что творилось в пятницу в вагонном сарае. Обычно вмещающий 2000 человек, он вместил две с половиной тысячи. Сидели в сорок рядов на табуретах, сидели на подоконниках и на земле, сидели на станках, а на крюках гроздями висели мальчишки. В воздухе плыл пар от дыхания.
      В отделении слышался грохот, это соседи-паровозники били стекла, рвались на общее собрание.
      - Что ж мы, хуже вагонных?! - кричали они. - Каждому лестно попасть на общее собрание за пятачок!!
      Конная милиция свистела и уговаривала:
      - Товарищи, будьте сознательны, не последнее собрание, успеете, приходите на бой быков...
      - Оторвались от массы! - выли паровозники. - Ихний вагонный местком спит и во сне видит, как бы рабочим удовольствие сделать: то выборы, то собрание устроит, а наши спят беспробудно!
      - Товарищи! Что вы делаете?!.
      Внутри сарая, на эстраде, устроенной в доменной печи, стоял артист во фраке и разливался соловьем:
      Сердце красавицы! склонно к измене!!!
      - Верно! Правильно! - кричали вагонные. - Бис, бис, бис!!!
      - Потолок бы не треснул, боюсь, - шипел Хилякин с бантом в петлице, зови рабочих, чтоб натягивали проволоку для мертвой петли.
      - Смирнова!!! - кричали машинисты.
      - Смирнова!!! - кричали рабочие.
      - Бей стекла, - кричали паровозники на улице. - Поджечь ихний театр!!!
      - Товарищи!! - кричала милиция...
      x x x
      В 2 часа ночи в вагонном сарае царила благоговейная тишина. Было пусто. Только на бывшей эстраде лежал некто, прикрытый простыней, а возле него стояли унылые члены месткома, Петя-секретарь и та же милиция, но уже в пешем строю.
      Писали протокол.
      "Уважаемый председатель вагонного месткома Хилякин упал во время исполнения мертвой петли с высоты вагонного сарая и, ударившись головой о публику, умер путем переломления позвоночного столба. Мир твоему праху, неусыпный труженик и организатор".
      Светало в сарае.
      * Михаил Булгаков. По голому делу
      (Письмо)
      Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
      OCR Гуцев В.Н.
      "Все было тихо, все очень хорошо, и вдруг пущен был слух по нашей уважаемой станции Гудермес С. - К. ж. д., что якобы с поездом э 12 в 18 часов приедут из Москвы все голые члены общества "Долой стыд".
      Интерес получился чрезвычайных размеров, в том числе женщины говорили:
      - Это безобразие!
      Но, однако, все пришли смотреть.
      А другие говорили:
      - Будем их бить!
      Одним словом, к поезду вышел весь Гудермес в общем и целом.
      Ну, и получилось разочарование, потому что поезд приехал одетый с иголочки, за исключением кочегара, но и то только до пояса. Но голого кочегара мы уже видали, потому что ему сажа вроде прозодежды.
      Таким образом, все разошлись смеясь.
      Но нам интересно, как обстоит дело с обществом и как понять ихние поступки в Москве?"
      Письмо т. Пивня.
      Переписал М. Булгаков.
      Ответ Булгакова:
      "Тов. Пивень! Сообщите гудермесцам, что поступки голых надо понимать как глупые поступки.
      Действительно, в Москве двое голых вошли в трамвай, но доехали только до ближайшего отделения милиции.
      А теперь "общество" ликвидировалось по двум причинам: во-первых, милиция терпеть не может голых, а во-вторых, начинается мороз.
      Так что никого не ждите: голые не приедут".
      * Михаил Булгаков. Негритянское происшествие
      Письма рабкора Лага
      Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
      OCR Гуцев В.Н.
      Когда читаешь в разных газетах про избиение негров в Америке, то не особенно бываешь поражен, потому что в цивилизованных странах это - явление жизни.
      Но когда происходит происшествие в нашей стране, то бываешь поражен до мозга костей! В социалистическом государстве по морде лупить никого нельзя, хотя бы это было лицо Кириллыча.
      Итак, 19 июня с. г. был день величайшего торжества, а равно и величайшей горести всех жен и детей. Именно: произошла получка, и буфет на станции Ряжск-1 наполнился нашими ответственными работниками до отказу. В числе их удостоил буфет своим визитом ответственный наш кооперативный работник некто В. Раз!
      Засим член месткома, он же член упрофбюро, он же известный скандалист, он же алкоголик, чрезвычайно знаменитая личность, фамилия коего на букву Ха. Два!
      Три - бывший член союза Корелин. Ничего особенного, довольно симпатичная личность, не прославившая себя выдающимися подвигами в республике, преимущественно монтер.
      И, в-четвертых, разные другие личности.
      В общем, сели они за столики и напились до предельной нагрузки, по 420 пудов на ось, а засим и выше, отчего у них началось горение шеек и букс.
      Первым сошел с рельсов именно наш кооперативный деятель и громогласно заявил:
      - Братцы! Мне начинает казаться, что мы не на станции Ряжск, а в Америке, в городе Чикаго!
      Почему ему померещилось Чикаго, кто его знает. Остальные заревели, как дети, брошенные матерью:
      - Пропали мы теперь! Не достать нам, видно, больше русской горькой!
      - Вы ошибаетесь, как рыба об лед! - объявил им наш кооператор и рявкнул:
      - Псст!.. Эй, негр!
      И появился официант Кириллыч. Никакой он не негр, а обыкновенный белый человек.
      - Что угодно?
      - Дай нам бутылочку русской горькой.
      - Сию минуту!
      И через некоторое время подает бутылку русской горькой и при этом заявляет:
      - Пожалуйте деньги...