Кирилл

Кирилл — преп. белозерский, в мире Кузьма, род. в Москве, в 1337 г. Юношей был пострижен в монахи; 60 лет от роду пришел в Белозерскую обл., к оз. Сиверскому, где вскоре и была основана им известная обитель Ум. К. в 1427 г. От него остались три послания к трем братьям князьям, написанные простым языком и исполненные иноческого смирения" (Шевырев). Мощи К. покоятся в церкви во имя его же. Ср. составленное Пахомием "Житие К. " (в полов. XV века); Шевырев, «Поездка в Кирилло-Белозерский м-рь» (ч. 1).

В. Р — в.

Кирилл

Кирилл, св. туровский — знаменитый проповедник и писатель XII в. (1130 — ок. 1182). Родился в г. Турове (в нынешней Минской губ.); приняв пострижение, выказал основательное знакомство с творениями свв. отцов и приобрел большой авторитет среди братии, «уча и научая» словом и примером своей жизни. Удаляясь от общежития, К. заключился в столпе (башне), куда перенес и свою библиотеку. Зесь, может быть, создались некоторые из его произведений, исполненных высокого аскетического одушевления и стремления к познанию Божества в созерцании его творения — мира. Результатом этого периода в жизни К. туровского явилось его соч. : «Сказание о черноризчестем чину от ветхаго закона и новаго» и, может быть, поучение «о подвиге иноческого жития» и «послание к печерскому игумену Василию», с большей или меньшей вероятностью приписываемые св. К. Своей подвижнической жизнью К. стяжал себе известность и, по просьбе князя и граждан, был посвящен митр. киевским в епископы г. Турова. Ко времени епископства св. К. относятся нелады в. кн. Андрея Боголюбского с еписк. Феодором. К. принял сторону князя и предал еписк. Феодора анафеме за ересь. К. туровскому бесспорно принадлежат, из дошедших до нас памятников XII в., восемь проповедей; ему же приписываются два поучения. Он написал также значительное число молитв (до двадцати), из которых наиболее замечательны «молитвы на всю седмицу». Произведения его были очень распространены в сборниках, а с появлением книгопечатания издавались не раз, вместе с творениями И. Златоуста и других выдающихся проповедников. Лучшие издания: Сухомлинова, «Рукописи графа Уварова» (т. II, вып. 1., СПб., 1858); К. Калайдовича: «Памятники русской словесности XII в. „ (М“ 1821); в „Памятниках древнерусской церковноучительной литературы“ (вып. 1, изд. журнала „Странник“, 1894). В переводе на русский современный язык все творения К. туровского изданы преосв. Евгением минским и туровским (Киев, 1880). Взгляды на достоинство произведений К. туровского весьма различны. С одной стороны, в нем видят народного аллегоризатора в стиле современных ему византийцев; с другой — превозносят его за возвышенность его идеалов, за красноречие и за изящество формы его произведений. К. туровский был вполне сыном своего века и, имея от природы большой поэтический талант, развившийся в обстановке монашеской и затем затворнической жизни, не мог не подчиняться влиянию И. Златоуста и других проповедников. В его поучениях преобладает красноречие торжественное над учительным; образы, теснящиеся в его воображении, затемняют логическую схему; порыв от прозы жизни в область отвлеченного лишает его проповедь практической применимости. Богатое воображение и одушевление, соединенное с восторженно-радостным настроением — вот характеристические черты проповедей К. туровского. Что касается зависимости его от византийских образцов, то, как справедливо замечает проф. Пономарев, „прямых и буквальных заимствований из них в поучениях К. Туровского нет, хотя каждую его страницу можно было бы иллюстрировать соответственными местами из святоотеческих поучений“.Насколько поучения К. поражают подчас обилием образов и сравнений, настолько просты, но вместе с тем проникнуты одушевлением его молитвы. По форме они состоят из обращения и моления, заканчивающегося кратким славословием, но по содержанию представляют значительное разнообразие. Главным их предметом является человек, обремененный ношей грехов. Тяжелые думы о слабости и ничтожестве человека, скорбь о его греховности и немощности, проходящие через все молитвы К» являются ярким контрастом тому бодрому и жизнерадостному настроению, которым проникнуты все его ораторские произведения, в виду чего молитвы только приписываются К. предположительно. По своей учености и богатству сведений в области греческой поучительной литературы, К. туровский — один из крупнейших писателей XII в. Ср. Сухомлинов, «Рукописи гр. Уварова»; проф. Пономарев, «Памятн. др. русской учительной литературы» (вып. 1); Макарий, «история Церкви» (т. I, III); Голубинский, «История церкви» (1880).

В. П.

Кириллица

Кириллица. — В дополнение к тому, что уже сказано в статьях Азбука и Глаголица, следует заметить, что К. составляет видоизменение греческого алфавита. Срезневский доказывал, что К. в той форме, в какой она встречается в древнейших рукописях XI в., а тем более тот кирилловский устав, который обыкновенно относится к IX в., не может считаться видоизменением тогдашнего греческого алфавита, потому что греки во времена св. Кирилла и Мефодия употребляли уже не устав (унциалы), а скоропись. Из этого бы следовало, что св. Кирилл или один из его учеников (Климент), вероятный изобретатель К., взял за образец алфавит греческий прежних времен, или же, что К. известна была на славянской почве задолго до принятия христианства. Выяснилось, однако, что греки не только в IX, но еще в первой половине XI в. употребляли так называемый литургический устав в богослужебных книгах, которые скорее могли служить образцом для изобретателя К., чем какие-нибудь другие. Разница между этими двумя уставами состоит только в том, что славянский не имеет ударений и почти никаких знаков препинания и, что самое главное, в нем больше букв, чем в греческом. Не считая уже йотированных гласных: , а также ю, которое могло произойти из йотированного о, мы находим следующие знаки, которых, нет в греческой азбуке и которых происхождение неясно: . Первые два знака некоторые выводят из греческого скорописного сокращения для букв er; и , вместе с позднейшим сербским (дж), можно, кажется, вывести из греческого знака для каппы, а — из еврейского . составляет сокращение или, лучше сказать, вязь знаков есть видоизменение , а по всей вероятности, греч. стигма, как указывает на это числовое его значение. Впоследствии в странах, где употребляется кирилловская азбука, появились еще следующие знаки: й, э — в России, при Петре Великом, (ць), (дзь), j в Сербии. Русское я происходит из , а ы, вместо более древнего появляется под южнославянским влиянием (ср. Соболевский, "Южнославянское влияние на русскую письменность в XIV — XV в. ", СПб., 1894). Устав сохранился долго; он встречается в России даже в XVI и XVII вв., причем, как и в Греции, им пользовались только в богослужебных книгах. Устав этот, отличающийся тем, что буквы писались прямо, старательно, отдельно одна от другой, стал заменяться с течением времени крупным полууставом, который по типу своему похож на устав, но форма его букв та же самая, что в мелком полууставе. Он встречается в рукописях в XV — XVII вв. и по его образцу отлит шрифт первых печатанных в России книг. У южн. славян полуустав появился рано и, со второй половины XIV в., стал обычным письмом; в России же полуустав делается обычвым в XV в., причем он становится мелким. Особенность полуустава заключается в том, что правильные черты превращаются в более или менее неправильные, а углы — в закругления. Наконец, скоропись появляется в некоторых грамотах XIV в., но только с концом XVI в. она становится беглой и связной. Палеографические подробности см. «Славянская палеография» (лекции проф. Соболевского в имп. спб. университете, 1893 г.). Памятники, писанные К., весьма многочисленны и распадаются на три главные извода, или редакции: болгарскую, сербскую и русскую. Каждая из редакций отличается особенностями не только в языке, но и палеографическими. Сравнительно с глаголическими, кирилловских рукописей XI и XII в. сохранилось много. Евангелия: Остромирово, 1057 г., древнейший церковнославянский памятник, помеченный годом русской редакции. Рукопись сохраняется в Императорской публичной библиотеке в Петербурге. Саввина книга XI в., сербской редакции, издана Срезневским в сочинении: «Древние славянские памятники юсового письма» (1868); хранится в московской типографской библиотеке. Русское евангелие 1092 — 97 гг. — в Румянцевском музее. Туровская книга евангельских чтений (несколько листов), хранящаяся в виленском музее; два листа изданы Срезневским в «Сведениях и заметках о неизвестных и малоизвестных памятниках» и в «Древнеславянских памятниках юсового письма», целый отрывок — в СПб., 1868 г. Отрывок евангельских чтений, Ундольского, хранится в моск. публичном музее. Типографская книга евангельских чтений издана Срезневским. Архангельское русское евангелие 1092 г., принадлежащее Румянцевскому музею. Апракос Мстиславово евангелие 1117 г., в моск. Архангельском соборе. Юрьевское евангелие 1119 г., хранящееся в синодальной библиотеке. Галичское евангелие 1144 г., изданное архм. Амфилохием в 1882 — 83 гг. в Москве. Типографское тетроевангелие и чтения евангелия, ок. 1150 г., Симоново или Добриловское евангелие 1164 г. (Румянцовского музея) и многие другие, относящиеся к XIII и позднейшим векам. Может быть, также к XII в. относится кирилловская часть Реймского евангелия, изд. Сильвестром де-Саси, с ошибками, которые исправил И. Лось (см. «Archiv fur Slavische Philologie», IX). Апостолы: Охридский Румянцовского музея; Слепченский — часть в Румянцовском музее, часть в собрании рукописей Варковича, приобретенном Императорской публичной библиотекой; Македонский, чешского музея, относящийся к началу XIII в., и др. Псалтири: Слуцкий отрывок, изд. Срезневским в «Древних памятниках юсового письма». Отрывок Бычкова, памятник русского письма, изд. Срезневским. Евгениевская псалтирь, изд. Срезневским в «Памятниках русской письменности». Чудовская, отрывки которой напеч. у Срезневского. Толстовская толковая, XI или XII в. Болонская, написанная в XII в. в Равне близ Охриды, хранится в библиотеке болонского унив. Погодинская XII в. и др. более поздние. Постная русская триодь до 1100 г., новгородского Софийского собора. Супрасльская рукопись XI в. : Минея четья за месяц март, составлявшая когда-то собственность Супрасльского м-ря близ Белостока; часть ее хранится в библиотеке люблянской гимназии, часть — в Варшаве у гр. Замойских, часть — у академика Бычкова; последняя издана обществом любителей древней письменности, № 49, целая же рукопись напечатана Миклошичем в Вене, в 1851 г. Хиландарский отрывок слов Кирилла Иерусалимского, хранящийся в новороссийском унив., издан Срезневским в «Древних памятниках юсового письма»; «Златоструй» — в списках XII и XIII в. Очень важный памятник русской редакции — «изборник Святослава» 1073 г., синодальной библиотеки — издан обществом любителей древней письменности № 55, СПб. 1880 г. (ошибки исправил Шахматов в «Archiv fur Slav. Phil». т. VI) и Бодянским в «Чтениях» 1882 г. и отдельно в 1883 г. «изборник Святославов» 1076 г., Императорской публичной библиотеки, издан (дурно) Шимановским при его сочинении: «К истории древне-русских говоров» (Варшава, 1887). «Новгородские минеи» 1095, 1096 и 1097 гг., типографской библиотеки, изданы Ягичем в СПб. в 1886 г. Пандекты Антиоха, библиотеки Воскресенского м-ря; 13 слов Григория Богослова публичной библиотеки, изданные Будиловичем в СПб. 1875 г. Поучение Кирилла Иерусалимского, синодальной библиотеки, начала XII в. Русские новгородские стихирари 1157 г. (синодальной библиотеки) и ок. 1163 (спб. духовной акд.). Грамота кн. Мстислава Владимировича 1130 г. и новгородская св. Варлаама Хутынского, изд. Срезневским. Надписи на монетах св. Владимира, Святополка, Ярослава I (снимки уТолстого, «Древнейшие русские монеты», СПб. 1882); надпись на Тмутараканском камне 1068 г., изд.. Срезневским в «Древн. рус. пам.» (СПб. 1863); надпись на Новгород. Стерженском кресте 1133 г., изд. в «Описании тверского музея» Жизневским в 1888 г.; надпись на одной чаре до 1151 г. (см. «Записки Имп. Археолог. Общ.» т. Ill), на кресте св. Евфросинии Полоцкой 1161 г. («исторические сведения о жизни преп. Евфросинии княжны Полоцкой», СПб. 1841), на Рогволодовом камне 1171 г. (изд. Батюшков, «Белоруссия и Литва», СПб. 1890). Интересно также стихотворение Константина Болгарского, . в списке XII в. (ср. Соболевский, «Церковно-Славянские стихотворения конца IX и начала Х вв.», СПб. 1892). В XIII в. число списков значительно увеличивается и потом все возрастает, при чем в этих памятниках церковно-славянского языка постоянно усиливается местный русский, сербский или болгарский элемент, пока, наконец, авторы не стали употреблять чистый народный язык, с остатками церковнославянского влияния.

И. Лось.

Кирилло-Белозерский монастырь

Кирилло-Белозерский мужской монастырь 1-го кл., в г. Кириллове, Новгородской губ. Основан преп. Кириллом, архим. московского Симонова м-ря, который удалился сюда в 1397 г. и жил в пещере. Святая жизнь отшельника привлекла сюда многих иноков, так что в год кончины преп. К. (1427) во вновь возникшем м-ре братии считалось 53 чел. К. м-рь с самого основания своего пользовался особым вниманием московских вел. князей и царей, хорошо обстраивался и быстро богател, так что впоследствии владел обширными землями и до 20000 душ крепостных крестьян. В самом монастыре развились ремесла; так, из грамоты царя Алексея Михайловича (1646 г.) видно, что он снабжал каменьщиками Москву и Серпухов. Монастырь был укреплен и в XVIIв. представлял один из важнейших стратегических пунктов сев. Руси; в 1612 — 13 гг. он выдержал продолжительную осаду со стороны литовцев. Мрь посещали вел. кн. Василий II и III, Иоанн Грозный, Петр I; Грозный помышлял принять здесь иночество. М-рь служил также местом заточения многих знатных лиц: кн. Вас. Ив. Патрикеева-Косого, кн. Ив. Петр. Шуйского, татарского царя Симеона Бекбулатовича, патриарха Никона. В настоящее время монастырь принадлежит к числу богатейших в России. Он обнесен высокими, толстыми каменными стенами, построенными в 1633 — 1166 гг., длиною до 11/2 в. В стенах до 700 келий, выстроенных, вероятно, для войска. 23 башни, с камерами, прежде служили помещениями для одиночного заключения («каменные мешки»). Церквей 11, из которых соборная построена еще при основателе м-ря, в 1391 г. Богатейшая ризница, старинные библиотека и арсенал. Много древних вещей увезено из м-ря; из сохранившихся заслуживают внимания: риза преп. Кирилла (XIV в.), его духовное завещание, послания его же вел. кн. Василию Димитриевичу, кн. Юрию Димитриевичу звенигородскому и Андрею Димитриевичу можайскому, послание Иоанна Грозного монастырю, стул патр. Никона, многие древние орудия. С 1778 г. в м-ре духовное училище.

Д. Р.

Кирхгоф

Кирхгоф (Gustav-Robert Kirchhoff) — один из великих физиков нынешнего столетия, родился 12 марта 1824 г. в Кенигсберге; с 1842 по 1846 г. изучал математику и физику в кенигсбергском унив., а в 1847 г. уже выступил в качестве приватдоцента в Берлине; с 1850 — 1854 г., в качестве экстраординарного профессора, читал лекции в Бреславле, затем до 1874 г. исполнял должность ординарного профессора в Гейдельберге, откуда в 1875 г. перешел в Берлин; в 1875 г. избран членом берлинской академии, с 1862 г. состоял членом-корреспондентом спб. акад. наук. Умер в Берлине 17 окт. 1887 г. К., будучи прекрасным знатоком математики, обладал в то же время редким умением плодотворно прилагать эти знания к труднейшим вопросам математической физики, в области которой преимущественно работал. Уже первые его работы о распространении электричества по пластинкам (1845 — 1847) послужили исходным пунктом для множества работ других ученых. Целый ряд последующих работ по электричеству посвящен был вопросам о распределении электричества на проводниках, о разряде конденсаторов, течении электричества по подводным кабелям и т. д.; между ними особенно важна работа об индукции токов (1849), содержащая описание способа определения электрического сопротивления проводников в абсолютной мере, и два больших мемуара об индуктированном магнитизме (1853 и 1876). Одновременно К. обнародовал ряд замечательных работ по механике, относящихся, главным образом, к теории деформации, равновесия и движения упругих тел. Взгляды свои на основные принципы механики К. изложил в весьма известных лекциях по механике, содержащих и решение множества трудных вопросов теорий упругости и течения жидкости; в этом сочинении К. старался отрешиться от необходимости введения в основу механики понятий о массе и силе в причинной связи с движением. Наибольшей известностью пользуются работы К. над радиацией (излучением); ряд опытных (совместно со знаменитым химиком Бунзеном) и теоретических работ над этим вопросом (1858 — 1860) привели к блестящему открытию обращения линии спектра, к объяснению Фрауенгоферовых линий и к созданию целого метода, чрезвычайно важного по своим приложениям в физике, химии и астрономии — спектрального анализа. Затем следовал целый ряд работ по термодинамике паров и растворов и по оптике. Последние исследования К. касались изменений формы тел под влиянием магнитных и электрических сил (1884 — 1885). — Работы К. напечатаны, главным образом, в"Poggendorfs Annalen d. Physik", в «Crelle's Journ. fur Math» и последние в отчетах берлинской акад.; большинство из них собрано в его «Gesammelte Abhandlungen» (Лпц., 1882). Кроме этого, им издано несколько томов его «Vorlesungen ueber Mathematische Physik» (Лпц., 1876 в след.) и знаменитое исследование над спектрами: «Untersuchungen uber das Sonnenspectrum und die Spectra der chemischen Elemente» (Берл., 1861, 3 изд. 1876), переведенное и на английский язык.

А. Гершун.

Кислица

Кислица (Oxalis L.) — травы с ползучим, иногда шишковатым корневищем, редко полукустарники. Листья снабжены черешками и сложным отгибом, листочки которого расположены лапчато, а иногда и перисто. У некоторых, как напр. у нашей обыкновенной К. (О. Acetosella) листочки, коих 3, опускаются и складываются на ночь, будучи вообще раздражительны. Цветы правильные, построенные по пятерному типу, лепестки белые; розовые или желтые, тычинок 10, 5-гнездная завязь превращается в коробочку, раскрывающуюся по створкам; семена, коих по нескольку в каждом гнезде, одеты мясистым покровом, который, лопаясь, эластично отскакивает, способствуя тем раскрыванию плода и разбрасыванию семян. Сюда относится 200 видов с небольшим. Из них только 3 или 4 в умеренных странах и 1 или 2 широко распространены между тропиками обоих материков. Остальные распределены приблизительно поровну в Южной Африке и тропической, подтропической и Южной Америке. В листьях их заключается кислое щавелево-кислое кали, придающее сильно кислый вкус, напр. нашей обыкновенной К., сильно распространенной в тенистых лесах.Цветы у некоторых бывают трех форм (триморфны), а у обыкновенной К. имеются, кроме обыкновенных, клейстогамические, т. е. приспособленные к самоопылению. Шишковатые корневые побеги некоторых употребляются в пищу и для этого даже разводятся, таковы О. tuberosa Molin. и carnosa Molin., разводимые преимущественно в Чили под именем Ока. Кислота в шишковатых корнях этих растений заменяется сахаром под конец развития, как во многих плодах; сюда же О. esculenta Lk., crassicaulis Zucc. и др.

А. Бекетов.

Кисловодск

Кисловодск или Кисловодская слоб. — Пятигорского отд.. Терской обл.; жит. 2417. Они занимаются земледелием и в небольших размерах скотоводством. К. расположен в долине правого притока Подкумка, на высоте 2702 фт. н. у. м., около знаменитого источника Нарзана. Во время лечебного сезона открывается несколько магазинов, гостинниц и ресторанов. Жители получают значительную прибыль от отдачи на лето своих домов и отдельных комнат больным и продажи приезжим молока и др. продуктов. Благодаря курорту, слобода украсилась многими прекрасными домами и дачами. Наместник Кавказа князь М. С. Воронцов много заботился о благоустройстве К.; при нем, в 1848 — 1851 гг., построена галерея над Нарзаном. Кисловодск соединен железнодорожной ветвью с Ессентуками и Пятигорском. Каменный православный храм, мужское и женское училища, начальная школа. 2 врача живут круглый год. Постоянных лавок в К. 13; питейных заведений 9. Климат умеренный, воздух горной местности; однако, выпадает много дождей. К. представляет прекрасное место для так назыв. последовательного лечения (Nachcur), в дополнение к специальному лечению на других группах, в особенности Ессентукской и Пятигорской. По наблюдениям некоторых врачей, чахоточные в К. заметно поправляются; но другие наблюдатели считают климат К. положительно вредным для больных с кавернами в легких. Сердечные больные тоже плохо чувствуют себя в К. Санитарное состояние последнего в настоящее время значительно улучшено, но жалобы на дороговизну жизни все еще продолжаются. Красу К. составляет роскошный и густой парк, а гордость этого курорта — его источник Нарзан («Богатырский источник»), находящйся в конце длинной галереи, выходящей в парк. По анализу химика А. И. Фомина, в 1890 г., источника Нарзана оказалось:

Температура по Реомюру 11,5° Удельный вес при 15° Р. 1,00313

На 1000 см3 граммов Сухого остатка 2,624 Угольной кислоты всей 3,21845 Угольной кислоты связанной 0,58104 Серной кислоты 0,46709 Закиси железа 0,0025

Угольной кислоты полусвязанной 294,94 Угольной кислоты свободной 1043,67

Весьма важны повторения анализов для удостоверения в постоянстве или изменяемости этого состава.

Вода Нарзана употребляется для питья и для купаний. Из других способов лечения практикуются купания в реке Ольховке, общие и местные ванны из углекислого газа, лечениe сжатым и разряженным воздухом, кумысом, козьим молоком и газированным молоком.

Кислоты

Кислоты (хим.). — К. называется группа соединений с известной, довольно определенной химической функцией, которая резко выражена в таких типичных представителях этой группы, как серная К. H2SO4 азотная К. HNO3, соляная К. НСl и пр. Сделать характеристику их в немногих словах является крайне затруднительным и только обращаясь к историческому изложению того, как слагались взгляды на К., можно дать некоторое понятие об них. В самую раннюю эпоху развития химических знаний под К. подразумевались вещества, кислые на вкус. Типичным представителем их мог считаться уксус (acetum), название которого, вероятно, и послужило впоследствии для наименования этой группы (acidum). В первое время К., щелочи и соли (в том смысле, как мы их понимаем теперь) составляли одну обширную группу, которая носила название «солей». С течением времени эти вещества составили отдельные самостоятельные группы, довольно резко отличающияся между собой, хотя название К. солями существовало даже при Лавуазье. Сталь предполагал, что эти вещества могут переходить одни в другие, и из них К. считались более простыми; в своем составе они заключали более элементов «воды», и менее «земли», чем щелочи и соли. Обладая большой способностью к химическим превращениям, К. издавна обращали на себя внимание; вначале они, главным образом, ценились, как энергичные растворители. Особенной славой пользовалась знаменитая царская водка. По мере накопления фактов, выяснились отношения К. к основаниям (щелочам). Выяснилось, что К. легко соединяются с щелочами, и в результате получаются вещества, в которых не заметны ни свойства К., ни щелочи, вещества промежуточного характера — соли, в собственном смысле. Образование солей со щелочами является характерным признаком для К. Определения К., щелочей, солей тесно сплетаются между собой, дополняют одни другие. Был еще указан один характерный признак для К., это способность их изменять синий цвет многих органических соединений (напр. лакмуса) в красный. Нечего и говорить, что этих признаков было недостаточно во многих случаях, чтобы высказаться, принадлежит данное тело к К. или нет. До Лавуазье, состав К. был почти не исследован. Для объяснения их свойств существовали различные взгляды. Прежде всего, предполагали, что все К. должны заключать в своем составе нечто общее, которое и обуславливает их кислотную натуру. Это так называемая первичная К. acidum primigenium, acide universеle, Ursaure. Одни из ученых, напр. Becher, предполагали, что эта первичная К. в наиболее чистом виде находится в соляной К.; другие, напр. Stahl — в серной. Stahl предполагал, что серная К., соединяясь с флогистоном, дает сернистую К., что она превращается в азотную К. при помощи брожения (гниения) и соединения с флогистоном, что она так же дает соляную К. Относительно состава первичной К., он полагал, что она образована из элементов «воды» и «земли». Оригинальных взглядов на К. держался Лемери. Он принимал, что частицы К. являются в виде иголочек вечно движущихся; для разных К. эти иголочки различной длины и тодщины; растворение какого-нибудь тела состоит в проникновении его этими игольчатыми частицами. Для доказательства он указывает, что само ощущение кислого вкуса уже напоминает уколы иголочек; кроме того, при кристаллизации К. являются в виде игл и пр. Указав роль кислорода в образовании углекислоты, азотной К., фосфорной, серной, сернистой и многих органических К., Лавуазье пришел к убеждению, что кислород необходим для образования вообще всех К. Кислород (как показывает и самое название, данное ему Лавуазье — oxygene) как бы осуществляет собой ту мифическую первичную К., о которой говорили его предшественники. Каждая К., по Лавуазье, как бы состоит из двух начал: окислителя «principe acidifiant», которым является кислород, и окисленного, «principe acidifie». Некислородная половина К. (если можно так выразиться), основание К. или ее радикал (как говорили), может состоять из одного простого тела, как в большинстве минеральных К. (где радикалом служит сера, азот, фосфор и пр.), или являться сложным, как напр. в органических К., где в состав его входят уголь, водород, иногда азот, фосфор и пр. Разнообразие К. обуславливается или разнообразием их радикалов, или же, при тождестве радикалов, степенью их окисления, как напр. в серной и сернистой К. Способность образовать К. соединением с кислородом, по Лавуазье, не является специфической особенностью только некоторых простых тел. В одной из таблиц кислородных соединений простых тел он указывает на возможность существования К. почти для всех простых тел, даже напр. для металлов: железа, цинка, серебра и пр., только молчанием он проходит водород, щелочи и щелочные земли (поставленные им в разряд элементов). По мнению Лавуазье, только известное содержание кислорода в веществе обуславливает его кислотные свойства. В этом отношении является глубокая разница между кислородом и acidum primigenium древних. Большинство металлов при прокаливании на воздухе соединяется с кисдородом; но полученные вещества не обладают кислотными свойствами; они не насыщены кислородом, получается нечто промежуточное — окиси. Сера, азот, фосфор, образующие такие энергичные К., способны тоже давать окиси, соединяясь с небольшим количеством кислорода. Лавуазье предложил рациональную номенклатуру для К. Название какой-нибудь К. должно было давать полное понятие об ее составе. Оно так составлялось, чтобы корнем служило название радикала К., а окончание показывало большую или меньшую степень окисления его, напр. названия acide sulfurique (серная К.), acide sulfureux (сернистая К.) указывают, что в состав обеих К. входит сера (sulfur), а окончание «ique» избрано им для более окисленного соединения и «еuх» — для менее и пр. Если обратить внимание, сколько названий иногда имело одно и то же вещество до Лавуазье, названий совершенно случайных (по происхождению вещества, по его виду, по имени ученого и пр.), то заслуга Лавуазье в этом отношении станет вполне понятной. Свою мысль он с успехом проложил к минеральным К.; для органических же он по неволе должен был оставить старые названия. Взгляд Лавуазье на необходимость участия кислорода для образования кислот господствовал продолжительное время. Теория его имела такого крупного приверженца, как Берцелиус, хотя уже с самого начала появления ее указывались факты, ею необъяснимые. Бертоле нашел, что сероводород H2S обладает всеми свойствами кислот, хотя не содержит кислорода. В 1809 г. Гей-Люссак и Тенар показали, что соляная кислота состоит только из водорода и хлора, который, несмотря на все попытки разложить его (главным образом со стороны Деви), должен был быть признан простым телом, несодержащим кислорода. В 1814 г. была открыта йoдисто-водородная К. HJ, аналогичная соляной: затем был повторен анализ HCN, открыта роданистая К. HCNS и пр. Все эти факты окончательно заставили отказаться от воззрений Лавуазье на состав К. Явились кислородные К. и бескислородные или, как их потом назвали, «водородные К.», по нахождению в них водорода. Вопрос о том, что же, собственно, обуславливает кислотные свойства вещества, вновь становится открытым. Надо заметить, что уже после открытия Деви того, какую роль играет кислород в образовании щелочей, которые по свойствам своим как бы противополагались К., вопрос о причине кислотности представлялся крайне запутанным. Водородные К. привлекают на себя всеобщее внимание. Представляя на первый взгляд глубокую разницу в составе с кислородными К., они являлись по своим свойствам вполне с ними схожими: обладали кислотным вкусом, изменяли синий цвет лакмуса в красный, с основаниями образовывали типичные соли и проч. Если приурочить к ним идеи Лавуазье об образовании К. из двух начал: «principe acidifiant» и «principe acidifie», то носителями кислотности здесь нужно было бы признать хлор, йод, серу и пр.; началом окисленным, радикалом К.