Словарь Брокгауза и Ефрона (№6) - Энциклопедический словарь (К)

Над могилами таких «чтимых» народом подвижников воздвигались часовни, а если они погребены были в самой церкви, то над местом погребения — особый катафалк. Этот способ чествования не канонизованных подвижников веры и благочестия имеет место и в настоящее время; так например, в Киево-Печерской лавре почитается прозорливец Досифей (умер в 1778 г.), тридцать лет пробывший затворником, в Саровской пустыни — игумен Пахомий, отшельники Марк и Александр, старец Серафим, в Задонском монастыре — старец Георгий, в Оптиной пустыни — Феофан (умер в 1819 г.) и недавно (в 1893 году) скончавшийся Амвросий. В западной церкви начало правильной К. относится ко времени Карла В., который в своих капитуляриях постановил, чтобы чествованию кого-либо святым предшествовало признание его святости по крайней мере местной церковной властью. Со времени папы Александра III (1181 г.) К. всех святых в католической церкви стала исключительным правом папской власти. Папа Иннокентий III в 1215 г. узаконил, как необходимое условие К., удостоверение, через назначенных папой лиц, в нетлении тела лица, предназначенного к К. В настоящее время для К. в римской церкви существует такой порядок. Если член церкви умер с репутацией человека безупречно благочестивой жизни, то в местности, где он имел пребывание, позволяется именовать его «блаженной памяти рабом Божиим» (piae memoriae servus Dei). Затем, по желанию населения и по заявлению местного клира и епископа, делается конгрегацией обрядов (congregatio ritus) троекратное исследование о его жизни, и если будет найдено, что действительно эта жизнь была непорочная и святая, а особенно если окажется, что он при жизни или по смерти творил чудеса, ему усвояется название блаженного (beatus). Признание блаженным (beatificatio) может быть сделано не ранее, как через 50 лет после кончины данного лица. «Блаженный» признается лишь местно-чтимым святым. Если после того сделаются известными новые его чудеса, и они будут, в установленном порядке, удостоверены, то ставится вопрос о канонизации его уже в качестве святого всей церкви, и, в случае утвердительного решения вопроса, сам папа, ex cathedra, провозглашает его святость особой буллой, по установленной формуле. decernimus et definimus beatum N sanctum esse и т.д. Чинопоследование латинской канонизации находится в книге: «Ceremoniale Romanum». См. Е.Е. Голубинский, «К. в Русской церкви», в «Богословском Вестнике» (1894); В. Васильев, «Очерк истории К. русских святых», в «Чтениях Моск. Общ. Истории и Древностей» (1893 г., кн. 3-я).

Н. Барсов.

Каносса

Каносса (Ganossa) — знаменитый горный замок, в 15 км. к ЮЗ от ж. дор. линии Реджио-Эмилия. По преданию, в 951 г. здесь была осаждена Беренгаром II Адельгейда, когда она предложила имп. Оттону Великому свою руку и корону Италии. В XI в. замок принадлежал маркграфине Матильде Тосканской, почитательнице папы Григория VII, перед которым смирился и каялся с 25 по 23 янв. 1077 г. имп. Генрих IV. Теперь сохранились лишь развалины замка. Ср. Goldschmidt, «Die Tage von Tribur und Canossa» (Маннгейм, 1873).

Кантата

Кантата (ит., лат., от canere — петь) — название вокального произведения. В первой половине XVII ст. вокальное сочинение для одного голоса (мадригал) называлось К., в отличие от инструментального сочинения, называвшегося сонатой. С развитием оперы в Италии развилась и форма К., которая стала заключать в себе не один сольный вокальный номер, а несколько. В состав К. вошли: хоры, речитативы, арии, позднее дуэты с оркестровым сопровождением. К. получила развитие благодаря Кариссими, который считается её творцом. К. исполняется в концертах и церквах. Она бывает светского и духовного содержания. Отличие К. от оратории заключается в том, что в оратории более драматизма и сольные номера относятся к известным личностям в сюжете оратории, а в К. преобладает лирический элемент и сольные номера имеют более отвлеченный характер. Духовная К. особенно развилась в протестантской церкви. Сочинение К. служит в консерваториях задачей для выпускных учеников-теоретиков. Н. С.

Кантемир

Кантемир (кн. Антиох Дмитриевич) — знаменитый русский сатирик и родоначальник современной нашей изящной словесности, младший сын молдавского господаря, кн. Дмитрия Константиновича и Кассандры Кантакузен, родился в Константинополе 10 сентября 1709 г. По матери он потомок визант. императоров. В отличие от своего отца, кн. Константина, отец Антиоха, кн. Дмитрий, всецело посвятил себя мирной деятельности, не оправдывая воинственной своей фамилии (К. означает либо родственник Тимура — предки К. признавали своим родоначальником самого Тамерлана, — либо кровь-железо; татарское происхождение фамилии К. несомненно). Семья кн. Дмитрия, в том числе и будущий сатирик, сопутствовала ему в его путешествиях и походах. Этим и объясняется, что К. усвоил себе так полно дух русского языка и проявил в своих сатирах такое глубокое знание современной ему русской жизни. Первоначальными его учителями были греки, но уже на седьмом году его жизни в семью К. поступил воспитателем один из наиболее даровитых студентов Заиконоспасской акд., Иван Ильинский. Кн. Дмитрий К., любивший литературу и сумевший внушить эту любовь и Антиоху, в духовном завещании отказал всё своё имущество тому из своих сыновей, который проявит наибольшее расположение к научным занятиям, причем он имел в виду именно Антиоха, «в уме и науках от всех лучшего». Действительно, остальные братья оказались людьми заурядными; вкусы Антиоха разделяла только его сестра Марья, что и послужило основанием их дружбы на всю жизнь. Переписка брата с сестрой во время продолжительного отсутствия первого из России (см. Шимко, «Новые данные к биографии А. Д. К. и его ближайших родственников», СПб., 1891) бросает яркий свет на настроение этих двух людей, мягких и гуманных в такое время, когда окружавшее их общество отличалось дикостью и жестокостью. Переписка эта и в других отношениях имеет большое значение для характеристики К.: она разъясняет, почему он отказался от выгодного брака с богатейшей невестой того времени, княжной Варварой Алексеевной Черкасской, дочерью влиятельного государственного человека. Причиной этому было нежелание отказаться от литературных и научных занятий. Дипломатической деятельности К. посвятил себя главным образом потому, что пребывание за границей давало ему возможность расширить свое образование и в то же время освобождало его от непосредственного участия в политической борьбе, сопряженной с кознями и интригами. Любовь К. к науке имела утилитарный характер, в петровском духе: он дорожил и самой наукой, и своей литературной деятельностью лишь настолько, насколько они могли приблизить Россию к благополучию, а русский народ — к счастью. Этим, главным образом, определяется значение К., как общественного деятеля и писателя. На тринадцатом году жизни он потерял отца. Домашнее образование К. дополнилось кратковременным пребыванием в греко-славянской акд. и в акд. наук. Последняя оказала К. несомненную пользу. Особенно он ценил лекции Бернулли и Гросса и на всю жизнь сохранил большое расположение к математике и этике. Но своим обширным образованием он в значительной степени обязан лично себе. Еще юношей он внимательно следил за европейской литературой, по самым разнообразным отраслям знания. Об этом свидетельствуют собственноручные его пометки в календаре за 1728 г. Задаваясь, еще в ранней молодости, вопросом о средствах распространены в России знаний, пригодных для жизни, и об искоренении невежества и суеверий, он признавал наиболее важным учреждение школ и считал это задачей правительства. Прельщенный могучей деятельностью Петра, К. возлагал все свои надежды на монархическую власть и очень мало рассчитывал на самостоятельный почин духовенства и дворянства, в настроении которых он усматривал явное нерасположение или даже ненависть к просвещению. В самых сильных своих сатирах он ополчается против «дворян злонравных» и против невежественных представителей церкви. Когда, при воцарении императрицы Анны Иоанновны, зашла речь о предоставлении политических прав дворянству (шляхетству), К. решительно высказался за сохранение государственного строя, установленного Петром Великим. 1 января 1732 г. К. уехал за границу, чтобы занять пост русского резидента в Лондоне. Во внутренней политической жизни России он участия более не принимал, состоя первоначально (до 1738) представителем России в Лондоне, а затем в Париже. Деятельность К., как дипломата, ещё мало исследована; даже ещё не издано полное собрание его реляций; пока вышел только первый том, под редакцией проф. Александренко, обнимающий первые два года дипломатической деятельности К. в Лондоне («Реляции из Лондона», М., 1892). Лучшей оценкой трудов К. на этом поприще являются работы Стоюнина: «Кн. А. К. в Лондоне и Париже» («Вестн. Евр.» 1867 и 1880), далеко, однако, не исчерпывающие вопроса. Автор подробно говорит о неблагоприятных условиях, которыми был окружен К., как дипломат; о недостатке материальных средств, урезывании или задержке более чем скромного жалованья, разносторонних поручениях, обременявших К. (в роде «приискания искусной прислуги» или «покупки езженных лошадей»), — но он недостаточно оттеняет, что К. всё-таки успел собрать богатый материал и давал своему правительству отчеты, поражающие широтой взгляда и всесторонней оценкой политических деятелей и условий. Литературная деятельность К. началась очень рано. Уже в 1726 г. появилась его «Симфония на Псалтирь», составленная в подражание такому же труду Ильинского: «На четвероевангелие». В том же году К. переводит с французского «Некое итальянское письмо, содержащее утешное критическое описание Парижа и французов» — книжечку, в которой осмеиваются французские нравы, уже тогда постепенно проникавшие к нам. В 1729 г. К. переводит философский разговор: «Таблица Кевика-философа», в котором выражены взгляды на жизнь, вполне соответствующие этическим воззрениям самого К. В том же году появляется и первая его сатира, столь восторженно встреченная Феофаном Прокоповичем и сразу установившая между ними самый тесный союз. Некоторые биографы стараются изобразить дело так, как будто союз между Прокоповичем и К. состоялся на почве общей вражды к Голицыну и что как Прокопович, так и К. преследовали личные цели, — первый, опасаясь за свое политическое влияние, второй, негодуя на несправедливость Голицына, влиянием которого отцовское наследие, т.е. состояние в 10000 душ, досталось брату К., кн. Константину К., женившемуся на дочери кн. Голицына (см. «Древняя и Новая Россия» 1879 г., т. X, статью Корсакова о процессе кн. Константина К. с мачехой, урожденной княжной Трубецкой). На самом деле Прокопович и К. не могли сочувствовать Голицыну, как представителю старой боярской партии, относившейся враждебно к реформам Петра; личные соображения играли тут весьма второстепенную роль. Это видно уже из того, что К. нисколько не воспользовался своим участием в перевороте 1730 г. для личного обогащения, хотя это было бы для него не трудно. Посвящая первой сатире (характерно озаглавленной: «На хулящих учение») восторженные стихотворения, лучшие представители нашей церкви, Прокопович и Кролик, всенародно поспешили признать, что считают тесный союз с 20-летним преображенским поручиком вполне естественным и законным, когда тот, в талантливых стихах, ополчается вместе с ними против врагов Петра и его просветительного дела. Все дальнейшие сатиры (их всего 9) составляют только более подробное развитие мыслей, изложенных в первой. Первое место в них занимает народ, с его суевериями, невежеством и пьянством, как основными причинами всех постигающих его бедствий. Подают ли высшие сословия хороший пример народу? Духовенство мало чем отличается от самого народа. Купечество думает только о том, как бы обмануть народ. Дворянство к практическому делу совершенно неспособно и не меньше народа склонно к обжорству и пьянству, а между тем признает себя лучше других сословий, удивляется, что ему не хотят предоставить власть и влияние. Администрация по большей части продажна. К. бичует не одних только представителей низшей администрации: вчера еще «Макар всем болваном казался», а сегодня он временщик, и картина сразу изменяется. Сатирик наш обращается с словом горькой правды и к представителям власти. «Малож пользы тебя звать хоть сыном царским, буде в нравах с гнусным ты же равнишься псарским». Он с большим мужеством и с необычайной для его времени силой стиха провозглашает, что «чист быть должен, кто туда, не побледнев, всходит, куда зоркие глаза весь народ наводит». Он считает себя и других вправе смело провозглашать такие мысли, потому что чувствует себя «гражданином» (это великое слово им впервые введено в нашу литературу) и глубоко сознает «гражданский» долг. К. следует признать родоначальником нашей обличительной литературы. Он первый смеялся у нас «смехом сквозь слезы» (это выражение также введено им впервые в нашу литературу), и смеялся им в такое время, когда, казалось, всякое сколько-нибудь свободное слово было просто немыслимо. 1729 и 1730 были годами наибольшего расцвета таланта и литературной деятельности К. Он не только написал в этот период свои наиболее выдающиеся сатиры (первые 3) но и перевел книгу Фонтенеля: «Разговоры о множестве миров», снабдив её подробными комментариями. Перевод этой книги составил своего рода литературное событие, потому что выводы её коренным образом противоречили суеверной космографии русского общества. При Елизавете Петровне она была запрещена, как «противная вере и нравственности», кроме того, К. переложил несколько псалмов, начал писать басни, а в посвящениях своих сатир проложил путь позднейшим знаменитым составителям од, причем, однако, не скупился на сатирические замечания для выяснения тех надежд, которые русский «гражданин» возлагает на представителей власти. Такой же характер имеют и его басни. Он же впервые прибег к «эзоповскому языку», говоря о себе в эпиграмме: «На Эзопа», что «не прям будучи, прямо всё говорить знаю», и что «много дум исправил я, уча правду ложно». После переезда за границу К., за исключением разве первых трех лет, продолжал обогащать русскую литературу новыми оригинальными и переводными произведениями. Он писал лирические песни, в которых давал выражение своему религиозному чувству или восхвалял науку, знакомил русскую читающую публику с классическими произведениями древности (Анакреона, К. Непота, Горация, Эпиктета и др.), продолжал писать сатиры, в которых выставлял идеал счастливого человека или указывал на здравые педагогические приемы (сат. VIII), предрешая, до известной степени, задачу, осуществленную впоследствии Бецким; указывал и на идеал хорошего администратора, озабоченного тем, чтобы «правда цвела в пользу люду», чтобы «страсти не качали весов» правосудия, чтобы «слезы бедных не падали на землю» и усматривающего «собственную пользу в общей пользе» (письмо к кн. Н.Ю. Трубецкому). Он переводил и современных ему писателей (напр. «Персидские письма» Монтескье), составил руководство к алгебре и рассуждение о просодии. К сожалению, многие из этих трудов не сохранились. В письме о «сложении стихов русских» он высказывается против господствовавшего у нас польского силлабического стиха и делает попытку заменить его тоническим, более свойственным русскому яз. Наконец, он пишет и религиозно-философское рассуждение, под заглавием: «Письма о природе и человеке», проникнутое глубоким религиозным чувством человека, стоящего на высоте образованности. Мучительная смерть очень рано прервала эту кипучую деятельность. К. скончался 31 марта 1744 г., в Париже, и погребён в московском Никольском греческом монастыре. Литература, посвященная К., ещё невелика. К собранию его сочинений, вышедшему под редакцией П.А. Ефремова, приложена биография К., составленная Стоюниным. Самой обстоятельной критической статьей о К. всё ещё остается статья Дудышкина, помещенная в «Современнике» (1848). Свод всего написанного о К. и попытку самостоятельного освещения его политической и литературной деятельности у Сементковского: «А. Д. К., его жизнь и литературная деятельность» (СПб. 1893 г.; биографическая библиотека Ф.Ф. Павленкова) и «Родоначальник нашей обличительной литературы» («Ист. Вестник», март, 1894 г.). Сатиры К. переведены аббатом Венути на французский яз. («Satyres du pr. Cantemir», 1746) и Шпилькером на немецкий («Freie Uebersetzung der Satyren des Pr. Kantemir», Берл., 1752).

P. Сементковский.

Кантор

Кантор — певец, в особенности церковный, учитель церковных хоров. В IV ст. в католической церкви были К. (cantores et lectores), певшие и читавшие псалмы и гимны при богослужении. В VI в., при Григории Великом, были К. при певческих школах. В IX ст. при Карле Великом учреждены такие же школы с К. в Германии. Место К. в XVIII ст. в Германии считалось очень видным; напр. великий И. С. Бах был К. в Лейпциге. В настоящее время при церковных школах на Западе также существуют К. В православной црк. регент хора — тот же К. В синагогах певец при богослужении называется К.

Н. С.

Канцона

Канцона (la canzone, от латинского cantio) — название старейшей формы итальянской лирики, встречающейся и в провансальской (canso) и старо французской (chanson) поэзии. Для неё иногда употребляется специальное название Canzone Petrarchesca или Toscana, в отличие от позднейших форм, Canzone Pindarica и Anacreontica. К. — лирическое стихотворение в несколько строф (stanze), которые имеют совершенно то же количество стихов, тот же размер и то же расположение рифм, но обыкновенно кончаются строфой более короткой. У Петрарки в К. не более 10 и не менее 5 строф; в новейших К. число строф доходит до 20, 40, даже 80 строф. Количество стихов каждой строфы у Данта и Петрарки варьирует между 9 и 20. Строфа делится на две части; вторую часть начальной рифмой любили соединять с последним стихом первой (concatenatio). Чередование рифм сначала было свободно; впоследствии пример Данта и ещё более — Петрарки, стал законом. Стихи при серьезных сюжетах большей частью в 11 стоп, перемежаясь изредка 7-стопными, а при лёгком и весёлом содержании — большей частью 7-и стопные. Заключительная строфа наз. ripresa (принятие вновь), commiato (припев), congedo (прощание), licenza (отпуск), tornata (возвращение) или просто chiusa (заключение) и заключавшая в себе обыкновенно обращение поэта к стихотворению, — обычай провансальской поэзии, — редко отсутствует у Данта и Петрарки. Кроме этих правильных форм К., существовала уже очень рано Canzone distesa (распространенная) или Canzone di stanza continua, в которой каждая строфа, сама по себе, была без рифм, но каждый стих рифмовался с соответствующим ему в остальных строфах. Позднейшие поэты оставили эту слишком искусственную форму. В конце XVI ст. К. стали отклоняться от типа Canzone Petrarchesca. Уже Тассо, для соединения строф, ввёл различные стихотворные «игрушки», которые он называл catene (цепи) и monili (ожерелья). Ещё более свободы позволил себе Киабрера (Chiabrera), которого т. наз. канцонетты, написанные более короткими стихами и строфами с произвольной рифмой, проложили дорогу К.-анакреонтикам, по образцу песен Анакреона представляющим легкое стихотворение в коротких строфах. В подражание Пиндару, в ХVI в. возникла Canzone Pindarica или alla greca, которую можно встретить у Аламанни, Триссино, Минтерно и особенно у Киабреры. Она составлена из одно— или многократной комбинации 3 строф: strofa, antistrofa и epodo; из них первые соответствуют друг другу в построении. Так называемая Canzone a ballo или Ballata, которую не следует смешивать с северной «балладой», столь же стара как и Canzone Petrarchesca и, вероятно, народного происхождения; совершенно такой же тип стихотворений был в ходу и в Провансе, и северной Франции. Эта К. пелась при танцах; первые стихи (ripresa) пел хор, следующую строфу или строфы один голос, после чего опять вступал хор и т.д.; строфу в ней заканчивает последний стих ripres'ы. Ballata допускает любой род стихов и предпочитает Rimalmezzo (внутреннюю рифму). Эти Canzone а ballo особенно были в ходу в XV в. в кругу Лоренцо де'Медичи; особый род их назывался фроттолами (Frottola). О староитальянской К. писал уже в 1332 г. Антонио да Темпо: «Summa artis rithmici» (изд. Grion, Болонья, 1869) и около 1850 г. Джидино да СоммаКампанья, в «Trattato dei ritmi volgari» (изд. Giulgiari, Бол., 1870). О всех родах К. ср. Blanc, «Grammatik der ital. Sprache» (Галле, 1844).

Канцона (canzone, canzona) — песнь, музыкальное сочинение на лирическое стихотворение. Самая старинная К. относится к VII в.; она была сочинена во Франции на латинские стихи, по случаю победы Клотаря II над саксами. В Италии этот род музыки давно распространен. К. преимущественно пишется для одного голоса. К. называется также, в инструм. музыке, небольшое сочинение с плавной певучей мелодией. Canzone a ballo (ballata) — старинная плясовая итальянская песня. Canzone sacra — духовная песнь. Канцонетта (canzonino) — небольшая песня. Canzonaccia — площадная песня. Canzoniere — собрание песен.

Н. С.

Каньоны

Каньоны (canones) — так назыв. в Сев. Америке речные долины и овраги, имеющие вид глубоких ущелий с отвесными или очень крутыми стенами. Наиболее известен Большой К. реки Колорадо в Аризоне с многочисленными, впадающими в него боковыми К. Отвесные стены большого К. достигают местами 1000 и 2000 м. высоты и состоят из известняков и песчаников палеозойской группы, а в более низких горизонтах даже из твердого гранита.

Б. II.

Канюк

Канюк, конюх, зимник (Archibuteo lagopus, — сокол) — представитель рода, близкого к сарычу и отличающегося вполне оперенными цевками. Другие признаки рода: короткий, высокий, загнутый от основания клюв, восковица покрытая щетинками, кроме промежутка между ноздрями, довольно острые крылья, достигающие до конца хвоста и прямой хвост средней длины. 4 вида этого рода водятся в Европе, Азии и Сев. Америке. К. длиной 65 стм.; оперение его представляет разнообразную смесь белого, желтоватого, красно-серого, бурого и буро-черного цвета. К. гнездится главным образом на крайнем Сев. Европы, Азии и Америки, особенно в полосе тундр, а зимой перекочевывает к Ю, достигая средней и Южн. Европы, Туркестана и предгорий Тянь-Шаня. Главную пищу его составляют лемминги и родственные им грызуны; зимой он, кроме мышей, нападает иногда на куропаток и др. более крупных животных. Гнездо устраивается на деревьях или просто на холмике среди тундры; кладет 4 — 5 яиц; птенцы, в случае опасности, притворяются мертвыми.

Н. Кн.

Капелла

Капелла у католиков и англикан — молитвенное сооружение небольшого размера, предназначенное для общественной церковной службы, для чествования какой либо святыни, для молитвы отдельного семейства и т.п. К. представляет собой или особое здание, или же входит в состав другого храма. В последнем случае, она помещается в различных его частях, напр. в абсиде (абсидальные К.), в боковых кораблях и т.д. Иногда К. составляет пристройку к церкви, не имеющую с ней никакой органической связи. В церквях византийского и латинского стилей К. встречаются весьма редко; в храмах романской архитектуры они представляют явление обычное. Из числа самостоятельных К. наиболее замечательна по своей архитектуре Sainte Chapelle, в Париже, сооруженная в 1242 — 47 гг. Петром Монтеро. Затем следует упомянуть Сикстинскую К., в ватиканском дворце, в Риме, замечательную по находящемуся в ней «Страшному Суду» Микеланджело.

А. А. С.

Капелла

Капелла (музык.; итал. capella, франц. chapelle). — В капеллах собирались церковные хоры, исполнявшие духовную музыку, которые и получили название капеллы. Хор папы и придворные церк. хоры получили тоже название. В России издавна, с XV в., при дворах царей были церковные хоры, называвш. «государевыми певчими» или дьяками. В XVIII ст. придворный церковный хор стал именоваться К. В этом столетии выдающимся директором певческой К. был Бортнянский; при нём вышел закон, допускавший исполнение в церкви только произведений Бортнянского и других авторов, им одобренных. За Бортнянским следуют два директора Львовы; при последнем, Алексее Федоровиче, К. издала октоих, обиход нотного церковного пения, сокращенный ирмологий знаменного распева, ирмосы воскресные, ирмосы сокращенного греческого распева, воскресные утренние антифоны греческого распева, утреню греческого распева. При Н.И. Бахметеве продолжалось издание духовных переложений, а в 1893 г. место заведующего придворной К. получил М.А. Балакирев, при котором обращено внимание на упорядочение научных классов К., теоретических и оркестрового. При А.Ф. Львове должность капельмейстера К. занимал (1837 — 1839) Глинка, написавший для неё «Херувимскую». Капелла дала нескольких выдающихся деятелей, как напр. Березовского (1745 — 1777), Бортнянского (1751 — 1825), Воротникова. В более позднее время К. дала скорее хороших регентов, чем композиторов. Цвет одеяния дьяков — вишневый с золотом — сохранился и по настоящее время. К. в широком смысле называется всякое собрание исполнителей, как напр. оркестр.

Н. С.

Капеллан

Капеллан или Каплан (лат. capellanus, франц. chapelain, нем. Кaplan) — католический священник, состоящий при капелле под которой может подразумеваться особый придел в соборе, часовня приходской церкви или даже самостоятельная церковь, чаще всего домовая. При дворе франкских королей находились К., которые в тоже время служили королевскими секретарями. Во главе этих К. стоял архикапеллан. Относительно К. домовых, клермонтский собор 1095 г. издал постановление, что они могут назначаться на должность лишь с разрешения епископа. При папе были К. трех родов; 1) К. по титулу, 2) ассистирующие и 3) тайные К., для частной службы папе. Всякий католический приходский священник, не справляющийся один со своим приходом, должен иметь при себе К. Часто К. получает какую-либо бенефицию (капланию), за которую обязан служить в известной капелле или у известного алтаря. В старой Франции подчинённые епископам desservants (cures succursales) были капелланами без бенефиций. Когда установлен был институт кантональных кюре (приходских священников), им понадобились помощники для церквей кантона, помимо приходской, для чего снова появились К. (ad nutum episcopi amovibiles de servientes). В английской церкви К., называющиеся curates, либо с согласия епископа назначаются приходским священником в особую церковь (капеллу, chapel), либо помогают ему в главной церкви. Так же в Англии называется домашний проповедник в ораториях и капеллах светских и духовных лордов. Как устарелый термин, К. и в протестантских церквах иногда применяется к вспомогательным проповедникам. Во время реформации, когда проповеди придавалось особое значение, она считалась необходимейшим делом приходского священника, а таинства, напутствование умирающих и т.д. считались делом К. и диаконов. В России К. назыв. военные римско-католические священники.

Капельмейстер — лицо, стоящее во главе капеллы, дирижирующее ею во время исполнения и разучивающее с ней пьесы. Это название относится как к хоровому, так и оркестровому дирижеру. В прежние времена придворные К. должны были сочинять музыку к обедам (Tafelmusik), а также по поводу разных торжественных случаев; напр. Иосиф Гайдн, будучи К. у кн. Эстергази, большую часть своих сочинений написал для княжеских придворных концертов. В более позднее время обязанности К. и композитора сливались обыкновенно только в должности балетного К. (напр. в России — Пуни, Визентини, Дриго). См. Маттесон, «Der vollkommene Kapellmeister» (Гамб., 1739); P. Вагнер, «Uber das Dirigieren» (Лпц., 1870); Г. Берлиоз, «Le chef d'Orchestre». Помощником К. часто бывает первый скрипач, в оркестре называемый концертмейстером.

Н. С.

Капетинги

Капетинги — третья французская династия, давшая Франции 16 королей и прекратившаяся, в старшей линии, в 1328 г. Валуа и Бурбоны — её младшие линии. Относительно происхождения династии К. историки не согласны: по мнению большинства французских исследователей, К. происходят из центральной Франции, другие же (большей частью немцы) производят их от саксонца Witichin'a, сын которого, Роберт Храбрый, приобрёл значительную территорию (герцогство между Сеной и Луарой) и пал в 866 году в борьбе с норманнами. Его сын Эд или Эвд (Eudes), герцог нейстрийский и гр. парижский, после удачной защиты Парижа от норманнов был (888) избран французским королем и умер в 898 г. Его противник (с 893), каролинг Карл Простой, допустил в 922 г. переход короны к брату Эда, Роберту, а по смерти Роберта — к его зятю, Рудольфу бургундскому (ум. 936). Сын Роберта, Гуго Великий, герцог французский и бургундский, гр. парижский и орлеанский, предоставил королевскую корону каролингам Людовику Заморскому и Лотарю. Его сын Гуго Капет, избранный королём по смерти Людовика V Ленивого (3 июля 987), отстоял корону от притязаний Карла нижнелотарингского, и с тех пор королевская корона переходила в роде К., в прямой линии, в продолжение трёхсот сорока лет. Своим возвышением первые К. были обязаны территориальному могуществу, успехам в борьбе с норманнами, помощи духовенства, своим выдающимся способностям и ничтожеству их противников, последних Каролингов. Чтобы закрепить королевское достоинство в своем роде, первые К. ещё при жизни короновали своих наследников (в последний раз так был коронован Филипп Август, в 1179 г.). По смерти Гуго Капета на престол вступил его сын Роберт I (996 — 1031), коронованный уже в 988 г. После Роберта престол перешёл к его старшему сыну Генриху I (до 1060), оставившему от второго брака с Анной Ярославной (дочерью Ярослава Мудрого) двух сыновей, старший из которых, Филипп I, и правил после него, до 1108 г. Сын и наследник Филиппа, Людовик VI Толстый (1108 — 1137) оставил престол второму своему сыну Людовику VII (старший умер при жизни отца). Людовик VII (1137 — 1180) оставил от третьей жены сына Филиппа II Августа, правившего с 1180 по 1223 г. Его сын Людовик VIII (1223 — 1226) от брака с Бланкой Кастильской имел, кроме Людовика IX Святого, еще трех сыновей: Роберта, Альфонса и Карла анжуйского, основателя долго правившей в Неаполе Анжуйской династии. Людовик Святой (1226 — 70) имел 11 человек детей, из которых, вследствие преждевременной смерти старшего, корона перешла ко второму сыну, Филиппу III (1270 — 1285), младший же сын, Роберт, стал родоначальником династии Бурбонов.