Труф ждала, когда на нее нахлынет волна возмущения, вид Блэкберна всегда вызывал его, но, к своему удивлению, почувствовала только усталость и боль. Все эти люди на фотографиях тогда были совсем невинны, как и их поступки. Они еще не знали, что все кончится так плачевно — разбитые жизни, ложь и невыполненные обещания. А знал ли об этом Блэкберн?

Труф перевернула страницу.

Она улыбнулась, увидев перед собой фотографию последователей Торна в вычурных, крикливых одеяниях, смеси монастырских одежд с карнавальными костюмами персонажей шоу «Гора ужасов». Они явно хотели впечатать и напугать, но на Труф их опереточные наряды подействовали иначе, они вызвали в ней жалость. «Интересно, кем они считали себя в этих балахонах?» — подумала Труф.

Она отложила альбом в сторону и принялась так же бегло смотреть три остальных, пока не наткнулась на любопытный снимок, сделанный в Мексике. В альбоме было несколько пустых страниц, где на месте фотографий Труф увидела темные квадраты. Это ей показалось странным и подозрительным.

Некоторые фотографии потемнели от времени, другие были без надписей, но часть снимков спустя десятилетия рассказывали Труф свои истории.

Она снова увидела «таинственный школьный автобус», побитый и грязный. Похоже, он служил поклонникам Блэкберна домом.

Сельские районы Мексики, такие фотографии любят делать туристы.

А вот снова Катрин, а рядом с ней тетушка Кэролайн. Близнецы, они очень похожи, только сейчас у Кэролайн волосы коротко острижены. В центре фотографии — малышка в подгузнике, ей не больше года. Она делает свои первые шаги, Кэролайн и Катрин держат ее за руки.

Эта малышка — она, Труф.

Труф попыталась уловить и оценить свои ощущения от увиденного, но их не было. Она совершенно спокойно, даже хладнокровно рассматривала себя. То, что она видит часть своей жизни, не вызывало в ней никаких эмоций, работало только сознание, бесстрастно регистрируя факты. Всего одно чувство охватывало Труф и начинало доводить до бешенства — желание разгадать загадку своей жизни, тогда она сможет объяснить ее и придать смысл. Но разгадка пока лежит очень далеко, вне пределов ее досягаемости.

Труф покачала головой. Прошлое не давало ответов. Об этом часто говорила и тетушка Кэролайн.

Внезапно Труф поняла, что у тетушки Кэролайн есть свои причины говорить так.

В жизни ребенка наступает такой неприятный момент, когда он вдруг начинает понимать, что те, кто взрастил его, стареют и в конце концов умирают. В первый раз в своей жизни Труф подумала по-настоящему, что когда-то тетушке Кэролайн было столько же лет, сколько сейчас Труф. Какой она была тогда?

Она была другом Торна Блэкберна, это доказывают фотографии, а возможно, и входила в его круг. В ту ночь, когда ее сестра умерла, а Торн Блэкберн исчез, она была здесь, во Вратах Тени.

Исчез. Так тогда говорилось в газетах. После смерти Катрин полиция искала его в течение нескольких недель, но безрезультатно. Блэкберн как в воду канул.

Но что значит исчез?

Воображение — плохой советчик, оно похоже на необъезженную лошадь, которая может на скаку выкинуть что угодно.

«Остальные. Ты должна найти остальных», — вспоминала Труф слова тети.

Каких остальных? Кого?

Труф предположила, что тетушка Кэролайн имела в виду тех, кто когда-то входил в «круг истины» или их семьи. Газеты называли обитателей Врат Тени «коммуной хиппи», намекали на каких-то детей, но всем детям, родившимся во Вратах Тени в шестьдесят девятом году, сейчас примерно столько же лет, сколько и самой Труф, может быть, чуть больше. И зачем их искать?

Но даже если предположить, что тетя имела в виду именно то, что говорила, то этим как раз по своей инициативе занимается Джулиан.

«Для тебя важно знать, что ты не одна… Я подвела остальных…» — так, кажется, говорила тетя.

Она больна, умирает, постоянно пьет болеутоляющее, а в ее случае это наркотики.

Труф смотрела на фотографию размером чуть меньше страницы альбома. Она отличалась от остальных тем, что была приклеена, но от времени края ее отстали. Фон показался Труф знакомым, она вспомнила лужайку перед Вратами Тени… Да, снимок сделан здесь. И сделан он профессионалом, хотя бы потому, что на ней среди прочих изображен Торн Блэкберн.

Труф насчитала на снимке двадцать человек. Выглядели они как выпускники школы колдунов, все в длинных черных мантиях. Вероятно, это и есть тот самый «круг истины», который возглавлял Блэкберн. Труф нашла и его, и Айрин. Рядом с ней, одной рукой по-детски взяв ее за палец, а другой прижимая к себе большую пушистую обезьянку, стояла она, Труф. Возле одетой в белую накидку Катрин Труф увидела Кэролайн с ребенком на руках.

Это не ее ребенок, у Кэролайн не было детей. Тогда чей?

Скорее всего, это ребенок Блэкберна. Тогда все ясно. Когда тетушка Кэролайн говорила об «остальных», она имела в виду детей Блэкберна. Значит, Труф Джордмэйн не единственный его ребенок.

Есть еще кто-то.

Правая сторона фотографии была оторвана совсем недавно — след был белый, свежий.

«Кто это сделал и почему?»

Труф просмотрела фотографии, но нигде не увидела никаких других детей, кроме себя и этого малыша на руках у Кэролайн. Но тетя ясно сказала ей: «дети». И она явно имела в виду не детей последователей Блэкберна, о которых в свое время говорилось в газетах, а о его детях, сводных братьях и сестрах Труф.

«Остальные. Ты должна найти остальных», — вертелись в голове Труф слова тети.

В воображении Труф замелькали брошенные малыши, но она вовремя опомнилась: малышами их назвать никак нельзя, фотография сделана двадцать шесть лет назад, и даже этот ребенок сейчас уже совсем взрослый человек.

«В самом деле, кто этот ребенок, мальчик или девочка? Кэролайн должна это знать».

Труф закрыла альбом и встала. В кабинете Джулиана есть телефон, она позвонит тетушке Кэролайн сейчас же и спросит ее об этом ребенке.

Она не успела отойти от стола, как вдруг дверь комнаты раскрылась.

— Я так и знала, что найду тебя здесь, — раздался победный голос Фионы.

Даже в полуденном свете, когда все изъяны кожи и лица видны как на ладони, лицо Фионы Кабот выглядело очень молодо, но ее аккуратно наложенная, броская косметика не могла скрыть следы расточаемой юности — пресыщения и неумеренность. Крашеные волосы лежали на обнаженных плечах. Фиона была одета в обтягивающие джинсы и такую же кофту, не оставлявшие никакого поля деятельности для воображения.

— Доброе утро, — холодно ответила Труф, мысленно сравнивая свою фигуру с мощными габаритами Фионы.

— Ну, что выкопала? — промурлыкала девушка томным грудным голосом. — Ищешь всякую грязь? — Она подошла к столу и посмотрела на альбомы.

Труф почувствовала желание убрать их и не показывать фотографии, хотя у Фионы было не меньше, а скорее больше прав рассматривать их.

— Ты была очаровательным ребенком, — продолжала Фиона. В голосе ее чувствовалось некоторое сожаление, словно она расстраивалась оттого, что Труф не оправдала возлагаемых на нее надежд.

— Вам что-нибудь здесь нужно? — спросила Труф с ледяной вежливостью. Казалось, что в комнате начали замерзать стекла.

Фиона закрыла альбом с таким шумом, что Труф вздрогнула.

— Я просто хотела сказать тебе следующее — ты можешь прыгать по дому и блистать своим родством сколько тебе влезет, но запомни — ты пришла слишком поздно. Если ты думаешь, что весь круг упадет к твоим ногам, ты ошибаешься. — Она подошла к Труф так близко, что та инстинктивно отшатнулась. Опять игра воображения? Труф отчетливо видела, что перед ней стоит тощая, поджарая крыса с длинными, остренькими зубками. Она физически почувствовала отвращение. — Моя власть уже утверждена, — шипела Фиона. — Ты просто не успеешь научиться. Джулиану нужна подруга, он заслуживает ее, но ты ею не будешь никогда. — Зеленые глаза Фионы блеснули, и Труф показалось, что сейчас эта крыса на нее набросится.

— Дитя мое, ты расточаешь яд не в самом подходящем месте. Едва ли мисс Джордмэйн интересно то, о чем ты тут щебечешь.

Фиона отпрыгнула. Труф брезгливо поежилась и обернулась.

В дверях, опираясь на косяк, стоял Хиауорд Фаррар. Он посмотрел на Фиону и угрожающе улыбнулся.

— Все нормально, успокойся, — произнес он издевательским тоном. — Рыжие — почти всегда люди очень завистливые. Довольно странно, что это не твой натуральный цвет, — произнес Хиауорд, изображая сострадание.

Фиона уничтожающе посмотрела на него, затем на Труф, тряхнула головой и гордо проследовала из комнаты. Она проплыла мимо стоящего в дверях Фаррара так, будто его там не было. Труф с благодарностью посмотрела на своего неожиданного спасителя.

— Вся ее оккультная сила не заполнит и половины ночного горшка, — доверительно сообщил он. — Так что не переживайте. Вся суть в том, что женщин найти труднее, поэтому приходится брать только то, что есть, — прибавил он. — К нашему горькому сожалению, в большинстве случаев можно говорить только об относительной пригодности.

— А с мужчинами дело обстоит, конечно, иначе, — едко заметила Труф. Раздражение, возникшее после утреннего разговора с Эллисом, еще не проходило. — Благодарю вас за своевременное вмешательство, Хиауорд. Полагаю, на Фиону что-то нашло.

— Она считает, что у нее есть определенные права на Джулиана, но она всего лишь его иеролатор, и только. Многоженство и порабощение женщин методом брака — вещи недопустимые в деле Блэкберна.

«Почему как только у меня появляется надежда, что сейчас мне скажут что-нибудь членораздельное, они начинают нести какую-то чушь?»

— В любом случае спасибо вам. — Труф чувствовала себя неловко, ей хотелось уйти, впечатлений для раздумий было достаточно — разговор с Эллисом, стычка с Фионой.

— Не стоит благодарности, — ответил Хиауорд.

Наступила тишина. Казалось, он ждал, что Труф скажет ему, но она молчала. Хиауорд пожал плечами, повернулся и исчез.

Труф еле удержала себя от того, чтобы немедленно не закрыть двери на ключ. Она просто прикрыла их и, привалившись, несколько минут стояла возле них. Сердце ее учащенно билось.

«Да что ты так переживаешь? Не убьют же они тебя! Они ничего тебе не сделают», — убеждала себя Труф. Внезапно у нее возникло желание уехать. Твердо решив немедленно убраться отсюда, Труф осторожно выглянула из комнаты, удостоверилась, что ее не поджидает кто-нибудь из обитателей дома, и направилась в свою комнату.

Она добралась до комнаты очень быстро, закрыла за собой дверь и только тогда вспомнила, какие штуки выкидывает дом с теми, кто блуждает по его коридорам. Труф заперла дверь и оглядела комнату.

Кто-то был здесь в ее отсутствие. Стремление покинуть дом усилилось. Труф рванулась к кровати и подняла матрас — «Страдающая Венера» была на месте.

Труф смотрела на книгу, и выражение «испытать облегчение» показалось ей литературным штампом, не имеющим ничего общего с жизнью. Она глубоко вздохнула, опустила матрас и пригладила покрывало. Никто бы не смог заметить, что здесь лежит книга. Метод, обратный тому, который использовался в «Украденном письме». До тех пор, пока кто-нибудь не примется искать книгу, она в полной сохранности.

Труф внимательно осмотрела комнату. Она выглядела иначе; когда Труф выходила, здесь все было не так. Труф оставила чемодан на полу, а сейчас он стоял на полке. Одежда была разбросана, теперь же она аккуратно висела в шкафу. Правда, не исключено, что приходила Айрин. Или Фиона? Вряд ли, она едва ли способна сделать что-нибудь так обстоятельно. Мужчины отпадали сразу.

Труф увидела лист бумаги, он лежал на покрывале убранной кровати, впопыхах она его даже не заметила. Это было письмо, написанное четким каллиграфическим почерком.

«Дорогая Труф, — прочитала она. — Я надеюсь, что, просмотрев мою коллекцию и познакомившись со всей нашей компанией, вы нашли первое полезным, а второе — пристойным и безобидным. Когда я вошел к вам утром, вас уже не было. Я предположил, что вы в библиотеке, и предпочел не прерывать ваших занятий, а оставить эту записку. Если я понадоблюсь, вы найдете меня в кабинете. Надеюсь вскоре встретиться и побеседовать с вами. Джулиан ».

Труф с сомнением пожевала губу. С Джулианом поговорить ей действительно необходимо. Нужно выяснить, как она сможет пользоваться его коллекцией, но прежде всего решить главное — где жить: оставаться здесь или в городе. Мысль о том, что ей придется быть в этом доме неопределенно долго, снова вывела Труф из равновесия. Руки ее задрожали от напряжения. Она чуть не вскрикнула, услышав слабый стук в дверь.

— Труф, — раздался мягкий голос Майкла.

Труф отшатнулась, перед ее глазами с невероятной ясностью развернулась картина прошедшей ночи. Труф тянуло к Майклу, но это была тяга бабочки к огню. После того что ей сказал утром Эллис, Труф не могла видеть Майкла. Если встретиться с ним лицом к лицу, она может бросить ему свои глупые обвинения. По этой же причине ей лучше не встречаться ни с кем.

Майкл постучал еще раз. Оцепенев, Труф стояла посреди комнаты, думая только об одном — чтобы Майкл не попытался толкнуть незапертую дверь. Но Майкл Архангел оказался джентльменом, и вскоре Труф услышала его удаляющиеся шаги.

Только когда она поняла, что Майкл не услышит идущих из комнаты шорохов, Труф тихо подошла к двери и, осторожно повернув ключ, заперла ее. Труф облегченно вздохнула, теперь она была в безопасности. Хотя чем ей может угрожать Майкл?

Нужно бежать, бежать отсюда. Здесь оставаться нельзя, все обитатели дома давят на нее. Все то, что выглядело таким разумным в залитой солнечным светом библиотеке, казалось почти невозможным и невыполнимым сейчас, в этой комнате. Труф не могла думать ни о чем, кроме побега.

Еще один глубокий вздох. Труф честно призналась себе, что находится на грани истерики. Но та же честность подсказывала ей, что, хотя вопросов больше, чем ответов, объективных причин для паники и страха в общем-то нет.

Слышала ли она голос ночью или это был сон? А может быть, это всего-навсего эхо? Но ведь что бы это ни было, прямой угрозы для Труф нет.

Идя на завтрак, она заплутала в коридорах? Это уже интересней, реальней, но разве не выяснила она из разговоров с Джулианом, что все «видения» являются в основном отражением эмоций конкретного человека? Нужно сохранять спокойствие, и видение не сделает тебе никакого вреда.

Что касается Фионы, то, конечно, разговор с ней оставил неприятный осадок, ну и что?

Майкл. Паника охватила ее оттого, что ей придется встретиться с ним?

Ну, разумеется, нет. Или да? Труф понимала одно — ей следует убираться отсюда, из этого жуткого дома, и немедленно, пока не случилось что-нибудь ужасное.

Нужно уезжать в Убей Тень, а оттуда позвонить тете. Необходимо спрятать «Страдающую Венеру» в надежном месте. Прижимая к груди сумочку, словно это был ребенок, Труф приоткрыла дверь и осторожно выглянула в коридор.