- Пусть побудет у тебя, - сказал он. - У тебя к нему полный иммунитет. Не бойся, ни один житель Дарковера не сможет без риска Для собственной жизни отнять у тебя этот меч или причинить тебе какой-нибудь вред.
      Он повернулся ко мне. Слов не требовалось, я и так понял, что ему нужно, и протянул пистолет.
      - Что это вы... - начал было Лоутон, но Реджис резко перебил его:
      - Это частное дело Комина, вам не следует вмешиваться. Каковы бы ни были ваши намерения, помочь вы все равно не сможете. Рейф, идем со мной!
      - Болван, что ты стоишь? - хрипло сказал Кадарин. - Это же ради Марджи! Иди с ним!
      И они выбежали из комнаты. Пронзительные истерические вопли Тайры продолжали доноситься из коридора. Кадарин стоял неподвижно, словно заставляя себя оставаться на месте; потом вдруг тоже бросился к двери.
      - Я тоже пойду! - крикнул он Лоутону через плечо и выскочил вон. Лоутон схватил меня за руку.
      - Нет, а вот ты никуда не пойдешь! Будь же наконец благоразумным! Ты и на ногах-то еле стоишь! - Он силой усадил меня обратно в кресло. - Куда это все они? И кто такая Марджа?
      Крики Тайры вдруг прекратились, словно кто-то щелкнул выключателем. Воцарилась странная, пугающая тишина. Лоутон выругался и бросился вон из комнаты, оставив меня полулежать в кресле, покрывшегося испариной, яростно проклинающего свою беспомощность, не имеющего сил даже встать. Из коридора доносился шум и чьи-то голоса. Я терялся в догадках. И тут в кабинет ворвалась Дио.
      - И они бросили тебя здесь! - гневно воскликнула она. - Что с тобой сделала эта рыжая стерва? Знаешь, они накачали Каллину какой-то гадостью! Ох, Лью, у тебя вся рубашка в крови! - Она опустилась возле меня на колени. Лицо ее стало белым, в тон платью. Громко топая, вернулся Лоутон. Он чуть не лопался от злости.
      - Сбежала! Эта ваша Тайра сбежала! Из камеры, окованной сталью! При такой-то охране! Вот что происходит, когда здесь безумствует специалист по матрицам, да еще из Комина! - Тут он наконец заметил Дио, и ярость его еще более возросла: -Я вас знаю! Вы сестра Лерриса. Что вам тут нужно?
      - В данный момент, - не менее злобно ответила она, - я пытаюсь понять, насколько серьезно ранен Лью. Потому что всем остальным до этого нет никакого дела!
      - Со мной все в порядке, - пробормотал я, сердясь на нее за излишние сочувствие и опеку. Однако я позволил девушке отвести меня вниз, в медицинский кабинет, где маленький толстенький человечек в белом халате ворчал что-то по поводу "этой нецивилизованной планеты", на которой ему приходится терять время на лечение ножевых ран. Он закрыл мне рану пластиковыми накладками, причиняя жуткую боль, затем обработал поле вокруг чем-то вроде ультрафиолетового облучения, заставил меня проглотить какую-то красную липкую гадость, от которой обожгло рот и сразу закружилась голова, но тут же исчезла боль; потом прошло и головокружение, и я вновь обрел способность нормально мыслить.
      - Где Каллина Эйлард? - спросил я его.
      - Здесь. Спит. Она была почти без сознания и совершенно без сил. Я сделал ей укол гипнала и посадил возле нее сиделку.
      - Это случайно не последствия шока?
      - Не знаю. - Доктор Форт раскладывал под лампой свои инструменты. - Она видела, как вас ранили, так ведь? У некоторых женщин такая реакция возможна.
      Про себя я обругал его болваном. На Дарковере женщины не падают в обморок при виде крови. Чем он тут занимается, если не может поставить простейшего диагноза? Это же типичная картина шока от воздействия матрицы! Если он напичкал Каллину успокоительным, значит, мне ее не разбудить, пока не кончится действие лекарства.
      - Может, так оно и лучше, - тихо сказала Дио. - Пока Каллина не проснулась, я расскажу тебе кое-что о ней.
      Лоутон между тем запускал в действие весь сложный механизм поиска. Время тянулось медленно; я сидел и ждал. Только однажды он позволил себе проявить мучившее его изумление, безнадежным тоном спросив:
      - Черт побери, я так и не могу понять, как эта девчонка Маршалл попала сюда с Самарры. И никак не могу объединить вас всех - в каком вы все-таки родстве: ты, Рейф, Тайра, Кадарин... Братья, сестры, кузены, кузины... А теперь еще эта ваша Тайра куда-то пропала, словно испарилась! Ты что, заколдовал ее?
      - И не думал. - На Тайру мне было совершенно наплевать, пусть себе хоть сгниет в камере.
      Действие болеутоляющего меж тем кончалось; бок вновь саднило, а душа переполнялась смутным чувством страшной потери. Не хотелось даже думать, откуда это чувство возникло.
      Кровавое солнце Дарковера достигло зенита и начало понемногу клониться к закату, когда послышались шаркающие шаги и в кабинет Лоутона ввалились Реджис, Рейф и Кадарин.
      Реджис за это время поразительно повзрослел. Кровь на щеке, кровь на рукаве; но более всего изменилось лицо. На нем не осталось и следа былого мальчишества; весь юношеский задор словно выгорел. Теперь передо мной стоял мужчина, да к тому же еще и Хастур. И с горечью смотрел на меня.
      - Да ты же ранен! - воскликнул Лоутон с ужасом.
      - Не сильно. Рубашка порвана... Я дрался с Дайаном.
      - Он мертв? - спросил я.
      - Нет, черт бы его побрал!
      - Кадарин, - требовательно спросил Лоутон. - Где эта ваша женщина?
      На изможденном лице Кадарина явственно отразился страх.
      - Тайра? А разве она не здесь? Ад Зандру! Как же мне ей-то сказать?.. - Он закрыл лицо руками. Потом вдруг подошел ко мне. Все остальные словно вообще перестали для него существовать. Он заглянул мне прямо в глаза с такой мольбой и такой настойчивостью, что в моей душе исчезли последние воспоминания о вражде между нами, я словно вернулся в те далекие времена, когда мы были самыми большими друзьями, а не заклятыми врагами.
      - Боб, в чем дело? - с трудом шевеля пересохшими губами, спросил я. - Что случилось?
      - Это все Дайан, чтоб его Зандру взял! Чтоб его Наоталба покалечила! Он замкнул ее в матрицу, мою маленькую Маргерию! - Голос Кадарина прервался. Эти слова обожгли меня, словно огнем.
      Итак, матрица Шарры у Дайана. Марджа еще ребенок, но она из Элтонов. Вот почему я никак не мог обнаружить ее! Вот откуда это ощущение страшной потери!
      Но для нее это означает смерть!
      Марджори, Мариус,. Линнел. А теперь еще и Марджа.
      Лоутон больше не требовал объяснений. Он, видимо, понимал наше состояние. Я по-прежнему задавал им какие-то вопросы, словно это еще могло помочь.
      - А как Андрее?
      - Дайан бросил его, решив, что он мертв, но он, видимо, выкарабкается.
      Я почувствовал какое-то странное, жестокое удовлетворение, узнав, что Андрее защищал Марджу до конца.
      - А Ашара?
      Тут вскочила Дио. Губы ее были решительно сжаты. Мы и забыли, что она в комнате.
      - Реджис! Не выпускай их отсюда! Я иду в Башню!
      - Зачем? - крикнул я, но она уже исчезла за дверью.
      - Во-первых, необходимо захватить Дайана, - мрачно сказал Лоутон. - Если девочка у него...
      - Невозможно, - перебил его Кадарин. - Теперь мы не сумеем отнять у него матрицу Шарры! Я достаточно долго владел этой штукой, уж я-то знаю! Дайан смог забрать ее у Мариуса только потому, что не имел ни малейшего понятия, как оградить себя от ее воздействия. Ни один живой человек... ~ Он вдруг вскочил: - Лоутон! И вы все! Будьте свидетелями! Его жизнь принадлежит мне и только мне! Я и только я должен его убить - в честном поединке или из-за угла, неважно. Его жизнь принадлежит...
      - ... мне! - успел крикнуть я. - Марджа - моя дочь! Тот, кто убьет его, будет отвечать своей жизнью!
      - Вы оба спятили! - рассердился Лоутон. - Надо сперва поймать его, а уже потом сколько угодно спорить, кому что принадлежит!
      Кадарин с безнадежной яростью махнул рукой:
      - Но если он выпустит Шарру на свободу, я пропал! Мне уже нельзя будет верить! Я ведь по-прежнему настроен на ее код! Я тогда тоже буду замкнут в этой матрице!
      Реджис повернулся ко мне:
      - Итак, Лью, значит, остаешься один ты. Ты, правда, был связан с Шаррой, но ты из Комина, тебя нельзя замкнуть в эту матрицу. Если бы нам удалось вместе сфокусировать свою телепатическую энергию, ты бы мог попробовать сам войти в контакт с матрицей Шарры...
      - Нет! - воскликнул я. - Нет! Ни за что! - Пусть хоть все подохнут - ни за что больше не стану делать этого! Пусть эта проклятая матрица хоть весь Дарковер превратит в пепел! Что мне теперь остается? Я выхватил у Рейфа из-за пояса пистолет и сбросил предохранитель: - Да я скорее сам себе мозги вышибу!
      Реджис точно клещами сжал мое запястье. Некоторое время мы боролись; но у него все-таки было две руки. Неожиданно пистолет выстрелил, и отдача швырнула меня назад. Пуля, к счастью, попала прямо в окно, разбив стекло вдребезги. Реджис вырвал у меня оружие.
      - Ты спятил! - сказал он. И перебросил пистолет Рейфу. - Возьми, он ведь твой, не так ли? И спрячь как следует. Что-то он слишком часто тут стал мелькать. Хватит с нас одного сумасшедшего!
      Лоутон выругался, отшвыривая ногой осколки стекла.
      - Всех вас надо по камерам рассадить! Рейф, позови кого-нибудь, пусть уберут это. И отведи Элтона вниз, к медикам. У него опять мозги набекрень съехали!
      Я с трудом поднялся на ноги, но тут же вынужден был ухватиться за спинку кресла. .-Я арестован?
      - Да что ты, нет! Просто никуда тебе идти нельзя. Ты же вот-вот в обморок грохнешься! Сам подумай! Ступай-ка лучше к медикам. Мы тебя позовем, когда будет нужно.
      Гнев и ярость вдруг улеглись. Я чувствовал себя совершенно опустошенным и каким-то отупевшим. Кадарин встал и подошел ко мне:
      - Мир, Лью! - тихо сказал он. - Марджа была и моей дочерью тоже. Сейчас мы не в состоянии ничего предпринять. Ты совершенно выдохся. Может, позже удастся придумать, как мне выйти из контакта с этой дьявольской матрицей, пока Дайан не сжег нас всех к чертовой матери. - Его глаза встретились с моими. Ненависти в них не было ни капли. В себе я ненависти тоже не чувствовал. Вся перегорела. Я пошатнулся и не стал вырываться, когда он поддержал меня.
      - Хорошо, - сказал я. - Мир.
      Потом именно Кадарин отвел меня вниз, в больничное крыло. В палате я сел на койку, не ощущая никаких эмоций. Полнейшее отупение овладело мною. Все телепатические барьеры исчезли. Я наклонился и стал стягивать сапоги.
      - Тебе помочь?
      Вместо ответа я спросил его напрямик:
      - Ты считаешь, что Дайан выпустит Шарру на свободу?
      - Черт меня побери - попробует непременно! Все это казалось совершенно нереальным. Последние шесть лет я только и думал о том, как наконец убью Кадарина. Я тысячи раз представлял себе это. И вот теперь мы сидим и мирно беседуем. Спокойно и рассудительно. Это было не слишком приятно, но все же почему-то казалось довольно разумным. Видимо, мы прибегли .к способу землян находить общий язык.
      - Тебе ничего не нужно?
      - Нет, спасибо, - ответил я неохотно. Потом посмотрел ему прямо в глаза. Я знал, что он не станет лгать, если речь зайдет о Марджори.
      - Боб, это по твоему приказу Марджори сгорела в пламени Шарры - тогда... давно? Может, ты пытался таким способом отомстить мне? Когда понял... - я с трудом проглотил комок в горле, - что это убьет ее?
      - Да зачем мне было делать это? Неужели ради мести тебе? - Он был так искренне возмущен, что я уже не сомневался ни в чем; хотя этот вопрос огнем жег меня последние шесть лет.
      - Лью, я изучил Шарру, как никто из людей. Она ни для кого не представляла опасности, пока я ее контролировал - ни для Марджори, ни для Тайры. Ты же знаешь, я любил Тайру. И она никак не пострадала от матрицы. - В глазах его была горечь. - На всей планете не найдется и десятка людей, кто сумел бы обеспечить столь полную безопасность своей жене. Но я сделал это для Тайры. А Марджори...
      На его мрачном лице было написано сейчас Такое отчаяние, что мне стало почти жаль его; сам он тоже практически снял все барьеры, и я, будучи телепатом, ощущал всю силу его горя и вины. Он никогда не сможет от этого освободиться.
      - Марджори... Она же была совсем ребенком, так мне казалось. И она никогда ничего мне не говорила! Клянусь, я не знал, что ты ее любишь! Клянусь тебе!
      Я повернулся на живот и уткнулся лицом в подушку, не в силах более слушать это. Но Кадарин продолжал говорить, и в голосе его звучала та же боль.
      - Она сама пошла туда - и ты знаешь, чем это кончилось. Любая женщина погибла бы! Прямо из объятий любовника - сразу в такое мощное поле! За это я тебя и возненавидел...
      В голосе его вдруг появились нотки глубокого сочувствия.
      - Мне ведь и в голову не приходило, что ты мог об этом не знать! Черт, ты же сам был совсем мальчишкой! Малые дети, ты да Марджори... А я никогда и не рассказывал тебе ничего особенного о Шарре, не предупреждал... Ад Зандру, и ты еще говоришь о мести!..
      Внезапно он успокоился. Успокоился совершенно. Потом ровным голосом четко выговорил:
      - Однажды я послал тебе вызов. Я аннулирую его.
      Я поднял на него глаза. Да, он поклялся отнять у меня жизнь. Это торжественно взятое на себя обязательство, по законам Дарковера, не имеет обратной силы, пока мы оба живы. Если бы меня убил кто-то другой, по закону именно Кадарин должен был бы выследить и убить моего убийцу. Но законы Дарковера все больше утрачивали смысл. Мы сами становились свидетелями этого процесса. Я не узнал собственного голоса, когда ответил ему:
      - Хорошо. Я принимаю твой отказ от поединка. Мрачно, без улыбок, мы пожали друг другу руки.
      - Скажи мне только вот что, - устало проговорил я. - Как получилось, что я стал отцом ребенка Тайры?
      На его измученном лице появилось ироничное выражение.
      - А я думал, ты и сам все понял. Ты же телепат, Элтон!
      Проклятье! Сколько же можно! А он продолжал ровно:
      - Тайра никогда мне этого так и не простила. А я так любил Марджу, что она буквально бесилась от ревности. И отказалась держать девочку там, где я мог бы все время ее видеть. - Лицо его вдруг снова исказилось. - Я убью Тайру! Я поклялся, что не позволю никому использовать Марджу в гнусных играх. Но я не сумел обеспечить ее безопасность. Тайра так долго притворялась, что ненавидит девочку... О, боги! Великие боги! Я сам уничтожаю все, что люблю! - Я вздрогнул, такое отчаяние прозвучало в этом крике. А Кадарин внезапно повернулся, вскочил и бросился вон, с такой силой захлопнув за собой дверь, что задрожали стены.
      Глава XV
      Вероятно, я заснул.
      А когда открыл глаза, рядом со мной в пустой комнатке стояла на коленях Каллина. Глаза ее были полны слез; она держала меня за руку, но не говорила ни слова. Я хотел обнять ее, прижать к себе, но сказанное Кадарином все еще сдерживало меня, наполняя ужасом. Ради ее жизни я не осмеливался к ней прикоснуться.
      Теперь нам будет гораздо труднее, чем раньше. Я чувствовал, не знаю уж как, что у Каллины больше нет сил сопротивляться. В ней более не ощущалось той холодной гордости и уверенности в правоте своих поступков, что была прежде.
      - Все наши усилия оказались бессмысленными, Каллина, - сказал я. - Мариус и Линнел погибли, а Комин получил возможность играть нашими жизнями по собственному усмотрению. И что же осталось нам?
      - Возможно, что-то еще удастся спасти. Дарковер...
      - К черту Дарковер! Пусть земляне забирают эту проклятую планету себе! Целиком!
      Каллина нежно провела рукой по моим глазам, и я увидел, как при вспышке молнии, то ужасное лицо, что уже однажды являлось мне. Оно, впрочем, тут же исчезло; и появилось лицо Дайана, затем Кадарина.
      - Меч Алдонеса может уничтожить матрицу Шарры, - сказала Каллина. Кадарин пытался помочь... и вдруг исчез! Просто исчез. Был - и нет! Как Тайра.
      Это означало только одно: матрица Шарры на свободе! Я смотрел на Каллину с безнадежной тоской.
      - Я уже пытался взять меч, но не мог даже прикоснуться к нему. Реджис может, но в одиночку ему тоже не справиться. Никому не по силам в одиночку пользоваться мечом Алдонеса.
      Ее пальцы кольцом сомкнулись вокруг запястья моей здоровой руки.
      - Ашара сказала, что для концентрации телепатической энергии ты мог бы использовать меня...
      Я только головой покачал. Не мог я ее использовать. Тогда пришлось бы попросту разорвать нас обоих на части и потом создать из этих частей нечто единое - новый могучий мозг. Мне-то уже доводилось испытать такое, наверное, я мог это вынести и еще раз. Но Каллина!
      Голос ее звучал мягко, но решительно:
      - Но это... это же будешь делать ты! И я сама этого хочу!
      Ее мужество заставило меня устыдиться собственных сомнений. Я не мог допустить, чтобы женщина оказалась смелее и решительнее меня. Я нежно сжал руку Каллины.
      - Хорошо, девочка, давай попробуем. Но прежде подумай хорошенько! Я хочу, чтоб ты полностью была в себе уверена.
      - Я вполне в себе уверена, - ответила она.
      Странно было видеть ее здесь; прелестная Каллина, сама красота и тайна, истинная коминара, точно явившаяся из далекого мира звезд, - и здесь, в этой жалкой комнатке с белыми стенами и смятой постелью, на которой я спал...
      Она нервно рассмеялась; рука ее в моей ладони была странно холодной и хрупкой. Физический контакт способен обнажить многие мысли человека. Мне хотелось обнять ее, узнать, что у нее на уме, но я не осмеливался. Я уже знал по опыту с Дио, как подобный контакт уничтожает любые защитные барьеры, и в итоге отказался от этой затеи. Я ощущал какое-то странное смущение; мне не хотелось вторгаться в мысли Каллины, когда мои собственные мысли были заняты другой женщиной.
      Тогда попыталась Каллина...
      Ее первая попытка вступить в контакт была неуверенной и очень болезненной. Меня словно огнем обожгло. Я изо всех сил сдерживался, чтобы не отшвырнуть ее. Когда мне удалось полностью овладеть собой, я, заставляя себя терпеть, сам стал снимать барьер за барьером по мере ее проникновения в мой мозг. Как же она стала Хранительницей, если так неуклюже ведет телепатическую связь? Впрочем, связь уже была установлена и постепенно крепла, хотя Каллина еще не сделала последнего завершающего усилия, а сам я не осмеливался помочь ей в этом.
      Мы были на грани полного телепатического слияния, и я весь замер в почти непереносимом, напряженном ожидании того, когда это наконец произойдет, даже если мы оба погибнем. Энергия всегда направлена к более слабому полюсу. И я, сам избравший для себя пассивную роль, теперь был переполнен этой энергией до предела. Я уже не видел и не слышал Каллину. Попытайся я хоть как-то прекратить эту пытку, я бы сжег нас обоих дотла. И теперь я просто вынужден был продолжать наш рискованный эксперимент.
      Потом вдруг я почувствовал новый телепатический удар...
      Реджис!
      Это было абсолютно невозможно! И тем не менее на какое-то мгновение мы, все трое, слились в немыслимом тройном телепатическом контакте! Нагрузка была чудовищная, она в клочья разносила защитные барьеры, причиняя такую ужасную боль, что невозможно представить.
      Пытаясь сохранить последние крохи рассудка, я первым нарушил связь. Мы снова существовали по отдельности. И тут, когда я уже терял сознание, рядом, наяву, вдруг возник Реджис и успел подхватить меня.
      - Черт возьми, обмороки у меня, кажется, становятся привычкой, - заметил я. Меня била дрожь. Я снова лежал в постели. Реджис и Каллина с тревогой наблюдали за мной. Реджис удержал меня, когда я попытался сесть.
      - Ты же взял на себя самую тяжелую работу, - сказал он. - Что тут произошло?
      - Не имею ни малейшего представления, - сообщил я.
      - Как, ты разве не знаешь? Интересно, а как же в таком случае сюда попал я?
      Он судорожно сглотнул и повернулся к Каллине. Хотя мы только что пребывали в глубоком телепатическом контакте, связь была уже разрушена, и я более ничего об их мыслях не знал. И все равно это было поистине удивительно! Трое! Даже Элтоны могли вступать в телепатическую связь только вдвоем, да и то с огромным риском! А тут - трое!
      - Что с нами произошло? - спросил Реджис. - Я только помню, что у меня внутри словно что-то взорвалось - и я вдруг решил, что ты умер, Лью. И уже ни о чем другом думать не мог- только бы поскорее увидеть тебя или Дио. Я ведь даже не знал, где ты находишься, а всего лишь отчаянно пытался тебя найти. А потом, совершенно неожиданно, я оказался здесь, ты как раз падал с кровати, и я тебя подхватил...
      - Мы с Каллиной пытались установить глубокий телепатический контакт...
      - С Каллиной?! - Реджис был поражен. Каллина вдруг поднялась на цыпочки и легонько поцеловала его в губы.
      - Реджис, - тихо произнесла она, - мы рады твоему появлению. Мы можем теперь установить тройной контакт!
      Реджис обнял ее.
      - А он разве ничего не донял? Даже теперь?
      - Я все время держала защитные барьеры. Реджис выпустил Каллину и резко обернулся ко мне.
      - Так. Теперь ты уже один раз попробовал. Давай еще раз установим тройной контакт и посмотрим, как он проявляется и какую власть может нам дать. Насколько я понимаю, это нечто совершенно новое, небывалое...
      Каллина настроилась на меня и легко вступила в контакт; на сей раз она проделала это абсолютно уверенно, и я смотрел на нее с гордостью обладателя. Реджис, весь красный до ушей, растерянно озирался.
      - Если вы двое и впредь будете подобным образом думать друг о друге, вплелась в наше сознание его мысль, - мне лучше выйти из контакта!
      Потом телепатическая связь окрепла, но в то же время все личные защитные барьеры остались невредимыми. Мы могли действовать как единое целое на самых глубоких уровнях, однако личность каждого при этом оставалась в неприкосновенности. Да, мы оставались тремя отдельными личностями; лишь при самой первой попытке возникло это ощущение ожога и уничтожения всех барьеров.
      Для того чтобы управлять матрицей Шарры, требовались усилия трех телепатов, пусть даже не находящихся в глубинном контакте. А эта телепатическая связь, осуществленная с помощью живой матрицы, меча Алдонеса, была еще более мощным оружием. Реджис как бы стал клинком. Я - той силой, что могла нанести этим клинком удар, а Каллина служила как бы рукоятью меча, той необходимой изоляционной прокладкой, что отделяла "клинок" от могущественной "руки".
      Да, была некая определенная символика в том, как все это соединилось в мече Алдонеса. Реджис и я, Хастур и Элтон, клинок и рука - мы никогда не смогли бы соединить силу и власть, не погибнув при этом от нервного истощения - если бы не Каллина, вставшая между нами. Объяснение всему этому выплыло откуда-то из глубин нашего объединенного сознания. Древняя память Комина, вероятно, поскольку осознанным воспоминанием это не было. А Реджис как бы фокусировал теперь нашу общую энергию, став ее источником, матрицей, если угодно, через которую мы смогли получить доступ к энергии и власти Алдонеса через его меч-талисман. Сын Хастура, который был Сыном Света, - сейчас мы были совсем близко к тем, кого наш народ именовал богами.
      К тому же меня преследовало неясное ощущение, что мечом управляет некое живое существо.
      Я еще помнил демоническое прикосновение Шарры. Здесь же было совсем другое - присутствия Зла не чувствовалось, но меня это пугало, пожалуй, еще больше. Бесконечное Добро может быть не менее ужасным.
      Однако физически я был еще очень слаб, и Реджис ("Побереги силы, Лью, они тебе скоро пригодятся!") прервал связь. Мне даже стало почти жаль расставаться с ними: ум одного человека - все-таки слишком одинокое убежище. Но долее выдерживать подобное напряжение было свыше моих сил.
      Реджис тронул Каллину за руку:
      - Не задерживайся здесь надолго, - сказал он и вышел.
      Я боялся, что она тоже покинет меня, однако она не только не ушла, но и по-прежнему оставалась в контакте со мной, и это давало мне ощущение непередаваемого спокойствия. Ее пальцы переплелись с моими; но еще более нежным было прикосновение ее мысли. И я лежал, неподвижно, прижавшись лицом к ее коленям и ощущая знакомую прохладную близость. Эта женщина продолжала волновать меня, открываясь мне все новыми гранями, как драгоценный самоцвет.
      Сколько длилась эта пауза, сказать не могу. А потом вдруг мы снова ощутили телепатический удар в результате вторжения Реджиса в наши мысли, и тотчас поняли - по тому, как все смешалось, - что Реджис обнажил меч.
      В тот же миг пространство как бы сместилось и вытолкнуло нас обоих на середину огромного двора Замка Комин. Перед нами стоял Реджис, прямой и напряженный, сжимая в руке меч Алдонеса, светившийся синим от рукояти до острия клинка. У меня перехватило дыхание, а Каллина коротко вскрикнула и протянула руку, соединив наши три ладони на рукояти меча, соединив нас ТРОИХ.
      Внезапно все мои органы чувств как бы расширились, увеличились, стали сильнее, позволяя мне видеть, слышать, сознавать прежде недоступное; в дальнем конце двора я заметил трепещущее облако черного дыма, из которого вырывались языки странного пламени. Пламя Шарры! Я скорее почувствовал, чем увидел в этом дыму вторую триаду.
      Кадарин, Тайра и Дайан Ардис.
      Это зрелище привело меня в такое исступление, что я, мгновенно забыв о контакте с Каллиной и Реджисом, бросился на Дайана. Но едва я успел его коснуться, как передо мной взорвалось синее пламя и нас всех швырнуло в разные стороны; теперь перед Реджисом стоял Кадарин, и в руке его сверкал обнаженный меч - матрица Шарры.
      На сей раз ничего особенного при соприкосновении мечей не произошло. Я увидел некий сверкающий туман, словно стекавший с меча Алдонеса и радужной оболочкой окутывавший Реджиса. Этот туман аурой светился над головой Каллины, захватывая и меня своим сверканием и светом. И упорно тянулся к сгустку мрака, созданному Шаррой. В самом центре этого дымного облака высились три неясные фигуры - Кадарин, Тайра и Дайан. Они стояли неподвижно и словно вибрировали в такт пульсации пробудившейся матрицы.
      Едва мечи скрестились, как в облаке мрака сверкнула первая молния. Нет, это был поединок не Реджиса и Кадарина, размахивавших удивительно похожими мечами. И даже не противостояние двух матриц, способных свернуть пространство. И не три телепата, слившие свои усилия воедино, сражались против трех других телепатов.
      Нет. Нечто иное, ощутимое, живое, мыслящее управляло всеми нами. Реджис и Кадарин находились лишь на полюсах неведомого источника энергии. Настоящие же силы вели борьбу не в нашем мире, иначе планета давно была бы сорвана со своей орбиты и навсегда исчезла где-нибудь в мрачных глубинах пространства.
      Однако отзвуки этой титанической борьбы доносились и сюда. Кадарин, вынужденный отступить, стремительным движением обнажил кинжал, смертельным блеском мелькнувший в его руке; я же был настолько слит с Реджисом, что сперва даже не понял, кого поразил кинжал, его или меня. Только почувствовал острую боль и понял - не увидел, а именно понял, - что меч Алдонеса выпал из ослабевшей руки. Реджис упал на камни двора. Но связь его с нами не прервалась, и пока Кадарин распрямлялся, готовясь к новой атаке, я ринулся вперед, подхватил меч Алдонеса и сделал выпад. Сейчас это был просто меч, обычный клинок, и острие его я вонзил Кадарину прямо в сердце. Он упал без единого звука. Его меч - матрица Шарры - зазвенел о камни. Я вырвал клинок из его груди. Все было кончено.
      Сверкающий туман словно свернулся; сгусток мрака пульсировал, исчезая. Телепатические контакты разрушились.
      И тут я отпрыгнул назад: Реджис снова был на ногах! Он выхватил у меня меч Алдонеса. На рубашке его расплывалось пятно крови, но, похоже, он вовсе не был ранен, его как будто даже не слишком сильно задело. Тройная связь снова восстановилась. Позади нас стояла Каллина, буквально испепеляя Тайру странным, напряженным взглядом. Тайра тоже была вся напряжена и застыла, не двигаясь. Никто не издал ни звука с того момента, как Каллина вскрикнула, соединив руки на рукояти меча и возвещая о нашем появлении.
      В дверном проеме вдруг возникла тоненькая девичья фигурка и, словно по принуждению, стремительно бросилась прямо к Дайану Кэти! Она остановилась лишь в нескольких дюймах от него, в паническом ужасе пытаясь хоть за что-нибудь уцепиться, удержаться, но он одной рукой обхватил ее за талию, а другой поднял меч Шарры. Кэти вскрикнула. Раньше ее мозг был полностью защищен мною, но сейчас я убрал защитные барьеры; и Даже непонимание ею мрачных сил Дарковера не могло служить ей прикрытием. Двойник Линнел - она обладала и возможностями Линнел! Этим и воспользовался Дайан, насильно втиснув ее в тройной контакт, замкнутый на Шарру. Теперь Кэти, Дайан и Тайра как бы объединились...
      Меч Алдонеса задрожал, как живой. И тогда Каллина, подняв вверх руку, со всей силой Хранительницы Комина вырвала Тайру из триады Шарры. Хотя это был лишь поверхностный телепатический контакт, далеко не такой глубокий, как наше тройное слияние, я увидел, как над Дайаном сверкнула молния и ударила прямо в него. И голос Каллины зазвенел у меня в мозгу:
      "Давай, Лью, давай!"
      Отчаянным усилием, в надежде на этот ничтожный шанс, я как бы вбил клин между Дайаном и его послушной марионеткой. Кадарин был настолько глубоко замкнут в Шарру, что выйти из нее не мог. Как бы сильно он ни ненавидел Дайана, они были связаны навеки. Но Тайра вполне могла поддаться на внешнее воздействие. И я послал ей телепатический сигнал, последний, отчаянный:
      "Марджа! Марджа погибла! Дайан убил ее!"
      И Тайра ринулась вперед, как атакующая змея. Она вырвала у Дайана матрицу Шарры и набросилась на него со всей силой и яростью, со всей сконцентрированной мощью ума, тренированного Кадарином. В свою очередь и я, сконцентрировав всю силу Дара Элтонов и используя Тайру как передатчик - я ведь тоже когда-то был настроен на код Шарры! - обрушил на Дайана мощнейший телепатический удар. И Дайан как бы померк, скорчился и упал на камни двора. Мозг его больше не функционировал. Он был мертв.
      Облако черного мрака продолжало пульсировать, как чье-то сердце. И оно притягивало меня к себе! Реджиса и Кэти неведомой силой выбросило из обеих триад, и на мгновение возникла новая:
      Тайра, заключенная в матрицу Шарры, Каллина в матрице Алдонеса и я словно одинокий полюс, зажатый между ними в страшной схватке.