Империя неудачников (№2) - Принц фальшивых героев

– А зачем?

Я пребывал в том состоянии полупьяной эйфории, когда чуть ли не весь окружающий мир кажется прекрасным и удивительным садом, наполненным пением птиц, щебетом насекомых, веселым смехом жизнерадостных друзей и прочими не менее замечательными вещами.

– Чтобы не заблевать одежду...

Ответ привел меня в легкое замешательство.

– Не заблевать одежду? – потрясение переспросил я, наблюдая, как прямо на глазах разбивается вдребезги иллюзия волшебного сада.

– Да,– коротко ответил Гарх, после чего, видимо, исчерпав резервы своего терпения, пере-Игел к более решительным мерам: взяв меня за Иширку, одним коротким выверенным движением уложил на землю, чуть сдавил горло, так что рот у меня тут же открылся, и влил внутрь все, что оставалось в бутылке.

– А-агрх-х! – Чуть было не захлебнулся я, чувствуя, как ударная доза алкоголя, только что влитая в мой несчастный желудок, отчаянно рвется обратно, но в этот момент бесцеремонное чудовище рывком поставило меня на ноги, и огненная жидкость, изменив направление движения, водопадом рухнула вниз.

– Гхе-гхе-гха.– Закашлялся было я, но удар по спине, попутно выбив пару позвонков, на секунду привел меня в чувство, а затем, без перехода, пушечное ядро залпом выпитого алкоголя тяжело и точно ударило в мозг.

«Что за .......... ?!» – хотел спросить я, но не успел – огромная рука сдавила горло настолько сильно, что у меня потемнело в глазах, а затем я потерял сознание, окончательно выпав из безжалостной реальности этого мерзкого измерения. Забегая немного вперед, скажу, ничуть не покривив душой: это было к лучшему.

Глава 10

Он спокойно шел навстречу приближающимся всадникам, не ощущая не только страха или сомнений, но и вообще ничего не ощущая. Тот, чье тело мертво, а голова поражена коррозией разложения, не может бояться простых смерт-; йых. Одна рука тащила за ногу бесчувственное : тело, несущее в себе смерть всего этого мира, второй не было вообще – под пустым рукавом скрывалось матово-черное лезвие клинка Апокалипсиса, которое тонко-тонко вибрировало от йредчувствия новых жертвоприношений. Никто не мог бы с уверенностью сказать, что такое на самом деле этот меч – просто кусок магического Металла или нечто большее, но одно он знал точ-• ''Но: клинок чувствовал приближение битвы, черпая в крови своих жертв зловещую силу.

– Останься здесь и подожди, пока все закон-Чится,– не оборачиваясь, на ходу бросил Гарх, обращаясь к ольтику, а сам продолжил расслабленное движение навстречу стремительно приближающемуся отряду.

Если бы Компот мог говорить, то, пожалуй, no-Интересовался бы, не лучше ли оставить тело юноши здесь, в чистом поле, не таща его навстречу этим вечно жаждущим крови недоноскам. Но заключенный в тело зверушки колдун был лишен дара речи, поэтому все, что он мог сейчас сделать,– подчиниться приказу безумного монстра, понадеявшись, что этот ненормальный полусмертный знает, что делает.

И Гарх действительно знал, что делает, так как, во-первых, был местным, а во-вторых, слишком долго состоял в должности главаря банды, чтобы не знать повадок мобильных отрядов, рыщущих в бесплодных пустынях этого мира.

Авангард группировки – двадцать-двадцать пять боевых единиц,– наткнувшись на малочисленного противника, брал его в кольцо, а потом малая группа из этого же отряда прочесывала окрестности в поисках отставших или спрятавшихся. Нет, бросать бесчувственное тело было никак нельзя, потому что его непременно нашли бы. А так – выступая в роли трупа – подопечный Гарха находился в относительной безопасности по крайней мере до тех пор, пока все не кончится.

Повинуясь приказу полусмертного, ольтик остался на месте[49], а Гарх двинулся вперед.

Психология толпы везде одинакова. Гарх знал, что они не нападут сразу, так как уверены в своей силе и решат слегка позабавиться, прежде чем убить безумца, путешествующего налегке и без оружия по этой смертельно опасной местности. Всадники окружили одинокого странника плотным кольцом, и их главарь[50] притворно участливо спросил:

– Куда-то торопишься? Не возражаешь, если да отнимем у тебя пару-тройку минут, чтобы поговорить?

Загадочный путник, волочащий за собой труп, поднял голову и, посмотрев прямо в глаза вежливому шутнику, коротко ответил:

– Возражаю.

– Ого-го!!! – жизнерадостно воскликнул главарь.– Вы только посмотрите, друзья мои, какой замечательный парень встретился нам на пути!

Толпа одобрительно загудела. Всегда интереснее иметь дело с достойным противником, чем с трясущимся от страха трусливым недоноском. Если бы они увидели то, что заметил их вожак,– сражение глаз загадочного одиночки, то, возможно, сочли бы за благо как можно скорее убить Этого путника – во избежание непоправимого. Но Гарх встретился взглядом только со старшим группы, поэтому только он – тот, кого называли Пешту,– ощутил неприятный холод, как будто заглянул за край бездонной могилы и увидел такое, чего лучше вовсе не видеть.

– Судя по татуировкам, вы являетесь одним из ответвлений клана Кортни? – не обращая внимания на веселье окруживших его воинов, спокойно, не повышая голоса, спросил Гарх.

– А ты, как я посмотрю, смышленый.– Пешту все никак не мог отделаться от дурного предчувствия и попытался заглушить его намеренно громким голосом и насмешливым тоном.

– Я тоже был когда-то одним из Кортни.– Незнакомец не просил о пощаде, он просто констатировал факт.

Так разговаривают странники, встретившиеся у походного костра, чтобы разделить скромную трапезу, погреться у огня и рассказать незамысловатую историю.

– Мы называли себя «Ловцами потерянных душ» и контролировали участок равнины на юге, входящий в состав треугольника Лонтена, который...

– «Ловцов» захватили в плен ирзоты, после чего все до единого пали под стенами Цтинкла, цитадели повелителей тьмы,– перебил странника один из воинов.– Поэтому ты лжешь.

– Подождите, подождите! – К Пешту на некоторое время вернулась былая уверенность, и он решил доиграть начатый спектакль до конца.– Быть может, наш соратник возвращается в клан, таща добычу, чтобы порадовать всех тухлятиной и удивительными байками о чудесном спасении?

Его люди радостно засмеялись. Так может веселиться стая котов, глядя на дрессированную мышь, которая развлекает их цирковыми фокусами, наивно полагая, что это может спасти ее от неминуемой смерти.

– Все, кто хочет остаться в живых, могут уйти прямо сейчас.

Они все еще продолжали смеяться, поэтому не расслышали эту фразу.

– Подождите!– Вожак упреждающе поднял руку.– Послушаем, что наш новый приятель хочет сказать.

Когда все успокоились настолько, что можно было расслышать даже негромкую речь, Пешту ласково сообщил:

– Мы внимательно тебя слушаем.

: – Все, кто хочет остаться в живых, могут уйти прямо сейчас.– В голосе странника не было ровным счетом никаких эмоций. Таким тоном усталый чиновник, у кабинета которого собралась длинная очередь, говорит: «Следующий!»

– Вы знаете, я, наверное, пойду... А то что-то о-очень страшно,– дурашливо, тонким голосом, пропищал старший отряда и, развернув своею скакуна, отправился прочь.

Со стороны могло показаться, что эта простая Клоунада – цирковое представление, устроенное Начальником на потеху своим подчиненным, и даже самому себе Пешту не признался бы, что им движет нечто большее, чем просто желание повеселиться с приятелями. Ибо походило это ощущение на самый настоящий всепоглощающий страх, который сдавил ледяными тисками его сердце с той самой секунды, как он встретился взглядом с этим сумасшедшим незнакомцем. А когда главарь услышал фразу про тех, кто хочет остаться в живых, то сразу понял – это не бравада. Прямо сейчас здесь произойдет нечто действительно страшное. Нечто такое, отчего нужно как можно быстрее бежать без оглядки.

Но он все же был воином, а не жалким крестьянином, поэтому, сдержав предательское желание помчаться вдаль, нахлестывая нагайкой верного скакуна, подчеркнуто медленно отъезжая, бросил через плечо:

– Убейте его. Повеселились – и хватит. Дел еще полно сегодня.

Будь их воля, они бы медленно выжали из этого глупого одиночки (к тому же, лжеца) все соки, но старший отдал приказ, которого никто не посмел ослушаться.

Странник тем временем рывком поднял с земли тело, которое все это время тащил за собой, и, коротко размахнувшись, перекинул его через головы окруживших его всадников. «Труп» пролетел с десяток метров и грузно упал на землю, подняв облако мелкой пыли...

– Последний привет миру? – криво усмехнувшись, спросил один из воинов.

– Приземлился удачно, значит, это еще не конец вашему миру,– произнес незнакомец бессмысленную на первый взгляд фразу, шагнув навстречу плотному строю бойцов.

Стальной наконечник стрелы, выпущенной с ничтожного расстояния, пробил печень, плотно завязнув в теле одинокого странника, рискнувшего бросить вызов вооруженному до зубов отряду. Вместо того, чтобы упасть на землю и забиться в конвульсиях, незнакомец взялся за основание стрелы, потянул ее наружу и, вытащив вместе с зазубренным наконечником кусок плоти, небрежно кинул себе под ноги.

– ...........стреляете,– устало произнес Гарх, обращаясь не к кому-то конкретному, а ко всем воинам сразу.– Совсем обессилел клан Кортни, если держит на службе таких ни на что не годных слабаков.

Вжик, вжик, вжик.

Сразу несколько стрел с коротким свистом прорезали воздух, прошив тело самонадеянного наглеца, но это не произвело никакого эффекта – утыканный стрелами, словно подушечка для иголок, он сделал еще один шаг вперед и описал правой рукой полукруг...

Четыре каввса – выносливых длинноногих животных, используемых для верховой езды,– рухнули на землю, увлекая за собой всадников. Голова каждого из животных была разрезана надвое, как будто они попали под удар огромной безжалостной косы.

Гарх сделал еще два быстрых шага вперед – и еще три каввса упали, скошенные страшной силой клинка Апокалипсиса.

Всадники стояли плотным кругом, поэтому завалившиеся набок каввсы вызвали эффект домино, повалив и тех, которые до этого момента считали себя вершителями судеб, а на самом деле оказались разделочным материалом, утоляющим вечный голод древнего клинка. Гарх не утруждал себя точными ударами, приносящими легкую смерть. Противников было слишком много, поэтому он просто разрезал всех, кто не успел встать, и расчленял тех, кто успел. Больше всего это напоминало картинку, как бегущий по пляжу ребенок рисует палочкой на песке сплошную длинную линию. Только вместо углубления на песке эта линия представляла собой цепочку из оборванных на лету жизней.

Их было двадцать шесть воинов – авангард трех сотен сабель, входящих в состав одного из подразделений клана Кортни. А после этой короткой и страшной резни остался только один – самый главный, трусливый и проницательный – тот, кто поверил своему предчувствию и отъехал на некоторое расстояние от места битвы. Пешту был сильным и искусным воином, не раз и не два подтверждавшим, что командование отрядом авангарда было доверено ему не зря. Но на этот раз, может быть, впервые в жизни, он по-настоящему испугался. В конечном итоге именно этот страх спас ему жизнь и позволил сообщить главным силам о мрачном незнакомце, который, словно заправский мясник, разделал меньше чем за пару минут не какой-нибудь неопытный молодняк, а двадцать пять закаленных в боях ветеранов, каждый из которых пережил не один десяток кровавых сражений.

Всадник все еще стоял на некотором отдалении от места дикой резни, не в силах двинуться, когда зловещий незнакомец закончил свою стремительную атаку, и поднял вверх забрызганную кровью голову. Он все еще был утыкан стрелами, но, судя по всему, это обстоятельство совершенно не мешало ему.

– Ты слышишь меня? Ты, единственный, кому я позволил остаться в живых? – громко прокричал страшный мясник.

Не в силах ответить, потрясенный воин просто кивнул.

– Скажи Кортни, что проклятие четырех начало сбываться и на землю пришел Страх... Если они готовы встретиться со мной прямо сейчас, приводи сразу всех. Я покараю предателей. Если же нет... Я дам им еще четыре спокойных года – по одному на каждого проклятого.

Пешту и верил и не верил тому, что увидел и услышал. Страхом называли безумного древнего бога, проклятого небожителями и поклявшегося когда-нибудь вернуться на землю, чтобы отомстить не только смертным, но и самим богам. У него, разумеется, было имя, но его давным-давно забыли. Поэтому для простоты все, кто был в курсе, называли безумного призрака просто Страхом, а кто не был в курсе... Те тоже знали, что «страх» – это не только состояние души, но еще и осколок чего-то древнего, могущественного и злого, который однажды может вернуться в этот мир, чтобы не оставить от него камня на камне.

В прежние времена Кортни поклонялись Страху, принося ему обильные жертвоприношения и совершая таинственные обряды, но прошли века, и старые легенды начали осыпаться тленом с пергамента книги судеб. Процесс был необратим, и в один прекрасный день уклад клана изменился – на пьедестал взошли новые, молодые и сильные боги, а Страх... Он стал легендой, в которую, впрочем, верили все без исключения, но никогда Не признавались в этом вслух.

И вот теперь, прямо на глазах у Пешту двадцать пять его лучших воинов пали за какие-то Жалкие пару минут, не успев ничего предпринять. А тот, кто назвал себя именем древнего божества, умышленно отпускает Пешту живым, чтобы он, единственный оставшийся в живых, поведал остальным о начале новой эры – эры безумного Страха, вернувшегося в мир, чтобы покарать предателей и разделаться с давними врагами.

В эту бредовую историю нельзя было поверить, но вся его гвардия... Лучшие воины смотрели в бессмысленное серое небо пустыми, ничего не видящими глазами, читая в необъятной глубине ответы, недоступные тем, кто еще не достиг просветления и боится неизвестного...

– Иди! – Повелительно махнул рукой называвший себя Страхом, и только сейчас Пешту заметил, что это не рука вовсе, а матово-черный клинок.

Объятый животным ужасом, воин повернул своего каввса на запад и поскакал туда, где находилась основная часть отряда.

Меньше чем через полчаса бледный, как мел, с перекошенным лицом, всадник ворвался в расположение походного лагеря и сообщил, что весь авангард пал от руки безумного божества, вернувшегося исполнить древнее пророчество. Разумеется, ему не поверили и выслали десяток воинов, которые могли бы подтвердить или опровергнуть слова Пешту. Прибывшие на место трагедии увидели картину, в точности подтвердившую рассказ их товарища: двадцать пять расчлененных воинов лежали по кругу, не оставляя сомнений в том, что их смерть была внезапной и быстрой.

Отряд возвратился в лагерь с дурными вестями: кто бы это ни был, безумный бог или могущественный колдун, но он и правда уничтожил всех.

– Страх вернулся,– прошелестел ветер, разнося известие во все стороны света.

– Страх вернулся,– задумчиво пробормотал старый шаман, давно переставший чему-либо удивляться в этой жизни.

– Страх вернулся,– во всеуслышанье объявил Пешту, перед мысленным взором которого все еще стояли бездонные глаза одинокого странника.

Ив его словах было столько уверенности и внутренней силы, что никто уже не усомнился в их правдивости.

А в это самое время самозванец, присвоивший имя легендарного бога, взвалив на плечо тело своего подопечного, спокойно продолжал двигаться на север. Гарх знал, что кто-то из всадников все равно уйдет, поэтому использовал имя Страха, чтобы выиграть время или вовсе отбить у охотников желание преследовать такую опасную добычу. Двадцать пять воинов авангарда – это не три сотни основной группировки. Против такого количества не помог бы даже клинок Апокалипсиса – он захлебнулся бы в крови, которой на протяжении веков никак не мог насытиться.

«Вернулся бог или нет, но страх все равно правит и всегда правил миром»,– подумал шаман, который был настолько стар, что мог позволить себе вообще ничего не бояться. Более того, будь его воля, он бы и сам настиг этого неизвестного, чтобы заглянуть ему в глаза и получить ответы хотя бы на некоторые вопросы. Но эта свора трусливых ублюдков ни за что не решится преследовать того, кто назвал себя древним именем.

– Ни за что не решится,– машинально пробормотал вслух шаман, смутив этим находившегося неподалеку ученика.

Старый мудрец был прав. Кортни не захотели испытывать судьбу, быстро снялись с места и ушли на запад – подальше оттуда, где объявился призрак безумного бога.

Бог Страх по-прежнему правил миром. Даже не подозревая об этом.

Глава 11

Пробуждение, точнее сказать, возвращение к зловещей реальности, происходило тяжело. Голова болела настолько невыносимо, что на фоне этой боли прочие травмы (левый бок полыхал огнем, а правое плечо подозрительно распухло) казались ерундой.

– Пить...– с трудом прошептали непослушные губы, в то время как голова продолжала при каждом шаге биться о спину сосредоточенно шагающего телохранителя.– Воды...

Гарх или не слышал, или, что куда вероятнее, не хотел слышать мои стоны. К горлу подкатил судорожный спазм, и меня вырвало остатками желудочного сока прямо на спину спасителя, не обратившего на этот мелкий инцидент никакого внимания.

– Меньше пить надо было.– Внутренний голос с некоторым опозданием появился на моем затянутом тучами и отравленном токсинами горизонте.

– Мне полбутылки в горло влили, а ты говоришь – «пить»...– Похмельная обида затопила сознание, но так же быстро схлынула под напором невыносимой головной боли.

– Ты уже и до этого был достаточно хорош. Очередные спазмы желудка прервали обличительную речь моего коварного подсознания.

– Воды... Дай мне воды – или я умру прямо здесь и сейчас.– На этот раз мой голос был громче, и Гарх наконец соблаговолил обратить внимание на страдающего человека, к жестокой алкогольной интоксикации которого он приложил руку.

Тогда я еще не знал, что это чудовище швырнуло меня, словно метательный снаряд, на добрый десяток метров.

– Воды нет,– скупо ответил он, продолжая упорно шагать.

– Идем туда, где безопасно.

Было очевидно, что даже эти заезженные до дыр остроты даются внутреннему голосу чрезвычайно тяжело. Что ж, в этом не было ничего удивительного – раскалывающаяся от боли голова принадлежала нам в равной степени, так что было бы очень странно, если бы он вдруг почувствовал себя лучше, чем я.

«В гробу я видал эту безопасность»,– подумал я и в очередной раз отключился.

Повторное возвращение к реальности произошло не так экстремально, как раньше, а в более спокойном ключе. Я лежал на земле, а склонившийся Гарх приводил пациента в чувство, простым эффективным методом – лупил по щекам.

– Воды...– с натугой прохрипел я, одновременно горько сожалея о том, что меня вывели из состояния блаженного забытья.

– Здесь кое-кто хочет с тобой поговорить.– Мой телохранитель был чужд сантиментов и до того, как его головой заправили наваристую похлебку, а после сего кулинарного эксперимента и вовсе зачерствел.

– Пить...– судорожно попросил я, с трудом балансируя на грани очередного обморока.

Видимо, осознав, что слова бессильны, полусмертный приподнял мою голову так, чтоб я смог увидеть посетителя, изъявившего горячее желание побеседовать посреди пустыни с человеком, терзаемым страшными муками похмельного синдрома.

Нужно признать, что вид этого существа настолько поразил меня, что на непродолжительное время я даже забыл о боли и непрекращающихся рвотных позывах.

– ЛСД! – пораженный до глубины души, простонал я.– Ты ли это?

– Да, это я,– спокойно ответил он, и мне пришло в голову, что и без Аспирина это придурковатое животное способно мыслить. Да и разговаривает вполне разумно. Несмотря на подавляющую сознание головную боль, я не стал задавать дурацкие вопросы вроде «А что ты тут делаешь? » или: «Как ты нас вообще нашел?»,– а перешел сразу к сути дела:

– Что тебе нужно?

– Тебя ведь похмелье мучает? – вместо ответа вежливо поинтересовался собеседник.

– А он догадливый! – встрепенулся внутренний голос.

– Что-то типа того...– не слишком-то бодро прохрипел я.

– Так попроси Клару, она поможет.

– Каким образом?!

– Обычным,– пожал плечами ЛСД, как будто речь шла о само собой разумеющихся вещах.– Нейтрализовать действие алкоголя в крови для пиявки ее уровня – простейшая задача.

– Вы о делах будете говорить или нет? – нетерпеливо вмешался Гарх, всем своим видом выражая откровенное недовольство.– Устроили тут съезд знахарей, понимаешь...

– Полусмертный с неочищенной кровью.– Взгляд ЛСД переместился с меня на телохранителя.– Очень, очень интересный и необычный вариант.

– Ты что-то знаешь о моей проблеме? – Голос Гарха звучал подчеркнуто небрежно, но мне-то было известно, что этот тон означает высшую степень заинтересованности моего соратника.

– А что о ней знать или не знать? – вежливо осведомился посланник Аспирина.– Если кровь не очистить в ближайшее время, твои мозги протухнут, словно кусок мяса, оставленный на жаре.

Если бы на месте ЛСД был кто-нибудь другой, то после такой фразы его мозги наверняка отделились бы от тела, но в данном случае Гарх был слишком заинтересован в собеседнике, чтобы позволить себе вспылить.

– Знаешь ли ты, как очистить кровь в моей голове? – предельно вежливо поинтересовался мой напарник, и я понял: ЛСД не протянет и трех секунд, если ответ не удовлетворит полусмертного, в последнее время пребывающего в печали по поповоду состояния своего заметно пошатнувшегося здоровья.

– Конечно, знаю.

Судя по всему, сегодня для нашего незваного гостя не было неразрешимых проблем.

– И?!! – Гарх прямо-таки лучился доброжелательным вниманием.

– Пробей дыру в пленке, защищающей твою голову. Потом попроси Клару помочь тебе – и запусти ее внутрь.

Он произнес это с таким скучающим видом, будто речь шла о всем известных, обыденных до невозможности вещах.

– И?!

– И все будет в порядке,– слегка раздраженно ответил ЛСД.

– А откуда мне знать, что эта пиявка, вместо того, чтобы очистить кровь, не съест мои мозги?

– Если хорошо попросишь, и она будет в настроении, думаю, ничего плохого не случится.

Было прекрасно видно, что Гарха не впечатлила перспектива сначала пробить в своей голове, дыру, потом еще дожидаться, пока Клара окажется в настроении, и только после этого, хорошенько ее задобрив, запустить внутрь.

– Давайте проведем испытания ее способности очищать кровь на мне,– устав ждать, когда иссякнет этот непрекращающийся поток болтовни, вклинился в разговор я.– А то такое похмелье, что...

– Давайте,– легко согласился ЛСД, который, явно появился в этом месте не для того, чтобы делиться с нами своими глубокими познаниями в нетрадиционной медицине, а для чего-то более важного.

– Давай,– мрачно поддержал нас Гарх, которому было интересно на практике убедиться в феноменальных способностях кровососа, угнездившегося на моей шее.

– Клара.– Я облизнул пересохшие губы тяжелым, еле ворочающимся языком.– Очень, очень тебя прошу, как друга и верного боевого товарища, не раз выручавшего нас в трудную минуту: пожалуйста, сделай что-нибудь, способное избавить меня от этого жуткого похмелья!

Я немного подождал, прислушиваясь к своим ощущениям, и когда уже готов был признать, что пиявка проигнорировала просьбу, она вдруг начала свою работу по очистке организма от токсинов, просочившись внутрь через проделанную в вене дыру.

Ну что сказать...

Как всегда, было очень больно, что, впрочем, стало доброй традицией – как только речь заходила о моем многострадальном организме, сразу же по нервам проходил очередной заряд боли, выворачивающий наизнанку сознание. Если бы я был матерым мазохистом, то больше чем уверен – посещение Глова оставило бы в моей душе массу незабываемых впечатлений, которые наверняка захотелось бы повторить при первом же удобном случае. К счастью, я все еще оставался в более или менее нормальном состоянии, поэтому к запредельным перегрузкам, как и к покорению болевого порога, относился негативно. Что никоим образом не влияло на частоту этого самого покорения.

Клара «работала» всего несколько минут, но я успел пожалеть, что согласился на эту болезненную процедуру.

И все же стоит признать: по окончании экзекуции тяжелый похмельный синдром как рукой сняло. Зато сразу накатила боль от распухшего плеча (растяжение) и отбитого бока (огромная гематома).

– Клара, милая, большое спасибо,– совершенно искренне поблагодарил я свою спутницу и тут же обратился к Гарху: – По мне что, табун лошадей промчался? Откуда взялись эти раны?

– Он перекинул тебя через головы всадников,– все так же спокойно и по-деловому ответил за моего телохранителя ЛСД.

– В каком смысле «перекинул»?

– В прямом. Взял за ногу, слегка крутанул, Чтобы придать необходимое ускорение, и забросил метров на десять – подальше, так сказать, от Места боевых действий.

– Но я же мог просто-напросто сломать себе шею! – пробормотал я, пораженный таким Варварским отношением к моему молодому организму.

– Чисто теоретически не исключался и этот Вариант, но, подозреваю, твой телохранитель был наслышан о счастливых семидесяти двух процентах, поэтому играл на шансы два к трем. Как видишь, он не ошибся.

– Ты что – просто так вот взял и зашвырнул меня неизвестно куда, нимало не заботясь о том, что тело может неудачно приземлиться? – Я все еще не мог прийти в себя от возмущения подобным обращением с моим бесчувственным организмом.

– Если бы я не закинул тебя так далеко, как только возможно, то сейчас у нас имелись бы в наличии одно мертвое тело и одно канувшее в небытие измерение, а вот это мерзкое животное...

– Его зовут ЛСД,– уточнил я.

– Да не важно, как его зовут! – начал медленно закипать Гарх.

– Сейчас он вспомнит фразу о мозгах, протухших, словно кусок мяса, оставленный на жаре,– поделился соображениями мой вечный спутник,– и тогда можно будет навсегда проститься с Аспириновым эмиссаром.

– Думаешь, вспомнит?

– Уверен.

– Не важно, как его зовут,– еще раз, вероятно, для большей убедительности повторил Гарх,– потому что эта ошибка природы мне активно не нравится.

– Позволю себе небольшое замечание.– ЛСД был абсолютно спокоен, будто не разговаривал с напрочь разбалансированным полусмертным, а общался с двумя старыми закадычными друзьями.– Я не ошибка природы, а файт – существо, лишенное памяти и заключенное волей злого волшебника в это комическое тело. Клара – тоже файт, и так же, как я, не знает, кто она есть на самом деле. Вообще, файт может быть кем угодно, даже Страхом, которым, к слову сказать, ты так удачно напугал Кортни.

– Каким страхом? – не понял я.

То, что теоретически Клара могла оказаться волшебной суперкрасавицей, безумно в меня влюбленной, к тому же обладающей несметным состоянием, я еще мог как-то представить, но стpax... При чем здесь какой-то страх, оставалось необъяснимой загадкой.

– Расскажу тебе как-нибудь в другой раз,– многозначительно пообещал Гарх.– А сейчас у нас есть дела поважнее.– Он недвусмысленно посмотрел в сторону ЛСД, и я понял: минуты несчастного файта сочтены.

Как сказали бы в моем мире, он слишком много знал, имея вдобавок слишком длинный язык.

– Ты же не собираешься убить меня, прежде Нем я расскажу, зачем сюда пришел? – спросил ЛСД.

– Последнее время мне свойственны не слишком логичные поступки.– Чарующе улыбнулся Полусмертный, делая шаг вперед.

– Подожди! Пожалуйста, подожди! – отчаянно закричал я, понимая, что прямо сейчас оборвется какая-то очень важная нить, способная привести меня к решению слишком многих вопросов.– ЛСД – посланник Аспирина, который засунул в мое ухо «Растворитель миров» и закинул в это измерение, чтобы его уничтожить, Если он вдруг появляется здесь, значит, имеет по-настоящему важное послание.

– Вот видишь, как все правильно описал наш юный друг...

Но тут речь ЛСД была прервана отчаянным лаем Компота. Смотрел ольтик при этом на юг. К сожалению, мы были слишком заняты выяснением отношений и не обратили внимания на этот предупредительный сигнал.

Если бы ЛСД сделал попытку убежать, возможно, Гарх повел бы себя иначе, но это гротескное создание, более всего напоминающее помесь дохлой кошки и больного гангреной крокодила, как ни в чем не бывало продолжало сидеть даже после того, как огромный монстр, обнажив черную сталь клинка, подошел к нему вплотную.

– Хорошо, говори, мы слушаем,– разрешил Гарх.

– Мой сумасшедший хозяин...

– Побыстрее, пожалуйста.– Гарх растянул пасть в милой улыбке, и я понял, что он с огромным трудом удерживается от того, чтобы прямо сейчас обрушить клинок на голову несчастного собеседника.

– Хорошо,– кивнул ЛСД.– Хозяин решил, что вы слишком долго задержались на Глове я послал меня ускорить процесс вашей деактивации.

– Для... чего? – ошеломленно переспросил я.

– Деактивации,– все так же спокойно и ровно повторил ЛСД.

– Это значит – убить? – Я все еще не мог до конца поверить в этот бред.

– Точно.

– И ты вот так спокойно говоришь нам об... Закончить предложение не удалось, потому что Гарх, исчерпав запас терпения, коротко, без замаха ударил наглеца мечом. Черный клинок разрезал воздух, но там, где должна была находиться законная добыча, ничего не оказалось: ЛСД спокойно сидел в нескольких метрах от того места, где только что находился.

– Телепортация,– как ни в чем не бывало объяснил он.– Вы же не думаете, что я настолько наивен, чтобы не позаботиться об элементарных мерах безопасности?

Компот продолжал отчаянно лаять, но на него по-прежнему не обращали никакого внимания....... Во мне же крепло ощущение, что все происходящее – часть какого-то большого коварного плана, ведущего нас верной дорогой к роковой черте.