Картер Браун

Страсти гневных амазонок

1

На воротах красивого старого дома в Пало-Альто было написано: «Владения амазонок». Вывеска сразу бросалась в глаза, очевидно, это соответствовало намерениям хозяйки дома. О ней я тоже кое-что уже знал. Ланетта Холмс, как мне сказали, являлась наследницей скромного состояния и бесстрашной основательницей союза «Гневных амазонок» – весьма энергичного общества, борющегося за равноправие женщин.

Над высокой каменной оградой, окружающей владения, проходила колючая проволока. Рядом с массивными железными воротами была табличка поскромнее: «Прошу звонить», а недалеко от нее я обнаружил медную проволоку звонка. Решительно дернув за нее, я почему-то вообразил себя маклером, намеревающимся продать холодильник фирме «Дженерал электрик».

– Кто там? – неожиданно раздался сухой женский голос, усиленный репродуктором.

– Это студентка-заочница, – ответил я искусственным сопрано. – Зарабатываю на хлеб продажей газет и журналов. Не хотите ли подписаться на «Плейбой»?

Словно в подтверждение моих опасений, что амазонки – чересчур строгие дамы, в репродукторе пропали даже хрипы – меня не желали слушать. Сначала, собираясь в этот дом, я хотел вообще сказать Ланетте Холмс, чтобы она обратилась к женщине-адвокату. Но потом подумал, что, отказавшись от дела, начну себя корить за проявленную слабость. Да и где она найдет женщину-адвоката с такой квалификацией, как у меня? Ко всему прочему очень хотелось узнать, зачем понадобилась «Гневным амазонкам» юридическая помощь.

Я дернул медную проволочку еще раз.

– Это все еще вы? – спросил тот же голос.

– Совершенно верно, – ответил я басом.

– О! Какие в вас перемены!

– Я просто пошутил, и никаких газет не продаю…

– А что вы продаете?

– Ничего, я – адвокат, и…

– Вас зовут Рэндол Робертс?

– Да. Если хотите удостовериться, я предъявлю документ – мне известно, что далеко не всякий мужчина может войти за эти ворота.

– Мне кажется, – холодно заметил репродуктор, – вы слишком молоды, чтобы быть адвокатом. Однако рискну.

– Благодарю за доверие, – буркнул я, ожидая, что вслед за этим ворота откроются, но не тут-то было.

В репродукторе послышалось предупреждение:

– Хозяйка дома давно ждет вас, но боюсь, Либби придется не по душе ваш юмор.

– Тогда, может быть, ей понравятся другие мои мужские достоинства? – я усмехнулся.

– Их вам вообще лучше оставить за воротами! – отрезала невидимая собеседница. – Когда будете возвращаться – подберете!

После этих слов раздался металлический лязг и передо мной открылся путь в таинственные владения. Я вошел, за спиной снова щелкнул замок и звук показался мне зловещим в этой полной, невообразимой тишине, господствовавшей за стеной – даже птицы не пели там! Я оказался в довольно запущенном, но очень обширном поместье и это производило впечатление. Да и кто теперь обращает внимание на то, хорошо ли выбриты газоны, когда растет тенденция и на мужчин-то не обращать внимания.

Белый дом с колоннами и порталом был украшен гипсовыми ангелочками, порхающими между окон. У крыльца стоял автомобиль, и в его кузове я обнаружил Венеру без головы, почему-то подумав, что это – оскверненный труп, превратившийся в камень.

Под ногами скрипел гравий. Я обогнул грузовик, и, поднимаясь по ступеням, заметил за домом деревья, чьи набухшие почки напомнили о приближающемся лете.

На пороге меня уже поджидала маленькая златовласая женщина.

– Мистер Робертс? – спросила она без улыбки.

– Вы спутали меня с кем-то. Я – продавец газет.

– Мне тоже не нравятся ваши шутки, мистер Робертс. Вы что, действительно лучший адвокат в Сан-Франциско?

– Кто вам это сказал? – спросил я, не выказав удивления.

– Гм, наверное какой-нибудь противник нашего движения, – она скептически осмотрела меня. – Впрочем, мы уже привыкли к злобным выходкам некоторых мужчин, постоянно находясь под обстрелом этих господ!

– Я всегда полагал, что пьедестал господства следует занимать женщинам, – сказал я с галантной улыбкой.

– Конечно! – взгляд зеленых глаз метнулся к грузовичку. – Чтобы взирать на нас всегда, как на объект наслаждения! Как на бесправного идола, с которым можно делать все, что угодно, задобрив его подарками! Но кому понравится долго быть вашим идолом? Лично я предпочитаю оставаться живым человеком, способным свободно дышать, чувствовать…

– Ну-ка, вздохните еще разок, и поглубже, если можно, – попросил я, глядя на ее грудь.

Под тонким пуловером не было лифчика, но чудесные формы упругой груди доказывали, что не нуждаются в нем. Ткань не препятствовала сиянию ее кожи, и я с наслаждением предался созерцанию, которому не мешал даже значок: рука с обнаженным клинком.

– Что с вами? – презрительно спросила она. – Вы начитались «Плейбоя» или похотливы от рождения?

– Ничего подобного. Просто я мужчина, – ответил я скромно.

– Ну, это еще можно простить! – усмехнулась златовласка.

Блеск зеленых глаз, сопроводивший реплику, подсказал, что «простить» – не совсем то слово, которое она хотела употребить, но я не настаивал на разъяснениях. Передо мной стояла представительница общества, которое борется против диктатуры мужчин, и все же я был уверен, что в другом месте и в другой час мне удастся убедить ее в своем искреннем восхищении.

Округлые бедра незнакомки обтягивала синяя юбка – узкая и модная, уж никак не рассчитанная на утаивание женских прелестей – скорее наоборот. На ногах были красные туфли, которые хорошо гармонировали с огненно-рыжими волосами. Короче говоря, я беседовал с прекрасной и вполне нормальной женщиной, но она почему-то разыгрывала роль мужененавистницы.

– Меня зовут Линда Лазареф, – неожиданно представилась она. – Я журналистка и пишу для амазонок, возможно вы читали мои статьи?

– Да, возможно, – я кивнул. – Не вы ли провозгласили, что пока женщина позволяет властвовать над собой, мужчина является потенциальным Гитлером?

– Я с этим согласна. Но мысль, собственно, принадлежит Либби…

– Либби? А это кто?

– Мы зовем так Ланетту Холмс.

Едва она договорила, из дома донесся резкий вопрос:

– Линда! Что там с этим проклятым адвокатом, где он?

Честно говоря, я рассчитывал, что меня встретят всеобщим ликованием и фанфарами. Зеленоглазая бросила на меня насмешливый взгляд, словно провоцируя на какую-нибудь бестактность, но сказать я ничего не успел.

– Мы идем! – крикнула мисс Лазареф, открывая дверь.

– Нельзя ли побыстрее? – раздалось требовательно. – Я немедленно хочу обсудить дело и избавиться от этой свиньи!

Я не имел ни малейшего представления, о какой свинье идет речь, но зато прекрасно понял, как относится к этим животным хозяйка дома.

Вслед за Линдой Лазареф я прошел в просторный холл, устланный большим ковром. В стороне я заметил вешалку, и она показалась мне реликвией тех далеких времен, когда в доме еще принимали мужчин. Сейчас здесь не осталось никакого следа их пребывания, а Ланетта Холмс, похоже, считает, что мужчин вообще нет на свете.

Никого в холле не обнаружив, я вопросительно уставился на свою сопровождающую.

– Первая дверь направо, – сказала она тихо и почтительно. – Можете смело входить. – Линда улыбнулась как римский центурион, приглашающий на арену христианина.

Внешность Ланетты Холмс, или Либби, как называли ее сподвижницы, поразила меня. Я ожидал увидеть за этим именем нечто отталкивающее, а предстал перед красивой, статной женщиной, немного полноватой и тем не менее, стройной. Короткие волосы мисс Холмс вились нежными прядками, но из-под длинных ресниц на меня сурово смотрели голубые, холодные глаза.

– Я намерена сразу поговорить о деле, мистер Робертс, – заявила она непререкаемым тоном. – Знакомые наговорили о вашей конторе кучу лестного, поэтому я и решила обратиться к вам. Надо расправиться с одним типом за злостные сплетни, клевету и…

– Прежде, чем мы распнем его, хотелось бы знать конкретнее, что он натворил? – осторожно вставил я.

Стоя перед массивным письменным столом красного дерева, Либби напряженно всматривалась в меня. А я, тем временем, продолжал разглядывать ее.

Узкие брюки обтягивали крепкие и полные ноги в изящных сапожках. Ее груди под оранжевым пуловером были округлы и мягки, как все в ней. Держалась мисс Холмс очень самоуверенно, из глаз струилась такая внутренняя сила, что я мгновенно понял, почему она назвала организацию – союзом «Гневных амазонок». Не знаю, каковы другие женщины, проживающие под крышей этого дома, но хозяйка была действительно – гневной и гордой амазонкой во плоти. Хорошо, хоть левую грудь не ампутировала, подражая древним воительницам, с чем я и вознамерился уже ее поздравить, но вовремя прикусил язык.

– Этот тип! – заговорила она резко. – Он угрожал! Всей организации и мне лично! Он организовал поход против нас…

– А это злобное существо в облике мужчины имеет какое-нибудь имя?

Либби пронзила меня взглядом, словно уничтожая саму возможность иронии в этом деле. Я немедленно придал лицу невинное выражение.

– Чарльз Морган, – сухо скачала она. – Этот тип преследует одну женщину нашей организации. Преследует из самых примитивных, животных намерений! Вы с ней, кстати, знакомы.

– Линда Лазареф?

– Да. Когда-то они были… близки… Но, разумеется, Морган не замечал в Линде человека, не считался с ее взглядами, ему нужно было только ее тело! В конце концов она пришла в наше общество и добровольно, заметьте, вполне добровольно осталась с нами, а это животное просто взбесилось с тех пор!

– Вы хотите сказать, Чарльз Морган разозлился на свою подругу? – осторожно вставил я.

– В первую очередь он разозлился и весь свой гнев обратил на меня, но, поняв, что меня его нападки мало волнуют, буквально начал поход против всей организации. Поливает нас грязью, постоянно выставляет на посмешище. Но Линда все равно к нему не вернется, у нее своя голова на плечах!

– Каков характер нападок? – спросил я.

– Морган – журналист. Линда работала с ним в одной газете, но решилась покончить со своим подневольным положением, пришла к нам, а этот подонок кропает на нас пасквили! – Либби прошла за свой стол, выдвинула верхний ящик и достала ворох газетных вырезок.

– Вот, – презрительно бросила она их на стол.

Я взял верхний лист, заголовок гласил: «Долой бюстгальтеры – да здравствует равноправие!»

В статье говорилось о причудах «Гневных амазонок», требующих у калифорнийского суда, чтобы «билль о правах» распространялся и на женщин, как в экономической, так и в общественной областях. В каждой строчке звучала ирония, а между строк явно слышалось, что подобные требования могут исходить лишь от женщин, которых недостаточно жестко взяли в тиски супруги.

Я положил вырезку на стол.

– Естественно, что тон статьи вам не нравится, – проговорил я. – Но в данном случае о клевете не может быть и речи.

– О, это не все! – гневно фыркнула мисс Холмс. – Далеко не все. Морган лично угрожал мне и Линде при встрече, по телефону тоже! Словом, мистер Робертс, если вам недостаточно материала, мною предоставленного, значит, вы совсем не такой адвокат, каким вас расписали!

Либби посмотрела на меня с таким презрением, что на долю мгновения я сам себе показался свиньей в человеческом обличье. Я улыбнулся, надеясь ее смягчить, но и в моей робкой улыбке новоявленная амазонка снова что-то заподозрила.

– Вы что, испытываете симпатию к этому Моргану? – строго спросила она.

– Как он угрожал вам? – уклонился я от прямого ответа.

– Он говорил, что убьет меня, – она холодно улыбнулась. – В присутствии Линды обзывал фригидной, орал, что я – агрессивная ненавистница мужчин и преступница, которая заплатит за свои преступления жизнью. А когда я ответила, что все преступления на земле совершаются мужчинами или из-за мужчин, он готов был растерзать меня на месте.

– Но его удержала Линда?

– Ну что вы! – Либби усмехнулась. – Вы же ее видели, слабенькая, маленькая, с детства в ней культивировали лишь нежную женственность, но это становится недостатком в мире, где самцы охотятся на самок! В отличие от меня, она никогда не тренировала свое тело, в ней нет ни силы, ни ловкости, Линда – просто беспомощный котенок!

– Иначе говоря, вы отдубасили этого Чарльза Моргана и выставили за дверь, – подвел я итог.

– Хм, я уже в четырнадцать лет владела приемами дзюдо, а в двадцать – каратэ, так что не представляло особого труда выпроводить этого рохлю к его пишущей машинке – единственному оружию, каким он владеет! – Либби горько вздохнула. – Но если его подтолкнет ненависть, он и за револьвер схватится. Чем больше я наблюдаю мужчин, тем больше удивляюсь, до чего ж легко растревожить их самолюбие!

– А может быть, вы избили Моргана слишком сильно?

– Чепуха, ничего серьезного, какая-нибудь пара синяков. Главное в другом – я унизила его.

– Но унижение любого выведет из себя, – спокойно заметил я. – Будь вы даже мужчиной, Морган разозлился бы не меньше.

Она испытывающе посмотрела на меня, а затем кивнула, словно соглашаясь с какой-то своей мыслью. Я молча ждал.

– Да, кажется, вы такой же, как все. В любую минуту готовы встать на защиту мужчин и пресловутого мужского достоинства. Очевидно, женщинам остается одно: защищаться самим. Мне придется нанять женщину адвоката, мистер Робертс.

– Боюсь, в данный момент вы не найдете таковой в Сан-Франциско. Полагаю, знакомые и об этом вам сообщили.

Мисс Холмс нахмурилась.

– Да, вы правы, – заявила она наконец. – Но этот тип должен заплатить мне за все! Что вы можете предложить?

Я переступил с ноги на ногу, покосился на кресло, стоящее перед столом, но сесть она не предложила.

– Дело начать можно, – нерешительно промямлил я, – но невелики шансы выиграть его… Даже с помощью такого опытного адвоката, как я, – улыбнувшись, я дал понять, что последние слова – всего лишь шутка, но глава гневных амазонок взглянула на меня так, что шутить в ее присутствии расхотелось раз и навсегда.

– Прежде всего я предпочел бы переговорить с Морганом, – заявил я деловым тоном. – Возможно, достаточно сообщить, что вы собираетесь подать на него жалобу в суд, и он угомонится, А если нет, начнем процесс.

Либби презрительно скривила губы.

– Вы ему сочувствуете, я не ошиблась. В душе вы уверены, что у Моргана достаточно оснований вести себя подобным образом…

– Конечно достаточно! – не удержался я. – У него практически украли подругу, затем познакомили с приемами восточной борьбы, и мне кажется, что он еще легко отделался. Именно это я хочу ему втолковать при встрече.

– Хорошо, мистер Робертс, – холодно произнесла Либби. – Делайте, что находите нужным, но все-таки передайте – я потребую миллион долларов за убытки, если он немедленно не прекратит травлю!

– Миллион?

– Да! – подтвердила она. – Я буду обвинять не только Моргана, но и газету, которая печатает его опусы, вот пусть вместе и расплачиваются!

Выйдя из-за письменного стола, она протянула мне руку. Некоторое время я с дурацким видом смотрел на холеную кисть, но потом додумался, что от меня требуется, и пожал ее.

– До свидания, мистер Робертс. И позвоните мне, как только переговорите с Морганом.

– Хорошо, мисс Холмс.

– Называйте меня просто Либби, – сказала она почти дружелюбно.

Я кивнул и направился к двери, но по пути растерял вдруг все свое самообладание и решительно вернулся к столу. Либби смотрела выжидательно.

– Если Моргана не остановит угроза в миллион долларов, – начал я небрежно, – тогда скажу ему, что вы собираетесь натравить на него банду лесбиянок! Специалисток по кастрации, которые устраивают свои налеты по ночам и, естественно, без предупреждения! Такой угрозы не выдержит ни один мужчина.

Она выслушала мою тираду совершенно спокойно, а затем, твердо глядя мне в глаза, ответила:

– Похоже, все мужчины уверены, что если лишить их этой маленькой игрушки, то они превратятся в ничто, в полный нуль. И как я вижу – вы не исключение. – Либби надменно вскинула голову. – Впрочем, в определенной море так и есть: все ваше гипертрофированное самолюбие заключено в этой штучке, за которую вы так трясетесь! Можете об этом и Моргану сказать. Вообще, говорите ему что угодно, мне важен результат, а не способ, каким вы намерены его добиться.

Я мог бы ей ответить что-нибудь, но чувство юмора катастрофически оставило меня. Быстро покинув кабинет, я вышел из дома и, проходя мимо грузовичка, пощупал грудь безголовой Венеры. Ощущение, полученное при этом, заставило задуматься: может ли хоть одна живая женщина превратить мягкую, теплую плоть свою в такой твердый и ледяной камень?

2

Чарльз Морган жил в роскошной квартире на самом дорогом верхнем этаже. Судя хотя бы по этому, в газете его ценили – нужно хорошо зарабатывать, чтобы жить в подобной квартире.

Он открыл дверь лишь после третьего звонка, вид у него был весьма озабоченный.

– Извините, – сказал журналист, – я сейчас работаю над очень важной статьей и не могу вас принять. Зайдите в другой раз.

– А название вашей статьи: «Долой мужеподобных женщин»? – усмехнулся я, прислонясь к косяку.

– Кто вы? – насторожился он.

– Ваш поклонник. И полностью согласен с тем, что женщина должна быть рабой мужчины. Но боюсь, вам придется отложить работу, если не хотите, чтобы вас втянули в судебный процесс.

– Может быть, вы все же представитесь?

– Разрешите мне войти, тогда я непременно это сделаю.

Он с неохотой посторонился, пропуская меня. Его приятное лицо, обрамленное черными и довольно длинными волосами, оставалось мрачным, а руки нервно полезли в карман куртки, словно он боялся, что помимо воли задушит непрошеного гостя.

– Адвокат – Рэндол Робертс, – представился я, перешагнув порог.

– Какой сюрприз! – он насмешливо улыбнулся. – Всегда думал, что адвокаты – джентльмены, а вас можно принять за опустившегося сыщика.

Со словом «опустившийся» он дал маху. Зато теперь мне было много легче приступить к делу, в успехе которого я очень сомневался.

– Видите ли, – начал я, – Ланетте Холмс не нравится все, что вы пишете, и тем более, что говорили при встрече лично. Поэтому она решила обратиться в суд с жалобой на вас.

При упоминании имени гневной из гневных амазонок хозяин квартиры улыбнулся как паук, почуявший в своих сетях муху.

– И сколько же она собирается с меня содрать?

– Миллион долларов.

Он презрительно захохотал и прошел в гостиную, в которой стояли белоснежные кресла и красная кушетка. На полу перед застекленной дверью на балкон, лежал красивый светлый ковер.

Я подошел к окну. Вид на бухту и Голдентеймский мост был великолепен.

– И все-таки, очень советую вам охладить пыл, особенно это касается угроз в ее адрес, – заметил я спокойно.

Он остановился у бара и оперся рукой на полированную поверхность, а затем повернулся ко мне с наглой, и в то же время смущенной улыбкой.

– Признаю, я допустил ошибку, – заявил журналист. – Но что бы на моем месте сделали вы, когда бы вас схватила в охапку толстая баба и вышвырнула за дверь, чуть не проломив затылок!

– Не знаю, не довелось испытать такого, – я пожал плечами.

– Она ничего не рассказала? – удивился репортер.

– Нет. Заявила только, что вы угрожали и продолжаете делать это по телефону.

Морган засопел.

– Эта ведьма отлично понимает, что все мои угрозы – не больше, чем слова.

– Конечно, – заметил я, – когда набрасывается разъяренная женщина, трудно выбирать слова и может сорваться какое-нибудь неосмотрительное замечание в ее адрес. Мне интересно одно – до какой степени оно было неосмотрительно?

– Право, не знаю, – он покачал головой и взял бутылку бурбона. – Что-то вроде: «Поганая ты сука, когда-нибудь я доберусь до тебя и прикончу!»

– Очень остроумно.

– Плевать! Я был вне себя от бешенства.

– Значит, вы утверждаете, что к вашим словам нельзя относиться серьезно?

– Само собой разумеется. Я говорил все это в запале. – Он наполнил себе бокал. – Линда заявила, что между нами все кончено, это вывело меня из себя. А тут еще эта проклятая баба… Да к чему рассказывать…

Выпив, он воинственно поднял голову. Мне тоже хотелось выпить, но я не обиделся, а только заметил:

– Может и стоит рассказать. В суде вам тоже придется объяснять, как было дело, так что сейчас у вас как бы репетиция.

– А вам-то какое дело? – он ухмыльнулся. – Мне ваши советы не нужны, я вас не нанимал. Что касается моих статей, то все вопросы согласованы с редакцией, к тому же я могу писать все, что хочу. Важно, чтобы было интересно, ну и соответствовало истине. Кстати, будет вам известно, в нашей газете тоже есть юрист, и он просматривает все мои материалы, выходящие в печать, так что эта стерва вряд ли найдет, за что зацепиться! А что касается личных угроз… да я заявлю на суде, что меня спровоцировали! Или вообще от них откажусь, вот так-то! – его глаза торжествующе блеснули, но тотчас опять наполнились ненавистью. – Мы с Линдой собирались пожениться, пока ее не заразила своими бредовыми идеями эта вонючая лесбиянка!

– Может, возьмете эти слова обратно? – не без иронии спросил я.

Он отмахнулся.

– Чего ради? Свидетелей нет, я у себя дома и говорю, что хочу! – запальчиво выкрикнул Морган.

– Вы действительно думаете, что Ланетта. Холмс лесбиянка?

– Уверен в этом!

– Значит, Линда…

– Прекратите! – рявкнул журналист. – Линда совершенно нормальная женщина, просто она чересчур впечатлительна и быстро увлекается всякими бредовыми идеями.

– Другими словами, представляет собой эмансипированную инфантильность, – я хмыкнул.

– Вообще-то, вы мне уже надоели со своими шуточками, – он поставил пустой бокал в бар. – Работу я продолжать буду, и газета меня поддержит, понятно?

– Стоит ли усложнять себе жизнь? – я равнодушно пожал плечами. – Оставили бы в покое этих амазонок, начали бы писать о хиппи, например. Тогда, я думаю, мисс Холмс забудет об инциденте…

– А я не хочу, чтобы она забыла! – воскликнул журналист. – Эта баба наверняка разлучила с любимой не меня одного! Ее радикальные взгляды опасны, они всем принесут вред, и я сделаю все, от меня зависящее, чтобы остановить ее безумный марш против мужчин!

– Но может быть Линда вернется быстрее, если вы станете более терпимы? Ведь оскорбляя то, во что она сейчас верит, вы лишь укрепляете ее уверенность в правильности выбора.

– У меня свои принципы, – сухо заявил Морган, подошел и взял меня под руку.

– Ну что ж, отлично, – я усмехнулся. – Дело – пустяк, речь всего лишь о миллионе долларов.

Он повел меня к двери.

– Эта идиотка никогда не выиграет процесс, – он покосился на меня. – Тем более с таким адвокатом. И вы это прекрасно знаете.

Я счел, что личные оскорбления совсем уж ни к чему, и не стал отвечать в том же духе. Судя по всему, борца за мужское превосходство из меня не получится. Видно, придется стать почетным членом общества «Гневных амазонок»!

– Утолите любопытство, – попросил я на прощанье, – как называется статья, над которой вы сейчас работаете?

– Думаю, сейчас мне придется начать другую. – Морган мрачно усмехнулся. – «Журналиста запугивают судебным процессом», – примерно так будет звучать заголовок.

– Великолепно! – я улыбнулся, и подумал: «Как же так получается, что такой хитрый адвокат, как я, одновременно может быть таким глупцом, который позволит какому-то журналисту накропать очередной пасквиль?»

– Надеюсь, моя статья вам понравится, – заявил Морган цинично. – Да вы не переживайте, вашего имени я не назову.

– Премного благодарен, – с сарказмом ответил я, и журналист захлопнул дверь.

Я вошел в лифт, проклиная могущество прессы. Утешало меня одно: вид из нашей с отцом конторы был ничуть не хуже, чем из окна этого писаки, да и расположена она в более роскошном районе Сан-Франциско.

В приемной за огромным письменным столом, как обычно, сидела Мендел Уормингтон, сидела на своей славной попочке, которую мне всегда хотелось ущипнуть. В ее владения выходили двери двух кабинетов, и Мендел была связующим звеном между ними: направо находился кабинет моего отца, а налево – мой.

Закинув ногу на ногу, секретарша читала газету. Рядом с пишущей машинкой стояла чашка кофе.

– Шеф пришел, – сказал я.

– Нет, шефа нет и сегодня не будет, – бросила она.

– Но я же пришел… И насколько мне известно, должен подписать несколько писем, – буркнул я.

– Ах, да, Рэнди! Они уже отпечатаны. – Девушка так и не удостоила меня взглядом. – Письма у тебя на столе. А сказав, что шефа нет, я имела в виду твоего отца. – Она продолжала читать газету.

– Чего я только не пережил за последние часы! – с пафосом воскликнул я. – Битву с фанатичной амазонкой, сражение с разъяренным журналистом, а тут еще и мятежная секретарша!

Мендел подняла голову, откинула со лба каштановые волосы и, наконец, взглянула на меня. О, я хорошо знал эти голубые глаза со стальным блеском, и помнил, как сталь начинала плавиться в огне страсти. Но она давно не давала мне повода увидеть это еще раз.

– Знаешь, что мне не нравится в тебе больше всего? – спросила вдруг секретарша. – Ты, Рэнди, уверен, будто женщина должна подчиняться мужчине, а уж я тем более, поскольку в буквальном смысле твоя подчиненная на работе, должна ублажать все твои прихоти! Но ты заблуждаешься! Я не только женщина, я еще и человек, а ты этого, кажется, не понимаешь.

– Во всяком случае то, что ты превосходная женщина, я заметил давно, Мендел. – Я улыбнулся. – И ничуть не отрицаю твое право называться человеком. На подчинении, по-моему, тоже не настаиваю. Если я что и желал бы подчинить, так только твое тело, но этого не хочешь понять ты. Имей в виду, на свете мало таких снисходительных шефов, как я.

– Вот-вот! Опять к тому же и пришли! – сердито сверкнули ее глаза.

– Наверное, только что прочитала какую-нибудь статейку, – я усмехнулся.

– Это очень хорошая статья! – сурово заявила Мендел.

– И подписана она Чарльзом Морганом, но так ли?

– Нет… Линдой, – девушка заглянула в газету, – Линдой Лазареф. И большей частью мне ее рассуждения нравятся.

– Полагаю, мне лучше пойти и подписать письма, – встал я поспешно и скрылся в своем кабинете.

Подписав бумаги, я откинулся на спинку кресла, крутнулся к окну, снова увидел расстилающуюся внизу бухту, вспомнил Моргана и подумал, что он прав. Да, он прав в своем страстном желании отправить к праотцам Ланетту Холмс! Или хотя бы в том, что непременно нужно остановить эту оголтелую бабу, а иначе отношения между мужчинами и женщинами очень скоро и повсеместно перейдут в непримиримую вражду.

Зазвонил телефон.

– Тебя спрашивает мисс Холмс, – строго сказала Мендел. – Звонит по важному делу.

– Соедини.

В трубке раздался голос самой гневной амазонки.

– Мистер Робертс?

– Да, Либби, слушаю вас.

– Вы виделись с Морганом?

– Да, и собирался вам позвонить… К сожалению, он очень несговорчивый человек…

– Ладно, с ним разберемся потом. А сейчас я прошу вас срочно приехать, дело очень важное.

– Вы уверены в этом? У меня много дел, и все они срочные и важные…

– В одну из наших девушек стреляли! – раздраженно перебила меня Либби. – В полицию я обращаться не хочу, поэтому и звоню вам. Вы приедете?

– Ладно, – ответил я недовольным тоном. – А револьвер мне тоже оставить у входа?

Мисс Холмс молча положила трубку на рычаг.

3

– Вызовите полицию, – настоятельно посоветовал я.

Черноволосая девушка с заплаканным лицом вся сжалась в комочек, сидя в кресле, стоящем рядом со столом Либби. Она выглядела очень испуганной.

– Никакой полиции! – крикнула мисс Холмс – Мы примем дополнительные меры, хотя дом и так хорошо защищен, а этих мужланов я на территорию не пущу!

– Если дом хорошо защищен, почему же в эту девушку стреляли? – спросил я с сарказмом.

– Эффект неожиданности! – выпалила Либби. – Мы не ожидали столь наглого нападения, этим и воспользовался наш враг. Хоть Морган и угрожал, но я полагала, что он слишком слабоволен, и не сможет осуществить свои намерения.

Предводительница амазонок перегнулась через стол, заботливо разглядывая съежившуюся в кресле фигурку.

– Может быть, он спутал ее со мной?

– Вы же сами этому не верите! – я ухмыльнулся и бросил взгляд на миниатюрное, испуганное создание.

– Боже мой! – воскликнула Либби. – Возможно, он и не хотел убить Дорис, да вообще, кого бы то ни было, а просто надумал нас хорошенько напугать, решив, что уж после такого ужаса Линда сама бросится к нему в объятия и навсегда забудет наш союз! – мисс Холмс саркастически улыбнулась. – Ничего у него не получится.

– Мне понятен ход ваших мыслей, – терпеливо заметил я, но нахожу вашу теорию несостоятельной, я ведь уже имею понятие, что собой представляет Морган.

– Какова же ваша теория, уважаемый адвокат? – с издевкой спросила Либби.

– Вообще никакой, – честно ответил я. – Но мое мнение однозначно – вы должны сообщить полиции…

– Это исключено! – всхлипнула Дорис, подняв личико, припухшее от слез. Светло-карие глаза смотрели жалобно.

– Почему?

– Либби ведь уже объяснила! Мы только на руку сыграем этому человеку!

– Хм… почему это?

– Неужели вы не понимаете? – с возмущением подхватила мисс Холмс.

– Иногда до меня доходит кое-что, – я посмотрел в ангельский лик черноволосой амазонки и снова перевел глаза на Либби. – Попробуйте мне втолковать, а я уж постараюсь понять.

– Что, по-вашему, сделает Морган, если мы вызовем полицию? – спросила она, как строгая учительница, вытягивающая из ученика хоть два-три слова для отметки.

– Э-э… напишет статью, – ответил я бодро.

– Гениально! – поощрила Либби. – А что он напишет, как вы думаете?

– Ну, это же понятно – напишет, совершено покушение на одну девушку из союза «Гневных амазонок», дело расследует полиция…

– Не будьте смешным! – перебила мисс Холмс – Он, первым делом, начнет издеваться над нами. Станет расписывать, как независимые амазонки на деле оказались беззащитнейшими существами и обратились за помощью к большим и сильным мужчинам, работающим в полиции! Таков его стиль, уж я-то знаю.

– Ну и что предлагаете вы? – поинтересовался я. – Оставить Дорис в саду как приманку и посмотреть, что из этого получится?

– Очень умно, – обронила она с издевкой в голосе. – Вы, похоже, не заметили, что территория огорожена высокой стеной, поэтому попасть к нам, практически, можно только через ворота…

– Прекрасно, спрашиваю еще раз: как же сюда проник человек, стрелявший в Дорис?

Произнося последнее слово, я уже нашел версию и, не дав никому ничего сказать, спросил:

– Вы, вообще, уверены, что стрелял посторонний? А может быть кто-то из живущих здесь?

– Смешно! – Презрительно отвергла мое предположение мисс Холмс.

– Нет, нет! – Поспешно и одновременно с ней воскликнула жертва покушения. – Уверяю вас, я видела мужчину! – девушка показала на открытое окно, которое находилось на одной линии со столом и креслом.

Я внимательно осмотрел стену позади стола и нашел след, оставленный пулей.

– Либби, – обратился я к мисс Холмс, – вы тоже находились в кабинете?

– Нет, – покачала головой Дорис, переставшая уже плакать. – Мы работали, я записывала под диктовку, а потом Либби пошла за словарем…

– Дорис – моя секретарша, – поспешно вставила воинственная амазонка. По-моему, даже слишком поспешно.

Дорис бросила на нее быстрый взгляд, и я, уловив в нем странный какой-то блеск, подумал мимоходом, что привлечь Моргана за клевету, пожалуй, не удастся.

– У вас не было никакого предчувствия? – обратился я к пострадавшей.

Девушка отрицательно покачала головой, и словно ища поддержки, снова взглянула на Либби.

– Нет, ничего такого… – пробормотала она. – Выстрел раздался неожиданно, я обернулась, увидела, как от дома убегает мужчина, и закричала.

– Да, – кивнула Либби, – когда я влетела в кабинет, у нее была уже настоящая истерика. Мы отвели Дорис в ее комнату, уложили в постель, а потом позвонили вам.

– Кто это «мы»?

– На крик сбежались и другие женщины.

– Хм, другие женщины… – пробормотал я многозначительно. – Каким же образом намерены вы их защитить без полиции? Если, конечно, вы действительно нуждаетесь в защите…

– Мы усилим меры предосторожности, – холодно заявила Либби и достала сигарету с позолоченным мундштуком из дубового ящичка, стоящего на столе.

Дорис тоже закурила, я от сигареты отказался.

– Почему бы вам не нанять частного сыщика? – спросил я.

– По той же причине, по которой я не желаю обращаться в полицию! – воскликнула Либби, глядя на меня как на последнего идиота.

Я твердо выдержал ее взгляд и тем не менее заявил:

– Не понимаю. Частный детектив вряд ли будет давать интервью журналистам, а тем более – Моргану.

– Но он может привлечь внимание, – сердито возразила мисс Холмс, и если Морган наблюдает за нашими владениями, то рано или поздно заметит его.

– Хорошо, значит, помощь вам не нужна, – усмехнулся я. – Вы тут все такие ловкие и сильные, что вполне можете постоять за себя сами. Зачем тогда понадобился я?

Либби неожиданно мягко улыбнулась, и если бы я не успел немножко узнать ее за время нашего общения, я бы назвал эту улыбку самой дружеской.

– Никто не говорит, что нам не нужна помощь, – сказала она. – В подобной ситуации, и я это признаю, мужчина действительно способен помочь нам.

– Можете быть уверены, что этих слов я Моргану не передам, – улыбнулся я.

– О! Да он бы все равно не поверил! – ответила она бархатным голосом.

– Но если Чарльза Моргана разозлить… – начал я и остерегся продолжать.

Либби мгновенно протрезвела и снова метнула в меня свой пронзительный и жесткий взгляд.

– Прекратите! – она жадно затянулась и, выпустив дым, заговорила властно. – Я хочу, чтобы вы остались здесь и предотвратили очередное покушение, или что там еще последует. Морган знает, кто вы, и вряд ли посмеет появиться вновь, если только находится в своем уме!

– Вы хотите, чтобы я провел ночь в этом доме?

– Именно так, да и завтра вы нам пригодитесь, пока будут приниматься дополнительные меры по охране владений.

– Но как же забрался сюда преступник? – третий раз спросил я.

Хозяйка дома пожала плечами, и я заметил игру мышц под прозрачной тканью блузки. Да, мисс Холмс была сильной женщиной, и все же я не мог назвать ее мужеподобной.

– Ворота я осмотрел, когда приехал, там полный порядок, замок не взломан. Через стену перелезть очень трудно, пожалуй даже невозможно, – начал я рассуждать вслух.

– Согласна с вами, – подхватила Либби. – Тем не менее я распоряжусь, чтобы через колючую проволоку пропустили ток. Завтра же займусь этим, и тот, кто попытается проникнуть к нам через ограду, скорей попадет сразу к праотцам! – заявила она грозно.

– А не может быть так, что кто-то впустил постороннего? Ведь если в крепости, – я улыбнулся, – есть сообщник, не нужно лезть на стену…

– Какой сообщник? – скептически усмехнулась Либби. – Здесь нет мужчин! – Добавила она гордо.

– Если вы позволите мне побеседовать с остальными девушками, живущими здесь, я возможно смогу дать более определенный ответ.

Мисс Холмс посмотрела на Дорис, затем снова на меня, размышляя о чем-то.

– Нет, это исключено, – заявила она наконец. – С другими вам знакомиться ни к чему, в этом нет ни малейшей нужды. Я же не требую от вас расследования, а вы – не сыщик, но адвокат, если не ошибаюсь. Вот и прошу всего лишь вашей защиты.

– А если другие дамы сами желают познакомиться со мной? – спросил я с самой обаятельной улыбкой.

– Не уверена, – ядовито отрезала Либби. – У вас есть оружие?

– Вы же требуете, чтобы мужчины по возможности все, так сказать, мужское, оставляли за воротами, – усмехнулся я. – Револьвер я оставил в машине.

– Сходите за ним, – приказала она, затем подошла к Дорис и положила ей руку на плечо. – Пойдем, дорогая. Тебе лучше всего лечь в постель.

Признаться, такой нежности в голосе гневной амазонки я не ожидал.

Дорис облегченно вздохнула и поднялась. Она еще нетвердо держалась на ногах.

Когда за ними закрылась дверь, я подошел к креслу, осмотрел его, но кроме следов слез ничего не обнаружил на черной коже. Тогда я вновь подошел к стене, прикинул траекторию полета пули и выглянул в окно. Метрах в пяти от стены дома была разбита цветочная клумба, а за ней, вдоль дороги стояли эвкалипты. Солнце уже зашло, за деревьями я не разглядел ничего.

Я хотел уже отправиться за револьвером, но тут подумал, что я, в конце концов, не частный сыщик и не личный телохранитель мисс Холмс, тогда зачем мне лишние хлопоты? Не проще ли сесть в машину и уехать, предоставив воинственной даме самой решать свои проблемы. Так бы я и поступил, но в этот миг раздался ласковый шепот:

– Хелло, приятель! Очень рада с вами познакомиться!

Я выпрыгнул из кресла, словно укушенный тарантулом, и оглянулся. Под окном стояла очаровательная девушка, нежное личико которой обрамляли темно-каштановые волосы. Ее глаза были подобны двум миндалям, а губы, казалось, источали аромат спелой дыни. На секунду я просто онемел.

– Рады познакомиться со мной? – переспросил я взволнованно и снова упал в кресло с бешено бьющиеся сердцем.

– Да, – нежно шепнула она. – Слушайте меня! Пройдите в комнату, что напротив этого кабинета, через нее выйдете на террасу и в сад, я жду вас там.

Я снова оглянулся, но незнакомка уже исчезла.

Бывают минуты, когда мужчины не переносят распоряжений женщины, но случается и наоборот. Поэтому я сказал себе, что револьвер может подождать.

4

Она имела прекрасную фигуру. Разрез красной мини-юбки обнажал ноги при каждом ее шаге чуть не до талии. Длинные и стройные ножки были очень аппетитны, а на фоне белого пуловера выделялась небольшая, но красивая грудь.

Прелестная амазонка приложила к губам палец, предостерегающе оглядываясь по сторонам, взяла меня за руку и потянула за собой по эвкалиптовой аллее. Миновав ее, мы вошли в сосновую рощицу, могучие ветви сомкнулись крышей над нашими головами. Я то и дело спотыкался о корни, но энергичные пальчики цепко держали мою ладонь и все тянули за собой в глубину леса.

Когда мы оказались на берегу небольшого пруда, девушка повернулась ко мне с глазами, полными восторга.

– Давно не встречала такого роскошного мужчины! – выдохнула она. – Меня зовут Дениз. А вы – мистер Робертс, адвокат, не так ли?

Утвердительно кивнув, я тоже назвал свое имя.

– Вы мне безумно нравитесь, Рэнди! – возбужденно шепнула она.

– О? – удивился я. – Мы же знакомы всего лишь несколько минут.

– Ну и что? – отмахнулась она. – Я уже успела влюбиться в вас, разве это плохо?

Я согласился, что это замечательно, но для меня слишком неожиданно, и мне необходимо прийти в себя.

– Вы, кажется, хотели мне что-то сообщить? – спросил я, давая себе возможность очухаться.

– Да, – Дениз кивнула. – Успеем о деле, у нас еще достаточно времени! С тех пор, как Либби запретила молочнику переступать порог своих владений, я не стояла рядом с мужчиной так близко! – горячо и торопливо пробормотала она.

– С тех пор, – повторил я. – Это произошло очень давно?

– Недели две назад. – Дениз как будто задумалась. – Да, так и есть. О Боже, я в конец изголодалась!

– А почему Либби запретила входить молочнику?

Дениз хихикнула и со смущением отвернулась.

– Потому, – сказала она, – что я слишком слаба, чтобы неукоснительно придерживаться всех принципов, за которые борются мои сестры-амазонки. Я – позор для нашего союза…

– Так, я полагаю, говорит Либби. А каково ваше мнение?

– Просто, я питаю слабость к мужскому полу, – девушка сделала шаг вперед и ее грудки коснулись моей груди. – Я питаю к мужчинам столь страстную слабость, что совсем не желаю бороться, когда они рядом и милы со мной! – она прижалась ко мне сильней и хихикнула. – Наверное, во мне есть что-то от нимфоманки.

– Бывает и хуже, – с иронией заметил я.

– Вот-вот, – Дениз укоризненно покачала головой. – Как только мужчины начинают говорить, я целиком и полностью согласна с Либби. Наверное, именно это заставило меня примкнуть к ее движению. Конечно, я могла бы не запираться в ее обители, но мне хотелось испытать себя… Увы, плоть моя слаба…

– Да, тяжко вам тут, – посочувствовал я. – За такой тюремной стеной…

– Все не так уж плохо! – она хитро улыбнулась. – Мы выезжаем с докладами, организуем демонстрации, а мужчины всюду, и я успеваю использовать малейшую возможность.

– Хм… может быть я сумею быть вам полезен?

– То есть? – она лукаво вскинула глазки.

– Последую природным инстинктам, сорву с вас одежду и…

– О, Рэнди, скорее же! Скорее следуйте своим инстинктам!

Дениз торопливо стала расстегивать пуговицы моей рубашки, а я принялся за пуговицы ее юбки. Через минуту мы уже упали в траву.

– Рэнди! – томно простонала она, – какое счастье! Такой крепкий мужчина, о! Глаза бы мои не смотрели на того общипанного молочника, судьба смилостивилась, послав мне вас, такого бесподобного парня!

Я не нашел возможности поблагодарить ее за комплимент, у меня были другие заботы. Она застонала еще жарче и притянула меня к себе неистово. Наступал самый торжественный момент.

– Дениз! – раздался над нами резкий окрик.

– Как это похоже на тебя! – ехидно произнес другой голос.

Я перестал дышать, приподнял голову и увидел прямо перед носом две пары ног в черных сапожках и брюках.

Отважившись, я поднял голову еще выше и встретился с возмущенными взглядами двух женщин, не столь прекрасных, как Дениз, но все же, не менее аппетитных. У меня голова пошла кругом. Но они смотрели на меня с таким гневом, что я подумал: «А не лучше ли мне одеться и как можно быстрее?»

Я отполз в сторону, собрал свою одежду, бросил Дениз ее юбку и натянул брюки.

– Мы всего лишь обсуждали некоторые правовые аспекты изнасилования, – буркнул я, не поднимая глаз. – Однако вы нам помешали и теперь мы, наверно, не придем ни к какому выводу.

– Если бы зависело от меня, – пролопотала Дениз, – я совсем не прочь довести нашу беседу до конца.

– Это было больше похоже на практику, чем на теорию, – ядовито заметила одна из подошедших.

Я посмотрел на ее иссиня-черные волосы и не смог решить, естественный ли это цвет. Женщине было не больше двадцати шести лет. С ее спутницей, что была несколько ниже и полнее, я уже имел счастье познакомиться. Но сама Линда Лазареф казалась просто неприступной скалой, она явно игнорировала мое присутствие.

– Дениз, ты же должна была привести его к нам! – с упреком набросилась она на прелестную шалунью. – Мы ждали вас целых полчаса!

– Могли бы и еще подождать, что за спешка? – ухмыльнулась Дениз.

– Да мы слишком хорошо знаем тебя, дорогуша! – презрительно бросила черноволосая.

Я внимательнее присмотрелся к ее стройной девчоночьей фигурке. Она выглядела прекрасно, лишь отсутствие косметики делало ее лицо слишком строгим.

– Нам необходим ваш совет, мистер Робертс, – Линда наморщила лобик и смутилась. – Точнее, мы хотим просить вашей помощи в одном вопросе…

– Вот оно как! – воскликнул я. – Похоже, всем здесь нужна моя помощь! А где же ваш самостоятельный, эмансипированный ум, способный все решать без мужского тщеславного умишки?

– Вы не хотите нам помочь? – хмуро спросила мисс Лазареф.

– Если я его попрошу, Рэнди нам обязательно поможет! – проворковала Дениз.

– Ладно, – буркнул я недовольно. – Выкладывайте, что там у вас? – Поднявшись, я затянул ремень и отряхнул брюки. – Хотя, для начала не мешало бы получше узнать, что у вас здесь творится и кто есть кто. Я даже не знаю, с кем имею честь…

– О, извините! – торопливо пробормотала Линда. – Это Кэрри Нейтли, отвечает за общественную работу и налаживает контакты с внешним миром, в частности, она заботится о том, чтобы все, написанное мной, нашло как можно больше читателей.

– Понятно. А Дениз чем занимается?

– Я отвечаю за финансы, веду всю бухгалтерию, – пропищала моя соблазнительница. – К этой работе у меня просто талант!

Я подумал, что талант у нее, похоже, совсем к другому, но уточнять не стал.

– Может, ты все же оденешься? – с усмешкой спросила Кэрри. – Иначе мы никогда не приступим к делу! Письмо у тебя, Линда?

Мисс Лазареф вынула из кармана брюк конверт, но не сразу подала мне.

– Это письмо из Нью-Йорка, оно случайно попало мне в руки, – смущенно проговорила она. – Пишет отец одной девушки, примкнувшей к нашему движению… письмо очень странное, мы теряемся в догадках…

– Я считаю, что этот человек просто пытается запугать нас! – резко заявила Кэрри.

– А нам с Дениз кажется, что за ним кроется какая-то тайна, – неуверенно сказала Линда. – Мы решили расследовать, но не знаем, с чего начать. Не могли бы вы подсказать? – она протянула мне конверт.

Я взял его с улыбкой, хоть меня и раздражало, что у окружающих возникла навязчивая идея, будто я обязан помогать им. Письмо сначала было разорвано кем-то на мелкие кусочки, а затем аккуратно склеено.

«Многоуважаемая мисс Холмс!

Возможно, вы уже слышали обо мне от своих функционеров. Если нет, сообщаю, что я – отец восемнадцатилетней девушки, ставшей, как я предполагаю, жертвой вашей организации. Это всего лишь предположение, поскольку я не могу найти дочь, но уверен, что все-таки отыщу ее. И если ваша организация виновна в ее исчезновении, я призову вас к ответу.

Возможно, вы ничего не знаете о судьбе моей девочки, тогда советую вам основательно проверить деятельность ваших функционеров в других городах. Смею заверить, дело весьма серьезно, и я имею основания писать так .

С уважением

Берт Т. Томас».

– Гм, такое письмо мог написать человек, действительно, желающий напугать вас до смерти, – заметил я, складывая письмо.

– А в ином случае вывод напрашивается сам собой, – прищурилась Дениз. – В нашей организации есть люди, которые делают какие-то свои темные дела, а мы ничего не знаем!

– Не обязательно, – заметил я. – Автор говорит, что у него нет полной уверенности, да и в самом письме – почти никаких фактов.

– Мистер Робертс, вы не могли бы выяснить подробности? – робко спросила Линда.

– Прошу вас, Рэнди! – поддержала Дениз.

– Я нахожу, что мистер Робертс зря потратит время! Это просто – очередная попытка запугать нас, – решительно заявила Кэрри.

Линда нахмурилась и повернулась к ней.

– Но мы должны выяснить! Если происходит что-то противозаконное…

– Например, какое отношение ко всему этому имеет Либби? – неожиданно перебила ее Дениз.

– Либби? – удивился я. – Вы хотите сказать, что она сама разорвала письмо?

Мисс Лазареф сконфузилась.

– Я нашла обрывки письма в ее кабинете, совершенно случайно, – с несчастным видом пробормотала она. – Принесла рукопись, Либби не было, я положила статью на стол, но один лист подхватило сквозняком, и он упал. Я наклонилась за ним и в корзине для бумаг заметила что-то, разорванное на мелкие куски… Конечно, это слабость и стыдно об этом рассказывать… В общем, я поняла, что это какое-то письмо и… и не устояла перед любопытством. – Она вздохнула. – Впрочем, сейчас важно выяснить, что за ним кроется. Вы понимаете, конечно, я не могла спросить об этом Либби, но показала письмо Кэрри и Дениз.

– Может быть, мисс Холмс разорвала письмо после того, как написала ответ? – спросил я.

– Не думаю, – Линда покачала головой. – Я просмотрела книгу учета, переписки с мистером Томасом там не зафиксировано. К тому же Либби никогда не выбрасывает писем, и тем более тех, на которые она отвечает.

– Ну что ж, пожалуй, возьмусь вам помочь, – медленно проговорил я. – Можно, к примеру, нанять частного детектива в Нью-Йорке, он выяснит все об авторе письма и его дочери, если таковая имеется.

– Вот и прекрасно! – прощебетала Дениз, – я, как ответственная за финансы, гарантирую вам оплату всех расходов!

– Договорились. Едва что-нибудь узнаю – дам знать, – пообещал я. – Кстати, вам известно о сегодняшнем происшествии?

– Естественно, – мрачно обронила Кэрри. – Все слышали выстрел.

– Да, – кивнула Линда. – Я даже связала как-то подсознательно это покушение с письмом, – торопливо добавила она. – Не знаю, у меня такое чувство…

– А что вы скажете на предположение мисс Холмс, что стрелял Чарльз Морган? – неожиданно задал я вопрос, глядя ей прямо в глаза.

– Это… это бред, – тихо сказала Линда. – Он не может убить…

– Никто и не говорит об убийстве. Может быть, он в самом деле решил таким образом напугать именно вас, надеясь, что после паники вы скорее вернетесь к нему? – говоря это, я внимательно наблюдал за мисс Лазареф.

На ее лице появилась снисходительная улыбка.

– Либби его совсем не знает, мистер Робертс. Чарли не способен на подобные выходки, он, я бы сказала, слишком джентльмен для подобных авантюр. Он и Либби ненавидят друг друга скорее из принципа, – она вздохнула. – Правда, похоже, что место этого принципа все больше занимаю я, вот что печально и в чем суть.

– Мужчины делают, что хотят! – неожиданно возвестила Дениз печальным голосом. – Если бы женщины имели такую свободу, они бы тоже посвятили себя важным проблемам, и давно бы уже решили важный вопрос об отношениях полов.

– Вечно у тебя на уме один секс! – насмешливо одернула ее Кэрри. – Не понимаю, зачем ты вообще пришла к нам, если и недели не можешь прожить без мужчины! Ложишься под каждого встречного, фу! – совсем разошлась она.

– Моя дорогая мисс Нейтли, – начала язвительно Дениз, уперев руки в боки, – я заинтересована в улучшении отношений между мужчинами и женщинами по причинам естественным и нормальным. А вот вы, кажется, одержимы одним желанием – мстить всем мужикам, не обратившим на вас внимание в свое время!

– Шлюха! – прошипела Кэрри.

– Гермафродит! – не осталась в долгу Дениз.

– Прекратите немедленно! – сердито крикнула Линда. – Мы никогда не одержим победы над враждебными полчищами мужчин, если будем тратить энергию на распри между собой!

– Лучше скажите, кто-нибудь из вас видел человека, стрелявшего в Дорис? – спросил я.

– Нет, – коротко бросила Линда.

Кэрри, кинув на меня гневный взгляд, покачала отрицательно головой, Дениз растерянно улыбнулась и виновато пожала плечами.

– Я ничего не видела, – сказала она, – но у меня есть свое мнение о нынешнем происшествии. Совсем недавно Дорис звонил бывший муж и умолял, чтобы она вернулась к нему. Может быть, это он решил ей отомстить таким образом?

– Да, он звонил, – подтвердила Линда. – Не знаю уж, что говорил, но девочка после разговора была сама не своя.

– Хм, ни Либби, ни Дорис о нем не обмолвились, – заметил я.

– О, они очень не любят касаться этого вопроса, – ехидно вставила Кэрри.

– Вы полагаете, мистер Робертс, что кого-то из нас действительно могут убить? – с отчаянием воскликнула Дениз.

– Понятия не имею, – честно ответил я. – Возможно, этой ночью еще что-нибудь произойдет, вот тогда и узнаем.

Женщины тревожно переглянулись.

– Мне кажется, нам лучше пройти в дом, – чуть слышно сказала Линда.

– Вы идите вперед, а мы с мистером Робертсом вас догоним, – поспешно предложила Дениз.

Кэрри злорадно усмехнулась, Линда только покачала головой.

– Прошу вас, – чуть не со слезами в голосе прошептала Дениз, но обе амазонки решительно не желали ее слушать.

Она вздохнула и молча побрела к дому. Сестры-амазонки последовали за ней, как конвоиры – с обеих сторон. Передо мной покачивались женские бедра, я вспомнил об интрижке с Дениз, так и не закончившейся естественным образом, разволновался вновь и чуть не налетел на дерево. Взяв себя в руки, я оторвал взгляд от женских прелестей, и надумал все же сходить за револьвером.

– Где вы пропадали? – гневно спросила Либби, как только я переступил порог ее кабинета. Перед ней на столе стоял бокал, наполненный янтарной жидкостью.

– Это бурбон? – спросил я.

– Виски. – Она кивнула на шкафчик позади меня. – Можете выпить тоже.

Я налил себе двойную порцию и выпил, не взглянув на хозяйку кабинета, уж слишком презрительным взглядом провожала она меня от кресла до шкафчика.

– Вы разговаривали с другими женщинами, несмотря на мой запрет, что это значит?

– Позвольте уточнить, инициатива принадлежала скорей уж женщинам, чем мне, – сказал я спокойно.

– Дениз, не так ли? – мисс Холмс поморщилась, словно проглотила горькую пилюлю.

– Вы правы, – улыбнулся я.

– Она повела вас к пруду?

– Да.

– И что дальше?

– Ничего, – сказал я, не скрывая сожаления. – Линда и Кэрри помешали нам. Но они, кстати, рассказали о человеке, которого вы даже не упомянули при нашем разговоре. Муж Дорис…

– Бывший! – злобно перебила меня Либби. – И почему это я должна о нем помнить?

– Хотя бы потому, что он тоже мог желать смерти жены.

– Смешно. Натаниэл Нибел – человек – беспозвоночное, он не отважится даже голоса повысить, и уж тем более – нажать на курок! – Либби презрительно передернула плечами.

– В тихом омуте, говорят, черти водятся, – заметил я. – К тому же есть люди, которые боятся повысить на другого голос, но они могут выстрелить и молча…

– Не думаю. Но если у вас возникли сомнения, можете связаться с Нибелом и выяснить, где он находился сегодня во второй половине дня.

– Я предпочел бы поговорить с ним лично. Он действительно хочет вернуть Дорис?

Либби нахмурилась.

– Об этом вам лучше спросить у него. Меня это не касается. Знаю лишь, что Дорис не вернется к нему ни за что на свете. Пять лет жизни с таким слизняком любую доведут до нервного истощения!

– У вас есть его адрес?

– Да, должен быть где-то, – она вздохнула, показывая, как наскучила ей тема, заглянула в бумаги и выписала адрес Нибела.

– Револьвер-то из машины вы хоть забрали? – спросила мисс Холмс с усмешкой.

– Да.

– Хорошо. В таком случае можете отдыхать в комнате для посетителей, там есть кушетка. Надеюсь, вы не будете дрыхнуть как сурок?

– Сперва я хочу переговорить с Нибелом. Вы можете сказать женщинам, чтобы они не покидали дом и заперли все двери, пока я буду отсутствовать?

Она резко выпрямились и с силой ударила ладонью по столу.

– О, Боже мой! Ну зачем вам ехать к нему именно сейчас?

– А если в Дорис стрелял он?

– Еще раз повторяю, ваша задача не искать преступника, а защитить нас от него!

– Если я найду стрелявшего – это и будет лучшей защитой, вы не находите?

Кажется, воинственная амазонка не знала, что ответить. Я взял со стола бумажку и прочел адрес.

– Вернусь минут через сорок, револьвер оставляю вам, – я улыбнулся, – на всякий случай.

5

Нибел жил в буковой роще на холме, возвышающемся над Пало-Альто. Дом стоял на склоне в тени сосен и буков. Когда я подъехал к нему, из окон лились звуки оперной арии.

Дверь открыл тщедушный, маленький человек.

– Простите, но я не могу вас принять, – заявил он. – Я слушаю божественную музыку, и в такие минуты никого не принимаю, зайдите пожалуйста в другой раз.

Я спросил себя, почему это люди норовят закрыть дверь перед моим носом? И кажется, нашел ответ – просто кое-кто не может видеть спокойно человека более красивого и умного, чем он сам.

– Речь пойдет о вашей жене, – сухо сказал я.

– О моей жене? Что с ней? – занервничал человечек.

– Ее чуть не убили.

– О, господи! – Он засопел и потер глаза, словно только проснулся.

– Может, вы все-таки пустите меня в дом? Я мог бы рассказать подробней.

Нибел быстро отступил в сторону, и я вошел. Комната была обставлена очень просто. Большая часть мебели напоминала интерьер садового домика. Стулья имели широкие подлокотники и тонкие синие подушечки на сиденьях.

– Надеюсь, с ней ничего не случилось? – спросил хозяин, тяжело дыша.

– Только нервное потрясение, – успокоил я. – Очень надеюсь, вы не откажетесь помочь мне кое в чем разобраться?

Нибел подошел к проигрывателю и с сожалением его выключил.

– Дело в том… понимаете ли… Я не видел жену более года, и понятия не имею о ее нынешней жизни… Не знаю, кому могла понадобиться ее… – он не мог произнести вслух последнее слово. – Возможно, этой ужасной женщине, с которой она живет.

– Дорис видела убегающего мужчину, но не опознала его. Вас, я полагаю, она бы узнала даже через год… А может быть и узнала? Но не захотела выдать?

– Я попрошу… что вы себе позволяете? – он упал в кресло, словно подкошенный. – Неужели вы думаете, что я… что я хотел убить свою жену?

– Я не знаю вас, не знаю, на что вы способны в гневе.

– Нет! Нет! Я не могу, нет! Ваши подозрения ужасны!

– Тогда, предположим, что вы хотели убить Ланетту Холмс, но в последний миг поняли, что обознались…

– Нет. – Он выпрямился и плотно сжал губы.

– Но вы пытались убедить Дорис вернуться, не так ли?

– Я считаю, что моя личная жизнь вас нисколько не касается, – он сжал губы еще сильнее.

– Поймите же, – не сдавался я, – мне необходимо выяснить мотив преступления, и я вынужден задавать вам подобные вопросы. Не ищите в моих словах пошлых намеков!

– Все ваши утверждения – бред! Если я хотел вернуть жену, зачем бы мне убивать ее?

– В отместку. – Я помолчал. – Ведь она отказалась вернуться и… Впрочем, может, вы и не собирались убивать ее, а решили просто напугать, но все с той же целью – чтобы она одумалась и вернулась.

– С меня хватит, мистер… даже не знаю вашего имени. Да это и не имеет значения. Я требую, чтобы вы оставили меня в покое. Конечно, вас подослала эта бой-баба, чтобы припугнуть меня. О, она хорошо знает, что если я о чем-то говорю, то говорю серьезно. И если она не отдаст мне Дорис, я взорву ее паршивую обитель… – он умолк, растерянно взглянув на меня.

– Что вы имеете в виду в данном случае? – спокойно спросил я. – Жену убить вы не можете, а взорвать целое поместье… И почему вы говорите о жене, как будто она заключенная?

– Да потому что это так и есть, – помрачнел он. – Но не вижу смысла обсуждать эту тему с вами. Вы же, очевидно, находитесь на службе у Либби, с вами я не желаю говорить ни о чем.

– Вторую половину дня вы провели у себя дома? – внезапно атаковал я.

Он уставился на меня, как на полного кретина.

– Я у себя дома, мне не перед кем отчитываться. Но чтобы вы оставили свои глупые подозрения, скажу: я находился здесь с четырех часов, с того момента, как вернулся из поездки.

– Из поездки?

– Да, я постоянно езжу на восточное побережье, профессия обязывает.

– А кто вы по профессии?

– Агент.

– И как там, в Нью-Йорке?

– Душно, грязно… У вас больше нет вопросов, надеюсь? Если в ваших словах есть хоть доля правды, благодарю за сообщение, что моя жена жива и здорова. Этому я искренне рад и позвоню ей сегодня непременно.

– Я бы на вашем месте не стал ее беспокоить. После шока Дорис нужно прийти в себя, сейчас она наверняка спит.

– Да, понимаю.

Он поднялся и пошел к двери.

– Еще одно, мистер Нибел. Думаю, ваше мнение обо мне со временем изменится, так имейте в виду – я адвокат, и с удовольствием готов помочь как вам, так и вашей супруге. Уверяю вас, что бы вы ни рассказали, все останется между нами.

Он посмотрел на меня скептически, всем своим видом показывая, что вряд ли когда-нибудь обратится ко мне, и молча закрыл дверь.

Дернув медную проволочку звонка у ворот «Гневных амазонок», я прождал десять минут, прежде чем услышал скрип гравия под чьими-то ногами.

– Мистер Робертс, – сказала Либби, которая уже не выглядела столь воинственной и непримиримой, как утром, – я очень рада вашему возвращению. Без вас мы чувствовали себя несколько неуютно.

Я пропустил мимо ушей эту льстивую фразу, поскольку рядом с ней стояли Линда и Дениз, а их присутствие слишком волновало столь самоуверенного мужчину, как я. Уж кто-кто, а они точно были рады видеть меня.

– Никто не появлялся?

– Нет, – ответила Либби. – Мы все время сидели в холле, но ничего не слышали. Преступник не осмелился повторить попытку.

– Или выжидает, пока мы уснем, а там уж перебьет всех разом, – пошутил я.

Глядя на женщин, стоящих за воротами, я подумал, что Линда и Дениз действительно похожи на заключенных, а Либби – на надсмотрщицу.

– Где Кэрри? – спросил я.

– Наверху, присматривает за Дорис. Я решила, что мы будем дежурить у нее по очереди. – С этими словами мисс Холмс нажала скрытую в стене кнопку, и в тишине открывшийся замок щелкнул оглушительно. Я распахнул ворота и снова сел за руль «остина».

– Кто хочет прокатиться? – весело пригласил я.

Либби одарила меня ядовитейшим взглядом, а на своих спутниц посмотрела неодобрительно.

– Как чудесно! – защебетала Дениз, – я еще не каталась в такой роскошной машине! – она плюхнулась на сиденье рядом со мной.

– А мне где сесть? – нерешительно спросила Линда.

– Садись рядом со мной, – затрещала Дениз, распахнув дверцу. – Рэнди ведь не будет против, если я к нему слегка прижмусь?

Линда втиснулась в машину и с третьей попытки закрыла дверцу.

– Ох, тут и правда, стало тесновато! – взвизгнула Дениз возбужденно.

– Мне бы не мешало как-нибудь повернуться, чтобы включить зажигание, – сказал я.

– Зачем? – она прижалась ко мне щекой и горячо зашептала, что лучше всего включить первую скорость и все будет в порядке.

– Поезжайте как можно медленнее, нам некуда спешить, – попросила она и укусила меня за мочку уха.

Я кое-как завел мотор и нажал на педаль. Либби все еще стояла у машины.

– Закрою ворота и подойду следом за вами, – сказала она, осуждающе глядя на нас. Дениз дрожала мелкой дрожью.

Сейчас Либби еще больше напоминала надсмотрщицу. Ее взгляд, казалось, говорил девушкам, что она немного ослабила поводья только из-за моего присутствия, но потом спросит за все и с полной строгостью.

У дома мы дождались ее и все вместе вошли в холл, а оттуда сразу прошли в комнату для посетителей, где мне предстояло провести ночь.

– Отдыхать можете здесь. – Либби показала на кожаный диван у стены. – А вот ваше оружие, – она подала револьвер дулом вперед.

– Спасибо, – пробормотал я. – Мне здесь очень нравится.

Говоря это, я отметил, что диван находится как раз напротив двери на террасу, так что я буду представлять собой великолепную мишень для того, кто наведается во владения, возможно, этой ночью.

– Пойду, посмотрю, как там Дорис, – сказала Либби, но не тронулась с места.

Линда и Дениз прятали глаза, чтобы не видеть ее молчаливого и сурового приказа. Тогда она не выдержала и раздраженно добавила вслух:

– Я считаю, что нам всем нужно оставить в покое мистера Робертса.

Девушки молча покинули комнату.

– Спокойной ночи, мистер Робертс, – она направилась к двери. – Если что – я у Дорис, второй этаж, первая дверь направо.

Когда она вышла, я осмотрелся тщательнее, прикидывая, как изменить обстановку. В комнате была еще одна коротенькая кушетка и несколько кресел. Не придумав ничего лучше, я решил перетащить кожаный диван так, чтобы его спинка закрывала дверь на террасу. Он оказался весьма тяжелым, я ворочал его с проклятьями, а когда перетащил – взмок от пота. Но теперь, по крайней мере, если я буду спать как сурок, меня никто не увидит с улицы.

Я решил, что честно заработал выпивку, вытер пот со лба и на цыпочках прокрался к кабинету Либби через холл. Дверь была заперта на ключ, но я не успел разозлиться.

– Что вам здесь нужно? – прорычал над самым ухом низкий и грубый голос.

Я резко обернулся, держа револьвер наготове. В следующий миг я ощутил мощный удар по руке и услышал, как мой смитвессон брякнулся об пол. А потом я стоял с самым глупым видом и рассматривал приземистую, широкоплечую женщину, стрижка, у которой была еще короче, чем у меня. «И уши больше, чем у меня», – злорадно констатировал я.

– Это ты стрелял в Дорис? – проскрежетала она.

Стоящее передо мной существо явно готовилось к схватке – ноги были широко расставлены, руки сжаты в кулаки. И несмотря на то, что она была ниже, я понял, – эта дама расправится со мной как с сосунком.

– Вы глубоко заблуждаетесь, – начал я учтиво. – Мне захотелось выпить, а спиртное в кабинете у Либби. Поверьте, я ваш друг.

– А зачем тогда револьвер?

Ее глубоко посаженные глаза настороженно следили за мной, и мне подумалось, что они еще усиливают ее сходство с гориллой.

– Либби вам все объяснит, – сказал я уже спокойнее. – Понимаете ли…

– Не рассказывай мне сказок, дружочек! – резко оборвала она. – Выкладывай-ка все, как есть, а не то живо проломлю череп!

Я посмотрел на нее со всем своим презрением, на какое только был способен. Это, похоже, заставило ее о чем-то задуматься.

– Либби мне ничего не говорила. Кто ты такой, собственно?

– А вы кто? – спросил я. – Мне Либби тоже не сказала, что держит в доме обезьяну.

Ее реакция оказалась молниеносной. Придя в чувство, я обнаружил себя у противоположной стены холла, нестерпимо ныл большой палец левой руки.

Будучи до невозможности сильной, моя противница оказалась до такой же степени глупой – револьвер все же лежал на полу и совсем недалеко от меня.

Я закрыл глаза, сосредоточился и одним броском захватил оружие. Держа гориллу под приделом, я отполз обратно к стене.

– А теперь слушай, сумасшедшая баба! – рявкнул я. – Не могу сказать, что мне очень нравится быть мячиком, который швыряют об стены, поэтому…

– Ты меня застрелишь? – перебила она, но голос ее был абсолютно спокоен.

– К твоему счастью, я адвокат, а не наемный убийца. Я Рэндол Робертс, и меня наняла Либби. Сегодня она попросила меня остаться на ночь в вашей чертовой обители, чтобы никто не попытался снова проникнуть во владения.

– Для подобной цели нанимают сыщика, – недоверчиво сказала она.

– Либби не хотела этого! О Боже, как у меня болит затылок! А кого и зачем вам нанимать, разбирайтесь сами!

– И ты будешь ночевать в доме? – на ее лице появилась такая гримаса, словно я тифозный больной.

– А ты думаешь, что мне лучше спать в цветочной клумбе, не так ли? Да кто ты такая!..

– Садовница, – неожиданно ответила она. – И только попробуй забраться на клумбу! Я ухаживаю за ними уже много лет, меня наняли родители Либби, когда ей самой было только шестнадцать.

– Хм, вероятно, чета Холмсов решила сэкономить, взяв в дом садовника и цепного пса в одном лице, – сказал я со злостью.

В ее глазах вспыхнул испепеляющий огонь, тем не менее, ни одной дырки она во мне не прожгла.

– Меня зовут Фрэнсис Коутори! – прохрипела садовница.

– Очень рад познакомиться, – небрежно откликнулся я.

– Я сейчас же узнаю у Либби, что ты делаешь в доме! – угрожающе заявила она. – И скажу, зачем ты ломился в ее кабинет.

– Это я сам могу сообщить, – раздраженно заметил я. – Кажется, прав мой отец, говоря, что мужчин делают алкашами только женщины.

– Ага, значит, ты еще и алкоголик! – пробухтела она. – Ладно, сходи на кухню, может у Тины найдется бутылка водки.

Она кивнула головой на заднюю часть дома и стала подниматься на второй этаж. Я отправился на кухню.

В первый момент мне показалось, что Тина – просто копия моей новой знакомой, но, присмотревшись, я заметил, что она миниатюрней Фрэнсис и вроде бы немного приветливей. Когда я появился на кухне, женщина в ужасе отшатнулась, хотя я и спрятал заблаговременно револьвер.

Я быстро втолковал ей, кто таков и зачем пожаловал, и кухарка сразу дала мне полбутылки водки, а поспешность, с какой это было сделано, давала понять, что от меня хотят избавиться как можно скорее. А я и не думал задерживаться.

Вернувшись в приемную, я выпил изрядную порцию водки и начал поудобнее устраиваться на диване. Ощутив какое-то беспокойство, я все же встал и выглянул в окно. Там, кроме луны и листьев, поблескивающих в ее свете, не было видно ни зги. Выпив еще немного, я блаженно растянулся на диване.

6

– Рэнди! – окликнул меня чей-то голос.

Я инстинктивно сжал ладонь, но она оказалась пуста, видимо, револьвер выпал из руки, когда я уснул. Я осторожно нащупал холодную сталь у подушки, но чтобы взять оружие, надо было повернуться, а делать лишних движений не хотелось.

– Рэнди! Проснись же!

Кто-то начал трясти меня за плечо. В моем воображении возникла физиономия гориллы, а затем еще и ухмыляющаяся Тина с кухонным ножом в руке.

– Какой из вас охранник! – начал сердиться голос. – Так и я могу охранять!

Пожалуй, для Фрэнсис Коуторн голос был слишком мелодичен, я решился и открыл глаза.

– Хелло, Линда! – воскликнул я бодренько. – Не спал ни минуты, только прикидывался. – Незаметно извернувшись, я захватил револьвер и показал ей.

– Уберите сейчас же! – со страхом выпалила она. – Терпеть не могу оружия!

– Понимаю, – усмехнулся я. – Но с ним чувствуешь себя уверенней, особенно в некоторых ситуациях.

– Я в любой ситуации буду свободна и самостоятельна, – заявила мисс Лазареф.

– Не совсем понимаю, – улыбнулся я, – мы говорим об оружии, или о мужчинах?

Линда была в просторной пижаме и казалась маленькой девочкой, присевшей доверчиво на краешек дивана, где мирно дремал ее папаша.

– Оружие, мужчины! – она взмахнула рукой. – Это две стороны одной медали. То и другое – просто символы бесчувствия, и как следствие – жестокости. Вы не согласны со мной?

– Не согласен. – Я сел. – Хотите верьте, хотите – нет, но мужчины тоже люди.

– Догадываюсь, – сказала она ласково, – и поймите, я никогда не была ненавистницей мужчин, и не упрекаю ваш род за жестокость. Общество сделало вас такими, и наша задача исправить ошибку. Нужно объяснить людям заново, что мы подразумеваем под женским началом, а что – под мужским. Ведь все давно уже смешалось в кучу!

– Мне знаком отличный способ исправить эту, как вы сказали, ошибку, – я улыбнулся. – Он еще никогда не подводил.

– А, чепуха! – отмахнулась она. – Эх вы, мужчины! Все-то хотите поправить постелью, но в этом и кроется самое большое ваше заблуждение!

– Линда, дорогая, – заговорил я слегка возбужденно, – мое мнение таково, что и женщины и мужчины должны иметь равные права в проявлении своих природных инстинктов. Разве, исходя из этого положения, я не могу надеяться, что ваше женское начало ответит моему – мужскому?

Она долго и пристально смотрела мне в лицо, словно оценивала.

– Конечно, вы правы… – сказала она тихо. – Но пока я не могу… Мне кажется, что я еще в какой-то степени люблю Чарльза, и было бы непристойно отдаться сейчас другому…

После этих слов, я сразу же опустил ноги с дивана и стал нащупывать ботинки, не спросив даже, как это можно любить «в какой-то степени». Можно было заметить еще и то, что слово «отдаться» звучит в данном случае слишком высокопарно, но мне не хотелось начинать дискуссию в четыре часа утра – я просто застонал, когда взглянул на часы.

Наклонившись, я начал обуваться.

– Оставьте в покое свои ботинки, Рэнди! – раздался возмущенный голос от двери, ведущей в холл. – А тебе, Линда, не стыдно?

Я поднял голову и оторопел.

– Дениз? – мисс Лазареф вскочила с дивана. – Твои подозрения неумны! Мы только беседовали с мистером Робертсом об отношениях между мужчинами и женщинами…

– Так я тебе и поверила! – ехидно перебила Дениз и пропорхала по комнате ночной бабочкой в своей невесомой, голубой рубашке. – Ну, к какому выводу пришли? – спросила она насмешливо, встав перед диваном.

– Боже мой, Дениз! – запричитала Линда. – У меня и в мыслях не было ничего такого… Только у тебя на уме один секс!

– Хм, не у меня одной, я уверена! – отпарировала Дениз. – И на Рэнди у меня больше прав, я первая его подхватила! Не ожидала от тебя такой подлости, Линда!

– Еще раз повторяю… – начала та.

– Замечу, – поспешно вставил я, – что мне, как эмансипированному мужчине, хотелось бы самому решать, у кого какие на меня права.

Дениз хихикнула.

– Ах, Рэнди, я сразу поняла, что вы свой парень! – воскликнула она нежно. – И догадалась, что секс доставляет вам такое же удовольствие, как мне.

– Но я пришла сюда не за этим, – ледяным тоном заявила Линда. – Я хотела кое-что сказать…

– Ну, выкладывайте, – добродушно хмыкнул я.

– И сразу бы сказала, но мы отвлеклись, поскольку…

– Нельзя ли покороче? – поторопила Дениз. – Сколько мне еще терпеть твое присутствие?

– Я только хотела сказать, Рэнди… В общем, мне послышалось, будто открылись ворота, по крайней мере, какой-то шум в той стороне. Я проснулась от какого-то жуткого сна, попила, снова легла, но не могла уснуть, и вдруг услышала…

В этот момент раздался грохот выстрела, разнесенный эхом по всем владениям амазонок. Подскочив к окну, я отдернул штору и стал всматриваться в темноту. Ни увидеть, ни услышать больше ничего не удалось, только ветер шумел в деревьях.

– Закройте за мной дверь! – крикнул я, выскочив на террасу. – Откроете лишь в том случае, если убедитесь, что вернулся я!

Обе женщины остолбенели от испуга.

– Свет, надо выключить свет! – прошептала наконец Линда.

– Закройте дверь! – снова рявкнул я и бросился в парк.

Конечно, первым делом я угодил на клумбу, но потом все же почувствовал под ногами гравий и одновременно услышал, как захлопнулась дверь.

Я не мог с полной определенностью сказать, с какой стороны долетел выстрел, и поэтому, доверясь судьбе, помчался по дорожке с револьвером в руке в сторону ворот. Скоро глаза привыкли к темноте, к тому же из-за облака показалась луна, и я подумал, что в таком свете вполне можно заметить бегущую фигуру. Но впереди никого не было, похоже, кроме меня к воротам никто не спешил.

Я резко изменил направление и направился к восточной стене, при этом ворота остались позади и немного слева. А справа чернелась зловеще группа деревьев – неплохое место для укрытия. Если пришелец затаился там, то ему тоже прекрасно видно бегущую фигуру, которой, очевидно, являюсь в этом парке только я. Я прикинул, что перспективы у моего противника отличные, правда расстояние пока великовато. Возможно, именно поэтому не последовало еще очередного выстрела.

Стараясь сохранять это безопасное расстояние, я мчался к восточной стене во весь опор, до нее оставалось несколько метров, когда в глаза бросилось что-то, заставившее меня резко остановиться. Я присмотрелся: почти у самой ограды лежала распластанная фигура, напоминавшая почему-то соломенное чучело. Самым разумным я счел затаиться в ближайших кустах – неизвестно, как поведет себя это чучело.

Не успел я забраться в кусты, как на меня навалилась какая-то туша, будто я угодил в медвежье логово. Мы покатились по земле, я безуспешно молотил кулаками своего врага, когда его пальцы вдруг сомкнулись на моей шее.

– Горилла! – прохрипел я, а она невольно ослабила хватку. – Значит, это ты стреляла?

– Нет, ты! – рыкнула она, отпустила мое горло и вцепилась в револьвер. – Отдай!

Я крепко держал оружие, и пока Фрэнсис пыталась его вырвать из моих пальцев, изловчился и сильно ударил ее коленом в живот. На какое-то мгновение у нее перехватило дыхание, и она потеряла силу. Вскочив, я приставил дуло револьвера к ее уху.

– Ты что же, обезьяна, так и думаешь, что стрелял я?

– Кто же еще? Оружие только у тебя! – рыкнула садовница, и я должен был признать, что ее вывод логичен.

– Но ты же видела этот револьвер! – заорал я. – И взял я его по просьбе твоей милой Либби, чтобы вас же защищать! А тот, кто стрелял днем, явился снова и сейчас затаился где-то, это ты можешь понять?

– Я решила, что стрелял ты, – упрямо повторила она.

– Тьфу! – плюнул я и спрятал револьвер.

Она медленно поднялась, вдруг ее глаза замерли, и она вся передернулась.

– А там кто? – вероятно, Фрэнсис заметила чучело.

– Пойдем посмотрим, – процедил я. – Надеюсь, у тебя хватит ума не нападать на меня еще раз?

– Ну конечно, если стрелял не ты… Но ты способен…

– Убить собственную мать? Ты права, моя прелесть, но знай, что эту тайну я доверил тебе единственной.

Она с отвращением отвернулась.

Уже в нескольких шагах от распростертой фигуры я понял, что подхожу к трупу. В первый момент, увидев перед собой мужчину, лежащего на животе, я удивился. Но потом, когда я наклонился и осмотрел мертвого – то удивился еще больше.

Я знал этого человека и, глядя на его труп, думал, что он похож на птичку, убитую жестокосердным чудовищем; стреляли с близкого расстояния, пуля навылет пробила грудь.

– Вы знаете, кто это? – спросил я Фрэнсис.

– Впервые вижу.

– Его звали Натаниэл Нибел. Муж Дорис.

В глазах садовницы появился интерес.

– Я должна сообщить Либби, – сказала она.

– Наверное, об этом и Дорис стоит сообщить, – цинично посоветовал я.

Она впервые взглянула на меня с любопытством.

– Конечно! Но ей пусть скажет Либби.

Садовница направилась к дому.

– Передайте своей хозяйке, что сейчас непременно нужно вызвать полицию! – крикнул я вслед.

Начало светать и я смог обследовать все без помех. Следы Нибела шли от самых ворот, похоже, он бежал. А немного в стороне, тоже недалеко от восточной стены, я нашел место, где, вероятно, поджидал его убийца. Трава там была сильно вытоптана и на одном участке примята так, будто человек долго лежал. Значит, он ждал жертву здесь, и вероятно, ждал именно Нибела. От этого лежбища следы уходили в сосновый лесок и там терялись.

Когда я подошел к дому, в приемной горел свет и слышались возбужденные голоса, которые сразу стихли, как только я постучался.

– Ну, милые дамы, кого вы любите больше всех? – проорал я импровизированный пароль.

Дверь открылась и на террасу выглянула Либби.

– Мы сразу поняли, что это вы, – она усмехнулась и ядовито добавила, что никакой другой нормальный человек не способен быть таким самонадеянным.

– Разве плохо быть любимым? – спросил я с иронией, вошел и закрыл дверь.

– Должно быть, на нас покушается какой-то маньяк, – жалобно пролепетала Дениз.

– Почему вы так думаете? – заинтересовался я.

– Потому что не могу представить, кому еще могла понадобиться смерть такого безобидного человека, как Нибел. – Разве только убийца принял его за охранника, вот и убрал с дороги…

– Хм, – произнесла Либби. – Не думаю, что Нибел мог представлять собой преграду для кого бы то ни было.

– Верно, – согласился я. – Его убили по другой причине. Мне, например, он намекнул, будто знает нечто не очень лестное о вашем обществе. Он, кажется, грозился даже взорвать ваши прелестные владения, мисс Холмс, – улыбнулся я Либби.

Она только презрительно рассмеялась, а затем, твердо глядя мне в глаза, сказала:

– Я разговаривала с ним всего раз, недели три назад, по телефону. Последнее время он часто стал донимать звонками свою бывшую жену. В тот день Дорис попросила меня взять трубку и сказать ему, чтобы он прекратил названивать. Я передала ее просьбу, и вот после этого он забормотал, что мол, разоблачит нас, и дальше в том же духе. Я поняла – человек вне себя от злости, и не обратила внимания на его лепет. Мы уже привыкли к подобным выходкам бывших мужей!

– Странно, – задумчиво проговорил я, – мне его речи не показались бредом супруга, свихнувшегося от горя.

Либби скользнула по мне совершенно равнодушным взглядом и демонстративно отвернулась.

– Кто-нибудь сообщил в полицию? – спросила Линда.

– Да! – Либби раздраженно фыркнула. – Какой-то мужик, мерзкая бестия, бесчинствует в наших владениях, так пусть его и выловят братья по полу! И они же осудят на смерть!

– Вы уверены, что убийство совершено мужчиной? – спокойно спросил я.

– Кем же еще! – возмутилась она. – Наверняка это тот же тип, что стрелял вчера в Дорис!

– Не знаю, – пробормотал я. – Возможно, это и мужчина, если судить по следам… Но, скажем, у Фрэнсис – вес дюжего парня, да и ступня не меньше. И где она, собственно?

– В кухне с Тиной, – резко ответила Либби. – И попрошу вас прекратить глупые шутки! Я знаю Фрэнсис много лет, она здесь ни при чем!

– Я и не обвиняю ее. Но полиция будет рассматривать все варианты.

– Даже тот, согласно которому убийцей окажетесь вы? – насмешливо прищурилась глава амазонок.

– Либби! – пискнула Дениз. – Зачем ты так?

Я с благодарностью взглянул на свою маленькую защитницу. Либби резко повернулась в ее сторону.

– Так, так, мисс Девлон, – она двинулась на девушку, и та вся съежилась в кресле. – Ты хочешь сказать, что он не мог убить, потому что был у тебя в постели? Последний раз предупреждаю тебя, потаскушка: еще одна такая выходка и амазонки изберут себе другую кассиршу!

– Успокойтесь, Либби, прошу вас, – сказал я миролюбиво. – Не вините ее зря. Они спустились сюда вместе с Линдой, поскольку услышали какой-то шум у ворот.

– Это так? – обернулась она к Линде, и та кивнула, не смея поднять глаза.

Мисс Холмс помолчала, обдумывая что-то.

– Значит, сначала сюда пробрался убийца, а потом кто-то впустил еще и Нибела… Но зачем?

– Чтобы убить, разве не понятно? – снисходительным тоном заявила Кэрри, стоящая у порога. Никто не слышал, как она вошла. – Ты уже сообщила об этом Дорис? – с едва заметной усмешкой спросила девушка гневную из гневных.

– Нет еще, – вдруг потупилась та.

– А тебе не кажется, что ей лучше узнать об этом до того, как нагрянет полиция?

– Да, верно. – Либби вздохнула. – Пойду и скажу ей.

– Я пойду с тобой, – твердо заявила Кэрри, и я впервые не увидел вокруг Либби ее властного ореола.

Они вышли, и в комнате на какое-то время воцарилась тишина. Не прошло и минуты, как Дениз издала глубокий вздох.

– Бедный мистер Нибел, – жалобно пискнула она.

– Вы были с ним знакомы? – спросил я.

Она отрицательно покачала головой.

– Да, пожалуй, он всю свою жизнь был «бедным мистером Нибелом», – сказал я с горечью.

Линда заплакала. Я подсел к ней и положил на плечо ладонь, пытаясь успокоить. Через несколько минут послышался вой полицейской сирены.

7

Мендел Уормингтон подняла голову ровно настолько, чтобы поздороваться со мной, и снова углубилась в чтение газеты. Рядом с машинкой, как всегда, стояла чашка горячего кофе.

– Был бы весьма признателен, – начал я самым дружеским тоном, – если бы ты сделала кое-что для меня. Конечно, если не считаешь жутким диктатором!

– Ты и есть настоящий диктатор, но пока платишь мне жалованье – можешь командовать, – девушка усмехнулась. – Только имей в виду, твои требования не могут распространяться на мое тело.

– Жаль… А я-то думал, что если хорошо плачу, то могу ждать к себе хорошего отношения, – я горько усмехнулся.

– Ну и зря! – отрезала Мендел. – Вообще не понимаю, как можно думать о сексе с утра пораньше?

– К вечеру я слишком устаю.

– Готова поспорить, что устаешь ты только от своих похождений! – заметила она презрительно. – Может, перейдем к делу.

– Хм, мне уж показалось, что ты не желаешь выполнить ни одной моей просьбы.

– Ну, на хлеб мне надо зарабатывать все же.

Я присел на край стола, с удовольствием разглядывая ее длинные, роскошные волосы.

– Надеюсь, ты много слышала о «Гневных амазонках»?

– Откуда? – вскинула она брови. – Из газет ничего толком не узнаешь, а ты не рассказывал.

– Хорошо, расскажу, только газету отложи. Мендел аккуратно сложила газету, закурила, глотнула кофе и с улыбкой уставилась на меня.

– Жду с нетерпением.

– Это и видно, – промычал я.

– Ну что такого интересного ты можешь рассказать? – она обнажила в улыбке белоснежные зубки.

– Сегодня ночью во владениях амазонок совершено убийство.

– О Боже! – секретарша нахмурилась. – Но эта мужеподобная дама…

– Не в ней дело. Там убит мужчина.

– Вот так да! – воскликнула Мендел. – Наверняка он ее спровоцировал!

– Мендел, ты можешь выслушать без комментариев?

Девушка вздохнула, изображая покорность.

– Убийца – тоже мужчина, – продолжил я. – И уверяю тебя, дорогая, это дело никак не связано с половыми конфликтами. Хотя, побывав в логове мисс Холмс, я, кажется, начинаю понимать, чего можно ожидать от женщин.

– Камешек в мой огород? – Мендел раздраженно пожала плечами. – Ты даже не представляешь, до какой степени бываешь несносным. Давно бы мог сказать, что я должна сделать.

– Объясняю тебе подоплеку дела, чтобы перейти…

Отпив еще глоток кофе, секретарша затянулась и выпустила дым мне в лицо.

– На мой взгляд, – невозмутимо продолжал я, – ночное убийство связано с одной историей в Нью-Йорке, подробности которой я и хотел бы выяснить. Во-первых, имеется письмо некоего Бертона Томаса, полное намеков на то, что амазонки втянуты в какую-то аферу. Его дочь, примкнувшая к их движению, бесследно исчезла. Во-вторых, тот, кто убит ночью, похоже, знал о союзе «Гневных амазонок» тоже что-то разоблачительное. Очень может быть, мистеру Томасу грозит опасность, поэтому найми частного детектива в Нью-Йорке, пусть он разыщет этого Томаса, предупредит его и узнает подробней обо всем, что касается исчезновения его дочери.

– Будет сделано, шеф! – усмехнулась Мендел. – Что еще?

– Когда закончишь с этим делом, нужно переписать одну бумагу.

– Ты просто не можешь видеть, чтобы я сидела без дела и читала газету! – взорвалась девушка. – Да будет тебе известно, что я должна быть в курсе всех событий, и читаю не в свое удовольствие, но для пользы дела – секретарша в конторе адвоката просто обязана быть хорошо информирована!

– Хм, с чего ты взяла, будто я против? Читай сколько угодно. Раздражает меня совсем другое.

– Что же?

– Ну, хотя бы то, что ты давным-давно не спала со мной… Не позволяешь даже за попку ущипнуть…

– Сам виноват! – она усмехнулась. – Последний раз ты так долго раскочегаривался, что я чуть не уснула.

– Зачем же об этом напоминать? – мрачно спросил я. – Да, попроси, чтобы сведения из Нью-Йорка прислали как можно быстрее.

– Слушаюсь, сэр!

– Большое спасибо, Менди…

– Не смей называть меня Менди! – крикнула она вслед.

Я вошел в свой кабинет и тяжело опустился в кресло, подумав, что для «Гневных амазонок» я сделал пока все, что мог, и сейчас пора заняться другими делами. Полиция тщательно обследовала владения и никого не обнаружила. Лейтенант предложил выставить патруль, но мисс Холмс отказалась от этого, а утром распорядилась пропустить ток через колючую проволоку. Похоже, и в моей помощи там больше не нуждаются.

Облегченно вздохнув, я начал разбирать бумаги.

Без четверти четыре раздался телефонный звонок. Звонила Линда Лазареф, и я сразу понял, что ошибся – так просто от меня не отстанут.

– Электрик сказал, Рэнди, что закончит монтаж только послезавтра, – жалобно проговорила она.

– Ну и замечательно, – поддержал я отеческим тоном. – Думаю, причин для волнения нет, вы ведь отказались от патруля, значит, можете постоять за себя сами.

– Я не о себе пекусь! – гордо воскликнула она. – И потом, мы только женщины, а убийца – хладнокровный мужчина, может быть, даже не один…

– Почему вы решили, что не один? – встрепенулся я.

– Не вы же брали с собой оружие!

– Не вижу логики. – Мне стало смешно. – Вы, вероятно, считаете, что если убийца один, то его можно ткнуть пальцем в грудь и он охотно подымет руки вверх? Знаете что? Пусть Либби купит пару охотничьих ружей!

– Вы издеваетесь надо мной? – спросила она со слезами в голосе. – Что мы будем делать с этими ружьями? А я вообще ненавижу оружие…

– Пусть ружья возьмут Фрэнсис и Либби, они наверняка сумеют ими воспользоваться в случае чего. Фрэнсис – эта уж точно, до того, как стать садовницей, была охотником на крупных хищников!

– Как вы можете шутить! – с отчаянием воскликнула мисс Лазареф. – Ах, впрочем, понятно, вашей жизни ничто не угрожает, почему бы не повеселиться.

– Вот именно, мне ничего другого не остается.

– Приезжайте к нам, а? – вдруг попросила она. – Побудьте с нами, пока электрик не закончит работы.

– Хм, это лично ваша просьба? А где уверенность, что Либби не выставит меня за дверь?

– О, сначала они с Кэрри были против, чтобы позвонить вам, но тогда мы с Дениз пообещали немедленно покинуть владения. Мы заявили, что не желаем оставаться беззащитными и вообще уйдем из союза. Наверное, Либби решила, что ваше присутствие будет меньшим из зол, и согласилась.

– Ладно, договорились. Приеду около шести, но у меня есть условие.

– Слушаю вас.

– Мне совсем не нравится кожаный диван в приемной. Хотелось бы выспаться по-человечески, в вашей крепости найдется нормальная постель?

– О, конечно! У нас есть комнаты для гостей, – обрадованно затараторила Линда, – и если в этом заключается все ваше условие, тогда никаких проблем!

Я поблагодарил ее и положил трубку.

Выйдя из кабинета, я спросил Мендел, не получила ли она известий из Нью-Йорка.

– Нет, когда я позвонила, на восточном побережье был уже вечер, мне ни с кем не удалось связаться, – отрапортовала девушка.

– Может быть, поужинаем вместе? – предложил я, поняв, что до утра все равно ничего уже не узнать.

Секретарша не услышала моего предложения, даже головы от газеты не подняла. Я не стал ее уговаривать, покинул контору и заскочил в первое попавшееся кафе, чтобы подкрепиться перед встречей с суровыми амазонками.

В половине шестого я уже стоял у ворот их владений.

– Входите быстрее! – прошептала Линда, открывая дверь. – У меня есть для вас кое-что…

Я проскользнул в щель, точно вор.

– В чем дело?

– Я слышала, как Дорис призналась Либби, что убила своего мужа! – выпалила мисс Лазареф.

– Ваше волнение вполне объяснимо, но успокойтесь же, дорогая! – Я положил руку ей на плечо. Она благодарно улыбнулась.

– После разговора с вами, – сказала Линда уже спокойнее, – я прилегла, но уснуть не могла и решила спуститься вниз. Проходя мимо комнаты Дорис, я услышала, как она повторяет сквозь слезы: «Я убила его, Либби, я убила его!» А Либби утешала ее, уговаривала поспать, кажется, предлагала снотворное. Я еще немного постояла, надеясь услышать что-нибудь важное для расследования, но больше они не разговаривали.

– Но Линда, дорогая! Разве из этих слов следует, что Дорис убила мужа?

– Она же сама сказала!

– Во-первых, не подлежит сомнению, что убийца – мужчина. Я сам видел следы, и полицейские их зафиксировали. Дорис вполовину легче убийцы, да и нога у нее меньше размеров на шесть! – я засмеялся.

– Но… значит, она… она могла нанять убийцу? – пробормотала Линда.

– Вот это возможно, – согласился я. – Как вы думаете, она может оказывать влияние на работу филиалов? С ее мнением считаются?

– Откуда мне знать? – удивленно взглянула девушка. – Дорис, как секретарша Либби, конечно имеет дело со всей корреспонденцией. Но не думаю, что она имеет какое-то влияние, и известна кому-либо, кроме членов нашей группы. Правда, она всегда сопровождает Либби во всех поездках, но обычно держится в тени.

– Люди, которые держатся в тени, очень любят и темные дела, – я хмыкнул. – Тем не менее Дорис вряд ли можно заподозрить…

– Я тоже так думаю! – нервно подхватила Линда. – Но если бы вы слышали, какая вина была в ее голосе!

– Скорей всего, она упрекает себя, что отказалась поговорить с мужем последний раз по телефону, и думает сейчас, что если бы выслушали его тогда, он не явился бы вчера и остался жив.

– Вероятно, вы правы, Рэнди. Я вообще чересчур впечатлительна, а сейчас еще и нервы на пределе.

– Неудивительно, дорогая, – я прижал ее к себе не очень крепко, но так, что родительской лаской это не назовешь. Она положила было голову на мое плечо, но сразу снова подняла ее.

– Что мы делаем! Нас могут увидеть из окна! – с паникой оглянулась Линда.

Я предложил ей сесть в машину, закрыл ворота, и мы подъехали к дому.

– Где сейчас Либби? – спросил я, остановив машину у крыльца.

– В кабинете, я думаю.

– Ну, в таком случае, до встречи, Линда, – я ласково улыбнулся милой амазонке и направился к кабинету гневной.

Я постучался и тотчас услышал нетерпеливый возглас, приглашающий войти.

Когда я переступил порог, мисс Холмс оторвалась от газеты, подняла глаза, и мне стало не по себе от ненависти, исказившей ее черты.

– Морган состряпал свою очередную паршивую статью! – бросила она мне в лицо. – Клеветы здесь еще больше, чем в предыдущих!

– Судя по всему, его нелегко остановить, – заметил я меланхолично. – Мы ведь пытались это сделать…

– Вы! Вы пытались это сделать! – с бешенством крикнула Либби. – А ночью, когда преступник разгуливал по парку, вы дрыхли, как медведь в берлоге!

– А я не нанимался вашим телохранителем, – спокойно отпарировал я.

– Нет, вы послушайте, что пишет Морган! – с издевкой сказала она, пропустив мое замечание мимо ушей. – Он заявил, будто его пугают судебным процессом, и это в стране, где свобода слова и печати! И что амазонки откопали где-то жалкое существо мужского пола, которое явилось к нему с этим поручением, не имея смелости разговаривать с ним, Морганом, на равной ноге! А в довершение он сравнивает нас с гангстерами, с политической коррупцией, и добавляет, что равноправие нам нужно лишь как средство для достижения соответствующих целей!

– Столь неудачные сравнения могут повредить его карьере, – спокойно заметил я. – На мой взгляд, подобный бред нужно просто игнорировать. Да и что, в самом деле, он может сделать вам?

– Что может сделать? – гневно переспросила Либби. – Свести на нет всю большую работу, которая проделана, чтобы общество приняло, наконец, нас всерьез! Можно сказать, он уже сделал это!

– Ну, что ж, по всей вероятности я допустил тактическую ошибку, – смиренно признал я.

– Я уничтожила бы вас сию минуту, если бы не опасалась раскола в своем союзе! – со злостью выпалила мисс Холмс. – Завтра же начинайте приготовления к судебному процессу! Морган должен замолчать, а как вы этого добьетесь – не моя забота!

Сознавая, что я не слишком тщательно подготовился к визиту, когда шел к Моргану, я не перечил и относительно спокойно дал излиться ее бешенству. К тому же, честно говоря, сейчас меня много больше интересовало убийство.

– Дорис имеет какое-нибудь отношение к гибели бывшего своего мужа? – спросил я неожиданно, с любопытством ожидая реакции Либби.

В ее глазах застыло удивление, лицо помрачнело, но уже в следующее мгновение она казалась абсолютно спокойной.

– Почему вы об этом спрашиваете?

– Да так, пришло в голову и спросил. Тот, кто убил Нибела, должен иметь какой-то мотив…

– Абсурдная мысль, мистер Робертс, я имею в виду ваши подозрения относительно Дорис. В момент убийства она спала, а я находилась в ее комнате.

– Никто и не говорит, что убила она. Но может быть косвенно…

– Нет! – решительно перебила гневная из гневных.

– Я хотел бы поговорить с ней самой.

– Ее уже допросили полицейские, часа два мучили. Дорис ничего не сказала!

– Но я все же хотел бы задать ей несколько вопросов. Не исключено, что ее ответы прольют свет на некоторые моменты… Или вы не заинтересованы в расследовании убийства?

Мисс Холмс вздрогнула.

– Повторяю, Дорис вам ничем не поможет, – сказала она, но уже без прежней категоричности. – Впрочем, будь по-вашему, раз вы так настаиваете. Но вы сможете поговорить с ней лишь завтра утром, а сегодня пусть она поспит спокойно… Да, и не вздумайте ее пугать или обвинять в чем-либо! – воинственно закончила она.

– У меня пока нет причин обвинять кого бы то ни было. Но я пришел сюда потому, что где-то поблизости бродит убийца и нужно предпринять все возможное для предотвращения очередного несчастья.

Либби посмотрела на меня просто свирепо, а затем, переведя взгляд на газету, буркнула:

– Лучше заткните глотку Моргану! Я вас нанимала для этого. – Она снова уткнулась в статью.

Я решил ретироваться, пока она не дочитала до конца. Кто знает, не прошелся ли там Морган по поводу любовных связей мисс Холмс. Мне нисколько не хотелось присутствовать при том, как она будет читать подобные строки.

8

В кухне моя приятельница Тина торопливо протянула мне непочатую бутылку водки. Я по привычке прошел в комнату для посетителей, опрокинул пару рюмочек и вышел в парк. Солнце уже скрылось за массивной каменной оградой, и на небе проступал серп месяца. В деревьях сгустился мрак, и меня передернуло при мысли, что там может скрываться убийца. Я решил, что не мешает выпить еще, и поднялся на террасу.

– Рэнди, скорее! Там мужчина! – Линда так стремительно выскочила на террасу, что чуть не сбила меня с ног.

– Где? – спросил я, держа ее в объятиях.

– Он убежал через главный вход… Я вышла из своей комнаты и увидела, как он спускается по лестнице… Свет еще не включили, видно было плохо, но одно я поняла сразу – это не вы, на том – темный костюм, а у вас светлая куртка!

Не слушая ее больше, я бросился к воротам, опять угодил для начала в клумбу с тюльпанами, а потом еще разорвал куртку, зацепившись за розовый куст. Наконец, я увидел впереди себя человека, спешащего к воротам. Вероятно, он не был знаком с механизмом, и когда я подбежал, все еще пытался открыть ворота.

Еще на ходу я прикинул, что противник меньше меня дюймов на восемь и легче фунтов на пятьдесят, поэтому я решил захватить его без помощи оружия.

– Отпустите меня! – заорал он, когда я сделал захват со спины. – Я подам в суд за оскорбление действием!

Узнав голос, я одним рывком повернул его к себе лицом.

– Ничего не выйдет, Морган! Скорей уж я подам в суд на вас, за то, что вы прокрались в чужой дом! А может, заодно, пришью убийство! А ну, быстро – что вам здесь надо?

– Это вас не касается! – буркнул он.

– Ну-ну, пойдемте-ка в дом, там все и выясним, – я достал револьвер и подтолкнул журналиста. – Я не знаю, почему вы оказались слишком близко от места, где накануне совершено убийство, а говорить вы не желаете. Если я сейчас пристрелю вас, то останусь безнаказанным, это-то вы хоть понимаете?

– Ах вот как! Этот гермофродит, эта чертова баба приказала пристрелить меня! – нервно завопил он.

– О, если бы я это сделал, то наверняка бы получил большую награду! – я ухмыльнулся. – Ну, вперед, куда идти вы уже знаете.

Я решил провести его через террасу в приемную и поговорить, пока Либби не видела нас и не знает о его присутствии.

– Вы не имеете права задерживать меня! – Морган фыркнул. – А если у вас есть ко мне претензии, я готов обсудить их, но только в присутствии адвоката!

– Я и сам адвокат, чего же вам не хватает? – насмешливо ответил я.

– Чарльз! – с кушетки вскочила Линда, которую мы сразу не заметили. – Неужели на лестнице был ты?

– Да, – он смутился. – Я пришел за тобой, Линда. Услышав об убийстве, я пришел, чтобы увести тебя отсюда. Пойдем со мной, Линда, образумься, прошу тебя! – в конце тирады появились самоуверенные нотки. – Почему же ты побежала, когда увидела меня?

– Я не узнала… – пробормотала Линда. – Наверно нервы не выдержали, подумала, что по дому разгуливает убийца!

– А вы-то почему бросились наутек? – поинтересовался я. – Или тоже нервишки подвели? А может быть, есть и другая причина?

– Прекратите ваши штучки! Я пришел, чтобы забрать Линду, только и всего!

– Чарльз, скажи, это ведь не ты стрелял в Дорис, нет? – умоляюще посмотрела на него Линда. Журналист молчал.

Тогда она приблизилась к нему, подбоченилась одной рукой, а другой начала размахивать перед самым его носом, заставив на шаг отступить.

– А может быть – ты? Может, хотел меня запугать, чтобы я побежала за тобой, позабыв от страха все на свете, так?

– Ну что ты, Линда! Разве я способен… Тем более, когда речь идет о женщине…

– Вот именно, вот именно! – сердито перебила она. – Женщина для тебя не человек, ты и слышать не хочешь о равноправии, узнаю тебя, Чарльз Морган! Ну что ж, если ты ни во что не ставишь женщин, тогда мог ведь убить мужчину? Не ты ли застрелил вчера Нибела? – разошлась она.

– Господи, Линда! – возопил он, разводя руками. – Ты же знаешь, я вообще против насилия! Кроме того установлено, что Нибела убил тот же человек, что стрелял в Дорис.

– Откуда вы это знаете? – спросил я.

– Стреляли из оружия одного калибра, как установила полиция.

– Бывает и так, что из одного револьвера стреляют разные люди, – заметил я. – И потом, откуда у вас такая подробная информация?

– Я прочел все полицейские отчеты! – огрызнулся он. – И повторяю вам еще раз, что пришел сюда за Линдой!

– Я верю тебе, Чарльз. – Линда печально покачала головой. – Но в то же время прекрасно знаю, что ты никогда не поймешь, почему я так настойчиво защищаю права женщин, и не хочу быть такой, какой ты желаешь меня видеть.

– Но, Линда…

– Отношения выясните потом, – вмешался я. – А теперь позвольте узнать, что вы делали наверху?

– Неужели я должен повторять все сначала! – заорал он. – Перестаньте разыгрывать из себя детектива. Вы адвокат, вот и начинайте свой миллионный процесс, а сейчас отстаньте от меня, и баста!

– Линда, мне кажется, что вам лучше оставить нас наедине, – повернулся я к ней. – Посмотрите заодно, как там Дорис, боюсь, он что-то пытается скрыть…

– Послушайте, уважаемый! – крикнул журналист.

– Что именно? – резко спросил я. – Вы болтаете уже давно, а я не знаю даже того, как вы попали во владения амазонок!

– Верно, – подхватила Линда. – Кто-то его впустил! Или через стену перелез?

– А может быть, он прошел тем же путем, что и вчерашний убийца? – язвительно спросил я.

– Вам не удастся пришить мне убийство! – Морган снова из наступления перешел в защиту.

Линда покинула комнату, громко хлопнув дверью, и ее каблучки застучали по лестнице.

– Ну, Морган, теперь-то вы скажете, как проникли сюда?

– Ворота были открыты, – бросил он небрежно.

– Скверный ответ для журналиста, – заметил я. – Нельзя ли придумать что-нибудь поумней?

Его костюм был слегка смят, но через стену в нем явно не перелезали.

– Думаю, вас все-таки впустили, – я подошел к дивану и наклонился за бутылкой.

Морган проследил за мной злыми глазами и сел на кушетку. Я наполнил рюмку.

– Прошу извинить, – с наигранным сожалением пробормотал я, – другой рюмки здесь нет, а оставить вас без присмотра я не рискну.

Он молча проглотил издевку, а я – водку. Вдруг в комнату влетела Линда, следом за ней в проеме двери показалась Дениз.

– Подлая тварь! – подскочила Линда к Моргану с белым от злости лицом. – Теперь я понимаю твои слова, что хозяином в доме должен быть мужчина! Для тебя это означает только, что ты можешь юркнуть в постель к любой потаскухе, которую встретишь на своем пути!

Она размахнулась и сильно ударила его ладонью по щеке.

– Самец! Подонок! Эгоист! Аморальный, похотливый самец, вот ты кто!

Похоже, начиналась великая драма, и мне не хотелось быть свидетелем всех ее действий. Я бросил взгляд на Дениз, робко стоявшую в двери: каштановые волосы растрепаны, короткий халатик открывал ее хорошенькие коленки с ямочками. Я подкрался к ней на цыпочках.

– Вас подняли с постели?

– Да, – она смутилась.

– Это вы впустили Чарльза?

Она кивнула.

– И провели его к себе?

– Да, – она помолчала. – Вообще-то он искал Линду.

– Хм, тогда почему он убегал? Что такое вы с ним сделали?

– От меня он не убегал! – она подняла на меня свои невинные глазки. – Чарльз просто вышел из моей комнаты, и тотчас завопила Линда, потом раздался топот ног на лестнице, но я осталась у себя, надеясь, что все закончится благополучно.

– Но ваши надежды не оправдались, – я усмехнулся.

– Увы. – Дениз вздохнула. – Конечно, я должна была дождаться вас, Рэнди… Но ждать так трудно, вы меня понимаете? Я так соскучилась по мужчине, что не смогла устоять перед искушением… Вы не сердитесь на меня?

– Мы ведь не обручены, милая, – великодушно ответил я. – Вдобавок к этому, вы – эмансипированная женщина. А в вашем положении я бы тоже напрочь забыл о принципах.

– Спасибо, Рэнди, – она улыбнулась нежно. – У вас всегда готовы слова утешения.

– Интересно, почему же кроме вас никто не услышал, когда Морган позвонил?

– Он и не звонил, – шаловливо блеснули ее глаза. – Я гуляла в парке, увидела, как к воротам подходит мужчина, и окликнула его прежде, чем он успел дернуть за шнурок. – Дениз просто сияла. – В подобных ситуациях я всегда чувствую, как надо действовать!

– Очень рад за вас, – с воодушевлением ответил я. – Знаете, у меня еще осталась водка, может, найдем где-нибудь удобное местечко, чтобы мило побеседовать?

– Водка? – Дениз возмущенно подняла брови. – В баре есть шотландское виски.

– В баре? – пришел мой черед изумляться. – Почему же никто не сказал мне о нем раньше?

Линда и Чарльз продолжали вовсю ругаться.

– Дорогая, мне кажется, мы зря теряем время. Бар, я надеюсь, не очень далеко?

– В другом флигеле, – амазонка кокетливо улыбнулась. – Там же комнаты для гостей, и даже танцевальная площадка.

– Давайте сбежим туда немедленно, показывайте дорогу! – прошептал я.

Дениз прошмыгнула мимо ругающихся на террасу, я за ней, и, прикрывая дверь, услышал громкий голос Либби, донесшийся из холла:

– Кто это там? Линда, с кем ты?

Я оглянулся, увидел, как мисс Холмс вошла в приемную, и, честно говоря, посочувствовал участи Моргана.

9

Я бежал за Дениз как верный пес. Мы миновали большую гостиную, в которой стоял рояль, и наконец добрались до бара.

Девушка щелкнула выключателем и две великолепные хрустальные люстры осветили помещение. Там стояло не меньше десятка столиков, и каждый был окружен удобными креслами. Вдоль стойки бара тянулся ряд красных круглых табуретов. Переведя взгляд дальше, я с удовлетворением отметил, что запасов спиртного хватит на любые вкусы и аппетиты.

Дениз забралась на табурет и попросила сделать ей коктейль.

– А я думал, эмансипированные женщины сами готовят себе коктейли, – усмехнулся я.

– Вы не совсем верно понимаете это слово, – загадочно улыбнулась Дениз. – Мне виски с содовой… А потом садитесь рядышком, и мы обсудим все, что хотите.

– Меня не столько интересует мнение амазонок вообще, как мнение отдельных членов вашей организации, – задумчиво произнес я, готовя мартини. – Например, я хочу знать, каковы отношения между Либби и Дорис.

Дениз хихикнула, осторожно взяла бокал и пригубила виски.

– Надеюсь, Рэнди, вы не ревнуете меня к Моргану? Просто, сегодня он повстречался мне раньше вас, понимаете?

– Конечно, и пусть вас это не беспокоит, – сказал я. – Но в данный момент я пытаюсь понять совсем другое: мотив преступления. Наверняка Нибел знал какие-то, компрометирующие вашу организацию, факты. Скорее всего, именно поэтому его и убили.

– Если это на самом деле так, то естественно, никто бы из нас не желал, чтобы подобные факты стали достоянием общественности, – со скучающим видом сказала Дениз.

– Тем не менее, вы показали мне письмо? Значит, хотите иметь уверенность, что ваш союз не замешан в темном деле?

– Вы что-нибудь выяснили? – насторожилась она.

– Пока нет. Вероятно, завтра смогу дать более-менее определенный ответ. А сейчас прошу вас, не переводите разговор на другую тему и скажите, каковы отношения между Либби и Дорис?

– Я не люблю сплетничать, Рэнди.

– Мне нужно это для расследования.

– Ну ладно, – согласилась она недовольно. – Скажу, только пусть это останется между нами. Наверное, вы и сами обо всем уже догадались… Либби и Дорис – любовники.

– Когда это началось? До того, как Дорис стала секретаршей, или после?

– После, но почти сразу… Да, она живет здесь практически с момента основания союза. Это я узнала об обществе лишь два года назад и решилась запереться в обители, чтобы испытать себя, но сексуальная диета – тяжкий крест…

– Вы уже два года пытаетесь жить против законов природы? – недоверчиво переспросил я.

– Ну, в общем да… Потому и не могу спокойно видеть мужчин…

– Понятно, – пробормотал я. – А что, Дорис целиком находится под влиянием Либби?

– По-моему, да. Дорис мазохистка, ей нравится, когда командуют. А ее муж, как я слышала, не относился к тем, кого называют сильными личностями.

– Либби, на ваш взгляд, можно отнести к этому разряду?

Девушка пожала плечами и отодвинула бокал. Я поднялся, чтобы снова приготовить напитки.

– Мне кажется, вы успели хорошо познакомиться с Либби, и сами можете решить, сильная ли она личность.

– Да, пожалуй, – я хмыкнул. – По отношению к Дорис она ведет себя просто как заправский супруг.

– Мисс Холмс не трудно сыграть такую роль, – равнодушно заметила моя собеседница.

– А Кэрри? Она ведь тоже занимает здесь не последнее место? – спросил я. – И, должно быть, тоже прилежно относится к своим обязанностям?

– Очень прилежно. Она чертовски трезво смотрит на вещи, ее не запугаешь ничем. Кэрри всегда знает, чего хочет. Последнее время она часто сталкивается с Либби, хотя ей и безразлично, за кем последнее слово, она все равно все делает по-своему.

– В связи с чем обострились их отношения?

– Думаю, Либби приревновала ее к Дорис, но, по-моему, оснований для этого никаких. Просто Дорис печатает кое-что для Кэрри, ну и Кэрри, естественно, выражает ей свою благодарность, относится к ней много мягче, чем к другим.

– А как давно примкнула к союзу Кэрри?

– Тоже с самого начала, можно сказать, она стояла у истоков вместе с Либби.

– Послушай, Дениз! – прервал наш диалог чей-то сердитый возглас. – Надеюсь, ты еще не перекинулась совсем на сторону противника? Тем более что сегодня это у тебя уже второй мужчина!

Подняв глаза, я увидел в дверях Кэрри Нейтли в белой узкой мини-юбке и ярко-красной блузке. Ноги девушки были пожалуй тонковаты, но для ее хрупкой мальчишеской фигурки годились вполне.

– Хелло, Кэрри, – бросила Дениз, не поворачивая головы. – Я только что рассказывала Рэнди, какой большой вклад вносишь лично ты в нашу работу.

– Думаю, мистер Робертс и сам успел это заметить. – Кэрри подошла к бару, взяла чистый бокал и смешала водку с апельсиновым соком.

Я многозначительно посмотрел на Дениз, она хмыкнула и отвернулась.

– У вас нет никаких соображений по поводу смерти Нибела? – обратился я к Кэрри. – Кто может быть замешан в этом деле? Вы, как умная женщина, наверное имеете свое мнение?

– Вы не ошибаетесь. Но убийцу должна искать полиция! И нечего вмешиваться в личную жизнь других, вас об этом никто не просил! – ответила она весьма суровым тоном.

– Хм, этот ответ можно расценить как угодно. Например так – вам есть что скрывать от других, – начал я спокойно.

– Мне нечего скрывать! – возмущенно воскликнула она. – Но я не желаю, чтобы кто-то копался в моей личной жизни! И я не стремлюсь, в отличие от некоторых, изливать душу первому встречному! – она с презрительной усмешкой покосилась на Дорис. – Убийством же, повторяю, должна заниматься полиция.

– Ну, я давно уже хотела идти спать, – пробормотала Дениз. – Благодарю за компанию, Рэнди, вы – роскошный парень! – она подмигнула мне и грациозно поплыла к выходу. Кэрри тем временем вышла из-за стойки и заняла освободившийся табурет.

– Вы, как я вижу, действуете прямолинейно, – заявила она с недоброй усмешкой.

Я улыбнулся.

– Не совсем понимаю, что вы за женщина такая, но чувствую, что меня еще ждут сюрпризы.

– Во мне нет ничего таинственного, – вздохнула она. – Я самая обычная женщина, в известной мере привлекательная и обладающая самолюбием. Но с последним трудно ужиться в мужском обществе, там и своего самолюбия с избытком, а я не мужчина и не могла вести игру на равных. Чтобы конкурировать с мужчинами, необходимо уподобиться им, но этого я не хотела. Поэтому пошла на компромисс.

Я одним глотком допил мартини.

– Вы говорите о компромиссе? Я что-то не понял?

– Я имею в виду свою работу здесь, – она сделала широкий жест рукой и грустно усмехнулась. – Всю свою энергию направляю на то, чтобы создать для женщин в этом мире более сносные условия! Для тех женщин, которые находят удовлетворение в самостоятельной творческой работе, но при этом остаются женщинами!

– Вы часто расходитесь во мнении с Либби?

– Не очень, – глаза Кэрри блеснули. – Либби более враждебно относится к мужчинам. Но с идеологической точки зрения у нас нет расхождений.

После упоминания о враждебности Либби я спохватился о судьбе Моргана и прислушался.

– Я почему-то не слышу голосов из приемной, а вы, Кэрри? Что-то у меня появились опасения насчет журналиста.

– Здесь толстые стены, – усмехнулась девушка. – Но если вас интересует, я некоторое время наблюдала весь этот спектакль. Либби повалила Моргана на пол, и кажется, хотела выдавить ему глаза, а Линда пыталась ее оттащить от своего бывшего любовника, хотя и поливала его ругательствами.

– Бедняга Чарли, – вздохнул я.

– Хм, ваш бедняга все время вопил, что он джентльмен и никогда не станет бить женщину!

– Восхищаюсь мужчинами, которые в любых обстоятельствах придерживаются своих принципов, – заметил я.

– Смотря каких, – едко заявила она.

– Возможно, вы правы… Может, дело и не в принципах, но в самом мужчине… Как вы считаете, Линде удалось спасти его от кастрации?

– Не знаю. Когда я уходила, Либби еще сидела на нем, но Морган, кажется, перехватил ее руки и завел ожесточенный спор с Линдой о том, является ли отказ бить женщину свидетельством превосходства мужчин. Он говорил, что мол, женщина физически слабее, и поэтому силу к ней применять нельзя, даже защищаясь. – Кэрри замолчала, с интересом посматривая на меня.

– Должен заметить, подобные умозаключения не очень-то годятся для ситуации, в которой он оказался, – осторожно сказал я.

– Благодарю за откровенность, – лицо Кэрри смягчилось. – Вы честный человек, мистер Робертс… Могу я называть вас Рэнди?

Я кивнул.

– Вы знаете, Рэнди… я уже давно, очень давно не была наедине с мужчиной, – замурлыкала вдруг она мартовской кошкой.

– Кэрри, вы свободная женщина, – поддержал я ласково. – Вам достаточно лишь выбрать подходящего мужчину, а уж того, поверьте мне, не замучат угрызения совести, когда дело касается удовлетворения плоти. Увидев прекрасное женское тело, даже самый волевой парень становится слабым и мягким.

– Вы говорите о сексе, как об оружии, – с упреком заметила Кэрри.

– Оружием может стать что угодно, смотря в чьих руках, – усмехнулся я.

– А если я скажу, что уже нашла такого парня? Если скажу, что это – вы? – спросила она неожиданно.

– В ответ могу успокоить, что для меня секс – отнюдь не метод борьбы, – просиял я.

– Значит, мы не враги, Рэнди? – радостно воскликнула девушка.

Ответить я не успел, в бар ворвалась запыхавшаяся Линда. Ее волосы были растрепаны, на блузке не хватало пуговиц. Подбежав к нам, она рухнула на стойку, словно после марафонского пробега.

– Мы… мы видели лицо! Мужское лицо! – она отдышалась немного. – Он заглянул в окно приемной… ужасное, отвратительное мужское лицо со сломанным носом!

Я вскочил с места и бросился к двери, доставая револьвер.

– Обе отправляйтесь наверх, – крикнул я на ходу, – приглядите за Дорис!

– Не подстрелите там Чарли! – взвизгнула Линда. – Он тоже побежал в парк!

10

Я столкнулся с Морганом посреди клумбы, и его нападение удалось предотвратить, только громко выкрикнув свое имя. Впрочем, приглядевшись к Чарльзу при свете луны, я подумал, что в таком состоянии он вряд ли представлял собой серьезную опасность. Впечатление было таким, словно его потрепала свора собак: костюм основательно разодран, все лицо исцарапано.

– Почему вы меня бросили, когда явилась эта чертова баба? – набросился он первым делом.

– Каждый решает свои проблемы сам. Это неписаный закон. Закон джунглей, Чарли.

– Благодарю! – бросил он зло. – И не смейте называть меня Чарли!

– Справедливое требование, – согласился я. – В самом деле, какой же вы Чарли? Вы плохой цирковой клоун, который спит холодной ночью в носках, ничуть не заботясь о том, как к этому отнесется блондинка, лежащая рядом…

– Линда рыжая! – раздраженно рыкнул Морган.

– Хм, верно, и у Дениз волосы каштановые, – ухмыльнулся я. – Да откуда мне знать, может у вас и блондинка где-нибудь припасена!

– Мы что, всю ночь будем обмениваться идиотскими колкостями на этой клумбе? – взорвался журналист. – А кто пойдет ловить того психа со сломанным носом?

– Пожалуй, верно, – благоразумно согласился я. – Мы тут разорались, а он, вполне возможно, уже держит нас на прицеле.

Морган как ужаленный подскочил на месте и бросился прочь с клумбы, я последовал за ним. Когда мы выбрались на дорожку, клумба выглядела так, словно по ней прошло стадо носорогов.

Мы обошли весь парк, но никого не нашли и ничего подозрительного не заметили.

– Наверное, убийца сделал круг и сейчас уже в доме? – озарило Чарльза, и он ринулся к дому.

Я не отвергал его предположения, но и бежать следом счел ненужным. Будь убийца в доме, мы бы уже услышали выстрелы: около Дорис сейчас три женщины, и ни один головорез не прорвется к несчастной, пока не убьет всех троих.

Когда я вошел в дом, Линда и Кэрри стояли в холле.

– Вы схватили преступника? – выпалила Линда.

– Кто с Дорис? – хмуро спросил я.

– Либби.

– Убийца скрылся, – мрачно сообщил Чарльз.

– Какой ужас! – простонала мисс Лазареф и начала грызть ногти на своих холеных пальцах. – Надо сейчас же осмотреть весь дом!

– Если бы кто-то вошел, мы бы услышали, – спокойно заявила Кэрри. – Дверь на веранду закрыта, а мистер Робертс, полагаю, догадался закрыть дверь центрального входа.

Я заглянул в ее решительные глаза и почему-то решил, что дружба между нами уже кончилась – передо мной стояла непреклонная амазонка, которая только терпит присутствие мужчин в этом доме.

– Пойду, проверю, все ли заперто, – хмуро проговорил Морган.

– Ты смелый мужчина, Чарли! – воскликнула Линда.

Храбрый Чарли кисло улыбнулся и ушел.

– Дорис спала, когда мы поднялись и заглянули к ней, – сообщила деловым тоном Кэрри.

– А где была в это время Либби?

– Внизу. Она поднялась минут через пять после нас.

Я постоял в раздумье.

– Если первый раз он просто не попал в Дорис, то сегодня постарается убить, так я думаю. Поэтому нужно всю ночь дежурить у ее комнаты.

– Может быть имеет смысл сообщить в полицию? – спросил вернувшийся Морган. – Правда, в доме все спокойно, все окна и двери на запоре.

– Зачем же нам полиция, в таком случае? – улыбнулся я.

Он ответил мне взглядом, полным ненависти.

– Рассудите сами, – продолжал я, – чем может помочь полиция в данный момент? Вы, Чарльз, утверждаете, что всюду все закрыто, значит, никто не проникнет в дом без шума. Остается только установить дежурство у комнаты Дорис, и до утра как-нибудь протянем.

– Почему вы решили, что опасность угрожает лишь одной даме? – скептически скривил губы Морган.

– В нее стреляли, или вы уже забыли об этом?

– Не забыл! – вспыхнул он. – Но это не значит, что вы во всем и всегда правы!

– Я этого и не утверждаю. Честно говоря, я просто устал и хочу спать, мне и в прошлую ночь досталось как следует… Не могли бы вы, Морган, первым занять пост, а я сменю вас в два часа, – предложил я дружелюбно.

– Ладно, – буркнул он. – Мне все равно не уснуть, слишком сильно болит рука.

Посмотрев на его правую руку, которую журналист все время поддерживал на весу, я твердо решил избегать всяких, и особенно идеологических столкновений с мисс Холмс.

– Вы полагаете, ему можно доверять? – неожиданно спросила Кэрри, скептически оглядывая Моргана. – А если убийца – это он и есть?

– Кэрри! – раздраженно воскликнула Линда. – Морган лежал на полу, когда мы с Либби увидели в окне ту страшную физиономию, что ты несешь? – мисс Лазареф передохнула. – К тому же, несмотря на все его недостатки, Чарли не может убить, в этом я просто уверена.

– Благодарю, – фыркнул журналист. – Пойду, принесу стул из кухни.

Я негромко постучал в комнату Дорис, Либби приоткрыла дверь и прошипела:

– Тише! Дорис спит! Она так вымоталась, ее нужно оставить в покое.

– Вы будете спать в ее комнате? – осторожно спросил я.

– Да, необходимо, чтобы с ней рядом постоянно кто-то находился, мало ли что, она перенесла тяжелое нервное потрясение. Пожалуй, я останусь с ней, буду спать в кресле.

Я сообщил, что мы с Чарльзом решили по-мужски разделить дежурство возле двери Дорис. Гневная из гневных на удивление спокойно восприняла эту новость, но строго сказала:

– При сложившихся обстоятельствах я допускаю такой вариант, но поймите, что доверять вам бесконечно не могу. Сейчас уж тем более я останусь в комнате Дорис.

– А вы уверены, что с ней все в порядке?

– Конечно! – Либби метнула в меня молнию. – Она размеренно и глубоко дышит. Спокойной ночи, мистер Робертс.

Дверь закрылась.

Вернулся Чарльз со стулом, и я попросил Линду проводить меня до комнаты и обеспечить будильником.

– Советую всем закрыться, – обронил я на свою голову.

– Вы что, страдаете лунатизмом? – ядовито спросила Кэрри, и я очень хорошо понял, каких попыток не стоит предпринимать.

– Я ничем не страдаю, но вот убийца… – махнув рукой, я отправился в отведенную мне комнату.

Усталость валила меня с ног, и я упал на постель во всей одежде, сняв только ботинки. Уже засыпая, я подумал о том, как трудно нормальному, здоровому мужчине охранять эмансипированных, но при этом очень хорошеньких, женщин.

Некоторое время я не мог понять: проснулся уже или вижу сон. Чье-то горячее тело придавило меня, мою нижнюю губу щекотали кончиком языка. Усталый мозг никак не мог решить, во сне или наяву это происходит. Я машинально провел рукой по кровати и наткнулся на мягкое и гладкое женское бедро.

– Ты голая? – пробормотал я.

– Я всегда сплю без одежды, в отличие от тебя, – прошептал грудной голос прямо в ухо.

– Это я тебя раздел?

– Вот еще! Я и сама могу раздеться!

– Боже мой, но ты же совсем голая! – сонно повторил я.

– Ах, Рэнди, да проснись же! – чья-то рука начала теребить меня за плечо.

Сон, наконец, отступил, я открыл глаза, и все еще не очень веря, воскликнул:

– Линда?

– Рэнди, милый, проснулся! – она с силой прижалась ко мне всем телом и обвила мои ноги своими. – Я поняла, что больше не люблю Чарли, он мне совершенно безразличен, я свободна! Свободна, Рэнди, и могу любить тебя, когда захочу!

– И как захочешь?

– Да… До конца, до конца, – проворковала она.

– А сколько времени? – прокряхтел я.

– О, времени у нас достаточно! – она не дала мне поднять голову, чтобы взглянуть на часы. – Надеюсь, ты не принадлежишь к мужчинам, которым не нравится, когда женщина находится сверху? – томно простонала Линда.

– Нет, – шепнул я нежно и почувствовал жаркий нажим ее бедер.

Время превратилось в какой-то абстрактный фактор, я потерял о нем всякое представление, да и не только о нем.

Потом я спросил, не считает ли она оскорбительным лежать под мужчиной.

– О, Рэнди! – со страстью выдохнула Линда. – Чувствовать на себе тяжесть мужского тела – это божественно!

– Клянусь, никогда не выдам Либби твою тайну, – промурлыкал я.

– Ей вообще ничего не надо знать, – со смехом откликнулась девушка.

Когда я догадался взглянуть на часы, стрелки показывали двадцать минут третьего.

– Мне нужно сменить Чарльза, – сказал я виновато и быстро выскользнул из неослабевающих объятий.

– Чарли видел, как ты вошла ко мне? – спросил я, не попадая ногой в штанину.

– Он слишком серьезно относится к обязанностям ночного сторожа. – Линда рассмеялась и поглубже зарылась в одеяло.

– Если он не спал, то непременно видел, – нервно начал я.

– Он не спал, Рэнди, – мягко перебила девушка.

– И не попытался тебя остановить?

– Полагаю, Чарли хватило ума понять, что между нами все кончено. Я к нему никогда не вернусь! Поэтому он не имеет никакого права вмешиваться в мою личную жизнь.

– Хм, – с сомнением произнес я. – Он точно не устроит сцену ревности?

– Дорогой, я совсем не хотела вызвать в нем ревность! Просто испытала неистовое к тебе влечение, и у меня не хватило сил осторожничать, поверь же, Рэнди! И я не ошиблась в тебе, ты подарил мне незабываемые минуты…

– Хорошо, – я поцеловал ее. – Но мне пора. – Я хотел выпрямиться, но она обвила мою шею руками и мы ласкали друг друга еще минут пять.

Когда я приблизился к стулу, Чарли демонстративно посмотрел на часы.

– Вы опоздали на тридцать минут, – сухо заявил он.

– Мне снился чудный сон, – улыбнулся я. – Снилось, будто я – генерал освободительной армии, под началом которого сто тысяч обнаженных девиц… Очень хотелось досмотреть до конца…

Суровый взгляд Моргана остудил мое воображение, я попридержал язык и пожал плечами.

– Ладно, идите спать, – отпустил я журналиста и заметил, какой тоскливый взгляд он бросил на дверь, из которой я только что вышел.

Я уселся на стул и стал придумывать, как бы скоротать остаток ночи, но мне не сиделось. Для очистки совести я решил посмотреть, как там Дорис, подошел к двери и бесшумно приоткрыл ее. Неподвижная фигура на кровати, закутанная одеялом до самого лица, вызвала во мне какое-то беспокойство, – лицо девушки показалось слишком серым.

Я перевел взгляд на Либби, спящую в кресле у туалетного столика, затем снова на Дорис и решился подойти к кровати, полагая, что во всем виноват лишь неверный свет ночника. Я осторожно пробрался в комнату и уже достиг кровати, когда вскочила Либби.

– Черт бы вас побрал, Рэнди! – прошипела она с бешенством. – Что вы тут потеряли?

Я отвернулся от воскового лица Дорис и хотел сказать, что если здесь кто-то что-то потерял, то только она, но, встретившись с ее взглядом, тихо пробормотал:

– Дорис больше не дышит, Либби.

Мисс Холмс некоторое время смотрела на меня остановившимися глазами, потом ее лицо передернула сильная судорога, она закрыла глаза и беззвучно заплакала.

11

– Хелло, Мендел! – бодро поприветствовал я секретаршу.

– А тебе известно, что сейчас половина восьмого – со злостью бросила она в трубку.

– Естественно, – усмехнулся я. – Через час пятнадцать ты должна быть в конторе, вот я и решил, что звоню в самое время. Или ты надумала оставить оскорбительную для тебя должность?

– По твоей милости я не спала всю ночь и могла бы прийти на работу позже, – все еще сердито ответила Мендел.

– Это в чем же я провинился?

– Интересно, по чьей просьбе я наняла детектива в Нью-Йорке? – язвительно спросила она. – Этот тип позвонил мне в половине третьего, поскольку у них, видите ли, уже день! Зачем только я дала ему свой домашний телефон! Да и тебе тоже!

– Мендел, дорогая, можешь гулять два дня, – сказал я возбужденно, – только сначала расскажи, что он сообщил!

– А в чем дело, Рэнди? Где твои олимпийское спокойствие и гипертрофированная сексуальность? Ты не заболел? – заботливо спросила секретарша.

Я немного разозлился на ее психологические экскурсы в свой адрес, но все же сказал:

– Сегодня ночью совершено еще одно убийство. Во всяком случае, я так думаю. Женщина умерла от чрезмерной дозы снотворного. Мы тут с одним журналистом сторожили у нее под дверью, никто посторонний не входил, а она спокойненько умерла в своей постели, представляешь?

– Бедняжка, – посочувствовала Мендел, хотя и совершенно не понятно, кому. – Может быть, это все-таки самоубийство? – спросила она.

– Мало вероятно. Эта женщина – бывшая жена убитого накануне Натаниэла Нибела, улавливаешь связь? Но вся шутка в том, что снотворное выписано ей врачом. А в комнате Дорис никого не было, Ланетта Холмс не отходила от нее почти весь день, понимаешь?

– Да, да, ну и что?

– А то, что я не понимаю, зачем бы ей убивать Дорис, даже если предположить, что муж этой несчастной убит по ее распоряжению!

– Ну и как ты намерен это выяснить?

– Надеюсь на твою помощь, – льстиво заявил я. – Если ты сможешь вразумительно передать сообщение из Нью-Йорка, может я и найду там какую зацепку.

– Если ты думаешь, что я до сих пор сплю, то заблуждаешься! – выпалила секретарша. – Подожди, сейчас найду блокнот, не помню, куда сунула его ночью…

Минуты через две снова взяла трубку.

– Слушай, с Бертом Томасом детектив встретился. Тот сказал, что его дочь пропала тридцать восемь дней назад, зовут ее Белинда. Пока она училась в школе, никаких конфликтов с родителями не возникало, по его словам дочь всегда была веселой и славной девочкой. А сейчас он убежден, что она стала наркоманкой: после исчезновения в ее комнате нашли сломанную иглу для инъекций, правда, ничего другого.

Мистер Томас сказал, что поведение дочери в последнее время настораживало их, казалось, будто она что-то скрывает от родителей, но они, по его словам, не лезли к ней в душу, полагая, что это типичный момент взросления. Ну как, уловил твой адвокатский ум нюансы ситуации?

– Меня огорчает одно: пока что ты не сообщила ничего интересного, – отпарировал я.

– Для тебя же стараюсь! – Мендел фыркнула. – Конечно, я могу опустить подробности, а если среди них окажется и твоя зацепка? – ехидно спросила она.

– Ну, хорошо, хорошо, – сдался я.

– После школы Белинда поступила в университет и вскоре примкнула к женскому освободительному движению, часто принимала участие в различных митингах и акциях протеста. Месяца два спустя девочка стала очень скрытной, часто запиралась в комнате, не ночевала дома и отказывалась говорить, где была. В доме начались скандалы. Сначала мистер Томас и не подумал обвинять амазонок, напротив, он решил обратиться в общество, надеясь, что женщины, с которыми дочь общается вне дома, смогут повлиять на нее благотворно, поскольку лучше знают ее нынешние интересы. Он встретился с некой Вирджинией Лассар, представительницей от союза амазонок, но она сообщила, что Белинда давно не посещает их заседаний. Ах, что же я… – сбилась Мендел. – Эта Лассар не просто представительница, она была президентом манхеттенской группы…

– Была?

– Имей же терпение. Я все скажу, – отрезала девушка. – Через неделю после этой встречи Белинда ушла из дома и не вернулась ни в тот день, ни на следующий. Он заявил в полицию, те не нашли никаких следов ее пребывания, ничего не знали о ней знакомые, в обществе амазонок – тоже. Но на третий день отец случайно увидел ее в магазине. Она была не одна и, заметив его, скрылась вместе со своей спутницей. Он шел за ними до Рокфеллер-центра, а там потерял.

– Мой адвокатский умишко подсказывает, что ее спутницей была Вирджиния Лассар, – вставил я.

– Ну почему ты не даешь мне удивить тебя! – возмутилась Мендел. – Да, мистер Томас утверждает именно так. Он поднял большой шум, к мисс Лассар направилась полиция, и та долго объясняла, как Белинда ненавидит родителей и не желает их знать. Она сказала, что до встречи в магазине девушка действительно скрывалась у нее, а потом исчезла так внезапно, что мисс Лассар не может даже предположить, куда она делась. Полицейские удовлетворились объяснениями, ведь подобное происходит сейчас довольно часто. Но мистер Томас не поверил ни единому слову. Он уверен, что его дочь сама, без чьего-либо наущения, никогда не стала бы скрываться от них. Больше того, он говорит, что если бы дочь изъявила желание жить самостоятельно, они бы не стали препятствовать ей! Да, он даже утверждает, что совсем незадолго до исчезновения они обсуждали этот вопрос с дочерью, и он предложил, если она надумает уйти, материальную поддержку на время учебы.

Полиция не предпринимала никаких шагов, тогда мистер Томас нанял частного детектива, и он очень быстро обнаружил ряд интересных фактов. Но тут произошло еще одно событие…

– Пропала Вирджиния Лассар, – незамедлительно сказал я.

Мендел, кажется, поперхнулась.

– Ты невыносим! – крикнула она.

– Что удалось сделать детективу?

– Он обнаружил следы девчонки в одном… весьма легкомысленном доме… Вероятно, ему пришлось стать клиентом этого заведения, чтобы добыть информацию! – Мендел фыркнула, сдерживая смех. – Не знаю, похож ли он на тебя, но это испытание детектив перенес, как мне показалось, совершенно спокойно…

– Что он узнал там? – нетерпеливо перебил я.

– Белинда в самом деле баловалась наркотиками, однажды у нее был припадок истерии, она пыталась покончить с собой. А потом кто-то переправил ее куда-то на юг.

– И это все?

– Детектив продолжает поиски. Мистер Томас высказал предположение, что мисс Лассар – агент преступной организации, торгующей девушками. И либо эта шайка вся скрывается под вывеской «Гневных амазонок», либо запустила в общество свои щупальца, и его дочь – не первая их жертва.

– У этих предположений есть основание?

– Да, я поняла, что детектив кое-что знает. В том доме он разговорил одну девицу, которая сказала, что сначала тоже была участницей женского движения, а потом оказалась в этом местечке…

– Мендел, ты сообщила мне бесценные сведения! – воскликнул я. – Прими мой воздушный поцелуй и оцени, каким я стал скромным после вчерашнего твоего выговора! – я повесил трубку.

Затем я набрал телефон нашего домашнего доктора. Эрнест Белвин с самого моего рождения старался поддерживать мое бренное тело и бессмертный дух в более-менее сносном состоянии.

– Хелло, Рэндол, мальчик мой! – обрадовался старик.

– К сожалению, доктор Белвин, я не имею возможности поговорить с вами обстоятельно, – пробормотал я, – но очень нуждаюсь в вашей консультации.

– Слушаю тебя, мой мальчик.

– Дело темное. От чрезмерной дозы снотворного скончалась женщина, но лекарство прописано ей врачом. Сколько таблеток надо принять, чтобы доза оказалась смертельной?

– Необходимо знать вес этой женщины.

– Сто фунтов примерно.

– Хм, – доктор на мгновение задумался. – Четырнадцать таблеток, но при условии, что она приняла их одновременно. Смертельная доза значительно уменьшается, если это снотворное принимают с алкоголем, тогда уж все зависит от количества спиртного.

– Алкоголем там не пахнет.

– Значит, четырнадцать гранул, мой мальчик.

– Доктор, а можно ли заставить человека принять такое количество таблеток? Ну, скажем, может это сделать тот, кому доверяют, сказав, к примеру, что дает совсем другое лекарство?

Некоторое время в трубке слышалось только дыхание.

– Дружок, – сказал наконец мистер Белвин, – на свете не существует лекарств, которые нужно принимать такими дозами. И мне кажется мальчик, что ты не веришь, будто в данном случае имело место самоубийство.

– Вы угадали.

– Гм. В таком случае я уже обдумал, как могли осуществить такое убийство.

Я ждал, затаив дыхание.

– Скорее всего, женщине в течение нескольких часов постоянно давали вполне допустимые дозы лекарства, но чаще обычного, а она находилась в таком состоянии, что не замечала этого. Таким способом ее привели в состояние полной потери воли, хотя она и оставалась в сознании. А человека, лишенного воли, нетрудно заставить принять любую дозу любого лекарства, и не только лекарства.

– Спасибо, доктор Белвин, вы мне очень помогли! – поблагодарил я. – Когда понадобится укол пенициллина, непременно позвоню вам!

– Звони, Рэндол, в любое время, – ответил он ласково. – И передай привет батюшке!

12

В половине девятого я вышел из комнаты Линды. Когда я поднялся сюда, чтобы позвонить, полицейские были еще внизу. Но я уже дал показания и не был нужен им. Тело Дорис уже увезли.

Я спустился на первый этаж, трое чиновников продолжали допрос. Либби держалась достойно амазонки, мне бы и в голову не пришло, что она может быть другой, если бы я не видел ее оплакивающей подругу. Мне, как адвокату, разрешили присутствовать при допросе.

После показаний Либби все, казалось, пришли к выводу, что Дорис приняла большую дозу снотворного, находясь в состоянии депрессии.

Вероятно, такая формулировка всех устраивала, а я держал рот на замке.

Мисс Холмс ни словом не обмолвилась, что умершая считала себя виновной в смерти Натаниэла Нибела, и мне подумалось: «Либо Линда ослышалась тогда в коридоре, либо предводительница амазонок не захотела вдаваться в подробности». Возможно, Либби сейчас так тяжело, что она просто не хочет ворошить всех этих событий. Но факт остается фактом, она заявила, будто ей неизвестно, почему Дорис находилась в столь угнетенном состоянии.

Полицейские разрешили ей уйти, и мисс Холмс отправилась наверх, чтобы подготовиться к митингу, который, оказывается, был запланирован на половину первого в Юнион-сквере. Я узнал об этом с огромным удивлением, и снова подумал о том, как мало еще знаком с характером амазонок.

Пресловутое мужское самолюбие нашептывало мне, что я вообще ничего не знаю об этом доме, хотя и провел в нем не одни сутки. Я попытался отмахнуться от назойливого тщеславия, но оно продолжало сверлить все в том же духе: что я здесь вообще был вроде мебели, вроде стула, на который можно опереться, когда дрожат коленки.

Этим невеселым размышлениям я предавался в комнате Линды. Она вошла и спросила таким тоном, словно пригласила на похороны: «Вы пойдете на собрание?»

Я задумался. Картина в основном прояснилась, но некоторых деталей недоставало, так может быть я найду их там, в Юнион-сквере?

– Да, Линда, пойду, – ответил я. – Только скажи честно, там не будут бросаться камнями?

– Надеюсь, нет, – она усмехнулась. – Могу я на минутку остаться одна? Мне нужно переодеться.

– Разумеется! – воскликнул я с широкой улыбкой, – переодевайся! А я заодно узнаю, где ты прячешь свое оружие.

Без грубостей, но по-хозяйски мисс Лазареф выставила меня из комнаты.

Юнион-сквер был заполнен женщинами в белых костюмах, они все шли и шли из контор и магазинов, стекаясь в плотную толпу у трибуны. Полицейские следили за порядком, оцепив место митинга. Немного в стороне сбились в кучку мужчины, которые с насмешливыми улыбками ждали веселого представления.

Сначала с трибуны выступали совершенно незнакомые мне участницы движения. Вскоре центральное место на трибуне заняла мисс Холмс, а позади нее устроились Линда, Кэрри и Дениз.

– Сестры! – начала Либби своим мелодичным голосом. – Оглянитесь по сторонам, мы отовсюду окружены мужчинами, которые своей злой волей готовы задушить нас, как душат побережье набегающие волны океана! Наша женская честь не позволяет терпеть этого больше!

– Тебе ли говорить о чести? – крикнул какой-то мужчина.

– Посмотрите на ее титьки, – подхватил старикан с сизым носом, – да она давным-давно позабыла о своей чести!

– Она наверно боится, что мы ее изнасилуем! – хохотнул мужчина в темном, добротном костюме.

Женская толпа недовольно загудела, бросая в сторону крикунов недовольные взгляды. Либби продолжала, будто ничего не слышала:

– В таком унижении находились ваши прабабушки и бабушки, находятся ваши дочери и сестры, в этом жалком положении женщина находится с самого начала цивилизации!

– Значит, когда наши предки прыгали обезьянами, между самцами и самками было равноправие? – хихикнул старикан.

Несколько женщин одновременно двинулись в его сторону и любитель выпить моментально умолк.

– Мы находимся в подобном положении потому, – спокойно продолжала Либби, – что еще в древности стали рабынями патриархата! Иными словами, физическая сила мужчин – вот предпосылка традиции, согласно которой женщина – слабое существо, способное только рожать детей!

– А-а-а! теперь понятно! – крикнул парень в добротном костюме. – Вы хотите, чтобы отныне рожали мужчины!

Никто не обратил внимания на эту реплику. Мисс Холмс перевела дыхание и начала с еще большим воодушевлением:

– Но знайте, сестры! В этом вековом мраке было уже женское общество, которое доказало, что не зависит от милости мужчин и способно само решать все проблемы, не менее решительно и смело, чем они. Мужчин в том обществе ни во что не ставили, от них не зависели, и это самостоятельное женское общество, впервые отринувшее притязания мужчин на господство – наш пример. Этими женщинами были амазонки!

Толпа у трибуны загудела приветственными возгласами, раздались аплодисменты. Едва они стихли, старый пьянчужка брякнул:

– Амазонки? Это те бабы, которые отрезали себе титьки?

Последовал взрыв мужского хохота.

– Ха-ха, крошка, – крикнул кто-то, – и ты называешь себя амазонкой с такими-то буферами?

На мгновение хохот мужчин еще усилился, но внезапно совсем прекратился: группа разъяренных женщин бросилась в их сторону, издав жуткий воинственный клич.

Я моментально вжался спиной в какую-то стену, можно сказать, слился с ней, изумленно наблюдая, как мужчины бросились бежать от толпы женщин, которая уже вся пришла в движение и неумолимым потоком хлынула в их сторону. Я видел, как она поглотила человек десять отставших весельчаков, там взлетали кулака, ноги, блузки, юбки и снова кулаки. Мужчин не было видно совсем. А недалеко от меня двое зевак мужского полу уговаривали взбешенных женщин пощадить их. Они умоляли их, как жестоких судий, один даже встал на колени, что, на мой взгляд, было тактической ошибкой: одна молодая угреватая бестия сразу вцепилась ему в горло.

Чуть правее меня две особы в мини-юбках садистски избивали какого-то парня. У меня мороз прошел по коже, и я тихонько начал выбираться из сквера с намерением нырнуть в ближайший бар, напиться до потери чувств и забыть эти жуткие сцены.

Когда часа через три я выполз из глубин бара, на улице был полный покой, и что удивительно – никаких трупов! Оставалось надеяться, что Либби и другие находились на трибуне, пока полиция разгоняла рассвирепевшую толпу.

Как бы то ни было, я отправился во «Владения амазонок».

Судя по всему, их дела были плохи, поскольку Дениз, встретившая меня у ворот с кухаркой, ни на секунду не попыталась прижаться ко мне.

– Все в баре, Рэнди, – мрачно заявила Линда, когда мы вошли в холл.

Либби и Кэрри сидели за стойкой, но на разных концах ее, перед каждой стоял полный бокал. Еще перед двумя табуретами на стойке бара стояли наполненные бокалы, очевидно там до моего прихода сидели Дениз и Линда, но каждая – далеко от другой, особняком. Я решил, что порция бурбона не повредит и мне, хотя ситуация была как следует обдумана уже в предыдущем баре. Сейчас оставалось связать все факты воедино.

Дениз и Линда молча устроились на табуретах, уставясь каждая в свой бокал. Либби казалась просто глыбой льда, Кэрри напоминала грозовую тучу.

– Если бы я раньше знал, какие веселые митинги вы устраиваете, ни одного бы не пропустил! Вид крови так возбуждает мужчин! – начал я развязно.

– Мы устали от ваших циничных реплик, – с каменным лицом заявила Либби.

Другие, казалось, не обратили на мои слова ни малейшего внимания.

– Хм, если вам не нравятся мои шутки, поговорим о чем-нибудь менее мрачном. Об убийстве, например, – я сделал паузу. – Давайте вместе подумаем, кто убил Натаниэла Нибела и… и его жену.

– Дорис? – вздрогнула Либби и посмотрела на меня так, словно только что заметила мое присутствие. – Но она ведь покончила с собой, фигляр вы бессовестный…

– Действительно, что вы говорите! – перебила Линда возмущенно. – Все знают, Дорис просто приняла…

– Не будем пока о ней, – оборвал я. – Сперва о бедняге Нибеле. Надеюсь в том, что он убит, никто не сомневается?

Три женщины уставились на меня с немым вопросом, но Кэрри почему-то демонстративно отвернулась в сторону.

– Мотив преступления ясен с самого начала. Нибел знал какие-то факты, позорящие ваше общество. Их разглашение могло принести вам всем большие неприятности, либо особенно – кому-то из вас, – я помолчал. – Тем более, если бы их преподнес общественности такой журналист, как Чарльз Морган, – я усмехнулся. – Каким путем и что в точности узнал Нибел, не берусь судить. В этом разберется полиция, когда займется его делами в Нью-Йорке. Я только предполагаю, что дело обстоит так: Нибел узнал, что под вывеской «Гневных амазонок» скрывается преступный синдикат, торгующий девушками.

Ваша организация, я думаю, использовалась только затем, чтобы заманивать девушек.

В застывших глазах Либби внезапно засверкал гнев.

– Поганая вы свинья! – крикнула она. – Вам мало, что меня сегодня оскорбляли люди вашей сволочной породы!

– Увы, оскорбляли вас более чем достаточно, – согласился я. – Но, к сожалению, не могу идти против фактов, Либби. Один нью-йоркский детектив имеет доказательства, что манхеттенская группа вашего союза использовалась для вербовки девушек. Сначала их приманивали броскими призывами о борьбе за свободу женщин, затем делали наркоманками. А когда жертва становилась настолько зависима от наркотиков, что готова за очередную дозу на все, ее отправляли на панель.

– Лжете! Лжете вы! – выдохнула Либби и побледнела, на лице отчетливо проступили скулы.

– Первым предупреждением о том, что скоро все всплывет, было письмо Бертона Томаса. Вторым – заявление Нибела.

– Какое еще письмо? – прищурилась Либби. – Теперь мне совершенно ясно, что вы сошли с ума! Я никогда никаких намеков не получала, ни письменно, ни устно! Торговля девушками, да вы…

– Точно таких слов употреблено не было, – спокойно вставил я. – Но если вы знали, о чем речь, то письмо обязательно было для вас предостережением.

– Я в глаза не видела никакого письма! – Либби осмотрела по очереди всех девушек. – Или кто-то просмотрел мою корреспонденцию до меня?

Линда закусила губу и смущенно выдавила:

– Я нашла это письмо, Либби, в твоей корзине для бумаг, оно было разорвано на мелкие кусочки…

– Да, – подхватила Дениз с милой улыбкой, – а я посоветовала показать письмо Рэнди, считая, что нам необходимо узнать, что за всем этим стоит…

Ее тихий голосок совсем сошел на нет, видно Дениз никак не могла представить, что секс можно оплачивать деньгами.

– Я тоже видела письмо, – резко произнесла Кэрри, повернулась и уставилась на меня своими темными глазами. – Только я предполагала, что оно написано каким-то психом, – сделав изрядный глоток виски, Кэрри передернула плечами. – Похоже, я ошиблась.

Я счел, что пора начинать второй круг и снова наполнил бокалы.

– Неслыханно! – пробормотала Либби. – В мое отсутствие обыскивают мой кабинет! Впрочем, с этим я разберусь потом. Я просто еще раз хочу сказать, что не видела никакого письма и не понимаю, о чем вы говорите.

– То, что я скажу сейчас, – начал я, – лишь предположения. – Возможно в Нью-Йорке Нибел повстречался в каком-нибудь борделе с одной такой экс-амазонкой, которая и поведала ему свою историю. А после ее рассказа он просто сложил два и два.

Мисс Холмс издала нечленораздельный звук.

– Нибел основательно задумался, – невозмутимо продолжал я, – поскольку «Гневные амазонки», как он считал, украли его жену…

– Неправда! – запальчиво крикнула Либби.

– Успокойтесь, мисс Холмс, я еще не все сказал.

– Да будет вам известно, – уже спокойнее сказала она, – Дорис ушла от мужа до того, как мы с ней познакомились.

– Ладно, не в этом суть, – кивнул я. – Узнав долю истины, Нибел решил докопаться до остального. Вероятно, его поиски оказались успешными, он многое узнал и позвонил Дорис, чтобы сообщить, в какую историю она влипла. Естественно, он рассчитывал, что после подобных известий жена немедленно порвет с «Гневными амазонками» и вернется к нему. Но Дорис, похоже, просто передала весь разговор Либби.

Дениз глубоко вздохнула.

– Да, пожалуй, так и было, Дорис всегда все рассказывала Либби, а та…

– Я не до конца понимаю, – вмешалась Линда. – Вы, значит, утверждаете, что девушек привлекают лозунгами нашего союза, затем развращают и все это делается с ведома мисс Холмс? – назвала она Либби официально, и та вздрогнула.

– Именно такие выводы напрашиваются, – я усмехнулся. – По крайней мере одно верно: ваш союз, если можно так сказать, слуга двух господ. С одной стороны – лозунги, движение за женскую эмансипацию, а с другой – торговля живым товаром.

– Ну, а тот, первый выстрел? Кто же хотел убить Дорис? – спросила Кэрри.

– Инсценировка, – спокойно ответил я. – Чтобы, во-первых, завлечь сюда Нибела без всяких подозрений с его стороны, и убить. А во-вторых, после его смерти это тоже пригодилось – на Дорис не могло упасть подозрений…

– Вы хотите сказать, что Дорис попросила приехать бывшего мужа, зная, что его здесь застрелят? – ужасная догадка широко раскрыла прекрасные глаза Дениз.

Я молча кивнул.

– Вот она на что намекала, когда я слышала их разговор! – с волнением воскликнула Линда.

– Совершенно верно, – подтвердил я. – Но смерть Нибела слишком потрясла Дорис, она не совладала со своими эмоциями и разрыдалась на плече у Либби.

– Но в таком случае, – тихо проговорила Дениз, – она просто не вынесла тяжкой ноши и действительно покончила с собой?

– А я предполагаю, что ее убили, – невозмутимо возразил я. – И даже расскажу вам, как это было сделано. Судя по всему, всю вторую половину дня вчера Дорис давали таблетки снотворного, не больше чем нужно для одного приема, но несколько чаще, в расчете на то, что в состоянии депрессии она этого не заметит. Результат – полная беспомощность, никакой воли к сопротивлению. В нужный момент сообщник, кстати, он же убил Нибела, показывается в окне, чтобы отвлечь внимание на себя. И в это время Дорис, доведенную уже до совершенного отупения, заставляют принять смертельную дозу таблеток. Все превосходно было продумано и осуществлено очень аккуратно. Убийство приняли за самоубийство – не высшая ли это похвала преступнику? И безусловно, преступление совершено человеком, находящимся в доме, поскольку убить таким способом извне, как вы понимаете, невозможно. К тому же с несчастной постоянно был кто-то рядом…

– Значит, все-таки, Либби! – презрительно констатировала Кэрри.

– А может быть – ты, – еле слышно вставила Линда. – Когда все побежали за тем ужасным человеком, мы с тобой поднялись наверх, как нам велел Рэнди. Я только заглянула в комнату Дорис и пошла переодеться, а ты, Кэрри, осталась в ее комнате! Либби в это время находилась внизу с Фрэнсис и Тиной.

Наступившую тишину разорвал требовательный, нетерпеливый звонок.

– Звонят в дверь! – воскликнула с ужасом мисс Лазареф. – Кто-то опять проник на территорию владений!

– Ах! – воскликнула Дениз с отчаянием в голосе и задрожала всем своим миниатюрным и аппетитным тельцем.

Я не позволил себе всласть полюбоваться этим зрелищем и бросился к центральному входу.

13

На пороге стоял высокий, разве чуточку пониже меня, светловолосый человек. В правой его руке был револьвер, он гордо улыбался, направив оружие на другого человека в вязаной шапочке и с синяком на подбородке.

– Поймал вот подозрительного субъекта, – усмехнулся блондин, словно извиняясь.

Я внимательнее присмотрелся к его добыче: человек был выше меня ростом, а его плоское лицо казалось, расплющил когда-то сильный удар о стену. Огромный нос, неестественно искривленный, наверняка не раз был сломан.

– О, – протянул я, – да это, похоже, наш любитель заглядывать в окна!

– Совершенно верно, – подтвердил самодовольно блондин. – В ваши окна заглядывал не только его нос, но и револьвер.

Я подумал о своих разглагольствованиях в баре, вспомнил обо всех фактах, что выложил в присутствии четырех женщин, и представил, как мог бы лежать посреди танцплощадки с дыркой в черепе. Вот бы, наверное, суматоха поднялась!

– Мое счастье, что вы так вовремя проходили мимо, мистер… – я запнулся.

– Бойд, – подсказал блондин. – Дэнни Бойд, – сказал он, усмехнулся и повернулся так, чтобы я оценил его профиль.

– А меня зовут Рэнди, Рэндол Робертс, – представился я. – Хотелось бы знать, как вам удалось его ущучить? К тому же владения огорожены трехметровой стеной, да еще колючая проволока…

Он ослепительно улыбнулся, показав свои великолепные зубы.

– Там не только колючая проволока, еще и электропровод, а я заметил его в последний момент. Хорошо, ток еще не пропустили, иначе я вряд ли стоял бы перед вами.

– Да и мы бы уже отправились к праотцам, – заметил я. – Заходите, прошу вас, мы обсуждаем в баре одну интересную историю. И вы в самое время привели этого дружочка, Бойд, я с удовольствием представлю его обществу.

Парень со сломанным носом уставился на меня серыми со стальным блеском, глазами и так сжал зубы, что послышался скрежет. Бойд ткнул его револьвером в спину, подталкивая вперед, и снова широко улыбнулся.

– Бар – это замечательно, рюмочка мне сейчас просто необходима!

Когда мы подошли к двери, я схватил горбоносого в тиски и протолкнул в помещение бара.

Либби вскочила со своего места. Линда испуганно вскрикнула. Дениз до невозможности распахнула глазки и шумно задышала, а Кэрри поднесла к губам ладонь, сдерживая крик.

Следом за нами вошел Бойд, и его улыбка засверкала неоновой рекламой. Мне показалось, он молниеносно раздел глазами каждую женщину.

– Я поймал этого парня в саду, – просто сказал он.

– Но как, как вы попали в сад? – спросила Дениз, восхищенно рассматривая его. – И кто вы такой вообще?

– Я? Ах, да, позвольте представиться, – он опять самодовольно улыбнулся. – Я – Дэнни Бойд, частный детектив из Нью-Йорка. А кто из вас Ланетта Холмс?

– Я! – хрипло выдавила Либби. – Что вам здесь нужно?

– Ищу пропавшую Белинду Томас, она не так давно примкнула к вашему союзу, и вдруг исчезла… А этот парень, – он толкнул горбоносого револьвером, – агент той фабрики, где штампуют проституток.

– Нет! Нет! Не может быть! – с рыданьями в голосе простонала Либби.

– Значит, Нибела убил этот тип? – спросила Линда.

– Я никого не убивал, – процедил тот сквозь зубы. – И требую адвоката!

– У нас уже есть адвокат! – Кэрри со злостью ткнула пальцем в мою сторону. – Скажите, мистер Робертс, вроде бы существует такое положение, что адвокат не может высказываться против своего клиента? – с издевкой спросила она.

– А кто такой Нибел? – с интересом спросил Бойд.

Я облегченно вздохнул и подумал, что к счастью здесь есть еще один человек, который тоже все хочет знать четко и ясно.

– Был такой маленький и тщедушный человек, – начал я. – Видимо, он напал на след, выяснил кое-что насчет торговли девушками, – я помолчал. – Скорее всего, бедняга Нибел разузнал слишком много, и этому парню приказали его убрать.

– Хм, откуда вы знаете об этих делах? – удивился Бойд.

– Нанял детектива в Нью-Йорке, тот переговорил с Бертоном Томасом и сообщил мне всю информацию. Непонятно одно – что вы-то здесь делаете, в самом деле?

– Но я ведь уже объяснил – разыскиваю девушку, как раз дочь мистера Томаса, о котором вы только что сказали, – ответил он мне, как полному идиоту.

– С чего вы решили, что Белинда здесь? – сухо спросил я.

– Я ничего не решал. Просто понял, что ее переправили на юг, и…

– Носитесь по спирали, – подхватил я с ухмылкой. – А теперь наткнулись на Пало-Альто.

– Мне становится жаль, что я не дал сделать выстрела этому парню, – заявил Бойд угрожающе.

– Рэнди! – воскликнула Дениз. – Зачем вы все время перебиваете мистера Бойда? Ведь он нас всех спас! Дайте же ему рассказать, как он сюда попал!

Она заявила это таким тоном, что я должен был непременно почувствовать себя ослом. Я и сам прекрасно понимал, что блондин спас мне жизнь, но, к сожалению, его самодовольство выводило меня из себя. Я молча налил себе порцию бурбона.

– А я обычно пью тройное виски, – с ухмылкой сказал Бойд. – И бутылку лучше всего не закрывать…

– Мы слушаем вас, мистер Бойд, – с вызовом сказала Кэрри.

Я заметил, что она слишком волнуется, видно ей не очень поправились слова Линды о том, что она одна оставалась рядом с Дорис во время вчерашней суматохи.

– Хорошо, – выпалил Бойд, явно готовясь к монологу. Я настроился терпеливо слушать. – Я уверен, Белинда Томас находится сейчас в одном из борделей южных штатов. Вот этот боксер с перебитым носом, его имени я даже не знаю, давно меня ведет. А зацепил я его, когда он выходил из одного дома, – сыщик многозначительно ухмыльнулся. – Могу вас уверить, он получил от хозяйки заведения большие деньги. Затем я еще четыре дня колесил за ним по Нью-Йорку, и, ей-богу, он за это время сколотил приличное состояние, складывая денежки в банк. С директором банка я тоже переговорил, но имени своего клиента тот не назвал. А мой дружок берет вдруг билет на самолет и мчится в Сан-Франциско. Я подумал, что могу получить здесь какую-нибудь интересную информацию, и тоже купил билет.

– Выходит, вы следили за ним и в прошлую ночь, в ночь убийства Нибела? – спросил я.

Бойду было не до ответа, – он вовсю улыбался Дениз. Я заметил, как его взгляд скользнул по ее груди и пошел ниже. Но меня обрадовало то, что в этом откровенном взгляде не было вожделения.

– Этот парень приходится вам отцом? – с иронией спросил блондин. – Или он родился с нюхом хорошей ищейки?

– Я бы сказала, что мистер Робертс просто не уступает в самомнении вам, – хмуро ответила Либби.

Детектив попытался покорить взглядом и ее, повертел головой, выставляя напоказ профиль, но мисс Холмс осталась совершенно равнодушной. Тогда Бойд повернулся ко мне, должно быть от отчаянья.

– На этот славный домик я натолкнулся лишь сегодня, – сказал он миролюбиво. – Позавчера на аэродроме я своего друга потерял, – он кивнул на громилу. – Зато нашел отель поудобней и вкусил пресловутых прелестей ночной жизни Сан-Франциско. Наутро меня от всего тошнило и страстно хотелось кого-нибудь прибить. От нечего делать я позвонил в Нью-Йорк, и выяснил, кто возглавляет местное ядро амазонок. А теперь, – он осклабился, – сожалею лишь о том, что не пришел сюда раньше…

– Среди проституток тоже встречаются эмансипированные дамы, – поддел я.

– Прекратите же, Рэнди! – с укоризной посмотрела на меня Дениз.

Бойд подарил ей великолепную улыбку и продолжал:

– Вчера вечером я подъехал к владениям и стал выжидать. Минут через двадцать появился мой приятель, покрутился около и отправился восвояси. Я снова зацепил, а он повел. Правда, пришлось караулить его у отеля почти сутки, он затаился там, как крыса до сегодняшнего вечера! Ну вот, вечером он снова отправился сюда, вошел в ворота и…

– Вошел в ворота? – ахнула Линда.

– Значит, у него есть ключ? – пискнула Дениз.

– Конечно. – Бойд обвел всех удивленным взглядом. – И я полагаю, ключ дала ему Ланетта Холмс, которая руководит синдикатом по вербовке проституток.

Детектив замолчал, горделиво вскинув голову.

– Убийца мог войти в любую минуту! – Линда нервно захихикала. – А Либби распорядилась провести ток? Хитро! Мы бы успокоились, что владения защищены, а он бы открыл ворота и перестрелял нас одну за другой!

Я понял, что у нее начинается истерика, и постарался ее предупредить.

– Успокойтесь, Линда, сейчас вас уже никто не убьет! – громко сказал я. – К тому же, наемный убийца убивает только по приказу, а отнюдь не в свое удовольствие, вы понимаете? Зачем ему вас убивать? Прикажут, он отберет деньги у хозяйки борделя, намекнут – и он уберет ненужного человека.

– Я пришел сюда не за тем, чтобы кого-то убить, и не за деньгами, – проскрежетал громила с перебитым носом. – Я всего лишь хотел переговорить с одним человеком…

– Это с кем же? – небрежно поинтересовался я.

– Вас не касается!

– Ладно, – я вздохнул. – Не хотите говорить – не надо, я и сам знаю. Да, Бойд, вы ошиблись насчет Ланетты Холмс.

– Значит, у меня нет сведений, которыми располагаете вы, Робертс, – великодушно ответил детектив. – В таком случае, покажите мне истинную виновницу торжества, а я уж спрошу ее, где найти Белинду Томас.

Он протянул руку к стойке, взял бутылку шотландского виски и глотнул прямо из горлышка.

– Знаете, Бойд, – начал я спокойно, – эта дама жадна до мужчин, вы ее наверняка уже очаровали своим профилем. Но она жадна и до денег, поэтому, прикинувшись амазонкой, спряталась за стенами этой обители и руководила отсюда щупальцами своего синдиката, которые действительно распространены по всем филиалам союза «Гневных амазонок». – В моем голосе не слышалось ни печали, ни разочарования. – Имя этой дамы – Дениз Девлон.

– Рэнди! – крикнула она, и в ее глазах впервые появился страх.

Я кисло улыбнулся.

– Да, Дениз. Именно вы организовали за спиной Либби союз с Дорис, как-то сумев ее убедить, чтобы она помогала вам. Скорее всего, вы ее просто обманули. Она была вам очень нужна, через руки Дорис проходила вся информация, вся почта, прибавим к этому безграничное доверие Либби. Для того вам и нужна была Дорис, чтобы беспрепятственно поддерживать связь со всеми членами своей шайки. А контролируя всю входящую корреспонденцию, вы имели уверенность, что Либби никогда ни о чем не узнает, у нее даже подозрения не возникнет, тем более с такой добросовестной тихоней-секретаршей.

Четыре женщины смотрели на меня во все глаза, как на свихнувшегося.

– Не может быть! – тихо выдавила Линда.

– Вы понимаете, что говорите, Рэнди? – недоверчиво спросила Кэрри.

Либби молча взглянула на красотку Дениз, и в ее глазах появились опасные всполохи.

– Так вот почему Дорис страдала! – проговорила, наконец, она. – Я-то считала, просто нервный шок, вызванный смертью Нибела, а оказывается…

– Но как же тогда письмо? – взволнованно спросила Линда. – Ведь Дорис всегда вскрывала и просматривала корреспонденцию, а потом клала ее на стол Либби, она могла его просто уничтожить!

– Конечно, – кивнул я. – Это письмо доставило много хлопот Дениз. Скажите, где просматривала почту Дорис, в кабинете?

– Линда кивнула.

– А теперь представьте такую картину: Дорис читает злополучное послание, и вдруг слышит приближающиеся шаги Либби. У нее в руках улика, спрятать – нет возможности, поэтому она рвет письмо и бросает в корзину, правильно рассчитав, что обрывки не привлекут внимания Либби, которая ей так доверяет. И позднее она наверняка вернулась, чтобы уничтожить даже их, но ее опередили вы, Линда. Склеенное письмо вы показали Дениз, и ей, в свою очередь, оставалось только подыграть вам. Подумайте сами! Если бы она отмахнулась или начала разуверять вас, что за письмом ничего такого нет, так вы бы ее и заподозрили в первую очередь!

Чтобы у вас не оставалось сомнений на этот счет вспомните, как Дениз не хотела подпускать к письму постороннего, узнав о вашем намерении обратиться за помощью ко мне. Она не случайно вызвалась привести меня, велев вам с Кэрри ждать у гаража. Если бы вы постояли там еще немного, Дениз вернулась бы к вам без меня и уверила бы, что уже переговорила со мной о письме, но я отказался помочь.

Она и Чарльза Моргана завлекла к себе все с той же целью – выведать, не разузнал ли он что-нибудь о ее преступном тресте, скрывающимся за вывеской гневных…

– Рэнди! – улыбнулась вдруг Кэрри, – как вам это удалось? Как вы узнали, что именно она? Я думала, после слов Линды вы обвините меня…

– Да, – ответил я, улыбнувшись ей в ответ. – У вас была возможность дать Дорис смертельную дозу, но у Либби, скажем, времени было много больше, чем у вас. Я не подозревал ни ее, ни вас. Оставалась Дениз.

Помните, мы с вами беседовали здесь, а Дениз сказала, что хочет спать, и отправилась наверх? Вскоре прибежала Линда с воплями о страшном лице, показавшемся в окне. Заметьте, все это время наверху была только Дениз. Либби – тузила Моргана, Линда пыталась его спасти, мы с вами мирно беседовали. В общем, пока мы занимались здесь горбоносым красавцем и Морганом, она могла накормить снотворным десяток человек, лишенных воли.

– Мистер Робертс, – промолвила тихо Либби, – я не давала Дорис в тот день никаких таблеток, а вы говорили….

– Дениз могла делать это в те минуты, когда вы ненадолго оставляли Дорис, а вы ведь не сидели около нее постоянно?

– Наверное, вы правы, – безжизненным голосом ответила далеко не гневная амазонка.

– Я могу также сказать, почему мои подозрения почти сразу упали на Дениз.

Восемь женских глаз снова уставились на меня с жадным любопытством.

– Дело в том, что она нарочито выдавала себя за нимфоманку, – я усмехнулся. – Но ни одной настоящей нимфоманке в голову не придет запереться от мира в какой бы то ни было обители. Конечно, если ее не подвигнет на это какая-нибудь цель. Дениз два года живет у вас, но поверьте, порой у меня возникало ощущение, что я здесь больше на месте, чем она!

– Я же говорила, – прошипела Дениз, – мы часто выезжали, и во время поездок я не упускала случая…

– Конечно, – перебил я, – но в том и беда, что где-то вы немного переиграли, а где-то – наоборот. Мимолетные интрижки для нимфоманки ничто, она бы сошла с ума, а еще проще – сбежала, находясь на столь скудном пайке. Но вы не собирались бежать, сумасшедшей я тоже не мог вас назвать. Мимолетные интрижки для нимфоманки все равно, что умирающему от голода – одна слива в день.

Я в очередной раз увидел, как тело Дениз начало дрожать, но сейчас дрожь была вызвана ненавистью ко мне, а не страстью.

– Очень рада, – фыркнула она, – что вы не стали моей мимолетной интрижкой. – Дениз одарила меня таким взглядом, словно только разглядела, что я ужасный урод.

– Лучше скажите, сколько вы получали с носа? – спросил я.

– С чьего? – ехидно спросила она.

– За каждую проданную девушку! – рявкнул я.

– Тысячу долларов! – выкрикнула она, словно плюнула каждому из нас в лицо. – Тысячу! Свободными от налогов и наличными! И это только моя доля!

– Советую вам ничего не говорить без вашего адвоката, – попытался ее остановить громила. – Его стальные глаза встретились с моими, и я понял, с каким бы удовольствием он включил меня в свой послужной список.

– Все это очень интересно, – скептически заметил Бойд, поставив пустую бутылку на стойку, – но лично меня мало трогает. Я хочу знать одно – где Белинда?

Он повернулся к Дениз и усмехнулся.

– Очень жаль, крошка. – Бойд направил на нее револьвер. – Я предполагал, что именно вы превратите в праздник мое пребывание в этом городе. Но когда мне платят за хорошую работу, я тоже получаю большое удовольствие, так не лишайте же меня его и скажите, где находится Белинда Томас?

Дениз посмотрела на сыщика равнодушно.

– Понятия не имею, – бросила она небрежно.

– Послушайте, Робертс, не могли бы вы присмотреть за этим головорезом, пока я переговорю с милой дамой наедине?

– Почему бы нет? – кивнул я. – Но прошу, не оставляйте на ее теле слишком много синяков, нам за каждый придется отчитываться в полиции.

– Неужели я похож на человека, который осмелится подойти к женщине слишком близко, – он весело усмехнулся, – без ее согласия?

Я не счел нужным разубеждать его. Он отдал мне револьвер и молча подтолкнул Дениз к двери музыкального салона.

Не прошло и десяти минут как они вернулись.

– Благодарю вас, Робертс. – Бойд похлопал себя по нагрудному карману куртки. – Здесь лежит один адресок в Новом Орлеане, Дениз мне его буквально навязала. Вот что значит нежное женское сердце, – он ухмыльнулся. – На этом, полагаю, мое дело закончилось.

Он достал из кармана еще один револьвер.

– Вот эта пушка принадлежала ему, – детектив кивнул на горбоносого. – Она вам пригодится, поскольку дело об убийстве расследуется здесь. А теперь разрешите откланяться, и большое спасибо за дружескую помощь, – он широко улыбнулся.

– Минутку, Дэнни! – остановил его я. – Если не секрет, как вам удалось вытянуть из нее адрес?

Он самодовольно улыбнулся и обратил свой профиль к Линде.

– Очень просто. Сказал, что если она не даст адреса, я пристрелю ее из оружия сообщника, а убийство пришью ему же. Она поверила, – он коротко хохотнул. – Это лишний раз доказывает, что методы Бойда не дают осечек! – В очередной раз ослепительно блеснули его зубы. – Для меня была большая честь познакомиться с вами, леди. Советую вам, не впадайте в уныние. Лучше подумайте о девушках, что разбросаны по борделям страны и ждут своего освобождения. Помните, ваша доля много лучше.

Я посмотрел на Либби, она так и не выпила джин, я с застывшим, ничего не видящим взглядом. В уголках глаз блестели слезы. Возможно, она вновь оплакивала Дорис, а может быть – свое общество, не берусь сказать.

– Бойд! – окликнул я еще раз детектива, когда он уже подошел к двери.

– Слушаю? – обернулся он.

– Вы знаете, что ваш правый профиль никуда не годен?

Сыщик глянул на меня так, словно я сказал, что у него правая нога короче левой.

– Если будете в Нью-Йорке, Робертс, – сказал он дружелюбно, – звякните мне. Я там известен как превосходный юморист. Познакомлю вас с моими хорошими друзьями и с лучшими барами!

На прощанье он осветил помещение своей лучезарной улыбкой и вышел. А я решил немедленно позвонить Мендел и строго-настрого наказать ей: если нам придется в другой раз обращаться к частному детективу в Нью-Йорке, им непременно должен быть Дэнни Бойд!

14

Вечер был создан для ласк, выпивки и тихой музыки, а я сидел один и прекрасно знал, почему. Мендел Уормингтон – мечта, а не секретарша, в сто восемьдесят седьмой раз отказала мне.

Да, я завел бухгалтерский учет ее отказов, но это тайна, в которую не посвящен ни один человек. Записная книжечка всегда со мной, во внутреннем кармане пиджака. Когда я начинаю переоценивать свое обаяние, стоит заглянуть в нее и гордыня перестает роптать.

Чтобы вечер не пропал даром, я сделал себе коктейль, поставил любимую пластинку «Смерть-злодейка» и растянулся на кушетке с бокалом в руках.

Моя квартира расположена на четвертом этаже и вид из окна являет лишь море ночных огней Сан-Франциско, но все же она имеет свое преимущество – это моя квартира. Здесь все принадлежит мне: пластинки, мебель и запасы спиртного. И если город становится поперек горла, я переезжаю мост в сторону Марин-каунти и отдыхаю в своем милом гнездышке, о котором тоже не знает почти никто, за исключением нескольких особ женского пола.

Я встал за очередной порцией коктейля, когда позвонили в дверь. Вероятно, богиня любви шепнула какой-нибудь очаровательной даме, что я срочно нуждаюсь в ее утешении.

Открыв дверь, я опешил от неожиданности. Мои мечты о блондинке, пышущей страстью, оказались просто безделицей в сравнении с явью.

– Линда! Кэрри! – воскликнул я наконец. – Главам своим не верю! Как вы меня нашли? Этот адрес известен в основном торговцу спиртным из ближайшей лавочки.

Линда улыбнулась, хитро подмигнула Кэрри и обе храбро вошли в логово Льва, захлопнув за собой дверь.

– Мы позвонили в вашу контору, – сообщила Линда, – и милая секретарша любезно дала нам адрес. А еще она сказала, что вы сегодня встали не с той ноги, поэтому сбежали из конторы пораньше и наш визит, по ее мнению, очень вас обрадует!

– Ох уж эта Мендел, – вздохнул я счастливо. – Действительно, чудесная секретарша…

Линда сбросила пальто и осталась в легком платье лимонного цвета, которое обнажало ее процентов на семьдесят. Без всякой дополнительной оптики я разглядел, что бюстгальтера под этим платьицем нет.

Пока она, почти голая в своем наряде, с кошачьей ловкостью устраивалась на диване, Кэрри тоже скинула пальто на ближний стул и прошла к окну. Сначала я видел только ее плотненький, хороший задик, обтянутый короткими панталонами, а потом заметил, что ее костюм дополняет прозрачное кружевное платье.

Когда я подошел к бару, чтобы приготовить коктейли, мои руки дрожали, словно у алкоголика с похмелья. Я мощным усилием воли заставил себя наполнить бокалы, не пролив ни капли, но тотчас понял, что никакой моей воли не хватит, чтобы также успешно донести их моим гостьям.

Улучив момент, я для успокоения опрокинул в себя изрядную порцию мартини, и уже совсем легко справился со своей задачей.

– Спасибо, дорогой, – промурлыкала Линда, принимая бокал из моих рук.

– Как поживают гневные амазонки после бури? – спросил я.

– Плохо. – Кэрри огорченно вздохнула. – Либби отказалась от этого названия, – добавила она торопливо. – Морган в последней статье назвал митинг в Юнион-сквере сборищем баб, изнывающих от сексуального голода, базаром проституток и так далее…

– Да, тяжелый Морган современник, – заметил я. – Но другие, надеюсь, не были столь суровы?

– Увы, – Линда пожала плечами. – Все газеты как о цепи сорвались, А ведь в основе движения была хорошая идея! Конечно, расследование усугубило реакцию прессы… Но, кстати, Либби не намерена отступать, сейчас она едет на север, в штат Вашингтон, хочет начать все сначала.

– И вы едете с ней? – осведомился я.

– Нет. – Линда покачала головой. – Мы с Кэрри обсудили этот вопрос и решили, что хватит нам бороться за эмансипацию, настало время вкусить ее плоды. Какой смысл называть себя свободной женщиной и не быть ей?

– Да, – поддакнула Кэрри, – мы так стремились предоставить свободу другим, что совсем позабыли о своей!

– В общем, Рэнди, мы уезжаем за границу, – вставила Линда.

– Сначала в Скандинавию, – заявила Кэрри. – Говорят, там женщины добились полного социального и сексуального равноправия, хотим выяснить, как им это удалось!

– Великолепно, – я улыбнулся. – Только не вздумайте показаться в таком виде на улицах Сан-Франциско, иначе не доберетесь до гавани! Наши мужчины, поверьте на слово, становятся самым слабым полом при виде полуобнаженных женщин!

– А мне кажется, вы очень хорошо владеете собой, Рэнди, – бархатным голосом сказала Кэрри.

– Мужчины нашей семьи всегда отличались сильным характером, – ответил я скромно. – А чего вы, собственно, хотите? Чтобы я изнасиловал вас сию минуту?

– Ах, Рэнди! Ты же знаешь, что мы против насилия! – воскликнула Линда. – Другое дело, мы уверены, что женщина сама может выбирать себе партнера…

– И потом, – подхватила Кэрри, – мы же признаем твое физическое превосходство, какой смысл убеждать нас в этом?

В следующую минуту они скинули с себя остатки одежды, а я подумал, что сейчас уж точно сойду с ума.

– Мы вообще ничего не имеем лично против тебя, – непринужденно произнесла Линда. – И я, и Кэрри, мы обе пришли к выводу, что ты переполнен сексом, а это именно то, что нам нужно.

– Линду осенило, что нам, как свободным женщинам, не к лицу соперничать, а значит, можно со спокойной совестью поделить мужчину, который понравился той и другой одновременно! – возбужденно добавила Кэрри.

Я молча переводил взгляд с одной обнаженной женщины на другую и просто ликовал, полагая, что уж теперь-то вечер не пройдет даром, моя проблема решена!

Правда, в ту самую минуту она еще не была решена окончательно: две прелестницы, златовласая и черноволосая, улыбались мне кокетливо, их тела излучали страстный призыв, а я никак не мог решить, к какой же из них подойти.