— Вы можете телепортироваться, если снимете камни Феникса. Если, конечно, вы их еще не сняли.

— Да, — кивнул, я. — Я ношу с собой маленькую коробочку, куда могу их положить. Она сделана из… впрочем, не имеет значения. Пока камни остаются в коробочке, их действие нейтрализуется.

— Тогда снимите, пожалуйста.

Я сглотнул. У меня не имелось никаких причин не доверять Телдре — более того, я ей доверял. Но нелегко было снять артефакты, которые защищали меня в течение последних лет.

Пока я боролся со страхом, Телдра спокойно стояла рядом, всем своим видом демонстрируя, что готова ждать столько, сколько потребуется.

Я снял шнур с камнем и спрятал в коробку. Закрыв крышку, я сразу почувствовал себя уязвимым. Я напрягся и невольно ворвался в сознание Лойоша, чтобы иметь лучший обзор.

— Расслабься, босс. Даже если тебя сразу засекут…

— Знаю.

— Приношу извинения за неудобства телепортации, — сказала Телдра.

Я ничего не ответил. Честно говоря, теперь, когда у меня имеется амулет, изготовленный моим дедом, я не испытываю никаких неприятных ощущений; будь я исолой, я бы обязательно сказал об этом Телдре. Впрочем, в таком случае я бы никогда не оказался в подобном положении.

Телдра закрыла глаза, ее губы беззвучно зашевелились, так часто бывает, когда человек входит в псионический контакт. Наверное, она связалась с Сетрой, но прервать Телдру я не мог — такое поведение считается верхом неприличия. Наконец она открыла глаза, улыбнулась мне и кивнула, жестом подзывая к себе. Я шагнул вперед; последовала короткая потеря ориентации, а в следующее мгновение я стоял в том месте, которое уже и не думал увидеть снова: большой зал в крепости Сетры, высоко на горе Тсер.

Принято считать, что человека можно узнать по его дому. Всем нам хорошо известно, что следует обращать пристальное внимание на всякого, кто меняет местами подлежащее и вспомогательный глагол, поэтому я вынужден немного рассказать вам о доме Сетры Лавоуд. Впрочем, на большее я не способен, поскольку не так хорошо знаком с горой Тсер. Например, я не знаю, как глубоко вниз простирается ее жилище. Мне говорили, что в горе множество естественных пещер, пустот и туннелей и что некоторые из них соединяются с теми, которые Сетра сама высекла в скале.

Уже довольно давно я появился в одной из них в первый раз — в сопровождении Маролана. Тогда у меня создалось впечатление, что мы находились глубоко в толще горы — нам пришлось долго подниматься по каменной лестнице. С тех пор мне довелось узнать, что в тот раз мы побывали совсем недалеко от вершины; когда мы добрались до жилых помещений Сетры, я понял, как велики здесь расстояния; гора Тсер громадна.

У Сетры есть библиотека, однако так уж получилось, что мне не довелось ее осмотреть, так что я не могу вам рассказать о ее любимых книгах. Рядом с библиотекой располагается несколько удобных, но скромно обставленных комнат для гостей, в некоторых из них мне приходилось ночевать; винтовая лестница ведет на кухню и к коридору, по которому можно попасть в три соседние столовые различных размеров. В двух из них я обедал, а в третьей — большом зале — мы оказались сейчас; здесь я когда-то оскорбил Сетру (обида едва не оказалась смертельной); в зале имеются две двери, куда они ведут, я не знаю. В конце коридора есть еще одна винтовая лестница: я плохо понимаю, куда она может вести — если вверх, то она должна выходить прямо в библиотеку, однако я точно знаю, что там никакой лестницы нет.

Такое впечатление, что за прошедшие тысячелетия Сетра потеряла терпение и ей надоело пытаться разнообразить то, что по природе своей темно; орнамент неизменно остается самым простым и не привлекает к себе внимания. На горе Тсер нет ярких цветов, но все имеет вполне законченный вид; поверхности приглушенных тонов остаются гладкими, словно дом является памятником времени. Вся мебель простая и удобная, подушки лежат на жестких каменных стульях, источником света служат масляные лампы или свечи.

Здесь мало что свидетельствует о жизни хозяйки дома. О, можете не сомневаться, у нее есть собственная история — просто в доме нет предметов, которые неизбежно накапливаются за долгие годы: подарки друзей, безделушки, привезенные из путешествий, трофеи, доставшиеся от побежденных врагов. Одна такая вещица находится в библиотеке — устройство под стеклом, внутри которого вращается что-то металлическое. Я спросил о его назначении, но Сетра заявила что ей ничего об этом не известно, более того, она отказалась рассказать, откуда оно взялось и почему она его так ценит. Больше, как я уже говорил, тут нет ничего, на что можно было бы указать со словами: «Сетра Лавоуд сохранила эту вещь потому, что она для нее что-то значит».

Должен признаться, я пытался понять, почему она именно так устроила свой дом, но всякий раз наталкивался на один и тот же вопрос: если бы я дожил до ее возраста, то чем бы захотел себя окружить? Поскольку на этот вопрос я не находил ответа, тут мои размышления и заканчивались.

Пожалуй, больше добавить о доме Сетры Лавоуд нечего — получилось совсем немного, если учесть, сколько раз я здесь бывал. Конечно, мне много доводилось о нем слышать, от весьма правдоподобных предположений до полностью бредовых: глубоко в скалах проложены лабиринты, где она проводит чудовищные эксперименты; в высоких башнях на вершине горы общается с мертвецами; скрытые проходы ведут до самых Залов Суда; потаенные хранилища ломятся от сокровищ, и тому подобное. Но мне об этом ничего не известно (за исключением того, что я могу уверенно отрицать существование проходов к Залам Суда: если они все-таки имеются, Сетра должна передо мной извиниться за то, что отправила меня кружным путем).

И не следует забывать о самой Сетре Лавоуд, что подчеркивает важность довода относительно мест подлежащего и вспомогательного глагола.

Я не сразу заметил Сетру, поэтому мне пришлось оглянуться — и тут я ее увидел: высокая, бледная, восставшая из мертвых. Она успела забыть о волшебстве больше, чем кто-либо когда-нибудь узнает. Она вампир, что ее не слишком беспокоит; а для тех, кто рассказывает о ней разные истории, это избыточная информация, как если бы вы узнали, что тип, который намеревается вырезать вам сердце, лелеет планы потом, покончив с остальным, лягнуть вас по колену, я и сам сомневаюсь в правдивости этих слухов: мне не нравится мысль о живом существе, восставшем из мертвых.

Черты лица Сетры говорят о том, что она драконлорд, но, присмотревшись к ней повнимательнее, вы обязательно увидите указания на тсерлорда — в форме ушей и глаз. Сетра одевается в черное, черное и черное — единственным напоминанием о других цветах служат красный камень на шее и желтый самоцвет в кольце, которое она носит на правой руке, а также синяя рукоять Ледяного Пламени на бедре. Ее окружает тайна, словно кто-то придумал это понятие специально для Сетры.

Телдра низко ей поклонилась — мне еще не приходилось видеть, чтобы исола так кому-нибудь кланялась. Сетра приняла поклон как должное. Я тоже поклонился, Сетра ответила мне кивком.

— Сетра Лавоуд, — сказал я. — Мы давно не виделись. — Двусмысленное замечание, позволяющее ей при желании включиться в игру.

Она не пожелала. Сетра вытянула руку, и Лойош опустился к ней на запястье, позволил почесать себе подбородок, а потом, чтобы показать, как он ее уважает, склонил голову — теперь она могла погладить чешую, скрывающую уши: такой чести удостаиваются немногие, поскольку джареги очень трепетно относятся к своим ушам. Пока Сетра общалась с Лойошом, я достал из сумки коробочку, вынул камни и надел их на шею. И сразу почувствовал себя лучше.

— Добро пожаловать в мой дом, — сказала Темная Леди горы Тсер. — Пожалуйста, следуйте за мной.

— С удовольствием, — заявил я, и мы прошли в гостиную, где Сетра предложила нам вина.

— Клява, — сказал я. — Мне обещали кляву.

Сетра улыбнулась.

— А вы? — спросила она у Телдры. — То же самое?

— Если не возражаете.

Появился шаркающий, мигающий и подергивающийся Такко.

— Клява, — бросила Сетра Лавоуд.

Такко произвел звук — так змея пробует воздух, — дернулся, — возможно, это означало кивок — и удалился шаркающей походкой.

Я проводил его взглядом.

— Интересно, сколько ему лет?

— Он моложе меня, — ответила Сетра.

Я кивнул.

— Спрашиваю только для того, чтобы дать вам возможность выглядеть еще более таинственно.

— Знаю, — усмехнулась Сетра и внимательно оглядела меня. — А ты неплохо выглядишь, Влад.

— Жизнь на свежем воздухе идет мне на пользу. Она вновь улыбнулась и повернулась к Телдре.

— Рада, что вы навестили меня, леди Телдра, и благодарю вас за то, что привели с собой нашего странствующего человека с Востока.

— Я лишь исполнила свой долг, леди, — ответила Телдра. — В свою очередь я должна поблагодарить вас за помощь и гостеприимство.

Упоминание о гостеприимстве совпало с появлением Такко, который принес две чашки клявы, баночку с медом и кувшин густых сливок. Телдра взяла свою чашку с благодарной улыбкой; она пила кляву, ни с чем не смешивая. Мне пришлось повозиться, пока она не приобрела нужный вкус. Только теперь я осознал, как сильно мне не хватало клявы.

— Простые радости цивилизации, — заметил я. — Я не пробовал клявы с Норпорта.

Сетра и глазом не моргнула при упоминании Норпорта, хотя… не имеет значения.

— Пожалуй, нам стоит заняться делом, — предложила она. — Или вы хотите сначала допить кляву?

— Нет-нет, — ответил я. — Питье клявы и обсуждение серьезных проблем будит приятные воспоминания о счастливых днях, когда я сидел вместе со своими коллегами, размышлял о ведении дел и решал, кому сегодня сломать ногу.

Ни одна из собеседниц не доставила мне удовольствия, хоть как-то отреагировав на мои слова, однако Лойош заметил:

— Ты становишься таким сентиментальным, босс, что меня начинает тошнить .

Он уселся на мое свободное плечо. Ротса между тем продолжала сидеть совершенно неподвижно.

Вернулся Такко, принес поднос с сырым мясом и поставил его на низкий каменный столик рядом со мной. Лойош и Ротса сразу же принялись за еду. Ни Сетра, ни Телдра даже не вздрогнули, когда джареги покинули мои плечи. Я говорю об этом потому, что практически любой человек как-то реагирует, когда рядом с ним неожиданно взлетает крылатое существо.

Я вдруг заметил, что руки Такко постоянно трясутся, однако когда он нес кляву или мясо, поднос не дрожал. Интересно, прикидывается ли он больным, и если да, то зачем?

— Благодарю вас от имени моих друзей, — заявил я.

— Вы всегда можете рассчитывать на мое гостеприимство, — ответила Сетра,

Я сделал еще несколько глотков клявы. Проклятие, как же мне ее недоставало!

— Маролан и Алира живы, — неожиданно сказала Сетра. — Точнее, были живы вчера. Однако мы не можем войти с ними в контакт. Из чего следует, что они либо защищены золотым Камнем Феникса, либо покинули пределы нашего мира. И до тех пор, пока мы не получим доказательств обратного, нам следует считать, что их держат там против воли, — значит, за этим стоят могущественные существа, возможно, даже боги, хотя такой вариант я считаю маловероятным. Нет, боюсь, нам противостоит более могущественная сила.

— Хорошо, — заявил я. — Не хотелось бы, чтобы дело вышло слишком простым.

— Неправильная реакция, Влад. Тебе следовало спросить: «Чем я могу помочь?»

Я фыркнул.

— Если бы я так спросил, то вам пришлось бы ответить.

— Такая опасность существовала, — признала Сетра.

— Так что же могло произойти?

— Понятия не имею.

— Только не надо лгать, Сетра.

— Влад! — вместе сказали Сетра и Телдра, причем даже тон у них был похожим.

— Бросьте, Сетра, вся моя жизнь для вас не больше чем взмах крыла, но только не для меня — а я знаком с вами очень давно. Вы бы не стали посылать за мной, если бы не располагали информацией или серьезными подозрениями.

— Влад…

— Нет, Сетра. Даже и не пытайтесь. Маролан не раз обводил меня вокруг пальца. «Иди и сделай то, что требуется, но я не стану объяснять тебе, что за этим кроется». Мои боссы из Дома Джарега специализировались на подобных штучках: убей того парня — тебе незачем знать, что он сделал. Я покончил с подобного рода чепухой. Где сейчас Маролан и Алира, почему они исчезли и в чем суть проблем, о которых вы не хотите мне рассказать?

Леди Телдра открыла рот, но я не дал ей ничего сказать.

— Нет, — решительно добавил я. — Я не стану участвовать в происходящем вслепую. Я хочу знать.

— В самом деле? — тихо, почти шепотом спросила Сетра.

В ее голосе появились интонации, которых мне не доводилось слышать: нечто жуткое, темное и могущественное. Я сидел рядом с Чародейкой горы Тсер — и осмеливался задавать ей дерзкие вопросы. Не в первый раз, находясь рядом с Сетрой Лавоуд, я ощутил исходящую от нее легендарную мощь. Я сидел и молчал, не в силах произнести ни слова. Однако и отступать не собирался.

— Ты действительно хочешь знать, Влад Талтош, человек с Востока, джарег и ренегат?

— Да, — ответил я, хотя это короткое слово далось мне с трудом; я сильно напрягся, чтобы мой голос не дрогнул.

— А если я не стану тебе рассказывать — что тогда? Ты оставишь Маролана э'Дриена и Алиру э'Кайран в беде?

Я заглянул в ее глаза, только теперь обнаружив, что избегал смотреть в них др сих пор. Они были черными и видели бездну времен; когда Сетра повернулась ко мне, меня охватил ужас. Я начал следить за своим дыханием, как во время фехтования или при подготовке к произнесению заклинания.

— Так вы собираетесь проверить мое мужество, Сетра? Сейчас вы заявите, что предоставите Маролана и Алиру их судьбе, если я откажусь им помочь, или я должен сказать, что не стану участвовать в происходящем, если вы не ответите на мои вопросы? Вы именно так собираетесь играть со мной?

— Я не намерена играть в игры, Влад Талтош.

Глядя в ее глаза, я вдруг вновь увидел лицо Алиры, когда я вернулся к жизни после того, как Меч и Кинжал Джарегов Разделались со мной; и Маролана в его Большом Зале, когда он защищал меня от Волшебницы в Зеленом, и вспомнил лица, эпизоды и разговоры, которые мне совсем не хотелось вспоминать. И тогда я выругался.

— Ладно, — устало сказал я. — Если вы настаиваете на молчании, ваша победа. Вы правы. Я слишком многим обязан им обоим. Если кто-то из нас двоих должен отступить, пусть это буду я… Я выполню ваше проклятое Виррой поручение, совсем как орка, который готов за пару орбов прикончить какого-нибудь несчастного теклу. Но…

— Я отвечу на твои вопросы, — заявила Сетра, — потому что ты прав, ты имеешь право знать. Однако я буду говорить о вещах, о которых предпочла бы промолчать, поэтому, Влад Талтош, ты должен испытывать благодарность.

— Буду, — обещал я. Неожиданно Телдра встала.

— Я подожду в библиотеке, — сказала она, — на случай, если…

— Пожалуйста, — перебила ее Сетра, — останьтесь.

— Я… ладно, — ответила Телдра, усаживаясь на место. Возник Такко, и я понял, что клява остыла. Он заменил мою чашку, проделал ту же операцию с чашкой Телдры и удалился.

— С чего начать? — задумчиво проговорила Сетра. Я прикусил губу и ждал.

— Возможно, — продолжала Сетра, — я должна задать вопрос: кто такие боги? Нет, неверно. Лучше сформулировать его так: что есть боги? Какие причуды судьбы, скрытые таланты и невероятные катаклизмы привели к появлению тех, кого ваш народ почитает, а мой пытается превзойти? Что они есть и кто такие, чем занимаются? Определяется ли их могущество лишь теми, кто им поклоняется? Является ли их власть воображаемой? На эти вопросы не существует простых ответов, потому что все сплетено в тугой узел.

Я пил кляву и слушал.

— На часть вопросов я могу ответить так: боги есть существа, которые способны появляться по меньшей мере в двух местах одновременно, кроме того, ни одно другое существо не в состоянии их контролировать; последний факт отличает богов от демонов. — Я все это знал и раньше, но решил промолчать. — Любопытные умения, из которых следуют многие другие. Дженойны, наделенные поразительными талантами, на такое не способны. Некоторым богам под силу находиться одновременно в нескольких местах. Я не до конца понимаю, как у них это получается; впрочем, я ведь не бог и не демон.

— Не думаю, что мне приходилось встречать демона, — заметил я. — Если, конечно, не считать одного джарега, который носит такое имя.

— Ошибаешься, — возразила Сетра. — Ты знаком с Некроманткой.

— Она демон? — поразился я.

— Да. Но не советую пытаться ее контролировать; она может тебя неправильно понять.

— Я не забуду ваш совет.

Сетра кивнула и продолжала:

— Как я уже говорила, эта поразительная способность порождает многие другие. Но как они ее обрели? Молодых богов могли научить старшие; однажды мне самой предложили божественный статус. Однако прежний вопрос остается без ответа: каким образом появились самые старшие боги и как они овладели своим уникальным даром?

Нам нужно вернуться далеко назад, Влад. Далеко даже для меня. Еще до Империи, до создания тридцати одного племени, которые впоследствии и стали Империей.

— Подождите. Тридцати одного?

— Да.

— Но… почему тридцати одного? Это число имеет какое-то особое значение?

— Насколько мне известно — нет. Просто в те времена существовало именно столько племен. Пожалуйста, не перебивай; моя задача и без того достаточно трудна.

— Я постараюсь. Она кивнула.

— Сначала возник твой народ, мой добрый человек с Востока. Полагаю, тебя это не удивляет, возможно, ты и сам догадался, или тебе рассказала Алира, которая не отказывает себе в подобных рассуждениях. Теперь же я говорю с полной уверенностью: твой народ появился раньше моего. Как сюда попали люди с Востока, мне неизвестно, но я знаю, что они пришли на Драгейру из другого мира, их не произвела на свет природа, как драконов, тсеров, джарегов и сариоли. Однако потом все изменилось… Впрочем, об этом позже.

Твой народ, как и животные, уже находился здесь, хотя мне и неизвестно, в каком он пребывал состоянии, когда на нашей планете появились дженойны. Я не знаю, как они себя называли, и мне неизвестно, откуда они взялись. Важно, что не с Драгейры. Они, как и твой народ, пришли сюда из другого мира, только позднее.

Да, кое-что я слышал раньше.

— Мы многого не знаем, Влад, и не можем знать. Я ничего не говорю о том, что видела и узнала сама или о чем догадалась потом. Являлись ли те, кто пришел на Драгейру, представителями всего народа дженойнов? Можно ли считать их поведение типичным для дженойнов? Чего они хотели, когда только появились здесь? И как с тех пор изменились их мотивы? И можно ли вообще употреблять слово «мотив» в общепринятом смысле, когда речь идет о дженойнах?

Вопрос явно не требовал ответа, поэтому я промолчал.

— Ты встречался с Виррой, которую называют Богиней Демонов. Она принадлежит совсем к другому виду, и ее привезли в наш мир в качестве слуги дженойнов. Она уже была на Драгейре, когда они начали свои эксперименты с животными, а потом и с теми, кого потом стали называть людьми Востока: некоторых они изменили незначительно, других очень сильно, третьих совсем не трогали. В ряде случаев они внесли заметные улучшения: увеличили продолжительность жизни и усилили интеллект — так на свет появились существа, которых теперь принято называть Людьми. Да, Влад, мой народ и даже наши языки произошли от людей Востока, так что, если хочешь, можешь гордиться. Алира, естественно, отказывается в это верить, но все произошло именно так.

Я представил себе, как было бы приятно подразнить Алиру, но Сетра продолжала свой рассказ:

— Из того, что говорила Вирра, можно предположить, что дженойны в некотором смысле отличались великодушием; однако сделать такой вывод совсем не просто, поскольку Вирра ненавидит дженойнов. Она была их слугой. И они далеко не всегда проявляли к ней доброту. Впрочем, она им отомстила. Об этом можно судить лишь по ее редким намекам да нескольким словам, которые обронил Барлан, ее супруг, но не вызывает сомнений, что именно Вирра со своими сообщниками сорвала планы дженойнов: они создали Великое Море Хаоса, выпустили в мир то, что мы называем волшебством, а сами стали первыми из богов. Именно они уничтожили дженойнов, которые в тот момент жили в нашем мире.

Мне довелось пережить Катастрофу Адрона, во время которой во второй раз свободу обрели чудовищные силы и возникло Малое Море. Великое Море по площади в семь раз превосходит Малое; я не в силах представить себе тот невероятный катаклизм, то мгновение, когда Непостижимое обрело форму.

Мне даже думать об этом не хотелось.

— Но, — продолжала Сетра, прежде чем я успел себе что-нибудь представить, — Непостижимое есть, по определению, нечто бесформенное: совокупность сущности при полном отсутствии формы. Что происходит, когда Непостижимое принимает форму? Вот один из вариантов ответа: оно перестает быть непостижимым. Как только возникло Море Хаоса, рано или поздно, должна была появиться Богиня по имени Вирра, чтобы систематизировать и определить Древнее Волшебство, которое будет им манипулировать. Один сариоли дал Древнему Волшебству имя Кэйинг Фригта, которое сделало его осязаемым посредством воплощения в предметах, границы между одушевленным и неодушевленным были сметены, а Человек, — Сетра имела в виду драгейрианина, — по имени Зарика создал Имперскую Державу.

Теперь Державой, которая управляет этими силами, может воспользоваться любой разум, способный познать схемы и коды, посредством коих грубая энергия хаоса превращается в пальцы, изменяющие реальность. Непостижимое вновь стало доступным и существует, насколько известно мне и удалось выяснить Некромантке, не в каком-то определенном месте вселенной — в любой вселенной, поскольку, как Доказала Некромантка, их больше одной.

У меня возникли некоторые проблемы с пониманием, но я решил отложить свои сомнения до лучших времен и продолжал слушать Сетру.

— В нашем мире сила, о которой мы говорим, существует благодаря богам, а где-то обитают дженойны, чьи души исполнены жаждой власти и ненавистью к тем, кто уничтожил их собратьев — вряд ли мы сильно ошибемся, если будем считать, что они испытывают именно такие чувства.

Кто же, Влад, сможет защитить нас от ревнивых и разгневанных существ, которые считают нас мятежными объектами своих научных экспериментов — как если бы помещенное в лабиринт животное сумело не только из него выбраться, но и прикончить наблюдателей, а теперь имеет дерзость управлять лабиринтом по собственному разумению, а тем, кто его построил, не дают даже понаблюдать за результатами своего эксперимента? Кто защитит нас от дженойнов?

Я догадался, каким может быть ответ — н не ошибся, — однако не стал перебивать Сетру.

— Боги, — сама ответила она на свой вопрос. — Это их самая важная задача. Место, которое мы называем Дорогами Мертвых, находится, насколько тебе известно, как внутри, так и вне нашего мира, а его сердце есть часть Залов Суда — наши легенды рассказывают, что после смерти мы отправляемся именно туда, где наша жизнь подвергается строжайшему суду. Насколько мне известно, это чистая правда. Я знаю, как ты сейчас рассуждаешь, Влад, и вижу, что в твоих глазах появляется понимание; подозреваю, ты догадался, в чем состоит истинная цель Залов Суда.

Я сглотнул. Она была права, у меня появились догадки.

— Да, — продолжала Сетра. — Именно в Залах Суда боги просеивают души, как сариоли золото в горном ручье. Боги разыскивают тех, кто может оказаться полезным в их долгой войне. Именно там им иногда удается заглянуть в будущее и его интерпретировать, чтобы заранее подготовиться к новым угрозам. И вот они сидят в Залах Суда, а к ним приводят тех, кто уже умер и кого считают достойными. Так создается армия, которой предстоит защищать их мир.

— Их мир? — уточнил я, чувствуя, что за этими словами кроется нечто важное.

Она кивнула:

— Да. Их мир, а не наш.

— Понимаю.

— Да. И вот они изучают мертвых. Некоторые не представляют для них интереса, их ждет реинкарнация, или их берут в качестве слуг на Дороги Мертвых — они носят Пурпурные одеяния. Другие обладают полезными талантами, которые могут когда-нибудь пригодиться; их оставляют на Дорогах Мертвых на будущее или дают такую новую жизнь, которая позволяет им развить свои таланты. Избранным предстоит готовиться к получению статуса Бога, и уж совсем ограниченное число отсылают обратно в мир — их называют воскрешенными из мертвых, поскольку они еще могут принести большую пользу в нашем мире. Так я стала одной из них много лет назад.

Я кивнул:

— Хорошо. Похоже, кое-что начинает проясняться.

— Да? А я как раз собиралась приступить к более сложным проблемам.

Я закатил глаза.

— Прекрати, — проворчала Сетра. — Это далеко не самое приятное выражение твоего лица. Слушай и постарайся понять.

Я вздохнул.

— Ладно. Она кивнула.

— Я уже рассказывала тебе о богах и дженойнах, но существуют и другие факторы, главный из которых — сариоли. Ты никогда с ними не встречался, однако… Как, я ошиблась? Не слышала об этом или забыла. Но уверена: ты мало о них знаешь. Мне и самой известно о сариоли совсем немного, хотя я имела с ними больше дел, чем любой другой человек.

Сариоли являются исконными обитателями нашего мира, чего не могут сказать о себе ни твой, ни мой народы. До некоторой степени они нас презирают, хотя большинство из них признает: мы не в ответе за то, что с нами сделали. Но прежде всего они презирают богов, поскольку именно боги управляют нашим миром. Сариоли не хотят, чтобы ими управляли, — да и кто к этому стремится?

Именно боги послали Кайрану Завоевателю сны, вдохновившие его собрать племена и двинуться на восток, и видения, благодаря которым Зарика создала Державу. Боги стояли за Империей, когда та изгоняла сариоли из их домов, практически уничтожила их культуру и убила множество сариоли в сражениях. Они — трудно говорить о целом народе, словно он имеет единый голос, но не думаю, что я ошибаюсь, — они ненавидят богов. Из чего, естественно, не следует, что они друзья дженойнов, однако их вражда с богами сомнений не вызывает. Ты меня понимаешь?

— Кажется, да, — медленно проговорил я.

— Некоторые сариоли считают, что враг их врага должен быть им другом.

Я кивнул.

— Боги, — продолжала Сетра, — всегда искали способ изолировать наш мир так, чтобы дженойны не могли до нас добраться. Часть сариоли все это время пыталась обеспечить дженойнам доступ на Драгейру. Кроме того, не следует забывать о сариоли, создавших одушевленные — до некоторой степени — артефакты, называемые Великим Оружием, каждый из которых, так или иначе, направлен против богов.

Я замигал.

— Великое Оружие предназначено… Но это же бессмысленно! Почему?.. Ладно, не имеет значения. Продолжайте.

— Я предупреждала, что понять будет непросто.

— Верно.

— На чем я остановилась? Ах да, Великое Оружие. Дженойнов очень трудно убить, Влад. Мы не знаем яда, который на них действует, все их внутренние органы дублированы; у них отсутствует спинной мозг, который можно было бы рассечь, они обладают врожденным иммунитетом — против воздействия хаоса. Их ранения быстро заживают, и я не раз видела, что даже удары сильных клинков Морганти не приносят им вреда, словно их души скрыты где-то вне тела. Однако этого не может быть, поскольку Великое Оружие является единственным надежным способом прикончить дженойна — если тебе удастся продержаться достаточно долго, чтобы нанести удар, и если в решительный момент ты не промахнешься. Ты заметил здесь противоречие, Влад? Видишь иронию?

— Да, ирония всегда была моей сильной стороной.

— Знаю. Так было всегда, еще до того, как возникла Империя — я помню.

— Я… ладно.

— Так ты понимаешь?

Я кивнул.

— Великое Оружие создано, чтобы уничтожить богов, но теперь оно используется для их защиты. Остроумно.

— Да. Мы, обладающие Великим Оружием, избраны богами — даже те из нас, кто, как Зангэрон…

— Как кто?

— Не имеет значения. Даже те из нас, кто завладел Великим Оружием случайно и не имеет ни малейшего представления о том, что с ним делать, избраны богами. Если мы бросим им вызов, намеренно или непредумышленно, наша жизнь заметно осложнится. И все же мы единственные, кого боги боятся и ненавидят.

Я покачал головой.

— Никогда не испытывал к вам зависти, Сетра. Теперь у меня для этого еще меньше оснований.

Сетра улыбнулась.

— В результате, — продолжала она, — мы должны приглядывать друг за другом — по вполне понятным причинам.

Я кивнул.

— Вспомни о своем прошлом, Влад: я знаю, что Алира рассказала тебе о твоих прошлых жизнях, подумай над ее словами. Тысячелетие назад, когда мы создавали Империю, хотя тогда об этом знала только Зарика, посеяны были эти семена. Подумай о тех, с кем знаком, кто был когда-то членом твоей семьи, и о тех, кто много значил для тебя во времена, которые ты уже давно позабыл.

Кайрана больше нет, но его прах на Дорогах Мертвых ждет своего часа. Я нахожусь здесь, наблюдаю за Великим Оружием, лженойнами, прислушиваюсь к голосам богов и пытаюсь проследить за тем, чтобы не нарушалось равновесие.

Полагаю, что все мы уже тогда были отмечены богами. Не стану утверждать, что мне это нравится или должно понравиться тебе, но таковы факты. Теперь Алира и Маролан исчезли. Кто мог их похитить? И зачем?

Люди? Я не в состоянии представить себе людей, которые способны обезоружить Алиру и Маролана, а потом спрятать их от меня. Но даже если такой человек и существует, ему не укрыть их от Некромантки. Отсюда вывод: даже если в похищении Алиры и Маролана участвовали люди, то они состоят на службе у каких-то могущественных существ.

Боги? Весьма маловероятно, хотя я бы не стала пренебрегать такой возможностью. Впрочем, у меня есть способы проверить — я убеждена, что боги не имеют отношения к исчезновению Алиры и Маролана. Более того, некоторые из них весьма обеспокоены случившимся. Возможно, за этим стоит Бог-отшельник — я не могу полностью исключить такой вариант, — однако и ему весьма трудно спрятаться от Траута, знающего побудительные мотивы богов.