X

— Вы ограбили меня! — крикнул человек. — Значит, вы заслуживаете смерти!

— Нет-нет! — воскликнул Креоан с неожиданным воодушевлением. — Тот, кто грабит вас, бродит по равнине среди желтой травы. Но у него сломана челюсть, так что он больше не может есть!

— Посмотрите сами, брали мы ваше мясо или нет, — предложила Чалит и, сняв свой мешок, вынула оттуда остатки провизии. Чтобы не раздражать агрессивного незнакомца, остальные последовали ее примеру.

— Я вижу, у вас и вправду нет мяса, — согласился несколько озадаченный незнакомец и опустил лук. — Откуда вы пришли и что вам тут надо?

— Мы пришли из города, который находится там, за равниной, на берегу моря, — ответил Креоан и показал рукой в направлении, откуда они пришли.

На одетого в шкуру человека эти несколько слов произвели совершенно неожиданный эффект. Он уронил лук, закрыл лицо руками и заплакал.

Забыв о своих израненных ногах, Мэдал полезла на выступ.

— Что с тобой, бедняжка? — спросила она, подойдя совсем близко к незнакомцу. — Почему ты плачешь?

Человек всхлипывал и тер глаза кулаками, как огромный ребенок.

— Вы… Вы пришли из города, и у вас нет мяса, — заговорил он, глотая слезы. — Это может значить только одно — мы потерпели неудачу! Значит, мы потратили жизнь впустую!

— Как это — потерпели неудачу? — спросила Мэдал, гладя его жесткие нечесаные волосы.

Справившись со слезами, мужчина заговорил более внятно, но по-прежнему отворачиваясь, будто стыдясь смотреть на пришельцев.

— Мы посвятили жизнь выращиванию этих стад, и мы посылаем их в разные города, как нас научили наши отцы, а тех — их отцы — и так с самого сотворения мира. Однажды, очень давно, к нам пришли незнакомцы и сказали, что у них в городе нет мяса, и это значило, что мы потерпели неудачу. А теперь вы… И у вас тоже нет мяса!

— Но в нашем городе есть мясо, — успокоила его Мэдал. — Оно приходит с холмов, и каждый, кто хочет, имеет его в достаточном количестве.

Услышав это, человек преобразился. Казалось, солнечный свет пробился сквозь грозовую тучу его печали.

— Это правда? — спросил он с некоторым сомнением, вытирая слезы лохматым рукавом. — А почему тогда вы не взяли его с собой, отправляясь в путь?

Креоан понимал, что человеку, посвятившему жизнь выращиванию стад для снабжения далеких неведомых городов, не стоит рассказывать о способности современных домов кормить своих хозяев и объяснять, что люди поэтому вполне могут обходиться без животного мяса.

— Мы не едим мяса больше, чем нам необходимо, чтобы добраться до этого места, — сказал Креоан. — Что может быть бессмысленнее, чем нести сюда мясо, которого здесь так много?

Мужчина удивленно уставился на него и неожиданно начал хихикать, потом хохотать, и вскоре он уже задыхался от смеха, такого же безумного; как и у мясных существ. Вскочив на ноги, он исполнил танец радости, ловко забрался на соседний уступ и спрыгнул оттуда на прежнее место.

— Тогда пошли! — вскричал он. — Пошли к моим братьям! Мы устроим великий пир, который будет длиться всю ночь! Как все обрадуются, когда узнают, что работают не напрасно!

Внезапно он оборвал речь. Его настроение снова изменилось. Теперь он выглядел обиженным.

— Но почему вы не пришли сюда раньше? — обратился он к Чалит и Креоану. — Неужели в вашем городе так много дел, что вам некогда подумать и о нас? Мой отец прожил всю жизнь и умер, так и не узнав, хорошо ли справляется со своим делом. А я частенько подумывал, не пойти ли мне с каким-нибудь стадом в город и не спросить ли, хорошо ли мы кормим людей. Но нас всего несколько человек, а работы так много… Да что же это я жалуюсь вам — вы же прошли такой путь, чтобы сообщить нам эту радостную весть! Мы так ее ждали!

— Ну, по правде сказать… — начала было Чалит, но Креоан взглядом остановил ее.

Ничего не заметив, человек наклонился, чтобы поднять лук, и увидел окровавленные ноги Мэдал.

— Ты даже поранилась ради нас! — воскликнул он. — Ты не должна ходить, пока рана не заживет! Я сам отнесу тебя в наш дом!

И, легко подняв девушку, он спрыгнул с уступа и направился вниз. Чалит и Креоан последовали за ним.

— Ты мог себе представить, что в мире есть такие люди? — шепнула Чалит.

Креоан рассмеялся:

— Мир настолько больше и удивительнее, чем я предполагал, что я уже ничему не удивляюсь. Надеюсь лишь, что все, кого мы встретим, будут такими же разумными, как этот пастух, и не похожими на тех, которые убили Квейса.

При упоминании о товарище Глира Чалит помрачнела, и дальше шли молча.

Спустившись с холма, они вскоре оказались среди шумного стада мяса, которое при появлении хозяина перестало есть и собралось вокруг него. Он называл каждого из животных по имени, трепал по загривку, а они в ответ смеялись бессмысленным смехом и уходили. Креоан подумал о том, как много имен пастух должен помнить и каково ему каждый день посылать на смерть существ, так похожих на него.

«Дом», о котором говорил пастух, оказался пещерой. Освещался он фитилями, плавающими в плошках с жиром, но вонь от них не могла перешибить сильные запахи человеческого тела. На стенах пещеры в камне были видны металлические прожилки, хоть и закопченные, но вполне различимые. Это подтверждало предположение Креоана о том, что долина образовалась благодаря падению метеорита в далеком прошлом. Возможно, этот метеорит и разрушил до основания город, через который они недавно проходили. Вернется ли он когда-нибудь в Дома Истории, думал Креоан, чтобы расспросить об этом Историков?

Внутри «дома» не было никакой обстановки, кроме полок и ниш, сделанных прямо в скале, однако у самого входа лежали шкуры и горел костер.

— Подождите здесь, — сказал пастух. — Я пойду расскажу обо всем братьям.

Он хотел положить Мэдал на шкуру, и вдруг на его лице отразилось удивление: девушка спала, положив голову ему на грудь. Он осторожно опустил ее на шкуру, девушка зашевелилась, потом прижалась щекой к густому меху и затихла.

Пастух объяснил, что его братья сейчас собирают стадо, которое завтра на рассвете должны послать в город. Заинтересованный элементарным вопросом биологии, Креоан поинтересовался, нет ли среди них и сестер, но пастуху это слово явно ничего не говорило.

— И еще скажи, — обратилась к нему Чалит, — у тебя есть имя?

— Конечно! — воскликнул пастух. — Вы пришли из города, а там я не так известен, как в этой долине. Эй, как меня зовут? — крикнул он мясным существам, толпящимся у входа.

Звери, все как один, задрали головы и выдавили из себя: «Аррхи-харр!»

— Видите, — сказал человек, — когда среди нас появляется кто-нибудь, у кого еще нет имени, мы показываем его мясу, и первое слово, которое они произносят, становится его именем. Однако мне надо идти.

Он вскочил и почти выбежал из пещеры.

Креоан придвинулся к огню, чтобы погреть руки, но едкий дым мешал насладиться теплом.

— Ну что, — сказал он Чалит, — ты думаешь, эти люди покажут нам дорогу к другому городу?

— Он говорил о городах во множественном числе, — ответила Чалит. — Но у меня ощущение, что для них вся Вселенная заключена в этой долине. Несмотря на утверждение нашего друга, что он не пошел в город вместе со стадом из-за чрезмерной занятости, я подозреваю, что он, как и Мэдал, просто боится покинуть свой дом.

— Не осуждай ее, — примирительно сказал Креоан. — Разве ты не почувствовала, когда она стала утешать этого человека, что нежность в ней ищет выхода?

— Я знаю, — кивнула Чалит. — И из-за этого я презираю Венса не меньше, чем она.

— Какая грустная ирония в том, что наш поход во имя спасения человечества начинается с таких страданий! — произнес Креоан. — Мысль о Венсе, погибающем из-за сломанной челюсти, долго будет меня преследовать.

— Зачем думать о прошлом? — сказала Чалит. — Мы не можем изменить его. Мы должны попытаться изменить будущее. Когда мы шли сегодня по разрушенному городу, я засомневалась, есть ли вообще смысл в том, что мы затеяли. Наша планета покрыта останками погибших народов!

— Совершенно верно, — согласился Креоан. — И какой-то из них, возможно, был раздавлен на этом самом месте: эта скала, если я не ошибаюсь, представляет собой не что иное, как метеорит, упавший с неба.

— Не может быть! — удивилась Чалит и оглянулась на каменную громаду. — Тем более! Если люди не смогли спастись даже от метеорита, есть ли у нас хоть малейший шанс спасти Землю от столкновения со звездой?

— Не знаю, — вздохнул Креоан. — Когда мы отправлялись в путь, я не мог предположить, как пуст современный мир. Хотя Моличант и говорил мне, что когда-то нас были миллиарды. Возможно, нас стало мало, потому что время людей кончается.

— Так быстро?! — воскликнула Чалит.

— Быстро? Разве это быстро? Считается, что то время, когда люди научились использовать инструменты и разжигать костры, было два миллиона лет назад. Это короткий отрезок для вида, но отнюдь не самый короткий из всех нам известных.

Они помолчали.

— Слушай, — снова заговорила Чалит, но уже другим тоном, — мы еще слишком близко от дома, чтобы говорить на такие мрачные темы. Поговорим о другом. Скажи, как могло произойти, что эти мясные существа, похожие на людей, стали всего лишь пищей?

— А разве не могло быть наоборот? Кто знает, как давно эти братья привели стада в долину? Может быть, с каждым поколением животные все больше становятся похожими на человека, и не только внешне?

— Но если они могут так изменяться, кто может сказать, когда они станут настолько похожи на человека, что будет уже невозможно забивать их на мясо? Венс говорил, их самки достаточно похожи на человека, чтобы… — Чалит запнулась, подыскивая слово.

Но Креоан все равно ее не слушал. Он смотрел в сгущающуюся тьму.

— Посмотри, — сказал он. — Роковая звезда снова появляется на горизонте.

XI

Послышались крики, похожие на крики мясных существ, но не такие пронзительные. Мэдал зашевелилась и села на шкуре. Они увидели Аррхихарра и его братьев, которые спешили к ним, подпрыгивая от радости. Их было восемь, и все они были одеты в шкуры. Один из них нес на спине тушу только что убитого животного, другой вел за руку ребенка. Они окружили Чалит и Креоана, с любопытством разглядывали их и задавали самые разнообразные вопросы, удивляясь их одежде и вещам и требуя подтверждения тому, что рассказал им Аррхихарр.

— Да, уверяю вас, — снова и снова повторял Креоан, — в городе, из которого мы пришли, я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь был недоволен вашей работой. Я сожалею, что никто не пришел сюда раньше сказать вам об этом.

Бурно порадовавшись новости, братья занялись приготовлениями к пиршеству. Один подкладывал в костер дрова, другой начал освежевывать тушу, а третий приводил в порядок шкуры. Наблюдая за ними, Креоан нашел ответ на вопрос, который его занимал. Через вырезы на шкурах было видно, что эти «братья» в действительности двух полов: четверо мужчин и четверо женщин, а ребенок — мальчик. По-видимому, в этой жизни, где все должны были работать и действовать одинаково, разница между «он» и «она» была утрачена. Но их фигуры, худощавые и мускулистые, могли служить образцом для современного человека.

Заметил Креоан и другие особенности, которые казались ему важными: все они были лохматы и примитивно одеты, но ни один из них не был грязным. «Брат», занимавшийся разделыванием мяса, закончив работу, ушел куда-то за скалу и вернулся чистый, умытый, без единого пятна крови на руках или одежде. Должно быть, там находится источник или колодец, решил Креоан.

Пользовались они лишь самыми простыми инструментами, многие из которых, как и у Венса, были сделаны из кости, но, рассмотрев нож, Креоан обнаружил, что его рукоятка украшена искусно выгравированным изображением мясного существа. Удивительно: эти пастухи, полностью изолированные от мира, как-то ухитрялись оставаться людьми.

Размышляя обо всем этом, Креоан обратил внимание, что, пока он изучал хозяев, один из них изучал его самого. Неподалеку стоял мужчина, ростом не выше Чалит, и в очертаниях его загорелого лба Креоан угадал незаурядный ум. Он вспомнил, что этот человек, один из всех, не участвовал во всеобщем ликовании по поводу их прихода, а остался задумчиво стоять в стороне. В его глазах Креоан увидел вопрос, на который он вряд ли бы смог дать ответ.

— Ху! — позвал Аррхихарр, и смуглый человек медленно повернул голову в его сторону. — Ху, не принесешь ли ты выпивки из наших запасов? Мы не должны ударить в грязь лицом перед нашими гостями!

Тень улыбки скользнула по губам смуглолицего, и он без комментариев удалился в глубь пещеры.

Проснулась Мэдал и сразу же затеяла какую-то игру с мальчиком, который не отходил от нее ни на шаг. Однако «брат», возившийся с мясом у огня, делал это так неуклюже, что она не выдержала и пошла ему помогать. Мальчик поплелся за ней. Креоан наблюдал, как она притащила овальный камень, чтобы мясо могло печься, а не жарилось на вертеле, и велела принести сочные коренья и листья, чтобы придать мясу аромат. Потом она попросила Аррхихарра принести ее мешок и достала из него соль и другие приправы. Через некоторое время по всей пещере распространился аппетитный запах, вызвавший восторженные возгласы хозяев.

— Слава богу, — негромко сказала Чалит Креоану. — Я боялась, что они будут недовольны: ведь она занялась их делом.

— Я тоже этого опасался, — ответил Креоан. — А теперь я надеюсь на то, что ей не удастся завоевать их чрезмерную любовь, иначе они постараются не отпустить ее, а заодно и нас.

Вернулся Ху с кувшином, сделанным из выдолбленного стебля кактуса. Кувшин был так тяжел, что Ху еле нес его. Аррхихарр налил из него в чашки, сделанные из того же материала, густой сладковатый сок, разбавил его водой и лишь после этого церемонно предложил напиток гостям. Креоан и Чалит осторожно попробовали сок и нашли его вполне сносным, а разгоряченная работой Мэдал выпила залпом всю чашку до дна. Одобрительно покачав головой, она побрызгала соком мясо, чем вызвала всеобщее удивление.

Вскоре еда была готова, и все собрались у огня. «Братья» сидели на корточках, гости на выступах скалы, покрытых шкурами. Пища была для гостей непривычной, но они были так голодны, что рвали зубами горячие куски мяса и просили еще. «Братья» тоже съели по нескольку кусков, и Аррхихарр заявил, что никогда не знал, что мясо может быть таким вкусным. Ху, облизывая пальцы, с интересом посмотрел на Мэдал, но ничего не сказал.

Когда всё было съедено, Аррхихарр откинулся назад, урча от удовольствия, и воскликнул:

— Теперь давайте танцевать!

— Танцевать еще рано, пусть пища уляжется, — сказал другой «брат».

— Ладно, — согласился Аррхихарр, — тогда будем петь. Ху, у тебя хорошая память, спой гостям несколько баллад.

— Отчего же не спеть, — согласился смуглолицый и завел длинную протяжную песню. Слова её перемежались со звуками, похожими на крики мясных существ, поэтому не всё в песне было понятно. Но общий смысл был ясен: когда-то давно бешеное животное в ярости набросилось на стадо, а отважный пастух заколол его копьем. Мэдал достала из мешка арфу и стала аккомпанировать певцу, что тоже вызвало удивленные возгласы слушателей.

Ху закончил, и все восторженно захлопали и закричали; он же с каменным спокойствием дождался, пока они умолкнут, и обратился к Креоану:

— Вы послушали одну балладу. Все остальные о том же. Я думаю, этого достаточно. Ведь мир занят не только разведением мяса, как мы в этой долине.

Не успел Креоан ответить, как двое «братьев» встали и начали танцевать вокруг огня. Движения их были похожи на неуклюжую походку мясных существ. Сначала они танцевали под собственные крики, похожие на смех животных в их стадах. Эти крики привлекли самих животных к границе освещенного круга, и они молча смотрели на веселье. Вскоре, благодаря выпивке, ноги у Мэдал почти перестали болеть, она воспряла духом и заиграла на своей арфе дикую, неистовую мелодию.

В течение нескольких минут всё смешалось в безумной общей пляске, в которой, казалось, принимали участие все, кроме Чалит и Креоана.

Или почти все…

Внезапно Креоан услышал у себя за спиной голос, который не могли заглушить ни крики танцующих, ни звон арфы:

— Что-то я не вижу на ваших лицах радости от того, что вы выполнили свою миссию и можете вернуться домой.

Креоан оглянулся и увидел Ху.

— Как тебе сказать… Понимаешь…

Он искал и не находил нужных слов. Вызов смуглолицего ошеломил его. Боясь, что обман будет слишком явным, Креоан не посмел возразить и решил сказать полуправду.

— Ты прав, наше путешествие действительно здесь не заканчивается. Но истинная правда и то, что ваше мясо регулярно и в достаточном количестве приходит в наш город. И так было всегда.

Темноволосый человек улыбнулся:

— Я не осуждаю вас за то, что вы нас обманывали. Я думаю, и Аррхихарра вы ввели в заблуждение неумышленно. Конечно, нам приятно узнать, что существуют люди, которые пользуются плодами нашего труда, поскольку было не исключено, что мы просто выполняем бессмысленный ритуал, оставшись совершенно одни на всем земном шаре.

Креоан посмотрел на Чалит и, увидев, что она не отрывает глаз от танцующих, вышел из круга света и присел рядом с Ху.

— Хотя твоя жизнь ограничена этой долиной, — сказал он, — ты очень хорошо информирован об окружающем мире, друг.

— Возможно, я последний в нашей семье, способный мыслить, — грустно покачал головой Ху. — Вряд ли этот мальчик будет таким же, хоть он и мой сын… Но это дело будущего. Послушай, что я тебе скажу.

Он придвинулся ближе к Креоану.

— Во мне прорастает зерно недовольства, я беспокоюсь о моих сородичах. Ты слышал, как я пел песню-историю, сложенную моим пра-пра-прадедом. Да, это груз, который ношу в сердце. Я знаю и другие песни, много песен, которые редко пою. В них рассказывается о тех временах, когда мужчины и женщины из городов, которые мы снабжаем едой, часто приходили сюда поблагодарить нас и сообщить новости. Мои братья вряд ли что-либо понимают в этих песнях, кроме рассказа о людях, похожих на нас. Но я долгие дни обдумывал эти истории — с тех самых пор, как научился петь их. Это тот источник, из которого я почерпнул все свои знания: что Земля круглая, что она вращается вокруг Солнца и на ней есть океаны и города, которых никогда не видел.

Его лицо помрачнело, а руки сжались в кулаки.

— Мне кажется, что на нас лежит заклятие! Почему мы живем здесь, следим за своими зверями и не уходим никуда дальше этой долины? Другие люди изучают мир, плавают по морю, поднимаются на вершины гор… Я тоже мечтаю об этом! — он ударил себя в грудь кулаком. — Нас с вами разделяют несколько поколений. Наша жизнь проходит впустую, в бессмысленном труде на благо далеких неизвестных людей, которые никогда даже не подумали о нас с благодарностью. Скажи мне правду, Креоан: до того, как вы встретили Аррхихарра, вы подозревали о нашем существовании?

Креоан был вынужден признаться, что нет.

— Тогда какова же цель вашего путешествия? — спросил Ху. — Пусть Аррхихарр и остальные радуются вашей выдумке, но мне нужна правда.

Креоан с трудом проглотил комок в горле.

— К Земле приближается звезда, — сказал он наконец. — Вон та, голубая, над твоей головой. Пройдут годы, ее притянет к себе Солнце, и ее жар обожжет нашу планету. Мы надеемся… Нет, я не знаю, на что мы надеемся…

— Я понял, — задумчиво проговорил Ху. — Тогда позволь мне сказать вот что. Пусть погибнет мир, который сыграл такую злую шутку со мной и моей семьей, — я не буду из-за этого горевать! Если бы мог притянуть звезду, о которой ты говоришь, чтобы она сожгла Землю прямо сейчас, я бы сделал это! И я бы смеялся!

Он зло сплюнул, поднялся и исчез, оставив Креоана в одиночестве.

— О, боже! — услышал Креоан голос Чалит — Смотри, Креоан! Она протянула дрожащую руку, и Креоан увидел на границе света, как мясные существа подражают танцорам, двигаясь в такт музыке.

Креоан, потрясенный, что-то пробормотал, а Чалит в ужасе закричала:

— У меня ощущение, будто я съела своего брата!

Бледная, она вскочила на ноги и скрылась в темноте. Через несколько секунд Креоан услышал, что ее вырвало.

XII

Наконец танцоры устали. Они по очереди покидали круг и уходили в пещеру. И только Мэдал осталась сидеть у огня. Теперь она негромко наигрывала мягкую, ностальгическую мелодию, вызывающую грусть о безвозвратно уходящем времени.

Креоан тоже поднялся и направился к пещере. Он подошел к Чалит, удобно устроившейся на шкурах, лег рядом с ней, и вскоре оба они безмятежно и крепко спали.

На рассвете их подняли хозяева — они хоть и казались усталыми, но явно были в прекрасном настроении: очевидно, уверенность в том, что их работа полезна и даже необходима, вдохнула в них новые силы. Креоан, щурясь от света, вышел из пещеры и сразу же почувствовал на себе взгляд Ху. Однако посмотреть ему прямо в глаза Креоан почему-то не мог и все время отводил взгляд.

Маленький мальчик, сын Ху, отвел его и Чалит за скалу, где бил родник с чистейшей водой. Прудик, в который стекала вода, был разделен перегородкой, чтобы отделить место для питья от места для купания. Чалит, предвкушая удовольствие, быстро стянула с себя одежду и залезла в ледяную воду, Креоан же ограничился тем, что вымыл голову и ноги.

Они вернулись в пещеру и увидели Мэдал, с трудом ковыляющую на израненных ногах, хотя к ранам уже были приложены какие-то целебные травы. Одной рукой она что-то придерживала у себя за пазухой. Аррхихарр закапывал кости, оставшиеся от ночного пиршества. Он подошел к Креоану и положил руку ему на плечо.

— Я не помню, чтобы когда-нибудь мы были так счастливы! — сказал он. — Это прекрасно, что вы пришли к нам. Вы должны как можно дольше у нас пожить, чтобы потом рассказать о нас в своем городе.

— Мы не можем остаться, — сказал Креоан и, увидев, что лицо Аррхихарра погрустнело, добавил: — но вы были так гостеприимны и так хорошо нас встретили, что если нам удастся прийти к вам еще раз, мы непременно останемся.