Провал планов оккупации Туниса и Мальты

Выход Франции из войны изменил стратегическое положение Италии в благоприятную сторону, в основном потому, что французский флот, за малыми исключениями, теперь находился под командованием маршала Петэна. Более того, французские корабли в британских портах и эскадра, базировавшаяся на Александрию, отказались сражаться вместе с англичанами. Эта эскадра осталась в Александрии в полуинтернированном состоянии до англо-американской высадки в Алжире в 1943 году. Французские корабли в британских портах продемонстрировали такие враждебные настроения, что англичане 3 июля полностью захватили их и разоружили. Остатки французского флота, включая корабли в наиболее отдаленных колониях, подчинились условиям перемирия, согласно которым они должны были оставаться в портах частично разоруженными.

Хотя перемирие с Францией и не увеличило количества кораблей итальянского флота, оно значительно улучшило общее положение Италии, так как отпала необходимость следить за французскими базами. Тем не менее, держаны Оси не сумели использовать это в полной мере, что дало позднее тяжелейшие последствия. Если бы порты и аэродромы Туниса были оккупированы и использовались итальянцами без всяких ограничений, результат мог кардинальным образом повлиять на исход войны. Если бы оба берега Сицилийского пролива находились под контролем итальянцев, то его удалось бы наглухо закупорить для англичан. Проведя линии снабжения к тунисским портам, удалось бы снабжать ливийский фронт гораздо более экономичным и безопасным путем, чем тот, который приходилось использовать — из Италии в Триполитанию. Мальта, лежавшая как раз на полдороге, контролировала близлежащую зону. Если бы французские морские и воздушные базы н Алжире были оккупированы, удалось бы установить частичный контроль над западным Средиземноморьем. В конце концов Мальту удалось бы нейтрализовать, а Гибралтар попал бы под удары с воздуха. Это заложило бы основу для последующего захвата этого британского бастиона.

Естественно, итальянский флот немедленно потребовал хотя бы оккупировать порты Туниса. Однако Муссолини, под влиянием иллюзорной идеи короткой войны, даже не обсуждал этот вопрос с Берлином. Гитлер, которого в те дни занимал только сухопутный аспект войны, не сумел понять, что Средиземноморье было единственным театром, на котором можно было сражаться с Британской империей, и где следовало сосредоточить все ресурсы Оси. Поэтому в то время он не учитывал стратегического значения Французской Западной Африки. Гитлер был занят предстоящей кампанией в России, и ввязываться в новые операции на западе казалось ему непозволительной роскошью. Более того, Риббентроп не желал ослабления Франции и усиления Италии на Средиземноморье. Со своей стороны итальянцы не желали появления немцев на Средиземном море (Итальянцы сумели поставить все французское средиземноморское побережье под контроль «Комиссии по перемирию», состоящей исключительно из итальянцев). В результате политические вопросы так запутали проблему, что первостепенные военные соображения оказались забытыми. Эта ошибка, имевшая роковые последствия, так и не была осознана политическими лидерами, пока не стало слишком поздно. Поэтому выход Франции из войны принес итальянскому флоту гораздо меньше пользы, чем мог бы.

Мальта, ее порты и аэродромы, находилась в самом сердце важнейшей итальянской стратегической зоны. Стратегические соображения требовали немедленной оккупации острова. Фактически еще в 1938 году флот считал захват Мальты первейшим и важнейшим условием любой войны против Великобритании. Когда появились первые признаки возможности участия Италии в войне, Супермарина представила Верховному Командованию план захвата острова. Но Верховное Командование не проявило к нему интереса, считая, что война будет очень короткой. Оно также полагало, что ВВС сумеют полностью нейтрализовать Мальту, лишив ее всякой военной ценности. ВВС, вдобавок, сообщили, что могут выделить для поддержки такой операции только 100 устаревших самолетов или даже меньше. Стало ясно, что итальянскому флоту придется в одиночку сражаться с британским и французским флотами и авиацией, чтобы высадить десант на остров.

Когда началась война, англичане, не колеблясь, начали увеличивать силы авиации на Мальте даже ценой ослабления обороны метрополии. После этого самолеты с Мальты заставили итальянский флот напрягать все усилия для проводки конвоев в Африку. Тем не менее, конвои несли серьезные потери. Ударам начали подвергаться объекты и южной Италии. Позднее Мальта послужила базой для вторжения в Сицилию. Оглядываясь назад, можно сказать, что захват Мальты в начале войны любой ценой оправдался бы. А так Мальта, вне всяких сомнений, оказалась главным фактором, обеспечившим победу союзников на Средиземном море — на суше, на море и в воздухе.

Самопожертвование «Эсперо»

После нейтрализации Туниса посылка конвоев в Ливию, которая ранее представлялась неразрешимой проблемой, стала возможной. По этой причине уже в день подписания перемирия с Францией — 25 июня — первый конвой отправился в Триполи. Он прибыл без происшествий два дня спустя. Но ливийский фронт требовал все больше оружии и боеприпасов. Из-за трудностей проводки судов в Тобрук было решено использовать для доставки грузов подводные лодки и носимые корабли. После походов «Зоеа», «Брагадина» и флотилии «Артильере», описанных выше, 27 июня из Таранто вышли «Эсперо», «Остро» и «Зеффиро», имея на борту 120 тонн боеприпасов, 10 противотанковых орудий и 162 артиллериста. Через несколько часов вышли миноносцы «Пило» и «Миссори», которые везли еще 52 солдата и несколько десятков тонн грузов.

Утром 28 июня 3 эсминца в открытом море были замечены британским разведывательным самолетом, который некоторое время следовал за ними. Вечером, вскоре после 18.00 появились 5 британских крейсеров и с расстояния более 20 километров открыли огонь по «Эсперо». Неблагоприятная видимость на закате помешала итальянцам заметить врага. В исходе боя сомнений не было, так как палубы всех 3 устаревших итальянских эсминцев были загромождены ящиками, мешавшими вести ответную стрельбу. В этой ситуации командир эскадры (капитан 1 ранга Барони) решил пожертвовать своим кораблем, чтобы спасти 2 других. Он продолжал бой в одиночку, маневрируя так, чтобы прикрыть 2 остальных эсминца, которым приказал отрываться и уходить. Неравный бой продолжался 2 часа. Британская стрельба оказалось довольно неточной, и «Эсперо» был накрыт лишь пятнадцатым залпом. Но итальянский эсминец продолжал отважно отстреливаться, пока у орудий оставались расчеты. Капитан 1 ранга Барони салютовал своему спасающемуся экипажу, когда корабль тонул. Сам он добровольно остался на мостике. Самопожертвование «Эсперо» спасло 2 других эсминца, которые благополучно добрались до Африки.

Этот эпизод наглядно показывает успех британской авиаразведки, которая обнаружила итальянские корабли и навела на них свои крейсера. В тоже время он демонстрирует и беспомощность итальянской авиаразведки, так как если бы британские корабли были обнаружены вовремя, 3 эсминца смогли бы уклониться от неравного боя. Как мы увидим дальше, аналогичные эпизоды повторялись много раз, а значит, самое время немного поговорить о состоянии итальянской авиаразведки.

Недостатки итальянской авиаразведки

В начале войны итальянский флот располагал примерно 100 разведывательными самолетами. Это количество могло бы считаться достаточным для тех дней, если бы флот выделил для этой цели современные, боеспособные самолеты. Однако большая часть этих самолетов была одномоторными гидропланами (Кант Z.501), чьи летные характеристики сегодня кажутся просто смешными. Да и в то время они выглядели так же. Достаточно отметить, например, что их максимальная скорость составляла 180 км/час, или 112 миль/час. Пилоты добивались выдающихся результатов, учитывая техническое несовершенство оборудования, но эти результаты абсолютно не отвечали требованиям войны.

Всем, занятым этой проблемой, было ясно, что требуется более современный самолет. Учитывая неудовлетворительные характеристики нового трехмоторного гидроплана (Кант Z.506), флот настоял на использовании для целей разведки самолетов сухопутного базирования. Однако общая нехватка самолетов и грызни между родами войск привели к тому, что флот так и не получил приличных самолетов для этой работы. Вдобавок, невозможность восполнить потери и требования увеличить число вылетов привели к тому, что количество выделенных самолетов начало сокращаться и еще меньше отвечало потребностям.

Наконец флоту пришлось принять компромиссный вариант. Часть вылетов должны были совершать ВВС своими собственными самолетами. Но пилоты ВВС не были обучены выполнению специфических задач. Кроме того флотским наблюдателям было запрещено участвовать в вылетах экипажей, укомплектованных личным составом ВВС. II целом ли полеты ВВС имели мало ценности. Довольно часто пилоты передавали ошибочную информацию, которая дорого обходилась, если флот планировал спои операции на ее основе. Положение еще более усложнилось с появлением на Средиземном море Люфтваффе. Немцы приняли на себя часть ответственности за проведение разведывательных полетов, но выполняли их в соответствии со своими собственными правилами, которые сильно отличались от итальянских.

Все недостатки итальянской авиаразведки только сильнее подчеркивала успешная разведывательная деятельность британской авиации, которая во второй половине войны, казалось, достигла предела совершенства. Британская авиация активно действовала и ночью, даже в первые дни войны. Позднее англичане добились по-настоящему успешных результатов ночью, используя радар. Итальянский опыт оказался прямо противоположен английскому. Можно сказать, что итальянской ночной авиаразведки просто не существовало. Только в конце войны германские самолеты иногда проводили ночные вылеты. Всего 2 самолета были оснащены радаром, и они действовали лишь несколько недель.

Печальной традицией итальянских самолетов-разведчиков стало прекращение наблюдения с закатом и попытка восстановить контакт утром. Этот недостаток оборачивался утомительными поисками, которые часто завершались ничем. Даже обнаружение врага могло произойти слишком поздно, чтобы использовать полученную информацию. В результате британский флот получил колоссальное оперативное преимущество перед итальянцами. Воздушная разведка — это глаза флота. В этом смысле оказалось, что итальянский флот если и не был совершенно слеп, то страдал сильнейшей близорукостью.

Испытания «Торричелли»

В конце июня 1940 года итальянские подводные лодки, находившиеся в море в момент начала военных действий, вернулись в свои базы. Многие из них были повреждены, а 9 пропали — 5 из них в Средиземном море, 4 — в Красном. Пропавшие в Красном море составляли ровно половину из 8 субмарин, действовавших там. Никакой другой флот не рисковал держать подводные лодки в этих водах из-за тяжелейших климатических условий. По причине дефектов в системах кондиционирования воздуха на всех итальянских кораблях были часты случаи тепловых ударов и отравления парами хлора. Эту проблему решить в то время было невозможно из-за изоляции театра.

Также стало известно, что англичане сумели захватить «Галилей». Лодка беспомощно дрейфовала, после того как почти весь экипаж погиб в ходе атаки, а уцелевшие отравились ядовитыми газами. К счастью, факт захвата стал известен Супермарине сразу, как только это произошло. Почти наверняка все шифровальные книги попали в руки врага. Поэтому, среди прочих неотложных мер, в течение нескольких дней пришлось заменить все коды, копии которых имелись на «Галилее». Как теперь стало известно, на борту «Галилея» не было найдено ни одной шифровальной книги. Зато англичане обнаружили оперативный приказ, в котором указывалась зона патрулирования «Гальвани». Эта лодка была легко обнаружена и уничтожена.

Позднее англичане обнаружили «Торричелли», которая должна была прервать свое патрулирование возле Джибути. Она попыталась вернуться в базу, вынужденная двигаться в надводном положении, так как из-за повреждений не могла погружаться. К рассвету 23 июня «Торричелли» сумела проскользнуть мимо британских патрулей в проливе Перим. Подводная лодка двигалась к Иассаве, когда была замечена британским шлюпом «Шорхэм». Вскоре за «Торричелли» гнались уже 3 эсминцы и 2 шлюпа. Хотя ситуация была безнадежной, командир лодки капитан-лейтенант Пелози не дрогнул, и в 5.30 субмарина первой открыла огонь по врагу. Это был бой 1 — 100-мм орудия и 4 пулеметов против 18 — 120-мм и 4 — 102-мм орудий и нескольких зенитных автоматов. Тем не менее, уже второй снаряд «Торричелли» попал в «Шорхэм», который был вынужден уйти в Аден на ремонт.

Неравная борьба продолжалась 40 минут, дистанция боя все сокращалась и сокращалась. Подводная лодка выпустила торпеды, от которых корабли противника уклонились. Однако «Торричелли» добилась еще нескольких попаданий из орудия. Один снаряд вызвал большой пожар на эсминце «Хартум». Стрельба англичан была отвратительной — первого попадания они добились только в 6.05. Снаряд ранил командира и вывел из строя рулевое управление. В этот момент Пелози приказал затопить корабль, и подводная лодка «Торричелли» медленно пошла на дно с развевающимся флагом. Люди были спасены эсминцами «Кандагар» и «Кингстон». Они с удовлетворением следили, как пламя пожирает «Хартум». Вскоре британский эсминец взорвался и затонул.

Поведение подводников вызвало уважение и рыцарственное восхищение противника. Поднятый на борт «Кандагара» Пелози получил все полагающиеся воинские почести. Командир «Кандагара» Робсон поздравил своего неприятеля, сказав: «Хотя нас было пятеро против одного, мы не смогли ни потопить вас, ни захватить, ни заставить сдаться». В Адене Пелози и его старший помощник были приглашены на официальный о бед. Командиры «Хартума» и «Торричелли», потерявшие свои корабли, обменялись сердечными тостами. Командующий Аденской военно-морской базой позднее заявил Пелози: «Вы отважно сражались в Перимском проливе. Я никак не могу назвать бой британской победой. Даже не считая наших потерь и повреждений, наши корабли расстреляли 700 снарядов и 500 пулеметных патронов, но все-таки не смогли потопить ваш корабль».

Бои у Пунта Стило и мыса Спада

В первые дни июля предчувствие неминуемой битвы так и витало в воздухе. 29 июня пришли сообщения о передвижениях англичан в центральном Средиземноморье и в Эгейском море. 2 эскадры итальянцев приготовились поднять якорь. Однако, на основе этих разведданных не было предпринято никаких действий. 1 июля: Супермарина узнала, что Гибралтарская эскадра вышла из порта и направляется на восток. По этой причине ночью 2 июля 1-я и 2-я дивизии крейсеров вышли в море, чтобы прикрыть конвой, возвращающийся из Триполи. В Сицилийском проливе была развернута группа торпедных катеров. На следующее утро британская эскадра, вышедшая из Гибралтара, обстреляла французскую базу в Оране (Мерс-эль-Кебир), после того как французские корабли отвергли приглашение англичан последовать за ними. Линкор «Бретань» был потоплен, еще 2 линкора и эсминец тяжело повреждены. Линейный крейсер «Страсбург» и 11 эсминцев сумели прорваться в Тулон. Бой привел к гибели 1500 французских моряков. Одновременно с этим боем французская эскадра в Александрии была разоружена и переведена на положение интернированной.

Вечером 6 июля важный итальянский конвой, состоящий из 5 теплоходов в сопровождении эсминцев, вышел из Неаполя в Бенгази. Когда на следующее утро конвой входил в Ионическое море, пришло известие, что группа британских крейсеров прибыла на Мальту. Супермарина немедленно отправила в море крейсерскую дивизию в качестве дополнительного сопровождения конвоя. Кроме того, 3 дивизии крейсеров должны были прикрывать конвой со стороны Мальты. Еще одна эскадра, состоящая из линкоров «Чезаре» и «Кавур» плюс 2 дивизии крейсеров, должна была осуществлять стратегическое прикрытие, так как считалось, что могут встретиться и более крупные британские корабли.

Вскоре после этого пришло сообщение, что часть сил Александрийского флота вышла в западном направлении. Ночью подводная лодка «Бейлул» сообщила, что обнаружила и атаковала это соединение, которое состояло из 3 линкоров, авианосца, 5 крейсеров и 16 эсминцев. Утром 8 июля Супермарина получила сообщение, что Гибралтарская эскадра тоже покинула базу, направившись на восток. Она состояла из 3 линкоров, авианосца, 5 крейсеров и 17 эсминцев. Казалось невероятным, чтобы все эти действия имели единственной целью атаку конвоя, который в любом случае англичанам было крайне трудно успеть перехватить. После войны стало известно, что Александрийский флот должен был возле Мальты встретиться с конвоем, направляющимся в Александрию. Сопровождение этого конвоя было его единственной целью. Однако этот конвой был обнаружен итальянцами только 11 июля уже на подходах к Египту. Со своей стороны, англичане после атаки «Бейлула» предположили, что итальянцы раскрыли их планы и собираются им помешать. На самом деле оба флота преследовали собственные цели и совершенно неправильно истолковали мотивы противника. Поэтому последовавший бой был результатом случайного стечения обстоятельств.

Какие бы причины ни вывели врага в море, очевидно, что англичане намеревались запутать Супермарину и заставить ее разделить силы, чтобы разбить их по частям. Этому стратегическому шаблону англичане следовали множество раз с унылой монотонностью.

Совершенно логично Супермарина решила держать свои силы сконцентрированными в центральной части Средиземного моря, чтобы защитить свой собственный конвой, прикрыть Ионическое побережье и навязать бой Александрийскому флоту прежде, чем он соединится с Гибралтарской эскадрой. В этот момент «Чезаре» и «Кавур» были единственными итальянскими линкорами, находящимися в строю. Неприятель имел в резерве много линкоров, и ему выпала блестящая возможность уничтожить «Кавур» и «Чезаре» раньше, чем войдут в строй остальные итальянские линкоры. Итальянский флот имел, со своей стороны, прямо противоположные намерения — избежать боя с превосходящими силами. Флот надеялся, что самолеты ВВС смогут повредить вражеские линкоры, прежде чем эскадры войдут в соприкосновение. Это несколько уравняло бы силы.

Выход Гибралтарской эскадры был правильно расценен Супермариной как отвлекающий маневр. Против нее должны были действовать подводные лодки и самолеты. Исходя из этих предположений, итальянские силы продолжали двигаться на юг, прикрывая конвой, который благополучно прибыл в Бенгази вечером 8 июля. В 15.00 того же дня командующий итальянским флотом адмирал Кампиони, корабли которого выполнили основную задачу, сообщил Супермарине, что направляется на восток навстречу британской эскадре, вышедшей из Александрии. Это заявление было свидетельством боевого духа, охватившего флот Кампиони. Но Супермарина имела веские основания запретить подобную акцию. К этому времени были расшифрованы две радиограммы противника, из которых стало ясно, что вражеский флот к завтрашнему полудню окажется у берегов Калабрии. Британский командующий адмирал Каннингхэм знал, что его эскадра сильнее, так как любой из трех его линкоров превосходил итальянские. Он надеялся использовать тактически выгодное положение своей эскадры, отрезать итальянцев от базы и уничтожить.

На основе этой информации итальянские силы могли бы легко уклониться от неравного боя, взяв курс на Мессину. Однако Супермарина решила принять бой, хотя калабрийские воды были менее пригодны для этого, чем район Киренаики. Поэтому Супермарина приказала адмиралу Кампиони маневрировать таким образом, чтобы принять бой около полудня в том районе, где, по предположениям, окажется к этому времени британская эскадра — то есть примерно и 50 милях юго-восточнее Пунта Стило (Калабрия). Ночь прошла спокойно, обе эскадры двигались к району боя. Вся разница заключалась в том, что англичане надеялись захватить противника врасплох, тогда как итальянцы сами намеревались навязать бой.

Все утро 9 июля за итальянскими кораблями следили британские самолеты-разведчики. А вот итальянская авиаразведка не сумела даже обнаружить вражескую эскадру. Эта неудача заставила Супермарину и адмирала Кампиони серьезно усомниться в своих действиях. Не отправились ли англичане назад в Александрию? Однако в 13.30 итальянцы подверглись яростной атаке британских торпедоносцев. Хотя это была первая такая атака, итальянцы сумели уклониться от всех торпед. Поскольку эти самолеты могли взлететь только с авианосца, их появление означало, что неприятель находится поблизости. Кампиони прикачал катапультировать гидросамолет, который вскоре обнаружил британскую эскадру всего в 80 милях. Хотя итальянские ВВС не причинили никакого вреда противнику, итальянские корабли пошли ему навстречу и приготовились начать бой.

Около 15.00 правофланговые итальянские крейсера заметили неприятельские крейсера на расстоянии около 25000 метров и немедленно открыли по ним огонь. Англичане не отвечали, пока расстояние не сократилось до 20000 метров. Как отмечают англичане, стрельба итальянцев была меткой, но лишь легкий крейсер «Нептун» получил одно попадание, причинившее легкие повреждения. Тем временем дистанция между линкорами противников все сокращалась, ив 15.53 заговорили тяжелые орудия. Расстояние было 26000 метров. Одновременно адмирал Каннингхэм поднял с авианосца «Игл» новую волну торпедоносцев. Их атака не принесла результата, хотя британские пилоты заявили, что добились по крайней мере одного попадания.

Вскоре после 16.00 381-мм снаряд с «Уорспайта» попал в итальянский флагман «Чезаре», вызвав пожар на нижних палубах. Дым через вентиляцию пошел в котельные отделения и заставил погасить группу котлов. Скорость «Чезаре» упала с 26 до 19 узлов. Тяжелый крейсер «Больцано» получил 3 попадания снарядами среднего калибра, которые не причинили серьезных повреждений. Наблюдатели на «Чезаре» считали, что было попадание в «Уорспайт», кормовая башня которого окуталась пламенем и прекратила стрельбу. Однако из позднейших английских донесений стало известно, что пожар возник, когда гидросамолет «Уорспайта» был подожжен орудийными газами собственных залпов.

Крейсера начали ставить дымзавесу вокруг «Чезаре», который боролся с огнем. Тем временем Кампиони приказал отходить, так как «Кавур» не мог в одиночку сражаться с 3 британскими линкорами. Эсминцы были посланы прикрывать отход. Следующая фаза боя оказалась совершенно беспорядочной из-за поставленных завес, и практически все корабли потеряли контакт с противником. Британский адмирал отказался продолжать бой, хотя все обстоятельства складывались в его пользу. В своем рапорте он написал, что не хотел проходить сквозь итальянскую дымзавесу, опасаясь эсминцев и подводных лодок. Он также не пожелал провести ночную торпедную атаку своими эсминцами. Поэтому в 16.45 британская эскадра начала отход, а итальянцы совсем не стремились восстановить контакт с противником. Вражеская эскадра направилась к Мальте, чтобы встретить конвой, который итальянские самолеты-разведчики обнаружили только 2 дня спустя уже недалеко от берегов Египта.

Какие выводы можно сделать из короткой стычки у Пунта Стило? Впервые в своей истории итальянскому флоту пришлось сражаться с британским. Объективный анализ результатов может привести к заключению, что бой закончился вничью. Ни один корабль не был потоплен. 4 попадания, полученные итальянскими кораблями, не имели серьезных последствий. То же самое можно сказать о повреждениях «Нептуна» и «Уорспайта». Оба флота выполнили свои главные задачи, которые они ставили перед собой. Оба конвоя благополучно дошли до цели. Оба флота не сумели помешать противнику, так как плохо понимали, что же он делает. Однако следует помнить, что вечером 8 июля англичане вышли в море, чтобы нанести решительное поражение итальянцам. Это им полностью не удалось. Ситуация была исключительно благоприятной для них. Адмирал Каннингхэм давно планировал нечто подобное, но в своей книге он признался: «Бой оказался совершенно неудовлетворительным для нас». Возможно, еще более примечателен другой факт, тоже упомянутый им в своей автобиографии. Сразу после возвращения в Александрию он потребовал из Лондона новые подкрепления: четвертый линкор, несколько тяжелых крейсеров, бронированный авианосец, крейсер ПВО и много мелких кораблей. Это требование, сделанное сразу после боя у Пунта Стило, есть прямое выражение уважения к итальянскому флоту.

С другой стороны, бой ясно показал полную несостоятельность итальянской авиаразведки и отсутствие взаимодействия кораблей с самолетами. Неудача была еще более удручающей потому, что бой происходил вблизи итальянского побережья. Ни один итальянский истребитель не появился в воздухе, когда адмирал Каннингхэм выслал в атаку свои торпедоносцы. В 15.40 Кампиони потребовал послать в атаку бомбардировщики, так как надеялся нарушить строй англичан в момент завязки боя, как планировала Супермарина ночью накануне боя. Но эти бомбардировщики прибыли, когда бой уже завершился. В основном они бомбили итальянские корабли, возвращающиеся в Мессину, а не корабли противника. К счастью, ни один итальянский корабль не пострадал во время этой ошибочной атаки. Тем более не пострадали и вражеские корабли.

Вечером накануне битвы самолеты ВВС добились одного попадания в крейсер «Глостер». Летчики также добились нескольких попаданий в корабли Гибралтарской эскадры. Ее выход был отвлекающим маневром, что подтвердилось, когда она повернула назад южнее Балеарских островов. Все эти попадания причинили только минимальные повреждении. Тем не менее, Муссолини считал иначе. Чиано и своем дневнике 13 июля записал, что в этом бою «были уничтожены 50% британских морских сил на Средиземном море».

Торпедоносцы с британского авианосца вечером 10 июля атаковали некоторые итальянские корабли, стоявшие на якорях в бухте Аугусты и торпедировали эсминец «Панкальдо». Однако позже корабль был поднят и отремонтирован.

Когда британская эскадра возвращалась в Гибралтар, ее атаковала итальянская подводная лодка «Маркони», которая потопила эсминец «Эскорт».

В греческих водах сновало множество британских судом, как военных, так и грузовых. Поэтому Супермарина решила перевести на остров Лерос — итальянскую базу на Додеканезах — 2 легких крейсера: «Банде Нере» и «Коллеоне». Они вышли из Триполи вечером 17 июля и на следующее утро были замечены британскими самолетами. В то же время итальянская авиаразведка ничего не могла сообщить о передвижениях англичан. Эти 2 корабля под командой адмирала Кассарди уже входили в Эгейское море между Критом и Цериготто, когда они 19 июля в 6.20 заметили по носу 4 британских эсминца. Крейсера немедленно открыли огонь. Эсминцы начали удирать на восток на большой скорости. Крейсера стали их преследовать. Стрельба была очень неточной из-за большого расстояния и исключительно скверной видимости.