Итальянский флот во Второй Мировой войне

В столь запутанной, неясной ситуации принять такое решение можно было, лишь имея твердую уверенность, что больше корабли не смогут послужить интересам нации (В конце Первой Мировой войны германский флот проследовал в Скани Флоу, хотя условия перемирия были еще более унизительны, чем принятые итальянским флотом 8 сентября. 7 месяцев спустя эти корабли были затоплены, когда стало ясно, что они больше не вернутся и Германию.). Если появятся достаточные причины, чтобы сделать затопление кораблей необходимым и возможным, тогда и только тогда следовало совершить этот шаг, но не ранее. Затопление можно было совершить в любое время в будущем, и никто не смог бы помешать этому. Супермарина оказалась в этом смысле крайне предусмотрительной. Корабли флота получили секретный приказ затопиться либо в случае получения специального шифрованного сигнала из Рима, либо по собственной инициативе, если будут предприняты действия, угрожающие их безопасности или чести.

Все это ясно понимал каждый моряк, поэтому необходимые мероприятия выполнялись исключительно дисциплинированно и в атмосфере морального подъема (Ни много, ни мало. Капитуляция в условиях морального подъема! А.Б.). Сегодня можно сказать точно, что выбор перехода на Мальту — решение достаточно болезненное и ведущее в неизвестность, если сравнивать его с красивым жестом самозатопления — явился выдающимся доказательством верности, дисциплины и понимания флотом своего долга перед страной.

Ниже мы покажем те многочисленные выгоды, которые получила нация в результате этого исторического решения. Здесь достаточно упомянуть тот факт, что основой для возрождения итальянской нации стало сохранение легитимист правительства и получение статуса «воюющей стороны». Поэтому в тот период, когда вся нация находилась в состоянии глубокого упадка, власть правительства, пусть даже шаткая, основывалась единственно на том, что оно имело в своем распоряжении организованный и послушный флот. Если бы этот флот исчез, то это стало бы грубейшим нарушением условий перемирия. В результате этого нарушения Италия была бы оккупирована так же, как это произошло впоследствии с Германией. Исчезли бы все огромные преимущества, политические и военные, материальные и моральные, прямые и косвенные, которые были получены в результате сотрудничества итальянского флота с флотом союзников.

Нужно сказать правду: окончательные мирные условия для итальянского флота резко отличались от первоначальных обещаний и посулов союзников. Тем не менее, условия договора, полученные Италией от союзников в Париже, оказались бы гораздо более тяжелыми, если бы на чашу весов не были положены действия итальянского флота. Ведь и сам флот мог быть уничтожен. Поэтому Парижский договор не только не преуменьшил, но наоборот — ясно подчеркнул огромное значение той жертвы, которую принес итальянский флот во имя благополучия нации.

Здесь следует указать на источник таких условий мирного договора. 23 сентября 1943 года адмирал Де Куртен встретился в Таранто с командующим морскими силами союзников адмиралом Каннингхэмом, чтобы выработать условия сотрудничества итальянского флота с союзным. (В действительности сотрудничество началось еще 9 сентября.) Результатом этой встречи стало «джентльменское соглашение». Все его пункты позднее честно выполняли обе стороны. Адмирал Каннингхэм указал на необходимость одолжить у Италии некоторые корабли в качестве компенсации за понесенные союзниками потери. Адмирал Де Куртен принял это требование в принципе, но настоял, что позднее этот вопрос будет обсуждаться заинтересованными правительствами. Однако, когда война закончилась, западные союзники уступили домогательствам Советской России в обмен на определенные уступки Советов. Поэтому во время Парижской конференции Италия была вынуждена одолжить некоторые из своих военных кораблей, которые теперь практически могли считаться военными трофеями. Жесткая позиция России сделала для Италии невозможным принять любую справедливую формулу раздела этих кораблей. Позднее Великобритания и США, памятуя о «джентльменском соглашении», отказались от выделенных им итальянских кораблей. Были достигнуты соглашения с Францией и Грецией о передаче им кораблей в возмещение потерь, понесенных ими от действий итальянского флот Только Советская Россия продолжала требовать репараций в полном объеме.

После шторма

В ночь перемирия Супермарина перевела свою штаб-квартиру из Сайта Розы назад в Рим. (В феврале, когда Рим был объявлен открытым городом, Супермарина перевела свои учреждения из министерства ВМФ в большой радиоцентр флота в деревне Сайта Роза на Виз Кассиа, в 18 километрах от Рима.) Немцы, растерянные и перепуганные, бежали на север. Личный состав штаба германского флота на Средиземном море, который располагался в нескольких казармах вблизи Сайта Розы, сжег все помещения, документы, уничтожил радиостанцию и тоже бежал. Положение стало совершенно запутанным. Утром 9 сентября вся нация была растеряна, почти раздавлена. Практически все гражданские и военные учреждения закрылись.

Несмотря на внезапное перемещение штаба и всю тяжесть положения, Супермарина продолжала работать без малейшей задержки. Через 3 часа после оглашения перемирия Супермарина отдала циркулярные приказы, так же как огромное количество специальных приказов отдельным военным кораблям и торговым судам, выполняющим различные задачи в Средиземном море и мировом океане. Кроме всего прочего, требовалось добиться от союзников изменения технически абсурдных условий перемирия, касающихся флота. Статьи договора требовали перевести на Мальту все корабли ВМФ, включая даже те, которые не могли передвигаться самостоятельно. Удалось получить разрешение перевести малые корабли в Палермо. Приказ Супермарины предписывал всем кораблям следовать в указанные порты, и он специально подчеркивал: «Запрещается передача кораблей или спуск флага». Ни один корабль не выходил из-под контроля Италии. В случае, если корабль не мог успешно отразить попытку захвата, его следовало затопить. Корабли, проходящие ремонт, поврежденные, не способные выйти с места стоянки, должны были действовать аналогично, если возникнет угроза их захвата.

Выход флота на Мальту не был лишен известного драматизма. Адмирал Бергамини, как уже писалось, за несколько часов до выхода был убежден, что поведет флот в последний бой. Когда адмирал Сансонетти сообщил по телефону условия перемирия, Бергамини сначала отказался поверить. Он согласился с абсолютной необходимостью выполнить их лишь после того, как адмирал Сансонетти разъяснил ему жизненную важность перехода на Мальту для интересов нации. Затем Бергамини позвонил адмирал Де Куртен и сказал, чтобы он добивался от англичан разрешения флоту следовать в Маддалену, куда он предложил также перевезти короля и правительство. В действительности эсминцы «Вивальди» и «Да Ноли» уже получили приказ следовать из Специи в Чивиттавеккию, чтобы забрать их. Поэтому Бергамини было приказано следовать в Маддалену и там ожидать новых приказов.

Адмирал Бергамини созвал совещание всех адмиралов и командиров эскадр на борту «Ромы». Там он передал им полученные приказы. Он произнес полную достоинства воодушевляющую речь, в которой предсказал, что флот станет основой для возрождения Италии.

В 3.00 9 сентября флот покинул Специю. После того как к нему присоединились 3 крейсера из Генуи, флот состоял из линкоров «Рома», «Витторио Венето», «Италия» (бывший «Литторио», переименован 25 июля); легких крейсеров «Эугенио ди Савойя», «Дука д'Аоста», «Дука дельи Абруцци», «Гарибальди», «Монтекукколи», «Реголо» и всего лишь 8 эсминцев, из которых 3 были небоеспособны. Для «Ромы» и адмирала Бергамини этот поход стал последним.

Тем временем итальянское правительство предпочло перебраться в Бриндизи, а не в Специю, и ночью правительство и король покинули Пескару. Супермарина приказала корвету «Байонетта» выйти из Полы в Пескару,' принять их на борт и доставить в Бриндизи. Из Таранто был послан крейсер «Сципионе», чтобы сопровождать корвет. Адмиралу Де Куртену, против его желания, было приказано сопровождать правительство. Адмирал Сансонетти и весь состав Супермарины оставались в Риме, чтобы руководить передвижениями кораблей. В течение ночи передача множества специальных приказов кораблям и штабам по всему Средиземному морю и за его пределами была завершена, хотя не все приказы достигли адресатов из-за неизбежной перегрузки систем связи.

День 9 сентября был полон драматических событий и трагических новостей. На рассвете союзники высадились южнее Салерно. (Итальянские торпедные катера, которые не были извещены о перемирии, атаковали крейсер союзников в этом районе. Это был последний бой итальянского флота с флотом союзников.) После полудня британская эскадра, состоящая из линкора «Хоу», 5 крейсеров и множества судов с десантом, вошла в Таранто. Немцы, после неизбежной первоначальной сумятицы, начали оккупацию итальянских городов и портов согласно своим, заранее составленным планам. Они использовали многочисленные дивизии, посланные в Италию после 25 июля без уведомления итальянского правительства.

Флот почти ничем не мог помешать оккупации портов, так как их сухопутная оборона находилась в ведении армии. Тем не менее, немцам не раз оказывали сопротивление, даже на кораблях, не способных выйти в море. Однако такое сопротивление, конечно, не могло остановить врага. Поэтому к вечеру 9 сентября немцы контролировали почти все порты Тирренского моря, за исключением находящихся на Корсике и Сардинии. Те корабли, которые не могли двигаться, были затоплены или подорваны, но множество мелких кораблей и вспомогательных судов не смогли избежать захвата. Среди них оказались крейсера «Гориция» и «Больцано», стоящие в ремонте, 8 эсминцев, 22 миноносца, 10 подводных лодок, 9 корветов и по крайней мере 250 мелких кораблей. Большинство этих кораблей были затоплены собственными экипажами.

Но самым трагическим событием дня стала гибель линкора «Рома». В 15.50 флот шел к западу от Корсики. Уже показалась Маддалена, когда возле острова Асинара он подвергся воздушной атаке. Флот медленно отреагировал на угрозу, так как все думали, что это самолеты союзников. На самом деле против итальянского флота были брошены все силы Люфтваффе из Прованса. Немцы в первый раз использовали в бою новые реактивные бомбы. Линкор «Рома» получил попадание такой бомбой вблизи носовых погребов. Начался очень опасный пожар. После того как в течение 20 минут экипаж напрасно пытался погасить пламя, прогремел ужасный взрыв. Линкор быстро затонул. Линкор «Италия» тоже получил попадание, но не такое опасное, и уцелел.

После первого сообщения об атаке «Ромы» Супермарина потребовала выслать самолеты с Мальты для прикрытия флота, но организовать вовремя воздушный патруль было просто невозможно. Учитывая изменившуюся ситуацию, Супермарина приказала флоту двигаться на Мальту. «Вивальди» и «Да Ноли» после отмены захода в Чивиттавеккию получили приказ присоединиться к флоту. Однако в проливе Бонифаччо они попали под сильный огонь германских береговых батарей. После короткого боя «Да Ноли» был потоплен. Вскоре после этого «Вивальди» подорвался на мине, получив роковые повреждения. Командир эсминца перевел весь экипаж на спасательные плотики. Он покинул корабль последним, но вернулся на борт вместе со старшим механиком и поднялся на мостик. В последний раз их видели салютующими флагу, когда корабль уже тонул.

Крейсер «Реголо», 3 эсминца и эскортный корабль спасли уцелевших моряков «Ромы», а также остатки экипажей «Вивальди» и «Да Ноли». Перегруженные спасенными, многие из которых были ранены, эти корабли, к которым присоединились еще 2 эсминца и 3 десантных корабля, пошли в Порт Маон на Балеарских островах, так как все порты Корсики и Сардинии теперь были в руках немцев. Однако, прежде чем они пришли туда, миноносцы «Пегасо» и «Импетуозо», уже поврежденные во время воздушных атак, столкнулись и их пришлось затопить.

Из Таранто вышли линкоры «Дориа» и «Дуилио». Они 10 сентября пришли на Мальту вместе с крейсерами «Кадорна» и «Помпео» и 1 эсминцем без всяких происшествий. Там они соединились с основными силами флота, пришедшими из Специи. Все корабли входили на рейд в четком строю, совершенно исправные, с выстроенными на палубе экипажами. Они получили все ответные почести, предписанные морскими традициями. Точно такое же уважение с самого начала встретили их адмиралы и офицеры. Новый командующий итальянским флотом адмирал Да Зара был встречен в доках Ла Валетты начальником штаба адмирала Каннингхэма в сопровождении почетного караула. Сам Каннингхэм встретил Да Зару теплым рукопожатием и говорил с ним неожиданно сердечно.

Такие обстоятельства яснее ясного демонстрируют, что военное руководство союзников отнюдь не считает итальянские корабли сдавшимися победителю, как бы ни вопила пропаганда о «капитуляции». В этом случае условия договора стали бы совершенно иными. Более того, очевидно, что с военной точки зрения капитуляция происходит, если солдат складывает оружие по приказу неприятеля и, как правило, против воли собственного командования. В данном же случае итальянский флот действовал не по приказам неприятеля, а выполнял приказы собственного правительства в рамках перемирия, принятого итальянской нацией. Боевые единицы флота проследовали в порты союзников согласно специальному приказу, который не только не предусматривал возможности капитуляции кораблей или передачи их врагу, но прямо запрещал это, равно как любой другой акт, наносящий ущерб чести флота. По сравнению с этим, французский флот в Александрии 3 июля 1940 года принял условия гораздо менее почетные, чем те, что были предложены итальянскому флоту. Однако никто не был обвинен в том, что французские корабли «сдались». Поэтому становится ясно, что «капитуляция» итальянского флота, о которой после перемирия трещала зарубежная пропаганда и позднее говорили некоторые авторы, просто не имела места. Это пренебрежение правдой продемонстрировали также и официальные источники. Например, Черчилль, по крайней мере в первом издании мемуаров, неосторожно заявил, что «весь итальянский флот захвачен британским». Нет смысла опровергать это некорректное заявление (Зато адмирал Каннингхэм придерживался абсолютно иной точки зрении па данные события. Из его рапорта Адмиралтейству: «Итальянский линейный флот стоит на якоре под прицелом пушек крепости Мальта». Запись в дневнике: «… мой старый флагман „Уорспайт“, нанесший первый удар итальянцам 3 года назад, теперь вел своих бывших противников в плен». Комментарии излишни. А.Б.).

Тем временем Супермарина отправила всем командирам в море и на берегу приказ адмирала Де Куртена. В нем говорилось:

«Моряки Италии! В течение почти сорока месяцев крайне тяжелой войны вы противостояли самому сильному флоту мира. Вы совершили акты героизма, которые будут золотыми буквами вписаны в нашу историю, проливали кровь, заслужив восхищение нации и уважение неприятеля. Выполняя свой долг, вы показали, что достойны сражаться с врагом на равных. Однако судьба распорядилась иначе. Тяжелое положение, в котором оказалась нация, вынуждает нас сложить оружие. Возможно впереди нас ждут другие тяжкие обязанности, которые потребуют от вас таких моральных жертв, перед которыми отступит пролитая кровь. Теперь вы должны показать, что сила вашего духа равна вашему героизму, и что вы способны стерпеть все, когда речь идет о будущем достоинстве вашей страны. Я уверен, что в любых обстоятельствах вы будете знать, как вести себя в соответствии с высочайшими требованиями ваших славных традиций. Выполняя свой долг, вы можете и должны гордо смотреть на своего противника, с которым сражались сорок месяцев. Ваше прошлое дает вам полное право на это.

Супермарина была предупреждена утром 9 сентября, что немцы собираются оккупировать Рим. Тем же утром начались перестрелки в районе ворот Св. Павла. После полудня в течение 2 часов центр города обстреливали германские орудия. К вечеру город был захвачен. Несмотря на это, Супермарина продолжала выполнять свои обязанности, хотя остальные военные и гражданские учреждения были закрыты. В течение дня 10 сентября немцы захватили 3 радиоцентра флота вблизи Рима, но передвижные радиостанции на автомобилях уже стояли во дворе Министерства ВМФ. Поэтому Супермарина смогла принимать донесения и передавать приказы основным центрам управления военного и торгового флота. 11 сентября немцы выставили караулы возле входов в министерство, но само здание не захватили, и Супермарина продолжала работать. Она прекратила действовать только после полудня 12 сентября, после того как адмирал Де Куртен сообщил из Бриндизи, что он принимает командование на себя. Несмотря на исключительные обстоятельства, в действиях центрального морского штаба не возникло и малейшей паузы. Это объясняет, почему итальянский флот сумел пройти через кризис перемирия, не став жертвой хаоса.

Невозможно даже коротко описать все бесчисленные приключения различных кораблей сразу после перемирия. Можно рассказать длинную историю о каждом корабле, каждом береговом подразделении, историю, полную волнующих приключений. Например, линкор «Чезаре», который использовался как плавучая казарма в Поле, сумел добраться до Таранто, а потом прибыл на Мальту. Хотя его повреждения так и не были исправлены, а от экипажа остался лишь костяк, линкор благополучно совершил переход в одиночку, уклонившись от германских самолетов и торпедных катеров.

Следует упомянуть о кадетах Военно-Морской Академии, которая временно располагалась в Венеции. Супермарина приказала им погрузиться на борт трансатлантического лайнера «Сатурния». «Сатурния» благополучно достигла Бриндизи со своим драгоценным грузом. После этого занятия в академии возобновились.

В северных портах произошло множество столкновений малых кораблей с немцами. Все они пытались силой прорваться из портов и уйти на юг. Немцы обрушили на них удары самолетов, артиллерии и вообще всего, что могло стрелять. Эти столкновения часто принимали ожесточенный характер и дорого обошлись обеим сторонам, что можно видеть из списка потерь. За период 9—12 сентября в боях с немцами погибли 14 итальянских кораблей разных типов. Одни такой случай заслуживает отдельного описания. Миноносец «Ализео» возле Корсики был атакован 10 германскими катерами. В последовавшем бою миноносец потопил их всех, подобрал уцелевших германских моряков и продолжил путь на соединение с союзниками. Адмирал Мартиненго был посмертно награжден Золотой медалью почета за аналогичный бой против немцев. Адмирал находился на борту торпедного катера и сам стоял за рулем. Он был убит пулеметной очередью во время боя с немецкими кораблями возле Ливорно.

Героическая борьба завязалась на тех базах, где была возможность организовать хоть какое-то сопротивление немцам. Начальник штаба флотского гарнизона Маддалены пал смертью храбрых, возглавляя контратаку своих моряков против наступающих немцев. Несколько моряков в Пьомбино успели потопить все германские катера, стоявшие в порту. В Кастелламаре ди Стабия маленький гарнизон отчаянно сражался, потеряв своего командира и 4 офицеров. В Каттаро моряки сложили оружие, только израсходовав все боеприпасы. В Кефалонии большая часть моряков, практически все они были офицерами, во главе со своим командиром погибли в бою с немцами. Аналогичные эпизоды имели место и в других городах, а на Леросе сопротивление итальянцев затянулось на 50 дней, превратившись в большое сражение. Этот бой будет подробнее описан в последней главе.

Стойкость и дисциплину флота продемонстрировали и корабли, находившиеся в тысячах миль от родины. Канонерки «Лепанто» и «Карлотто» в Шанхае, вспомогательный крейсер «Рамб II» в Кобе, подводная лодка «Каппеллипи» в Сабанге, 11 торговых судов в различных японских портах были затоплены или выведены из строя экипажами, хотя моряки знали, что это вызовет ответные репрессии. Широко известна история возвращения в Италию из Индийского океана подводной лодки «Каньи». Колониальный шлюп «Эритрея» сумел прорвать японскую блокаду и достичь британской базы в Коломбо.

Учитывая все, это можно сказать, что, несмотря на тяжелые потери в людях и кораблях, итальянский флот прошел сквозь сильнейший шторм перемирия, сохранив твердую дисциплину. После 39 месяцев войны, потеряв лучшие корабли и лучших моряков, преодолев ужаснейшие трудности, подвергаясь ударам двух крупнейших в мире морских и воздушных флотов, итальянский флот все-таки остался «на ногах». Его структуры продолжали работать, воля осталась тверда, а дух непоколебим. В трагических обстоятельствах, когда вся нация была дезорганизована, флот высоко держал свое знамя и с честью присоединился к бывшим противникам.

Союзники во время перемирия увидели дисциплину, организованность и эффективность итальянского флота.

После этого их уважение переросло в доверие. Большие военно-морские базы Таранто и Бриндизи остались под управлением итальянцев. 12 сентября группа торпедных катеров и вспомогательных кораблей на Капри передали себя в распоряжение англо-американского морского командования в Салерно и немедленно начали совместные действия с союзниками. На следующий день, 13 сентября, англичане на Мальте обратились к адмиралу Да Зара с просьбой послать 2 эсминца в Аяччо, чтобы помочь итальянским и французским войскам сражаться против немцев. Эта просьба в такой момент имела колоссальное моральное значение, поэтому она была немедленно исполнена. Эсминцы «Легионарио» и «Ориани» сразу же отправились на Корсику.

Так итальянский флот без малейшей передышки начал новую главу в истории своего служения Италии.

Глава XVII.

Итоги тридцати девяти месяцев войны

Закончив читать этот обзор войны с союзниками, читатель может сделать свои собственные выводы из представленных фактов. Однако автор хочет отдельно подчеркнуть некоторые особо важные аспекты этой долгой борьбы.

Итальянский флот никогда не предполагал, что в одиночку будет сражаться с самым мощным флотом мира. Легко было предсказать, что он будет разбит в первом же бою, а в ходе долгой войны уничтожен. Поэтому никто, находясь в здравом уме, не скажет, что итальянский флот рвался в бой. В лучшем случае он мог упорно отбиваться и постараться связать врагу руки на некоторое время. Именно такая стратегия была избрана, и ход военных действий показал, что она была реализована умно, предусмотрительно и отважно. После 15 месяцев войны на Средиземном море появились американские флот и авиация. Их мощь стремительно росла, и баланс сил нарушался все больше. С другой стороны, нельзя полностью игнорировать появившиеся на Средиземноморье германские подводные лодки и торпедные катера. Однако помощь германского флота носила скромный характер и не могла повлиять на общий ход Средиземноморской войны.

В этой войне воздушная мощь впервые оказалась не просто очень важным, а совершенно необходимым фактором всех операций на суше и на море. Когда воздушная мощь была недостаточной или полностью отсутствовала, морские и сухопутные силы оказывались в тяжелом положении. Отсутствие воздушной поддержки могло полностью парализовать их действия. Необходимо было создать специальную морскую авиацию, однако с этим требованием флота остальные виды вооруженных сил согласились слишком поздно. К этому времени результаты ее отсутствия стали непоправимыми. Со своей стороны, флот противника хорошо знал, как использовать эти факторы самым выгодным для себя образом. Его воздушная мощь росла, тогда как итальянский флот продолжал испытывать серьезнейшие трудности в создании своей авиации. Поэтому во многих случаях наступательные и оборонительные возможности итальянского флота были серьезно ограничены недостаточным взаимодействием с авиацией.

Генеральные штабы итальянских и германских ВВС, когда они с опозданием поняли требования реальности, предприняли серьезные усилия, чтобы выправить положение. Они сделали все возможное в рамках существующих структур, а их пилоты часто жертвовали жизнью. Однако неадекватность воздушной поддержки сохранилась, и это нельзя забывать, анализируя условия, в которых пришлось сражаться итальянскому флоту.

В результате анализа можно сказать, ничуть не преувеличивая, что решающей битвой Средиземноморской войны стала битва между итальянским флотом и англо-американской авиацией. Не важно, сколь ожесточенной была сама морская война, итальянский флот мог продолжать сражаться еще достаточно долго, если бы он не был прямо и косвенно раздавлен колоссальными воздушными силами противника.

Мы также видели, как серьезно ограничивала стратегические возможности итальянского флота острая нехватка топлива. 3 фактора обусловили его слабость — плохое взаимодействие с авиацией, нехватка топлива и отсутствие радара — и увеличили дисбаланс сил противников. Не следует также забывать, что равенство сил в какой-то определенный момент решительно ничего не значило. Противник всегда мог перебросить корабли на Средиземное море с других театров и добиться решительного превосходства.

Несмотря на все эти ограничения и неблагоприятные обстоятельства, итальянский флот не был уничтожен ни первыми ударами противника, ни в ходе последующих боев. В течение 39 месяцев он отражал все атаки. Более того, он нанес противнику очень тяжелые потери. Даже когда закончилась война, итальянский флот, сильно потрепанный, все же обладал значительным военным потенциалом. Это сразу дало свои результаты, когда он начал сражаться на стороне союзников.

В заключение попытаемся оценить ситуацию, используя спортивные термины. Итальянский флот можно было сравнить с боксером-средневесом, который на ринге неожиданно встретил чемпиона мира в тяжелом весе. Разницу в весе еще больше усугубило то, что средневес плохо видел, а временами сражался просто вслепую (воздушная разведка и радар). Одна рука у него отсохла (воздушная поддержка), а ноги были приклеены к полу (нехватка топлива). Тем не менее, тяжеловес не смог нокаутировать своего противника и даже пропустил несколько сильных ударов. После множества раундов судьи остановили схватку, а средневес все еще стоял на ногах, окровавленный, но не сломленный. Чемпион выиграл бой по очкам, но такой исход был достижением для средневеса, а не для чемпиона.

Официальные итальянские и британские источники говорят, что итальянский флот потерял в ходе боев на Средиземном море к 8 сентября 1943 года корабли общим водоизмещением 269000 тонн, а британский — 412000 тонн.

Борьба, которую вела Италия в ходе Второй Мировой войны, проходила в основном на море. Чтобы вступить в бой, армия должна была пройти через палубы кораблей. Морская мощь во многом определяла ход борьбы на сухопутном фронте. Вспомним, что дела в Африке пошли хорошо, как только весной 1942 года итальянский флот добился господства на море. Когда же осенью это господство перешло в руки врага, удача отвернулась от итальянцев и на суше. Вся военная история доказывает, что МОРЕ ДОМИНИРУЕТ НАД СУШЕЙ. Последняя война лишь подтвердила этот вердикт. Решительные победы союзников и их окончательный триумф были результатом морского мышления Черчилля и Рузвельта, которым противостояли сухопутно мыслящие Гитлер и Муссолини.

Что касается общей стратегии Средиземноморской войны, итальянский флот всегда имел четкие цели, базирующиеся на точном расчете. В некоторые критические моменты борьбы они могли принести решающий эффект, если бы их понимали другие. К несчастью, те, кто отвечал за общее ведение войны, не приняли взгляды флота. Если же это происходило, то «слишком мало и слишком поздно». Особенно этим отличалось германское Верховное Командование.

Супермарина, конечно, совершила ряд стратегических ошибок в планировании операций. Ошибались и адмиралы в море в тактической фазе боев. Однако все эти ошибки не имели столь тяжелых последствий, как ошибки Верховного Командования. С другой стороны следует отметить, что оперативное планирование Супермарины было хорошо продуманным, а временами просто блестящим. Более того, многие ошибки Супермарины, как вскрывается сейчас, были результатом директив сверху, которые она должна была выполнять. Решения адмиралов в море следует оценивать, учитывая нехватку воздушной поддержки, отсутствие радара и прочие факторы, действовавшие против них.

Следует отметить, что легкие силы итальянского флота часто шли на немыслимый риск, и многие сражались до самого конца. С одной стороны, такое чувство долга и высокий боевой дух толкали их на форменное самоубийство. С другой стороны, с точки зрения военной экономики, во многих случаях можно было избежать потерь, проявив немного осторожности. Сами англичане, по крайней мере на Средиземном море, строго выполняли приказ не вступать в бой с превосходящими силами противника и часто применяли тактику «бей — беги».

Итальянские моряки постоянно демонстрировали свои высокие боевые качества на любом уровне — от адмирала до последнего юнги. Эти качества были выражением не слепого повиновения, а демонстрацией разумной инициативы. Был ли это адмирал, командующий флотом или нестроевой офицер — командир крошечного вспомогательного суденышка, все они демонстрировали готовность пойти на риск и пожертвовать собой. Статистика ясно это подтверждает. Среди экипажей итальянских кораблей, потопленных в годы войны, потери составили: 30% среди матросов, 50% среди офицеров, 75% командиров кораблей, 100% адмиралов.

Иностранцы привыкли считать итальянцев нестойкими людьми. Эта война доказала противоположное. По крайней мере, флот продемонстрировал непоколебимую стойкость. Никакие трагедии, потери, поражения или невыносимое положение не обескуражили флот и не заставили его ослабить свои усилия. Достаточно вспомнить события во время кризиса в конце 1941 года и положение на тунисских маршрутах весной 1943 года. В обоих случаях флот показал не только полное самоотречение, презрение к опасности, но и непоколебимое стремление добиться цели. Поэтому, как только погибал крупный конвой, немедленно снаряжался новый. Когда горнило Сицилийского пролива глотало один корабль за другим, экипажи кораблей, назначенных на смену погибшим, спокойно поднимали якорь, чтобы выйти в море. Нашего боксера-средневеса можно упрекать за слабые удары по противнику, но никто не сможет отрицать его несгибаемого духа, с которым он сражался, несмотря на любые обстоятельства.

Было бы глупо утверждать, что итальянский флот совершенно безгрешен и безошибочен. Никто не может в течение 39 месяцев ожесточенных боев избежать промахов. Победители тоже совершили немало ошибок, некоторые из которых были столь серьезными, что сказались не только на союзниках. Однако история навсегда запечатлела свидетельства той значительной роли, которую сыграл Итальянский Флот во Второй Мировой войне.