Ночью с 11 на 12 день первой зимней луны я стал невольным свидетелем тайной и необычной сделки между королями Аквилонии и Кофа. Но если б мы знали, к чему это приведет спустя несколько лун…
Поначалу я удивлялся, откуда бывший наемник (то есть Конан), лишь недавно захвативший трон, и прирожденный аристократ, наследник одной из самых благородных династий Заката Хайборийского материка, столь хорошо знают друг друга. И Конан, и Страбонус мгновенно опознали знакомое лицо. Из скупых и немногословных рассказов варвара я потом узнал, что он несколько лет назад служил в гвардии при дворе кофийского владыки и принимал участие в заговоре, устроенном одним из дворян. Мятеж, к сожалению для Конана, подавили, он вынужден был бежать, а в Кофе варвара объявили злодеем короны и вынесли очередной смертный приговор.
Однако сейчас двум королям пришлось позабыть старые распри, отбросить мысли о мести, и выслушав друг друга, придти к согласию.
Конан, как я уже упомянул, решился рассказать все. Варвар остановил готового к откровенности Страбонуса, усадил его в кресло, ударом кулака взломал дверцу шкафчика, в котором хранились вина, принадлежащие торговцу Антонию, и, вручив каждому по серебряному бокалу, начал говорить.
Последовала донельзя знакомая мне история. Вначале Конан поведал внимательно слушавшему и сохранявшему невозмутимый вид Страбонусу о появлении зеленого огня на границах Аквилонии, невероятных человеческих жертвах, имевшихся на пути порождений Небесной горы, о грифоне из Ямурлака, поездке в Пограничье и прочем. В том числе и о том, что сейчас он сам, Конан, король Аквилонии, потерял трон, а скипетр величайшей страны Заката держит в руках какой-то… самозванец. Очень странный. Двойник, в точности повторяющий облик настоящего короля. Человек (или
не человек), толкающий Аквилонское государство к войне, способной захватить все страны Заката. От Зингары до Турана.
— Мне не нужна эта война, — с серьезным выражением на лице втолковывал Конан Страбонусу. — Сейчас Аквилония владеет достаточным запасом золота для того, чтобы не обрушилась торговля внутри королевства, равно как и с другими странами. Я не понимаю, для чего самозванцу потребовалось начинать войну с Офиром и искать союза с Немедией. К Закату от Кезанкийских гор крупных войн не было почти сто лет. Все значительные державы — Зингара, Аквилония, Немедия, Аргос и, конечно же, Коф с Офиром — процветают. В казне Аквилонии пока нет средств для того, чтобы поддерживать постоянную военную компанию на двух-трех направлениях. Конечно, если мы обретем союзничество Немедии, будет куда проще разгромить Офир, а потом твое, Страбонус, государство, и дойти до границ Стигии… Только зачем?
Однако я заметил одну вещь. На протяжении всей своей речи Конан ни разу не упомянул о том, что мы с ним оказались в доме Антония по воле слепого случая. И даже несколькими ложными намеками дал понять Страбонусу, что мы находимся здесь именно потому, что произошла измена.
— Речи не юноши, но человека умудренного, — ответил кофийский король, внимательно выслушав слова киммерийца. — Не ожидал, что ты столь далеко пойдешь. Я-то всегда считал тебя простым рубакой и необразованным дикарем, способным лишь размахивать мечом… Впрочем, позволь мне подумать.
Конан быстро кивнул, налил себе в кубок вина и отошел к окну. Я сидел в дальнем углу комнаты, не осмеливаясь встревать в разговор. В конце концов, киммериец всегда знает, что делает.
Рука варвара толкнула ставни, и я увидел, что самая яркая звезда на Закате подошла почти к горизонту. Белая точка уходила за тарантийские крыши, освобождая место утренним созвездиям. Вскоре на башне храма Митры пробили четвертый послеполуночный колокол.
— История настолько необычная, что я вынужден в нее поверить, — я вздрогнул от внезапно раздавшегося резкого голоса Страбонуса. — Пускай меня сожрут все демоны Сета, но я никогда не слышал ничего подобного. Варвар, ты хочешь сказать, что сейчас все страны Заката под угрозой всеобъемлющей войны? И ее провоцирует некое магическое существо, занявшее твое место? Пожалуй, тогда я могу кое в чем тебе помочь.
— Ну? — резко обернулся Конан. — Как и договорились — правду за правду?
— Придется, — скривил губы в улыбке ночной гость. — Признаюсь честно — мне более всего нужно спокойствие на Закате. Как и тебе самому. Однако я собирался добиться равновесия совсем другим способом. Пускай ты сейчас не являешься королем в полном смысле этого слова, но… Я безоружен, а у тебя меч. И вдобавок вас двое, а я один, — Страбонус покосился на меня. — Хорошо. Я расскажу, зачем Тсота-Ланти переместил меня в Тарантию.
— Не тяни, — рявкнул Конан. — Говори!
— Я хотел лично посмотреть на то, как тебя убьют, — спокойно, с расстановкой произнес король Кофа. — Я, Тсота-Ланти и верные нам люди в Аквилонии уже десять седмиц готовили заговор. Мы уже пытались убить тебя, однако план покушения не удался.
— Деревня Артен! — ошарашенно воскликнул Конан, догадавшись. — Постоялый двор «Корона Аквилонии»?
— Именно, — подтвердил кофиец. — К сожалению, вас было слишком много. Ты вырвался из западни и, как ни странно, теперь я должен благодарить богов за эту случайность. Если бы ты умер, изрыгающее зеленый огонь чудовище прошло бы дальше, через Аквилонию к Офиру. А может быть, и к моей стране.
— Ну ты и мерзавец, — вздохнул варвар.
— А ты лучше? — возмущенно парировал Страбонус. — Мы только что вспоминали о заговоре против меня, который провалился по чистой случайности! Кто был одним из главарей, случайно не помнишь?
— Это случилось давно, — решительно пресек начинающуюся свару Конан. — Итак, меня должны были убить и ты прибыл полюбоваться на то, как меня зарежут или отравят? Какова подоплека? Когда это должно было случится?
— Через сутки, — честно ответил Страбонус. — В твоем дворце. Все подготовлено, остается лишь… Ну, сам понимаешь. Ладно, я открою тебе все подробности…
Я уже несколько раз упоминал о вещах, которые я не люблю. Ненавижу подземелья, кислое пиво, терпеть не могу, когда аквилонские дворянки называют меня «милой собачкой» (это когда я нахожусь в обличье волка) и совсем не переношу сильную жару. Теперь этот список пополнился.
Я ненавижу политиков! Королей, канцлеров, герцогов и прочую шушеру! Они вечно кроят загадочные морды, объясняются намеками, строят какие-то козни, непонятные простому смертному и оправдывают свои бесчестные выходки некоей «высшей необходимостью» и «государственными соображениями»!
Я знаком с Конаном достаточно давно. Он всегда был нормальным человеком. Любил выпить, подраться, втягивал всех приятелей в какую-нибудь авантюру, а потом сам же вытаскивал нас из неприятностей… В принципе, он таким и остался. Но теперь к его положительным качествам добавилось несколько отрицательных. Прежде всего — эта малоприятная черта, которую многоученые мужи называют «государственной мудростью».
В общем, скажу я вам, той ночью Конан надул Страбонуса, будто распоследняя базарная торговка, продавшая лопуху-вельможе крытую амальгамой свинцовую безделушку в качестве древнего кхарийского украшения из белого золота. Я слушал разговор варвара и кофийца, и изумлялся. Неужели король Кофа такой дурак? Или это мы дураки, а он старательно изображает из себя развесившего уши болвана и делает вид, что верит всем словам Конана?
Мне показалось, что Страбонус купился на рассказанную киммерийцем легенду. Варвар с серьезным видом заявлял, что, если трон не будет возвращен законному государю, в «кровавом огне всеобщей войны» сгинут все государства Заката; что Конан (настоящий, имеется в виду) никогда не хотел ни с кем воевать; что если двойник останется на троне, под угрозой будет не только Офир, но и корона Хоршемиша… Словом, варвар старательно изображал из себя несправедливо обиженного, благочестивого и просвещенного монарха. Я старательно кивал, а в самые драматические моменты его сбивчивого рассказа вздымал глаза к потолку, тихонько поддакивал и говорил: «Все образуется, Ваше величество».
Страбонус каменно молчал, а в его глазах искрились льдинки. И смотрел он на нас, будто на двух помешанных.
— Если я помогу тебе вернуть корону, — заговорил кофиец, когда Конан остановился перевести дух перед тем, как начать все сначала, — что я получу взамен на эту услугу?
— Хотя бы собственную жизнь, — усмехнулся Конан. — По-моему, этого достаточно.
— Это только по-твоему, — голосом завзятого лавочника перебил Страбонус. — Обещаешь, что снизишь налоговые сборы с кофийских купцов?
— Обещаю, — варвар кивнул и посмотрел на иноземного венценосца отвратительно правдивыми голубыми глазами.
— Та-ак, — Страбонус задумчиво почесал подбородок. — Еще вернешь разрешение моим торговым кораблям плавать по Хороту и Алимане в пределах Аквилонии. Потом отзовешь из Кофа проповедников-митриацев. Они изрядно мешают моему придворному волшебнику Тсота-Ланти. Старик нервничает…
— А может, тебе еще луну с неба достать? — возмутился Конан. — Между прочим, делами религии занимаюсь не я, а главный жрец Валамир. С ним и договаривайся! Храмы в моей стране королю не подчиняются.
— Досада какая, — вздохнул кофиец. — Хорошо. Ограничимся пока торговыми льготами для купцов Кофа. И последнее, самое важное условие.
— Ну? — насторожился Конан, предчувствуя подвох со стороны Страбонуса.
— Весь следующий день ты будешь меня слушаться, — решительно сказал тот. — Если так боишься, что я убегу или что-нибудь испорчу — приставь ко мне своего цепного пса. В случае чего он сумеет всадить кинжал мне под ребра…
Я громко прокашлялся. Проклятый кофиец будто нарочно обозвал меня «цепным псом». Или догадался, кто я такой.
— Можно и согласиться, — поморщившись, проговорил варвар. — Главное в другом. Каким именно приказам я должен буду подчиняться?
— Любым, — уклончиво ответил Страбонус. — Заговором руковожу я сам и собираюсь… Вернее, собирался посадить на трон человека, верного Кофу. Он не обременен слишком большим количеством мозгов, но у него есть умные друзья, которые в нужный момент подскажут, как поступать… Итак, ты говоришь, что во дворце находится твой двойник? Отлично. Мы подменим двойника двойником.
— Чего? — вытаращился Конан. — Ну-ка объясни…
— Я тут кое-что придумал, — с нарочитой скромностью сказал кофиец. — Буквально сейчас… Если те честолюбивые люди, которые согласились принять мою помощь в устроении заговора, хотят убить короля — мы не будем им мешать. Наоборот, ты, я и все верные слуги, которые остались в твоем распоряжении, начнем способствовать заговорщикам по мере своих сил. Ночью мы, как и положено всяким порядочным злоумышленникам, придем во дворец, убьем тебя, тело унесем и спрячем, а место короля Аквилонии займет двойник.
И Страбонус изящным жестом руки указал на Конана.
— Ничего себе, — почесал в затылке варвар. — Здорово придумано. Никогда бы не подумал, что с помощью короля Страбонуса буду участвовать в заговоре против самого себя и превращусь в собственного двойника! Что-то мы перемудрили…
— Придумай лучше, — снисходительно фыркнул кофиец. — Итак, кажется, ты понял, что нужно делать? Сейчас мы пойдем в дом человека, который обязан возглавить переворот. Он знает, что я должен прибыть сегодня ночью, чтобы лично надсмотреть за событиями. Я объявлю этому дворянину, что план претерпел изменения…
— Змееныши Сета! — радостно выругался Конан. — Про тебя правильно говорят: «Хитрее Бела и умнее немедийского стряпчего». То есть ты представишь меня человеком, который должен будет заменить на троне настоящего короля?
— Именно, — согласился Страбонус. — Если бы послезавтра утром в городе объявили, что король Конан внезапно умер, а его место занял один из немногочисленных наследников Эпимитриуса, в городе началось бы недовольство. И прежде всего — со стороны пуантенской гвардии. Хотя точно знаю, что Просперо нет в столице… А теперь все пройдет очень тихо и спокойно. Настоящий король, вернее, то, что выдает себя за него, умрет, ты займешь трон, а с заговорщиками разберешься сам на следующий день. То есть когда я вернусь в этот дом и через Портал уйду обратно в Хоршемиш. Даже жаль немного, такой отличный план сорвался…
— Учти, — угрожающе начал Конан. — Я от тебя не отойду ни на шаг и, если почувствую, что ты ведешь двойную игру, прирежу незамедлительно. Но если твоя придумка выгорит, то… Вернувшись в Хоршемиш, жди моего посольства с указом о льготах кофийским торговцам. Договорились?
— Договорились, — спокойно ответил Страбонус, встал и протянул варвару руку. — Пусть твой телохранитель будет свидетелем. Я клянусь именем Солнцезарного Митры, что я верну тебе трон в обмен на мою жизнь.
— Если б только на жизнь, — вздохнул Конан, с силой пожав ладонь кофийца. — Канцлер опять начнет орать, что я разоряю казну.
— Прикажи отрубить ему голову, — Страбонус поморщился и затряс слишком сильно сдавленными пальцами, побелевшими от пожатия варвара. — В таком случае сейчас мы пойдем к герцогу, который должен меня ждать. Ты будешь молчать и соглашаться со всем, что говорю я.
Мы быстро собрались. Конан оттащил валявшийся у входа в дом труп Стахора в соседний двор, чтобы не вызывать подозрений у хозяина Антония, который должен был вернуться утром, и посыпал песком кровавые пятна возле порога. Небо на восходной стороне начало сереть, когда мы беспрепятственно покинули квартал Рогаро. Король Страбонус вел нас по городу с уверенностью, достойной любого тарантийского горожанина. Мне подумалось, что кофиец наверняка уже много раз бывал в Тарантии.
Мы свернули на набережную Хорота и двинулись к полуденной окраине столицы. В кварталы, где жили самые богатые и знатные люди, дворяне и наиболее зажиточные купцы.
— Сюда, — Страбонус указал на ворота красивого белого дома с колоннами, стоявшего в глубине сада. — Между прочим, Конан, я тебе посейчас не сказал, кто участвует в заговоре. Видишь герб над створками?
Варвар поднял голову и всмотрелся в изображение на вычурном щите-дроглоре, вывешенном у въезда в поместье.
— Ублюдок… — Конан едва дар речи не потерял. — А вроде бы уважаемый человек… Ладно, идем. Я герцогу потом все выскажу. Если, правда, он жив останется.
Дожидаясь, пока сонные привратники, разбуженные колокольчиком, подойдут к створкам, я подумал, что не следовало уезжать из Пограничья. Как спокойно жилось бы мне на родине! Никаких королей, Порталов, заговоров и заумных рассуждений о судьбах мира!
Но раз уж ввязался — придется идти до конца.
Глава девятая
РИНГА, ТРЕТИЙ РАССКАЗ
Тарантия, столица Аквилонии.
12 день первой зимней луны.
«…После неудачной попытки убийства существа, выдававшего себя за короля, немедийский конфидент спешно покинул дворец короны и скрылся в месте, обладавшем привилегией не выдавать скрывающихся на его территории преступников — в Обители Мудрости Тарантии. Здесь же небезуспешно скрывались и те, кого безуспешно разыскивал конфидент — подлинный король Аквилонии и некоторые из его спутников.
Теперь план их действий был почти готов и отшлифован до мелочей. Они решили всемерно содействовать замыслам заговорщиков, собиравшихся покончить с королем, а затем оставить на месте правителя «двойника», роль которого был должен сыграть настоящий король Аквилонии.
Все выглядело блестяще и безукоризненно, однако у конфидента возникли некоторые подозрения и он не спешил поделиться ими с остальными участниками комплота. Увиденное им в замке заставило представителя тайной службы Немедии заподозрить в двойнике не просто человека, до мелочей схожего обликом с королем, но колдовское существо, обладающее непонятными людьми силами. И конфидент решил столкнуть подобное с подобным — тайну с тайной, магию с магией, для чего заключил договор с величайшим из чернокнижников Полуденных и Закатных стран — стигийским магом Тот-Амоном, ныне подвергшимся опале со стороны прочих колдунов Черного Круга Стигии и вынужденным скрываться вдали от родины…»
Из «Синей или Незаконной Хроники» Аквилонского королевства
Xотелось бы знать, где я нахожусь?..
Интересный вопрос. Вроде бы я на чем-то лежу, и поверх меня что-то лежит. Причем лежащее внизу — холодное и чуточку шершавое, а сверху — теплое и мохнатое. И пахнет так, что чихать хочется.
Я и чихнула. Один раз, другой, а потом окончательно проснулась, высунула голову из-под шерстяного пледа и огляделась.
Комната. Не слишком большая, обставленная не то чтобы скудно, а скорее аскетично. Стрельчатое высокое окно с мелкими полупрозрачными стеклами, вставленными в медный переплет. Трехстворчатый шкаф, забитый потрепанными разномастными томами, переплетенными в кожу, холстину и просто завернутых в какие-то тряпки. Покосившийся стол, на нем — пара пустых мисок и кружек, а также оловянный кувшин. Черная пасть камина, огороженного покосившейся решеткой, в которой потрескивают поленья. Возле очага — два обшарпанных кресла на разлапистых ножках. Две двери, одна завешена отрезом зеленоватой шерстяной ткани в жирных разводах.
И неуловимый обычными чувствами аромат «присутственного места». Не сдаваемой внаем квартиры, а именно чего-то официозного, где постояльцы ощущают себя лишь временными обитателями.
Зададим вопрос — где в Тарантии отыщется учреждение, которое предоставляет служащим в нем людям жилье?
Вернее, не служащим, а учащимся. Это ж Обитель Мудрости! Дом для вагантов, куда я, едва не падая с ног, добралась сегодняшней ночью. Мораддин велел разыскать в Логиуме некоего Ди Монтобье, что я и сделала. Такового господина не оказалось дома, так что мне ничего не оставалось, как усесться на ступеньках лестницы и терпеливо ждать. Видимо, вскоре я задремала, а вот проснулась уже совершенно в другом месте.
Голова просто раскалывалась. Вот она — расплата за вчерашнее использование Дара направо и налево. Интересно, на улицах уже выкрикивают указ о немедленном разыскании и взятии под стражу злодейки короны графини Эрде, которую близкие знакомые и друзья имеют право именовать Рингой? Если нет, то я буду весьма огорчена. Меня еще ни разу не объявляли «злодейкой короны», а хотелось бы. Неплохое украшение послужного списка.
Я откинула плед и села. Сразу выяснилась еще одна любопытная вещь — кто-то взял на себя труд стянуть с меня залитую кровью и кое-где порванную одежду. Взамен меня обрядили в белую льняную рубашку. Скорее всего, мужскую, потому что, когда я встала, это одеяние повисло на мне, как на пугале. Малость великовато, а так ничего. Теперь бы еще узнать, кому я обязана такой трогательной заботой?
Вид из окна окончательно убедил меня, что я нахожусь в Логиуме. Лужайки с короткой пожухлой травой, красные кирпичные здания, обвитые плющом, и ужасающая своей помпезностью статуя Дагоберта, Покровителя Наук и Дарителя Знаний. Насколько мне известно, сей властитель в жизни не прочел ни одной книги по причине полнейшей неграмотности. Интересно, что подвигло его даровать землю и средства на обустройство столичной Обители Мудрости? Загадка… Почти такая же неразрешимая, как мое вчерашнее путешествие из королевского дворца сюда. Ничего не помню. Вернее, помню, как спускалась со стены, торговалась с извозчиком и ехала в наемном экипаже через мост. Дальше — темнота.
На одном из кресел обнаружился Шото со всей полагающейся к нему сбруей — ножнами и моим поясом. Возле камина я наткнулась на собственные сапожки, предусмотрительно поставленные сушиться. А вот никакой еды, к сожалению, в комнате не нашлось. И остальное мое барахло, то есть костюм и прочие вещи, тоже куда-то сгинуло.
Тогда я решила проверить двери. Обе оказались незапертыми. Одна вела в пустой и гулкий коридор, куда выходили еще с десяток подобных створок, другая, закрытая зеленой тряпкой, скрывала за собой жалкое подобие ванной комнаты. Помятые медные тазики, несколько кувшинов… В кувшинах вода, причем теплая. Можно даже сказать, горячая. Опять мой таинственный благожелатель побеспокоился? Что ж, мы не гордые, возьмем, что предлагают, и «спасибо» позабудем сказать.
— Это, конечно, не мраморный бассейн, — вслух сообщила я свое мнение, разыскивая среди тазов самый вместительный и наливая в него воду, — но на худой конец сойдет.
Плескалась я долго — пока не почувствовала себя человеком. Потом отжала мокрые волосы, натянула одолженную неведомо кем рубашку и ввалилась в комнату. Я намеревалась разузнать, кто, собственно, является хозяином этого уютного местечка, а также где здесь можно поесть.
— Ой, — сказали мы одновременно. Ко мне пожаловали гости. Точнее, гость. И если кто-нибудь посмеет заикнуться, что стоявший у камина тип — вагант, то я имею полное право утверждать, что я — послушница храма Митры, давшая обет безбрачия.
— Привет, — сказала я, первой придя в себя. Гость опомнился и старательно уставился куда-то в точку за моей спиной. Ух ты, какие глазищи… Ярчайший синий цвет, а ресницы для мужчины слишком длинные. Взгляд честнейший, из чего следует неопровержимый вывод: обладатель столь ясного взора, скоре всего, хитрюга, каких поискать. Рост высокий, но не особо, плечи широкие, шея жилистая. Вообще-то подобные головорезы слегка не в моем вкусе, но отказать этому подозрительному типу в своеобразном диковатом обаянии было трудно. Основное слово здесь — «диковатый». Мой неожиданный гость совершенно не вписывался даже в взбалмошную студенческую, а тем более — в размеренную тарантийскую жизнь. Зато был бы вполне уместен в каком-нибудь недоброй памяти Пограничье или захолустной полуночной Аквилонии. Что весьма убедительно подтверждал прислоненный к камину внушительный размеров меч в кожаных ножнах.
— Здравствуй, — наконец обрел дар речи незнакомец. — Я думал, ты еще спишь…
— Нет, — бодро заверила я и поинтересовалась: — Слушай, ты случайно не знаешь, откуда я тут взялась? Понимаю, что вопрос звучит нелепо, но в суматохе я как-то умудрилась позабыть, чем занималась вчера.
— Я тебя нашел на лестнице, — серьезно сказал гость. — Сегодня рано утром. Ты сидела на ступеньках и спала. Я хотел тебя разбудить, но… — он красноречиво пожал плечами, и я фыркнула:
— Ясно. Судя по всему, я настоятельно потребовала, чтобы меня оставили в покое. Извиняюсь. Моя благодарность безгранична, однако имеет материальные пределы. Одеждой я тоже обязана тебе? — согласный кивок. — Могу вернуть, — я безмятежно взялась за подол.
— Не надо, — торопливо сказал незнакомец, слегка ошарашенный моими манерами, а точнее — полным отсутствием таковых. — Твои вещи все были грязные… Тут неподалеку есть одно местечко, мне там обещали, что все постирают и починят. Ты завтракать будешь?
Я озадаченно подняла бровь. Однако! Откуда такое благожелательное отношение к ближним и дальним своим? И, кстати, чем это пахнет? Приятный такой запах, как от скошенной травы, два-три дня пролежавшей под жарким солнцем…
Оборотнем пахнет, вот чем. Мой милейший собеседник принадлежит к роду Карающей Длани. Да что ж такое творится, откуда в Тарантии взялись оборотни? Им положено в Пограничье сидеть и носа оттуда не высовывать!
Наверное, гость что-то заподозрил и насторожился. Я прикинула расстояние до двери — не добегу. А вот до кресла и Шото на нем — вполне смогу. Если этому типу что-нибудь взбредет в голову, он об этом очень пожалеет…
Неизвестно, чем бы закончилось наше молчаливое противостояние, но тут ведущая в коридор дверь без всякого предупреждения распахнулась, и в комнату ввалился… Конан. Собственной персоной. Его величество король Аквилонии пребывал в несколько раздраженном состоянии духа и зачем-то отпустил отвратительного вида окладистую бородку.
Мне стало нехорошо. В Зингаре есть такое поверье — если ты кого-то убил, причем без всякой необходимости и веских обоснований, то душа убитого будет преследовать убийцу вплоть до мига смерти последнего. Как утверждают, душе покойника не приходится долго мотаться туда-сюда… Неужели и со мной это случилось? Что за чушь, не бывает такого! Или выживший после моего угощения двойник из дворца решил наведаться в Логиум и потребовать ответа?
Я сделала шаг назад, потом другой и пятилась до тех пор, пока не уткнулась спиной в стенку. Мир упрямо отказывался внять моим настойчивым просьбам — прекратить расплываться перед глазами, превращаясь в сборище веселеньких цветных пятен.
— Уходи, — наконец выдавила я. — Ты умер. Я тебя убила. Ты больше не должен ходить по земле.
— По-моему, у этой девицы с головой не все в порядке, — авторитетно высказал свое мнение человек-оборотень, перебив мое жалкое лепетанье. — Я ее нашел сегодня утром, она на лестнице сидела… Наверное, к Ди Монтобье пришла. Что нам с ней делать, Конан? Конан, ты меня слышишь?
— Только в обморок не падай, ладно? — сказал киммериец, и в моей голове все встало на свои места. Конечно же, это настоящий Конан! Даже за столь краткий миг я успела отметить множество мельчайших отличий, которые создают неповторимый облик и манеры человека. И теперь с уверенностью могла отличить подлинного короля от подмененыша. Эти различия просто бросались в глаза, но для этого нужно было прожить несколько седмиц рядом с двойником, а потом воочию увидеть подлинник.
Но раз Конан здесь, то и Мораддин наверняка где-то неподалеку…
— Да будет тебе известно — графиня Эрде никогда в жизни не теряла сознания и самообладания! — гордо сообщила я и отлепилась от стены. — Доброе утро, Ваше величество! С благополучным возвращением домой!
— Все такая же язва, — с грустью констатировал Конан. Примолкший незнакомец-оборотень переводил недоумевающий взгляд с меня на короля и обратно, пытаясь разрешить сложнейшую задачу — кто кому морочит голову? — Честное слово, рад тебя видеть. Значит, ты смылась из дворца?
— Ага, — кивнула я. Язык категорически отказывался меня слушаться и продолжал болтать сам по себе: — Вообще-то не далее как сегодня ночью я пыталась тебя отравить. К сожалению для Аквилонии, неудачно. Похоже, твое ожившее второе Я или кто там эта тварь, совершенно невосприимчиво к ядам.
Конан недоверчиво хмыкнул. Повернулся к слегка растерянному оборотню и слегка ироничным тоном произнес:
— Знакомься, это Ринга… Как там бишь тебя?
Презрение киммерийца к любым титулам было мне отлично знакомо, а потому я вздохнула и послушно добавила:
— Графиня Эрде, баронесса Энден. С кем имею честь?..
— А… — казалось, парень на миг забыл собственное имя. — Меня зовут Веллан, сын Арта. Я из Бритунии, то есть из Пограничья…
— Оно и заметно, — вполголоса заметила я и ободряюще улыбнулась человеку-полуволку: — Ладно, приятно познакомиться. Теперь же я очень хотела узнать следующее: во-первых, где мой муж? Во-вторых, что здесь происходит? И в-третьих, когда доставят завтрак? Кстати, позволю себе заметить — Конан, ты отвратительно выглядишь. Если бы мне предоставили выбор — целоваться с тобой или с медведем в зверинце, я бы предпочла медведя.
Оборотень по имени Веллан тихо захихикал. Конан смерил нас уничтожающим взглядом, резко повернулся и, не сказав ни слова, скрылся в дверях ванной комнаты. Через миг до нас донесся грохот перевернутого тазика и неразборчивое проклятье. Веллан откровенно расхохотался и насплетничал:
— К нему уже все с этой бородой пристают… Завтрак скоро будет, а где сейчас граф Эрде — мы не знаем. Он был вчера во дворце (я кивнула в знак того, что знаю), потом его видели в городе, а потом он бесследно исчез, прихватив с собой еще двоих наших. Но лично мне почему-то кажется, что граф в безопасности.
Мне так совершенно не казалось, но я ничего не могла поделать со сложившимися обстоятельствами. Что ж, утешимся тем, что отыскался настоящий король и с ним, насколько можно судить, все в порядке. Уже немало.
Я только успела вытянуть из пришедшего в себя и разговорившегося Веллана некоторые подробности пребывания Конана сотоварищи в Пограничье и их появления в Тарантии, как в дверь постучали. Прибыл наш общий завтрак, принесенный двумя смешливыми девчонками-служанками, а также подозрительно знакомый мне черно-золотистый суконный сверток. Я немедленно схватила его, намекнула оборотню, чтобы посмотрел куда-нибудь в сторону, размышляя о вечном, и быстренько оделась. Неизвестные умельцы (точнее, умелицы) сумели за утро вычистить и залатать мой изрядно загаженный охотничий костюм, так что теперь можно было без опаски показаться на улице. Почему-то городская стража Тарантии с неоправданным подозрением относится к шастающим по городу личностям в драной одежде, заляпанной кровью.
За что люблю свое ремесло и избранный мной образ жизни — за невозможность предугадать, что случится завтра. Подумать только, совсем недавно я удостоилась чести побывать на королевском ужине во дворце, а сейчас сижу в комнатушке Обители Мудрости и завтракаю опять же с королем. Правда, в первом случае монарх оказался поддельным, а во втором — настоящим. Такая вот маленькая, но весьма значительная разница.
Что нам принесли на завтрак — я не разобрала. Я больше слушала, нежели ела. Увлеченное повествование Конана и Веллана о нынешнем бедственном положении пестрого сборища авантюристов поневоле подтвердило все мои худшие догадки. Эти герои, занявшись расправой с каким-то невероятным чудовищем, застряли в пещерах гномах под Граскаалем, и, если бы я, как и собиралась, добралась до Вольфгарда, у меня были бы все шансы встретить настоящего короля, а не подделку. Но так уж распорядилась судьба и не нам оспаривать ее решения.
Дальнейшие приключения отряда Конана по пути из Пограничья в Аквилонию были вполне предсказуемы. Сия развеселая компания совершила все возможные ошибки, методично не пропустив ни единой (куда смотрел Мораддин!), и только в силу покровительства неведомых мне богов сумела добраться до столицы. Честно говоря, я так и не поняла, почему их не схватили сразу по эту сторону Немедийских гор или еще на границе Аквилонии и Пограничья. Вот уж воистину любимчики удачи!
В Тарантии удача, видимо, решила, что слишком долго им благоприятствовала. Компания рассыпалась по городу и теперь не имела представления о том, где кто находится. Двое прятались в Логиуме, четверо, включая и моего мужа, затерялись где-то в столице, один попался и ныне пребывал то ли в Железной башне, то ли под замком во дворце.
