Война и Мы - 1941: работа над ошибками. От летней катастрофы до «чуда под Москвой»

Не остались без внимания и слова Фрунзе, сказанные им за полгода до кончины: «…нам нужно беспощадно разбивать эти иллюзии, этот детский лепет о том, что в современной мировой обстановке нам можно обойтись маленькой кадровой армией». Численность Красной армии в 1928 году была увеличена с 562 тыс. чел. до 617 тыс. Во все последующие годы она быстро росла. Так, в 1935 году численность Вооруженных сил была уже 930 тыс. человек, а к 1 января 1938 года достигла 1 513 400 чел.[40], на 31 августа 1939 года – более 2 млн[41].

Быстрый рост численности Вооруженных сил, а главное, оснащение их современной боевой техникой и вооружением потребовали теоретических разработок о характере их применения. К середине 30-х годов советскими военными теоретиками М.Н. Тухачевским, В.К. Триандафиловым, А.И. Егоровым и др. была разработана «теория глубокой наступательной операции». Как определяет Военная энциклопедия, сущность ее состояла в одновременном подавлении обороны противника средствами поражения на всю глубину, в прорыве ее тактической зоны на избранном направлении с последующим стремительным развитием тактического успеха и оперативным путем ввода в сражение эшелона развития успеха (танков, мотопехоты, конницы) и высадки воздушных десантов для скорейшего достижения поставленной цели[42].

Непременными условиями успешного проведения «глубокой операции» считались: завоевание господства в воздухе, наступление на широком фронте с решительным массированием сил и средств на направлении главного удара, изоляция района наступления ударной группировки от резервов противника путем нанесения по ним авиационных ударов и высадки воздушных десантов, а также воспрепятствование подвоза материальных средств его атакованным войскам.

«Теория глубокой операции» во второй половине 1930-х годов проверялась и конкретизировалась на маневрах и военных играх в Белорусском, Киевском и других военных округах, а также на военно-стратегической игре, проведенной Генеральным штабом РККА в 1936 г.

По оборонительным действиям крупных объединений, прежде всего фронтового масштаба, никаких серьезных разработок не проводилось. Оборонительная тематика не поощрялась.

Надежды на революцию в Германии быстро таяли в связи с ширившимся в этой стране фашистским движением. Упования на то, что партизанское движение в Западной Украине и Белоруссии вызовет восстание в Польше, тоже не оправдались. Руководство страны оказалось перед необходимостью выработать новую военную доктрину. И ею стала давно пропагандируемая М.Н. Тухачевским классовая стратегия войны малой кровью на чужой территории.

19 июня 1931 года М.Н. Тухачевского назначили заместителем председателя РВС СССР и начальником вооружений РККА. С этого момента в Красной армии началось гонение на оборонческие тенденции и их носителей. Именно в начале 30-х годов с подачи Тухачевского был ошельмован, запрещен и предан забвению выдающийся военно-философский труд профессора А.А. Свечина «Стратегия».

Одним из первых в мае 1937 г. маршал М.Н. Тухачевский, как уже говорилось, имеющий самое непосредственное отношение к разработке предвоенной военной доктрины, попал в мясорубку репрессий, будучи обвиненным в шпионаже. Обладая феноменальной памятью, в ходе следствия он написал обширную записку о военных замыслах Гитлера, возможных направлениях вторжения немецкой армии и характере действий Советских Вооруженных сил[43]. Показания маршала Тухачевского дают возможность представить, какой виделась высшему политическому и военному руководству Советского Союза в 1937 году предвоенная Европа, каким представлялся расклад сил, характер будущей войны.

«Максимум, на что Гитлер может надеяться, – писал Тухачевский, – это на отторжение от СССР отдельных территорий. Из всех территорий самой вожделенной для него является только Украина, где и следует ожидать удара главных сил германской армии. Что же касается Белорусского театра военных действий, то он только в том случае получает для Германии решающее значение, если Гитлер поставит перед собой задачу полного разгрома СССР с походом на Москву. Однако я считаю такую задачу совершенно фантастической»[44]. Но дальнейший ход событий показал, что Гитлер поставил перед собой именно эту «фантастическую» задачу. Тухачевский упорно настаивал, что «все равно главные интересы гитлеровской Германии направлены в сторону Украины. Из этого должен исходить, это должен учитывать наш оперативный план»[45].

И что характерно, эта точка зрения Тухачевского становится главенствующей в советской военной доктрине, в нее твердо верил Сталин. Разработанные накануне войны последние «Соображения по стратегическому развертыванию Советских Вооруженных сил» основным определяли именно юго-западное направление, на котором ожидался главный удар немецких войск. Соответственно, Киевский Особый военный округ, прикрывавший это направление, имел наибольшее количество сил и средств.

Для наступления войск Красной армии Тухачевский также считал главным юго-западное направление. «При выходе Украинского фронта, – писал он, – примерно на линию Брест-Литовск – Львов перед его командованием встанет основная задача нанесения главным силам противника удара совместно с главными силами Белорусского фронта.

…Таким образом, театр наступления южнее Полесья является выгодным для наступления к району решающего столкновения в центре Польши»[46].

Как вредительство со стороны Тухачевского расценивалось его настойчивое отстаивание концепции ускоренного формирования танковых соединений за счет сокращения численности и расходов на кавалерию. С резким осуждением такой концепции выступил на суде С.М. Буденный. Однако накануне войны в спешном порядке началось формирование механизированных корпусов, основу которых составляли танковые соединения.

Как известно, М.Н. Тухачевский был расстрелян в июне 1937 года. Его имя стоит первым среди авторов «теории глубокой операции». Сущность этой теории Тухачевский взял за основу советской военной доктрины, принципиальные положения которой не менялись до начала Великой Отечественной войны. С полным основанием Тухачевского можно считать автором «Основ стратегического развертывания Советских Вооруженных сил».

28 ноября 1937 года был утвержден план развития и реорганизации РККА на третью пятилетку (1938–1942 гг.). После его утверждения Генеральный штаб приступил к разработке основ стратегического развертывания РККА. Доклад по этому вопросу был написан от руки 24 марта 1938 года лично начальником Генерального штаба Б.М. Шапошниковым и направлен наркому обороны маршалу К.Е. Ворошилову[47].

Согласно этому документу, вероятными противниками считались:

а) блок фашистских государств и их сателлиты на Западе,

б) милитаристская Япония на Востоке.

Главный противник определялся на Западе. К нему относились Германия и Польша. Исходя из этой угрозы, рассматривались два варианта развертывания главных сил Красной армии.

Первый – к северу от Полесья

«…С переходом наших войск в наступление и нанесением главного удара к северу от Полесья, – говорилось в докладе, – нужно учесть, что главные силы германской армии можно встретить, по всей вероятности, в районе Свенцяны – Молодечно – Гродно… Наиболее выгодно нанести главный удар по обоим берегам р. Неман с задачей разгрома сосредоточивающихся здесь германо-польских сил и с последующим выходом наших главных сил в район Вильно, Гродно, Волковыск, Новогрудок, Молодечно.

Прорыв фронта противника позволил бы развить нашу операцию ударом по германской группировке на территории Литвы или нанести удар по барановичской группировке поляков. Фланги ударных армий намечалось прикрыть армией, наступающей от Полоцка, и армией, ведущей наступление от Слуцка на Барановичи, а также резервами как фронта, так и Главного Командования.

Прикрытие развертывания армии возлагалось на кавалерийские корпуса, которые должны были вести разведку на Молодечно и Новогрудок, а затем, после прорыва фронта, вводились для развития успеха…»

Второй вариант – развертывание наших главных сил к югу от Полесья. Основные силы должны быть развернуты на фронте Новоград-Волынский – Проскуров для удара на фронте Луцк – Львов, имея в виду выйти в район Ковель, Львов, Броды, Дубно, с дальнейшим наступлением на Люблин.

«…Балтийскому флоту:

– уничтожить боевой флот Финляндии, Эстонии и Латвии;

– захватить и укрепить острова Гогланд, Б. Тютерс, Лавансари, Сескар…»

Основы стратегического развертывания на Востоке заключались в том, чтобы не допустить вторжения японских войск в пределы советского Дальнего Востока, нанести им решительное поражение в Северной Маньчжурии и удержать за собой побережье Тихого океана, Сахалина и Камчатки.

Предполагалось, что для сосредоточения войск и начала решительного наступления потребуется 35–45 дней (учитывались возможности железнодорожных сообщений). Однако в докладе оговаривалось, что если бы мы вступили в войну до окончания полного сосредоточения японской армии, то наше превосходство в авиации и танках позволило бы нам, не ограничиваясь активной обороной, вести небольшие наступления на забайкальском, благовещенском и приморском направлениях.

«…Сосредоточив большую часть наших сил, что примерно займет 45 дней, мы можем перейти к решительным действиям в Северной Маньчжурии, имея основной задачей разгром японских войск в Северной Маньчжурии…»

Докладная записка была рассмотрена 13 ноября 1938 г. на Главном военном совете и одобрена им[48], но еще 26 мая 1938 г., по приказанию наркома обороны, маршал В.К. Блюхер был полностью ознакомлен с планом развертывания и записал задачи войск на Дальнем Востоке. Кроме того, ему были даны все другие расчетные данные.

После советско-финляндской войны, вхождения в состав СССР стран Балтии, Западной Белоруссии, Западной Украины и Бессарабии старый план стратегического развертывания Вооруженных сил 1938 года утратил силу. Поэтому в Генеральном штабе шла разработка нового плана стратегического развертывания Вооруженных сил. В середине 1940 г. был написан первый вариант плана. Считалось, что на нашей западной границе наиболее вероятным противником будет Германия. Здесь и должны быть сосредоточены наши главные силы. Они должны быть развернуты к северу от Полесья.

«…Основная задача Западного фронта – ударом севернее р. Буг в общем направлении на Алленштейн совместно с армиями Северо-Западного фронта нанести решительное поражение германским войскам, сосредоточивающимся на территории Восточной Пруссии, овладеть последней и выйти на нижнее течение Вислы. Одновременно ударом левофланговой армии в общем направлении на Иван-город совместно с армиями Юго-Западного фронта нанести поражение ивангородско-люблинской группировке противника и также выйти на Вислу…»

Основная задача Юго-Западного фронта – создать укрепленные районы на новой западной границе и активной обороной в Карпатах и по границе с Румынией прикрыть западные районы Украины и Бессарабию; одновременно ударом с фронта Мосты Великие, Рава-Русская, Сенява в общем направлении на Люблин совместно с левофланговой армией Западного фронта нанести поражение ивангородско-люблинской группировке противника, выйти и закрепиться на среднем течении Вислы.

Советским войскам на Дальнем Востоке ставились следующие задачи.

Забайкальский фронт – решительным ударом частями 17-й армии уничтожить части японцев, овладеть Солунь и Хайларским плато и выйти на фронт Халан, Аршан, ст. Якэши, имея в виду дальнейшее наступление вдоль Маньчжурской железной дороги на Цицикар и в обход хребта Б. Хинган в долину р. Нонни, прикрыть южную границу МНР.

Дальневосточный фронт. Основные задачи фронта – сосредоточив войска, перейти в решительное наступление с целью разгрома основной группировки противника против Приморья с выходом на линию Бейаньчжень, Саньсин… имея в виду дальнейшее наступление в общем направлении на Харбин; обеспечивать побережье Тихого океана, Охотского моря, Сахалина, Камчатки от возможных попыток японских войск высадить десант.

На документе имеется подпись Шапошникова. Указана также фамилия Тимошенко как наркома обороны, но подписи его на этом плане нет.

В сентябре 1940 г. в Генеральном штабе была окончательно завершена разработка плана стратегического развертывания Вооруженных сил СССР, о содержании первого варианта которого упоминалось выше.

Доклад «Об основах стратегического развертывания Вооруженных сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 гг.» за подписями наркома обороны С.К. Тимошенко и начальника Генерального штаба генерала арии К.А. Мерецкова был представлен 18 сентября 1940 г. на рассмотрение И.В. Сталина и В.М. Молотова[49]. Документ был написан в одном экземпляре лично заместителем начальника Оперативного управления генерал-майором А.М. Василевским.

В докладе рассматривались наши вероятные противники, которые оценивались так же, как и в первом варианте плана 1940 г.

Главные силы Красной армии на Западе в зависимости от обстановки могли быть развернуты или к югу от Брест-Литовска с задачей мощным ударом в направлении Люблин, Краков и далее на Бреслау на первом же этапе войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз и решительно воздействовать на Балканские страны, чтобы не допустить их участия в войне; или к северу от Брест-Литовска с задачей нанести поражение главным силам германской армии в пределах Восточной Пруссии и овладеть последней.

Далее следуют задачи фронтам и армиям наступательного характера и мало отличающиеся от первоначального плана 1940 г. То же самое и по характеру действий на Дальнем Востоке.

5 октября 1940 г. вышеизложенный вариант плана стратегического развертывания Советских Вооруженных сил обсуждался с руководителями партии и правительства. В ходе обсуждения «Соображений по развертыванию…» было признано целесообразным в качестве основного варианта иметь тот, который предусматривал развертывание главных сил Красной армии в составе Юго-Западного фронта. Поэтому в третьем варианте плана, который 14 октября 1940 г. вновь представили в ЦК ВКП(б) нарком обороны и начальник Генерального штаба, указывалось, что на Западе основную группировку необходимо иметь в составе Юго-Западного фронта. Одновременно признавалось необходимым иметь разработанным и другой вариант плана – с развертыванием основной группировки советских войск в составе Западного и Северо-Западного фронтов.

Итак, в отличие от плана 1938 г., составленного Б.М. Шапошниковым, где главным считался фронт к северу от р. Припять, в новом варианте плана основные усилия советских войск перенацеливались на другое, юго-западное направление.

В то время как Гитлером уже был подписан подробно разработанный план нападения на СССР «Барбаросса», в Москве в конце декабря 1940 г. было проведено совещание высшего командного состава Красной армии по военно-теоретическим вопросам. Ни в их докладах, ни в выступлениях ни разу не прозвучала мысль о возможной в скором времени войне с Германией. Сама Германия в качестве вероятного противника не называлась. Делались лишь ссылки «на иностранного соседа».

Доклады почти не касались вопросов стратегии, в частности стратегической обороны начального периода войны, которая не была разработана на стратегическом уровне, что сказалось самым отрицательным образом уже в первые дни войны. Генерал армии И.В. Тюленев в своем докладе «Характер современной оборонительной операции» был вынужден признать: мы не имеем современной обоснованной теории обороны, которую могли бы противопоставить современной теории и практике глубокой армейской наступательной операции. Тюленев ограничился только рамками армейских оборонительных операций. Однако и нарком обороны Тимошенко не поставил вопроса о стратегической и даже фронтовой обороне. В результате теория стратегической обороны и ведения фронтовой оборонительной операции ограничивалась теми положениями, что имели отношение к действиям сил прикрытия в начале войны. Предполагалось, что в ходе ее войскам не понадобится прибегать к длительной обороне, а тем более в широких масштабах.

Нарком обороны маршал С.К. Тимошенко, выступивший с заключительной речью, высказал следующее мнение: «В смысле стратегического творчества опыт войны в Европе, пожалуй, не дает ничего нового»[50]. Такой вывод, безусловно, ослаблял внимание к проблемам стратегии, в том числе к начальному периоду войны. Поскольку заключительная речь С.К. Тимошенко была направлена в войска в качестве директивного документа, можно полагать, что она в этой своей части имела негативные последствия для формирования взглядов командного состава на возможное начало войны в случае ее развязывания против СССР.

В январе 1941 года были проведены две двусторонние оперативно-стратегические игры на картах, на которые были привлечены командующие войсками военных округов, начальники штабов ряда округов, командующие армиями. Руководили играми нарком Тимошенко, начальник Генерального штаба К.А. Мерецков, а также заместители наркома, командующие и начальники родов войск и служб.

Соотношение в силах сторон по боевому составу как в первой, так и во второй игре было в пользу противника, особенно в первой игре, в которой создавалась сильная группировка на левом фланге в районе Восточной Пруссии с целью нанесения удара в направлении Риги и Двинска. Последнее обстоятельство дало возможность «западным» удачно решить задачу и выиграть операцию. Последствия этого проигрыша «восточными» сказались немедленно. Начальник Генерального штаба генерал армии К.А. Мерецков был освобожден от занимаемой должности и назначен заместителем наркома по боевой подготовке. Начальником Генерального штаба был назначен командующий войсками Киевского Особого военного округа генерал армии Г.К. Жуков, который и вступил в должность 1 февраля 1941 года.

За два года перед войной удалось добиться не только крупного количественного роста Красной армии и флота, но и качественного улучшения всей военной машины. В 1940 году, по сравнению с 1939 годом, оборонная промышленность увеличила свое производство на 27%. Если ассигнования на армию в годы первой пятилетки составляли лишь 5,4% всех бюджетных расходов, то в 1941 году они возросли до 43,4%. К началу войны промышленность выпустила 2700 самолетов новых типов, 4300 танков, из них около половины новых образцов.

Обладая значительным военным потенциалом, советское военное руководство начинает практические шаги по воплощению в жизнь «соображений по стратегическому развертыванию…». В апреле 1941 года Генеральным штабом отдаются директивы на разработку плана наступательных операций ЗапОВО и КОВО. Так, в директиве Западному Особому военному округу, написанной от руки А.М. Василевским 10 апреля 1941 года, говорилось: «Основные задачи: с переходом в наступление Юго-Западного фронта – ударом левого крыла фронта в общем направлении на Седелец – Радом наступать с Юго-Западным фронтом, разбить Люблинско-Радомскую группировку противника.

Ближайшая задача овладеть Седелец – Луков и захватить переправы через р. Висла… Разработать план первой операции 13-й и 4-й армий и план обороны 3-й и 10-й армий»[51].

5 мая 1941 года Сталин на выпуске слушателей военных академий в Кремле выступил с речью. Он, в частности, сказал: «Мирная политика обеспечивала мир нашей стране. Мирная политика дело хорошее. Мы до поры до времени проводили линию на оборону – до тех пор, пока не перевооружили нашу армию, не снабдили армию современными средствами борьбы.

А теперь, когда мы нашу армию реконструировали, насытили техникой для современного боя, когда мы стали сильны, – теперь надо перейти от обороны к наступлению.

Проводя оборону нашей страны, мы обязаны действовать наступательным образом. От обороны перейти к военной политике наступательных действий. Нам необходимо перестроить наше воспитание, нашу пропаганду, агитацию, нашу печать в наступательном духе. Красная армия есть современная армия, а современная армия – армия наступательная»[52].

Незадолго до очередного выпуска академий по инициативе Сталина было проведено совещание Главного Военного совета. На нем были заслушаны доклады Г.К. Жукова, К.А. Мерецкова, И.В. Тюленева, Д.Г. Павлова, Г.М. Штерна, П.В. Рычагова, А.К. Смирнова.

Особое внимание в докладах и в ходе их обсуждения было обращено на вопросы повышения боевой готовности, ведения наступательных операций, концентрации сил и средств для достижения стратегического успеха. Проблема начального периода войны на совещании фактически не рассматривалась. Ни Сталин, ни нарком не обратили внимания на то, что, кроме генерала армии И.В. Тюленева, никто, по существу, не поднимал вопросы организации и ведения современных оборонительных операций.

В заключительном слове, подводившем итоги совещания Главного Военного совета, нарком обороны С.К. Тимошенко подчеркнул необходимость сделать акцент в дальнейшей работе на подготовку лишь к наступательным действиям при явной недооценке роли действий оборонительных.

В соответствии со специальной директивой Генерального штаба, направленной в войска 13 мая 1941 г. после согласования у Сталина, началось выдвижение ряда объединений и соединений из внутренних округов в приграничные районы (16, 19, 21, 22-я армии). Это выдвижение, положившее начало развертыванию второго стратегического эшелона, должно было завершиться в июле 1941 г. За 10 дней до начала войны было принято решение приблизить к границе стрелковые дивизии, находившиеся в тылу западных округов[53]. Одновременно началось отмобилизование запасников в количестве 800 тыс. человек.

Почти вся авиация приграничных округов была размещена на аэродромах вблизи границы. Подавляющая часть окружных мобилизационных запасов вооружения, боеприпасов, горючего и других материальных средств также была сосредоточена на незначительном удалении от границы (в Вильнюсе, Каунасе, Гродно, Бресте, Кобрине, Пружанах, Львове и других приграничных городах и районах) и была захвачена противником в первые дни войны.

15 мая 1941 г. под руководством Г.К. Жукова А.М. Василевским был составлен документ: «Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных сил Советского Союза»[54].

«Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск.

Первой стратегической целью действий Красной армии поставить – разгром главных сил немецкой армии, развертываемых южнее Брест – Демблин и выход к 30-му дню севернее рубежа Остроленка, р. Нарев, Ловичь, Лодзь, Крейцбург, Опельн, Оломоуц.

Последующей стратегической целью – наступать из района Катовице в северном или северо-западном направлении, разгромить крупные силы врага центра и северного крыла германского фронта и овладеть территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии.

Ближайшей задачей разбить германскую армию восточнее р. Висла и на краковском направлении выйти на р. Нарев, Висла и овладеть районом Катовицы, для чего:

а) Главный удар силами Юго-Западного фронта нанести в направлении Краков, Катовице, отрезать Германию от ее южных союзников.

б) Вспомогательный удар левым крылом Западного фронта нанести в направлении на Варшаву, Демблин с целью сковывания варшавской группировки и овладеть Варшавой, а также содействовать Юго-Западному фронту в разгроме люблинской группировки.

в) Вести активную оборону против Финляндии, Восточной Пруссии, Венгрии, Румынии и быть готовыми к нанесению ударов против Румынии при благоприятной обстановке.

Таким образом, Красная Армия начинает наступательные действия с фронта Чижев, Людовлено силами 152 дивизий против 100 германских, на других участках государственной границы предусматривается активная оборона.

…Детально группировка сил показана на прилагаемой карте»[55].

Письменных следов на документе Сталин не оставил. Он был сверхосторожен и осмотрителен.

20 июня 1941 года Г.М. Маленков передал Сталину директиву ГУПП[56]. Ее стали готовить после заседания Главного Военного совета и выступления Сталина перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 г. В ней узловыми были следующие положения:

«Новые условия, в которых живет наша страна, современная международная обстановка, чреватая неожиданностями, требуют революционной решимости и постоянной готовности перейти в сокрушительное наступление на врага… Все формы пропаганды, агитации и воспитания направить к единой цели – политической, моральной и боевой подготовке личного состава, к ведению справедливой, наступательной и всесокрушающей войны… воспитывать личный состав в духе активной ненависти к врагу и стремления схватиться с ним, готовности защищать нашу Родину на территории врага, нанести ему смертельный удар…»[57]

Директива была написана в духе «Соображений по стратегическому развертыванию…».

Обращает на себя внимание тот факт, что в Генеральном штабе усилия направлялись на разработку одного лишь варианта действий наших войск с началом войны, а именно наступательного. Что касается другого, оборонительного варианта плана, то о разработке его вопрос даже не ставился. Разработанный перед войной «План обороны государственной границы 1941 г.» не являлся оборонительным вариантом плана войны, он был планом прикрытия отмобилизования и развертывания Вооруженных сил.

Наиболее сильные Западный и Киевский Особые военные округа развернули основную массу войск в Белостокском и Львовском выступах, которые глубоко охватывали группировки немецких войск на восточно-прусском и люблинско-варшавском направлениях, т.е. представляли удобные плацдармы для наступления. Но в то же время направления, где были наиболее вероятны главные удары противника, прикрывались слабо.

Однако и создание наступательной группировки войск к началу войны не было окончено. Свыше 35% соединений первого стратегического эшелона не прибыли в районы, предназначенные им по плану прикрытия, и находились в пути следования. Второй стратегический эшелон[58] тоже находился на марше со сроком готовности вступить в боевые действия в середине июля 1941 г.

Механизированные корпуса (эшелон развития успеха) не имели оборонительных задач и не были готовы их выполнять. Слабые армии прикрытия, растянутые на широком фронте вдоль государственной границы, при 20% готовности укрепленных районов, не были рассчитаны на сдерживание массированных ударов вермахта.

На направлении главного удара противника севернее Белостокского выступа в полосе наступления 3-й танковой группы оказались самые низкие плотности советских войск. В 11-й армии Северо-Западного фронта они составляли 35 км на дивизию, в 8-й армии 30–40 км, в то время как противник во всей полосе Северо-Западного фронта имел плотность 7–8 км на дивизию, к тому же и численный состав немецкой дивизии был в два раза больше советской.

Катастрофа начала войны была неотвратима. Все рассуждения, что ее можно было предотвратить какими-то своевременными мерами, беспочвенны. Советская военная доктрина того времени носила сугубо наступательный характер. Обороне отводилось слишком незначительное место. Архаичная, времен Первой мировой войны, установка на сдерживание первого удара врага слабыми «армиями прикрытия» оказалась совершенно нереальной, как и теория немедленного «ответного удара» громадной, неповоротливой и плохо управляемой массой механизированных корпусов из глубины, которые были совершенно не готовы к действиям такого рода.

Советские Вооруженные силы накануне войны

После советско-финляндской войны, вскрывшей крупнейшие недостатки в подготовке командного состава, штабов и войск, были предприняты меры по перестройке обучения войск, совершенствованию их организационной структуры, перевооружению армии. Шел интенсивный поиск наиболее рациональных организационных форм всех видов Вооруженных сил и родов войск.

Однако проведение в жизнь запланированных мероприятий сильно осложнялось состоянием командных кадров. Хотя количество уволенных не превышало 7 процентов от общей численности командиров, ущерб был нанесен огромный, так как в первую очередь репрессии коснулись высшего командного состава. В результате были сменены все командующие войсками военных округов, 90 процентов их заместителей и начальников родов войск и служб, 80 процентов руководящего состава корпусного и дивизионного звеньев, 91 процент командиров полков и их заместителей[59]. Проводимое в 1940 г. и особенно в 1941 г. массовое формирование новых частей и соединений привело к огромному некомплекту командного состава. Он пополнялся преимущественно выпускниками военных училищ и курсов младших лейтенантов, а также за счет призыва из запаса, как правило, младших офицеров, не закончивших военные училища.

Несмотря на принимаемые меры, полностью укомплектовать армию командными кадрами до начала войны не удалось. В сухопутных войсках незаполненными оставались 66 900 должностей, то есть 16 процентов от общей численности, а в приграничных западных округах некомплект командного состава сухопутных войск был еще выше и составлял 17–25 процентов. В военно-воздушных силах не хватало 32,3 процента летно-технического состава, на флоте неукомплектованность командирами составляла 22,4 процента. Помимо этого, до 75 процентов командного состава Советских Вооруженных сил имели стаж пребывания в занимаемой должности всего несколько месяцев[60].