Глава 12

Команда из четырех человек вернулась с Маганоса ранним вечером, привезя с собой видеозаписи, инфокубы, чертежи, анализы воды и воздуха и все прочие данные, какие только могли понадобиться для того, чтобы доказать, что лунная станция на Маганосе не просто потенциально может стать пригодной для жизни, но что на ней уже можно жить.

— Зачем нам ждать второй фазы? — спросила Акорна у Дельзаки Ли, едва успев войти в двери. — База уже работает. Там живет команда строителей и проектировщиков. Как этот Тумим Виггерс может говорить, что база небезопасна? И там много свободного места. Провола Куэро построила большую ремонтную мастерскую, которая понадобится позже — но пока что вес помещения мастерской ей не нужны — лишь небольшая их часть, — она с упреком посмотрела на Гилла, на лице которого было написано возмущение. — Мы могли бы отгородить небольшую часть здания под мастерскую, а в оставшейся части поставить детские койки и использовать ее как спальню, пока не будет завершено строительство жилых помещений. Зачем им прозябать в ужасающих условиях, если в это больше нет необходимости? Более того, Брантли Герам теперь знает, как можно расширить систему гидропоники достаточно быстро, чтобы она соответствовала быстрому росту населения базы.

— За это отвечает Акорна, — ввернул Пал. — Пока мы находились там, она обнаружила избыток азота в воздухе и недостаток калия в воде, а также показала Гераму, как можно утроить производительный уровень секции гидропоники практически за одну ночь, не нарушая при этом атмосферного баланса.

— Первые два момента можно было установить и при помощи приборов, и я уверена, что мистер Герам сам додумался бы до системы экобаланса, если бы у него было на это время, — пробормотала Акорна. — Но все это неважно, Пал — прошу, не перебивай меня!

Она снова повернулась к Дельзаки Ли: ее бледное лицо мерцало серебристым светом, как это бывало всегда, когда она чувствовала волнение, ее глаза распахнулись так широко, что казались двумя серебряными лунами. — Поверьте, мистер Ли, нет ни одной технической проблемы, которая не позволяла бы начать эксплуатацию базы немедленно — ни одной!

— К сожалению, — ответил Дельзаки Ли, — технические проблемы — не единственные, с которыми мы столкнулись. Власти Кездета запретили нам продолжать работу над проектом базы на Маганосе или набирать новый персонал, пока не получат полный отчет независимой комиссии о том, что все конструкции базы соответствуют строительному кодексу Кездета.

Пал фыркнул:

— Если спичечная фабрика, на которой я работал, отвечает требованиям строительного кодекса, то Маганос настолько превосходит ее, что к нему этот кодекс и вовсе нельзя применять!

— Возможно, строительная комиссия никогда не проводила инспекцию спичечной фабрики, — серьезно ответил мистер Ли.

— Кто входит в состав этой “независимой комиссии”? — спросил Гилл. — Мы можем встретиться с ними прямо сейчас, показать им все данные… Я лично сумею убедить их в том, что Маганос соответствует требованиям Кодекса, и я сделаю это, даже если мне придется загнать все эти инфокубы им в глотки!

— Члены комиссии еще не назначены, — ответил Ли. — Информированные источники в Департаменте Общественных Работ утверждают, что выбор комиссии может занять несколько лет, — он задумчиво и мягко посмотрел на молодых людей — с его точки зрения, еще детей: — Не техническая проблема. Политическая. Кто-то не хочет, чтобы наш план удался.

— Кто?

Левая рука Ли чуть приподнялась: это означало у него то же, что пожатие плечами у здоровых людей.

— Многие люди получают очень большие доходы от эксплуатации детей на Кездете. Это может быть любой из них. Или все они. Но сейчас это все еще тайна. Мы, например, знаем, что владелец стекольной фабрики Тондуба подкупил двух судей и субинспектора Стражей. Очень хорошо. Я даю им взятку больше, чем Тондуб, и теперь они мои. У Лиги Детского Труда есть список других продажных чиновников, которым платит та или иная фабрика, чтобы они не обращали внимания на нарушение законов Федерации. Но даже если мы подкупим всех мелких чиновников, все равно останется сопротивление наверху. Кто-то, занимающий высокое положение и имеющий большую власть, тормозит наш план. Кто-то настолько уважаемый и настолько скрытный, что даже Лига Детского Труда не знает его истинного лица — лица человека, которого зовут Флейтистом.

Гилл ссутулился.

— Что же нам тогда делать?

— Не отчаивайтесь, — сказал Ли. — На вашей стороне Дельзаки Ли, ветеран многих лет двойной и тройной игры как в политике, так и в финансах. Также я располагаю теперь услугами независимого консультанта, у которого даже больше опыта, чем у Ли, в работе с продажными правительствами, поскольку он сам управляет подобной организацией. Хафиз Харакамян.

Гилл побелел:

— Уведите отсюда Акорну!

— Харакамян больше не желает заполучить Акорну, — возразил Ли. — Поговорите с Калумом и Рафиком. У них для вас много новостей.

Но этот разговор пришлось отложить, поскольку Чиура прознала о возвращении Гилла. В это самый момент она спустилась вниз на антигравитационном лифте, счастливо крича:

— Человек-Монстр! Человек-Монстр!

— Конечно, он большой и страшный, — заметил Калум, вошедший как раз вовремя для того, чтобы подхватить Чиуру на руки, — но ты не думаешь, что называть его монстром — это небольшое преувеличение?

Гилл покраснел до кончиков ушей.

— Это… хм… это такая игра, — объяснил он. Следом за Чиурой вниз спустилась Яна, и теперь обе девочки тянули Гилла за руки к лифту. — Хм-м… может быть, мы поговорим наверху?

Но разговор снова пришлось отложить, пока Гилл совершенно не выдохся, гоняясь за Чиурой и Яной по комнате на четвереньках и рыча как зверь, по временам вытягивая руку и ловя девочек за волосы или за подол платья, отчего они кричали в притворном страхе. Даже Кетала, которая в свои тринадцать считала себя слишком взрослой для таких игр, присоединилась к общему веселью и смеялась, и хихикала вместе с младшими девочками.

— Он возвращает им детство, — проговорила Джудит; Гилл не слышал ее, поглощенный шумной возней. В глазах Джудит стояли слезы. — Я не знаю, как это сделать.

— У тебя никогда не было детства, — Пал обнял сестру за плечи и притянул ее к себе. — Тебе слишком быстро пришлось вырасти, чтобы спасти меня и Мерси.

Она подняла глаза на своего “маленького братца”, который за последние годы вытянулся так сильно, что был теперь на полголовы выше нее.

— Ох, Пал, Гилл просто необходим нам на Маганосе! Дети нуждаются в нем. Неужели мы не сможем уговорить Калума и Рафика…

— Именно об этом, — усмехнулся Рафик, — мы и хотели с вами поговорить.

— Ты хочешь говорить о деле, пока Чиура ползает по Гиллу и карабкается по его бороде? — тихо поинтересовался Калум.

— Это самое безопасное время, — ответил Рафик, едва шевеля губами. — Пока его осаждают дети, можно быть уверенным, что он не впадет в бешенство.

Они довольно осторожно объяснили, в чем состоит суть их соглашения с Хафизом Харакамяном, и с облегчением увидели, что широкое лицо Гилла расплылось в улыбке.

— Это, — жизнерадостно объявил он, — очень упрощает дело!

— Мы, э-э, надеялись, что ты увидишь это дело именно в таком свете, — сказал Рафик.

Гилл посмотрел на Джудит.

— Дельзаки Ли ввел в дизайн базы прекрасные апартаменты для вас, Джудит. Там вполне достаточно места для двоих, как полагаете? Как вы полагаете, Ли возьмет какую-нибудь супружескую пару, чтобы работать с детьми, или отдаст эту работу вам?

— Предложение нужно делать ему , — Джудит опустила глаза.

— Что ж! — Гилл хотел было встать, но с первой попытки ему это не удалось.

— Но сперва, — продолжала Джудит, — предложение надо было бы сделать мне . Я крайне старомодна в таких вещах.

Гилл поднял на нее глаза.

— Я тоже старомоден, — ответил он, — и я отказываюсь делать предложение в присутствии двух горняков и оравы хихикающих детей.

— Значит, нам придется сделать это за тебя, — хором заявили Калум и Рафик.

Калум опустился на колено перед Джудит. Рафик приложил обе руки к сердцу. Гилл начал медленно краснеть.

— Дорогая Джудит, — заговорил Калум, — прошу вас, окажите нам великую милость…

— …и великую честь Гиллу, — прибавил Рафик.

— Подарите дом и семью этому бедному, старому, страдающему артритом…

— У меня нет никакого артрита! — прорычал Гилл. — А проблемы с правым коленом — это из-за старой спортивной травмы!

— …разоренному, одинокому, нелюбимому… — продолжал Рафик, не обращая внимание на протесты Гилла.

— Немедленно прекратите, вы двое! — прервала их Джудит. — Уж нелюбимым-то его никак нельзя назвать, — она одарила Гилла нежным взглядом; к этому моменту лицо Гилла было уже скорее пурпурным, чем красным. — Но зато, как мне кажется, если вы немедленно не перестанете, его хватит удар.

— Тогда вам лучше принять его предложение, — немедленно заявил Калум. — Вы же не хотите отвечать за то, что этот несчастный старик умрет от апоплексии, верно? Такая добрая девушка, как вы..

— Мы попросим Ли оставить за вами те апартаменты на Маганосе, — предложил Рафик. — “Дом Джудит Кендоро: Приют для блудных горняков”.

— Выметайтесь отсюда, — взревел обретший дар речи Гилл, стряхивая с себя детей, — и дайте мне сделать предложение моей девушке так, как хочу я, и тогда, когда хочу я! — с этими словами он выставил Калума, Рафика и всех троих девочек из комнаты. — И не смейте подслушивать!

Подслушивать два бывших партнера не стали, что говорило многое об их дисциплине — как и о том факте, что, по их искреннему убеждению, Гилл и Джудит прекрасно подходили друг другу.

Они оба спустились вниз с легким сердцем; однако теперь следовало решить вопрос, что же делать с находящимся под угрозой лунным проектом на Маганосе.

— Взятки уже ничего не дадут, — сказал Рафик. — Я подозреваю, что здесь на карту поставлено нечто большее, нежели деньги, или престиж, или просто власть.

— Я бы не стал говорить о “просто” власти, Рафик, — заметил Калум; внезапно, то ли из-за того, что он не представлял, что делать с оказывавшимся проекту сопротивлением, то ли из-за счастливой сцены, разыгравшейся в комнатах детей, на него накатила волна депрессии.

Не может быть, чтобы все дело было только в этом загадочном Флейтисте: скорее, мистеру Ли противостоит организованная оппозиция..

— Что ж, чего не может узнать мистер Ли, то выяснит дядя Хафиз.

— Ты хотел сказать, папа Хафиз? — при всем своем подавленном настроении, Калум не смог удержаться от этого укола.

— Дядя, папа — какая разница! — пожал плечами Рафик. — Мы оба Харакамяны, и нас ничто не остановит!

Он взмахнул крепко сжатым кулаком, словно демонстрируя свою решимость, но, поскольку они уже дошли до дверей апартаментов мистера Ли, просто тихо постучал.

За то время, пока они были в комнатах, отведенных детям, дядя Хафиз успел присоединиться к мистеру Ли, как и потасканного вида человек, в котором Калум и Рафик узнали Педира, наемного водителя скиммера, который возил Акорну и Джудит на их “экскурсии”.

— О, замечательно, что вы уже вернулись, — сказал мистер Ли. — Вы знаете Педира?

Рафик и Калум поздоровались и сели, после чего мистер Ли продолжил:

— Он — источник многих сведений о том, что происходит на Кездете, и местных сплетен.

— Знает, где тут хоронят своих мертвецов, если можно так сказать, — прибавил дядя Хафиз, поглаживая небольшую бородку, за которой он тщательно ухаживал.

— Мы, — тонкая рука мистера Ли указала на дядю Хафиза, — полагая, что настало время ввести Акорну в общество…

— …как бы мы ни относились к этому обществу, — вставил Хафиз.

— ..приглашаем, — теперь Ли указывал на Мерси, сидевшую за консолью компьютера и что-то печатавшую так быстро, что слышался только непрерывный треск клавиш, — всех людей, обладающих состоянием и занимающих высокое положение в городе, на великолепный гала-банкет и танцы.

— Придут все, кто хоть что-то из себя представляет на Кездете, — сказал Хафиз, — поскольку до них донесут ту мысль, что, если они не приглашены, это указывает на их низкое положение в обществе по отношению к тем, кто уже есть в списке приглашенных.

— Но Акорна, — встревожившись, хором сказали Калум и Рафик, — будет в опасности.

Хафиз махнул рукой, отметая их напрасные тревоги.

— Не в этом доме, — ответил мистер Ли. — Множество людей будет наблюдать за ней в течение всего вечера: у них глаза орла и когти тигра.

Хафиз откинулся назад в кресле, сплетя пальцы и глядя в потолок с задумчивой улыбкой.

— Она будет одета в платье, достойное принцессы, королевы, императрицы… — он взмахнул рукой, словно ему не хватало слов описать это великолепие, — на ней будут украшения… в которые, — он перевел взгляд на своего племянника, — будут вмонтированы электронные системы, оберегающие ее от любой возможной опасности.

— Ах, это гениально! — Рафик расслабился и откинулся на спинку кресла, вытянув ноги, сунув большие пальцы рук за пояс и приготовившись внимать перлам мудрости и хитроумия, которые, как он полагал, должны были сейчас посыпаться на него градом.

Калум с улыбкой подошел к Мерси и сел рядом с ней.

— Будет музыка… — продолжал дядя Хафиз.

— Несколько музыкальных групп, — поддержал его Педир, — я лично обещал три группы, а когда об этом узнают, их будет даже больше. Все это хорошие музыканты и того стоят…

— Да, только хорошие музыканты, — подняв палец, подчеркнул мистер Ли.

— Самые лучшие, — кивнул Педир, — потому что среди тех, кто хорошо играет, нет плохих парней. К тому же я приведу вам юношей и девушек, которые будут обслуживать гостей.

— Этим занимаюсь я, Педир, — поднимая глаза от экрана, поправила водителя Мерси.

— Не проблема, — Педир взмахнул руками, показывая, что и не собирался ей мешать. — А как насчет забастовки водителей скиммеров? Нанесем удар… может, это тоже поможет?

Мистер Ли покачал головой: похоже, эту идею он счел весьма и весьма неудачной и, в данном случае, неуместной.

— Удар нанесем мы, — сказал он. — Совсем другой удар. Все увидят.

Он поднял здоровую руку, сжав пальцы щепотью, и изобразил бросающуюся вперед змею.

Дядя Хафиз сделал вид, что отшатнулся в ужасе; в его глазах сверкали смешливые искры. Однако больше ничего сказано не было. Педиру объявили, что он свободен; то же самое было сказано Рафику и Калуму — водителю предложили отвезти их в самое престижное ателье Кездета, чтобы снять с них мерку и одеть их, как подобает быть одетыми мужчинам из высшего общества.

— К вопросу о приготовлениях к близящемуся вечеру в доме мистера Ли, — заметил дядя Хафиз, полируя ногти о лацкан рукава, — я уже заказал себе элегантный вечерний костюм, что советую сделать и вам, если вы не хотите лишиться приятного женского общества. Сейчас вы похожи на погонщиков верблюдов.

Рафик фыркнул. Он пришел сюда, не успев снять комбинезона, а Калум был одет так, как ему было удобно: в более официальной одежде он всегда чувствовал себя стесненно.

— Пошли, Калум, — поднимаясь, сказал Рафик. — Давай сделаем то, о чем нас просят, потому что если уж мой любимый дядюшка велит нам появиться во всем блеске светской элегантности, он, конечно же, оплатит нам все самое лучшее.

Хафиз что-то пробормотал о непочтительных и нахальных мальчишках, но Калум и Рафик уже успели покинуть комнату, подталкивая впереди себя смеющегося Педира; мистер Ли также рассмеялся словам Рафика.

— Я закончила список, мистер Ли, — проговорила Мерси, и оба пожилых мужчины занялись более важным делом — просмотром списка приглашенных.

Дом мистера Ли прекрасно подходил для подобного вечера, однако его комнаты, давно уже не использовавшиеся для празднеств и увеселений, должны были быть обставлены заново по самой последней моде, декорированы в модных тонах и украшены самыми экзотическими редкостями со всех концов галактики.

— Этот вечер войдет в историю, — приговаривал мистер Ли, и дядя Хафиз с энтузиазмом поддерживал его, хотя по здравом размышлении они и отказались от некоторых излишне экзотичных развлечений, придуманных им лично. — Но не стоит слишком отвлекать гостей от основной цели всего этого собрания, мой добрый друг Хафиз.

— Верно, верно, — подержал его Хафиз, вздохнув про себя при воспоминании о весьма своеобразных развлечениях, виденных им в одном казино и призванных взбудоражить чувства пресыщенных клиентов.