Глава 3

Крис минут десять не решалась войти в отделение, где выхаживали новорожденных: ходила взад и вперед по коридору, несколько раз, вроде бы собравшись с духом, тянулась к дверной ручке, но в последний момент так и не могла ее коснуться. И при этом не понимала сама, что с ней творится. Она ведь не робкого десятка. Страусиная политика — это не для нее!

У входа висела доска объявлений. Подозревая, что больше всего ее страшит неизвестность — она же никогда в жизни не была в роддоме, — Крис внимательно прочла все надписи и долго разглядывала фотографии. Почему-то ее внимание приковал снимок, на котором была изображена семья с тремя детьми-погодками. Старшие ребятишки сидели на коленях у отца, а мать держала на руках младшего, румяного здоровячка.

Фотография притягивала Крис как магнит. И чем больше она на нее смотрела, тем яростней закипал в ее груди гнев. Ведь на месте сфотографированной женщины вполне могла бы оказаться Диана! Если бы… если бы не этот заморыш… Зачем она его родила?

Конечно, злиться на малыша было нелепо, но Кристину не покидало чувство, что не будь его, Диана бы вылечилась и родила потом не одного, а нескольких детей. Однако сестра предпочла пожертвовать ради ребенка своей жизнью. Жизнью, которая только начиналась и сулила столько надежд…

«Как тебе не стыдно! — упрекнула себя Кристина. — Что ты привязалась к ни в чем не повинному младенцу! Разве он просил его рожать?»

Но ее сердце оставалось глухо к доводам разума. Сколько бы она ни убеждала себя в обратном, в висках стучало: «Диана погибла из-за него! Из-за него она отказалась от операции, от облучения, от химиотерапии».

Пусть даже она не смогла бы после этого родить. Ничего страшного! Взяла бы приемных Детей. Какая, в конце концов, разница? Главное, она была бы жива!

Нет, пожалуй, сегодня смотреть на младенца не стоит. Хватит с нее переживаний! Нужно еще оставить силы на объяснение с матерью, которое тоже будет, мягко говоря, нелегким. Младенец не убежит. К нему можно приехать и завтра, решила Кристина и направилась было к двери, как вдруг из родильного отделения вышел сияющий мужчина. Он был в хирургическом халате, бахилах и докторской шапочке, но Кристина почему-то сразу догадалась, что перед ней новоиспеченный отец. Вслед за ним в коридор выбежало еще пять человек. Все были взволнованны, радостно галдели, обнимались и поздравляли друг друга.

Медсестра в коричневых брюках и пестрой блузе поднесла новорожденного младенца к специальному окошку, и его появление вызвало новую бурю восторгов.

Крис еще больше погрустнела, но, с другой стороны, увиденная сцена произвела в ее душе неожиданную перемену: минуту назад она относилась к племяннику чуть не как к врагу, а тут ей вдруг захотелось защитить его от мира, который обошелся с ним так незаслуженно жестоко. И хотя радоваться его появлению на свет было, конечно, нечего, ибо оно повлекло за собой гибель Дианы, бросить младенца на произвол судьбы Крис тоже не могла. Диана бы ей этого не простила!

Набравшись мужества, Крис переступила порог отделения интенсивной терапии и назвала свою фамилию. Дежурная медсестра велела ей вымыть руки с мылом и надеть больничный халат, после чего провела Крис к младенцу.

Сын Дианы лежал на пеленальном столике. Крис потрясенно застыла, не веря своим глазам. Он был такой маленький, такой тощенький — кожа да кости! Щечки впалые, глазки ввалившиеся…

— Можете его потрогать, — раздался чей-то тихий голос.

Крис недоверчиво посмотрела на медсестру, стоявшую по другую сторону пеленального стола. На бирке, пришпиленной к ее халату, было написано «Алекс Стоддарт». Во взгляде голубых глаз сквозило сочувствие.

— А это не опасно? — растерянно спросила Крис.

— Не бойтесь, — улыбнулась сестра. — Он молодец, уже начал дышать без аппарата. Потихоньку у него все наладится. Сегодня вечером мы его в первый раз покормим.

Крис рассеянно слушала ее, а сама думала о своем. На табличке, висевшей на стене, был указан рост Дианиного сына: ровно четырнадцать дюймов. Господи, да он всего на два дюйма длиннее, чем ее школьная линейка! Малыш лежал на спине, согнув в коленях ножонки, и, казалось, мог уместиться у нее на ладонях.

— Он такой истощенный… — пролепетала Кристина.

Сестра кивнула.

— Да, бедняжке пришлось поголодать. Опухоль сдавливала плаценту и мешала малышу нормально питаться.

— Значит, он еще меньше, чем обычно бывают недоношенные дети? — изумилась Крис.

— Да, ребенок, рожденный на этом сроке, весит три с половиной — четыре фунта, — подтвердила сестра.

— Боже мой! — ахнула Кристина. — Ровно вдвое больше!

Алекс Стоддарт пожала плечами: дескать, что отвечать, все и так ясно.

А в душе Кристины шевельнулся новый страх. Несколько лет назад она читала малоимущим женщинам лекции о том, как важно правильно питаться во время беременности. Ей ли было не знать, какие страшные отклонения у плода вызывает недостаток питательных веществ? Да тут можно ждать всего, чего угодно: и умственной отсталости, и врожденных уродств!

— И… как это голодание скажется на его здоровье? — дрожащим голосом спросила Крис.

Она, конечно, боялась страшного прогноза, но неизвестность пугала ее еще больше. Лучше уж знать заранее, к чему готовиться.

— Мы полагаем, все будет нормально, — ободряюще сказала медсестра.

Но Кристину это только разозлило.

— Не нужно меня успокаивать! Я хочу знать правду! У меня нет ни сил, ни времени самой докапываться до истины, так что скажите прямо… — побагровев, воскликнула она.

Конечно, Крис тут же устыдилась своей резкости и хотела было извиниться, но Алекс нисколько не обиделась — она давно работала в больнице и успела всякого навидаться.

— Я вас не обманываю, — ровным, спокойным тоном возразила она. — Слава Богу, в данном случае природа взяла свое. Посмотрите, какой он большеголовый.

— И… что? — все еще подозрительно спросила Крис.

— Как что? Значит, мозг получал достаточно питания, а это самое главное. Все остальное дело наживное, так что не волнуйтесь, — успокоила ее медсестра.

Крис поколебалась и медленно, с явной опаской протянула к малышу руку.

И тут произошло непредвиденное! Крохотный кулачок разжался, и Дианин сынишка схватил тетку за палец.

А в следующее мгновение младенец открыл серо-голубые глазки, поморгал, щурясь от яркого света, нахмурился, повернул головку, снова поморгал и, обнаружив Крис, воззрился на нее, словно стараясь запомнить, как она выглядит. Маленький лобик разгладился, но глазенки смотрели не по-детски печально.

Умом Кристина, разумеется, понимала, что такого просто не бывает: ребенок еше слишком мал, у него даже взгляд еще не фокусируется, а уж ни о каком запоминании и речи быть не может. Но сотворение чуда неподвластно никакой логике.

За какую-то долю секунды этот младенец добился невозможного — завоевал Кристинино сердце.

Глава 4

Из больницы Крис вышла только на закате. Оранжевое солнце стояло над самым горизонтом. Еще полчаса — и небо будет сплошь усеяно звездами. Как быстро пробежало время! Оправившись от смущения, Крис забросала Алекс Стоддарт вопросами. Ее интересовало буквально все: быстро ли малыш наберет вес, долго ли его продержат в больнице, не останется ли он на всю жизнь физически недоразвитым, все ли у него будет в порядке со слухом, потребуется ли за ним дома какой-то особый уход… Но на самом деле ее интересовало одно: выживет ли младенец или жертва Дианы была напрасной?

Алекс Стоддарт проявила ангельское терпение, и через шесть часов Крис ушла обнадеженная. Она примирилась с мыслью, что ей с младенцем предстоит долгий-предолгий путь, на котором, конечно, попадутся и ухабы, и крутые повороты. Но они успешно все преодолеют и не слетят в кювет.

На губах Кристины впервые за последние дни заиграла улыбка. Как, оказывается, приятно осознавать, что ты теперь не одна!

И тут же возникли сомнения. А может, это пустые мечтания? Разве ребенок впишется в ее жизнь? Она ведь постоянно в разъездах, ее и дома-то толком не бывает. А если она хочет сделать карьеру, нужно быть легкой на подъем, дневать и ночевать на фирме, брать работу на дом и не пропускать ни одной презентации. Незамужних женщин охотней продвигают по службе, хотя, конечно, вслух об этом предпочитают не говорить.

Крис любила свою работу. Да и как было не держаться за нее? На что тогда жить? Большими доходами пока, правда, не пахло. До загородной виллы и зимних каникул в Мексике было еще далеко, да и ездила она не на «БМВ», а на «Тойоте», но без этого, в конце концов, можно и обойтись.

«Ладно, там видно будет!» — отмахнулась от тревожных мыслей Кристина, идя по нагревшемуся за день асфальту к машине, оставленной на больничной стоянке. Время еще есть, никто не требует от нее, чтобы она приняла решение прямо сейчас.

За то время, что она провела с младенцем, жара немного спала. Крис это сразу почувствовала, хотя большинство жителей Сакраменто не улавливали перепада температуры на пару градусов. Все равно пот с них лил в три ручья и дышать было нечем.

Сев в машину, Крис не стала включать кондиционер, а, наоборот, плотно закрыла окна. Парилка была страшная, и в другое время Крис долго не выдержала бы, но сейчас жара подействовала на нее неожиданно успокаивающе, потому что напомнила ей о детстве. Перед мысленным взором Кристины проносились обрывки воспоминаний. Весной они с Дианой подолгу принимали во дворе солнечные ванны, намазавшись кремом для загара. От перегрева у них порой бывало полуобморочное состояние, но они были готовы на любые жертвы, лишь бы их ноги поскорее приобрели соблазнительный шоколадный оттенок. О лице и руках они не беспокоились — с них загар не сходил круглый год, потому что девочки и зимой много времени проводили на воздухе, катаясь на лыжах.

Крис была старше Дианы на шесть лет, но когда они немного подросли, эта разница стала почти незаметной. Диана была не по годам взрослой, сдержанной, рассудительной. Вообще они очень отличались друг от друга и по характеру и по пристрастиям, Диана была кроткой, а Крис упрямой, Диана обожала читать любовные романы, а Крис предпочитала мистику и научную фантастику. Однако это нисколько не мешало их дружбе и, даже наоборот, укрепляло ее.

Где же тогда произошел сбой?

Почему Диана ничего не сказала ей про ребенка?

И почему она сама так редко звонила в последнее время сестре?

Увы, самый простой, самый очевидный ответ был и самым тяжелым: она погрязла в суете и постоянно откладывала письма и телефонные звонки «на потом». Но потом ее снова что-то отвлекало. А теперь уже поздно. Теперь ей некому писать, некуда звонить…

Да и Диане все время было некогда. Их разговоры всегда начинались одинаково: дескать, замоталась, не могла позвонить раньше, ты уж извини… Даже когда они уходили в отпуск, им не удавалось выкроить ни дня, чтобы побыть вместе. И Их мечты о совместном отдыхе вырождались в обмен путеводителями по городам и туристскими справочниками.

Сейчас Крис, не задумываясь, отдала бы год своей жизни за один-единственный день, если бы его можно было провести с Дианой.

Но никто не мог предложить ей такого обмена.

Стоило Крис подъехать к дому Харриет, как на нее навалилась страшная усталость — ни рукой, ни ногой не пошевелить. Единственное утешение, что впереди у нее целая ночь и можно будет хотя бы частично восстановить силы. А они ей понадобятся, ведь, когда мать узнает, что она натворила, скандал будет жуткий. По сравнению с разъяренной Харриет раненый лев — это безобидный котенок. Горе тому, кто посмеет ее ослушаться!

Крис еще немного посидела за рулем, борясь с усталостью. До дома было рукой подать, но для нее эти несколько шагов были сейчас вполне сопоставимы с подъемом на Эверест… Наконец, глубоко вздохнув, она вылезла из автомобиля и поднялась на заднее крыльцо.

Но едва открыла дверь, как из холла донесся скрип инвалидной коляски, и, взглянув в лицо матери, Крис поняла, что им обеим предстоит еще одна бессонная ночь.

— Как ты могла? — свистящим шепотом произнесла мать. — Я все знаю! Все!.. Ты понимаешь, в какое положение ты меня поставила? Я же выглядела полной дурой: звоню в похоронную контору, а мне говорят… — Харриет задыхалась от гнева, ей не хватало слов. — Я никогда тебе этого не прощу, Кристина! Ты представляешь, что скажут наши друзья? Неужели тебе не пришло в голову, что ты нас позоришь?

— Нет. И я уверена, что поступила правильно.

— Что ж, меня это не удивляет. Ты всегда думала только о себе. Но это уж слишком! Я не потерплю… ты не смеешь позорить честь нашей семьи!

Крис устало вздохнула.

— Не надо подражать «Крестному отцу», мама! Тебе далеко до Дона Корлеоне.

— Чем я пред Тобой провинилась, великий Боже? — простонала Харриет. — За какие прегрешения Ты послал мне это наказание — такую дочь?

Эту шарманку мать обычно заводила, когда все аргументы в споре были исчерпаны. На Крис ее патетические восклицания давно не действовали, она пропускала их мимо ушей. Но сегодня не выдержала.

— Ты не хуже меня знаешь, в чем твоя вина, мама. Нечего было спать с отцом до свадьбы.

Харриет отшатнулась, как будто ее ударили.

— Да как ты смеешь!

— Ни для кого не секрет, что я родилась через семь месяцев после свадьбы.

— Ты была недоношенной!

— На восемь минут — может быть. Но не на восемь недель! Сегодня я вдоволь насмотрелась на недоношенных младенцев, мама, и должна тебе сказать, что они выглядят совсем не так, как я на моих младенческих фотографиях.

Яростный огонь, пылавший в глазах Харриет, погас.

— Попомни мои слова, Кристина: когда-нибудь ты тоже станешь матерью и тебе отольются мои слезы, — ледяным тоном произнесла она. — Бог, он все видит!

— Интересно, когда это ты успела обучиться ремеслу гадалки? — язвительно усмехнулась Крис. — Поздравляю! По крайней мере, на старости лет, лишившись обеих дочерей, ты найдешь себе достойное применение и не будешь сидеть сложа руки.

Она еще не успела договорить последнюю фразу, а ее уже охватило раскаяние. Зачем, зачем она это сказала?

Крис бессильно рухнула в кресло и посмотрела на мать глазами, полными слез.

— Что с нами происходит, мама? Почему мы не можем жить мирно? Ведь у нас с тобой больше никого нет. Давай не будем ссориться…

— Ну, конечно! Ты все сделала по-своему, а я не смей тебя даже упрекнуть! — сварливо сказала Харриет, явно рассчитывая на продолжение ссоры, но Крис уже была по горло сыта выяснением отношений.

— Да я бы все на свете отдала за один-единственный час, проведенный с Дианой, мама! — неожиданно призналась она.

Харриет всхлипнула, на мгновение приоткрывая дочери душу, и впервые за много лет обратилась к ней за поддержкой и утешением:

— Господи, как же мы без нее будем?

Крис опустилась перед ней на колени и еле слышно прошептала:

— Не знаю, мама. Я уже ничего не знаю…

Чтобы сохранить в семье хрупкий мир, Кристина решила не оставаться дома на ночь. Чем меньше они будут с матерью находиться под одной крышей, тем спокойней. Лучше переночевать в гостинице.

Но только она начала обзванивать отели, как Мадлен потихоньку вложила ей в руку ключ от Дианиной квартиры.

— Переночуй там, — шепнула Мадлен. — Я уверена, что Диана бы это одобрила.

Крис поспешно закончила телефонный разговор, пообещав перезвонить администратору гостиницы, и с сомнением поглядела на мамину компаньонку.

— А может, не стоит?

— Я прекрасно тебя понимаю, дорогая, но рано или поздно тебе все равно придется туда заехать, чтобы забрать Дианины вещи — сказала Мадлен. — Твоя мать один раз там побывала, и это на нее так тяжело подействовало, что я бы не советовала ей приезжать туда еще раз: она этого просто не вынесет. Я, конечно, и сама могу заняться перевозкой вещей, но, по-моему, это лучше сделать тебе.

Крис вертела ключ в руках, не зная, на что решиться. Она достаточно настрадалась и понимала, что силы сейчас нужно беречь для другого, но тоска по сестре заглушала голос рассудка. Очутившись в обстановке, окружавшей Диану, она как бы заочно повидается с сестрой, хоть немного приобщится к ее жизни, которая в последние годы была ей почти неизвестна…

— Хорошо, я поеду! — Крис прижала ключ к груди, словно кто-то мог попытаться его отобрать. — Как туда добраться, Мадлен?

Компаньонка Харриет обняла Крис за плечи и ласково прошептала:

— Пойдем, я тебе все объясню и нарисую план.

Стоило Кристине переступить порог Дианиной квартиры, как она поняла, что правильно сделала, согласившись сюда приехать.

Поразительно, но в квартире совершенно не было следов пребывания Харриет! Крис думала, что, явившись в квартиру Дианы, мать первым делом принялась за уборку, однако на сей раз у нее, вероятно, рука не поднялась что-либо менять. На журнальном столике Крис увидела пустой стакан из-под молока и недоеденное пирожное. На кровать был брошен махровый халат. Казалось, Диана лишь на минутку куда-то вышла и вот-вот вернется.

Крис бродила по небольшой, но уютной квартирке, перебирая вещи сестры. Какие-то она помнила и улыбалась им, словно хорошим знакомым, а над какими-то застывала в задумчивости, пытаясь догадаться, откуда они попали к Диане: то ли сестра сама их купила, то ли это подарок. А если подарок, то чей?

Крис оставила все в неприкосновенности до утра. Она даже ящики письменного стола выдвигать не стала, чтобы не нарушать иллюзии скорого возвращения Дианы. Она, конечно, давно не верила в чудеса, но у нее, как и у Харриет, не хватало мужества вторгнуться в мир, в который Диана вложила частичку своей души.

Почувствовав, что она уже не держится на ногах, Крис побрела в спальню. От ночной рубашки сестры до сих пор исходил слабый аромат цветочных духов. Крис надела Дианину сорочку и долго лежала, затаив дыхание: ей хотелось подольше сохранить запах, который пробудил в ее памяти столько воспоминаний о любимой сестре. Но коварный сон отнял у нее и это утешение.

Глава 5

Конец недели прошел как во сне. Отчасти в приятном, а отчасти в кошмарном.

Как ни странно, поездка в залив Монтерей, где Крис развеяла над волнами прах сестры, подействовала на нее умиротворяюще. Крис выехала из Сакраменто в полночь и на рассвете была уже в трех милях от берега. Добравшись до него, она взяла напрокат лодку и выехала на середину залива. А там дождалась самой большой волны, простерла к ней руки и отпустила сестру в кругосветное путешествие, которое той при жизни так и не удалось совершить.

Часть пепла подхватил и унес в неведомые дали легкий утренний ветерок, а часть накрыло волной. И вот уже ничего не осталось от красивой молодой женщины с вечно смеющимися глазами… Но в памяти Крис ее образ обрел еще большую яркость и значительность.

Вслед за пеплом в воду полетели цветы. Все они были разные, потому что накануне Крис объездила цветочные магазины Сакраменто и накупила самых разных цветов — каждый в единственном числе. Получилась огромная охапка.

Потом лодка понеслась назад, к берегу, а Крис, выпрямившись в полный рост, смотрела на цветы, пока они не скрылись из виду, и представляла себе, что их обнаружит какой-нибудь рыбак, которому будет, конечно, интересно, откуда они взялись, и он начнет строить догадки, фантазировать, и, таким образом, даже после смерти, сама того не ведая, Диана привлечет мужское внимание…

Выйдя из лодки, Кристина еще побродила по берегу и вдруг решила заехать в национальный парк Пойнт-Лобос. Там она провела полдня: наблюдала за выдрами и морскими львами, слушала пение птиц и все это время прощалась, но никак не могла проститься с Дианой…

Наконец прощание было закончено.

На обратном пути в Сакраменто Крис остановилась у кафе, чтобы выпить кофе, и, заметив телефон-автомат, решила вдруг позвонить своему старому другу Полу Майклу.

— Мне так жаль, Крис, что мы не смогли поговорить после мессы, — прочувствованно произнес Пол Майкл, — ты уж не сердись…

Крис пропустила мимо ушей его соболезнования, стараясь не тратить силы и нервы. Все ее помыслы были теперь лишь о маленьком мальчике, которого Диана хотела назвать Кевином. Мадлен сказала Крис об этом.

— Чем могу, я тебе всегда помогу, ты только скажи, — донеслось до нее с другого конца провода.

— А можно прямо сейчас? — встрепенулась Крис. — Понимаешь, мне нужно оформить усыновление…

По счастливому стечению обстоятельств Пол Майкл был еще и адвокатом.

Он явно не ожидал такого поворота событий и растерялся.

— Усыновление? Но я думал… э-э… мне казалось, отец ребенка…

Крис чуть было не вспылила, но в последний момент сдержалась. Хотя далось ей это нелегко, ведь она была воспитана женщиной, у которой припадки гнева случались буквально на каждом шагу. Неудовлетворенная жизнью Харриет то и дело на кого-то орала, и на своих и на чужих, так что к Крис этот стиль поведения перешел по наследству. Однако, освободившись от влияния матери, она твердо решила бороться со своими недостатками. И за годы, проведенные вдали от матери, добилась многого.

— Отцу ребенок не нужен, — лаконично сказала Крис.

— Подумать только… а мне и в голову не пришло… — смущенно пробормотал Пол, не зная, что ответить.

— Я никогда не обременяла тебя просьбами, но сейчас особый случай… — продолжала Кристина.

— Конечно-конечно, о чем разговор! — воскликнул Пол Майкл. — Давай встретимся и все обсудим. По утрам я, правда, торчу в суде, но во второй половине дня готов подъехать, куда ты скажешь.

— Спасибо! — Крис была тронута, она же понимала, что он вертится, как белка в колесе, и ему трудно выкроить для нее даже полчаса, но он никогда ей в этом не признается. — Спасибо! Ты настоящий друг.

— Да ладно тебе… что тут особенного? — ворчливо пробормотал на самом деле очень польщенный Пол Майкл. — Послушай, Крис, а ты хорошо подумала?

— О чем? — переспросила она, делая вид, будто не понимает.

Но провести Пола Майкла было нелегко.

— Ты сама знаешь о чем. Похоже, ты почему-то решила, что у тебя нет выбора, — заявил он.

— С чего ты взял? Вовсе нет, — запротестовала она, но это вышло неубедительно.

— Ладно, завтра поговорим.

— Да нечего тут обсуждать! Диана просила меня усыновить Кевина. Я же не могу не выполнить ее просьбу! Нужно только это правильно оформить, чтобы все было по закону.

На следующее утро по пути в больницу Крис заехала к матери.

Она хотела рассказать ей о своем прощании с Дианой, надеясь, что это немного сблизит ее с Харриет. Ведь последняя ссора еще больше отдалила их друг от друга, и порой Крис казалось, будто между ними разверзлась непреодолимая пропасть.

Однако Харриет отказалась увидеться с дочерью, сославшись на мигрень, и Крис пришлось рассказать про лодку и цветы Мадлен. Она не могла уехать, не поделившись ни с кем своими переживаниями, а Мадлен любила Диану и сочувственно выслушала сбивчивый рассказ Кристины про то, как на безоблачном небе в то утро сияла радуга, а пожилой владелец лодки, с виду суровый морской волк, на прощание неожиданно обнял ее и сказал: «Держись!»

Затем Крис поехала к Кевину и провела с ним остаток утра, не переставая изумляться тому, какой же он все-таки крохотный, радуясь чуду его рождения и чувствуя себя полнейшей неумехой — ведь у нее даже не получалось быстро сменить ему подгузник!

Она и восторгалась им, и боялась его до дрожи в коленках.

Перед тем, как встретиться с Полом Майклом, Крис зашла в квартиру Дианы и позвонила оттуда на свою работу. Она сделала это просто так, для проформы, но оказалось, что звонок ее пришелся как нельзя кстати. Коллегам позарез нужен был ее совет. Новая рекламная кампания шла очень туго, потому что американскому обществу трезвости неожиданно вздумалось проявить активность, и оно заявило, что реклама в основном рассчитана на молодежь, а это безнравственно. Дирекция фирмы, конечно, старалась отмести от себя опасные обвинения, но рыльце у нее было в пушку, ведь большинство рекламных щитов действительно разместили по соседству с колледжами.

«Чем раньше клиент пристрастится к нашему пиву, тем меньше вероятность, что он потом изменит своим вкусам. Большинство людей по натуре консервативны и не любят перемен», — рассуждало руководство компании «Вейнсрайт» и потому старалось приобщить к своей продукции молодежь.

Эта нехитрая мысль приходила в головы многим профессионалам рекламы: фирмы — производители пива только и ждали, когда им подвернется удобный случай спонсировать какое-либо начинание в любом из американских колледжей (естественно, в обмен на рекламу). Скажем, устраиваются соревнования по легкой атлетике. От спонсоров отбоя нет! Каждый почитает за честь вложить денежки в юных спортсменов, а потом расклеивает объявления о своей продукции по всему кампусу. Так что ничего беспрецедентного «Вейнсрайт» не сделала. Просто им не повезло — попались на зубок активистам общества трезвости.

Коллеги искренне сочувствовали горю Крис, но дали ей понять, что ее присутствие в Денвере крайне желательно.

Один из ее помощников так прямо и заявил:

— Корабль тонет, и в спасательных шлюпках места может на всех не хватить. Не успеешь сесть — пойдешь ко дну.

У Крис голова пошла кругом. Она разрывалась между желанием остаться с ребенком и страхом потерять работу. Особенно теперь она не могла себе позволить это.

Секретарша провела Кристину в кабинет, окна которого смотрели на мэрию. Пол поднялся из-за стола и двинулся ей навстречу.

— Вид у тебя совершенно измученный, — сказал он, подводя Крис к кожаному дивану, — но это неудивительно. Харриет так плохо себя чувствовала, что все хлопоты, наверное, легли на твои плечи.

— Да, но это еще полбеды, — пожаловалась Крис, опускаясь на удобное мягкое сиденье. — Главное, что мама по-прежнему хочет держать бразды правления в своих руках.