– Папа! Мама! Идите скорее! У нас гости! – закричал запыхавшийся мальчик, вбегая в дом.
      – Гости? Какие еще гости? – Крег Мак-Дугал отложил трубку и встал из-за стола.
      – Белые. Из-за гор. Мы с Саулом встретили их у реки. Они сказали, что очень скоро будут у нас.
      – Но пока еще их нет. – Крег взъерошил густые вьющиеся волосы сына. Пятилетний мальчуган являлся копией отца. И был такой же белокурый. А вот их дочь Джуно, темноволосая и смуглая, не походила на родителей.
      – В ней возродилась кровь римских предков, – говорил, глядя на нее, отец. – Вот только глаза у нее твои.
      – А может, в ней течет кровь моряков с Армады, – предположила Адди. – Мне кажется, у моей валлийской бабушки были испанские предки.
      Адди схватила сидевшую на стуле двухлетнюю дочь и крепко прижала ее к груди: слова Джейсона вселили в нее некоторую тревогу.
      Гости.
      Белые.
      Из-за гор.
      Миновало уже шесть лет со дня их прибытия в Земной Рай, как окрестил этот изобильный край рыжеволосый Бартон. Все эти шесть лет они действительно жили как в раю. Правда, временами Адди одолевала тоска по матери, отцу и брату, и она испытывала угрызения совести – ведь ее бегство, несомненно, было для них сильным ударом. Но Адди надеялась, что настанет день, когда они с Крегом вернутся в Новый Южный Уэльс и Диринги наконец увидят своих внуков. Хотя их с Крегом брак и не был освящен церковью, она считала себя миссис Мак-Дугал.
      При мысли о скором появлении незнакомцев, вполне возможно, враждебно настроенных, Адди испытывала не слишком-то приятное чувство.
      – Что они тут делают? – спросила она у Джейсона. Пожав плечами, мальчик подошел к чаше с печеньем, стоявшей на буфете.
      – Занимаются исследованиями. А что еще им тут делать? Адди с беспокойством посмотрела на Крега. Тот подошел и обнял ее, чтобы успокоить:
      – Не волнуйся. Кто бы они ни были, эти люди едва ли совершили бы такой трудный переход только для того, чтобы найти нас.
      – Хорошо, если так.
      – Когда они будут здесь, Джейсон?
      – Они около реки с Жаном и Аланом. Сегодня утром мы рыбачили. И Абару тоже. И вдруг из-за поворота появилась лодка. – Мальчик подошел к открытой двери. – А вот и они.
      Адди тоже подошла к двери и выглянула наружу. В сопровождении Жана Калэ, Алана Дерэна и Абару шли трое незнакомцев. Келпи, не такой шустрый, как прежде, с поседевшей мордочкой, как всегда, трусил рядом со своим хозяином.
      Двое из гостей были высокие и стройные, а третий – низенький и полный, с багровым лицом. И все трое были в плотных темных рубашках, в рабочих штанах, высоких сапогах и широкополых шляпах.
      Крег вышел из дома, чтобы приветствовать незнакомцев, Адди же, еще крепче прижав к груди дочку, скрылась в глубине дома.
      – Познакомься, Крег, – сказал Калэ. – Это мистер Уильям Уэнтворт, мистер Уильям Лайт и мистер Эд Хенти. С удовольствием представляю вам мистера Крега Мак-Дугала.
      Незнакомцы пожали Крегу руку, и Адди поняла, что они пришли с благими намерениями.
      – Очень приятная встреча, – расплылся в улыбке толстяк. – Думаю, самый подходящий случай промочить горло. – Он похлопал по своему ранцу. – Когда в последний раз вы пили отменный английский ром?
      – Много лет назад, – усмехнулся Крег. – Но здесь, в буше, у нас не так уж плохо с питьем. Мы гоним спирт из разных фруктов и овощей. Варим туземное пиво. Хотите по холодной кружечке? Мы держим пиво в роднике, чтобы было похолоднее.
      – Ну, от холодного пива я бы не отказался, приятель, – сказал Хенти, облизывая губы. Его друзья также поспешили изъявить согласие.
      – Заходите и располагайтесь как дома, – пригласил Крег, и все вошли в дом, где хозяин представил гостям свою жену и детей.
      Адди тут же выпроводила ребятишек:
      – Джейсон, Джуно, пойдите побегайте наперегонки с Келпи.
      Адди смотрела на мужчин, сидевших за столом, уставленным глиняными кружками с холодным пивом и ромом. Она почувствовала, как бешено колотится ее сердце. С ее губ так и рвались слова: «Вы знаете Дирингов? Все они живы-здоровы? Не думают ли они, что я погибла? Вы, наверное, догадываетесь, что я их дочь Аделаида?»
      Калэ притронулся к руке Крега.
      – Послушай, сейчас я тебя удивлю. Через Голубые горы провели дорогу.
      – Дорогу?! – в один голос воскликнули Крег и Адди.
      – Да, большую, футов двадцать шириной, – кивнул Хенти. – Дорогу, которая поднимается на высоту четыре тысячи футов и имеет протяженность семьдесят миль. Она проходит по горам и ущельям, кое-где пересекает их по мостам и спускается с нашей стороны. Примерно таким маршрутом мы и шли.
      – И когда же ее построили?
      – Около года назад, – ответил Уэнтворт. – И уже многие переселились на эту сторону гор. Повсюду возникают новые поселения. Есть и настоящий город – Батхёрст, названный так в честь известного государственного секретаря. Скотоводы перегоняют сюда своих овец. Господи, я в жизни не видывал таких пастбищных земель. Отныне это уже не неведомая земля. Теперь это графство Уэстморленд. Остроумно, не правда ли?
      – Невероятно. – Крег покачал головой, пораженный таким стремительным прогрессом.
      – А как обстоят дела в Новом Южном Уэльсе? – как бы между прочим спросила Адди, все время чувствовавшая на себе пристальный взгляд Лайта. С тех пор как вошел, он не сводил с нее глаз.
      – Население процветает. Все время прибывают свободные переселенцы. Однако каторжников и бывших каторжников все равно в шесть раз больше, чем нас. И знаете, освобожденные каторжники владеют большей частью всей пригодной для обработки земли. С тех нор как губернатором стал Лахлан Макуэри, перемены очень большие.
      – А что стало с губернатором Блаем? – спросил Крег.
      – Между Блаем и Мак-Артуром развернулась настоящая война. Губернатор приказал арестовать и выслать Мак-Артура, но помощник губернатора майор Джонстон сумел освободить Мака под залог. Корпус низложил Блая и почти целый год держал его под домашним арестом. В результате вмешался Лондон, Блая освободили и отозвали вместе с Мак-Артуром. А майор Джонстон получил отставку.
      – Кто такой этот Макуэри? Его имя мне знакомо, – заметила Адди.
      – Полковник Лахлан Макуэри. Он прибыл из Индии вместе со своим полком и сломил сопротивление Ромового корпуса. Четыреста самых отъявленных смутьянов отослали в Англию. Остальные решили уйти с военной службы и стали ходатайствовать о выдаче им земельных участков.
      – Похоже, губернатор – неплохой человек, – сказала Адди.
      – Просто замечательный. Он навел в Новом Южном Уэльсе порядок. Правда, некоторые отнеслись с недоверием к его политике по отношению к бывшим заключенным. Губернатор решил, что они сполна искупили свою вину перед обществом, и он намерен предоставить им все права, которыми пользуются свободные люди. Некоторые из бывших заключенных даже выступают в судах в качестве адвокатов.
      Уэнтворт смущенно улыбнулся:
      – Вы знаете, я родился в Новом Южном Уэльсе. Отец мой, ирландец, был врачом, но занялся разбойным промыслом. Его отправили на остров Норфолк, где он встретил мою мать – Кэтрин Кроули. Она также была каторжанкой.
      – Чудеса, да и только! – воскликнул Крег.
      Лайт, служивший землемером, похвалил нового губернатора:
      – Макуэри – мечтатель, но в хорошем смысле этого слова. Он принял решение вымостить все улицы и дать им названия, а также выстроить различные здания общественного назначения. В городе разбивают парки, строят больницы, школы, добротные тюрьмы, даже ипподром. Осушают болота, возводят мосты, выравнивают улицы, мостят их щебнем и гравием. Все прибывшие превозносили губернатора до небес. – Он ввел свои деньги в Новом Южном Уэльсе, – продолжал Уэнтворт, вытаскивая из кармана две монеты.
      Одна из монет оказалась золотой; на лицевой ее стороне было оттиснуто: «пять шиллингов», а на обратной – «Н. Ю. У. 1813».
      – А для чего эти дырки в самом центре? – спросила Адди.
      – Чтобы деньги не вывозили из страны. – Уэнтворт передал ей меньшую монету. – А вот – пятнадцать пенсов. Наш губернатор – просто финансовый гений. Он стабилизировал финансовую систему, запретил хождение неустойчивых и поддельных денежных знаков. А в этом году бросил вызов самому Уайтхоллу, создал государственный банк при поддержке четырнадцати самых богатых и влиятельных граждан. Да-да, скоро мы превратимся в свободную и процветающую колонию. Поговаривают даже о прекращении высылки в Австралию преступников.
      – Это просто замечательно! – улыбнулся Крег. Адди уже не могла сдерживать свое любопытство.
      – Вы сказали, что Джона Мак-Артура отозвали в Лондон. Кто же сейчас блюдет его интересы?
      – Кто и всегда, Сэм Диринг. Вы его знаете? – спросил Лайт.
      – Немного, – уклончиво ответила Адди, бросив предостерегающий взгляд на Крега.
      – Очень порядочный человек. Я знаком с ним чуть больше года. У Дирингов случилось большое несчастье, можно сказать, трагедия. Их дочь, как я слышал, убежала с каторжником, обвиненным в покушении на убийство. Они скрылись в Голубых горах и, по всей видимости, там погибли.
      Адди все более смущалась под пристальным взглядом Лайта.
      Крег неожиданно поднялся и, обойдя вокруг стола, остановился рядом с Адди. Та сразу же поняла, что он собирается сказать.
      – Крег, я не уверена…
      – А вот я уверен, – заявил он. – Мистер Лайт, дочь Дирингов отнюдь не погибла в горах. Она жива и здорова. – Коснувшись руки Адди, он добавил: – Она моя жена и мать моих детей.
      Уэнтворт и Хенти уставились на них в изумлении. Лайт же с тихим смешком протянул руку к фляге с ромом, чтобы вновь наполнить кружки.
      – Я догадался об этом, как только увидел вас, дорогая леди.
      – Но вы видите меня впервые…
      – Зато я провел много восхитительных минут, любуясь вашим портретом, который украшает гостиную вашего отца. Забыть такую красивую женщину просто невозможно.
      На щеках Адди запылали два алых пятна, она почувствовала себя очень неуютно в грубом домотканом платье.
      Словно прочитав ее мысли, Лайт улыбнулся и тихо сказал:
      – Даже мешковина не могла бы затмить сияние вашей красоты.
      – Спасибо за комплимент. Вы очень галантны, – ответила она с застенчивой улыбкой. – Даже если это простая любезность, ваши слова все равно доставили бы любой женщине удовольствие.
      – Боюсь, что мне придется присматривать за таким учтивым кавалером, – улыбнулся Крег.
      Все мужчины засмеялись, Адди же нахмурилась:
      – Чем болтать, ты лучше бы держал язык за зубами, мой дорогой. Зачем тебе сообщать всем, что ты беглый каторжник?
      Сам знаешь: если попадешься, расправа будет короткой – висеть тебе на ближайшем эвкалипте. Крег обнял Адди за плечи и сказал:
      – Я уверен, что мы можем полностью доверять мистеру Уэнтворту, мистеру Лайту и мистеру Хенти, дорогая.
      – Конечно, можете, сэр. Спасибо за доверие, – поспешно проговорил Уэнтворт. – Мы с Уильямом входим в состав геодезической экспедиции и не имеем никакого отношения к королевским полицейским.
      – Вам не следует нас опасаться, мистер Мак-Дугал, – заверил Лайт. – К тому же, насколько я понимаю, ни военные, ни гражданские власти еще не успели распространить свою власть на эти неисследованные территории. Здесь граница.
      Калэ вздохнул и отхлебнул из своей кружки.
      – Да, но роковые письмена уже начертаны, – сказал он. – Над нашим Земным Раем нависла угроза уничтожения. – Калэ улыбнулся своим новым знакомым. – Поймите, я ни в коей мере не хочу вас обидеть, джентльмены. Но граница только до той поры граница, пока она сохраняет свою девственность. Увы, дни беспечного существования закончились.
      – Не будем распространяться на эту тему, – сказал Крег. – А где остальные члены вашей экспедиции?
      – Нас всего двадцать человек. Экспедиция разбила лагерь в пяти милях отсюда, выше по течению. А мы втроем решили заняться самостоятельными исследованиями. И очень рады, что так поступили.
      – Почему бы вам всем не перебраться сюда и не воспользоваться нашим гостеприимством? – спросил Крег.
      – Это очень великодушное и заманчивое предложение, – сказал Хенти. – Но нам приказано продвигаться дальше на запад. Мы и так уже задержались. Остальные, вероятно, беспокоятся за нас.
      Гости встали и начали прощаться с обитателями Земного Рая.
      – Одну минутку, мистер Лайт. – Адди нервно закусила губу. – Как чувствуют себя мои родители?
      Он помрачнел.
      – К сожалению, должен сообщить вам, что за последние шесть месяцев ваша милая матушка перенесла несколько сердечных приступов.
      – О Боже!
      На лице Адди была написана такая сильная боль, что у Крега невольно сжалось сердце.
      Лайт, также это заметивший, поспешил смягчить нанесенный им удар:
      – Месяц назад я ужинал с вашими родителями, и она чувствовала себя неплохо. – Он замялся. – Может быть, вы хотите, чтобы по возвращении в Парраматту я что-нибудь им передал? Может, сказать, что вы здоровы и живете вполне благополучно? Я уверен, что они…
      – Нет! – воскликнула Адди. – Простите меня, сэр, вы очень добры, но… дело в том…
      – Чего ты боишься? – спросил Крег. – Мистер Лайт, мы с женой будем вам признательны, если вы любезно сообщите матери, отцу и брату Аделаиды, что она жива, здорова и… – теперь уже он закусил губу, – что она очень по ним скучает.
      Адди отвернулась и подошла к камину, чтобы скрыть слезы.
      – Заранее благодарю вас, мистер Лайт. Но я должна приниматься за стирку… Крег, ты принес воды из родника?
      – Нет, сейчас принесу.
      Мужчины показали гостям деревню. Затем они еще раз с ними попрощались, на сей раз окончательно.
      Перед тем как расстаться, Крег спросил у Лайта:
      – Вы не остановитесь здесь на обратном пути?
      Лайт посмотрел на Уэнтворта.
      – Если все пройдет, как мы рассчитываем, это вполне возможно. Что скажешь, Уилл?
      Крег, уже более настойчиво, проговорил: – Пожалуйста, джентльмены, остановитесь здесь, прежде чем возвращаться в Парраматту и Сидней.
      – Ну что же, если это так важно для вас, я обещаю заехать, – сказал Лайт.
      – Спасибо. Это важно. Даже очень важно.
      Крег смотрел вслед гостям – те шли к реке, сопровождаемые Джейсоном и Келпи. Флинн стоял рядом, скрестив на груди руки. На его губах играла загадочная улыбка.
      – Этот смуглый парень, которого зовут Лайт… он сказал, что Адди – самая красивая женщина на свете.
      – Так он сказал? – произнес Крег. – Очень любезно с его стороны.
      Мужчины расхохотались.
      Вечером вся община собралась по обыкновению на деревенской площади вокруг большого костра. Пили пиво и вино, болтали и шутили. Рассказывали о забавных происшествиях.
      – Во время рыбной ловли в гавани Алан упал за борт, и акула едва не оттяпала ему задницу, – сказал один из мужчин.
      Жена Дерэна, Жюли, покатывалась со смеху:
      – Ну и широкая же пасть, должно быть, у этой акулы. – И она хлопнула себя по ягодицам.
      – Сегодня я едва не пристрелил Рэнда, – улыбнулся Флинн. – Принял его за бабуина.
      – Сам ты бабуин, ирландский варвар, – огрызнулся Рэнд. Он схватил большого рыжего муравья, который вгрызался в кусок жареного мяса, и сунул его Флинну за шиворот.
      Однако Крег и Адди были в этот вечер на редкость молчаливы и не принимали участия в общем веселье.
      – Что вы оба такие мрачные? Как на похоронах, – не преминул заметить Флинн.
      Крег криво усмехнулся:
      – Что ж, так и есть, приятель. Я сегодня не в своей тарелке. Мы с Адди хотели бы вас оставить. Если вы не возражаете…
      Их намерение удалиться вызвало громкий смех и шутки. Если бы ты поменьше занимался этим самым, – завопил им вдогонку Флинн, – то и чувствовал бы себя лучше!
      Когда они уже лежали, Крег начал целовать ее глаза, лоб, губы, пульсирующую жилку на шее. Целовал нежно и страстно, как всегда.
      Адди, сгоравшая от желания, поторопила его:
      – Ты что-то сегодня очень тянешь, любимый.
      Она погладила его отвердевшую плоть и, выгибая спину, устремилась ему навстречу. Он привычно вошел в ритм, и ему удалось удовлетворить ее. Однако сам Крег не стремился к удовлетворению – слишком уж неприятные мысли его одолевали.
      – Я все это время думал, дорогая, – проговорил он, когда они улеглись рядом.
      Она пожала его руку.
      – О чем же ты думал? – спросила она.
      – О твоих родителях, – ответил он напряженным голосом. – Какой стыд, что все эти годы они ничего о нас не знали. И в том моя вина.
      В кромешной тьме он не видел ее лица, но чувствовал, что она тихо плачет, чувствовал, как ее тело сотрясает дрожь.
      – Ты представляешь себе мое состояние? – с трудом вымолвила Адди. – Ты знаешь, Крег… – У нее не было сил договорить.
      – Не продолжай, дорогая. Лежи спокойно. И слушай, что я тебе скажу. Только обещай, что не станешь перебивать.
      Она, всхлипнув, кивнула:
      – О-обещаю.
      – Хорошо. Так вот, Лайт сказал, что твоя мать тяжело больна.
      – Ей станет лучше, когда она узнает, что мы живы.
      – Ты обещала, что не будешь перебивать, – сказал Крег с притворной строгостью. – А теперь представь себе, насколько лучше она себя почувствует, когда увидит тебя собственными глазами. Воочию.
      – Что ты предлагаешь, Крег?
      Она попыталась вырваться из его объятий, но он обнял ее еще крепче. И тут же зажал ей ладонью рот.
      – Послушай. Я хочу, чтобы ты вместе с детьми отправилась в Парраматту. Лайт и Уэнтворт проводят вас туда. Я люблю твоих родителей больше, чем своих собственных. Они относились ко мне как к родному сыну. А я оказался неблагодарным. Похитил у них дочь, так и не сообщив, где она и что с ней. Они, наверное, думают, что ты погибла. Адди, дорогая, мы должны искупить нашу вину. Ты должна поехать домой и навестить родителей. Не обязательно надолго. Всего на несколько недель. Ты же слышала, что теперь есть регулярное сообщение через Голубые горы. Даже ходят дилижансы. Ты сможешь вернуться в любое, какое захочешь, время. Любимая, ты понимаешь, что я тебе говорю?
      Она вдруг вся расслабилась и тихо проговорила:
      – Да, понимаю. Я тоже сегодня много об этом думала, но каждый раз меня останавливал страх – боюсь расстаться с тобой, боюсь потерять тебя.
      – Ну почему ты должна потерять меня? Ты просто навестишь родителей. Представь себе, как обрадуется твоя мать, увидев своих внуков. Это продлит ее жизнь на долгие годы. Да и возродит твоего отца. – Он хохотнул. – Воображаю, как задерет хвост твой брат, когда встретится с названным в его честь племянником.
      Адди понемногу успокаивалась.
      – Да уж, представляю себе их лица, когда я заявлюсь к ним и скажу: «Джейсон и Джуно, сядьте на колени к своей бабушке».
      Крег рассмеялся и стиснул жену в объятиях.
      – Чего бы я только не дал, чтобы присутствовать при этом зрелище. – Помолчав, он заговорил о другом: – И ты могла бы сделать еще одно важное дело. Выяснить, в каком мы положении. Судя по всему, губернатор Макуэри мог объявить всеобщую амнистию тем беглецам, которые все эти годы жили, не нарушая закона.
      – О Крег! Ты в самом деле полагаешь, что такое возможно, что мы оба сможем вернуться в дом моего отца и зажить там спокойно?
      – Я в это верю, любимая. И ты тоже должна поверить. Адди вздохнула:
      – Я постараюсь поверить.
      – Стало быть, решено. Ты и наши дети отправитесь вместе с экспедицией Лайта и Уэнтворта.
      – Если они возьмут нас с собой… Да, поеду, но только ненадолго. Если ты, конечно, сможешь…
      – Я же сказал, чтобы ты верила в меня. Ее руки обвили его шею.
      – О мой дорогой. Мне страшно расставаться с тобой даже на один день или ночь.
      – Но это необходимо, родная. Наступило время новой надежды. Мы не прощаемся друг с другом. Жизнь только начинается.
      Адди уже засыпала, когда неожиданная мысль развеяла сон: – «Почему я не спросила Уильяма Лайта про Джона Блэндингса?»

      Весь следующий месяц, едва лишь появлялось свободное время, Адди то с иголкой в руке, то склонясь над ткацким станком или прялкой, занималась своим гардеробом. Самым удачным своим творением она считала юбку и блузку двух контрастных – черного и белого – цветов. В разговоре с Крегом она даже назвала это свое изделие шикарным туалетом.
      – Хочешь, я сейчас их надену? – сказала она в то утро, когда собиралась отправиться с экспедицией в Новый Южный Уэльс.
      Тяжелая шерстяная юбка, едва прикрывавшая лодыжки, была стянута над бедрами и расширялась книзу. Белая льняная блузка имела треугольный вырез, широкие рукава с манжетами на пуговичках и была перепоясана широкой лентой.
      Выйдя из спальни, Адди сделала изящный поклон.
      – Ну как я?
      – Как леди Гамильтон.
      – Ну и льстец же ты. Я даже не знаю, что теперь носят. В последний раз я видела журнал мод шесть лет назад. И шила этот наряд наугад.
      Крег обнял ее.
      – Лайт верно сказал: ты будешь выглядеть красавицей и в мешковине. Кстати, я бы советовал тебе держаться от него подальше. Похоже, он не пропустит ни одной женщины.
      – Да, у него глаза человека распутного, так и поблескивают, – лукаво улыбнулась Адди. – Вероятно, романская кровь в жилах. А ты знаешь, что его отец был торговцем в Пенанге и женился на женщине азиатско-португальского происхождения?
      – Я слышал, как он говорил об этом. И еще он говорил, что скоро должен возвратиться в Англию, где будет состоять в свите герцога Веллингтонского. Неудивительно, что он нравится женщинам. В чем, в чем, а в обаянии ему не откажешь. Она поцеловала его в веснушчатый подбородок: