Рэнд действовал неловко и задел банкой за край окошка. Хуже того, чуть не уронил ее. – Вот черт!
      Тяжкий вздох Флинна показался Рэнду пушечным залпом. Но он все же успел протолкнуть бомбу в окошко, прежде чем она взорвалась. От взрыва задрожали решетки на окнах, заходила ходуном земля под ногами. Вырвавшееся из окна пламя опалило брови и волосы Рэнда. Он бросился наземь и откатился от двери.
      Флинн подскочил к окошку со второй дымящейся банкой в руке. На этот раз дверь поддалась, повиснув на одной петле.
      Выхватив из-за пояса пистолет, Флинн крикнул: «За мной!» – и ринулся вперед.
      В следующее мгновение в коридоре появились трое ошеломленных тюремщиков, и только один из них был вооружен.
      – Руки вверх! – скомандовал Флинн.
      Увидев перед собой дула пистолетов и ружья, тюремщики капитулировали.
      Флинн схватил за шиворот одного из них – маленького, похожего на ласку человечка с острым носом и острыми зубами.
      – Где остальные охранники?
      – Кроме нас, никого нет. Да… еще Хиггинс. – Он осмотрелся. – Где же он? – Заметив изуродованный труп тюремщика, отброшенный взрывом далеко от двери, пробормотал: – Господи, да он похож на большой кусок говядины.
      – Где Крег Мак-Дугал? – спросила Адди.
      – Не знаю я никакого Мак-Дугала, – проговорил человечек.
      Флинн снова схватил его за шиворот и сильно встряхнул.
      – Знаешь ты его, мерзавец. Это тот, кого пороли сегодня утром.
      – Он в блоке Каллена. – Тюремщик показал на стоявшего рядом с ним человека с уродливой физиономией. – Отведи их туда, Каллен.
      Каллен побледнел, попятился.
      – Пожалуйста, не бей меня, приятель. Конечно, я знаю Мак-Дугала, он такой славный парень… Я даже распорядился, чтобы ему втерли соль в раны. Вместо прижигания.
      Зеленые глаза Адди метали молнии, ее ноздри раздувались.
      – Ты что, не узнаешь этого ублюдка, Флинн? Это же он порол Крега.
      – Он самый, я вижу. – Шон подошел к съежившемуся тюремщику и отвесил ему такую крепкую затрещину, что тот ударился затылком о каменную стену. – А ну-ка отведи нас к Мак-Дугалу, да побыстрее. – Он схватил Каллена за ворот и повел по коридору.
      – Тише, тише… Я и так тороплюсь. Он на верхнем этаже.
      Они поднялись по винтообразной лестнице, ведущей на второй этаж. По обеим сторонам коридора метались, словно звери в клетках, разбуженные шумом каторжники, наблюдавшие за происходящим из своих камер.
      – Молодец, парень, что поймал эту жирную свинью! – закричал один из заключенных.
      – Отдай их нам, приятель! – заорали из другой камеры. – Мы разорвем их на кусочки. Сделаем с ними то же самое, что делает этот дьявол, когда орудует своей «кошкой».
      Флинн ухмыльнулся:
      – А правда, почему бы и нет, а, Каллен?
      – Ради Бога, пощадите, сэр. Прошу вас, как христианин христианина, – взмолился тюремщик.
      – Христианин? – Флинн презрительно осклабился. – Да ты даже не знаешь значения этого слова.
      – Отдайте Каллена мне, – сказала Адди, впиваясь в надсмотрщика таким взглядом, что тот задрожал.
      Никто из тюремщиков и заключенных так и не узнал Аделаиду, все решили, что она – один из молодых каторжан. Увидев висящую на потолочной балке девятихвостую «кошку» Каллена, Адди сняла ее с крючка и повернулась к тюремщику. Тот с воплем отпрянул от нее.
      Флинн подтолкнул Каллена в спину.
      – Шагай быстрее. Не торчать же нам тут всю ночь. Крег находился в самой дальней камере, которую делил с аборигеном – его собирались повесить на рассвете. Это было первое знакомство Крега с коренным австралийцем.
      Абару, сокамерник Мак-Дугала, отнюдь не являлся воплощением «благородного дикаря», как Сэм Диринг называл аборигенов, о плачевной участи которых он искренне сожалел. Аб, как он сам предпочитал себя называть, был спасен Джоном Мак-Артуром от банды пьяных грабителей, вырезавших всю его семью. Мак-Артур передал Аба на попечение супружеской пары, служившей в доме одного из его приятелей. Двадцатилетнего аборигена обучили исполнять обязанности конюха, лакея и посыльного. Однако вскоре Аб совершил непоправимую ошибку, дав пощечину одному из надсмотрщиков, который преследовал его приемную мать. К несчастью, у надсмотрщика оказалось слабое сердце, и он, перенервничав, умер от сердечного приступа. Тот же трибунал, который судил Крега, приговорил Аба к смертной казни.
      Аб был добрым малым и, как мог, старался облегчить страдания Крега, подавал ему пищу и воду, к тому же потешал своего сокамерника уморительными шутками и рассказами. Развлекал Крега и любимый пес Абару – Келпи, принадлежавший к породе, специально выведенной поселенцами для охраны овец. По просьбе Абару Келпи должны были казнить вместе с хозяином.
      Крег проникся истинной симпатией к Абару. Вечером, прежде чем они улеглись на кишащие насекомыми тюфяки, Крег протянул туземцу руку:
      – Для меня было честью познакомиться с тобой. Я только сожалею, что наша дружба закончится так скоро.
      – Вполне согласен с тобой, Крег, – грустно улыбнулся молодой абориген.
      Это была последняя ночь Абару и его пса перед смертью. Что до Крега, то его ожидала участь, возможно, даже худшая, чем смерть.
 
      Как и всех остальных заключенных, их среди ночи разбудили два оглушительных взрыва. Они вскочили, подошли к двери камеры и, схватившись за железные прутья, стали прислушиваться, стараясь понять, что происходит.
      Крег не поверил своим глазам, когда увидел Флинна, Суэйлза и Рэнда, гнавших перед собой троих перепуганных тюремщиков.
      «А кто этот четвертый, идущий вместе с ними?» – подумал Крег. Стройный, хрупкого сложения, с ангельским лицом, юноша показался знакомым, но Крег так и не смог его узнать.
      – Клянусь небом! – крикнул он своим друзьям. – Я молился о чуде, хоть и знал, что чудес не бывает.
      – Ошибаешься, Мак-Дугал, – весело ответил Флинн. – Мы, смертные, полагаем, что чудеса творит Бог. Но люди сами определяют свою судьбу. И если Господь сочтет, что они дьявольски упорны в осуществлении своих замыслов, то он поможет им.
      – Ты хочешь сказать, что Бог помогает тем, кто помогает себе сам?
      Взяв у одного из тюремщиков ключ, Флинн вставил его в замок.
      – Не задавай лишних вопросов, Крег. Время поджимает. Нам надо поскорее выбраться из этой дьявольской дыры и постараться уехать как можно дальше.
      Голос Шона потонул в адском шуме, поднятом обитателями тюрьмы.
      – Какие же вы молодцы, приятели!
      – Мы все выйдем на свободу!
      По блоку разносились радостные возгласы и угрозы в адрес тюремщиков.
      – Мы не можем взять с собой всю эту дикую ораву, – с мрачным видом проговорил Флинн. – Я хотел бы им помочь, но если мы отопрем все двери, они кинутся следом за нами. А у нас всего-то два пистолета и одно ружье. И лошадей хватит только на шестерых.
      – Ты ничего не хочешь мне сказать? – Подняв поля шляпы, девушка открыла лицо.
      Крег молча смотрел на нее, не в силах произнести ни слова.
      – Крег, дорогой, это не сон. Все это происходит наяву. Отныне ты свободен и можешь покинуть эту проклятую тюрьму. И ты сможешь осуществить свою давнишнюю мечту – перебраться через Голубые горы. Мы сделаем это вшестером.
      – Я просто не знаю, что сказать. У меня голова кругом идет. – Он протянул к ней руки, и она бросилась в его объятия.
      – Боже, как болит спина! – застонал Крег.
      Адди отдернула руки и с ужасом увидела, что все ее ладони в крови.
      – О мой дорогой, прости. Я забыла.
      – Ты сможешь ехать на лошади, старина? – спросил Флинн.
      Крэг скорчил гримасу.
      – Ради того, чтобы выбраться отсюда, я готов на все. Даже если бы мне дали еще сотню плетей. Сейчас надену рубашку. – Он пошел за рубашкой. И вот тут-то они посмотрели друга на друга, Абару и Крег. Туземец ничего не сказал. Он держал на руках свою собачку и гладил ее по мягкой шерсти.
      – Чего ты ждешь? – спросил Крег. – Ты что, не слышал? Мы отправляемся в Неведомую страну, за Голубые горы.
      Флинн тронул туземца за плечо:
      – Что ты молчишь, старина? Ведь я же сказал: у нас шесть лошадей.
      – Мы с Адди поедем на Сверкающем Луче, – пояснил Крег. – Этот жеребец может нести и троих. Абару и Келпи поедут вместе с нами, – добавил он не допускающим возражений тоном.
      – А что делать с этой свиньей? – Адди ткнула хлыстом в Каллена, который спрятался за одного из тюремщиков.
      – Не подпускайте ее ко мне! – завопил он. – Она ведьма! Я вижу это по ее глазам!
      Флинн и Крег дружно расхохотались.
      – А ведь он такой смелый, когда в руках у него «девятихвостка» и он сечет человека, привязанного к треножнику. Но стоит ему столкнуться лицом к лицу со смелой женщиной, как он готов наделать в штаны. Пошли, милая, это дерьмо не заслуживает даже твоей ненависти. У нас нет лишнего времени.
      – А знаешь что? – улыбнулся Флинн. – Мы отдадим его этим джентльменам. – И он широким жестом указал на каторжников в клетках.
      Заключенные с громким ревом принялись трясти железные прутья.
      – Отдайте его нам!
      – Тысячу плетей ему!
      – Каллена повесить! – выкрикнул кто-то из заключенных. Каллен повалился перед Крегом на колени и, схватив его за руки, со слезами на глазах стал молить свою жертву о пощаде:
      – Сжальтесь надо мной, сэр. Я уже немолодой человек и не могу переносить боль.
      – Но это не мешает тебе причинять ее другим, – заметил Флинн. – Ладно, нам пора отправляться… Как ты думаешь, – шепнул он на ухо Крегу, – можем мы оставить ключи этим ребятам?
      – Только в том случае, если опередим их. Большинство из них отличные парни. Но есть и отъявленные головорезы, которые не раздумывая перережут нам всем глотки, чтобы завладеть нашими лошадьми и оружием.
      – Понятно. Я буду прикрывать тыл, пока вы не доберетесь до лошадей. Тогда пальните разок из ружья. Кошка и хвостом не успеет вильнуть, как я домчусь до вас.
      – Но сперва кошка все же вильнет хвостом, – нахмурилась Адди.
      Прежде чем кто-нибудь успел ее остановить, девушка подбежала к стоящему на коленях Каллену и что было сил стеганула его «кошкой». Удар разорвал на нем рубашку и оставил на спине девять кровавых полос – от шеи до поясницы. Каллен взвыл и уткнулся лицом в пол. По всей тюрьме разнеслись ликующие крики заключенных. Девушка отшвырнула плетку и повернулась к Крегу.
      Пока беглецы спускались по винтообразной лестнице, Флинн стоял наверху, целясь в троих тюремщиков.
      Через пять минут послышался сигнальный выстрел.
      – Ну что ж, ребята, желаю вам удачи. – С этими словами Шон бросил связку ключей к одной из камер.
      И тотчас же раздался адский вой, и сквозь решетку просунулись руки заключенных. Дальнейшего Флинн не видел. Он уже мчался вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки.
      Когда Флинн добежал до опушки, все уже были готовы отправиться в путь. Адди сидела на Сверкающем Луче позади Крега. Абару взобрался на Черного Рыцаря, а малыш Келпи уютно свернулся в переметной сумке.
      – Как все прошло? – спросил Крег, когда Флинн проворно вскочил в седло.
      – Я не стал ждать, чтобы посмотреть, что там произойдет. В этот момент, как бы в ответ на вопрос Крега, со стороны тюрьмы послышались душераздирающие вопли. По спине Адди пробежали мурашки. Никогда, до самой своей смерти, не забудет она того, что слышала в тот день.
      – Вот так, наверное, вопила толпа, когда в Древнем Риме скармливали христиан львам, – пробормотала она.
      При всей ненависти, которую Крег питал к своему палачу, он не испытывал ни малейшего желания видеть обрушившееся на него ужасное возмездие. Даже на расстоянии многих миль от тюрьмы у Крега в ушах все еще звучали отчаянные крики тюремщиков.
      Они ехали попарно, ехали впотьмах, не произнося ни слова. Дорогу указывала Адди, прекрасно знавшая эти места. Она старалась держаться подальше от дорог, где беглецы могли бы встретить вооруженные патрули. Они проезжали через маисовые, льняные и пшеничные поля. Холмистые пейзажи с деревцами ностальгически напоминали им английские парки.
      Когда за спиной у них стала вырисовываться сверкающая дуга рассвета, на западе, хотя и погруженные во мглу, уже ясно обозначились Голубые горы.
      – Они похожи на огромных людоедов в капюшонах, – пробормотал Флинн. – Будь у ирландцев такие же горы, они устраивали бы в их честь мистические праздники.
      Путники остановились в том месте, где водопад превращался в пузырившуюся речку.
      – Мы остановимся здесь на часок, чтобы накормить и напоить лошадей. Да и сами отдохнем, – сказал Крег.
      – И промоем твою спину, – с озабоченным видом проговорила Адди. – Она у тебя вся горит.
      – Про спину-то я совсем забыл, – солгал Крег. Боль была ужасная, и как Адди ни старалась его не беспокоить, это не всегда ей удавалось. Прохладная вода горной речки принесла Крегу облегчение, хотя и временное.
      Путники лежали в благоуханной траве под деревьями, когда малышка-овчарка вдруг завыла и заметалась вдоль речки.
      – Что с ним? – спросил Крег у Абару. Туземец нахмурился.
      – Он что-то чует. И мне это не нравится. Келпи с лаем подбежал к краю обрыва.
      – И мне тоже это не нравится, – проворчал Флинн. Он достал из своей сумки подзорную трубу и отогнал пса.
      В некотором отдалении, на западе, Флинн увидел облако пыли, поднятое уиллио, капризным ураганом, довольно часто случающимся в Новом Южном Уэльсе. Подхватив Келпи на руки, он спустился вниз по склону. Вернувшись, сообщил:
      – В эту сторону едут всадники. Они примерно в миле от нас. Если бы не эта ушастая собачонка, могли бы застать нас врасплох. – Шон передал песика Абару. – Хорошенько береги этого сторожа.
      – Ты думаешь, они могут догнать нас? – с беспокойством спросила Адди.
      – Маловероятно, – сказал Крег. – Они наверняка уже долгое время в пути. А наши лошади как следует отдохнули.
      Дэнни Мордекай ехал в паре с Абару.
      – А знаешь, Аб, – сказал он, – я начинаю понемногу привыкать к верховой езде. – Дэнни похлопал коня по загривку. – Конечно, у меня вся задница в волдырях, но это, в конце концов, мелочь. – Он нахмурился. – Аб… Какое-то странное имя, дружище. Можно я буду звать тебя Эйбом?
      Темнокожий ухмыльнулся:
      – Эйб? Это имя нравится мне больше. Так меня и зови. Мордекай подмигнул и протянул аборигену руку:
      – Теперь у меня такое чувство, будто ты мой соотечественник, Эйби.
      Оба рассмеялись и обменялись рукопожатием.

      Подъезжая к Голубым горам, они наконец поняли, почему экс-губернатор Гидли Кинг описал эти горы как «беспорядочное нагромождение огромных нагих утесов с непроходимыми пропастями между ними». В пропасти и в самом деле было даже страшно заглянуть. К тому времени, когда они достигли первого плато, лошади выбились из сил. Крег и Адди подошли к западному краю плато и, посмотрев вниз, ужаснулись.
      Под ними зияло ущелье глубиной по меньшей мере две тысячи футов и поросшее внизу густым лесом.
      – Послушайте! – крикнул Крег друзьям. – Мы поднялись на тысячу футов, а теперь нам предстоит спуститься на две тысячи.
      Подошедший к ним Флинн покачал головой.
      – Это напоминает мне старую ирландскую басню о лягушке в колодце. Каждый раз, подпрыгнув на три фута, она падала вниз на четыре.
      Подошел Абару с Келпи на руках. Его лицо, единственное из всех, выражало уверенность.
      – Дело обстоит не так уж плохо, джентльмены. Если принять ваше сравнение с лягушками, то мы должны опуститься на три тысячи футов, чтобы подняться на четыре. Понимаете разницу? Если хочешь достигнуть своей цели, надо сохранять ясную голову и уметь заглядывать вперед. Мы должны исходить из того, что нам надо подняться на четыре фута, чтобы выиграть один-единственный. Помня об этом, мы должны подготовиться к долгому и трудному восхождению по спирали, которое в конце концов должно привести нас к успеху.
      Слова туземца прозвучали как мнение человека находчивого, здравомыслящего, умеющего хорошо выражать свои мысли и произвели глубокое впечатление на Флинна. Он потрепал Аба по плечу:
      – Ты отличный парень, Эйб. Огромное спасибо тебе, Мак-Дугал, что ты уговорил его поехать с нами. Да еще с этой замечательной собакой. Если когда-нибудь мы достигнем Эдемского сада, я предложу выбрать Эйба первым губернатором, а Келпи – его первым секретарем.
      Эта шутка рассмешила всех. Настроение еще более поднялось, когда Рэнд, который все время смотрел в подзорную трубу, закричал:
      – Они поворачивают обратно! Даже не пытаются догнать нас. Похоже, им пришлось туго, две лошади скатились с крутого склона.
      Подошел Крег, взял подзорную трубу и посмотрел на копошившиеся, как муравьи, фигуры. На преследователях были мундиры и кивера Ромового корпуса. Перед тем как направиться на восток, командиры, оказавшиеся в самом конце колонны, оглянулись назад. Крег и остальные помахали им, но если те и заметили это, то постарались не подать виду.
      – Понятное дело, – сказал Крег. – Они решили, что проще всего предоставить нам возможность погибнуть в горах, как это уже произошло со многими другими. И никакой необходимости в кровавых схватках, в судах. Ну что ж, всего хорошего, прокурор Аткинс и майор Джонстон.
      Крег опешил, заметив, что Адди вытирает глаза рукавом.
      – В чем дело, любимая?
      – Просто мне в глаз попала соринка, – ответила девушка сдавленным голосом.
      – Да? – Он обнял ее одной рукой. – Знаешь, дорогая, даже я буду скучать по твоим родителям, представляю, что творится у тебя на душе.
      – Но я сделала свой выбор. И этот выбор – ты, – проговорила Адди.
      – Ты даже не представляешь себе, как я тебя люблю. Но я хочу сказать тебе кое-что. – Крег посмотрел ей в лицо. – Настанет день, когда ты вновь будешь вместе со своей семьей. Это мое предсказание непременно сбудется.
      – Он прав, девушка, – подхватил Флинн. – Мы, кельты, обладаем мистической способностью предвидеть будущее. Вижу, например, как вы двое сидите в прекрасном георгианском особняке, оба вы здоровые и толстые, как кабан и кабаниха, а вокруг вас резвится выводок маленьких поросят.
      Адди в притворном негодовании принялась колотить Шона по плечам.
      – Вы только послушайте этого противного ирландца! Этот наглец сравнивает меня с кабанихой.
      – Где же ваше чувство юмора, дорогая?! – воскликнул Шон. – Я говорил в фигу… фигуративном смысле.
      – В фигуральном, – с улыбкой поправил Абару.
      – Верно, Эйб. Это слово так и вертелось у меня на языке. Как я мог сболтнуть такое? Не понимаю…
      Мордекай печально смотрел в устрашающую бездну под ними.
      – Веселитесь и радуйтесь, дети мои. Если я поскользнусь и рухну в эту проклятую пропасть, я буду хохотать, пока не разобьюсь.
      Путники отложили опасный спуск до утра. Сидя у костра, они долго обсуждали свой дальнейший маршрут. И снова им помогла мудрость Абару.
      – Наши люди много раз переходили через эти горы. В ту и другую сторону. Я говорил с проводниками, которые возглавляли такие группы, и все они сходились в одном: только неопытные путешественники ищут самые легкие и, как им кажется, самые безопасные пути. Избегают высоких пиков и хребтов и идут вдоль пропастей и по плато. А это – самоубийство. Мы должны идти через самые высокие вершины и плато. С такой высоты можно видеть на многие мили вокруг и выбирать наиболее подходящие тропы, ведущие на запад.
      Было решено отпустить лошадей, чтобы они могли вернуться на равнины внизу. Только горные козы могли проходить опасными тропами, по которым им предстояло идти дальше.
      Первый час оказался адски тяжелым, но затем они наткнулись на узкий, фута в два, карниз, петлявший по склонам почти до самого дна ущелья. Последние сто футов представляли собой отвесную каменную стену.
      Абару привязал заранее припасенную веревку к сравнительно небольшому валуну, а затем затащил этот валун за большую скалу. Конец веревки не доставал до дна, не хватало футов восьми.
      – Расстояние не ахти какое, – проворчал Флинн. – Но все же будьте осторожнее. Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь сломал себе руку или ногу. Это было бы большой бедой для всех нас.
      В его мрачном предостережении не было, однако, никакой надобности. Всякая тяжелая рана или болезнь была бы смертельно опасной. Преодолеть с беспомощным человеком на руках ожидавшие их бесчисленные препятствия было практически невозможно.