– Дело не в том. Просто у меня чертовски длинная юбка. Убедившись, что никто за ней не наблюдает, Аделаида подняла повыше юбку и стала перелезать через балюстраду. Глядя на ее стройные ноги, Джон испытывал острейшее желание. Она приземлилась рядом с ним, но упала бы, если бы он не поймал ее за руку.
      – Ох уж эти чертовы туфли! – пробормотала Аделаида, наклоняясь, чтобы разуться.
      Взяв туфли в одну руку, она другую протянула Джону, и они направились к бассейну, приютившемуся в тени вязов.
      От струи фонтана разносилась по воздуху водяная пыль – здесь и в самом деле было гораздо прохладнее.
      – Как здесь хорошо! – сказала Адди.
      – А так еще лучше. – Джон, стоявший за спиной Аделаиды, обнял ее и положил ладони ей на грудь. – Вот привязался. Отпусти меня.
      Он резко развернул ее лицом к себе и крепко поцеловал. Поцелуй затянулся надолго. Адди едва не задохнулась.
      – Я не ждала этого, когда предложила пойти к фонтану.
      – В самом деле? – Он хохотнул и вновь припал губами к ее губам, одновременно прижимаясь к ее бедрам.
      Она оттолкнула его:
      – Полегче, парень. Не можем же мы заниматься любовью перед домом губернатора. Да и твои бриджи плохо подходят для этого дела. Того и гляди лопнут. Нам лучше вернуться, пока нас еще не хватились.
      Он опустил глаза:
      – Но я не могу вернуться в таком состоянии. Тем более в этих тесных бриджах.
      Адди закусила губу. Она посмотрела на дом, находившийся в некотором отдалении. Джон же, похоже, был не в себе – такой взбудораженный, что девушка прикрыла ладошкой губы, заглушая смешок.
      – Черт побери, что тут такого смешного? Ты же знаешь, вина твоя, только твоя.
      – Ничего подобного. Если бы ты не распускал руки, то все было бы в порядке. Но все-таки мне жаль, что ты так мучаешься, бедняжка. – Адди стала расстегивать его бриджи. – Давай-ка зайдем за кусты.
      Он приспустил бриджи, и она стала поглаживать его твердеющую плоть. Схватившись рукой за ветку кустарника, Джон закрыл глаза.
      – О Адди… О Адди…
      Когда же она вдруг убрала руку, он простонал:
      – Не останавливайся. Ради Бога, не останавливайся.
      – Кто-то идет, – прошептала она. – Приводи себя в порядок. Быстрее.
      Она никогда не слышала, как ругается Джон Блэндингс, разве что иногда помянет черта. Поэтому ее ужасно шокировал поток извергшихся непристойностей. Шокировал – и в то же время рассмешил. Кто бы мог подумать, что такой, казалось бы, воспитанный юноша способен на подобное. Адди подумала об этом с чувством некоторого превосходства.
      Он уже натянул бриджи и оправлял визитку, когда кто-то подошел к фонтану. Раздосадованный, Джон выбрался из кустов и набросился на подошедшего:
      – Что ты тут делаешь? Черт бы тебя побрал! Незнакомец, отпрянув, воскликнул:
      – Ты меня напугал, приятель!
      – Приятель? Какой я тебе приятель?! – заорал Джон.
      – Сэр, я слуга губернатора Блая. Крег Мак-Дугал, с вашего позволения, сэр. Извините, что потревожил вас, сэр.
      Тут Крег увидел девушку. Даже при тусклом лунном свете он узнал ее. Девушка была та самая, за которой Крег наблюдал весь вечер, убирая посуду, столовые приборы и занимаясь другими делами. Такой красавицы он никогда еще не видывал. И догадывался, чем именно вызван гнев незнакомого юноши. Что и говорить, не повезло этому парню.
      – Слуга губернатора Блая? – Джон был вне себя. Он ходил перед фонтаном, размахивая кулаками. – Ах ты вонючий лакей! Почему не занимаешься делами в доме, а разгуливаешь повсюду, подглядывая за порядочными людьми?
      Крег стоял, вытянув руки по швам. Его лицо побагровело. Ему стоило величайшего труда сдерживаться.
      «Держи себя в руках, парень. Не то можешь попасть в какую-нибудь новую передрягу».
      – Угомонись, Джон. Это же не его вина, – сказала Адди, положив руку на плечо Джону.
      – Конечно, его вина. Каторжник должен держаться подальше от порядочных людей. Его место – кладовая или кухня.
      – Извините, сэр, но дворецкий сказал, чтобы я пошел подышать свежим воздухом. Ведь я работал с пяти часов.
      – Не смей препираться, наглый пес! Да ты и есть пес… Нет, ты хуже желтого динго. И я преподам тебе такой урок, что ты не скоро забудешь.
      И, не говоря больше ни слова, Джон изо всей силы ударил Мак-Дугала в челюсть. Слуга упал как подкошенный.
      – Джон! – воскликнула потрясенная Адди – она даже не представляла, что он может быть таким жестоким. Когда он целовал ее, она ощущала запах вина. Еще во время ужина Адди заметила, что дворецкий постоянно подливал ему вино. Теперь все стало ясно – Джон пьян.
      Крег лежал на боку и, опираясь на локоть, смотрел на своего обидчика. Он сохранял ясность мысли и решил оставаться там, где находился. Он был уверен, что сможет сохранить самообладание.
      – Вставай, негодяй! Ты так легко от меня не отделаешься! – прокричал Джон.
      Обхватив сзади руками, Адди попыталась оттащить его:
      – Ну, пожалуйста, Джон, достаточно. Я хочу вернуться в дом.
      – Не мешай, Адди. – Он отстранил ее руки и оттолкнул с такой силой, что, споткнувшись о какую-то корягу, она опустилась на землю.
      Увидев такое обращение с этим ангельским существом, Крег уже не мог выдержать.
      – Ах ты подлый ублюдок! – прорычал он, вскакивая.
      – Это я ублюдок? Погоди же, каторжник, сейчас ты получишь хорошую взбучку. – Джон сорвал с себя визитку и швырнул на траву. Приняв классическую боксерскую стойку, он двинулся на Крега. Но тот был опытным уличным бойцом – стоял, вытянув перед собой руки, в открытой стойке.
      Джон ударил левой – прямо в нос Крега. У того помутилось в глазах, и он слепо отмахнулся в ответ. Еще один удар – и у Крега потекла из носа тонкая струйка алой, как кларет, крови. Естественно, что он пропустил и хук с правой, направленный в челюсть, и снова упал. Однако тут же приподнялся на одно колено. Джон подошел ближе, чтобы не упустить момент, когда противник встанет. Это был объяснимый промах, ибо он и понятия не имел о приемах, применяющихся в уличных драках. В следующее мгновение Крег схватил его за ноги и перебросил через плечо.
      Джон растянулся на траве, тяжело дыша.
      Адди наблюдала за дракой с противоречивыми чувствами. Вообще-то она не любила насилия в какой бы то ни было форме. Но в этой схватке – схватке из-за нее – было что-то захватывающее, будившее первобытные инстинкты… Она скрестила на груди руки. Щеки ее пылали.
      Оправившись, Джон медленно поднялся на ноги.
      – Да ты, оказывается, не имеешь никакого понятия о честной борьбе.
      Крег едва не расхохотался. Честная борьба? Что знают об этом обездоленные обитатели лондонских трущоб? Никогда в жизни ни с кем из них не обходились честно. Аристократы обращались с ними куда хуже, чем со своими кошками и собаками.
      Крег в ярости бросился на противника. Не обращая внимания на два хука – слева и справа, – он нанес Джону несколько сокрушительных ударов под ребра. Молодой Блэндингс вынужден был прибегнуть к захвату. Крег, почувствовав, что противник слабеет, мощным апперкотом отбросил Джона к кустам и тотчас же бросился на него, точно тигр. Хук слева повалил Джона на траву, как мешок с песком.
      – Боже мой! Ты его убил! – закричала Адди.
      – Нет. Я ударил не в полную силу. – Тяжело дыша, Крег опустился на колени возле поверженного противника и положил руку ему на сердце. – Не беспокойтесь, мэм, он такой же живой, как вы и я.
      – Это тебе надо беспокоиться. Как ты сказал, тебя зовут?
      – Крег. Крег Мак-Дугал.
      – Послушай, Маг-Дугал. Сейчас соберется толпа, и тебя могут повесить на ближайшем дереве.
      – О Господи! – Прикрыв ладонью распухшую правую челюсть, Крег посмотрел в сторону дома. По лужайке в сторону фонтана бежали люди – кто-то уже успел поднять тревогу.
      Несколько минут спустя Крега под охраной двоих солдат отвели в кабинет губернатора, где он предстал перед трибуналом – перед прокурором Аткинсом, майором Джонстоном и лейтенантом Уильямом Лоусоном.
      – Именно против этого я и возражаю, – заявил губернатор. – Это не суд, если приговор уже вынесен заранее.
      – Ошибаетесь, – сказал Аткинс. – Слово будет предоставлено не только мастеру Джону Блэндингсу, но и обвиняемому. Мы вынесем справедливый приговор, основанный на имеющихся свидетельствах.
      – Разумеется, не принимая в расчет, что Мак-Дугал является каторжником, – проговорил губернатор.
      Присутствовали только мужчины. К величайшей досаде Аделаиды, всех женщин отправили в гостиную.
      – Это нечестно, – возмущалась Адди, – я была свидетельницей всего происшедшего.
      – Успокойся, дорогая, – сказала ей мать. – Суд – неподходящее место для леди.
      – Почему? Меня возмущает, что мужчины обращаются с нами, как если бы мы были милыми домашними собачками.
      – Ну и ну… – пробормотала жена Джона Мак-Артура. – Если бы в ее возрасте я посмела так разговаривать с матерью, она вымыла бы мне рот с мылом.
      Адди повернулась к ней и подбоченилась:
      – Хотела бы я посмотреть, как кто-нибудь посмел бы проделать такое со мной.
      Пожилая дама в испуге отпрянула.
      – Не смей так говорить со мной, девчонка! – воскликнула миссис Мак-Артур.
      – Как хочу, так и говорю.
      Повернувшись спиной к оскорбленной даме, Адди осмотрелась, и глаза ее сверкнули. С равнодушным видом она вышла из гостиной.
      – Куда ты? – спросила мать.
      – В туалетную комнату. Припудриться.
      – И я с тобой. – Вскочив с кресла, Дорис бросилась за подругой.
      – Куда ты на самом деле идешь? – шепнула Дорис, когда девушки вышли в холл.
      – Хочу посмотреть, что там происходит.
      Пройдя через холл, они свернули в коридор, в самом конце которого находился кабинет губернатора. Они приблизились на цыпочках к двери.
      Адди взялась за ручку, медленно повернула ее и приоткрыла дверь. Девушки не видели того, что происходит, но голоса слышали отчетливо.
      Показания давал Джон Блэндингс.
      – Когда вы впервые заметили, что Мак-Дугал находится у фонтана? – спросил судья.
      – Я заметил его в кустах, где он прятался, чтобы следить за нами.
      – Что вы там делали вместе с мисс Диринг?
      Последовало многозначительное молчание. Адди прижала ладонь к губам, чтобы не расхохотаться.
      – Что с тобой? – спросила Дорис.
      – Ничего.
      – Так что вы там делали? Снова молчание.
      Наконец Джон ответил на вопрос:
      – Мы смотрели, как в струе воды играет лунный свет. Тут я услышал шорох в кустах и крикнул, чтобы тот, кто там скрывается, вышел.
      – Обвиняемый не пытался убежать?
      – Нет. Не того сорта парень. Наглец, каких мало. Он вышел и встал перед нами.
      – И что случилось потом?
      – Я спросил его, что он тут делает, а он ответил, что это не мое собачье дело.
      – Проклятый лжец! – закричал Крег. Аткинс сверкнул на него глазами:
      – Еще одно слово, и я прикажу тебя высечь за неуважение к суду.
      Адди вся побелела от сдерживаемого гнева.
      – И это называется суд? – шепнула она Дорис. – Это же просто издевательство над правосудием.
      – Пожалуйста, продолжайте, мастер Джон, – сказал прокурор.
      – Началась перепалка, и, когда он позволил себе оскорбительную реплику в адрес мисс Диринг, я ударил его прямо по его грязной пасти. После этого началась драка. – Джон посмотрел на Крега с нескрываемой ненавистью. – Я бы, конечно, побил его, но он пользовался всякими недозволенными приемами: лягался, царапался, даже попытался меня укусить. Из кабинета донесся неодобрительный ропот.
      – Чего и ждать от таких, как он? – заметил кто-то. Прокурор нахмурился:
      – Извольте соблюдать тишину в суде. Пожалуйста, продолжайте, мастер Джон.
      – Это все, сэр. Воспользовавшись, что я отвернулся, он напал на меня. И я только помню, что оказался на земле.
      – Спасибо, мастер Джон. Можете вернуться на свое место. Джон злобно уставился на Крега Мак-Дугала, по обеим сторонам которого стояли солдаты.
      – Займите свидетельское место, Мак-Дугал.
      – Зачем тянуть резину? Назначьте мне наказание – и дело с концом. – Крег перевел взгляд с Аткинса на Джонстона, затем взглянул на Лоусона. – Ведь вы уже все равно все решили.
      – Ах ты наглый щенок! – Прокурор вскочил на ноги. Его лицо было искажено яростью. – Еще одно неуважительное слово, и я отправлю тебя на остров Норфолк.
      К обвиняемому подошел Блай.
      – Не говори больше ни слова. Все должно уладиться. Но я хочу, чтобы ты рассказал о том, что случилось у фонтана.
      Крег, уставившись на персидский ковер, угрюмо молчал.
      – Ну, говори же, Крег. Пожалуйста.
      К удивлению всех присутствующих, дверь вдруг распахнулась, и в комнату вошла Аделаида Диринг. Ее глаза горели зеленым огнем.
      – Если он не хочет ничего рассказать, расскажу я.
      – Адди! – Удивленный мистер Диринг, вскочив с места, поспешил к дочери. – Что ты собираешься рассказывать, дочка? Тебе здесь не место.
      – Извини, папа, но именно здесь мое место. Все это непосредственно меня касается. Этого юношу… – Она посмотрела на Крега, и, словно повинуясь какой-то магической силе, он поднял голову; их взгляды встретились. – Его обвиняют в том, что он отпускал какие-то оскорбительные замечания в мой адрес. Но это неправда.
      Она бросила уничтожающий взгляд на Джона Блэндингса, который весь съежился.
      – Почти все, рассказанное Джоном, неправда. На самом деле все было по-другому. Этот юноша просто прогуливался у фонтана, чтобы подышать свежим воздухом. Вот и все. Он извинился и хотел уйти, но Джон не отпустил его. И именно Джон нанес первый удар.
      Сэмюел Диринг нахмурился:
      – Адди, попридержи язык. Сейчас же уходи отсюда. Или я накажу тебя так, как никогда еще не наказывал.
      – Накажешь так накажешь, папа, это дело твое. А мой долг – говорить правду.
      – Браво, молодая леди! – просиял Блай. – Вы смело выступили в его защиту, и это заслуживает всяческого одобрения. – Он взглянул на прокурора. – Надеюсь, вы, джентльмены, слышали свидетельство леди?
      Побагровевший Аткинс бросил взгляд сначала на Джонстона, потом на Лоусона, но ни тот, ни другой не оказали ему поддержки.
      Блай подошел к столу и остановился, заложив руки за спину.
      – Я хотел бы высказать суду свои рекомендации. Мне представляется, что самое лучшее – отозвать обвинение против Мак-Дугала, поскольку имеющиеся свидетельства недостаточны и к тому же противоречивы.
      Однако Аткинс оказался более находчивым, чем предполагал Блай. Он вскочил и заговорил дрожащим от гнева голосом:
      – Я должен напомнить, губернатор, что вы не вправе узурпировать полномочия суда. Губернатор может рекомендовать министру отозвать или заменить какого-либо прокурора. Но до тех пор пока я не отрешен от должности, вы не имеете права вмешиваться в мои дела. – Он неприязненно посмотрел на Аделаиду Диринг. – Молодая леди, вы очень плохо воспитаны, и я приказываю, чтобы вас удалили из этой комнаты. В случае необходимости – силой. – Он посмотрел на солдат.
      – Адди! Ради Бога! – Отец обнял дочь за талию и повел к двери.
      – Отпусти меня, папа! Я не боюсь его солдат. Мистер Аткинс, вы толстый напыщенный кукабурра.
      Сэм Диринг вытащил дочь в коридор и закрыл за собой дверь.
      Мужчины в кабинете еще долго ворчали и выражали неудовольствие. Наконец Аткинсу удалось восстановить порядок. Он не преминул уязвить Блая:
      – Что до показаний этого ребенка, то они были даны не под присягой, поэтому не могут приниматься во внимание. Это просто нелепые вымыслы. Пожалуйста, сядьте, губернатор.
      Прокурор вполголоса посоветовался о чем-то с коллегами, и те согласно закивали. Затем он обратился к подсудимому:
      – Трибунал пришел к единодушному мнению, что подсудимый Крег Мак-Дугал виновен в предъявленном ему обвинении: нападении с целью причинения увечья своей жертве, мастеру Джону Блэндингсу. Поэтому, основываясь на полномочиях, данных мне министром юстиции правительства его величества, я приговариваю тебя, Крег Мак-Дугал, к шести месяцам каторжных работ на острове Норфолк. В дополнение к этому завтра в девять часов утра ты получишь сорок ударов плетью. Это все, джентльмены. Благодарю вас за ваше терпение. Когда прокурор и его коллеги встали, Блай остановил их:
      – Не так быстро, мистер Аткинс. Дело еще не кончено. Ко всему этому у меня есть добавление. – Он подошел к Крегу и положил руку ему на плечо. – Пользуясь правом, которым я обладаю как губернатор Нового Южного Уэльса, я объявляю тебе помилование и отменяю вынесенный тебе приговор. – Он взглянул на Аткинса с высокомерной усмешкой. – А теперь можете закрыть заседание суда, господин прокурор.
      Аткинс, не зная, что сказать, уставился на Блая. Выручил коллегу майор Джонстон. Тронув прокурора за рукав, он что-то сказал ему на ухо. Затем они посовещались с лейтенантом Лоусоном. Когда Аткинс обратился к губернатору, на его тонких губах играла ехидная улыбка:
      – Я уверен, что вы хорошо знакомы с положениями королевской хартии, губернатор Блай. Должен вам напомнить, что в соответствии со статьей двадцать третьей ни один осужденный не имеет права быть слугой в губернаторском доме. Поэтому с этого момента Крег Мак-Дугал передается в распоряжение руководителя общественных работ мистера Джона Мак-Артура.
      Беспомощно разведя руки, Блай сказал Крегу:
      – Боюсь, парень, что прокурор действует в пределах своих прав. Я сожалею, что лишаюсь твоих услуг.
      – Это я должен сожалеть, сэр. Вы были ко мне добры, как никто другой. Мне только жаль, что я стал причиной такого беспокойства для вас, губернатор.
      Блай похлопал его по плечу, повернулся и вышел.
      – Теперь он ваш, Джон, – сказал Аткинс Мак-Артуру. Мак-Артур встал, поглаживая свою тяжелую челюсть и пощипывая мясистый нос, обошел вокруг Крега, которого рассматривал так же внимательно, как если бы тот был породистым жеребцом или бараном. Юноша смотрел на своего нового хозяина немигающим взглядом. Он был не из тех, кто мог бы испытывать страх перед этим плотным, строгого вида офицером в отставке. Окончив осмотр, Мак-Артур повернулся к Сэмюелу Дирингу:
      – Сэм, после того как Джейсон уехал на Землю Ван Димена, тебе нужен новый работник на ферме. Парень, похоже, крепкий и выносливый. Что ты по этому поводу думаешь?
      – Хорошо, Джон, сперва мы поставим его уборщиком, а если он не подкачает, то переведем в подсобные рабочие.
      – Возьми его с собой сегодня же… Собирай свое барахло, Мак-Дугал.
 
      Крег собирал свои скудные пожитки и скатывал одеяло, когда в его комнатку за кладовой вошла Морин.
      – Ну и балбес же ты, что затеял потасовку с Блэндингсом. У тебя была хорошая работа, а теперь ты будешь убирать овечье дерьмо.
      Крег пожал плечами:
      – Мне все равно, где работать. – Он посмотрел через плечо на Морин; она стояла, прислонившись спиной к закрытой двери и сложив руки под большими грудями, так и выпиравшими из низкого выреза платья. – Вот только мне будет недоставать тебя, дорогуша.
      – Надеюсь. – Ее темные глаза поблескивали. Своим острым розовым язычком она облизнула полные губы. – А ведь мы договорились о свидании на сегодняшний вечер. Видишь, что ты натворил.
      – Но ведь у нас еще есть время. Мы с тобой одни, ты и я. Что нам мешает сделать то, что мы хотели? – Он подошел и обнял ее.
      – Ничто не мешает, – ответила она трепетным голосом. Ее груди то поднимались, то опускались. Не говоря ни слова, Морин расстегнула его штаны, они упали, и Крег отшвырнул их в сторону.
      Поглаживая его твердеющую плоть, она восторженно мурлыкала:
      – Ну и здоровенная у тебя штука!
      Он задрал повыше ее юбки и уложил девушку на свою койку. Она широко раздвинула ноги и одной рукой расстегнула лифчик, обнажив груди. Он взобрался на нее и стал целовать большие, размером с клубничные ягоды соски.
      Вскоре койка застонала под их ритмичными движениями. За каких-нибудь пятнадцать минут Крег наверстал упущенное за долгие месяцы воздержания.
      Когда волны страсти наконец перестали сотрясать его тело, он прикусил язык, чтобы не воскликнуть: «Аделаида, любовь моя!»
      Но тут же опомнился. Каким олухом надо быть, чтобы надеяться, что эта белокурая богиня может лечь с таким, как он!
 
      После окончания судебного заседания, так сильно смахивавшего на фарс, Джон Блэндингс вышел вслед за Аделаидой на веранду.
      – Адди, дорогая, позволь, я все тебе объясню.
      – Объяснять нечего, Джон, – ответила она ледяным тоном. – Все, что ты сказал об этом парне, – беспардонная ложь.
      – По-твоему, я должен был объявить во всеуслышание, чем мы там занимались?
      – По крайней мере это было бы правдой.
      Он попытался взять ее за руки, но она оттолкнула его.
      – Адди, я был не в себе. Не понимал, что делаю. Знаешь ли ты, каково это, когда тебя прерывают в такие минуты?
      – Ты был пьян.
      – Да, верно, – охотно признал он. – Я никогда бы не сделал ничего подобного, не будь я так пьян. – Опустив голову, он сказал: – Хорошо. Если хочешь, я извинюсь перед этим подонком. В конце концов ему просто повезло. Твой старик – самый добрый человек во всем Новом Южном Уэльсе, работать у него – одно удовольствие.
      – Это не оправдание тому, что ты сделал.
      – Завтра это все забудется.
      Он обнял ее. Она не сопротивлялась, но стояла в его объятиях совершенно бесчувственная, плотно сжатыми губами принимая его поцелуи.
      – У тебя в жилах ледяная вода, – проворчал он, отпуская ее. – У фонтана ты была совсем другая.
      Ее глаза сурово смотрели на молодого человека.
      – Это было еще до того, как я узнала, что ты собой представляешь на самом деле.

Глава 6