- Тогда, получается, - сказал Ванька, - узнать про эти камешки он мог только от внука Никитишны. Или от его родителей.
      - Верно. Но тогда почему он не знал про крест? Что ему мешало приплыть сюда и набрать целый мешок этих камешков, все остатки креста расколоть и сложить в мешок, вместо того, чтобы выкупать у Никитишны крохотные кусочки за безумные деньги? То есть, за безумные - если бы они были настоящими? - я взвесил на ладони несколько камешков, принесенных Ванькой и Фантиком. Если считать, что у старухи было четыре камешка, и что он платил по сотне за штуку, то у нас их здесь на десятки тысяч, если не на миллион! Я имею в виду, если толкать их по одному!
      Ванька и Фантик обалдело пялились на камешки, и вдруг Фантик расхохоталась.
      - Так в том-то все и дело! По одному они стоят намного дороже, чем все вместе, понимаете? - она обвела нас взглядом. - Ну, сами посудите. Чем больше чего-то, тем меньше это стоит. Скажем, у нас в классе все родители скидываются и едут на какой-то склад или торговую базу всяких школьных принадлежностей, где все намного дешевле, чем в магазинах, но где все надо брать помногу. Тетрадок - не меньше ста, один и тот же учебник - не меньше пачки в двадцать штук и так далее. Ну, понятно, что одному человеку двадцать одинаковых учебников не нужно, а на класс как раз оказывается достаточно. И точно так же папа покупает сигареты блоками, в оптовом магазине, потому что блоком они выходят намного дешевле, чем брать по пачке! А вот потом, когда в магазинах все делят и выставляют в продажу по одному - один учебник, одна тетрадка, одна пачка - то цена сразу поднимается! И здесь было приблизительно то же самое! Я уверена, что у внука Никитишны этих камешков больше нет, и что, когда милиционеры приедут к нему, он им расскажет, что повстречался с каким-то "дурным дядькой", готовым уплатить безумные деньги за каждый камешек, и продал ему все камешки, и рассказал, что ещё несколько камешков есть у его бабки, но про остров умолчал, решив, что лучше он сам туда съездит, когда опять будет в гостях у бабки, и наберет ещё камешков на продажу этому "дурному дядьке", а вот если "дурной дядька" узнает про расколотый крест и съездит на остров сам, и наберет камешков, сколько ему надо, то внук Никитишны больше ничего не выручит! Обесценятся эти камешки, понимаете? Вот он и соврал мужику, будто нашел их на берегу возле деревни! Ну, а выведать у мальчика, в какой деревне живет его бабка и как её зовут - это для взрослого труда не составит! Может, внук Никитишны сам и рассказал все это "дурному дядьке" чтобы и бабка могла подзаработать! Вот!
      Выпалив все это на едином дыхании, со скоростью, которой и Брюс бы позавидовал, Фантик осела, словно сдутый воздушный шарик, и потянулась к чаю и бутербродам, чтобы накачать себя по новой, а мы с Ванькой восхищенно глядели на нее. Действительно, все было яснее ясного! Любой мальчишка, поняв, что обладает сокровищами, скрыл бы от всех то место, в котором он черпает эти сокровища - от покупателя сокровищ скрыл бы наверняка! И как мы сами до этого не додумались?
      - Ты права, - сказал я. - Теперь осталось понять, как внук Никитишны пересекся с "охотником", и как у них дошло до купли-продажи камешков...
      - Ну, ты, Борька, даешь! - возмутился Ванька. - Ты ведь всегда был самым умным из всех нас, так чего ж ты вдруг отупел, ни фига не соображаешь! Это ж яснее ясного - на толкучке они познакомились, вот где!
      Да, конечно. На меня словно затмение нашло, а Ванька был прав. На наших толкучках продают все, что угодно - мы сами раза два видели выставленные на перевернутых ящиках, среди прочего хлама, кусочки кварца, горного хрусталя, мрамора или просто камней с красивыми прожилками, которые и симпатичным пресс-папье могут служить, и для украшения аквариума очень хороши, и ещё резчики по камню их берут - стачивают основание, чтобы оно было ровным, сверху делают овальное углубление, и получаются красивые маленькие пепельницы, которые продают в десять раз дороже необработанных камней. Если внуку Никитишны захотелось, например, жвачку или наклейки-"липучки", а в кармане шаром покати, то, разумеется, он бы первым делом поперся на толкучку, со своими "красивыми камушками".
      - Тогда другой вопрос - зачем этот мужик вообще приехал в наши края? сказал я, подумав как следует. - Ведь не для того, чтобы побродить по толкучкам наших городков.
      - Как зачем? - Ванька все больше изумлялся моей тупости. - Сбывать фальшивые деньги! Ведь их всегда сбывают подальше от тех мест, где они изготовлены!
      И это тоже было правильно.
      - Во всяком случае, с внуком Никитишны он расплатился настоящими деньгами, - сказал я. - Если бы он всучил ему фальшивки, то шум бы уже давно поднялся. Впрочем, понятно. Сколько надо на жвачку или на лейблы? Рублей десять...
      - На десять рублей можно много чего поиметь, - заметил Ванька. - Вон, у нас вход в дискотеку - пять рублей.
      Сами мы в дискотеке ещё ни разу не были, но проходили мимо неё почти каждый день, по пути в школу и из школы, поэтому все её афиши и объявления знали наизусть.
      - Угу, - кивнул я. - Допустим даже, он отстегнул парню целых пятьдесят рублей или больше. Все равно он отсчитал их мелочью, ведь понятно, что у мальчишки сдачи с сотенной не будет. И потом, если бы "охотник" дал парню фальшивку, то путь к его бабке был бы "охотнику" заказан: парень уже погорел бы с этой фальшивкой, и его родители уже предупредили бы Никитишну, что, если явится такой-то человек, с ним никаких дел иметь нельзя. Возможно, его бы у Никитишны и милицейская засада уже ждала. А ему позарез надо было получить эти камешки! И вот следующий вопрос: зачем? Ведь наверняка он разглядел в них какую-то большую ценность, иначе бы не гонялся так за ними! А опытному жулику, фальшивомонетчику можно доверять, когда он чует большой навар!
      - Эх! - вздохнул Ванька. - Вот бы нам сейчас тот том детской энциклопедии, где про строение земли рассказано и про все минералы! Глядишь бы, нашли, что нам надо. А так мы как без рук...
      Да, минералы, в отличие от живой природы, мы знали плохо.
      - И ещё один вопрос - почему он угрожал нам, - вставила Фантик. - Ведь спокойно можно было попросить: ребята, возьмите меня на буксир и довезите до такого-то места. Разве бы мы не взяли?
      - Да и вообще этот мужик ведет себя так, как будто впервые в жизни попал за город! - сказал Ванька. - Ведет себя, как будто боевиков о погонях насмотрелся! Платит фальшивыми деньгами, угрожает ружьем там, где можно просто попросить - словом, я говорю, ведет себя как в кино, а не как в жизни. Знаете, что мне это напоминает? "Последний герой боевика" со Шварценеггером - ну, этот самый, где киногерой-супермен попал с экрана в настоящую жизнь и начал все время влипать хуже маленького, потому что реальная жизнь оказалась совсем не похожей на киношную!
      Мы с Фантиком рассмеялись.
      - Да, очень похоже, - сказал я. - Но давайте не будем терять времени. Покажите мне крест, а заодно подсоберем дровишек. А то скоро смеркаться начнет. И по пути, на свежем воздухе, ещё раз все обмозгуем.
      - Пошли! - подскочил Ванька.
      - Только я надену теплый свитер, - сказала Фантик. - На улице становится все холодней, и сейчас, после того, как мы отогрелись у очага, там можно будет совсем закоченеть.
      Я тоже предпочел надеть свитер, прихватил топорик, самый большой рюкзак и крепкие веревки, и мы вышли на улицу.
      Такое было ощущение, что начинается настоящий мороз. Щеки и кончик носа сразу защипало так, что у меня слезы на глаза навернулись. И землю уже подергивало инеем - не серебристым, а седым, того тусклого оттенка, которым иней отсвечивает перед ненастьем.
      - Как хорошо, что у нас не просто палатка, а крепкие стены и крыша и жаркий очаг! - сказал я. - В палатке мы бы уже дуба давали.
      Ванька и Фантик согласились со мной и повели меня за ворота, к неровному возвышению над берегом чуть поодаль подворья. Между взгорками имелась впадинка - или ложбинка, как хотите - и в этой впадинке высилось то, что оставалось от креста. По форме это было больше всего похоже на букву "Т" с одной наполовину обломанной перекладиной и с нахлобучкой вроде шляпки гриба над центром буквы.
      И даже сейчас, когда от него было отколото множество кусков - да что там, целые части от него отбиты - он выглядел на удивление гладким, будто оплавленным. В каком-то смысле, он был похож на полупрогоревшую свечу, если вы можете представить себе черные свечи с металлическим отливом и с намеком на поперечную перекладину. Не знаю, как ещё это описать, мне трудно передать в словах, то грандиозное впечатление, которое он производил. Хотя, возможно, это только на нас он так действовал, потому что мы знали его историю.
      - Вот это да! - я опустился на колени и стал тщательно осматривать землю вокруг креста, перебирая в руках его мелкие осколки. - Интересно, чем его так долбали? Ведь камень такой твердый, что просто так его не расколешь!
      - Он, наверно, мощно гляделся, когда был целым, - сказала Фантик.
      - Еще как мощно! - поддакнул Ванька. - И ещё интересно, откуда он тут взялся, если его, по преданию, не люди сделали.
      - По-моему, его все-таки сделали люди, - сказал я. - Только в какие-то совсем незапамятные времена. Сделали, доставили сюда, откуда-то издалека, ведь таких пород здесь нет. На струге, наверно, везли. А потом прошло несколько веков, все забылось. И, когда архиепископ причалил к острову во время бури, то принял его за причудливое творение природы.
      - Но и отец Василий убежден, что этот крест - творение природы, напомнила Фантик. - А он, надо полагать, осматривал его не раз, судя по тому, сколько времени он уделяет изучению местной истории.
      - Выходит, надо будет у него расспросить, почему он так уверен, что этот крест не люди сделали, - заметил я. - Но это потом. Мне вот что интересно...
      - Что? - в один голос спросили Ванька и Фантик, увидев, что я потянулся за чем-то, валявшимся неподалеку на земле.
      - Смотрите! - я показал им пустую черную коробку из-под фотопленки один из этих, знаете ведь, маленьких цилиндриков. - Кто-то фотографировал крест. Интересно, когда? Пластмасса почти не поддается воздействию погоды и времени, но, все равно, я бы сказал, что это было достаточно недавно. Потому что если бы её выбросили до того, как прошел последний дождь - а это было месяца два назад - на ней бы остались грязные подтеки от воды, и внутрь неё немного земли намыло бы. А она абсолютно чистая изнутри, да и снаружи не слишком запачкана. То есть, её бросили здесь, вынув из неё новую пленку, чтобы вставить в фотоаппарат, не больше двух месяцев назад. И я бы рискнул сказать - в пределах месяца, если не последних двух недель!
      - Вот теперь, кажется, у тебя мозги становятся на место, удовлетворенно сказал Ванька. - Но не понимаю, чем это нам может помочь. Вполне ясно, что крест - это достопримечательность, и, конечно, все туристы, попадающие на этот остров, просто должны его фотографировать!
      - Я к тому, что, заодно с дровами, нам надо собирать мусор! - сказал я.
      - То есть? - в один голос спросили Ванька и Фантик.
      - Смотрите, каждый человек, попадающий на этот остров, оставляет после себя какой-то мусор, верно?
      - Верно, - согласились они.
      - И мусор может много рассказать о человеке. Скажем, если мы находим пустую бутылку из-под водки, то сразу можем сказать, что здесь расслаблялись здоровые мужики, а если порванную соску - что здесь был кто-то из тех заядлых байдарочников, которые путешествуют даже с грудными детьми, потому что год без байдарочного похода они считают прошедшим впустую. Верно?
      - Верно, - опять закивали Ванька и Фантик.
      - И ведь новый мусор от старого мы отличить сможем, так?
      - Так, - подтвердили они дружным хором.
      - И если мы соберем и рассортируем весь мусор нынешнего года - весь тот, который поновее - мы сможем определить, что за люди здесь побывали, как и кто исследовал крест, а следовательно, чем этот крест может быть интересен с точки зрения материала, из которого он состоит. Мусор может дать нам тысячу подсказок! Вполне возможно, мы найдем и тот мусор, который оставили внук и сын Никитишны, высаживаясь на остров. Погодите... - я задумался. - Попробую предсказать, каким этот мусор должен быть. Во-первых, он будет лежать вокруг кострища. Во-вторых, возле этого кострища должны оставаться нарубленные впрок и не до конца догоревшие ветки ольхи - ведь рыбаки обычно коптят рыбу на месте, особенно в жаркую погоду. В пять утра разводят костер, забрасывают его ветками ольхи с листьями и ждут, когда рыба будет готова. Они, конечно, перекусывали. Сейчас сообразим, что должно было остаться после их перекусона. Хвостики огурцов, это раз. Яичная скорлупа, это два. И... и, вполне возможно, один или два осколка креста, которые внук Никитишны обронил, рассовывая их по карманам. Ну, что, проверим, прав я или нет?
      - Давай проверим! - Ваньку охватил охотничий азарт.
      - Отлично! Тогда разбредаемся по берегу и вон к тому перелеску, собираем весь сушняк, который можно унести, если находите слишком крупную ветку, корягу или кусок ствола - зовете меня, чтобы я перерубил их топориком. И внимательно смотрите себе под ноги, запоминайте весь мусор, который увидите, а самое интересное тащите до кучи вместе с дровами.
      Вот так сборка дров перестала быть для нас скучной обязанностью, а превратилась в увлекательнейшее дело. Примерно за час мы натаскали столько сушняка, что на ночь нам должно было хватить с лихвой. А рядом с огромной кучей сушняка потихоньку росла куча самого интересного мусора.
      С гордостью должен сообщить, что мое предсказание насчет следов, оставленных родными Никитишны, сбылось полностью. На кострище у берега, рядом с которым лежал дополнительный запас нарезанных веток ольхи, наткнулась Фантик, и около этого кострища она нашла и огрызки огурцов, давно скуксившиеся, и яичную скорлупу, и три осколка от креста. С этого момента я вернул уважение Фантика и моего братца - ведь тупость, которая мной овладела после трудного перехода под парусом, заставила их усомниться, способен ли я ещё хоть на что-то.
      Еще минут сорок мы перетаскивали всю нашу добычу в трапезную, в рюкзаке и вязанками, и загромоздили чуть не половину огромной кухни. Зато теперь мы были спокойны, что не умрем от холода. Кроме того, мы сложили дрова у заколоченного окна, полностью закрыв его поленницей, и сквозь щели между досками почти перестало сквозить, благодаря этому второму заслону. После этого мы подкинули дров в очаг и сели разбираться с нашим драгоценным мусором.
      Вот полный список того, что нам показалось наиболее интересным, достойным того, чтобы взять с собой:
      уже упоминавшаяся коробочка из-под фотопленки;
      два пластиковых стаканчика и пенопластовые коробки из-под "мгновенной" лапши (найдено Фантиком на берегу неподалеку от креста);
      кожаный футлярчик от карманного ножика (найдено там же);
      красную бейсболку приблизительно на пятилетнего ребенка (найдена Ванькой в кустиках на краю перелеска, зацепившейся за колючую ветку малины);
      три полностью выдавленных свинцовых тюбика от масляных красок, с этикетками "охра красная", "сиена жженая", "кобальт фиолетовый" (найдены мной, на взгорке чуть поодаль от берега, в центре треугольника, образуемого подворьем, крестом и первым перелеском);
      слегка размякший от влаги коробок спичек, наполовину использованный (найден там же);
      след от небольшого костра с наполовину сгоревшей белой тряпицей, испачканной разными красками (найдено там же);
      медная проволока, аккуратно намотанная на ствол крепкой и прямой молодой сосенки, спиралью до самого верха, с петлей, возвышающейся над верхушкой сосенки - всего поднимающаяся метров на шесть от земли (найдено Ванькой в том месте, где перелесок выдается клинышком к самому берегу и где было больше всего поваленных бурями молодых деревьев, совсем сухих и не больше десяти сантиметров в диаметре, идеально рубившихся на дрова и легко перетаскивавшихся);
      пачка из-под сигарет "Мальборо", краски на которой почти не успели выцвести (найдено там же);
      восемь окурков от сигарет "Мальборо" (найдено там же);
      две упаковки от датского печенья (этих, длинных цилиндриков, на которых викинг изображен) и бутылка из-под кока-колы (найдено Фантиком, за дальней стеной подворья, где эта стена поворачивает углом от берега в глубь острова);
      складной ножик, весь металлический (и ручка из того же металла, что и лезвие, я имею в виду), слегка тронутый ржавчиной (найдено мной в конце поляны за той стеной, часть которой составляет архиерейский терем; на этом конце поляны мы обнаружили несколько группок лисичек, взошедших, из-за теплой погоды, аж в конце октября; лисички немного подвяли, но ещё были вполне крепкие, и мы с удовольствием собрали их на вечернее жаркое, получился почти полный целлофановый пакет; совершенно очевидно, что летом их там было видимо-невидимо, и кто-то, наткнувшись на них, сперва начал срезать их ножом, а потом забыл про ножик, окончательно увлекшись их собиранием);
      старый разводной ключ и несколько гаек с сорванной резьбой (найдено Ванькой на берегу, рядом с кострищем, метрах в трехстах от подворья и, соответственно, метрах ,2в двухстах от креста; возле кострища имелось довольно много крупных веток и толстых чурбаков, заготовленных, видимо, про запас, чурбаки были положены так, чтобы можно сидеть на них вокруг костра, мы переволокли в трапезную и ветки, и чурбаки, особенно радуясь чурбакам, потому что каждый такой чурбак горит не меньше часа);
      две бутылки из-под водки "Смирновъ", четыре пластиковых стаканчика, четыре пластиковые тарелки в бурых и красных разводах, которые остаются от шашлыка, сдобренного кетчупом; то, что это был шашлык, доказывали и прилипшие кое-где к тарелкам кусочки маринованного лука (найдено там же);
      три гильзы от ракетницы и несколько расстрелянных фейерверков и петард (найдено Фантиком дальше по берегу, за мыском, у другого кострища);
      пачка из-под сигарет "Балканская звезда", пачка из-под сигарет "Салем", две бутылки от водки "Ярославская хлебная", три бутылки от вина "Лидия", пять упаковок из-под чешских сосисок, коробка из-под фасованного салата "оливье", несколько бумажных тарелок со следами жареных сосисок и салата, несколько бумажных стаканчиков, три полуторалитровых пластиковых бутылки из-под минеральной воды "Кстовская", несколько салфеток со следами губной помады (найдено там же);
      женские часики, которые, как ни странно, пошли, когда мы их завели (найдено там же, под камнем у кострища).
      Как видите, мы прошли совсем незначительную часть острова, и улов уже был совсем недурной. Оставалось только разобраться с ним. Я стал размышлять вслух, а Ванька и Фантик жадно меня слушали, иногда вставляя свои замечания. Конечно, наибольший интерес для нас представляла медная проволока, протянутая вдоль всего ствола сосны. Кто её вздумал намотать? Для какой цели? Одни загадки. А где загадки - там всегда маячит что-то интересное.
      ГЛАВА ВОСЬМАЯ
      БУРАН
      - Итак, прежде всего меня занимает эта проволока, - сказал я. - Если для всего остального находятся вполне нормальные и простые объяснения, и мы легко можем представить людей, оставивших после себя этот мусор, то, согласитесь, проволока - это нечто очень и очень странное. То, для чего простых объяснений не находится. Поэтому я предлагаю оставить разговор о ней напоследок. На закуску, так сказать. И пройтись по всем остальным предметам, которые мы нашли.
      Восприняв молчание Ваньки и Фантика как знак согласия, я продолжил.
      - С коробкой от фотопленки все ясно. Какой-то турист щелкал все достопримечательности острова, и, когда у него кончилась одна пленка, вставил другую. Интересно, что пленка кончилась у него тогда, когда он снимал крест. То есть, мы можем предположить, что он сделал несколько снимков костра, в разных ракурсах и с разных сторон. Так часто делают, ради уверенности, что хоть один снимок получится как надо.
      - Точно так же все ясно и с коробочками от "мгновенной" лапши, стаканчиками и кожаным футляром от ножика. Это перекусывали какие-то туристы. Ножом они воспользовались либо для того, чтобы нарезать хлеб, либо для того, чтобы вскрыть герметичную упаковку лапши, положили футлярчик на землю - и забыли о нем. Такие футлярчики обычно делаются для хороших и дорогих швейцарских ножей. То есть, эти туристы были людьми достаточно состоятельными. Еще одно наблюдение. Они не грели воду, чтобы заварить лапшу - на том месте, где они сидели и перекусывали, нет ни единого признака хотя бы маленького костерка. И, поскольку лапшу надо заваривать горячей водой, никуда не денешься, мы можем смело предположить, что у них был термос. Возможно, из этого же термоса они заваривали и чайные пакетики в своих стаканчиках. Для того, чтобы воды хватило на всех, и чтобы эта вода сохраняла почти температуру кипятка, термос должен был быть большим, хорошим и удобным. То есть, тоже достаточно дорогим. Да и хороший чай в пакетиках недешево стоит. То есть, мы получаем состоятельных людей, путешествующих в свое удовольствие и предпочитающих не утруждать себя лишней готовкой. Да одно то, что они могли забыть футляр от ножика, показывает, что обладание хорошими и дорогими вещами - для них дело привычное. Если бы владелец ножика трясся над ним, зная, что второй раз такой ножик будет ему не по карману, он бы ни за что не забыл про футляр! В общем, они походили, осмотрели подворье и крест, перекусили перед тем, как завершить осмотр, и двинулись дальше, скорей всего, на яхте. Логично, дорогие Уотсоны?
      - Валяй дальше, Шерлок Холмс, - кивнул Ванька. - Что ты думаешь насчет художника?
      - Я думаю, мы можем достаточно точно установить, что именно художник рисовал, и в какое время. Смотрите, раз он до конца израсходовал эти три тюбика, извел и открыл новые, так? - значит именно этими красками он пользовался больше всего. Красная охра очень близка к цвету стен и построек подворья, фиолетовый кобальт близок по цвету к кресту с его металлическим отливом, а сиена жженая - это такой переходный цвет, которым можно писать и землю, и тени на подворье и кресте... Ну, сами, конечно, видите, по остаткам краски на тюбике. То есть, он рисовал лес на фоне подворья, а вода, небо и лес занимали на его картине довольно мало места. Смотрим на тряпку, которой он, разумеется, вытирал свои кисти. Кроме трех основных цветов, мы находим на ней следы синего, желтого и оранжевого, и почти не находим зеленого. То есть, мы можем сделать вывод, что он писал осенний лес. Не так давно побывал здесь, согласны? Пошли дальше. По тому, сколько краски он извел, мы можем сделать вывод, что картину он рисовал большую, которую в один день не сделаешь. Это подтверждается и его мусором, часть которого он сжег, а часть - вот эти тюбики - выкинул чуть в другой стороне. Если бы он закончил картину в один день, то, конечно, он сгреб бы весь мусор в кучу и весь вместе его поджег, и от тюбиков остались бы лишь расплавленные блямбы свинца. Я думаю, в первый день он просто кинул тюбики на землю, решив, что добавит их в костер, когда закончит работу, а потом просто забыл о них. Мусор он не сжег до конца. Похоже, затоптал костер, потому что начал спешить. Да и спички забыл, что тоже говорит о спешке. Почему? Логичное объяснение, по-моему, такое: он договорился с одним из местных мужиков, который подрабатывает тем, что возит туристов на своей лодке на остров, что этот мужик и доставит его, и заберет к такому-то часу. Под вечер, когда мужик приехал и стал его торопить, художник затоптал костер, чтобы оставленный без присмотра огонь не распространился по сухой траве. То есть, если мы решим, что этот художник мог что-то видеть за те дни, пока рисовал, и нам стоит расспросить его как свидетеля, мы легко его найдем, выяснив, кто из местных подрабатывает перевозом туристов и получив от мужика с лодкой все данные этого художника. Согласны с моими выводами?
      - Ну, ты даешь! - восхищенно сказал Ванька.
      - Пошли дальше. Насчет бейсбольной шапочки все, по-моему, ясно. Ребенок каких-то туристов собирал малину, пока его родители осматривали достопримечательности или отдыхали после их осмотра. Это сейчас, когда листья на кустах облетели, а часть сухих кустов полегла под ветром, шапочка была легко заметна. А в густой листве зацепившуюся за ветку шапочку почти невозможно было найти. Вот они и не нашли! Малина в этом году в основном шла во второй половине июля, хотя и в августе её ещё было немало. Поэтому мы можем предположить, что этот ребенок со своими родителями побывал здесь в конце июля - начале августа, а не во второй половине сентября - в октябре как художник.
      - Просто классно все рассказываешь! - сказала Фантик. - Давай дальше.
      - Дальше так... Упаковки из-под печенья и бутылка из-под кока-колы особенного интереса не представляют. Совершенно очевидно, что это какие-то туристы на ходу перекусили имевшимся под рукой, осматривая подворье и другие красоты острова. Точно так же все ясно и с ножиком. Его забыл какой-то обалдевший грибник, наткнувшись на тьму-тьмущую лисичек. Надо сказать, я вполне его понимаю! Что у нас дальше? Разводной ключ, гайки, бутылки от водки "Смирновъ" и следы "шашлычного" пиршества. Тут, по-моему, все тоже довольно очевидно. Разводной ключ и гайки доказывают, что мужики я говорю "мужики", потому что, согласитесь, мы имеем явные следы чисто мужской посиделки - приплыли на моторном катере, и с их катером что-то случилось. Скорей всего, катер не стал заводиться, когда они собрались ехать назад, потому что навалиться на неполадку с таким остервенением, чтобы сорвать резьбу нескольких гаек, да потом ещё разводной ключ забыть, могли только очень хорошо отдохнувшие мужики, которым в лом было долго возиться. Возможно, они переусердствовали - скажем, надо было всего лишь шланг продуть, а они наоткручивали лишнего. То, что у мужиков был хороший моторный катер, и то, что они пили достаточно дорогую водку, показывает, что они - люди состоятельные. И, скорей всего, выбрались на остров, чтобы денек отдохнуть и расслабиться от тяжелых трудов. Совсем другая компания оставила ярославскую водку, вино, петарды, салфетки с губной помадой и прочее. Они не делали шашлык, на который нужно хорошее дорогое мясо, а жарили сосиски. Но водку они пили качественную, и вино тоже - отец часто берет "Ярославскую хлебную", когда ждет гостей, а маме нравится "Лидия" то есть, народ был не опустившийся и следил за тем, чтобы голова на следующий день не болела от всякой гадости. И потом, мы видим две пачки сигарет, дешевую "Балканскую звезду" и дорогой "Салем". Скорей всего, поскольку денег было в обрез, мужики себе взяли что подешевле, а дам решили побаловать. Но при этом и себе купили сигареты с фильтром, а не "Приму", например. По всему, это отдыхала молодежная компания. Студенческая, скорее всего. Из тех, у кого денег кот наплакал, но свое достоинство блюдут. Да, и то, что они запускали разноцветные ракеты и петарды тоже свидетельствует в пользу молодежной компании. Обычно, такие компании отрываются на полную в День Молодежи, который отмечают где-то в конце июля. То есть, они здесь побывали практически в одно время с туристами с ребенком, потерявшим бейсболку. Да, и то, что они обильно запивали спиртное минералкой... Правда, оттянулись они достаточно хорошо, раз кто-то из них умудрился потерять часики. Достаточно дорогую вещь - тем более, для них. Вот, пожалуй, и все. Может, если подумать, мы и ещё о чем-нибудь догадаемся насчет этих людей - но пока это не так уж важно. А теперь переходим к самому главному - к этой проволоке. У кого какие идеи?
      - Я считаю, что пачку из-под "Мальборо" и множество окурков оставил тот же человек, который намотал проволоку, - сказала Фантик.
      - Это разумеется, - кивнул я. - И я уже отметил одну важную вещь, с этим связанную.
      - Какую? - живо спросили Ванька и Фантик.
      - А вы сами подумайте. Это очень просто.
      Они задумались, нахмурясь от напряжения.
      - Пустая пачка и окурки... - бормотал Ванька. - Пустая пачка и окурки...
      - Получается, сидел он и курил, и курил... - сказала Фантик.
      - Вот именно! - подскочил Ванька. - Восемь окурков - это значит, он просидел там очень долго! Как будто сперва намотал проволоку - а потом чего-то ждал! Или что-то подстерегал!
      - Правильно? - повернулась ко мне Фантик.
      - Правильно, - кивнул я. - Если считать, что он выкуривал одну сигарету в полчаса, то четыре часа получается. Если допустить, что он дымил без перерыва - то все равно меньше двух часов никак не выйдет. Но я думаю, он просидел ещё дольше, и выкуривал одну сигарету минут в сорок.
      - То есть, практически весь день... или всю ночь? - уточнил Ванька.
      - Совершенно верно. И вопрос в том, чего он хотел дождаться. Если бы петля на конце проволоки была затяжной, то можно было бы допустить, что он приманивал какую-то птицу, любящую садиться на верхушки сосен. Но петля-то ведь не затяжная! И вообще, табачный дым отпугнул бы птицу. И любого зверя отпугнул бы. То есть, мы можем сказать, что он подстерегал не что-нибудь живое. В смысле, не относящееся к дикой природе. Но тогда что?
      - Эта проволока очень похожа на самодельную антенну, - задумчиво проговорила Фантик. - Папа однажды соорудил почти такую, когда мы решили переставить телевизор на кухню, куда телевизионный провод от большой антенны на доме не дотягивался. Недели две, пока мы не купили фирменную антенну, нашей антенной была всего-навсего длинная проволока с петлей на конце. В зависимости от того, какую программу мы хотели поглядеть, петлю приходилось немного поворачивать туда или сюда, чтобы изображение было получше. Для этого приходилось вставать на табуретку, потому что петля была укреплена над окном, чтобы сигнал лучше ловился.
      - Здрасьте! - насмешливо сказал Ванька. - Ты ведь не хочешь сказать, что какой-то мужик специально приплыл на остров с телевизором - из тех маленьких, что могут работать от батареек или от аккумулятора - чтобы день напролет смотреть его?
      - В принципе, такое возможно, - вмешался я, - если, например, этот мужик - ярый футбольный болельщик, и всех домашних достал своим футболом, а им, например, хочется смотреть "мыльные оперы". Вот он и оставил им большой телевизор, а с маленьким смылся сюда. Футбольный матч, вместе с перерывом и интервью до и после матча длится часа два. А если футбол был по двум программам - то и четыре часа футбола выходит! Или если он смотрел Лигу Чемпионов, которая идет блоком почти в четыре часа длиной. Как раз время, чтобы выкурить столько сигарет...