- Вперед! - воскликнул я, и запел, сам подбирая мотив:
      Ветер на море гуляет
      И кораблик подгоняет,
      Он бежит себе в волнах
      На раздутых парусах...
      Фантик подхватила:
      "Чем вы, гости, торг ведете
      И куда теперь плывете?"
      Корабельщики в ответ...
      - ..."Мы объехали весь свет!
      - заорал Ванька.
      - Торговали соболями,
      Чернобурыми лисами;
      А теперь нам вышел срок,
      Едем прямо на восток,
      Мимо острова Буяна
      В царство славного Салтана..."
      - Только мы не мимо острова едем, а прямо на него, - сказал я. - А так, правильно. Почти прямо на восток сейчас плывем. А тучи надвигаются с северо-запада, так что мы должны успеть, причалить до того, как они нас нагонят.
      - А про "торговали соболями, чернобурыми лисами" - это прямо про Фантика, - сказал Ванька. - То есть, про её родителей, но ведь все равно очень точно, да?
      - Верно! - обрадовано кивнула Фантик.
      Я стиснул зубы, в очередной раз направляя парус по ветру. Ветер налетал нервными дергаными рывками, то с одной, то с другой стороны, а не дул ровно в одном - причем нужном нам - направлении, как ещё полчаса назад. Еще хорошо, что сейчас мы шли по течению, поэтому лавировать было легче. Что нас ждет завтра, если погода окончательно испортится, я старался не думать. И мне очень не нравилось, что теперь тучи забрезжили не только на западе, но и на севере, и на востоке - лишь на юге оставался небольшой просвет. Они буквально окружали нас со всех сторон. Они все ближе подбирались к солнцу - и наступил момент, когда вместо ясного солнечного света над землей, над всем окрестным пейзажем возник свет размытый и белесый, вроде света над стеклянным куполом крытого рынка, который всегда холодный и приглушенный, даже в ясную погоду. В этом свете, надо сказать, ярче заполыхали золотые рощицы и зеленые брусничные полянки по берегам может быть, по контрасту с побледневшим и хмурым небом.
      - Дела!.. - Ванька покачал головой. - Знаете, что мне это напоминает?
      - Что? - спросила Фантик.
      - Как во "Властелине колец" мрак из черного царства Мордора расползается над всей землей. И особенно, как хоббиты пересекают границу Мордора - и сразу вокруг них наступает тьма, такая прозрачная дневная тьма, которая ещё пострашнее ночной.
      - Да, может быть, - задумчиво согласилась Фантик.
      Мне тоже подумалось, что Ванька прав. И холод вдруг начал сгущаться в воздухе - ледяной холод, особенно ощутимый и жуткий после стольких теплых и солнечных дней. Но до острова, слава Богу, было уже недалеко!
      - А я сейчас и сам похож на хоббита, - продолжал Ванька. - Маленький, в доспехах... и ноги у меня пушистые, - добавил он, поглядев на свои наколенники и на оторочку ботинок, которую он сделал из остававшихся обрезков козьих шкур.
      Он стал и дальше развивать свою тему сходства с хоббитом, но я слушал его вполуха, пристально вглядываясь вперед, в ожидании, когда же наш чудо-остров впервые покажется над краем воды.
      - Вон он! - заорал я.
      Да, это были уже не выползающие из-за горизонта густые тучи, а земля полоска земли, поросшая деревьями, остров Коломак, наш остров Буян!
      Опять мысленно назвав остров пушкинским названием, я припомнил строки из "Сказки о царе Салтане", которые мы только что распевали. Что-то меня в них зацепило... Но что? Я был так сосредоточен на управлении парусом, что гнал все лишние мысли из головы. Иначе бы я, наверно, сразу ухватил.
      Но сейчас было не время для попыток вспоминать какую-то мелочь, которая так ехидно ускользнула из моей памяти - и которая, как все ускользнувшее, мерещилась такой важной. Нам надо было причалить - и поудобней устроиться на ночлег.
      - Если разразится сильное ненастье, то палатка нас от него не убережет, - сказал я, перебивая восторги Ваньки и Фантика. - Поэтому сразу по высадке предлагаю обследовать архиерейское подворье, выбрать наименее разрушенное здание, с самой целой крышей, и устроиться в нем. Может быть, внутри него поставить палатку, для большей защиты, если в крыше обнаружатся прорехи. И для лодки надо будет подобрать какую-нибудь самую укрытую бухту, в которой больших волн не будет даже при сильном волнении на озерах.
      Ванька, пошарив в рюкзаке, вытащил полевой бинокль - "второй по качеству", как шутливо называл его отец, "первый по качеству" бинокль он нам никогда не давал - и поднес к глазам.
      - Вижу! - сообщил он. - Вон то, краснокирпичное - это, наверно, архиерейское подворье. А прямо под ним имеется, по-моему, роскошная бухта, такое колечко с узким входом...
      - Ты лучше не выпускай из рук руль, - сказал я. - А бинокль передай Фантику, пусть она подсказывает нам курс, чтобы мы прошли к архиерейскому подворью по прямой.
      Ванька послушно отдал бинокль Фантику, и та, перебравшись на нос, сделалась нашим впередсмотрящим.
      - Ага, вот оно! - радостно воскликнула она. - Ребята, возьмите чуть правее. Теперь точно! Просто до миллиметра точно идем!
      Ветер опять сделался ровным и попутным, и мы летели к острову как на крыльях. Когда мы приблизились и смогли толком, без бинокля, разглядеть архиерейское подворье, мы ахнули от восторга. Да, редко встретишь такую красоту! Мы много слышали о нем, но никогда здесь не бывали - не доводилось до сих пор. Теперь мы поняли, как много мы потеряли.
      Оно было обнесено высокой стеной с большими воротами, на стене красовались зубцы и изящные фигурные башенки. Такими же башенками были украшены и здания, верхняя часть которых виднелась из-за стен. Особенно хорошо было одно из них, с крытой галереей под самой крышей, край которой поддерживали широкие округлые арки галереи. Между арками на столбах виднелись обветренные и изъеденные временем, но все ещё потрясающе красивые резные каменные изображения диковинных зверей и птиц. А по углам этого вытянутого в длину здания возвышались четыре башенки, ещё красивее тех, что на стенах. Рядом со зданием из-за стен выглядывали пять изящных куполов-"луковок", центральный выше всех, а четыре других вокруг него, как четыре брата-близнеца. То есть, не совсем близнецы. Они были, вроде, одинаковы, но в каждом ощущалось что-то свое - может, из-за того, что голубец и позолота осыпались с них по-разному и в разной степени. Мне вспомнились стихи, которые отец любит цитировать: "Пришли четыре брата, несхожие лицом, В большой дворец-скворечник с высоким потолком..." Не знаю, о чем там дальше, отец никогда не дочитывал эту балладу (я ведь так понимаю, что это старинная баллада) до конца, и эти строки служат ему чем-то вроде присказки, когда мы являемся по уши в грязи или, например, когда Топа после дождя или прогулки по весенней распутице вдруг решает зайти в дом и наследить по свежевымытому полу. Но сейчас эти стихи приходились точь-в-точь. Архиерейское подворье на высоком берегу и впрямь казалось воздушным как скворечник, и потолки в нем были высокие, и четыре купола церкви как четыре брата окружали старшего, пятого, и его общее лицо, если можно так выразиться, было совсем не похоже на лица всех других старинных зданий и церквей, которые нам доводилось видеть.
      Даже то, что кладка стен кое-где осыпалась - или была просто раздолбана - даже то, что на потрепанных непогодой куполах не было крестов, а в окнах не было стекол и лишь полугнилые рамы кое-где можно было различить, не мешало нашим восторгам. Но, несмотря на все восторги, мы не стали терять времени. Мы быстро вошли в бухточку под подворьем - и бухточка в самом деле оказалась очень удобной и тихой, и в ней сохранились остатки длинной пристани: видимо, той, к которой некогда в изобилии причаливали лодки паломников и баржи с запасами для живущих в подворье. Мы причалили к пристани почти у самого берега, привязали лодку за нос и за корму к двум торчащим у края настила столбам и выбрались на дощатый настил. Доски оказались шаткими, кое-где прогибающимися под ногой, но все-таки достаточно прочными.
      - Давайте сразу вытащим наши вещи на берег, - предложил я, - а потом поднимемся в подворье и посмотрим, где там можно лучше всего устроиться. Если мы быстро устроимся, то у нас будет достаточно времени, чтобы погулять по всему острову. И, в любом случае, нам ведь надо будет собрать побольше сушняка для костра.
      - И ещё нам надо обязательно найти это место, где стоял удивительный крест! - сказал Ванька.
      - Да, мне тоже очень хочется его увидеть - хотя бы то, что от него осталось! - поддержала Фантик.
      - Тогда за дело! - велел я, и, подавая всем пример, взялся за тюк со сборной палаткой.
      Работа пошла весело и споро, и через десять минут мы уже выгрузили все на берег, сложив за нависающими над водой огромными валунами.
      Ванька как раз нес последний рюкзак - с чайником, котелком, топориком и теплыми свитерами, когда вдруг остановился и удивленно обмахнул щеку.
      - Что с тобой? - тоже удивились мы.
      Ванька молча протянул нам руку. На его ладони таяла снежинка - самая настоящая снежинка, самая первая в этом году!
      ГЛАВА ШЕСТАЯ
      ОЧАГ И КРЕСТ
      - Этого ещё не хватало! - ахнула Фантик.
      Я поглядел на небо. С небес плавно летели на землю редкие-редкие снежинки, большинство которых таяло высоко над землей, потому что и воздух, и земля так пропитались теплом за долгий теплый период, что теперь отдавали это тепло медленно и неохотно, изо всех сил сопротивляясь наступлению холодов. Ну, если не наступлению холодов, то, по крайней мере, пришествию первого холода.
      - Пойдем в подворье! - сказал я. - Надо хорошенько подготовиться на тот случай, если нас ждет первая морозная ночь.
      - А Брюс-то был не дурак! - сказал Ванька.
      Я мог только молча кивнуть в знак согласия. Брюс оказался умнее всех нас. Никто не предвидел этой перемены погоды - ни Топа с его потрясающим чутьем, ни отец с его колоссальным опытом. Да ведь и все другие птицы и звери, которые при первом приближении ненастья, при первом запахе тревоги в воздухе, начинают прятаться или жаться поближе к жилью, вели себя как ни в чем не бывало. Нет, кроме Брюса, еще, пожалуй, дикие гуси. Они припозднились с отлетом в этом году - а сегодня мы за один день увидели несколько стай, поспешно отбывающих на юг. Выходит, и в них сработал встроенный в них природой барометр...
      Что ж, оставалось только, как я и сказал Ваньке и Фантику, хорошенько подготовиться к любым неприятным неожиданностям.
      Мы поднялись к воротам подворья, по дороге, в два поворота идущей вверх, вошли вовнутрь. Большой двор зарос травой, но вымощенные каменными плитами дорожки все-таки проглядывали. Одна из этих дорожек вела к так впечатлившему нас зданию с верхней галереей - вблизи, видимое целиком, оно было ещё больше похоже на сказочный терем, чем издали. На галерею вели две широкие каменные лестницы: одна - с внешней стороны здания, другая изнутри. Ее было видно в широкий дверной проем, потому что все двери давно были снесены, точно так же, как и окна высажены. И, кроме лестницы, виднелись наполовину провалившиеся полы и всякий мусор, их загромождавший. Напротив этого здания (которое, судя по всему, и было палатами самого архиепископа), у противоположной стены стояло другое здание. Оно было ниже стен, в два этажа, поэтому снаружи его, естественно, не было видно. Было оно сильно вытянутым в длину и, насколько мы могли понять, сравнивая с теми монастырями, превращенными в музеи, в которых нам доводилось бывать на экскурсиях, первый этаж почти наверняка был трапезной, а второй - жилыми кельями монахов и служителей подворья. Церковь стояла посередине, на самом главном и выигрышном месте, но в неё все входы были наглухо заколочены. Впрочем, у нас не было особого желания в неё проникать.
      В дальних от нас углах мы разглядели колодец и небольшую хозяйственную постройку, типа каменного амбара.
      - Интересно, в этом колодце есть вода? - сразу вопросил Ванька.
      - Зачем нам вода из колодца, когда её в озере полно? - осведомился я. - Колодец, скорее всего, завален, а если и нет, то вода в нем будет затхлая. Кроме того, он, наверно, совсем ветхий - а полететь на десять метров вниз, если под тобой осыплется его кладка, едва ты на неё обопрешься, это, согласись, не великое удовольствие.
      - Да, давайте держаться от колодца подальше! - поддержала меня Фантик. - А с чего мы вообще начнем осмотр? Я предлагаю начать вот с этого красивого терема с галереей!
      - Что ж, давайте, - согласился я, хотя мне более перспективным в смысле устройства на ночлег представлялось здание трапезной с кельями.
      Мы осторожно поднялись по перекосившимся и частично вросшим в землю ступенькам, вошли в архиерейские палаты. Захламлены они были здорово, но современного мусора - всяких там пластиковых бутылок и прочего - было на удивление мало. А так, в основном, битый кирпич, какие-то кованые изделия возможно, детали перил и ставней - осколки посуды. Сразу после входа находилось большое переднее помещение - холл, как сказали бы сейчас - от него шли двери в разные комнаты. То есть, были дверные проемы в разные комнаты, и судя по их величине, двери были двустворчатыми - когда они были. Налево, по всей видимости, была кухня - в ней находилась огромная печь-плита, на которой вполне можно было готовить достойные архиепископа и его гостей обеды. Чугунные дверцы топки и духовки, валялись рядом. То ли их выломали, то ли они сами отвалились. Единственно, что уцелело - это чугунная плита, положенная над топкой. На такой плите можно было вскипятить не чайник, а целый бак воды, и сварить обед на роту солдат.
      - Смотрите! - показала Фантик на огромную открытую топку. - Теперь, когда дверцы нет, печка превратилась в камин. Или, вернее, в очаг, - она потопала ногой по полу. - Пол здесь каменный, поэтому вполне можно развести открытый огонь в очаге, загореться ничего не может. А на этой плите можно и воду вскипятить, и макароны сварить.
      - Да, если здесь немного расчистить, то будет совсем неплохо, согласился Ванька. - Будем, как викинги или как хоббиты сидеть у очага и есть мясо!
      - Ну, они-то ели мясо на вертеле, а не всякие консервы вроде тушенки, - пробормотал я. - Однако, здесь и правда можно удобно устроиться. Во-первых, над нами мощный второй этаж, так что протекать на нас не будет. Во-вторых, здесь всего одно окно, которое можно занавесить. И ни сквозняка тебе, ни брызгов дождя.
      - А чем мы его занавесим? - спросила Фантик.
      - Да хотя бы нашей палаткой. Я имею в виду, её брезентовым тентом. Ведь если мы остановимся здесь, то палатка нам не нужна. Приберемся - и будем спать в спальных мешках прямо на полу, время от времени подбрасывая дрова в очаг. Осталось только одно проверить...
      Я достал спички, пошарил глазами, нашел какую-то старую газету в углу, зажег её и засунул в очаг.
      - Что ты делаешь? - спросила Фантик.
      - Проверяет, есть ли тяга в дымоходе, - объяснил Ванька, сразу понявший смысл моих действий. - Ведь если дымоход забит - осыпался, например, или птицы в нем свили гнезда - то пользоваться им нельзя. Весь дым повалит в комнату, и мы задохнемся.
      К сожалению, судя по тому, что дым начал зависать и частично выползать в комнату, а не устремился в дымоход, дымоход и впрямь был забит.
      - Какая жалость! - с горьким разочарованием вздохнул Ванька.
      - Такая же печь должна быть в трапезной, - сказал я. - Будем надеяться, что там нам больше повезет. Пошли туда!
      - Но давайте сначала осмотрим все архиерейское жилье, очень-очень быстро, а? - предложила Фантик.
      Мы с Ванькой согласились, и пробежались по всем помещениям архиерейских палат. Особенно интересно было подниматься на второй этаж лестницы так причудливо извивались, такие возникали ходы и переходы, что, честное слово, целую вечность можно было бы там странствовать, если бы нас не поджимали неотложные дела. Под конец мы вышли на верхнюю галерею и оглядели все подворье сверху. Видно было далеко. Мы увидели и нашу лодку в бухточке, и дорогу к воротам, и часть берега. И само озеро просматривалось лучше некуда, довольно далеко.
      - Вот, наверно, здорово было стоять здесь и смотреть, когда здесь кипела жизнь! - вздохнула Фантик.
      А я заодно поглядел на крышу и трубы трапезной. Крыша, насколько я мог судить, была во вполне приличном состоянии, без больших прорех. То есть, возможно, мы даже на втором этаже сможем устроиться, если захотим. И трубы выглядели вполне нормально - во всяком случае, на обоих трубах не было ни одного отвалившегося кирпича, так что кирпичами дымоходы не забиты. Конечно, в них может быть и окаменевшая сажа, и птичьи гнезда - но тут уж не узнаешь, пока не проверишь тягу.
      Тучи совсем закрыли солнце. "И наползала зловещая тьма на весь обитаемый мир..." - подумалось мне. Снежинки больше не кружились в воздухе, будто тучи копили силы. И, по моим ощущениям, с каждой минутой становилось все холодней.
      Сумеречное такое было состояние вокруг, и казалось, что наступает вечер, а ведь было всего полтретьего дня.
      - Пошли осматривать трапезную! - сказал я. - Кроме всего прочего, мне уже жрать хочется - просто жуть! Четыре часа на воде, управляя парусом это вам не хухры-мухры!
      Насчет того, что пожрать следует, и как можно скорее, Ванька и Фантик охотно согласились со мной. Мы спустились с галереи по внешней лестнице, прошли в трапезную.
      В трапезной нам повезло. В кухне при огромном зале высилась такая же печь, что и в архиерейских палатах - и тоже с оторванными дверцами. Топка у этой печи была чуть ли не метр на метр, чугунная плита поверх топки сохранилась в отличном состоянии, и пол был каменный, так что пожарная безопасность гарантировалась. И, более того, окно кухни было наглухо заколочено, и кухню освещал свет из дальнего окна зала в противоположной стене. Сквозь это окно до кухни не могли долететь никакие дождь и снег, при самом буйном ветре.
      И в самом зале трапезной нас ждал приятный сюрприз. Часть длинных деревянных столов и скамей была поломана, чуть ли не в щепы изрублена, но один дубовый стол, метра в три длиной, уцелел, и одна из скамей при нем уцелела. Так что, если печка потянет, мы сможем сидеть за настоящим монашеским столом, за столом того типа, за которым сиживали и викинги, и рыцари Ричарда Львиное Сердце, и мушкетеры, и наши гардемарины... - ну, и хоббиты, конечно, вместе с королем-воином.
      Что ж, оставалось только убедиться, что печка потянет. С содроганием сердца я зажег кусок бумаги, найденный в углу, и сунул его в топку, поднеся к самому отверстию дымохода...
      Потянувшийся дымок тут же устремился в дымоход, не делая никаких попыток лениво расползтись по всех топке.
      - Ура! - от всей души закричали мы.
      - Значит, так, - я окончательно взял командование на себя. - Первым делом - собираем все куски изломанных скамей и столов, все дерево, которое подвернется под руку, и как следует раскочегариваем очаг. Потом начинаем носить вещи, и прежде всего достаем два котелка - для чаю и для макарон, зачерпываем в них воды, приносим и ставим на плиту. Вы понесете по котелку с водой, а я возьму рюкзак с продуктами. Потом Фантик будет готовить обед, а мы с тобой, Ванька, перетаскаем сюда с берега все остальное.
      И работа закипела! Через пять минут в очаге плясал веселый огонь, ещё через десять оба котелка стояли на чугунной плите, начавшей раскаляться, а Фантик, следя за ними одним глазом, чтобы, когда они закипят, засыпать в один из них чайную заварку, а в другой - макароны, доставала из рюкзака бутерброды и закуски и расставляла их на столе. Мы с Ванькой тем временем таскали вещи, причем для этого Ваньке пришлось впервые за весь день расстаться с мечом, щитом и колчаном. Спасательный жилет, так стеснявший его движения, он, как и мы, снял, едва мы высадились на остров.
      Вещей было немного, поэтому перетаскали мы их минут за пятнадцать-двадцать - как раз к тому моменту, когда закипели оба котелка, и Фантик, сняв один с плиты, заварила чай, а во второй засыпала макароны и отодвинула его к самому краю плиты, где чугун был раскален меньше и вода с макаронами не перекипала.
      Дожидаясь, пока макароны сварятся и Фантик бухнет в них банку тушенки, мы с Ванькой собрали поближе к очагу весь деревянный хлам, который нам удалось найти в трапезной и в её подсобных помещениях. Гора получилась основательная - мы уложили штабель чуть не в полтора метра высотой. До вечера нам этого должно было хватить, даже если ещё сильнее похолодает. А может, и на все сутки хватило бы, но мы решили не рисковать, и, отдохнув после обеда, пополнить запасы дров. Беда очагов и каминов, в отличие от нормальных печек с дверцами и вьюшками, в том, что их нельзя однажды протопить, чтобы они долго потом держали тепло. Их надо топить непрестанно, иначе, едва дрова погаснут, все тепло вместе с дымом вылетит в трубу.
      Когда мы кончили запасать дрова, Фантик уже полностью накрыла стол, поставила три миски и три кружки, положила три ложки, нарезала хлеб, красиво разложила бутерброды и расставила открытые баночки с солеными огурцами и помидорами, салатом из маринованных овощей и щучьей икрой домашнего засола. А к чаю у нас были банка клубничного варенья и банка меда.
      Нам показалось, что мы в жизни не едали такого вкусного обеда! Макароны с тушенкой - это вообще такая еда, что все отдашь, а после плавания на свежем воздухе, у весело полыхающего очага, за монашеским столом они пошли у нас просто как пища богов. Да ещё со всеми закусками, с бутербродами с творогом и с копченой гусятиной!.. А после всего этого горячий чай с вареньем и медом. Когда мы наелись так, что в животы больше не влезало, я почувствовал, как у меня слипаются глаза и клонит в сон.
      - Все, я готов! - сказал я. - Такой обед, после таких нагрузок... Ребята, я должен вздремнуть часок. Вы меня разбудите, если я засплюсь дольше, чем надо. Впрочем, может, и вам лучше было бы вздремнуть.
      - Я - нет! - объявил Ванька. - Первым делом я хочу найти этот удивительный крест, о котором рассказывал отец Василий. Как ты думаешь, где его искать?
      - Наверняка где-то возле подворья, - сказал я. - Ведь подворье-то было поставлено на месте чудесного спасения архиепископа. И, наверно, на одной из высших точек берега. Насколько я понял, крест был виден далеко.
      - Сейчас же огляжу все взгорки вокруг подворья! - сказал Ванька.
      - И я с тобой! - сказала Фантик. - Мне тоже безумно интересно найти этот крест, или хотя бы то, что от него осталось. А спать мне совсем не хочется.
      - Ну, как хотите, - сказал я. - А я отпадаю.
      Ванька и Фантик отправились искать остатки креста, а я развернул один из спальных мешков, подбросил побольше дров в очаг, чтобы он горел не меньше часа, забрался в мешок - и мне стало настолько уютно, тепло и хорошо, что я сразу отключился.
      Спал я крепко, без сновидений, только под конец мне стало сниться что-то на темы Пушкина, вроде того, что "Пушки с пристани палят, Кораблю пристать велят", только не пушки стреляли, а этот псих палил из своего ружья с островной пристани, веля нам пристать... Я проснулся, увидел, что в очаге догорают последние дрова, подкинул штук семь толстенных ножек от сломанных скамей и опять уснул.
      Теперь я совсем согрелся, так приятно было ощущать боком жар очага, поглубже зарываясь в мягкий и толстый спальный мешок. Наверно, я проспал бы до вечера, но меня разбудил яростный топот ног.
      - Борька! - орали и Ванька, и Фантик. - Борька!
      Я резко присел в испуге - что у них случилось? Они подбежали ко мне и некоторое время стояли совсем запыхавшиеся.
      - Ну? - спросил я. - Что стряслось?
      - Мы нашли крест! - сообщил Ванька.
      - И стоило из-за этого так орать? - осведомился я.
      - Ты не понимаешь! - выпалила Фантик. - Мы нашли крест, точнее, то, что от него осталось! И знаешь, из чего он был сделан? Вот, смотри, мы подсобрали мелкие осколки!
      Ванька и Фантик одновременно протянули мне руки. На их ладонях поблескивали осколки креста - темные камни с глянцево-металлическим отливом!
      ГЛАВА СЕДЬМАЯ
      БЕСЦЕННЫЙ МУСОР
      Я выскочил из спального мешка, сна как не бывало.
      - Выходит, внук Никитишны рыбачил возле острова Буяна? И, выходит, где-то здесь, на острове, они сделали привал? И здесь он нашел "красивые камушки"? И то, что "охотник" купил у Никитишны - это обломки креста?
      - Выходит, все так! - Ванька просто сиял. - Есть о чем поговорить! Но мы опять проголодались! Может, мы устроим перекусон - и за едой все обсудим?
      - Да, есть хочется, - поддержала его Фантик. - Интересно, сколько мы ходили?
      Я поглядел на часы, потом на уменьшившийся штабель дров.
      - Чуть больше часа. Этот очаг дрова жрет - просто ужас! Надо будет сделать основательную вылазку по окрестностям, если мы не хотим остаться на ночь без дров. Но сначала, и правда, стоит перекусить.
      Я поставил на плиту котелок, и на раскаленном докрасна чугуне он закипел в две минуты. Мы тем временем доставали бутерброды и другие быстрые закуски.
      - Предлагаю поесть не за столом, а прямо перед очагом, расстелив скатерть, - предложила Фантик. - Чтобы ещё и греться. Снаружи холодает просто ужас!
      - Да, - кивнул я. - Вон какая тяга в очаге. Известно ведь, что печи лучше тянут, когда холодает. По тому, как пашет наша печь - холод идет ещё тот!.. Но я согласен, давайте расстелим скатерть.
      Среди прочего мы захватили и старую клеенчатую скатерть - рассчитывая, что мы будем есть на открытом воздухе. Хотелось устроиться с удобствами, не раскладываясь на голой земле, и клеенчатая скатерть подходила лучше всего, потому что она легко моется.
      Мы расстелили эту скатерть прямо перед очагом, уселись за ней с трех сторон, на свернутых спальных мешках, и принялись закусывать и обсуждать потрясающее открытие Ваньки и Фантика.
      - Хоть один утешительный вывод мы можем теперь сделать, - сказал я. Это не урановая руда. Да, крест был из странной породы камня - но, во всяком случае, не радиоактивной. Иначе бы ещё несколько веков назад обратили внимание, что люди, которые подолгу общаются с ним - или паломники, которые его целуют, как это принято - мрут как мухи. Но ведь массовой смертности не было. Наоборот, крест считался чудотворным, исцеляющим.
      - По-твоему, он действительно исцелял? - спросила Фантик.
      - В данном случае, я полагаюсь на мнение отца Василия. А вообще, почему бы ему не исцелять? Скорей всего, этот металлический блеск оттого, что в камне есть примесь металла, то есть, крест обладал магнитными свойствами. А ведь давно известно, что магниты лечат. Вон, сколько людей носит и магнитные браслеты, и магнитные обручи на лбу... Говорят, помогает не только от головной боли, но и от серьезных болезней.
      - Ну да, выравнивание собственного магнитного биополя за счет воздействия слабых магнитных токов, помогающих устранить слабые места, - с важным видом проговорил Ванька - произнеся эту фразу так, как будто он понимал, о чем говорит. Я спорить был готов, что он вычитал эту фразу в газете - скорей всего, в одной из тех рекламных статей, где вам предлагают приобрести "известное древней китайской медицине и недавно пришедшее в Россию" чудо-средство, которое навеки избавит вас от всех болезней.
      Фантик захлопала на него глазами, будто невесть что увидела, потом сказала:
      - Как бы то ни было, версия про шпиона отпадает.
      - Да, к сожалению, - вздохнул Ванька. - А такая была красивая версия!
      - Она с самого начала была сомнительной, - попыталась успокоить его Фантик. - Ведь шпионов сейчас почти нет, не то, что раньше. Я как-то набрела на чердаке на старые детские книжки, ещё папины и мамины, а может даже, дедушкины и бабушкины, так там почти в каждой книжке дети шпионов ловят! Но папа сказал, что все это чушь, и очень вредная, и что книжки эти надо выкинуть, чтобы я не травилась ими так, как они с мамой травились в детстве. Что эти книжки воспитывают шпиономанию, а это очень вредно для психики. Я все-таки подумала, что, наверно, в прошлые времена шпионы водились, раз про них столько написано, а потом почти перевелись. Все эти шпионы в книжках - они из Англии и Германии, иногда из Америки, а у нас ведь с этими странами совсем другие отношения, чем раньше. Хорошие, а не плохие. Вот шпионы и перестали к нам ездить.
      - Ну, это тебе только кажется! - убежденно заявил мой братец. Шпионов и сейчас хватает. И потом, сейчас ведь полно психов, которые мечтают украсть все атомные секреты, чтобы сделать собственную атомную бомбу и весь мир ей пугать. Всякие там арабские террористы и другие помешанные - вон сколько про них и в телевизоре говорят, и в газетах пишут! Так что вполне была нормальная версия, "для этой жизни", как говорят в рекламе.
      - Но ведь она все равно не подтверждается, - напомнила Фантик.
      - Конечно, не подтверждается, - сказал Ванька. - Так я ведь говорю только о том, что если бы она подтвердилась, в этом не было бы ничего удивительного... Передай мне, пожалуйста, бутерброд с форелью, ты ближе к ним сидишь.
      Пока Ванька с Фантиком обсуждали эту захватывающую шпионскую тему, я напряженно думал, стараясь выстроить все, что нам известно, в аккуратном порядке. Кое-что вырисовывалось...
      - Давайте рассортируем все, что у нас есть, - сказал я. - Во-первых, мы убеждены, что внук Никитишны подобрал именно осколки креста, и ничто иное. Согласны?
      - Согласны! - хором ответили Ванька и Фантик.
      - Во-вторых, наш псих и фальшивомонетчик приехал в наши края с какой-то определенной целью, прикинувшись охотником, чтобы об его истинной цели никто не догадался.
      - Мы ведь считаем, что он прячется от кого-то... ну, от подельщиков своих, - сказал Ванька.
      - Правильно! Но не исключено, что он, к тому же, что-то ищет. Увидев "красивые камешки", он так в них и вцепился! И ещё вопрос, почему он попросился в гости к единственной старухе на всю округу, у которой были эти камешки. Что это, совпадение? В такие совпадения как-то мало верится...
      - Ну да, - кивнула Фантик. - Получается, человек прямиком идет за тем, что искал, к единственному человеку, у которого это есть.
      - Вот именно! Поэтому просто логично допустить: он заранее знал, что у Никитишны есть эти камешки. Откуда он мог это знать? Учитывая, что он житель какого-то далекого города, в котором сам выговор слов сильно отличается от нашего, и что в наших краях он прежде не бывал, это и слепому ежику очевидно!